Текст книги "Пункт назначения 1990. Шаман (СИ)"

Автор книги: Виктор Громов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Я опустился на крыльцо, прямо на ступени, обхватил голову. Кем же ты был, Серега? Что ты такого натворил, если все, кто рядом с тобой теперь страдают? Какой же ты был сволочью? Мне было горько. Мне было обидно. Я сейчас отдувался за то, чего никогда не делал. Я отвечал за грехи неизвестного мне человека. Я ничего не мог с этим поделать.

А еще вдруг отчетливо понял, что теперь не смогу отсюда уйти. Не смогу бросить Влада, который ради друга пожертвовал всем, что имел. Не смогу ответить ему черной неблагодарностью за помощь. Я поднял глаза к небу. Чтоб тебе там, на том свете, икалось, Серега! Удружил, так удружил, гад! Что же мне теперь делать? Как быть?

Я встал и, для начала, пошел просить у друга прощения. Прощения за чужие грехи.

* * *

К счастью топором Влад орудовал мастерски. Полешки он настругал тоненько, почти как лучинки, поставил шалашиком. Вниз сложил скомканные газеты. Сказал с удовольствием:

– Смотри, студент!

И поджег. Все разгорелось у него с первой попытки. Даже бензин не понадобился. Очень скоро у нас полыхал настоящий костер. Жадное пламя пожирало влажные дрова. Дым стелился по земле, разгонял комаров.

Вика накрыла на стол. Уселась было на лавку, но встрепенулась:

– А жарить на чем будем? Шампуров в доме нет.

Шампуры не нашлись и в сарае. Я хотел уже сходить в перелесок, нарубить прутков лещины, но Влад меня остановил.

– Погоди, там черная смородина совсем заросла, все равно рядить надо. Сейчас я вам таких палочек организую – закачаетесь! От смородины знаешь какой аромат?

Он прицокнул языком. Я хотел сказать, что знаю, сам резал их не один раз, но не стал. Жаль было портить ему минуту триумфа по второму разу.

* * *

За столом шла душевная беседа. Ребята приканчивали экзотический спрайт, я с удовольствием попивал кофе и, сидя на принесенном из кухни табурете, жарил сосиски.

– Отработаем долг, – говорил Влад, – и я этого обормота возьму к себе на завод. Хватит ему без дела шастать. Вот скажи, какой из него артист? Так, недоразумение одно.

Я не стал спорить. Не хотелось разрушать парню мечты. Пусть я не знал, где он работает. Только скоро почти от всех заводов не останется и следа. Появятся там бесконечные склады и разные странные конторы. Скоро, не сейчас. Сейчас у людей были совсем другие мечты. Куда они только денутся через пару лет?

Я отогнал тоскливые мысли, перевернул сосиски, прокричал:

– Почти готово! Хлеб жарить будем?

– Будем! – С готовностью ответила Вика.

– Тогда неси!

Она притащила нарезанный толстыми кусками батон, пустую тарелку. Сосиски поснимали с палок. Взамен нанизали хлеб. Ребята остались рядом, никто не стал уходить. Я выдал каждому по ветке. Пусть обжаривают себе сами, кому как нравится.

Потом подумал: «Ну его, пусть все плохое останется в будущем. А пока у нас чудесный вечер в приятной компании. А пока мне было хорошо». Я снял с прутка сосиску и с удовольствием принялся жевать.

Глава 7

Ближе к вечеру зазвенели комары. Наглые, голодные, злые. На дым от костра им было глубоко начихать. Вика сбегала в дом, принесла звездочку. Мазнула себе на лицо, на руки, на шею, протянула нам. Предложила:

– Намажьтесь, они эту штуку страсть как не любят.

Влад схватил, принялся тереть. Я поморщился. Хоть и не был комаром, но звездочку тоже страсть как не любил. Но куда деваться? Мазаться пришлось и мне. Кровососы сразу отстали. Пищали на расстоянии, близко подлетать не решались.

Скоро на улице стало прохладно. Вика грела ладони о чашку. Я сходил в ее комнату, принес вязаный жакет. Себе прихватил куртейку от спортивного костюма. Владу какую-то спецовку из сеней. Ничего другого у меня попросту не было.

Где-то в вышине запела птица. Звонко, красиво, с переливами.

– Соловей? – Попыталась угадать Вика.

Я не знал. Воланчик не знал тоже. Но важно подтвердил:

– А то кто же. Он.

