Текст книги "Пункт назначения 1990. Шаман (СИ)"

Автор книги: Виктор Громов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Я готова, – сказала она с порога.

Сказала так отчаянно, словно здесь непременно должны принести ее в жертву. Воланчик, не видевший девушку в первый раз, застыл, как громом пораженный. Чем она его так сразила, я не понял.

Вика вышла вперед, протянула руку, произнесла мягко:

– Погоди, давай для начала познакомимся.

– Давай, – согласилась клиентка, – Вера.

– Вика…

Она глянулась в мою сторону, по меня опередили.

– Влад.

Мой друг неожиданно подхватил протянутую ладонь, склонился и поцеловал тонкие пальцы. Осторожно и чертовски галантно. Где только успел такого нахвататься? Вера смутилась, осторожно выдернула из его лапищи ладонь, обратилась ко мне:

– А вас?

– Сергей, – сказал я, – а это Слава.

Лис ограничился приветственным поклоном. Я мысленно хмыкнул – Версаль! Сущий Версаль. Девушка рождала в моих друзьях странные чувства. И если в Славке были видны жалость и любопытство, то Влад…

Влад смотрел на новую знакомую со странным восхищением.

– Я готова, – повторила она, – я думала все это время и решилась.

– Чудесно.

На этот раз я был уверен, что все получится. Не осталось во мне ни капли сомнения.

– Завтра и начнем. Но сначала вам придется вернуться к себе, собрать вещи на три дня.

Я пресек ненужный вопрос, объяснил сразу:

– Вам нужно пожить в этом доме. Не переживайте, постелем вам в Викиной комнате. Ритуал будем проводить трижды – три утра подряд.

Возражения так и не вырвались наружу. Я довольно кивнул.

– И обязательно привезите с собой старую хлопковую вещь. То, что уже не носите. Нам пригодится.

– Хорошо, – согласилась она, – только мне ехать далеко. Обратно буду ближе к вечеру.

– Это не проблема.

Я не узнавал Влада. Он казался странно взбудораженным.

– На машине все быстрее. Я довезу.

– Правда? – Девушка так искренне обрадовалась, что заулыбались все. – А нам по пути?

– По пути, – уверенно соврал Влад. – Идите во двор, я сейчас догоню.

Она удивительно послушно кивнула и вышла. Вика многозначительно усмехнулась. Я же спросил:

– Чего это вдруг ты раскомандовался?

Влад отмахнулся, поймал меня за рукав, притянул к себе.

– Погоди. – Он нахмурил брови, покусал губы. – Серег, скажи честно, ты, правда, ей сумеешь помочь?

Вот это вопрос! Я глянул на Вику. Та сама смотрела на меня выжидающе. Пришлось сказать осторожно:

– Старик, ты сам понимаешь, не могу я дать стопроцентной гарантии. Но думаю, да. Помогу.

Он выпустил мой рукав, произнес серьезно:

– Это хорошо, таким, как она нужно помогать.

Я не успел придумать, что ответить, как Влад направился к двери. Притормозил на самом пороге.

– Ты это, – сказал он, слегка запинаясь, – если мы к ночи не вернемся, не жди. Я ее тогда утром привезу.

И неожиданно смущенно подмигнул. Вика весело фыркнула, сделала страшные глаза. Влад совсем по-детски покраснел и сбежал.

– Во дела… – Протянул Лис. – Это что же там намечается?

– Что-что! – Вика состроила сердитую физиономию. – Не твоего ума дело! И, вообще, марш в сад – разводить костер!

Славка попытался возмутиться:

– А это-то зачем? Ритуал вроде как отменился!

Вика подтолкнула его руками к выходу. Парень попятился. Она легонько толкала его снова и снова, приговаривая на ходу:

– Ничего не отменилось. К нам сегодня еще Анжелины подруги приедут. Забыл?

– Забыл, – ничуть не расстроенно сказал он. – А ты со мной пойдешь?

Владовы откровения настроили его на игривый лад.

– Брысь! – Выпалила Вика улыбаясь и вытолкала его в сени.

Оттуда послышалась какая-то возня, смешки, потом хлопнула дверь, и девчонка вернулась. Лицо у нее было порядком смущенным. А я поспешил сделать вид, что ничего не заметил.

