Текст книги "Тайга (СИ)"

Автор книги: Виктор Громов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Глава 29

На холмике Генкиной могилы восседал большой гуттаперчевый пупс. Тот самый из заброшенного шахтерского поселка.

Сидел и смотрел. Тут Ната ничуть не соврала. Правда вместо глаз у дьявольской куклы были черные дыры. Такие же, как у мертвого Генки на берегу.

– Сидит и смотрит, – внятно повторил слова девчонок Санжай.

Я увидел, как он передернулся. Зрелище было воистину сюрреалистическим.

– Что это? – дрожащим голосом спросил Эдик.

– Последнее предупреждение Хозяина, – Колька отвернулся от мерзкой картины и оттянул пальцами ворот рубахи. Был он бледен. – Хозяин не станет больше ждать.

– А… – Я толком не знал, что хочу сказать.

– Откуда это взялось здесь? – Эдик даже стал немного заикаться.

– Не знаю, – прошептал Тоха, – наверное, пришел сюда из тайги.

– Хватит! – совсем по бабьи взвизгнул Юрка. – Хватит пугать!

Он обернулся ко мне. Губы Мишкиного друга побелели от злости. Глаза стали бешенными.

– Это ты! – Юрка внезапно бросился ко мне с кулаками, опрокинул и повалил на землю.

Он оказался неожиданно сильным, вертким. Я никак не мог сбросить его с себя. Лишь едва успевал уклонятся от костистых кулаков, закрывая лицо ладонями.

– Это ты, – твердил он, нанося удар за ударом, непременно норовя попасть в глаз, – ты, гад. Решил отомстить Наташке за поцелуй, урод? Получи, скотина!

Колька подлетел к нему со спины, вцепился в ворот рубашки, дернул вверх, отшвырнул к деревьям, встал между нами и взревел:

– Совсем сдурел? Он даже не ходил сюда! Мы с ним весь день были вместе! И вещи его ты тысячу раз проверял! Не было там этой дряни.

Я сел, пытаясь ощупать лицо. Проверил языком зубы. Похоже, все было цело. Только ладони болели, да саднила скула.

– А кто тогда? – Юрка сник, привалился спиной к стволу. – Кто?

– Откуда я знаю, – зло бросил Колька. – Хозяин!

– Пошел ты со своим хозяином знаешь куда?

– Ну куда?

Я увидел, что Санжай тоже сжал кулаки. Казалось, что новая драка неминуема, но Юрка отлип от дерева, махнул рукой и ушел к девчонкам.

– Что это? – палец Эдика нервно подрагивал.

– Сам не видишь? – Антон тоже был на взводе.

– Уберите ее… его… это… Оно так страшно смотрит…

Эдик попятился и спиной прошел сквозь кусты. При этом парень неотрывно смотрел на чудовищного пупса, словно всерьез опасался, что тот сейчас встанет на ноги, сорвется с места и направится следом.

– Его и правда надо убрать.

Санжай ткнул в гуттаперчевого монстра пальцем. Впрочем, желания подойти ближе не проявил. Тоха махнул рукой и испарился вслед за Эдиком. Стало ясно, решить проблему с куклой придется мне.

Я сделал вперед пяток шагов, остановился у самой могилы, опустил глаза и уставился в землю. Смотреть на уродливое игрушечное лицо было выше моих сил. Кошмарный взгляд заставлял волосы шевелиться на макушке.

Я дрожащими пальцами, отчаянно путаясь в петлях, принялся расстегивать рубашку. После сбросил ее с плеч, как сачок накинул на монстра, быстро спеленал скользкую тушку. Едва удержался, чтобы не перевязать накрепко рукавами.

Да так и застыл, не понимая, что делать дальше.

– Сжечь эту пакость к чертям собачьим.

Голос Санжая вывел меня из ступора. Он звучно почесал затылок и добавил:

– Чтобы никто от испуга не помер.

Я сглотнул, переместил свою ношу подмышку и направился к многострадальным кустам. За сегодняшний день сквозь них проложили целую просеку.

– Пошли в лагерь, – бросил я, не оборачиваясь, – Генке на сегодня достаточно посещений. Думаю, ему без нас куда спокойнее.

Едва мы сдвинулись с места, как в спины нам послышался зловещий смех кукушки.

* * *

Пупс горел жарко. Голодное пламя пожирало руки, ноги, голое тельце. Я закинул его в огонь вниз лицом, чтобы не было видно пустых глазниц.