Вика притихла. Пение разливалось над двором, над крышей дома. Есть не хотелось. Не хотелось вообще ничего. Разве только прикрыть глаза и сидеть тихонько, не решаясь спугнуть настроение.

Птица затихла. Влад приглушенно кашлянул. До меня вдруг дошло, что нарушить возникшую идиллию побоялся не я один. Мы все трое сидели тихо, не шелохнувшись.

– Жаль телек не работает, – вздохнул Влад. – Сейчас бы включили. А так, не твои же пособия смотреть.

Он усмехнулся. Вика наклонилась вперед, к столу.

– Мальчики, может, вы что-нибудь придумаете? Вы же мужчины. У вас ум о-го-го!

Воланчик откровенно заржал.

– Вот это загнула!

Я посмотрел на стол, на алюминиевые банки, и вспомнил вдруг ролик, виденный в интернете, поразивший своей простой. Сказал девчонке:

– Можно попробовать. Не знаешь, у нас где-нибудь в доме плечики есть?

– Есть, – обрадовалась Вика. – Точно есть, я видела в сенях!

– Тащи!

Я перевел взгляд на небо. Солнце уже спряталось. Начинало смеркаться. Но до темноты время еще оставалось. Поэтому сказал:

– Есть у нас еще с полчаса, как раз успеем.

И я в который раз за день отправился в сарай. На этот раз за проволокой и изолентой.

* * *

Кто бы что ни подумал, но антенну сделать оказалось довольно просто, если, конечно, есть, что ловить. Лучше всего из подручных средств для этого годятся банальные банки. Их я примотал к вешалке изолентой. Сбегал в дом, как Лис и обещал, нашел за телевизором моток кабеля. Штекер вставил в гнездо, другой конец выкинул за окно. Через пять минут самопальная антенна была готова.

– Ты где такому научился? – С интересом спросил Воланчик. – Что-то я за тобой подобных способностей не припомню.

– В Караганде, – буркнул я. Не объяснять же, что видел ролик в будущем в интернете почти тридцать лет спустя.

Вика спросила с сомнением:

– И что, это будет работать?

Что сказать? Я и сам ни в чем не был уверен до конца. В роликах работало превосходно. Поэтому просто ответил:

– Должно.

Их это не убедило. Но любопытство все же взяло верх. И Воланчик спросил:

– Испытывать когда начнем?

– Да хоть сейчас. – Вешалку с примотанными банками я сунул ему в руки. – Погоди. Я в сарае видел грабли.

– Грабли? – Вика изумилась еще сильнее. – Зачем нам грабли? Или на них телевизор тоже ловит?

Влад лишь молча покрутил пальцем у виска. Поинтересовалася:

– Викуля, ты уверена, что он нигде здесь самогона не нашел? Или головкой ненароком не ушибся? Чем вы тут таким без меня занимались?

– Не знаю… – Голос ее прозвучал беспощно. – Вроде ничем.

Она задумалась и тут же спохватилась:

– А ты о чем?

Влад отмахнулся, предусмотрительно отошел подальше.

– Да ну вас, – я аж сплюнул от досады. – А ты Влад сам! – Я повторил его жест. – Никто на грабли ничего ловить не будет. Мне палка нужна, к чему антенну прибить. Ее поднимать придется. Но, если ты на грабли не согласен, то тогда, конечно, можешь стоять под окном и держать ее сам.

– Я? – Влад ткнул в себя пальцем, сделал страшные глаза. – Я согласен на грабли. Я даже против лопаты возражать не стану.

Вика тоненько расмеялась.

– Ой, мальчики, идите за своими граблями. А эту вашу конструкцию я и сама подержу.

* * *

В сарае нашлись не только грабли. Пронырливый Воланчик у самой стеночки, в углу обнаружил пучок деревянных реек. Обрадовался, как ребенок.

– Живем! – Выдал он, демонстрируя свою находку. – Мы с тобой из этого, что хочешь соорудим.

Шагнул вперед, запнулся за порог и едва не завалился ничком. Я его придержал, отобрал ценную добычу.

– Дай сюда. А то переломаешь последнее.

Взгляд его стал таким удивленным, дальше некуда. Воланчик нахмурил лоб, задумался. А я вдруг вспомнил его слова про топор, про пальцы, запоздало подумал, что веду себя совсем не так, как вел бы Серега, будь он сейчас на моем месте. Но было уже поздно. Что сказано, то сказано. К тому же, откуда мне знать, как делал Серега? Я о нем ничего не помню! Черт! Черт! Черт!