* * *

Что сказать? Все шло потрясающе замечательно. Весь день мы лицезрели довольные лица клиенток, слушали бурные похвалы. Я отстраненно следил за растущей кассой и ждал все время подвоха. В голове крутилась мерзкая мыслишка – так не бывает.

Вселенной не свойственна излишняя щедрость. И благотворительностью она не занимается. Я совершенно точно знал – если судьба дает полной горстью, столько же она и попросит взамен, потом. Какой станет эта расплата? Что придется отдавать? Мысль была страшной. Мысль была поганой. Была она такой реальной, что у меня внутри все холодело.

Вика чувствовала – со мной что-то происходит, что-то дурное, неладное, но спросить не решалась. И слава Богу, я бы точно не нашелся с ответом.

Влад с Верой не вернулись ни днем, ни вечером. Зато, как и обещал, приехал Костя. Он привез с собой краску для волос. Импортную, запакованную в дорогую коробочку. Торжественно вручил ее Вике со словами:

– Это точно поможет.

Я провел ладонью по волосам, поморщился и принялся стаскивать футболку.

Задерживаться Костя не стал. Пожелал всем доброй ночи, потом вручил Славке экзотический для этого времени пейджер. Сказал напоследок:

– Лев велел передать, если вдруг что будет нужно, просто пришли сообщение.

Краска действительно оказалась хорошей. Я без труда обзавелся черной шевелюрой. Вика была довольна. На этом день и закончился. Мы улеглись спать. Лишь только я коснулся подушки, как вынырнул в знакомой избе. И прием мне там приготовили отнюдь не радушный.

* * *

За окном там опять был день. Сердитый Васенька точил о доски когти. Звук стоял такой, словно работают рубанком – только что щепки в стороны не летели. Бабка с остервенением орудовала ножом на столе. Перед ней возвышался натуральный луковый Эверест. По избе разливался едкий запах.

Я взаправду чихнул, заткнул нос и, пытаясь сморгнуть с ресниц слезы, прогундосил:

– Доброй ночи, баба Дуся.

Мог бы и не стараться. Внимания на меня не обратили ровным счетом никакого. Я повторил громче, на всякий случай.

– Здравствуйте, говорю!

Фиг вам! Нож только громче застучал по столешнице. Кот сверкнул глазами и сиганул на печь. Я слегка потоптался посреди комнаты, а потом решил: «Какого черта? Сюда я не по собственному желанию приперся. Сами вытащили – никто не заставлял! И что теперь? Делают вид, что меня здесь нет? Насильно мил не будешь. И я повысил голос:

– Если вам некогда, то, может, я пойду?

Кот сверху зафыркал. Сразу представилось, как он сидит у меня за спиной на печи и буквально гогочет по-кошачьи. Издевательски. Захотелось поднять его за шкирдак и выкинуть в окно. Я постарался прогнать это желание. Бабка грохнула ножом по столу, отпихнула в сторону лук, подняла на меня глаза. Смелость моя моментально испарилась.

– Куда это ты пойдешь, милок? – Спросила она ласково.

– Домой, – машинально вырвалось у меня.

– Угу… Погоди чутка.

Она хлопнула в ладоши. На полу между нами появился гигантский котел. Под ним прямо на досках разгорелся огонь. Откуда-то снизу, из дна, ключом забила вода и почти моментально наполнила посудину до половины. Столь же быстро вскипела. Лук сам поднялся со стола и метеоритным дождем просыпался в кипяток.

Баба Дуся поводила перед собой пальцем по кругу. Варево размешалось, закрутило по центру воронку. Ведьма довольно потерла руки, глянула на меня недобро, оценивающе.

Я почему-то сразу прикинул размеры котла, соотнес их со своими габаритами и окончательно скис. Сравнение получилось удручающим – лохань была мне впору.

Из детства вспомнилось: «Покатаюся, поваляюся Ивашкиного мясца наевшись!» Захотелось сплюнуть через плечо. Бабка довольно захихикала, выдала:

– Не ссы, пока не для тебя.

«Пока» она выделила особо. Эта фраза резанула мне ухо ненужной грубостью. Я не выдержал:

– Да что вам от меня надо?

Ведьма прищурилась, кивнула.

– Правильный вопрос.

Я про себя добавил: «Только ответа нет!»

Мне сказали вслух:

– Будет, будет тебе ответ. И радуйся, что я сегодня добрая!

– Радуюсь, – пробурчал я, явственно представляя купание в котле.

