Текст книги "Три года в Кувейте"

Автор книги: Виктор Трубников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Врачи-визитеры

В Кувейт по приглашению министерства общественного здоровья время от времени приезжали с консультативной целью различные специалисты высокой квалификации. Во время этих кратковременных визитов, длившихся обычно две – три недели, визитеры проводили весьма полезную работу: консультировали наиболее сложных больных, при необходимости оперировали их, проводили конференции с молодыми врачами, выступали с лекциями и докладами. Как правило, это были высокообразованные, хорошо знающие свое дело люди, общение и работа с которыми не только доставляли истинное удовольствие, но и обогащали тебя как специалиста. Таких консультантов в кувейтские лечебные учреждения приезжало много, но я расскажу только о некоторых специалистах, близких мне по профессии.

В марте 1970 г. Кувейт посетил профессор Мариан Вайс из Польской Народной Республики. Руководитель варшавского Центра медицинской реабилитации, занимавшегося восстановлением здоровья и утраченных функций у больных с заболеваниями и повреждениями верхних и нижних конечностей, позвоночника и таза, и признанный авторитет в этой области, он как эксперт Всемирной организации здравоохранения приехал налаживать эту службу в Кувейте. Работа М. Вайса в Эль-Кувейте была успешной. Пробыл он здесь всего неделю – десять дней.

Я уже был знаком с профессором М. Вайсом, поэтому встреча с ним на кувейтской земле была для меня особенно радостной. Мы жили с ним в одном корпусе в специальной гостинице для приезжих, расположенной на северо-западной окраине Кувейта и носящей название «Сулейбихат». В это время я работал в ортопедическом госпитале, как говорят, уже с полной отдачей. Профессор приезжал к нам смотреть ряд больных с последствиями полиомиелита. Некоторых больных мы оперировали совместно. Он познакомился также с работой стационарного физиотерапевтического центра в Ас-Сабах-госпитале.

Вместе с М. Вайсом мы побывали на нескольких приемах, устроенных для врачей. Это было в марте 1970 г. Первый прием состоялся в физиотерапевтическом центре Ас-Сабах-госпиталя и был организован руководителем центра врачом Зейнап аль-Бендери. Здесь мы встретили большую половину специалистов ортопедического госпиталя, врачебный состав физиотерапевтического центра, а также многих физиотерапевтов других госпиталей страны. Для меня этот прием был полезен в том отношении, что я, как только начинающий работать в Кувейте специалист, мог расширить контакты с медицинской общественностью. Со многими врачами, с которыми мне пришлось в дальнейшем работать, я впервые познакомился именно на этом вечере.

Другой прием, на котором мы побывали с профессором М. Вайсом, устроила у себя дома врач того же физиотерапевтического центра Эмэль Абу ан-Нага. Эта встреча состоялась накануне отъезда профессора М. Вайса из Кувейта. На приеме было много врачей старшего звена, присутствовал здесь и заместитель министра общественного здоровья Бержес Хамуд аль-Бержес. Последнему-то и представил меня профессор М. Вайс, который знал Бержеса раньше, по встречам в Польше. Это первое знакомство и беседа с Бержесом Хамудом аль-Бержесом послужили началом более чем трехлетних деловых контактов между нами, переросших в добрые, дружеские отношения между нашими семьями.

Профессор М. Вайс очень хорошо знает советских ортопедов и высоко цени г заслуги харьковской школы ортопедов в развитии нашей специальности. Так, он часто подчеркивал заслуги М. И. Ситенко и Института ортопедии и травматологии, ныне носящего его имя, в развитии проблемы реабилитации ортопедо-травматологических больных, в частности в создании трудовых профилакториев, где пострадавшие обучаются трудовым навыкам, организации лечения тяжелой группы больных с повреждениями позвоночника и спинного мозга в условиях санатория Славянска и пр.