И я сделал то единственное, что смог придумать. Принял вид, будто ничего не случилось.

Дальше все было предельно просто. Вику отправили в дом, включать телевизор. Влад широко расставил ноги для устойчивости и задрал рейку с антенной вверх. Сразу стал похож на участника митинга с транспарантом.

В телевизоре появился сигнал.

– Ой! – закричала Вика и захлопала в ладоши. – Работает! Работает, ребята!

Это было хорошо. Это было было просто замечательно. Я велел Владу поднять палку максимально вверх, а Вике приказал:

– Лучше каналы пощелкай.

* * *

Рейку закрепили на стене. Просто прибили гвоздями. Мы с Владом перетащили в дом остатки пикника, затушили костер. Вика расставила стулья. Как раз начиналась программа время.

В экран я уставился с особым интересом. То, что для ребят было обыденностью, для меня сейчас казалось чем-то невероятно важным. Первая же новость огорошила, повергла в шок.

Доктор ровным голосом сообщил: «Печальное известие пришло из Юрмалы. Вчера в автомобильной аварии погиб кумир…»

Я опустил глаза и сжал кулаки. Для меня это новостью не было. Просто я начисто забыл дату. Забыл, что Виктор Цой погиб вчера, в день моего здесь появления. А вот для ребят… Я украдкой посмотрел на них.

В глазах у Вики стояли слезы. Воланчик, как рыба на мели, молча открывал-закрывал рот. Для них известие о гибели Цоя стало шоком.

– Как же так? – Влад никак не мог поверить. – И что теперь?

Я подумал: «Теперь ничего. Ты просто привыкнешь к этой мысли и будешь жить дальше. Сколько еще смертей кумиров ждет тебя впереди?»

Вика хлюпнула носом. Смотреть телевизор расхотелось. Я нажал кнопку на пульте, встал и включил магнитофон. Вечно живой Цой пел:

Вместо тепла – зелень стекла,Вместо огня – дым,Из сетки календаря выхвачен день.Красное солнце сгорает дотла,День догорает с ним,На пылающий город падает тень.Перемен! – требуют наши сердца.Перемен! – требуют наши глаза.В нашем смехе и в наших слезах,И в пульсации вен:"Перемен! Мы ждем перемен!"

Влад молча поднялся и вышел. Скоро он вернулся, неся с собой пол-литра водки. Поставил на стол, сорвал крышку, сказал:

– Давайте что ли помянем?

Хотел уже хлебнуть из горла, но Вика отняла бутылку.

– Погоди, я стаканы принесу.

Влад совсем сник.

– Неси.

Она принесла остатки сосисок, хлеб, стаканы. Три штуки, за что заработала мой удивленный взгляд. Я никак не ожидал, что наша скромница тоже будет пить.

Влад налил два стакана почти до половины, коснулся горлышком бутылки третьего. Вика вскричала:

– Мне чуть-чуть, – смущенно добавила, – я вообще не пью.

Воланчик понимающе плеснул ей на самое донышко. Так, только понюхать. Стаканы подняли не чокаясь.

– А как же Лис? – спросил я.

Влад окрысился:

– Да пошел он в ж… – Осекся, бросил взгляд на Вику и тут же сменил тон. – Пей, он поймет.

И мы выпили. Потом выпили еще. Жаль поллитровка в стаканах такая маленькая. Цой пел. Мы сидели молча. Я думал, что так и не смог увидеть его живьем. Ни в тот раз, когда жил за себя, ни в этот, за Серегу. Жаль.

* * *

Ночевать Воланчик остался у нас. Посмотрел на темень за окном, просто сказал:

– Чего я, как дурак, попрусь обратно в город? Да еще после водки… Будьте людьми, найдите усталому путнику свободный уголок!

Водка была решающим аргументом. Свободных уголков в доме оказалось предостаточно. Вика согласилась сразу, только спросила:

– Оставайся. Только спать где будешь? Здесь третьей кровати нет!

Воланчик обрадовался:

– О, это не проблема. Все сделаем в лучшем виде.

Он сбегал в сени, стянул все барахло, висевшее на гвоздях, притащил в мою комнату, распределил его равномерно на полу пол окном. Соорудил себе подобие топчана. Сказал довольно:

– Ну как?

