Текст книги "Фантастика 1985"

Автор книги: Виктор Пронин

Соавторы: Альберт Валентинов,Михаил Беляев,Дмитрий Поспелов,Александр Морозов,Игорь Доронин,Геннадий Разумов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)

Весть о новом пришествии Магацитлов быстро облетела окрестные селения, и многие приходили смотреть на них и их железный корабль. Вновь вспомнили Аолы древние предания о кровавых временах нашествия Магацитлов.

Туан был первым, кто возродил учение сумасшедшего пастуха и развил его. Он говорил: “Могущественные Магацитлы покорили Туму и дали жизнь голубому племени гор. Они умерли и унесли с собой свои тайны, мы не можем постичь их смысл. Но они вернутся. Снова будут падать на Туму свирепые и неумолимые Сыны Неба. И придет смерть, и кровожадный ча станет пожирать слабых, а паук сплетет сеть в наших домах. Бойтесь! Сыны Неба велики и мудры. Они придут и уничтожат всех непокорных. Покоритесь, и вы сохраните свои жизни и своих хашей”.

Так учил Туан. И многие верили ему. Опять горели костры у Священного порога, и люди поклонялись кровавой звезде Талцетл.

Чтобы не дать распространиться опасному учению, вожди решили: “Сделаем с ним то же, что наши предки сделали с сумасшедшим пастухом: кинем его в Священное озеро, ибо он вселяет в людей страх и безволие”. И Туан стал вторым, кого за последнюю тысячу лет бросили со Священной скалы.

Прошло немного времени, и сбылось пророчество Туаиа.

Земля Тумы задрожала от грохота падающих Сынов Неба, и снова багровым светом горела после вечерней зари злая звезда Талцетл.

На этот раз лишь десять дней падали блестящие яйца на почву Тумы, но почти все оставались целы. Как семена зла, зарывались они в землю, выпуская из своего чрева воинов в сверкающих доспехах и летающие лодки, которые понеслись во все концы света. В книгах Тца записано: “Они были снабжены приспособлениями, расположенными в надлежащих местах. Ни звери, ни люди не везли их. Они двигались устройствами, которые были размером с дом”.

Крылатые корабли черными тенями повисали над селениями Аолов, пришельцы кидали в непокорных шары, извергающие синее пламя, и струями жидкого огня жгли хижины.

Скрыться от них было невозможно. И Аолы поняли, что наступил час великой битвы.

На обширных равнинах Азгара, покрытых густыми лазоревыми лесами, стали копиться силы. Забыв распри, пришли рыбари, жившие в пещерах на берегу южного океана, вооруженные палицами и топорами из костей морских чудовищ. Выползли из болотистых джунглей пожиратели пауков, одетые в панцири из их жестких шкур. Из далеких степей потянулись дикие кочевые племена.

Собравшись, Аолы вышли из лесов и огромной ордой двинулись в те места, где разбили свой лагерь пришельцы с Земли. Они шли, гордые своим числом и силой. Невежественные племена не ведали, что Магацитлы только и ждали, пока Аолы соберутся вместе, чтобы разом покончить со всеми. Как буря, налетели они на войска и вмиг разметали и уничтожили их.

Оставшихся в живых догоняли и безжалостно жгли крылатые корабли.

Пустынно и тихо стало в селениях. Некому стало защищать жилища от хищников, некому добывать пищу, некому рожать детей. Тогда вожди надели древние панцири Магацитлов, покрыли головы ушастыми шлемами с острыми гребнями, в знак того, что они потомки могучих Атлантов, и пошли преклонить колена перед Сынами Неба. И вскоре мир сошел на благодатную землю Тумы.

С помощью Аолов пришельцы построили новый город. Они назвали его Вагомбо и сделали столицей своего царства. В строительстве Магацитлы использовали диковинные машины, которые таскали огромные камни, копали землю и выжигали дыры в скалах. Самых способных из Аолов они приближали к себе, обучали и делали своими помощниками, остальных же брали в рабы, а женщин – в наложницы.

Когда все пришельцы умерли, знание вновь покинуло Туму на долгие столетия. Лишь полвека назад, завоевав древнюю Лизанду – столицу страны, владевшей третью планеты, – мы проникли в тайну второго нашествия Магацитлов.

Вот что нам рассказали древние книги.

Когда наступил конец мира, и Город Ста Золотых Ворот погрузился на дно океана, некоторые из оставшихся на Земле Магацитлов спаслись от потопа на воздушных кораблях. Они разлетелись по свету, разнося семена знаний и основывая новые царства. Сильные государства образовались на севере материка черных, в стране желтых людей и на плодородных долинах Индии. Полудикие народы, покорившиеся Атлантам, жадно впитывали доступные им знания, обучались всяческим ремеслам и наукам. Смешение культур дало начало развитию новых цивилизаций, соединивших мудрость четырех рас, властвовавших в Городе Ста Золотых Ворот, с мечтательностью и страстностью первобытных племен.

Но остаткам могучего народа Атлантиды не было суждено возродить культуру и былую силу погибшей родины, между ними не было мира и согласия, каждый стремился поработить соседа. Люди покидали оплавленные развалины городов, гибнущих в жарком пламени битв, разбредались по горам, лесам и степям. Когда последние Магацитлы исчезли с лица Земли, в мире возродилась первобытная дикость.

Прошли столетия, и в нем появилась новая сила, готовая стать его властелином. В лесистых просторах материка, лежавшего к югу от Индии и к востоку от страны черных, разгорался свет новой цивилизации. Эти далекие земли, Земзе, племена негров, основавшие царство атлантов, покорили еще в незапамятные времена. Здесь они встретились с покрытыми длинной шерстью гигантами, не знавшими железа и не умевшими строить хижины. Они питались плодами и ходили, опираясь на согнутые пальцы рук. Защищаясь, гиганты бросали в воинов Земзе огромные камни. Но Земзе – древние охотники и укротители слонов, – силой и хитростью усмирили их и заставили служить себе.

Когда свирепые краснокожие воины захватили и разграбили Великий город, порвалась связь народов. Одни города пали под ударами орд жаждущих богатства кочевников, другие пришли в упадок сами. И лишь немногие сохранили культуру и знания.

Много времени отсчитали часы вечности, в Городе Ста Золотых Ворот трижды сменилась власть: хитрые и умные торговцы, оливково-смуглые Сыны Аама изнутри подорвали династию краснокожих военачальников Уру, и сами были сметены и уничтожены племенами кочевников Учкуров. Пришествие желтолицых и узкоглазых кочевников положило начало самой высокой волне цивилизации атлантов. В долгих войнах снова были покорены отпавшие страны и города. На севере воевали с циклопами – уцелевшими от смешения, одичавшими потомками племени Земзе. Великий завоеватель Рама дошел до Индии.

Он соединил младенческие племена арийцев в царство Ра. Так еще раз раздвинулись до небывалых размеров и окрепли пределы Атлантиды – от страны Перистого Змея до азиатских берегов Тихого океана, откуда некогда желтолицые великаны бросали камни в корабли.

Достигли Учкуры и новой родины Земзе – покрытого лесом южного материка. Но Земзе отказались подчиниться им, и тогда с кораблей сошли отряды закованных в бронзу краснокожих, с украшенными перьями щитами, в высоких, наводящих ужас шлемах. У Земзе не было сил противостоять войскам атлантов, и они покинули солнечное, богатое рыбой побережье океана и скрылись в густых лесах.

Учкуры не решились преследовать их и, оставив в брошенных городах и деревнях поселенцев и сильные гарнизоны воинов, вскоре отплыли назад.

Неслись чередой века, гибли в огне и возрождались из пепла страны и народы, а на новой родине Земзе росла и крепла жизнь. После потопа, уничтожив колонии пришельцев, этот древний неутомимый народ заселил весь южный материк. И везде Земзе наваливали пирамиды из земли и камней, в знак того, что это место прочно, а на вершине водружали столб с пучком перьев священной птицы клитли. Позже в этих пирамидах стали погребать вождей.

В книгах Шеп-Ро – великого ученого и поэта древности – мы нашли отрывки сказаний, повествующих о завоеваниях народа Земзе.

Двинувшись на север, в Индию, Земзе столкнулись с неожиданно сильным сопротивлением. Могучий правитель Кукра, повелитель сотен царей и народов, поклонявшихся многорукому богу, преградил им путь с многотысячным войском. У него были боевые слоны в шипастых панцирях, с окованными бронзой бивнями, львы и леопарды, натасканные на людей; к осям колесниц его воины привязывали длинные косы и зазубренные ножи, при движении разрывающие врага.

Велика была сила Кукры, но и ему не удалось устоять перед оружием Земзе.

Об их битве в “Книге Непостижимого” сказано так: “Но Земзе применили оружие богов, похожее на гигантскую железную стрелу, которая выглядела как великий посланец смерти. Сверкающий снаряд, который заключал в себе силу всей Вселенной, обладающий сиянием огня, лишенного дыма, был выпущен. Вспышка была яркой, как тысяча солнц в зените. Густой туман внезапно покрыл войско. Все стороны горизонта погрузились во мрак. Поднялись несущие зло вихри, тучи с ревом устремились в высоту неба. Мир, опаленный жаром этого оружия, был в лихорадке. Казалось, даже солнце закружилось. Тысячи людей были сожжены, слоны, обожженные пламенем оружия, бежали, объятые ужасом. И еще многие погибли позже”.

После Кукры уже некому было сдержать завоевателей, и Земзе быстро покорили всю Индию. Они захватили древний город Рум, в котором Сурид, один из царей, живших до потопа, выстроил две железные башни и приказал жрецам спрятать в них записи знаний безвозвратно ушедших народов – того, что они достигли в различных науках, ремеслах и искусствах. Там же находились и книги Атлантов. Земзе добыли эти знания и развили их, возродив могучую цивилизацию предков.

Они отвергли учение Атлантов о Вселенной и создали собственное. Они говорили так: “Человеческий разум является лишь частью абсолютного мирового разума, цель которого – познать самое себя. В междузвездном пространстве чистый разум бесформен и бестелесен.

Он – тень, эхо, мысль без тела, не видящая и не знающая своей сущности и предназначенья.

Чтобы познать себя, разум воплощается в материю. Но материя бездушна, она мертва и неподвижна и не может служить познанию сущности вещей. Поэтому, идя к своей цели, абстрактный разум на стадии материи создает живую природу, вершиной которой является человек. Он – глаза и уши мировой идеи, он – ее душа, стремящаяся к бесконечному познанию мира”.

На стенах своих храмов люди Земзе высекали спираль – символ пути и вечного движения разума. Разуму чужд покой, учили они, покой препятствует достижению цели. Поэтому мировая идея всегда уничтожает омертвевший разум, как уничтожила царство Атлантов.

Свои знания народ Земзе с помощью птичьих знаков заносил в скрытые в храмах книги, доступ к которым имели немногие. Земзе предостерегали: “Кто волшебные тайны слова постигнет, пусть хранит и в учении, скроет”. На дверях храмов они начертали: “Замкни уста! Огради уста!” Шли века. То были столетия невиданного расцвета культуры и науки, великих завоеваний, строительства и путешествий.

Корабли черной расы бороздили все океаны, заплывали в самые отдаленные и неведомые уголки Земли, и повсюду Земзе оставляли ростки цивилизации, обучали огню, железу и письму.

По берегам морен были расставлены огромные тесаные глыбы с высеченным па них лицом негра, предупреждавшие, что у этих земель есть высокий и могучий властитель. Их птичьи знаки высекали даже на скалах западного материка, где бродили одичавшие племена краснокожих потомков Уру, поклонявшихся солнцу в образе пернатого змея.

На побережье далекого северного океана, которого достигали корабли Земзе, пробираясь меж чудовищных, невиданных доселе ледяных гор, были построены каменные спиральные лабиринты – символ движения абстрактного разума. Этим Земзе хотели показать, что здесь, в этих диких и бесплодных местах, проходит граница познанной и непознанной Вселенной.

Не было пределов мудрости и могуществу Земзе. Они стали единственными владыками всего света. Дикие и воинственные племена и народы были укрощены или уничтожены с помощью оружия и знаний. Наступила пора долгого мира и спокойного труда.

Но однажды длинная вереница безмятежных столетий была прервана. На севере южного материка – центра государства Земзе – разверзлась трещина и, поглотив целый город, сомкнулась. Это событие совпало с сильными толчками земли. Большие части суши на западе и севере опустились под воду, отделив страну Земзе от материка черных, где обитали их дикие сородичи, и Индии.

Более четырех столетий боролся народ Земзе с жестокой природой, но тщетно. Климат становился холоднее и суше, пепел вулканов губил посевы, уходили под землю реки и источники, все меньше оставалось скота и диких зверей. Вновь на границах копились племена жадных кочевников, ждали часа, чтобы хлынуть в недоступную, желанную веками, сказочно богатую, обетованную землю.

Возродился древний культ подземного огня – Змея Мировой Бездны, – стремящегося ввергнуть мир в состояние первичного хаоса. Были возобновлены кровавые жертвоприношения – мистерии кормления ненасытного чудовища. Вскрывая грудь обреченным, жрецы сыпали на живое сердце раскаленные угли, восклицая при этом: “Назад! Вернись в глубины бездны, туда, где повелел тебе быть твой отец! Не приближайся к этому месту, где находятся люди!” Земзе прочли старинные книги, хранившиеся в храмах, и нашли в них сказания о катастрофах, потрясавших в древности Землю. В этих книгах говорилось: “Опора небес обрушилась, Земля была потрясена до самого основания. Небо стало падать к северу. Солнце, Луна, звезды изменили путь своего движения. Вся система Вселенной пришла в беспорядок. Настал великий холод, на Землю пали губительные зимы, они принесли с собой лютые морозы и снег в четырнадцать пальцев толщиной”.

Были найдены и прочтены и полуистлевшие свитки папируса, повествовавшие о гибели Атлантиды. Но было уже поздно.

В дыму и пламени рождались новые горные цепи, вспучивая свои хребты на спокойных равнинах; проснулись, грозно зарокотав, молчавшие тысячелетия вулканы. Вспарывая землю, вырывались языки внутреннего огня, клубящиеся облака пепла затянули небо, подобно грозовым тучам.

Толчки земли становились все сильнее и разрушительнее.

Весь материк, словно глиняный черепок, покрылся глубокими трещинами; подземный огонь и ядовитые газы, вырывавшиеся через них, сжигали и душили людей. Гремели вулканы.

Огромные части суши, откалываясь от материка, тонули, как утлые корабли, в разбушевавшемся океане. Наступил конец света.

Десять дней и десять ночей взлетали яйцевидные аппараты над столицей, рассекая клубящиеся над городом тучи песка и пепла. Обезумевшие толпы ломились в ворота храмов, ища спасения, которого не было. Улицы были покрыты трупами, меж которых бродили пьяные и сумасшедшие. Тусклое, словно тухнущий уголь, солнце, едва пробивавшееся сквозь черную завесу, сумеречным светом озаряло горящие развалины, ужасные картины грабежей, насилий и убийств – агонию великой цивилизации.

Глубокой ночью истерзанные остатки материка расколол надвое жестокий подземный удар. Волны океана вздыбились гигантской стеной и ринулись в распоротое чрево. Неописуемой силы взрыв потряс Землю, полночь озарилась дневным светом, в разные стороны понеслись свирепые волны, крушащие все на своем пути. И страны Земзе не стало… – Аэлита замолчала.

Молчал и Лось, потрясенный открывшейся перед ним бездной тайн и ужасов прошедших времен, роковым сплетением всех загадок истории. Постепенно из непостижимой памяти двух миров выплыло нечто волнующе-знакомое и одновременно пугающее и чуждое. Это была мудрость тысячелетий, объединявшая в одно целое и объяснявшая сразу все: загадки египетских пирамид, тайны учения йогов, предания народов, повествующие о потопах и летающих колесницах, статуи острова Пасхи, вечно смотрящие в небо, необъяснимое совпадение знаков письма этого острова, квадратных печатей, найденных а древнейших городах Индии, странное сходство с ними древнекитайских иероглифов, птичьих знаков индейского племени куна, орнаментов Суматры и Полинезии. Лось припомнил открытые недавно громадные каменные глыбы, расставленные неизвестно кем и зачем по берегам Западной Европы. Вспомнились ему и таинственные каменные лабиринты, разбросанные по всему побережью от Белого моря до Британских островов, и многое другое.

Прошло время. Наконец Лось очнулся от дум и взглянул на Аэлиту: сложив на коленях руки, она отрешенно смотрела в огонь. Лось порывисто обнял ее худые плечи и во второй раз за вечер прошептал нежное и непонятное слово – “милая”.

Тогда Аэлита вынула из-под плаща маленькую уллу и, сидя, опираясь локтями в поднятое колено, тронула струны. Они нежно, как пчелы, зазвенели. Аэлита подняла голову к проступающим во тьме ночи звездам и запела негромким, низким, печальным голосом:

Собери сухие травы, помет животных и обломки ветвей,

Сложи их прилежно,

Ударь камнем о камень, – женщина, водительница двух душ.

Высеки искру, и запылает костер.

Сядь у огня, протяни руку к пламени.

Муж твой сидит по другую сторону пляшущих языков.

Сквозь струи уходящего к звездам дыма

Глаза мужчины глядят в темноту твоего чрева, в дно души.

Его глаза ярче звезд, горячее огня, смелее фосфорических глаз.

Знай, – потухшим углем станет солнце, укатятся

Звезды с неба, погаснет злой Талцетл над миром, -

Но ты, женщина, сидишь у огня бессмертия, протянув к нему руки.

И слушаешь голоса ждущих пробуждения к жизни,

Голоса во тьме твоего чрева.

Костер догорел. Опустив уллу на колени, Аэлита глядела на угли – они озаряли красноватым жаром ее лицо.

– По древнему обычаю, – сказала она сурово, – женщина, спевшая мужчине песню уллы, становится его женой.

Владимир ТИТОВ В ПРЕДГОРЬЯХ АЛТАЯ

Медно-красное закатное солнце запуталось в ветвях тополей, затихло, повисло в них, словно в гамаке. Жара спала. Делать ничего не хотелось. Я блаженно растянулся на лугу вдали от поселка, наслаждаясь дурманящим вечерним воздухом, сотканным целиком из запахов цветов и трав.

– Лежишь? – ехидно, как мне показалось, спросил Игорь.

– Лежу, – ответил я, не открывая глаз.

– Ну-ну, – усмехнулся он. – А я луг поливаю. Не возражаешь?

– Нет, – сказал я грубовато, давая понять, что в данный момент не намерен слушать его болтовню.

– Ловлю на слове, – засмеялся Игорь. – Потом не обижайся!

Я не успел сообразить, что он этим хотел сказать. Уже через пять секунд, насквозь мокрый, я выскочил из-под не очень теплого душа.

– Черт! – выругался я, глядя на медленно уползающую арку рельсового широкопролетного комбайна, под палубой которого мутной пеленой висел занавес из мириадов мельчайших капелек воды.

– Это тебе так с рук не сойдет, – процедил я сквозь-зубы и с завистью и прытью, какой уже давно не замечал за собой, понесся к ближайшей опоре – башне универсального комбайна. Заскочив на площадку подъемника и нажав клавишу скоростного подъема, я попытался выжать свое одеяние. Куда там!

– Сейчас ты у меня попляшешь! – бормотал я, выливая воду из туфель. – Сейчас я тебе устрою веселую жизнь!

Выскочив на палубу комбайна, я ткнул пальцем кнопку вызова кабины управления и, не ожидая, пока кабина преодолеет разделяющие нас 250-300 метров, помчался ей навстречу, гулко гремя по железу пола хлюпающими туфлями.

Влетев в кабину, я растерянно осмотрелся и перевел дух.

За пультом оператора сидел кибер-комбайнер. При моем появлении он развернул на 180 градусов круглую, как арбуз, голову и уставился на меня.

– А где Игорь? – выдохнул я.

– В поселке, – невозмутимо ответил робот.

– Как в поселке? 'Но ведь…

Я осекся, поняв, в чем дело.

– А почему ты, собственно, заговорил его голосом? – с угрозой спросил я, надвигаясь на кибера.

– Так захотел Игорь…

– Ах вот как! – взорвался я. – Игорь захотел! Водой ты меня тоже облил по его желанию?!

– Нет, но ты же не возражал.

Я зло сплюнул и повернулся к выходу. Уже в дверях спросил: – Чем Игорь занят в поселке?

– Учит кибера номер 36 петь под балалайку.

– Что?! – застрял я в дверях. – Что ты сказал?

– Учит кибера номер 36 петь…

– А… – я не знал, что и сказать. – А… почему именно его? Почему не тебя, к примеру?

– Он говорит, что у меня нет слуха. И у других тоже. Один только “тридцать шестой” с музыкальными задатками.

“Придется с Игорем расстаться, – бушевал я внутренне, спускаясь на землю. – Мало того, что он сам терроризирует меня своими ежедневными выходками, манерами и песнями, он еще и киберов этому обучать вздумал!” Можно было вызвать ионолет, но в порыве злости я забыл о нем и пошел в поселок пешком. Всю дорогу я обдумывал, что ему сейчас скажу.

Игорь мне не понравился сразу. С первого взгляда. Две недели назад, когда мой напарник агроном-программист уехал в отпуск, Игоря, студента-практиканта факультета агропрограммирования АСХИ, направили на два месяца на нашу плантацию.

Никогда не забуду, как у меня перед самым носом шлепнулся спикировавший вертикально, видавший виды ионолет, разрисованный портретами модных артисток стереовидения и эмблемами знаменитых хоккейных клубов мира. Казалось, все.цвета радуги собрались на тускло поблескивающих боках этого драндулета. Из ионолета, как шмель из букета цветов, и вывалился Игорь, держа какой-то деревянный агрегат под мыштсой. Присмотревшись внимательнее, я ахнул – балалайка! Самая настоящая, не электронная! Сделанная не иначе как в двадцатом веке.

Одному богу было известно, на какой чистой или нечистой силе держалась эта развалина и где ее достал Игорь. Скорее всего нашел у прабабки на чердаке и шутки ради притащил на плантацию.

Струны к балалайке он сотворил сам. Стихи – бездарнейшие! – к своим песням он тоже сам писал. Самое же удивительное то, что он научился на этом ископаемом инструменте играть!

С появлением Игоря в поселке (поселок – громко сказано, здесь всего один служебный корпус, жилой двухэтажный коттедж, склад и огромный пластиковый ангар для комбайнов и всевозможного навесного оборудования к ним) жизнь моя стала невыносимой. Его бесконечное бренчанье, его идиотские песенки выводили меня из себя. Я был несказанно рад, когда он отпрашивался и улетал дня на два-три в ближайипш агрогород к знакомой девушке. А теперь, получается, что и в дни его отсутствия меня ожидает “веселая” жизнь, поскольку кибер номер 36 будет исправно Игоря замещать. Всю жизнь мечтал! Завтра же свяжусь с деканатом. Пусть забирают своего “артиста” и направляют куда угодно. С меня хватит! Ну разве можно подумать по его выходкам, что человек закончил два курса института и вот-вот выйдет из стен вуза специалистом?

Балалайку и Игоря я услышал издалека. Вместе с кибером номер 36 он сидел на берегу быстрого Ануя, любовался россыпью раскаленных монет, брошенных в реку вечерним светилом, и, разумеется, пел.

Не доходя до них, я остановился. Кибер номер 36 внимательно смотрел Игорю в рот. Я повернулся и пошел к коттеджу, молча присел на крыльцо и стал наблюдать, как “маэстро” натаскивает своего ученика. Ученик начал старательно подпевать Игорю его же голосом:

Чем тебе не райские места?

Красоту такую поискать бы.

Город брось, лети скорей сюда -

Киберы уже готовят свадьбу.

“Этого мне еще только не хватало для полного счастья”, – с тоской подумал я, а вслух спросил:

– Развлекаетесь?

Игорь обернулся, удивленно осмотрел мой наряд и улыбнулся.

– Ну вот что, “маэстро”, – не выдержал я. – Завтра, как только из Барнаула пришлют тебе менее талантливую замену, можешь отправляться на все четыре стороны! Этого бездельника под номером 36 можешь забрать себе на память. Только не забудь перед отъездом расконсервировать нового. И вообще, здесь не парк культуры и отдыха. Ясно?

– Так точно, шеф, – сказал.Игорь, улыбаясь. – Спасибо за кибера. Институт искусственного мозга будет от него в восторге.

Я хлопнул дверью и отправился к себе на второй этаж, даже не пожелав Игорю спокойной ночи.

Проснулся я от удара. Массивная картина, подаренная в день рождения моим напарником и висевшая уже не первый месяц на стене, сорвалась с гвоздя и больно ударила острым углом по плечу. Не продрав толком глаза, я на ощупь включил верхний свет и как загипнотизированный уставился на стол, стоящий посреди комнаты. На нем судорожно прыгала хрустальная ваза, расплескивая воду и разбрасывая цветы. Звенела где-то посуда. Весь коттедж вздрагивал. Не иначе – Игоря шуточки! Ну, погоди у меня!

Коттедж снова вздрогнул и как-то странно покачнулся. Да ведь это же… Я вылетел из постели как ужаленный. Землетрясение! Следующий толчок сбил меня с ног. Что-то где-то глугсо ухнуло. Зазвенело битое стекло. Погас свет.

Схватив в руки одежду, спотыкаясь и налетая на разбросанные и разбитые вещи, я двинулся к выходу. Свет загорелся сноса, когда я был уже на улице и подбегал к служебному корпусу. Лучи прожекторов больно ударили по глазам. Было два часа ночи. У главного пульта плантации колдовал полуобнаженный Игорь.

– Что там? – с ходу спросил я.

– Крепко тряхнуло. Вышла из строя Юго-Западная силовая установка.

– Только и всего-то? Включи дублирующую.

– Она, шеф, и была включена. Ты вчера сам распорядился основную поставить на профилактический ремонт. Теперь ее запустят не раньше чем через сутки.

– Этого еще только и не хватало! Что обещают синоптики?

– Сейчас посмотрю, я только что запросил… Ага. Вот и ответ. – Игорь подхватил выскочившую из прорези аппарата карточку. – Температура… давление… влажность… Это все в норме… Ветер юго-западный…

В глазах Игоря блеснул испуг.

– Через час здесь будет буря. Скорость ветра 2025 метров в секунду, – почти шепотом закончил он.

Я вырвал у него из рук карточку.

– Но ведь можно временно перекрыть дыру в защите полями соседних установок: Южной и Западной, – неуверенно предложил Игорь, вновь и вновь перечитывая из-за моего плеча данные метеоцентра.

– Шутишь, – ответил я, не в силах оторвать взгляд от страшных чисел 20-25. – Даже при максимальной нагрузке в лучшем случае удастся уменьшить скорость ветра только в два раза. Соседние установки при таком режиме работы выйдут из строя минут через двадцать-тридцать. Чтобы установить переносную силовую установку и запустить ее, потребуется минимум полтора-два часа.

Игорь быстро повернулся к пульту и взял аккорд на его клавиатуре.

– Что ты еще придумал?

– Отдал команду киберам срочно монтировать переносную установку.

– Поздно, – бросил я и нервно заходил по комнате взад-вперед. У меня привычка такая, если я нервничаю пли над чем-то всерьез ломаю ГОЛОВУ, мечусь по комнате как заводной. -Они все равно не успеют, – рассуждал я лихорадочно вслух. – Буря начнется через час, установка заработает в, лучшем случае через полтора. Чем держать ветер остальное время? Руками?

– Агрогород может нам помочь?

– Он далеко. Добровольцы оттуда, тем более после землетрясения, прибудут не скоро. Да и чем они смогут помочь? Привезут переносную силовую установку? У нас их своих на складе несколько штук стоит. Раньше наших киберов все равно никто смонтировать установку не успеет. Они уже начали монтаж?

– Да.

– Ну вот… Почти час уйдет на запуск реактора…

Я замер, чуть не налетев на Игоря. Оказывается, он тоже ходил взад-вперед по комнате, только поперек моей трассы.

“Он что, издевается?! – подумал я ошарашенно. – Нашел время передразнивать!” Я зло плюхнулся в кресло. “Ну что ж, походи, походи! А я уж, так и быть, посижу. Молодым везде у нас дорога!…” Игорь злил меня, и я ничего не мог с собой поделать. В нашем поселке всегда царила тишина. И я, и мой напарник любили покой и уединение. С появлением же Игоря о покое осталось только мечтать! Будь я суеверным, я бы и землетрясение связал с его появлением…

Не обращая внимания на мою внезапную злость, Игорь продолжал наматывать километры по комнате. На ходу умудрялся еще и ногти грызть – дурацкая привычка! Вообще-то я допускал мысль, что кто-то еще, кроме меня, в задумчивости бегает взад-вперед. Почему бы и нет? Но почему этим кем-то должен быть именно Игорь, человек, к которому я отношусь с неприязнью?

В открытое окно влетел первый слабый порыв ветра. Голубые прозрачные шторы выгнулись, словно паруса старинного фрегата. Игорь.вдруг остановился перед окном и сосредоточенно уставился на паруса-шторы, будто впервые их увидел.

“Паруса… – вздохнул я. – Сейчас на плантации Парусник капризный тоже распускает паруса-листья. Они у него чертовски красивые, ажурные и тонкие, легкие и нежные… Они-то его и погубят. Даже ветер, дующий со скоростью десять метров в секунду, за несколько минут уничтожит всю плантацию, изорвет в клочья листья беззащитного растения, давними предками которого были женьшень и обыкновенный лопух…”

Парусник капризный… Капризнее растения не сыщешь. Единственное место, на Земле, где он прижился и размножается, да и то, отгороженный от ветров и непогоды силовыми полями, – это долина Ануя. Здесь, в алтайском предгорье, издавна славящемся своим разнотравьем, расположена первая и пока единственная в мире плантация Парусника. Много лет ег расширяли, тряслись над каждым корешком… В этих серебристых корнях вся его сила. Препараты, изготовленные из них, лечат десятки ранее считавшихся неизлечимыми болезней, а главное – заставляют обновляться человеческий организм, старых делают молодыми. Человечество вплотную подошло к биологическому бессмертию.

В нынешнем году плантация должна была дать первый крупный сбор корней для фармацевтических заводов. Тысячи людей во всем мире так и не дождутся избавления от тяжелых недугов, сотни тысяч, миллионы не получат желанной отсрочки от свидания го старостью и смертью. И все из-за какойто глупой нелепости!

“Что же придумать? Как спасти плантацию?” – ломал голову я.

– Шеф, – Игорь тронул меня за ушибленное плечо.

– Ну что еще? – Я вздрогнул и зажал рукой больное мeсго.

– Разреши изрезать зкгар.

Я ошaрaшeнно посмотрел на студента.

– Ты в своем уме? Зачем?

– Для парусов.

– Каких еще парусов?! – чуть не взвыл я от боли и злости.

– Я согнал все имеющиеся в нашем распоряжении широкопролетные рельсовые комбайны на юго-западный край плантации, к ущелью. Если их пролеты затянуть пластиком, то они преградят ветру путь в долину. Я узнал: пластик в рулонах есть в шестом агропоселке. По моей просьбе они уже выслали к нам ионолет с рулонами. Но прибудет он еще не скоро. До его прибытия мы могли бы использовать пластик ангара и поля Южной и Западной силовых станций, чтобы хоть немного сбить скорость ветра.

Несколько секунд я молчал, собираясь с мыслями.

“Только и всего-то, – наконец усмехнулся про себя. – Просто, как все гениальное”. Впервые, пожалуй, я с уважением смотрел на Игоря, не веря еще в то, что выход из безвыходного положения возможен.

– Но ведь комбайнов не хватит. Чтобы защитить плантацию, их надо поставить не только на входе в долину, но и по всей плантации через какие-то интервалы.

– Я уже послал киберов на кранах-ионолетах в ближайшие агропоселки. Через полчаса-час они натаскают комбайнов сколько угодно. Как быть с ангаром? Можно резать?