По поляне расстилался черный смрадный дым. Над головами из ветвей, как ненормальные, перекликались кукушки.

Тоха скрипнул зубами:

– Смеется гад над нами.

– Кто? Кто смеется?

Зиночка переводила полный ужаса взгляд с одного лица на другое.

– Хозяин, – пояснил Колька, – кто же еще.

– Все мы здесь сдохнем.

Юрка на отводил глаз от огня.

– Сдохнем, и медведи нас сожрут.

– Прекрати! – выкрикнул Эдик. – Вам что больше не о чем поговорить?

– Как не о чем? – издевательски усмехнулся я. – Можно обсудить, где онгон? Куда подевалась карта? Кто убил Генку и пытался прикончить меня? Видишь сколько тем! Выбирай любую. Ну же? Ну?

Эдик притих. Юрка скривил морду.

– Мало я тебе врезал. Достал, скотина.

Он развернулся и ушел в палатку. Я же никак не мог остановиться.

– Кому еще не терпится побеседовать?

Колька с Антоном молча переглянулись.

– Дурак ты, Миш, – совсем негромко сказал Эдик. – Разве можно так с людьми?

– А что не так?

Мне не стали отвечать. Эдик обнял за плечи хлюпающую носом Зиночку и увел за собой. Я думал, что Наташа тоже убежит, отправится жалеть Юрку, но нет. Она подсела ко мне вплотную, перехватила мою ладонь и принялась что-то ласково щебетать. Только слова ее до меня не доходили.

Я сидел и молился: «Господи, пусть весь этот кошмар окажется сном! Пусть я сейчас проснусь, и выяснится, что ничего этого со мной не было. Ни этого чертового леса, ни этих чертовых людей, ни онгона, ни карты, ни хозяина, ни мертвецов! Ничего!»

– Все! – голос Тохи прозвучал, как выстрел. – Надоело. Хватит жрать головастиков. Мишка, поплыли со мной, наловим нормальной рыбы. А Зина с Эдиком пусть что хотят, то и делают.

Наташа удивленно замолчала, я тоже выплыл из своих грез.

– Миш, ты со мной?

Я с готовностью подскочил.

– Погоди, сейчас сапоги надену.

– И я с вами!

Колька понесся к палатке впереди меня. Я только и услышал за спиной голос Наты:

– Ловите на всех.

* * *

Не скажу за всех, но я пошел спать сытый и довольный. Позже, когда пытался восстановить все прошедшие события, то не раз задавался вопросом – как мы с Санжаем умудрились начисто забыть о желании караулить в лагере по ночам? И ответа не находил. Однако, факт оставался фактом. Ни он, ни я не даже не попытались выследить убийцу.

Проснулся я оттого, что кто-то тронул меня за плечо и прошептал тихонько:

– Просыпайся, только не шуми.

Я распахнул глаза и разглядел в темноте лицо Антона.

– Тох, случилось что?

– Пока ничего, но скоро случится, – шепот его стал насмешливым. – Подъем, заговорщики, а то весь цирк пропустите.

Я огляделся. Рядом зевал и пытался разлепить свои монгольские глазки Санжай.

– Сработало? – спросил он еле слышно.

– А то!

Тоха горделиво выпятил грудь.

– Зря я что ли это страшилище с собой тащил?

Колька выпростал из спального мешка мосластые ноги, нащупал штаны и важно поведал:

– Я сразу понял, что это твоя работа.

Понял он! А мне сказать не мог?

Тоха пожал плечами.

– Правильно понял. Вы с Мишкой ничего такого не делали. Юрка скоро будет собственной тени бояться. Он бы такую пакость с собой через всю тайгу не понес.

Ну да, я аж скривился от досады. Как все просто. Действительно, кроме Антона некому.

– Одевайся, Миш, – Колькин голос звучал примирительно. – Похоже, Тохина мина сработала. Наконец-то узнаем, кто тут у нас злодей.

– Я вас снаружи подожду. Только фонарик возьмите.

И Тоха задом выполз за полог. Мы с Колькой одевались практически наперегонки. Я прихватил с собой фонарь, натянул кеды, наплевав на шнурки. Санжай сунул мне в руки штормовку. Из палатки вывалились одновременно.

Тоха на нас раздраженно зашипел:

– Тише вы, мамонты. Разве можно так шуметь?