Честно говоря, вышло не очень. Вика была со мной солидарна. Она принесла свое покрывало, накинула сверху, подоткнула края. Так стало куда лучше. Потом пришла очередь сундука.

Оттуда достали комплект белья. Постелили простыню. Мое покрывало вдели в пододеяльник. Подушку соорудили из двух наших с ней полотенец.

Влад оглядел, улегся, опробовал. Вика спросила:

– Удобно?

Парень восторженно изрек:

– Класс! Спать буду, как фон-барон.

Потом подумал и добавил:

– Позже надо будет из дома матрас притащить.

Вика рассмеялась.

– Врушка ты, а не фон-барон.

Потом погрустнела:

– Ладно, ребята, вы не обидитесь, если я спать пойду?

Я подошел к столу, нажал кнопку магнитофона. Цой замолчал.

– Не обидимся, иди, доброй ночи.

Вика прижалась щекой к косяку, замерла, грустно улыбнулась.

– И вам, мальчики, хороших слов.

* * *

Ночью мне опять снилась бабка. Под котлом на этот раз горел огонь. Плохо горел. С чадом, с дымом. Старуха наклонялась, пыталась его раздуть. Летели искры. Варево булькало, на поверхности его лопались крупные пузыри. Чуть поодаль лежала толстая старинная книга. Сверху на ней, на потертой кожаной обложке восседал давешний кот. Он мыл белые кончики лапок и косил на меня желтым глазом.

Вокруг, как и первый раз, не было ничего.

– Рано пришел, – сказала старуха, не оборачиваясь, – снова рано.

Я слегка обнаглел и задал вопрос:

– А когда не рано?

Она спихнула рукой кота, показала на книгу.

– Когда обзаведешься ею наяву.

Книга была старой, такие на каждом шагу не встречаются. И я подумал, что мне получить ее в реальной жизни точно не светит. Где мне там ее взять? Разве что в сарае? Только я там библиотеки не припомню. Чушь. Я шагнул вперед, чтобы разглядеть фолиант поближе, протянул руку. Кот зашипел, выгнул спину, прижал уши. Пальцы отдернуть я не успел. Черный меховой комок, сверкая злющими глазами вцепился в мою ладонь.

И я проснулся.

За окном едва брезжил рассвет. Надо мной стоял Влад. Молча тряс за плечо. Увидев, что я открыл глаза, он приложил к своим губам палец, прошептал едва слышно:

– Тише! Слышишь?

Что? Я прислушался. За стеной кто-то тихо всхлипывал. Вика? Плачет? Снова плачет?

– Снова плачет… – шепотом озвучил я.

– Снова? – Влад удивился. – А когда еще?

– Вчера, ночью. Погоди.

Я поднялся, потихоньку влез в шорты.

– Пойдем что ли, спросим?

Он замялся:

– А удобно?

На этот вопрос ответа я не знал. С девушками всегда сложно. Что удобно, а что нет – попробуй угадай.

– Не хочешь, не ходи.

– Ну уж нет, вместе, так вместе. – Он даже слегка обиделся.

Влад просто обмотался покрывалом. В сени мы вышли друг за другом. Нерешительно замерли на пороге Викиной комнаты. За дверью было тихо. Я постучал, позвал:

– Вика, что у тебя случилось.

В ответ молчок. Я плюнул на все и приоткрыл дверь.

Девчонка лежала лицом к стене, укрывшись с головой одеялом. Дышала тихо-тихо, почти бесшумно. А это значило, что точно не спит.

– Вика, – позвал я еще раз, – что с тобой?

Молчание, снова молчание. Воланчик тронул меня за руку.

– Пойдем отсюда, утром спросишь.

Утром, так утром. Я твердо решил, учинить девчонке допрос, прикрыл дверь и вернулся к себе. Влад уже улегся на свою лежанку. Он по-детски подсунул по щеку ладошку, протянул сквозь зевок:

– Спи, Серый, спи. Не трогай ее сейчас.

И был совершенно прав.

* * *

Утром Вика встала первой. Потихоньку сварила кашу, собралась улизнуть. Влад поймал ее в дверях.

– Не пущу, – сказал он серьезно. – Даже не думай. Пойдем, расскажешь, что у тебя стряслось.

– Скоро Слава приедет! – Невпопад возразила она.

– И что? – Влад вопросительно поднял бровь.

Она сникла, всхлипнула:

– Ничего. Я не могу рассказать.