Бабка слегка притихла. Неуловимым движением ликвидировала и варево, и костер под ним, и нож, и даже луковый аромат. Доверительно проговорила:

– Следующий раз я такой добренькой не буду.

Я промолчал. Она усмехнулась.

– Надо мне от тебя, чтобы ты обещания свои держал.

Я слегка напрягся. Какие еще обещания? Вике, вроде, помог? Глянул на ведьму настороженно. Она все не унималась, бурчала:

– А то ходят тут всякие, банки тырят, обещания не выполняют…

– Да что опять не так?

Баба Дуся вдруг успокоилась. Уселась на стул, сложила на коленях руки.

– Дочке моей ты обещал помочь. Помнишь? И что?

Ох, блин, и правда, обещал! Я виновато потупился.

– То-то же, – сказала она, – пока обещание не исполнишь, заниматься с тобой не буду. Запомнил?

Я кивнул. Чего спорить, если действительно проштрафился. Старуха считала мои мысли, довольно улыбнулась, махнула рукой.

– А пока, лети голубь!

И прищелкнула пальцами. Что больно стукнуло меня по лбу, приподняло и выкинуло из сна… Не подумайте, что в постель. Нет! Приземлился я прямехонько в крапиву у забора. Взвыл, вскочил и ринулся к дому. Вся кожа горела огнем. Хотелось содрать ее с себя, а после сигануть в колодец, сдохнуть!

Вместо этого я без стука ворвался к Вике, пробормотал на ходу:

– Спи-спи, я за книгой.

Схватил гримуар и ринулся обратно на улицу. Там плюхнул добычу на стол, позволил ей самой открыться, впился глазами в нужную страницу, впитал в себя заклинание.

Оно оказалось совсем простеньким. Всего-то и понадобилось ведро воды да уголек. Уже через полчаса чистый, довольный, мокрый с головы до ног я вытерся футболкой. Потом с изумлением осознал, что больше нигде не жжет, не колит, что ничего не болит, сквозь зубы прошептал:

– Чтоб тебе не икалось, бабушка Дуся!

Услышал в голове счастливый смех и отправился спать. На эту ночь все мои дела были окончены.

Глава 26

Долгий век моей звезды,Сонный блеск земной росы,Громкий смех и райский мёдВ небесах…

На заре голоса зовут меня,

На заре голоса зовут меня…

Что за нафиг? Голова была чугунной. Словно и не в гостях у Викиной бабули побывал, а жрал всю ночь самогон. Я со стоном сел и глянул в окно. Там, за стеклом разгоралась заря. Певец не умолкал. Рыдал с неумолимостью пожарной сирены:

На заре голоса зовут меня,

На заре голоса зовут меня…

Лис был со мной солидарен, заскрипел раскладушкой, шумно выразил наше с ним общее мнение:

– Мать вашу, вырубите его уже кто-нибудь! Задолбал он своим зовом.

С кухни раздалось счастливое ржание Влада.

– Подъем, сони, хватит спать! Нас ждут великие дела!

– Без меня.

Славка плюхнулся обратно на лежанку, стянул с Владовой постели подушку и накрыл ею себе голову.

– Вырубите этого страдальца и дальше можете делать, что хотите. Меня на заре никто не зовет. Я на заре сплю.

Из-за стены послышалась приглушенная перебранка, и песня замолкла. Лис пробурчал:

– То-то же.

Натянул поверх подушки одеяло и почти сразу засопел. Счастливец. Мне так легко не отделаться. Меня голоса зовут. И чувство долга тоже. А еще бабуля половником подгоняет, добрая женщина. И кот… Весь мир против меня бедняжечки…

Дверь в комнату приоткрылась, в щель протиснулась Вика.

– Сереж, – сказала она шепотом, – вставай, пора идти, днем поспишь.

– И ты, Брут… – Отчего-то расстроился я.

Она удивилась:

– Не поняла? Ты о чем сейчас?

– Это неважно.

Девчонка пожала плечами и вынырнула обратно в сени.

В голове настойчиво подвывало: «На заре-е-е-е!» Черт, теперь весь день буду маяться. Я окончательно прокис, поднялся, не стал заморачиваться с шаманскими причиндалами, попросту облачился в цивильное и для начала отправился на «гауптвахту». Это дело на данный момент оказалось самым насущным. Ему даже утренние голоса помешать были не в силах.

* * *

На столе стоял торт, обильно украшенный кремовыми розочками. На плите пыхтел чайник. Влад с энтузиазмом шкрябал чайной ложкой по блюдцу – ловил калории. Вера просто сидела рядом и смотрела на него.

Я невольно подивился, как сильно изменилась девушка со вчерашнего дня. В глазах ее появились уверенность и сила счастливого человека. Сам Воланчик выглядел, как кот обожравшийся сметаны. Я даже позавидовал им. Слегка. Самую малость. И сам устыдился своих мыслей.

Вика захлопотала:

– Сереж, садись, я тебе сейчас чайку налью.

Я послушно сел. Она придвинула мне блюдце с тортом, метнулась к плите, подхватила чайник, сообщила между делом:

– Сахар я класть не буду, и так сладко.

Я взялся за ложку, попробовал небольшой кусочек угощения, невольно зажмурился. Все-таки торт из этих времен и торт из моего будущего две большие разницы. Здесь все было неуловимо вкуснее и роднее. Чтобы скрыть свои настоящие эмоции, спросил:

– По какому поводу праздник?

Вера метнула на Влада быстрый взгляд, покачала головой. Тот кивнул, расплылся в улыбке, ответил мне:

– Просто так.

Вика опустила глаза, подавила смешинку. Я же не стал уточнять, и так все было понятно.

С тортом расправился быстро, с чаем тоже. Грязную посуду просто убрали в сторону, оставив на потом.

Вика принесла откуда-то ножницы, нитки, иголку, баночку с маслом, миску золы и коробку со школьными мелками. Потом достала еще одну миску и деревянную толкушку для картошки. Пожаловалась:

– Жаль пестика со ступкой нет. – И тут же сама себя успокоила: – Ну ничего, мел мягкий, легко раздавится.

Миску, толкушку и кусок мела она вручила нашей гостье.

– Зачем? – Спросила та изумленно.

Я ответил за ведьмину внучку:

– Надо истолочь в порошок.

Вера взяла орудия труда. Сначала неуверенно, потом примерилась, наморщила от усердия лоб, попыталась раздавить мелок. Ничего у нее не вышло.

– Не получается…

– Давай я, – Влад по-хозяйски отобрал у нее миску.

И тут же получил от Вики по рукам.

– Не трожь!

Он слегка оторопел:

– Почему?

– Она сама должна. – Вика была неумолима, спросила вкрадчиво: – Ты же хочешь, чтобы она исцелилась? Да?

Вера быстро ответила:

– Я хочу.

И отняла свое хозяйство обратно. Парень осторожно попросил:

– Можно, я ей хоть мелок поломаю? Только поломаю! Чтобы давить легче…

– Можно, – согласилась Вика.

Я понял, что там справятся без меня и спросил:

– Вещь какую-нибудь привезли? Которую не жалко.

– Привезли, – Влад оперативно закончил с мелом, подскочил, – сейчас принесу.

Из сеней он вернулся с дамской сумочкой. Бесцеремонно залез внутрь, достал газетный сверток, протянул мне. Что удивительно, Вера была совсем не против. За этот день они стали своими. А своим нечего делить.

В свертке оказался обычный ситцевый платок. Я, конечно, удивился, но спрашивать, зачем он нужен молодой девушке, вероятнее всего комсомолке, не стал. И так понятно – в таких платках ходят в церковь.

Резать его было легко и удобно. Не мешали даже фантастически тупые ножницы. Я быстро выкроил два квадратных лоскута. Один расстелил на столе, из другого сотворил комок, строго как учила Викина бабуля.

Сама Вика все это время наблюдала за мной и одобрительно кивала.

Что там у нас дальше? Что делала баба Дуся? Я покосился на Веру. Дальше у нас была кровь. А у меня в наличии только тупая портняжная игла. Нет, я смогу уколоть и ею. За долгую жизнь мне чем только не приходилось колоть пациентов, но тут почему-то стало неудобно. Лучше бы от шприца… Блин, и почему раньше эта мысль не пришла в голову?

Я поймал Викин взгляд, обрадовался, встал, поманил ее за собой и направился в сени. Там спросил:

– Вик, а для взятия крови у нас что-нибудь предусмотрено? Не хотелось бы ковырять девчонку тупой иглой. Ей и так по жизни досталось.

Она наклонила голову на бок, посмотрела на меня, как на несмышленыша.

– Есть, как знала, что пригодится. Погоди.

Вика метнулась в свою комнату, скоро вернулась с маленькой металлической укладкой, в каких обычно хранили шприцы. Стеклянные, многоразовые. Укладку она протянула мне.

– На, держи. От бабушки осталось.

Внутри оказались нормальные скарификаторы. Старенькие, вряд ли острые. Но в любом случае они были лучше портняжной иглы.

– Спасибо, – от чистого сердца сказал я, – выручила.

– Не за что, – она улыбнулась и зачем-то добавила, – потом прокипятим.

На кухне мы застали прелестную картину. Влад что-то шептал Вере на ушко. Та улыбалась и млела. Ко мне она была повернута изуродованной половиной лица. Но лучилось из нее такое счастье, что это было почти незаметно. При нашем появлении «голубки» отпрянули друг от друга. Вера принялась смущенно молотить в миске толкушкой, Влад уставился в окно.

Я вернулся на свое место, сказал осторожно:

– Вера, мне будет нужна твоя кровь.

Девушка с готовностью протянула руку.

– Бери хоть всю, мне не жалко.

Такая щедрость даже растрогала. И безграничное доверие. Наверное, мне еще никогда не доверяли так безоговорочно.

– Всю не надо. Достаточно капли. – Я снова спросил помощницу. – Вик а у нас осталось что-нибудь для дезинфекции?

– Есть, – сказала она.

Открыла шкафчик тут же, на кухне, достала треть водки.

– Тебе хватит.

Еще бы. Этого хватит не только палец протереть, но и внутрь… Хм, впрочем, это отложим до вечера.

Я свернул меньший кусок ткани комочком, как учила бабка, потом отхватил ножницами от остатков платка еще клочок, смочил в водке, протер Вере палец. Когда взял в руки скарификатор, она не вздрогнула, не убрала ладонь. Зато Влад зажмурился. Я его понимал. Мужики боятся крови куда чаще и сильнее, как бы странно это не звучало.

Ну что ж, колоть, так колоть. На поверхности кожи выступила маленькая алая капля. Я промокнул ее заготовкой для кукольной головы. Сказал:

– Готово, теперь еще слюна.

Наконец-то мне удалось удивить пациентку.

– Прямо плевать? – Спросила она неверяще? – Прямо туда? Или это шутка?

– Не шутка.

Я протянул ей лоскут.

– Много слюны не надо, достаточно капельки.

Она отчего-то смутилась, отвернулась. И скоро вернула мне комочек назад. Я положил его в центр большого квадрата и попытался закрутить, как показывала баба Дуся.

– Отдай, – Вика буквально выхватила у меня ткань, – лучше я. Какие же вы мужики все-таки…

Она не договорила, ловко сделала будущую голову ритуальной куклы. Кивнула на нитки.

– Помнишь? Пусть откусит.

Это я помнил.

Глава 26.1

Кукла вышла даже красивой. Викины пальцы ловко крутили витки ниток. Вера ей, как могла, помогала. Я только смотрел со стороны. Потом ведьмина внучка притащила откуда-то лукошко, сложила туда золу, масло и пересыпанный в майонезную баночку мел. Сверху определила куклу, спички и обрезки платка.

После мы гуськом выбрались во двор и уже там были залюблены Соломоном. Удивительно, но к нашим посетителям пес относился вполне дружелюбно. Не принимал лишь Макса да местных маргиналов.

– Пойдем к лесу? – То ли спросила, то ли предложила Вика. – Помнишь, где мы травы собирали.

Это была прекрасная идея. Пес увязался за нами. Мы вышли за забор, прошли по грунтовой дороге триста метров и оказались возле тропинки. Солнце уже почти взошло, на травинках бриллиантами блестела роса. Мы шли, невольно разбившись на пары, сшибали ногами холодные капли.

Странно, я не мог даже вспомнить, когда последний раз испытывал что-то подобное. Я шел и думал, что прожил совершенно бестолковую жизнь. Да, был врачом, да, лечил людей. Но собственную душу излечить не смог. Прямо, как в той поговорке «Сапожник без сапог».

Я невесело усмехнулся своим мыслям и решил, что в этот раз все будет иначе. Сколько бы мне ни было отмерено…

Соломон был со мной за одно. Он, как сумасшедший, скакал по траве, ловил пастью выпрыгивающих из-под лап кузнечиков. Он тоже решил прожить эту жизнь красиво, весело, с удовольствием.

Где-то в лесу заорала кукушка. Я даже толком не успел спросить извечное «сколько?», как она замолкла на половине «ку». Это был плохой знак. Самое забавное, что раньше в прошлой жизни, в знаки я не верил вовсе. А сейчас…

Поток моих мрачных мыслей прервала Вика. Она остановилась недалеко от опушки, обвела вокруг себя рукой.

– Давайте, здесь. Хорошее место. Чистое.

– И энергетика у него добрая, – добавил я просто так, лишь бы что-то сказать.

На меня покосились с опаской и уважением.

– А как ты это определяешь? – Серьезно спросил Влад.

Я едва не поперхнулся. Неужели он на самом деле воспринимает мои слова всерьез? Но тут увидел не менее серьезное лицо Веры и понял, что да, на самом деле. Я не рискнул их разубеждать в собственной исключительности, ответил:

– Чувствую.

Вика хмыкнула, опустила корзину на траву, приказала:

– Владик, отойди, пожалуйста, подальше и Соломона с собой возьми. А то он будет мешать.

Воланчик прихватил пса за ошейник, потянул за собой, приговаривая:

– Пойдем-ка отсюда, а то Вика будет на нас ругаться.

Удивительно, но тот послушался парня. Уже с самой опушки раздался вдруг вскрик:

– Ух ты! Да тут белые! Целая прорва. Вика, не пожертвуешь корзинкой?

Она отмахнулась.

– Потом, пока не мешай, сложи где-нибудь в сторонке. И да, не забудь разжечь костер! Он нам скоро понадобится.

– Будет сделано, мой командарм.

Влад повертел в руках крепенький боровик, подсунул Соломону под нос и предложил с надежной:

– Найдешь?

Пес согласно гавкнул. Скоро эти двое скрылись в лесу.

– Вот и хорошо, – Вика извлекла из корзины куклу, протянула мне, – Сереж, давай начинать.

И я начал.

* * *

Куклу назвали Арев – Вера наоборот. Наша пациентка проговорила ее имя три раза, строго в соответствии с бабкиной книгой. А потом началось настоящее таинство. Я впервые творил его. Слова и жесты сами всплывали в памяти. Все было легко и просто. Пальцы мои натирали Верину щеку мелом. Личико Арев пачкали золой. Губы послушно повторяли:

– Что было черно, станет бело…

После сами собой из меня полились слова заклятия. Я почти не заметил, как впал в транс. Я видел нити судеб. Жизнь Влада свилась с нитью Веры, и шли они вместе до самого конца. Нить Вики… В это было сложно поверить, но она тянулась к моей, пыталась поймать конец моей жизни, совсем коротенькой, почти прозрачной. Это знание я отбросил. Мне оно пока было без надобности. Только обида на несправедливую судьбу холодной искоркой застыла в сердце.

К концу заклятия Вера начала тихонько постанывать, кусать губы. Стояла она не шелохнувшись. На щеке девушки сквозь родимое пятно темными бисеринками выступила кровь. Вика промакивала ее тряпицей, стараясь не стереть мел.

Когда я полностью договорил слова, Вера всхлипнула и осела в траву, глаза ее закатились. Я успел подхватить девушку у самой земли, осторожно опустил в траву. Кукла выпала из ее рук.

Я хотел поднять, но Вика меня одернула:

– Погоди! Не вздумай.

Она смочила тряпицу льняным маслом, тщательно протерла лежащей девушке щеку. Затем накинула тряпку на куклу, подняла мотанку, не касаясь пальцами и быстрым шагом пошла к лесу. На опушке уже горел костерок. Влад подкидывал в него сухие ветки, косился на нас. Было видно, что волнуется, но подходить не рискует, боится помешать, боится что-то сделать не так.

Пес сидел рядом с ним, с интересом смотрел на пламя. Дым стелился над самой землей.

Вера открыла глаза, спросила слабым голосом:

– Уже все?

Я помог ей подняться.

– Все. Но приде…

Договорить не успел. С опушки раздался совершенно ирреальный крик, перешедший в хрип и стон.

Я рванул туда, откинул в сторону окаменевшую Вику, оттолкнул Влада.

* * *

Соломон самозабвенно выл. Вой его выворачивал душу наизнанку, доставал до самой печенки. Ему вторил из костра комок тряпья. Звуки буравчиками ввинчивались в уши, в мозг. Волнами подкатывала тошнота.