На улице было темно. Месяц сиял в черном бархате тоненькой ниточкой. Частой россыпью горели звезды. Антон обернулся, приложил к губам палец и поманил за собой в сторону, противоположную от Генкиной могилы.

Поляну мы преодолели гуськом, друг за другом, согнувшись в три погибели, чтобы стать как можно незаметнее. Между Антоновой палаткой и навесом кухни нырнули в кусты.

Он еле слышно зашипел:

– Ждать будем здесь.

Я пихнул его в бок.

– С какой стороны придут?

Тоха указал пальцем на левую сторону озера.

– Должны отсюда, а там, кто их знает.

Поразительно, но мы ни разу не назвали убийц по имени.

Колька заелозил, устраиваясь удобнее.

– Давно ушли? – спросил он.

– Только что. – Тоха недовольно обернулся. – Все, молчок.

И мы замолкли.

Ждать пришлось бесконечно долго. Время тянулось, как резиновое. Где-то в глубине души я прекрасно понимал, что прошло не больше десяти минут. Но казалось, что ожидание тянулось целую вечность.

Наконец у озера появилось две фигуры. Первой шла долговязая мужская. За ней мелькала маленькая женская. Ната и Юрка, никаких сомнений. Я ощутил невольную гордость за себя, за Кольку. За то, как четко мы вычислили убийц.

Рядом довольный Санжай подтолкнул меня. Мол, смотри! Смотри, какие мы с тобой молодцы! Тоха по-прежнему молчал. Я выставил перед собой фонарик. Ну же. Ну! Шаг, еще шаг. Когда парочка поравнялась с навесом, просто нажал кнопку.

Глава 30

Парень был длинный, тощий и ослепительно рыжий. В руках он держал нечто округлое, завернутое в газету. Чуть полноватая девушка за его спиной прикрывала ладонью от света глаза.

Когда Тоха стремительно выскочил из-за кустов и выхватил проклятый сверток из рук парня, тот даже и не подумал противиться.

– Как… – громко выпалил над моим ухом Колька. – Как так? Зиночка, это вы с Эдиком убили Гену?

Мне показалось, что Эдик даже испытал облегчение. Он опустил глаза и сразу сказал:

– Генку мы не убивали.

– А кто? – хмыкнул Тоха. – Леший?

– Водяной, – огрызнулась Зиночка устало. У нее куда-то испарилась вся скорбь.

Из палаток выбрались заспанные Наташа и Юрка. Михина любовь терла глаза и пыталась понять, по какому поводу вдруг возникло ночное собрание.

– Что у вас тут происходит? – спросила она, едва подавив зевок.

– Убийц поймали, – порадовал я ее, обводя фонариком место действия.

– Почему ты думаешь, что убийцы они?

Тоха развернул газетку, сунул всем под нос злополучный онгон. По правде сказать, я испытал жуткое разочарование. На бумаге лежал чуть желтоватый металлический булыжник размером с кулак, отдаленно напоминающий медвежью голову. Я бы нипочем не догадался, что это золото, если бы не знал наверняка.

Юрка смачно выругался. Ната поморщилась, нашла глазами подругу.

– Зина, но зачем? Генка же твой брат!

Эдик решил держать ответ за двоих.

– Мы не хотели. Генка у Зиночки стал отбирать онгон, а она его оттолкнула. Неудачно… Он сам упал головой на камень. Это был несчастный случай.

– Дурак, – процедила девушка, – мог бы и промолчать. Тоже мне, джентльмен.

Эдик подняла глаза:

– Поздно играть в благородство, Зинуль. Пришло время отвечать за свои дела.

Она скривила губы, бросила презрительно.

– Дурак! Слабак! Слизняк!

Мне даже стало интересно.

– А что же ты с ним связалась?

Зиночка решила не темнить.

– А выбирать было не из кого. Сплошные чистоплюи кругом. Даже эта парочка, – она кивнула на Нату с ошарашенным Юркой, – только кричали и возмущались. А как до дела дошло, сдулись.

– Ну ты и сволочь, – Наташа эту фразу буквально выплюнула.

Зиночка моментально взвилась:

– На себя посмотри! Как крутить шашни с Юркой у Михи за спиной, так ты горазда. Ничего? Совесть не мучает?

Юрка опустил глаза и отошел в тень. Сразу стало ясно, что Зиночка не врет. Я посмотрел на Наташу в упор.

– Это правда.

Наверное, сегодня случилась ночь откровений. Ната не стала смущаться. Выпалила прямо:

– Правда! А чего ты ожидал?

– Ничего. – Пусть я не помнил ничего из прошлой Мишкой жизни, но мне стало тошно. Стало обидно и противно.

– Нет погоди, – Ната никак не унималась, – честно, так честно. Кто я для тебя? Красивая игрушка? Ценный приз? Ты же всю жизнь получал, что хотел. У тебя же дед академик. Тебе все можно! Тебе все девчата в рот заглядывают. А Юрка меня любит!

Она сделала шаг назад, бывший лучший друг Михи прижал ее к себе. Мне стало все равно.

– Так что ж ты не с ним? Тебя никто, вроде, не сажал на цепь и силой не держал.

Она сразу потухла. Глянула на Юрку виновато.

– Дура потому что. Купилась на твои обещания, – Ната безнадежно махнула рукой, – а потом… Потом даже привыкла как-то. Решила, что так и должно быть.

И она впервые за эти дни дала слабину. Неожиданно разревелась. Юрка бросил на меня победный взгляд, повернул Наташу к себе, обнял еще крепче, поцеловал в рыжий затылок. Я решил их не тревожить. Пусть живут. Вдруг, и правда, нашли свое счастье. Меня куда больше интересовала другая парочка.

Эти самозабвенно лаялись. Милая Зиночка осыпала Эдика нелестными эпитетами, перемежая их мужицким матом. Откуда только что взялось. Я невольно заслушался, а потом решил спросить:

– Зиночка, вот скажи, только честно, ты кого-нибудь вообще любишь?

Девушка распахнула глазищи, изумилась совершенно искренне:

– Любить? Вот еще. Настоящая женщина не должна любить. Настоящая женщина должна дарить себя тому, кто этого наиболее достоин.

Эдик схватился руками за голову и застонал:

– Дрянь…

– Ну, что ты, Эдичка, – голос Зины Беловой стал медовым, – ты же умный мальчик, должен был понимать…

Я даже порадовался, что эта холодная расчетливая гадюка не моя любовь. Что я сейчас не на месте Эдика. Что на подобные откровения мне наплевать.

Ната сжала кулаки, но приближаться к подруге не стала:

– Достойные рассуждения для комсомолки, – сказала она.

Зиночка звонко рассмеялась. В воздухе словно рассыпали хрустальные шарики.

– Ой, насмешила. Да кому он нужен этот ваш комсомол. Что мне с него? Он в карманах не звенит!

– Мда, – только и сказал Антон, – однако…

* * *

Когда первый пыл угас, когда сладкая парочка устала лаяться, когда страсти немного поутихли, Тоха рассадил всех у огня.

Колька, никого не спрашивая, заварил чай. Я оглядел всю компанию. Удивительно, но Эдик вновь обнимал Зиночку, словно и не было обидных слов. Невольно подумалось, странная у некоторых любовь. Хотя, если вспомнить Мишку, Нату и Юрку… Было бы чему удивляться.

Двое последних тоже сидели рядом и выглядели по-своему счастливыми. Я чуть подумал и устроился возле Тохи. Он мне казался самым надежным, если, конечно, не считать Кольки.

В озере плескала рыба. Стало удивительно спокойно. Тайге были безразличны на наши проблемы, страсти и горести. Она жила своей жизнью.И в жизни этой практически не было места человеку.

Костер горел жарко. Колька не стал жадничать, засунул в огонь целую охапку хвороста, подкинул от души полешек. Мы все сидели вкруговую. Почти.

Рядом с Эдиком и Зиночкой образовалась пустота. Впрочем, их это не сильно напрягало.

Тоха говорил спокойным голосом, обращаясь в основном ко мне с Санжаем:

– Вы, ребята с самого начала не задали себе нужные вопросы.

– Это какие? – поинтересовался Колька.

– Самые простые. Во-первых, кто лучше всех знает, где Гена хранит онгон. И, во-вторых, кто собирал в поход аптечку и знал, как пользоваться клофелином.

– Мать вашу, – Колька стыдливо опустил глаза.

И я был с ним солидарен. Так и хотелось воскликнуть: «Элементарно, Ватсон!»

– Вот тогда бы у вас не возникло вопросов, где искать убийцу.

Чайник над огнем закипел. Колька закинул туда известные только ему травки. Тоха принюхался, усмехнулся:

– Опять какой-то дряни намешал?

Колька притворно осклабился:

– Зачем дряни? Чего обижаешь? Здесь всего-то зверобой, земляника и бадан.

– Ну-ну, – Тоха сделал вид, что не верит, – знаю я вас, шаманов недоделанных.

Я думал Санжай обидится, но нет, он звонко рассмеялся.

Чуть позже чай разлили по чашкам. Ната чуть поколебалась, но принесла остатки ужина. Когда все снова уселись, Тоха приступил к допросу.

– Ладно, Эдик, – сказал он, – хватит отмалчиваться. Рассказывай, зачем вы весь этот цирк устроили.

– Ничего не цирк! – выпалила Зина. – Это все Генка виноват!

– Генка, – Тоха выразительно указал пальцем в лес, – лежит там. И спросить у него я не смогу. Так что, давайте, говорите вы. Кто додумался подлить всем клофелин?

Эдик потупился и признался:

– Я. Точнее, не совсем я…

– Я его попросила, – неожиданно призналась Зиночка. И тут же добавила невпопад: – Мы с Генкой поругались еще дома.

– С чего бы это? – не понял Санжай.

– Он как услышал про вашу экспедицию, сразу решил, что все найденное надо сдать в музей. Уперся, как осел!

Тоха подтвердил:

– Это правда. Он мне об этом говорил. Все надеялся сделать открытие и прославиться.

Эдик даже встрепенулся:

– Вот видите, мы не врем! А мы с Зиночкой давно в город перебраться хотели. И деньги бы нам не помешали. А о кладах шаманских ходит столько слухов, что там одно золото…

На этом месте Санжай хмыкнул, даром что не заржал. Зиночка искоса бросила на него удивленный взгляд, но все же решила продолжить:

– Вот мы и подумали, что никому не будет хуже, если мы спрячем для себя капельку, так, совсем немного. Мы же не все собирались забирать. Чуть-чуть, чтобы денег на первое время хватило.

– А клофелин-то зачем? – Юрка никак не мог взять в толк.

– Вы бы точно были против. – Это уже вступил Эдик. – Вот мы решили, если найдем золото, надо обязательно отпраздновать. А там уже подлить в вино клофелин. Ну и, когда вы все уснете… – Он замялся, сказал невнятно: – Ну, это…

– Что ты мямлишь, – не выдержал Тоха, – говори прямо – украсть!

Эдик отчаянно помотал головой.

– Зачем украсть? Взять свое.

Колька с досадой сплюнул.

– А потом взять карту, уйти и бросить нас здесь?

Зиночка даже оскорбилась.

– Нет, что ты, мы не хотели никого бросать. И карту брать не хотели. Только золото спрятать. Потом, когда все забудется, можно было вернуться и забрать. Никто бы и не понял, что это мы.

Тоха покачал головой.

– Ладно, с этим все понятно, рассказывайте по порядку, что случилось той ночью.

* * *

– Да ничего особенного. Сначала все прошло гладко. Я подлил в вино клофелин. Мы с Зиной пить не стали, но никто этого не заметил. А потом как-то все не заладилось.

Эдик обреченно махнул рукой и замолчал. Зина продолжила за него рассказ:

– Когда вы все стали засыпать, мы помогли вам разойтись по палаткам. Выждали еще немного, и я полезла в Генкин рюкзак за онгоном.

– Мы заранее приглядели место, где можно спрятать золото.

– И где? – с любопытством спросил Санжай.

– Да какая теперь разница, – Эдик поморщился. Он вообще чувствовал себя не в своей тарелке.

Колька хотел возразить, но Тоха его остановил:

– Давайте дальше.

– Ну, – Зиночка замялась, рассказ подходил к самому щекотливому моменту, – когда я вышла из палатки с онгоном, следом неожиданно выбрался Гена. Он был, как пьяный, плохо стоял на ногах. Его сильно качало. Я так и не поняла, почему он проснулся.

«Что тут непонятного, дорогие мои, – подумал я, – вы нехило накосячили с дозировкой. Маловато ему оказалось клофелина. И Мишке, судя по всему, тоже». Вслух я, понятное дело, говорить об этом не стал.

– Короче, он выскочил, стал кричать, что мы воры. Что он не оставит это просто так. А потом принялся отбирать у меня онгон. – Она наморщила нос, глянула на нас жалобно. – Я его совсем не сильно оттолкнула. Я не думала, что все вот так получится. Он просто неудачно упал! Понимаете? Я в его смерти совсем не виновата!

– Мишка тоже неудачно упал? – язвительно поинтересовался Тоха.

Зиночка опустила глаза. Ни она, ни Эдик не спешили рассказывать, что же было дальше.

– Ну? – подстегнул их Санжай. – Почему из вас все приходится словно клещами тянуть? Договаривайте уже. Что случилось с Мишей?

– Мы сами не особо поняли.

Зиночка вздохнула, придвинулась к Эдику и взяла его за руку. Тот был не против.

– Когда Гена упал, я бросился проверять, что с ним. Сначала казалось, что просто подействовало лекарство. Что он уснул. Но все было не так. Пульса нет, затылок в крови. Этот камень дурацкий…

Они вновь замолкли. На меня за все время рассказа никто из них не бросил даже взгляда. Я уже хотел дальше спрашивать сам, но опередила Наташа.

– И тут появился Мишка, – подсказала она.

Эдик понурился.

– Да. Налетел, начал какого-то черта щупать у Генки пульс. Потом разорался, что мы воры и убийцы, что он все видел, что молчать не будет…

Примерно так я себе все и представлял. Остался только один вопрос, который меня тревожил.

– Кто меня ударил?

Наши преступники переглянусь.

– Зина, твердо сказал Эдик. Ты присел над Генкой, я был рядом. А она испугалась…

– Все понятно, – Ната криво усмехнулась, – струсила и решила не оставлять свидетеля.

– А ты бы как на моем месте поступила?

Зиночка вскочила и воткнула руки в боки. Ната холодно отрезала со своего места:

– Я бы на твоем месте не оказалась.

– Не зарекайся! – Эдик потянул Зину за руку, усадил обратно. Уже потом продолжил. – Мы решили, что она Мишку тоже убила. Стали думать, что делать дальше.

– Надумали? – Тоха уже все понял.

– Надумали. Решили все свалить на Генку. Ему все равно. Он ничего не узнает.

Эдик говорил это так, словно пытался оправдать себя. Я испытал острое чувство гадливости, едва сумел выдавить:

– И что вы сделали?

– Сначала оттащили тебя в кусты. Ну, словно ты там… Словно Генка тебя там ударил, а потом сбежал.

Это было понятно. Очень удобно все свалить на покойника.

– А почему удара два? – вдруг вспомнил Тоха.

– Почему? – Эдик беспомощно глянул на Зиночку. Та сидела, опустив глаза, и больше ничего говорить не собиралась. Пришлось ему самому. – Ну-у-у, когда мы тебя положили, ты вдруг пришел в себя, стал стонать, зашевелился.

– А мы думали, что ты уже того! – Вскинулась его напарница и посмотрела на меня так, словно я был виноват во всех их бедах. – Нельзя тебя было оставлять живым. Понимаешь? Нельзя! Ты бы нас выдал.

– И ты ударила меня второй раз?

Я даже испытал восхищение. Это надо же, такой решительностью обладать. А по виду и не скажешь – девчонка, как девчонка. Самая обычная.

– Я, не со зла! Испугалась просто. За него, за себя.

– Ясненько, – Тоха с чувством прихлопнул себя ладонями по коленям, – а Генку вы решили утопить.

Эдик с готовностью кивнул.

– Надо же было его куда-то спрятать.

– Хорошо, с этим разобрались.

Антону надоело сидеть, он встал и принялся ходить у меня за спиной туда-сюда. Чувствовалось, что он нервничает.

– Хорошо, – повторил он, – кто подкинул к раскопу бутылочку из-под клофелина?

Зиночка подняла вверх руку, совсем как на уроке.

– Я.

Юрка вскинулся.

– Вот кстати, пузырек-то вы туда зачем подкинули.

Антон вернулся на место, не дал никому ответить, сказал:

– Это я тебе и сам объясню. Они решили подстраховаться и свалить все на Наташу.

– Зачем?

– Сам посуди, кто громче всех кричал, что золото надо поделить? Наташа и ты. А то, что девчата для дамских дел облюбовали эти кустики, знали все. Вот они и решили, что все подумают, будто Ната бутылочку случайно выронила из кармана.

Я поразмыслил, и задал вопрос, который у меня никак не укладывался в общую схему.

– Глупо как-то, не логично. Куда проще было пузырек сразу в Наташины вещи спрятать. Почему они это не сделали?

Санжай ответил слегка снисходительно:

– Ты сам подумай – не успели просто. Ночью это не пришло им в голову. А утром, когда все начали искать карту, первой обшарили вашу палатку, потом нашу с Юркой. Тут уже бутылочку в вещи не подсунешь. Все видели, что ее там нет. А когда ты ожил, то оказалось, что ничего не помнишь.

– Все равно глупо, – не согласился я.

Эдик огрызнулся:

– Не всем же быть такими умными, как ты. Не у всех дед академик!

– С академиками будем разбираться после, – Тоха прекратил не успевший разгореться спор, вновь обернулся к Эдику, – а пока объясни мне, друг ты наш недобрый, – куртку-то Генкину ты зачем нашел? Ведь после этого ни у кого не осталось сомнений, что Генки нет в живых.

Эдик горько вздохнул.

– Случайно. Мы этого не планировали. Знал бы, что так выйдет, один бы пошел за этим чертовым рогозом.

– Мы вообще не поняли, как она туда попала, – Зиночка казалась расстроенной.

– Буря им подкузьмила, – хохотнул Санжай. – Правильно говорят – Бог шельму метит.

– А как же хозяин? – тут же съязвил Юрка.

Колька довольно осклабился в ответ:

– А хозяин с Богом заодно. Им нечего делить.

– Погодите! – голос Наташи заставил всех встрепенуться. – А карта-то где?

Вот что значит задать правильный вопрос. Все замолкли. Самое главное так и осталось без ответа.

– Мы карту не брали, – тут же отрезал Эдик.

Тоха поскреб небритый подбородок и протянул задумчиво:

– Дела… Куда же она девалась?

И правда, куда девалась? Если карта все время была у Михи. Никто ее не забирал. Никто не прятал. В голове у меня мелькнула такая важная мысль, я едва успел ухватить ее за хвост и выпалил, совсем как Наташа:

– Погодите!

Все уставились на меня с надеждой.

– Зина, вспоминай, – потребовал я. – Получается, я выскочил из палатки на шум, сразу подбежал к вам и никуда больше не ходил?

– Да. – ответил за Зиночку Эдик. Он все еще не решался поднять взгляд. – Вылетел, как чертик из табакерки в носках и трусах.

– И сразу бросился к Генке?

– Сразу.

– Та-а-а-ак…

Это мое «так» весьма заинтересовало Антона.

– Что? – спросил он встревоженно. – Ты что-то вспомнил?

– Пока не уверен, но! Ясно только одно – карту я никуда не выносил. Был в одних трусах, а там некуда прятать. А это значит, что карта осталась где-то в палатке.

– Как так? – Наташа забыла про свою неприязнь, про претензии. – Я же там все проверила! Мы проверили…

– Нет ее там, – подтвердил Юрка.

– Мы тоже искали, – подала голос Зиночка, и неожиданно проболталась – пока вы дорогу пытались разведать, мы с Эдиком хотели уйти.

Что на это было сказать? Я сам проверял тоже. И тоже ничего не нашел. Но возникла у меня одна мыслишка.

– Помните, как у Эдгара По? В рассказе «Похищенное письмо»?

Кто-то покачал головой, кто-то глянул на меня с удивлением. Лишь Тоха воскликнул:

– Помню. Я помню. Но там письмо спрятали у всех на виду. А здесь?

Я поднял палец вверх.

– Правильно. У меня тоже не было времени куда-то особо прятать. Поэтому…

Я поднялся и двинулся… к Наташиной палатке. Все поспешили за мной. Даже Зиночка не стала исключением.

– И где здесь? – Санжай заглянул внутрь.

– Смотри.

Я взял Наташину книгу, обернутую газетой. Повторил:

– Смотри, Зиночка.

И снял обложку. Там, между газетой и книгой, сложенная пополам, лежала карта. Я не сдержался:

– Ты считала себя самой умной? Мне удалось тебя обхитрить.

Я думал, что она сейчас взорвется, начнет истерить и кричать гадости. Я ее недооценил – Зиночка молча развернулась и направилась к берегу.

Юрка нервно рассмеялся, закричал ей вслед:

– Что, Зинуля? Проиграла? Как он тебя обул?

Именно это почему-то вывело девушку из равновесия:

– Не называй меня Зинулей! – Тут она взорвалась, совсем как когда-то Наташа. Ткнула пальцем в сторону могилы. – Это только Гене можно… было

И окончательно потухла.