Тут уже вмешался я.

– Почему? Ты кого-то ограбила?

Вика сделала квадратные глаза. Указала на себя, словно не могла поверить в обвинение:

– Я?

– Значит не ограбила. – Я выдвинул следующую версию. – Убила?

Девчонка даже перестала всхлипывать. Сейчас от возмущения она вполне была способна прибить меня.

Я улыбнулся.

– Тоже нет?

Вика помотала головой.

– Вот видишь. А все остальное рассказывать не страшно. Пойдем.

Я подпихнул я в сторону кухни. И девчонка смиренно поплелась туда. Мы усадили ее за стол. Влад сам налил ей чаю, пододвинул блюдечко с вареньем.

– Пей, и рассказывай, – сказал он, – что такая замечательная девушка, как ты здесь забыла?

Вика всхлипнула и разревелась.

Ее история была банальной и странной. Ей просто нужны были деньги. Много денег.

– Мама заболела, – слезы текли по щекам девчонки, а она не замечала их, – врач сказал, что у нас в стране лекарства нет. Надо покупать заграницей. А это дорого-о-о-о…

– Сколько? – Спросил Воланчик.

Вика озвучила цифру, я невольно присвистнул. Это было не просто много, это было до… Я даже не мог представить, на что сейчас, когда медицина еще не успела развалиться, может понадобиться такая сумма.

– А врача вы где нашли? – поинтересовался я осторожно.

– В поликлинике. – Слезопад слегка утих.

В поликлинике. Хм… Я посмотрел на нее, на Валада, тот тоже пребывал в недоумении.

– Вика, – спросил я, – а что у твоей мамы за болезнь?

Она замотала головой.

– Не спрашивай, я не могу сказать. Я обещала.

Тааак… Все это мне не нравилось абсолютно.

– И где ты собираешься такую сумму взять?

– Здесь. – Сказала она уже почти спокойно. – Мне Слава обещал помочь. Он только из-за меня во все это ввязался.

– Ты в нем уверена?

– Да. – Она говорила твердо. – Я Славу с самого детства знаю. Мы вместе росли. Он мне почти, как брат.

Воланчик многозначительно хмыкнул, благо высказываться не стал. Я пихнул его под столом ногой. Мне тоже было ясно, что Лис глядит на девчонку совсем не как брат.

– А еще он мне велел присматривать за тобой. Чтобы ты не сбежал. Без тебя у нас ничего не выйдет.

От такой откровенности я даже вздрогнул. Влад, Вика, кто еще? Благо девчонке Серега должен не был.

Она перестала реветь. Уставилась на меня в упор.

– Ты же не сбежишь? Ты же мне поможешь?

Вот что сказать? Я чувствовал, что она не врет. Но помочь ей, Владу, самому себе, значило обмануть кого-то другого. Кого-то, кто не был ни в чем виноват. Та еще дилемма. Я вздохнул и ответил:

– Помогу. Куда я от вас денусь.

* * *

Чуть позже, когда пришел Лис, когда узрел зареванные Викины глаза, когда попытался получить ответ, но не добился ничего, я поманил его в сторону.

– Лис, -, сказал я, как только мы отошли, – не волнуйся, я не сбегу отсюда. Я помогу Вике, я не брошу Влада. Даю тебе слово.

Он нахмурился:

– Оставь его себе, свое слово. Ты слишком щедро разбрасываешься обещаниями. Цена им три гроша в базарный день. Я тебе не верю. А потому буду за тобой следить и сам откручу тебе башку, если что. Слово он дает!

Лис сжал ладонь в кулак и сунул его мне под нос.

– А я тебе обещаю вот что! И слово свое, в отличие от тебя, скотины, сдержу.

– Погоди, – я совсем не хотел ссориться. Просто отвел кулак в сторону. – Погоди. Мне надо тебе сказать.

Он отошел на шаг и глянул исподлобья.

– Говори. Ну?

– Я не знаю, как быть. – Я замялся, потому что действительно не знал. – С дамочками, которым нужен отворот, приворот, лечение сглаза и прочая лабуда, я справлюсь. А что делать с теми, кто болен? Им я не смогу помочь. И вредить не хочу тоже.

Лис прищурился, во взгляде его читалось недоверие.

– С чего вдруг такая щепетильность? Раньше тебя это совсем не волновало.

Я пожал плечами. Черт, скоро это станет моей привычкой, и я начну ими пожимать, не задумываясь.