Влада чуть в стороне шумно вырвало. Вика упала на траву, заткнула ладонями уши. Вера… Что делала она, я не видел. Девушка оставалась у меня за спиной.

Костер полыхал буквально в двух шагах. До самого неба стоял столбом черный дым. Хлопья сажи летели от него прочь. Они, подобно мотылькам, стремились ко мне, но натыкались на невидимую стену, осыпались вниз, повисали на траве угольными каплями.

Я заглянул в огонь. Ткань, укрывавшая куклу, сгорела без следа. Сама мотанка дергалась в конвульсиях. Била руками. Мотала головой. Напрочь отказывалась гореть. Пламя лизало ее безглазое лицо, но не могло его поджечь.

Порождение тьмы билось в огне и истошно орало. Из щеки его, испачканной сажей, сочилась кровь. Все вокруг наполняла жуть. В какой-то момент я вспомнил то, что случилось со мной в 1978. Я вспомнил Иру, черный фантом, семь бесконечных дней, наполненных страхом и отчаяньем. Мне показалось, что вот сейчас эта тварь встанет и пойдет, что будет преследовать, что…

Воспоминания были невыносимы. Я закричал, стараясь заглушить и чертов плач, и собачий вой, и собственный ужас:

– Сдохни тварь! Сдохни! Сгинь! Рассыпься без следа! Наполнись светом, лети по ветру, развейся в поле…

Слова сами возникали в голове. И мои отчаянные попытки испугать, прогнать нежданную напасть сами собой превратились в заговор. Сразу стало легче. Сразу стих крик. Сразу занялось жарким пламенем тряпичное лицо. Сразу почернела, обуглилась кукольная кровь.

Не прошло и минуты, как от куклы не осталось и следа.

Пес изумленно гавкнул и умолк. Вика уселась на траве, потрясла головой, сказал уважительно:

– Сильная ведьма ее прихватила.

– Кого? – Понял Влад.

– Ее, – девчонка указала на Веру.

– Почему? За что?

Я посмотрел на друга, как на несмышленыша.

– Влад, уж тебе-то должно быть известно, что иногда причина не нужна. В мире хватает зависти и злобы.

Он поник.

– Но в мире много хорошего и доброго!

Голос Веры показался мне лучом солнца. Чистым, светлым, согревающим. Я обернулся к ней и улыбнулся.

Она улыбнулась в ответ и закончила свою мысль:

– Вот вы все, например.

Глава 27

По телику шел Анискин. Пацаны в натянутых на головы чулках изображали Фантомасов. В комнате я был один. Лис, как проснулся, укатил в город. Влад и Вера отправились за продуктами в сельпо. Вика хлопотала на кухне. Я безуспешно пытался штудировать бабкину книгу.

В голову ничего не лезло. Неожиданно вспомнилось: «Слово надо держать». Черт, опять забыл! Я захлопнул книгу, нажал на пульте кнопку и отправился на кухню.

Вика жарила сырники. Я подумал, что тысячу лет не ел настоящих домашних сырников со сгущенкой, как делала когда-то бабушка. Девчонка почувствовала мое присутствие, повела лопатками, оглянулась.

– А, Сереж, это ты? – Она даже наедине не произносила моего настоящего имени.

Умная девочка, хорошая, преданная.

– А кому еще здесь быть? Не Пушкину же? – Шутка вышла какой-то совсем не смешной, но Вика покладисто улыбнулась.

– Садись, сейчас чайник вскипит, перекусим. У меня сырники почти готовы…

Она отвернулась к плите, принялась орудовать вилкой, переворачивая творожные кругляши на сковороде. Когда все доделала, обернулась вновь:

– Хотя нет, достань варенье и банку открой.

Наверное, мне все же хотелось оттянуть время, хотя почему? Черт его знает. Я послушно достал банку, открыл, даже вытащил из шкафа блюдце, достал ложку, установил все на столе.

Вика как раз дожарила последнюю порцию, затушила газ. Приказал:

– Чашки доставай. Сейчас чай будем пить.

Я ее остановил:

– Погоди. Вик, мне нужно задать тебе вопрос.

– Какой? – Она слегка нахмурилась, потом улыбнулась и разрешила: – Задавай.

– Погоди.

Я внезапно понял, что боюсь ее слез. Боюсь, что мой вопрос снова вызовет водопад. Поэтому зашел издалека.

– Ты только пойми, что это важно. Я спрашиваю не просто так. Не ври, хорошо?

– Когда это я врала? – Она округлила глаза, подняла брови, наморщила лоб.

На ее лице перемешались и удивление, и возмущение.

– Нет, ты ответь, когда?

Я невольно рассмеялся.

– Никогда. Ты самая честная девушка из всех, кого я знал.

– То-то же, – ее палец уткнулся в меня, – а то – не ври! Как бы дала!

Вика сжала ладонь в кулачок и сделала вид, что стучит мне по лбу.

– Что за вопрос?

Я решил больше не юлить.

– Вик, что случилось с твоей мамой? Зачем тебе деньги?

Вопрос мой разительно изменил знакомую мне милую девочку. Она досадливо закусила губу.

– Зачем тебе? Что в этом важного для тебя? Что за…

Я остановил поток встречных вопросов.

– Вика, мне твоя бабушка сказала, что я смогу помочь…

Дальше случилось то, чего я так боялся. По ее щекам потекли слезы. Плакала она молча, не глядя на меня. Капли падали на футболку, оставляя на ткани темные пятна.

Потом девчонка отвернулась к рукомойнику, пустила воду, плеснула на себя, чуть постояла, опершись ладонями о раковину, взяла себя в руки, промокнула лицо полотенцем. Когда она обернулась ко мне, о недавних слезах напоминали лишь припухшие глаза и носик.

– Не получится, – сказала Вика, глядя на меня в упор.

Сказала так уверенно, что мне стало страшно. Я не нашелся спросить ничего умнее:

– Почему?

– Это не лечится.

Она вдруг попыталась прошмыгнуть мимо меня, уйти. Я поймал ее за руку и повторил вопрос:

– Почему? Вика, не юли. Мне ты можешь довериться. Вдруг, я смогу помочь?

Она покачала головой.

– Не сможешь. – И снова замолкла.

Упрямство девчонки было странным, нелогичным, совершенно непохожим на нее.

Я слегка психанул:

– Да почему ты думаешь, что не смогу?

– Потому что с этой болезнью никто не сможет помочь! – Почти выкрикнула она. – Нам уже все объяснили. Мы были у врача. Есть только один способ…

Вика снова замолчала.

– Какой! Черт побери, почему мне все приходится тянуть из тебя клещами?

Она сдалась.

– Лекарство, я не помню, как называется. Врач маме все написал. Правда, оно не у нас, а заграницей. Его еще привезти надо. – Она вздохнула, добавила: – Дорогое, очень.

– Поэтому ты и решила заработать денег?

– Да, – она кивнула. – Я тогда не знала, что встречу здесь тебя.

– Так, – я остановил ее, – не меняй темы. Чем болеет твоя мать? Отвечай.

Вика опустила глаза и еле слышно пролепетала:

– У нее СПИД.

* * *

Вот это новость? Я судорожно перебрал в голове, все что помнил об этом вирусе в начале девяностых. Где ее мать только умудрилась подхватить заразу? В России зараженных было чертовски мало. Волна прошлась по стране немногим позже.

– Вик, – спросил я, – а с чего вы взяли, что у нее СПИД?

– Мы анализы сдавали.

– Анализы? Зачем?

Я пока ничего не понимал. Чтобы вот так налево-направо брать у всех подряд кровь на СПИД? Такого пока еще точно не было. На вирус не проверяли даже перед операцией. Позже, все позже.

– Не знаю, – она сама удивилась, – просто взяли в поликлинике.

– А дальше?

– Потом пришел результат и выяснилось. Мама до сих пор не понимает откуда.

Я отмахнулся, с этим можно разобраться и потом.

– А про лекарство как узнали?

– От врача. – Она совсем растерялась.

– От какого-то знакомого врача?

– Нет, мы больше никуда не ходили. Нам все там, в поликлинике рассказали.

– И про деньги сказали там же?

– Ну да. И про лекарство. Нам очень хороший врач попался. Он обещал помочь и сделать все так, чтобы никто не узнал. Сам понимаешь…

Я посмотрел на нее, как на глупышку. Кто же верит таким «добреньким» дядям? Кто же с готовностью тащит им деньги? Кто? Белый халат не равен нимбу над головой. Не делает он человека святым. Деньги – самое мерзкое мерило человеческой порядочности. У каждого своя цена. Тут я сам себя поправил – почти у каждого. Но исключения огромная редкость.