В марте 1970 г. в Кувейте побывал профессор А. Суинъярд из США. Он был директором Педиатрического научно-исследовательского центра реабилитации при Институте медицинской реабилитации университетского медицинского центра в Нью-Йорке, а также президентом американской Академии церебральных параличей. Он много работал в области генетических аспектов проблемы медицинской реабилитации. Одну очень интересную и оригинально выполненную свою работу на эту тему он подарил мне.

Последнее время А. Суинъярд занимался вопросами реабилитации очень тяжелой группы больных, страдавших врожденным расщеплением дужек позвонков и выпячиванием содержимого спинномозгового канала. Это заболевание носит название «менингоцеле». Методика подготовки этих больных к операции путем насыщения тканей спинномозговой грыжи кислородом с помощью специального аппарата заслуживает внимания. Результаты оперативного лечения упомянутых больных оставляли желать лучшего: еще очень много послеоперационных осложнений и смертельных исходов. Профессор сделал очень интересный доклад на эту тему в КМА, проиллюстрировав его цветными диапозитивами.

В конце доклада один из хирургов-ортопедов из Каира, доктор Медхад Абд аль-Кадер, кстати сказать, в последующем уехавший из Кувейта в Америку и открывший там вблизи Нью-Йорка частный госпиталь, задал профессору А. Суинъярду вопрос, доволен ли он результатами лечения больных, и получил ответ, что нет, не доволен. Это, сказал профессор, как известно, объясняется трудностью проблемы, что, в свою очередь, способствует более целеустремленным поискам новых путей в лечении этих тяжелых больных.

А. Суинъярд принял участие в одной из рентгенологических конференций, проводившихся еженедельно врачами ортопедического госпиталя совместно с рентгенологами Кувейта.

Из Кувейта профессор улетел в Японию, где намеревался посетить международную выставку ЭКСПО-70.

Особенно интересным для меня было знакомство с приехавшим в Кувейт в декабре 1971 г. английским ортопедом-травматологом профессором Эаром Бруком. Работал он в Бристоле, вел курс по специальности в университете и имел частную клинику. Одновременно он занимал высокое общественное положение как президент английской медицинской ассоциации врачей-ортопедов. Этот почтенный 68-летний мужчина, отец пятерых детей, высокий, сухой, немного сутулый, с длинными руками, сильными, натруженными кистями, отличался живостью и неутомимостью в работе. В обращении с людьми он был прост, доступен, а его неиссякаемый природный юмор очень располагал к нему. Мы оперировали вместе с ним нескольких сложных больных с заболеваниями позвоночника при его искривлении – сколиозе (был применен металлический дистрактор Хэвингтона), при опухолях, при сильных поясничных болях с симптомами сдавления нервных корешков и нарушениями чувствительности нижних конечностей, вызванными выпяченным межпозвонковым диском, и т. д. Многие инструменты, необходимые при операциях на позвоночнике, профессор Э. Брук разработал и изготовил сам и привез с собой. Оперировал он замечательно. Спокойно, очень тщательно и методично он обрабатывал все детали операции. После четырех-пятичасовой операции при паралитическом сколиозе он выглядел свежим и неуставшим.

В кувейтском ортопедическом госпитале за две недели Э. Брук проделал большую и полезную работу. Работал он напряженно, в две смены: утром оперировал, а во второй половине дня консультировал больных в клинике. Вечером, как правило, для врачей ортопедического госпиталя он читал доклад или лекцию. Доклады и лекции были содержательны и хорошо иллюстрированы чернобелыми и цветными слайдами. Их привез он уйму. Все было очень аккуратно разложено по коробочкам, перевязано веревочками. Очень интересные доклады были посвящены, в частности, вопросам оперативного лечения врожденного вывиха бедра, протезирования проксимального конца бедренной кости различными металлическими эндопротезами, тотальной замены тазобедренного сустава малогабаритным, но весьма эффективным металлическим разборным эндоаппаратом.

Как-то на одном из частных приемов мы разговорились с профессором Э. Бруком о советской школе ортопедов, заслуги которой в развитии нашей специальности он знал и высоко ценил. Беседуя, мы перебирали в памяти отдельные проблемы ортопедии и обменивались мнениями об эффективности наиболее распространенных методов лечения, применяющихся в наших странах, при той или иной патологии. Касаясь врожденных деформаций опорно-двигательного аппарата, мы затронули генетическую сущность ее. К большому сожалению, генетике в нашей стране был нанесен в недалеком прошлом значительный ущерб. Эта отрасль науки была необоснованно в загоне. И, надо признаться, кое в чем мы изрядно отстали. Сейчас положение резко изменилось. Когда мы обсуждали с профессором роль генетики в нашей специальности, он, что-то вспомнив, вдруг оживился и спросил меня, не знаю ли я профессора Е. П. Меженину из Киевского научно-исследовательского института ортопедии и травматологии. Я ответил, что знаю, и очень хорошо. Дело в том, что несколько лет назад профессор Е. П. Меженина была в Англии, где знакомилась с постановкой исследований влияния генетических факторов на возникновение врожденных деформаций конечностей. Там она и познакомилась с Э. Бруком и его многочисленной семьей. Английский профессор попросил передать наилучшие пожелания Е. П. Межениной. Я выполнил это приятное поручение по возвращении на Родину.

Перед отъездом Э. Брука в Англию мы вместе с группой врачей из нашего госпиталя провели выходной день в кувейтском морском клубе. Расставался я с профессором с сожалением.

В июне 1972 г. Кувейт посетил еще один ортопед из Англии, доктор П. Ингланд. Несмотря на относительно молодой возраст, он производил впечатление опытного специалиста. О степени его хирургической подготовки я судить не мог, так как его работы в качестве хирурга не видел.

В феврале 1973 г. в Кувейте побывал доктор Вильсон, специалист по пластической хирургии из Англии. Он сделал интересное сообщение в КМА по пластическому замещению дефектов мягких тканей и костей, появляющихся после удаления опухолей, в том числе и злокачественных. Особый интерес вызвали пластические операции по замещению дефектов глазницы, обеспечивающие нормальную функцию глазного яблока. Плодотворно проработав в Кувейте две недели, он уехал в Лондон.

Примерно то же самое можно сказать о докторе Ранделецобе, ортопеде-травматологе, специалисте по физиотерапии, и о работнике Королевского национального ортопедического госпиталя, докторе Каттералле; оба прибыли из Англии. Это были скромные, опытные специалисты, общение с которыми вызывало только приятные эмоции. 7 марта 1973 г. доктор Каттералл сделал для молодых врачей в КМА доклад-лекцию об ортопедическом обследовании новорожденных. Доклад был пространным и хорошо иллюстрированным. Что же касается существа затронутой проблемы, то советские, в частности харьковские, ортопеды путем создания детских ортопедических профилакториев для новорожденных (что было в последующем перенято другими городами нашей страны и вошло в систему советского здравоохранения) решили ее значительно эффективнее и проще.

Но иногда некоторые врачи-визитеры своим поведением доставляли министерству общественного здоровья огорчения. Так было летом 1972 г. со специалистом по глазным болезням доктором Патриком, приехавшим в Кувейт также из Лондона.

Вообще в медицинском мире Кувейта, а также среди коренного населения отмечалось явное тяготение к английским специалистам. При более или менее серьезном заболевании кувейтцы, не доверяя египетским и палестинским врачам, работавшим в Кувейте, ехали лечиться в Лондон. Так поступали и рядовые, и высокопоставленные кувейтцы.

В качестве примера приведу случай с министром общественного здоровья доктором Абд ар-Раззаком Мишари аль-Адвани. Когда ему понадобилась операция удаления почки, он не доверил себя даже своим коллегам-кувейтцам и поехал оперироваться в Лондон. Таких примеров было множество. Итак, основное число консультантов, посещавших Кувейт, составляли англичане. Американских специалистов здесь не любили и, за редким исключением, к их помощи не прибегали.

Однако вернемся к английскому специалисту Патрику. О его «визите» в Кувейт я узнал от одного из руководящих работников министерства общественного здоровья. Этот случай поучителен и заслуживает того, чтобы о нем рассказать подробнее. Он свидетельствует о возросшем самосознании кувейтцев, которые уже не позволяли своим вчерашним хозяевам разговаривать с ними в пренебрежительном тоне и требовали к себе уважения и равного отношения.

По приезде в Эль-Кувейт доктор Патрик был помещен, как и многие другие специалисты, приезжавшие в Кувейт до и после него, в «Гест хауз». После первой же ночи, проведенной здесь, он убедился в том, что это не гостиница-люкс. Этим неожиданным открытием он и решил немедленно поделиться с руководителями министерства общественного здоровья. Обрадовав их своим ранним визитом, он в кабинете одного из заместителей министра начал излагать свои мысли, одолевавшие его, видимо, с ночи. Нельзя сказать, чтобы форма изложения и его поведение были вполне приличными и понравились работникам министерства. Видимо, последние недооценили переживаний чувствительной души доктора Патрика. Это было подтверждено результатами оживленной дискуссии. Но все по порядку.

^{Гостиница «Хилтон» – самая крупная не только в Кувейте, но и в других странах Персидского залива}

Дискуссия или, правильнее сказать, монологи, так как вопросы задавал доктор Патрик и он же на них тут же отвечал, предвосхищая ответы собеседника, началась с того, что, усевшись поудобнее в кресло и закинув ногу на ногу, он сказал, что гостиница, в которую его поместили, не для него и что он требует немедленного перевода в гостиницу «Хилтон» и предоставления ему двухтрехкомнатного номера. Я думаю, добавил Патрик, для такой богатой страны, как ваша, эго не будет тяжелым бременем. В той гостинице, где я живу, продолжал Патрик, мне не подходит кухня; кроме того, мне должны возместить один динар, который я уплатил носильщикам, поднесшим мой багаж к машине. Далее доктор требовал немедленного предоставления автомашины с шофером в его распоряжение и пр. и пр. В это время к заместителю министра, беседовавшему с англичанином, зашел начальник отдела врачебных кадров министерства врач-кувейтец Абдалла ар-Рефаи. Увидев в кабинете незнакомого человека, он, как культурный и образованный человек, подошел к нему поприветствовать его первым. Доктор Патрик, не вставая с кресла и не меняя позы, вяло и нехотя, как бы из милости протянул ему руку. В ответ на это заместитель министра и начальник отдела недоуменно переглянулись. Сделать замечание доктору по поводу его невежливого поведения не удалось, так как он продолжал говорить, а прерывать нового человека по законам гостеприимства было как-то неловко. Свою речь Патрик закончил словами, что он плохо спал, сегодня работать уже не будет и пусть министерство позаботится о том, чтобы назавтра ему приготовили всех больных, которых он должен смотреть и консультировать. Ответственные работники министерства посмотрели друг на друга еще раз, как бы проверяя ход своих мыслей и результат, к которому они пришли в ходе беседы, и один из них ответил, что хорошо, назавтра он приготовит доктору Патрику… билет на самолет в Лондон. Деньги, уплаченные носильщикам, ему вернули, а перед вылетом в Англию дали возможность хорошенько выспаться в лучшей гостинице города – «Хилтоне», куда, кстати сказать, министерство и намеревалось его перевести через три-четыре дня после решения ряда организационных вопросов. Доктор Патрик на другой же день улетел в Лондон.

Так бесславно закончился визит одного из английских специалистов. Более того, вслед за его выдворением в Лондон было написано сдержанное письмо, где излагались мотивы, побудившие министерство общественного здоровья отказаться от услуг доктора Патрика. Уже перед самым моим отъездом на Родину я случайно узнал, что в результате этого визита в Кувейт Патрик потерял свою прежнюю работу в Лондоне и в поисках нового места колесил по стране.

Но описанные инциденты, конечно, случались редко. В основной массе своей консультанты, приезжавшие в Эль-Кувейт, были выдержанными, культурными людьми. Услугами их министерство общественного здоровья пользовалось очень широко, не считаясь со значительными материальными затратами. Знания этих специалистов использовались для оказания медицинской помощи преимущественно кувейтцам. Остальных больных – арабов и лиц других национальностей, живших в Кувейте, – лечили только врачи египтяне и палестинцы. Получить более квалифицированную помощь упомянутая группа больных не могла. Таковы были законы этой страны.

Поездки по стране

Рассказ о своих поездках в различные районы страны мне хочется начать с описания наиболее крупных городов Кувейта, в которых я неоднократно бывал, и прежде всего столицы государства, где, как уже известно читателю, я прожил и проработал более трех лет.

За последние десятилетия Эль-Кувейт стал неузнаваем. С началом экономического бума (1952 г.), вызванного усиленной разработкой нефтяных залежей, тесные, опаленные лучами жгучего солнца, хаотично нагроможденные глинобитные дома с плоскими крышами были снесены. Воздвигнутая в 20-х годах нынешнего столетия крепостная стена, служившая городу защитой от набегов кочевых племен, была срыта, осталось только несколько частей ее с въездными крепостными воротами, которые охранялись как исторические памятники. В соответствии с генеральным планом реконструкции столицы, принятым в 1950 г., на месте лишенных водопровода и канализации одноэтажных домов с подслеповатыми узкими окнами начали вырастать добротные, многоэтажные здания с телефонами, электричеством, телевизорами, кондиционерами, автономной для каждого дома водораспределительной системой, канализацией и т. д.

В корне изменилась и планировка города. Появились широкие асфальтовые автострады, зеленые насаждения, скверы и парки, магазины с неоновыми рекламами; улицы заполнились автомобилями новейших марок.

В 1970 г. была завершена реконструкция здания кувейтского международного аэропорта, продолжал реконструироваться и расширяться морской порт Эш-Шувайх, было построено высотное здание министерства почты, телеграфа и телефона и т. д. Столица государства продолжает строиться и реконструироваться. Иностранные специалисты (в основном англичане), занимавшиеся перспективным планированием строительства города, использовали новейшие достижения науки в градостроительстве. Большое внимание правительство Кувейта уделяло жилищному строительству для малоимущих кувейтцев как в самой столице, так и за ее пределами.

Строили в Кувейте хорошо и быстро. Недостатков в строительных материалах не ощущалось. Часть из них производилась на предприятиях Кувейта, а часть ввозилась из европейских стран. На наиболее важные строительные объекты правительство объявляло открытые торги. На конкурсе побеждала та иностранная или кувейтская строительная фирма, которая представляла наиболее приемлемый по качеству, ценам и срокам выполнения строительных работ проект.

В связи с большим строительством и ростом населения произошло укрупнение ряда районов столицы, возникли и новые. В Эль-Кувейте насчитывался 21 район: центральный – Кувейт-сити, Сулейбихат, район порта, Эш-Шувайх, Шамия, Кейфан, Халидия, Хейтан, Фирвания, Аделия (Идаллия), Фейха, Рауда, Мансурия, Дасма, Кадесия, Дайя, Шааб, Хавалли, Джабрия, Сальмия и Румайсия. Население столицы достигло 633,1 тыс. человек (из них 217,3 тыс. проживали в Кувейт-сити).

Эль-Кувейт стал крупным административным и культурным центром государства, где концентрировались учебные заведения, редакции газет и журналов, кинотеатры, теле– и радиоцентры, музеи и пр. Он же был и главным городом центральной провинции, носящей название Кувейт.

Ко времени моего приезда в страну Эль-Кувейт превратился в большой город со множеством ультрасовременных зданий, где разместились правительственные учреждения, фирмы, банки, гостиницы и изобилующие товарами магазины. Здесь появились высотные дома, двух-и трехэтажные дворцы и виллы. Архитектура этих зданий весьма разнообразна. В ней сочетаются современные европейские строительные суперформы с национальными арабскими мотивами. Особенно красив Эль-Кувейт ночью, когда зажигаются разноцветные огни неоновых реклам и кварцевые горелки уличного освещения.

Трудно поверить, чтобы в пустыне мог вырасти такой зеленый современный город. Деревьев здесь много, соответственно много и красивых зеленых улиц. Правда, содержание одного дерева в Эль-Кувейте (поливка, уход и пр.) обходится правительству недешево – свыше 250 долл. в год. В качестве примера, подтверждающего это обстоятельство, приведу следующий курьезный случай.

^{Гостиница «Шератон» – одна из лучших гостиниц стран Персидского залива}

Один занимающий видный пост в правительстве кувейтец, с семьей которого я был хорошо знаком, посадил у себя в саду во вновь выстроенном доме лимонное дерево, давшее на следующий год плоды – два лимона. Ради интереса он подсчитал, во что обошелся ему каждый плод. Оказалось, что один лимон стоит… 50 динаров (140 долл.). Килограмм же лимонов на суке (рынке) стоил 150–200 филсов; следовательно, лимон, купленный на рынке, был дешевле доморощенного примерно в 1000 раз.

За последнее время в Кувейте выросло много новых многоэтажных домов (к их числу относятся, в частности, здания министерства почты, телефона и телеграфа, кувейтской авиакомпании и т. д.). Интересно заметить, что все кувейтские дома, как частные роскошные дворцы местных богатеев, так и правительственные учреждения, не могут быть выше самой высокой точки – близстоящей мечети. Для того чтобы построить более высокое здание, необходимо представить мотивированное ходатайство и получить разрешение высших мусульманских духовных властей.

Улицы Эль-Кувейта буквально забиты роскошными автомобилями самых последних марок. Их особенно много на великолепной шоссейной дороге, ведущей в иракский город Басру, а также в иранские города Абадан и Хорремшехр, в четверг вечером (предвыходной день) и пятницу. Это богатые, состоятельные кувейтцы, местная знать, едут отдохнуть и повеселиться, а заодно и выпить стаканчик-другой виски: в Кувейте им это запрещается, так как здесь, как уже упоминалось, действует сухой закон.

С разработкой нефтяных богатств начался второй, новый период развития государства, характеризующийся экономическим бумом. В столице были проведены большие работы по реконструкции и расширению международного аэропорта в районе Эль-Маквы, по сооружению современного морского торгового порта в Эш-Шувайхе; широким фронтом развернулось строительство электростанций на газе, опреснительных заводов, административных зданий, госпиталей, школ, детских садов, шоссейных дорог, парков и пр.

Следующие по величине города – это Эль-Ахмади и Эль-Джахра.

Первый раскинулся в 36 км к югу от Эль-Кувейта и в 7 км от побережья. Построенный в 1948 г. как административный центр англо-американской нефтяной «Кувейт Ойл Компани Лимитед», он располагал крупнейшим в мире нефтяным портом Мина. Город соединен со столицей и портом асфальтированными автострадами. Эль-Ахмади – зеленый, чистый и удивительно ухоженный город. Ровные кварталы его застроены преимущественно одноэтажными коттеджами с двориками и цветниками, где живут сотрудники нефтяной компании. В городе много общественных и административных зданий (кинотеатр, госпиталь, полицейский участок, пожарная команда, правление компании, клубы и пр.), спортивных площадок, разбит красивый городской парк с зоологическим уголком, где содержатся редкие животные. Эль-Ахмади стал главным городом провинции Ахмади. В нем и в районе порта проживали немногим более 100 тыс. человек.

Эль-Джахра – третий город государства. Этот город-оазис стал сельскохозяйственным центром страны, где на орошаемых землях выращивают овощи, зелень (в основном съедобные травы) и финиковые пальмы.

Редко случалось выбраться в пустынные районы страны: крайняя моя занятость и напряженная ургентная лечебная работа требовали буквально ежечасного моего присутствия в городе. Первые мои поездки в пустыню не были продолжительными и не затрагивали ее глубинных районов. Любопытство и неизменное желание общения с природой тянули меня в просторы пустыни. Мне хотелось подышать ее знойным и упругим от гуляющих ветров воздухом и просто походить по ней, ощутить ее почву. На первых порах это было ново и потому интересно.

Однако со временем захотелось узнать страну поближе, увидеть необжитую часть ее территории. Но ехать в эти края без приглашения хозяев страны, кувейтцев, и без их сопровождения опасно, и вот почему. Во-первых, здесь господствовали иностранные нефтяные компании, интересы которых оберегали специальные негласные службы, и появление в их владениях иностранца, тем более русского, могло привести к нежелательным осложнениям. Во-вторых, в безлюдных районах пустыни, где не было ни дорог, ни указателей, некоренной житель легко мог заблудиться, что было чревато печальными последствиями. Поэтому в глубинные районы я всегда выезжал с разрешения руководства нашего посольства и в сопровождении кувейтцев, пригласивших меня к себе в гости.

Правда, эти поездки стали для меня более безопасными после того, как я встретился в очередной раз у зубного врача Раджи аль-Лиддави с главным прокурором Кувейта генералом Фаресом аль-Вакайяном, выходцем из бедуинов и коренным кувейтцем, которого я знал и ранее по ортопедическому госпиталю, куда он приводил на лечение своего родственника, страдавшего упорными поясничными болями. Будучи весьма демократично настроенным и коммуникабельным человеком, он в завязавшемся разговоре узнал о моем желании как можно ближе познакомиться с его страной. На мой вопрос, не опас-но ли мне, иностранцу, так глубоко забираться в приграничные глубинные и пустынные районы страны, он ответил, что нет, не опасно. Аль-Вакайян живо интересовался прокурорской службой и системой выдвижения на эти ответственные посты людей в нашей стране. Когда я ему сказал, что имущественный и национальный ценз в нашей стране в отличие от других государств, в том числе и Кувейта, не имеет при этом никакого значения, он не удивился и сказал, что знает об этом. Наша откровенная беседа уже подходила к концу, когда прокурор, подумав, сказал, что все же оставит мне номер своего правительственного радиотелефона, установленного в его личной автомашине, где всегда дежурит его личный адъютант на случай связи с ним. Я поблагодарил аль-Вакайяна за беседу и за разрешение звонить ему, если к тому побудят меня обстоятельства. Но этим телефоном мне так и не пришлось воспользоваться. Несмотря на «дерзость» некоторых моих поездок, все обошлось благополучно.

Отдельные поездки по стране с чисто ознакомительными, туристскими целями я совершил с моими товарищами из Советского посольства и Аппарата торгового советника, имеющими дипломатические паспорта, гарантирующие им неприкосновенность. В разное время я побывал с ними во многих районах страны: на северо-западе, в Эль-Джахре; на северо-востоке, в Эль-Бахре и Сабрии – нефтедобывающих районах «Кувейт Ойл Компани Лимитед»; в Эль-Макве и Эль-Ахмади – также нефтедобывающих центрах этой компании; в Нейтральной зоне (в Вафре) и других местах, принадлежавших американской нефтяной компании «Америкен Индепендент Ойл Компани»; на всем южном побережье Персидского залива, начиная от Эль-Кувейта и кончая Мина-Сауд и границей с Саудовской Аравией.

Особенный интерес у меня всегда вызывали длительные, заранее спланированные поездки в малообжитые или совсем необжитые районы пустыни. Иногда за день мы успевали исколесить до 300 км, и большей частью по бездорожью, что требовало определенной выносливости и физической закалки. Таких поездок было немало, но только некоторые из них оставили сильные впечатления.

Одно из таких интересных путешествий состоялось в разгар весны, в марте 1972 г. Я был приглашен на однодневный отдых в пустыню бедуином – членом парламента Насером Сенхатом аль-Осейми, родственника которого я лечил. Предки семьи аль-Осейми, также бедуины, оказали когда-то помощь и поддержку одному из эмиров Кувейта. Помня и ценя их услуги, правящая династия ас-Сабахов благоволила к этому роду. Так, вся семья аль-Осейми жила в достатке, а отдельные члены ее временами занимали видное государственное положение.

Мы договорились с заместителем директора ортопедического госпиталя Юспфом ас-Сакуби, ассистентом директора Рашидом ас-Сулайтином и секретарем госпиталя Абд аль-Керимом аль-Авади, сопровождавшими меня в этой поездке, что осуществим ее в один из выходных дней, а именно в пятницу 17 марта. Директор госпиталя Адэль Нусейба ввиду преклонного возраста и недавно перенесенного инфаркта, несмотря на всю заманчивость поездки, от нее отказался, однако все же ценное указание своим помощникам он дал: «Провести время хорошо».

Становище бедуинов, куда нам предстояло ехать, находится на северо-востоке страны, между нефтяными районами Сабрия и Эль-Бахра, в месте, называемом Умм-эль-Айш, что в переводе с арабского означает «мать риса».

Наша группа состояла из восьми человек, разместившихся в трех автомашинах. Дорога сначала шла на север по хорошему шоссе, ведущему в иракский город Басру. Затем в районе Умм-эр-Риммим мы повернули на восток, проехали небольшой отрезок плохого, разбитого шоссе, ведущего к обширной, утопающей в зелени загородной резиденции бывшего министра национального руководства и информации (1964–1967 гг.) шейха Джабера Али ас-Салима ас-Сабаха. Миновав дворец, мы проехали пустынный район Раудат-Харим и в северо-восточном направлении углубились в пустыню. Вскоре мы подъехали к пункту, где была назначена встреча с группой других кувейтцев, также приглашенных Насером Сенхатом аль-Осейми. Здесь же гостей должны были ожидать проводники, специально высланные за нами хозяином. Однако, приехав к условленному часу на место встречи, мы никого не застали.

После короткого совещания мы решили проявить инициативу и попытаться найти становище своими силами. Два автомобиля, отправившиеся на поиски, стали колесить по пустыне в разных направлениях, время от времени съезжаясь. Результат наших усилий незамедлительно сказался: мы не только не нашли места стоянки, но даже потеряли друг друга. В одной из автомашин находились Рашид ас-Сулайтин и я.

Дело заключалось в том, что весной все кувейтцы-горожане, как истинные дети природы, выезжают с семьями на отдых не к морю, а в пустыню. Ранним утром в пятницу, а также в религиозные праздничные дни можно видеть, как мимо ортопедического госпиталя, расположенного на шоссе Эль-Кувейт – Басра, на север тянется вереница легковых автомашин, пикапов, грузовиков, груженных вперемежку детишками, овцами, тентами с бамбуковыми и металлическими шестами, емкостями с водой, различной утварью и снедью. Затем, начиная с 20–30-го километра, транспортный поток постепенно редеет. Автомашины расползаются по пустыне точно муравьи, в основном на северо-восток и частично на северо-запад. Облюбовав себе место, каждая семья натягивает тент, расстилает ковер или брезент. Мужчины на своей половине собираются в кружок для обмена новостями. Женщины, как правило, в отдельной палатке приступают к приготовлению пищи: варят рис и баранину. Дети играют.