– Думай, что хочешь. Только делать-то что? Могу я их отправлять к врачу?

Лис вздохнул. Ему и самому происходящее нравилось не слишком. Помолчал, решился:

– Можешь. Но деньги бери. Иначе нам обоим голову оторвут. И я тебе уже не смогу помочь.

Мне сразу полегчало. Это был выход. И я сказал искренне:

– Спасибо.

Как нас учили? Не навреди? Я постараюсь не навредить никому.

Глава 8

В субботу все встали спозаранку. Влад собрал свой импровизированный тюфяк и запихнул в сундук поверх простыней. Останавливать его никто не стал. Завтракали на скорую руку. Потом принялись за облачение. Вика распустила волосы, надела маскарадное платье. Повздыхала, выбирая между кроссовками и модными лодочками и осталась в тапках.

Я напялил свой костюм прямо поверх футболки. Ни джинсы, ни кроссовки менять не стал. Попросту было не на что. Парик мне опять приладила Вика.

Как раз на этом этапе приехал Лис. Приехал не один – с незнакомым мужиком. Холеным, важным, в дорогом костюме.

– Это наш куратор, – шепотом сообщил Влад.

Впрочем, я и сам уже понял, что дядя приехал с инспекцией. Комнату он обозрел с брезгливой миной. С тем же видом оглядел мой наряд. Бросил мимолетный взгляд на Вику, задержался на ее фигурке чуть подольше, чем позволяли правила приличия. Удивленно приподнял бровь. Я заметил, как вспыхнул Лис. Вспыхнул и тут же погас, сдержался.

Наконец незнакомец изволил говорить. Слова его звучали обидно и справедливо одновременно.

– Балаган, – сказал он, – дешевая самодеятельность. Чувствую, зря мы в это ввязались. С этим, – он ткнул в меня пальцем, – бездарем дело не выгорит.

Влад бросился меня защищать.

– Все у нас получится, – он попытался быть убедительным, но договорить не смог.

Барин слушал только себя.

– Ну-ну, – сказал он, кривя губы, – посмотрим. В любом случае, отвечать вы будете все вместе.

Он смахнул со стула несуществующую пыль, уселся, по-дамски закинув ногу на ногу, сцепил руки в замок.

– Значит так, ваши, как и договаривались, сорок процентов. Если дело пойдет, реквизит, реклама и накладные расходы пополам. Если не пойдет, все, что потрачено, включу в ваш долг.

Смотрел он при этом почти все время на меня.

– Это понятно?

– Что тут непонятного, – снова влез Воланчик.

Мужик его осек:

– Закрой пасть, тебе слово не давали.

Влад замолчал, отвернулся к окну.

– Понятно, – ответил я.

– Тогда слушай. Твоя задача, сделать так, чтобы клиент обязательно вернулся. Назначай курс сеансов. Говори, что с одного раза проблему не решить.

Он важно поднял вверх палец.

– Клиента надо доить до тех пор, пока у него есть деньги. И главное, – он ухмыльнулся, – помни, долги сами себя не погасят. А взять с тебя больше нечего, кроме твоей никчемной душонки! – Он совершенно недвусмысленно ткнул пальцем в меня самого.

И я почувствовал себя, как под прицелом. Отчего-то я ему поверил. Такие не умеют прощать. Такие молятся только деньгам.

– Лис, покажи, что привез.

Тот метнулся в сени, вернулся уже с дипломатом и пакетом. Стало интересно, что там? Деньги? Документы? Угадать не удалось. В пакете была обувная коробка. Ее вручили Вике.

Дипломат же Лис водрузил на стол. Уже там покрутил замок, откинул крышку и принялся выгружать всякие разности: черную скатерть, блюдо из черной керамики, тонкие свечи, мел, пиалу из зеленого материала, похожего на малахит, белую каменную палочку, камертон…

Я даже вытаращил глаза. Господи, это-то тут причем? Куратор заметил мою реакцию.

– Чем больше деталей, – снизошел он до пояснений, – тем лучше. Внимание отвлекает. Расслабляет. Заставляет болтать.

На стол тем временем положили три толстых блокнота в обложке из синей кожи. Кустарную ручку в корпусе из резной кости с пучком перьев в навершии. На ручке и на обложке блокнота золотом была поставлен оттиск – волчья голова.

Дальше был бархатный мешочек, из которого на блюдо высыпали целую горсть окатышей. Я даже вспомнил название этого камня – речной нефрит. Последним я увидел нож. Кривой изящный, ровно такой, каким обычно рисуют керамбит, с наборной рукоятью из обсидиана, разделенной серебряными чернеными кольцами. Нож был красивый. Мне захотелось его взять, но пришлось сдержаться.

– Пока все. Возникнут еще какие идеи, передадите ему. – Палец уткнулся в Лиса.

Наш гость прихлопнул себя по коленям, поднялся.

– Слава, – приказал он, – будешь докладывать ежедневно. Неделю вам на разгон, потом пришлю казначея. Если узнаю, что кто-то крысит, зарою.

Он прихлопнул ладонью по столу, развернулся и, не прощаясь, ушел. Я смотрел ему в след. Было очевидно, что слово «зарою» не просто цветистый оборот. Я помнил, что творилось в стране в девяностые и даже представить не пытался, сколько раскидано по лесам безымянных могил.

* * *

Шаманы, говорите? Экзотика, говорите? Отбоя не будет, говорите? Время неспешно близилось к обеду. У нас пока не проявился ни один клиент. Все основательно заскучали. От нечего делать, Влад включил телевизор – любимый мной когда-то канал 2х2.

Когда стрелки подобрались к часу, Вика предложила:

– Что зря сидеть, пойдемте что ли обедать?

Слова ее словно прозвучали сигналом для вселенной. За окном раздался звук подъехавшей машины. Хлопнула дверь. Послышались голоса. Я ткнул на кнопку пульта и приготовился к встрече. Было противно. Было тошно. Было сложно наступить на горло собственным принципам. Больше всего сейчас мне хотелось послать все эти принципы цивилизованного человека. Но! Хотеть не значит сделать.

Я положил руки на черное сукно и уставился в окно.

Скоро калитка открылась. Во двор зашла дама, жутко модная по понятиям того времени. Я сжал губы и подумал, что главное не ржать. Наряд клиентки ассоциировался у меня не с богатством. Отнюдь. Так через несколько лет будут выглядеть девочки, стоящие у дороги под надзором мамочек. От ночных бабочек недалекого будущего эту «леди» отличало лишь обилие золота везде, где можно.

На даме были черные колготки в сетку, мини-юбка, желтый пиджак с огромными плечами. В пергидрольных начесанных волосах красовался большой бант. Завершал облик боевой раскрас. Дама морщила нос и брезгливо озиралась.

Я сдавленно хрюкнул и бросил взгляд на Вику. Та моего веселья не разделяла. От вида дамочки в ее глазах разгоралось восхищение. А я лишний раз подумал, что ни черта не смыслю в женщинах. Не понимаю, что им нравится, а что нет. Ну и ладно.

– Я открою, сорвался с места Влад. А Лис просто ушел на кухню, чтобы не мешать.

Дама была с охраной – амбалом, квадратным, что вдоль, что поперек. Влад поприветствовал клиентку, пропустил ее внутрь. Секьюрити же умудрился оставить за дверями. Я услышал только:

– Вам нельзя, вы нарушите структуру тонкого поля. У мастера ничего не получится.

На этот раз хихикнула Вика. Я только покачал головой. На это место лучше было посадить самого Воланчика. У него бы охмурение прошло куда ловчее. Ну да, что теперь с этим поделать…

Я поднялся на встречу клиентке. Поприветствовал, неизвестно откуда вырвавшимся:

– Мадам, прошу! – Я указал на стул.

Ей обращение понравилось. Она кивнула, глянула с любопытством. На стул устроилась осторожно, на самый краешек. Мой облик, как ни странно, вызвал у нее одобрение. Облик Вики это одобрение только утвердил.

Я выдал услышанное когда-то:

– Что привело вас в нашу скромную обитель?

Фраза вышла идиотской, не в меру куртуазной. Но клиентка восприняла ее, как должное. Уставилась на меня огромными синими глазами, захлопала наклеенными ресницами и трагически произнесла:

– Мастер, меня не понимает муж. Я думаю, что на меня навели порчу!

* * *

Считайте меня кем угодно, но ее мне жалко не было, ничуть. Таких дамочек я терпеть не мог: трепещущие реснички, надутые губки, нервные пальцы. А взгляд холодный-холодный, бездушный, как оптический прицел. В мозгу безостановочно работает калькулятор, считающий, кто и сколько стоит. Не баба, а самовлюбленная кукла, киборг. С такими мне часто доводилось работать. Я знал, как себя вести. Поэтому мило улыбнулся. Сказал, мягко, сочувственно:

– Как я вас понимаю.

Дамочка взмахнула своими ресницами, собралась поведать что-то еще, но я ее остановил:

– Погодите, мы еще все обсудим. А пока…

Я вдруг вспомнил виденную в далеком будущем передачу, и меня возникла гениальная идея. Отыскал взглядом Вику.

– Виктория, будьте добры, принесите мне стакан колодезной воды и сырые яйца. Все, сколько осталось. Наша уважаемая гостья должна сама выбрать.

Вика смиренно поклонилась, пролепетала:

– Сейчас, мастер.

Дама забыла разыгрывать дуру, уставилась на меня жадным взглядом. Ей стало интересно, ей стало любопытно. Она хотела понимания и шоу? Да будет так. Сейчас она получит и то, и другое.

Вика где-то умудрилась раздобыть поднос. Жостовский, с росписью. На него водрузила полнехонький стакан и керамическое блюдо с сырыми яйцами. Внесла все с видом таинственным, непроницаемым. Склонилась передо мной.

– Все готово, мастер.

Я подвинул поднос к клиентке. Протянул ей пиалу из реквизита. Предложил:

– Налейте в нее воды на половину. Только не спешите, думайте о своей проблеме.

Взгляд у мадам стал невероятно любопытным. Она взяла стакан, прикрыла веки, застыла, потом отмерла и осторожно плеснула воды в пиалу.

– Что дальше? – Спросила клиентка.

И стало понятно, что рыбка клюнула. Процесс ей понравился. Я провел над блюдом ладонью, останавливая пальцы над каждым яйцом. Сделал глубокомысленный вид.

– Теперь в одну руку возьмите любое яйцо, накройте сверху второй ладонью и расскажите мне о вашей проблеме. – Я поднял палец вверх. – Только честно, не пытайтесь приукрашивать. Иначе я не смогу вам помочь.

Она повертела кончиками пальцев все, что лежало на блюде, выбрала одно из яиц и спрятала его в ладонях. Потом спросила:

– А вода для чего.

Я ответил таинственным шепотом:

– Вода нам пригодится чуть позже. Увидите. А пока я хочу узнать, что вас сюда привело.

* * *

История была стара, как мир. Муж зарабатывал бабло. Мадам не знала куда себя девать от скуки. Старым подругам она не доверяла. Новыми так толком и не обзавелась. Найти себе любовника не решалась. Жизнь ее была скучна и однообразна. Золотая клетка не давала простора для полета. Сейчас она упоенно жаловалась:

– А последнее время он вообще повадился ездить в командировки. Пропадает там неделями. Работает, видите ли! Только мне кажется, что не работает он там. Сами знаете, как это бывает. – Дамочка бросила на меня взгляд, оценила возраст, поджала губы. – Хотя, может, и не знаете. Вам-то откуда? – Она достала из сумочки платок, промокнула абсолютно сухи глаза: – У них же как? Куча друзей. Пьянки, баня, девки… А он из командировок такой усталый приезжает. Не на работе же он так впахивает?

Она замолчала, явно ожидая от меня ответа. Я реагировать, высказывать свое мнение не спешил. Предложил:

– Теперь разбейте яйцо в воду. Посмотрим, как вам поступать дальше.

Дамочка повздыхала, стукнула скорлупой о край пиалы, выполнила мои указания, отерла пальцы своим платком. После недоуменно глянула внутрь чаши и пробормотала:

– Яйцо, как яйцо. Что там вообще можно увидеть?

Этого я тоже не знал. Я понятия не имел, как гадают на яйце. А значит, сейчас было важно сделать умный вид и честно врать. Складно врать. Врать так, чтобы никто не заподозрил лжи. Я взял посудину в руки. Желток был испещрен прожилками крови. Почему-то вспомнилось, как моя собственная бабушка разгадывала чей-то сон. Это было так давно. Я только помнил, как она говорила: «Кровь – это плохо. Беда с кем-то из кровных родственников».

Я открыл было рот, но тут же заткнулся. Ляпнешь так, потом задолбаешься выдумывать подробности. Что ей сказать? Что? Я нахмурил брови, закрыл глаза, принялся покачивать пиалу, словно хотел разболтать яйцо. Между делом спросил, только для того, чтобы поддержать диалог: