Текст книги "Канцлер Румянцев: Время и служение"

Автор книги: Виктор Лопатников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц)

В рукописном отделе Российской национальной библиотеки хранятся документы, проливающие на служение Н.П. Резанова новый свет. Это «Особая инструкция для японской Миссии, данная Резанову Министром Коммерции Графом Румянцевым» ^{79} , а также «Высочайший рескрипт, данный на имя Действительного Камергера Резанова 10 июня 1803 года». В документе «Всеподданнейшая записка о торговле с Японией, поданная императору Александру Павловичу Министром Коммерции графом Румянцевым 20 февраля 1803 года» ^{80} Румянцев указывает, что предлагаемый им проект «есть предприятие, соделывающее знаменитую в Российской торговле эпоху».

В свою очередь в императорском рескрипте говорилось:

«Господин действительный Камергер Резанов! Избрав Вас на подвиг, пользу Отечеству обещающий, как со стороны японской торговли, так и рассуждении образования Американского края, в котором Вам вверяется участь тамошних жителей, поручил я канцлеру вручить Вам фамоту, от меня к японскому императору назначенную, а министру коммерции по обоим предметам снабдить Вас надлежащими инструкциями, которые уже утверждены мною. Я предварительно уверяюсь, по той способности и усердию, какие мне в Вас известны, что приемлемый Вами отличный труд увенчается отменным успехом и что тем же трудом открытая польза государству откроет Вам новый путь к достоинствам, а сим вместе, несомненно, более еще к Вам же обратить и мою доверенность.

Александр» ^{81} .

Тогда, в начале XIX века, новое царствование желало заявить о себе чем-то значительным. Эпоха великих географических открытий, казалось бы, осталась позади, но Румянцев и его единомышленники не считали возможным для России отказываться от дальних морских экспедиций. К тому времени стали придавать особое значение тому, как использовать ресурсы огромных пространств Сибири, как сделать доступными принадлежащие России отдаленные территории островов Курильской гряды, а также на Тихоокеанском побережье Северной Америки. Не была еще до конца изведана возможность пройти, охватив евразийский материк вдоль северного побережья – от Кольского полуострова до Чукотки и Камчатки. Румянцеву принадлежит историческая заслуга именно в том, что, несмотря на сотрясавшие Европу военные тревоги, удалось доказать правящей элите необходимость и целесообразность освоения морских торговых путей с Запада на Восток. Свои взгляды на этот счет министр коммерции обосновал в другом документе, во «Всеподданнейшей записке о торговле с Японией, поданной императору Александру Павловичу Министром Коммерции Графом Румянцевым 20 февраля 1803 года».

Европейские войны наносили российской экономике немалый урон. Задумав лишить Британию мировой гегемонии, Наполеон I приступил к осуществлению своих планов. Англо-французское противостояние сулило для российской экономики весьма мрачные внешнеторговые перспективы: разрушение традиционных хозяйственных связей, спад в торговле. Восток казался министру коммерции Н.П. Румянцеву направлением, позволяющим, по меньшей мере, возместить потери российской экономики, открыть новые горизонты в торговле. Наладить товарообмен с иностранными государствами, соседствующими с отделенными огромными расстояниями экономическими районами России, казалось делом не только перспективным, но в то же время крайне необходимым. Небольшие колонии русских поселенцев, в разное время заброшенных судьбой на острова Курильской гряды, на Сахалин, Камчатку, Алеутский архипелаг, побережье Аляски и далее – вдоль берега по континенту Северной Америки, влачили существование в гибельных условиях. Страдая от сурового климата, болезней, от нехватки самого насущного, подвергаясь набегам местных племен, русские люди едва выживали среди лежащих без движения огромных богатств. Добытые ценности, прежде всего пушнину, вывозить было некому и не на чем. Путь через Сибирь давался ценой невероятных лишений. Покрыть огромное расстояние через океаны и моря доселе никому из россиян не удавалось. Доказать способность России преодолевать океаны, подобно тому как это делали мореходы Португалии, Испании, Голландии, – эта мысль к концу XVIII – началу XIX века не оставляла многих. И.Ф. Крузенштерн и Ю.Ф. Лисянский оказались в нужный момент в нужном месте. Два бывалых морских волка в прежние времена прошли школу служения на английских кораблях. К 1803 году вынашиваемые ими и их предшественниками-мореходами мечты сомкнулись с реальной государственной необходимостью.

* * *

В те годы интересы деловых людей России стали все более сосредотачиваться на том, чтобы попытаться извлечь реальную выгоду от деятельности Российско-американской компании. Акционерное предприятие было учреждено в конце XVIII века с целью освоения земель на восточном побережье Северной Америки, однако устроители никакой отдачи от этого не имели. В задачу экспедиции, снаряженной на двух парусниках «Надежда» и «Нева», входила инспекция не только принадлежащих Российской империи владений на Камчатке, но и тех, что расположены по восточному побережью Северной Америки – от Аляски до Калифорнии. В докладной записке Александру I, датированной 20 февраля 1803 года, Румянцев ясно указывает, что снаряжаемая экспедиция «есть предприятие, соделывающее знаменитую в Российской торговле эпоху». Набросав план движения экспедиции, Румянцев помимо инспекции североамериканских владений компании преследовал главную цель – организовать торговые операции на юге Китая, в Индонезии, но ключевое значение он придавал Японии. Перед Резановым ставилась задача попытаться наладить связи со Страной восходящего солнца. По сведениям, имевшимся в Петербурге, такая возможность некогда, в царствование Екатерины II, имелась, но ею не смогли должным образом воспользоваться.

Неудачу прежней попытки – навести мосты в Японию – Румянцев относил на счет неправильного выбора людей, «собственная нравственность которых не соответствовала их назначению». Поэтому принципиально важным было, чтобы экспедицию возглавил «человек со способностями и знанием политических и торговых дел», такой, кому удастся «постановить на предбудущее время дружеские сношения между империями». Румянцев полагал, что прибытие в Японию видного российского сановника, наделенного особыми императорскими полномочиями, владеющего правилами обхождения, способностями убеждать, позволит преодолеть барьер отчуждения, но, по меньшей мере, исключит Россию из числа других, отверженных Японией государств.

* * *

Резанову к тому времени было 39 лет. Он имел отличную деловую репутацию, был хорошо образован, знал несколько иностранных языков. В молодые годы некоторое время служил под началом самого Державина. Совершил поездку в Сибирь и на Дальний Восток, где изучал возможности строительства морских судов, затем продолжил службу в Сенате. Еще со времен Екатерины II Резанов под влиянием сибирского первопроходца П.И. Шелихова заразился идеями масштабного освоения русскими побережья Северной Америки, думал над тем, как сделать доходной Российско-американскую компанию. Резанову удалось передать свои предложения Павлу I, и он был поддержан. Подступиться к осуществлению намеченных целей удалось, однако уже в новое царствование, при императоре Александре Павловиче. Российско-американское акционерное общество под руководством Резанова претерпело существенные преобразования. В состав его членов вошли представители около 400 именитых фамилий, среди них были и члены правящей династии.

* * *

«Особая инструкция для Японской Миссии, данная Резанову Министром Коммерции Графом Румянцевым» ^{82} – интереснейший документ российской дипломатии начала XIX века. Инструкция позволяет судить о характере дипломатического творчества того времени, о том, как выстраивались подходы России к достижению непростых целей. В том, как изложена историософия вопроса, видно, каковы были в России представления о Японии. Предвидя неизбежные трудности, создатели документа очерчивают пределы желаемого и возможного, прописывая программу максимум и минимум. До мельчайших деталей в инструкции изложены протокольные тонкости, какие необходимо соблюдать российскому посланнику, прослеживается желание предостеречь Резанова от возможных ошибок. Для документа характерен абсолютно внятный, подлинно русский, весьма близкий к современному, литературный язык. В нем почти отсутствуют архаизмы и канцелярские обороты, свойственные служебным документам того времени.

Помимо преамбулы инструкция содержит 22 параграфа, каждый из которых достоин внимания и комментария. Здесь возможно остановиться лишь на некоторых наиболее существенных.

Первым делом детально прописаны вопросы, которые Резанов неизбежно услышит. Изначально придется рассказывать как о государстве, которое Резанову доверено представлять, так и лично о нем самом. В том, что касается российской государственности, Румянцев предписывает Резанову:

«Вы скажите, что Россия есть первейшее пространством своим Государство в Европе и объясните границы оного; что климаты в сем Государстве различны, потому что оно занимает пол света; что Россия могуществом своим содержит в почтении и равновесии всю Европу, Китай, Турецкую империю и Персию; что войска она имеет и пехоты и конницы до 700 000; что управляема земля сия Самодержавным Государем, а как Японцы к единому самодержавию имеют почтение, то опишите Самодержавную Российскую Власть во всем ее достоинстве. Вы можете сказать, между прочим, что многие Азиатские Цари и владетели, каковы суть Сибирские, Грузинские и Калмыцкие, покоряясь Его могуществу, ныне просто в числе знатных Его подданных находятся; что Государь Император Российский, приняв Прародительский Престол и увидев обширность границ своих, славными победами Предков Его ознаменованных, положил царствовать в тишине и мире со всем светом. Что Государство Его есть прибежище наук, художества и законов».

Особо указывается на необходимость быть максимально точным, «действовать с большой осмотрительностью», на все вопросы «отвечать просто и без притворства»: «Вас будут весьма подробно спрашивать и о разных вещах, даже и о тех, которые им известны, и ответы Ваши велят записывать. Между прочим будут любопытствовать: какая земля Россия? Как она обширна? Каковы ее границы? Что растет в России? Самодержавен ли Государь оной? Какие он содержит войска? Против кого воюет? Какие его союзники? Какая у него полиция? Какой закон? Какие обычаи и множество вопросов Вам зададут подобных. Спросят Вас, что Вы за человек? Будучи Его Посланником, в каком Вы качестве и достоинстве? Какая Ваша должность? В каких Вы чинах? Какого рода грамота Императорская? Как они писана? Как запечатана? Как уложена и каким образом Вы ее сберегаете?»

* * *

Пожалуй, самым тонким и наиболее сложным ожидался вопрос о том, как правильно и по возможности точно донести сведения о вероисповедании. Враждебность Японии к христианству виделась Румянцеву одним из главных препятствий, способных повлиять на успех предприятия. Причины, некогда побудившие Японию отгородиться от остального мира, были известны. Поэтому особое внимание уделено тому, как развеять возможные предубеждения японцев к россиянам из-за их религиозной принадлежности. В доказательном отношении это наиболее уязвимая сторона документа – попытка показать независимость православия от католицизма и его преимущество над ним.

Португальские, а затем и испанские мореплаватели, открыв в 1542 году Японию, проложили сюда дорогу не только торговцам, но и миссионерам. К середине 80-х годов XVI века численность в Японии новообращенных христиан достигла 600 тысяч. Используя проверенный с другими народами опыт, пришельцы постепенно стали распространять свое влияние на светские дела, начали вмешиваться в местные обычаи, насаждать пренебрежение к коренным историческим культам. Новая религия стала все более приобретать форму власти, параллельную государственной. Росло недовольство в японской правящей элите. Раздражение накапливалось и в простом народе, для которого буддизм и синтоизм оставались традиционными религиозными ценностями. Поводом для изгнания католических миссионеров и полного искоренения христианства послужили откровения кого-то из испанских мореплавателей. Японцы от него узнали, в чем состоял подход колонизаторов. «Желая завоевать какую-либо новую страну, туда заблаговременно направляют миссионеров, чтобы через христианские проповеди они помогли подготовить в местном населении благоприятные условия для последующего полного покорения прежнего государственного пространства». По сигналу власти в Японии, начиная с 1614 года, в массовом порядке началось физическое истребление христиан. Именно тогда произошло «страшное христианам гонение и изгнание из Японии португальцев». Принадлежность к этому вероучению была объявлена государственным преступлением. Последние попытки японцев-христиан к сопротивлению были окончательно подавлены в 1637 году избиением на юге страны около 40тысяч верующих… С тех пор страна оказалась закрытой для внешних сношений, а японцам было запрещено покидать пределы архипелага.

«…Касательно Духовного закона скажите Вы, что Российский закон совершенно противен Гишпанскому и Голландскому, разделен от оных и догматами и обрядами. Спросят Вас не зависит ли Государь Российский от Папы по примеру некоторых известных им Монархов? Вы дадите ответы, что Он от Папы ни мало не зависит, даже не признает его за Духовную Особу, а сносится с ним как со светским малоземельным Владетелем; что над Российским законом Папа начальства не имеет; что Российский Государь не признает никого Себя свыше и есть Сам непосредственный начальник духовенства Своей земли; что он соединяет кротость с мужеством и имеет власть неограниченную, а со всем сим любит мир и тишину; что кроме тех познаний, каким исполнен вне всей Европы, он жаждет узнать состав Правительства и других частей света. Что при таких Богом вдохновенных дарованиях, поставляя в величайшую цену жизнь и спокойствие людей и радея не только что о Своем подданных, Он и Японцев, кои злощастною судьбою прикинуты были на берег Его владений, возвращает Отечеству и в дар Японскому Императору».

* * *

Инструкцией отдельно предписывалось строго соблюдать в общении с официальными лицами протокольные требования, какие, по имевшимся в России сведениям, приняты при дворе японских императоров: «Я не могу довольно повторить Вам, – пишет Румянцев, – сколько для Вас необходимо будет соображаться несходству их обычаев с нашими и не ставить того в унижение. Таковые правила предписывал сам Людовик XIV, известный между Монархами государь, тем, что с крайнею бережливостью охранял Монаршее достоинство, когда снаряжал Посольство в Японию. В 1624 году Послы Короля Гишпанского… не были приняты и возвратились для того токмо, что сообразоваться с Японскими обычаями не хотели…»

Не меньшее значение в инструкции придается тому, как должно выполнить торжественный акт вручения послания императора Александра I, «относиться к которому следует с высочайшим почтением, как к высшей ценности». Детально прописано, каким образом и кому следует передать документ.

«По получении первых повелений от Двора касательно Вашего приезда, а может быть еще и прежде, попросят у Вас посмотреть грамоту Государеву и перевесть оную. Отказывать Вам в том не надобно. Ящик или футляр, в которой будет положена грамота Государства, должен находиться в лучшем из сундуков Ваших. Сундук сей велите Вы поставить в наилучшем или возвышеннейшем месте Вашей комнаты и к сундуку сему никогда с покровенной головой не приближайтесь. У Японцев есть в обычае, чтобы пред знатными особами и пред предметом такого почтения всегда стоять с открытою головою. И в сем случае надобно будет выполнить обычай Японской, а особливо когда откроют сундук, в котором будет ящик с грамотою, когда будут смотреть грамоту и прикасаться оной. Если Японцы не дадут Вам нарочных людей нести сию грамоту, когда от Вас сказано будет, тогда изберите Вы двух из почетнейших чиновников, при Вас находящихся, которые… понесут грамоту, куда от Вас приказано будет. Футляр надобно поставить в ящик и уложить хорошенько. Понесут ее под балдахином и так Вас поведут ко Двору. Вам идти надобно будет за балдахином в знак почтения к Императору, Вашему Государю и чтобы самое тоже почтение возбудить в самих Японцах».

Главная же цель, ради которой миссия Резанова направляется в Японию, подана ясно и лаконично: «Важнейший предмет обязанности Вашей – в открытии торга с Японией. Разведывая и прилагая к тому все пристойные с обычаями их средства… представьте им сколь для обоих Государств выгодно производить торг непосредственно; что от нас будут они получать из первых рук пушные товары, мамонтовую и моржовую кость, рыбу, кожи, сукна и проч., каковых товаров ни от которого народа столь выгодно не получат, а мы взамен получать от них можем: пшено, штыковую медь, шелк и проч»..

Предвидя отказ японцев на предложения России приступить к полномасштабному взаимовыгодному сотрудничеству, Румянцев советует Резанову попытаться найти компромисс, предложить возможные варианты организации торговли.

«Впрочем, если бы по каким-либо непредвидимым случаям не согласились они на совершенную свободу в торговле, то не меньше Вам домогаться нужно, если более одного корабля в Нангасакскую гавань присылать они не позволят, чтобы открыта была мена на остров Матмай [18]18
  Ныне Хоккайдо.


[Закрыть], который частью принадлежит одному владетелю, а частью мохнатым Курильцам [19]19
  Мохнатые курильцы – проживающие на южных Курильских островах айны. Русские землепроходцы прозвали их так, поскольку в отличие от других северных народов, практически не имеющих на лицах ни какой растительности, эти были такими же бородатыми, как православные русские казаки.


[Закрыть]; буде же и того не удастся, то тут остается средство производить на остров Уруп, что ныне назван “Александром”, Компаниею заселенном; таким образом чтобы через мохнатых Курильцев могли мы доставать Японские товары и через них же им продавать или променивать наши. Разведайте об острове Сахалин: один ли народ на Сахалинском острове находится или многие; кому принадлежит остров сей? почитают ли его Японцы принадлежностью Китая или не зависимым? в какой связи островские жители с Японцами, и каким образом можно им достигнуть до открытия торга?»

* * *

Как справился Резанов со своей задачей? Первоначальным планом предполагалось, что экспедиция, сделав краткие остановки в портах Европы, пересечет Атлантику с заходами на Канарские острова и в Бразилию, затем обогнет мыс Горн, далее, проследовав через Тихий океан, прибудет в Японию, в порт Нагасаки. По завершении миссии в Японию экспедиция должна была прибыть в российское базовое поселение, в Петропавловскую гавань на Камчатке. После разгрузки, отдыха, ремонта судов предстояло осуществить инспекцию опорных пунктов российских поселенцев на американском побережье. Загрузив колониальный товар, планировалось движение экспедиции обратно.

Однако с первых дней плавания Резанов начал сталкиваться с обструкцией, учиняемой мореходами. Успешному выполнению намеченного маршрута помешали не одни только бури и шторма. Существенную роль сыграл, как водится, человеческий фактор. По инструкции, полученной Крузенштерном, ему как опытному мореходу поручалось лишь командование экипажами судов в морском и дисциплинарном отношении. Резанов же уполномочивался «полным хозяйским лицом не только во время вояжа, но и в Америке». В документе, подписанном императором 10 июня 1803 года, говорилось:

«Господин действительный камергер Резанов! Избрав Вас на подвиг, пользу отечеству обещающий, как со стороны японской торговая, так и в рассуждении образования Американскою края, в котором Вам вверяется участь тамошних жителей, поручил я канцлеру вручить Вам грамоту, от меня к японскому императору назначенную, а министру коммерции по обоим предметам снабдить Вас надлежащими инструкциями, которые уже утверждены мною. Я предварительно уверяюсь, по той способности и усердию, какие мне в Вас известны, что приемлемый Вами отличный труд увенчается отменным успехом и что тем же трудом открытая польза государству откроет Вам новый путь к достоинствам, а сим вместе несомненно более еще к вам же обратить и мою доверенность.

Александр».

Оттесненный от заведования всей экспедицией, Крузенштерн увидел для себя не только материальные потери (размер вознаграждения от ожидаемого был несколько урезан), но и утрату лидерских позиций, не ему одному сулящих лавры первопроходца [20]20
  Этот конфликт проясняет, в силу каких причин имя Резанова оказалось на «задворках» отечественной истории. Некоторые исследователи и по сей день пытаются свести конфликт между Крузенштерном и Резановым к обычной палубной ссоре переутомившихся от долгого плавания несовместимых по характеру людей. Это было бы так, если бы Крузенштерн и далее не продолжал оговаривать Резанова и после смерти.


[Закрыть]. Это и наложило негативный отпечаток на все предприятие, как и на сведения о нем, поступившие впоследствии в Петербург после завершения плавания. Камергер постоянно наталкивался на обструкцию, злопыхательство, враждебность. Такое отношение передавалось и членам экипажей судов, где среди офицеров были известные впоследствии мореходы Ф.Ф. Беллинсгаузен, М.И. Ратманов, О.Е. Коцебу. На судне «Надежда» оказалась довольно пестрая компания. Каюты получили и «некоторые из ученых лиц», включенные в экспедицию с целью «пополнения познаний и полезных примечаний». Были люди, наделенные условными, представительскими обязанностями, «дабы придать посольству более блеска», и просто любопытствующие «повидать свет за казенный счет». «Население» корабля с первых дней плавания поделилось на группы, предпочитавшие держаться независимо друг от друга. Образовался довольно сложный, чреватый несовместимостью психологический фон. Обстановку подогревал скандалист поручик Федор Толстой, получивший известность по прозвищу «Американец». Это был особый тип чрезвычайно конфликтного человека. Он стал «пружиной всех беспорядков». Его списали на сушу, как только судно «Надежда» прибыло в Петропавловск. Толстой-Американец был вынужден возвращаться в Петербург «пешеходным туристом» ^{83} .

* * *

Напряжение среди командования экспедиции добавил выявившийся факт подлога, совершенный Лисянским. «Надежда» и «Нева», вопреки ожиданиям, не выказывали должных мореходных качеств. Приобретенные Лисянским в Англии по весьма высокой цене новейшие суда, как оказалось, таковыми не являлись. Произведенный у берегов Бразилии тщательный осмотр и ремонт обнаружил: корабли отнюдь не новые, а всего лишь подновленные, постройки 1789 года. Их ветхость подтверждалась не только клеймами, найденными ремонтниками на днищах. Корабли не выдерживали серьезных штормовых нагрузок. Это не раз ставило как сам экипаж, так и суда на грань гибели. На рейде у Канарских островов от стоявших здесь бывалых мореходов участники перехода узнали: это были «Леандр» и «Темза», и услышали, что претерпели эти суда в морских сражениях…

Из Бразилии Резанов докладывал графу Румянцеву: «Мы ожидаем теперь благоприятного ветра, но когда пойдем, не могу донести по неповиновению г. Крузенштерна, не говорящего со мной ни слова о его плавании. Не знаю, как удастся мне совершить миссию, но смею Вас уверить, что дурачества его не истощат моего терпения, и я решил всё вынести, чтобы только достигнуть успеха».

Резанов проявлял терпение и благородство до последнего. Тем не менее дипломатический посланник и полномочный министр, камергер Резанов в один из наиболее ответственных этапов экспедиции под угрозой физической расправы оказался заперт в своей каюте. Предъявленный бунтовщикам рескрипт императора на имя Резанова был предан осмеянию. Бунт команды, поднятый Крузенштерном против Резанова, привел к фактическому отстранению его от руководства экспедицией. Это произошло после того, как суда, преодолевая шторма, обогнув мыс Горн, вошли в воды Тихого океана. «Надежда» не смогла без потерь пройти испытания, получила течь в корпусе. Блокированный в каюте Резанов до прибытия кораблей в Петропавловскую гавань на Камчатке практически не выходил из затворничества. О заходе в Японию в это время не могло быть и речи.

* * *

В Петропавловске по обращению Резанова к действующему губернатору состоялось расследование. Вердикт грозил Крузенштерну отстранением от командования кораблем, обещал возвращение в Петербург сухопутным путем для предания суду. Капитан предпочел отступить. Он вынужден был принести публичные извинения Резанову. Извинения Крузенштерна пришлось принять. Людей, способных профессионально управлять парусными судами, знающих навигацию, в том краю было не сыскать.

После произведенного ремонта «Надежда» двинулась в сторону Японии. «Открыть торг с Японией» Резанову не удалось. Общение ограничилось на уровне властей острова, в акваторию которого прибыл его корабль. Накануне прихода в Японию «Надежда» едва выстояла, оказавшись в эпицентре тайфуна. Войти в гавань, сойти на берег ни Резанову, как и никому из членов команды, не дозволялось. Первые встречи отнюдь не отличались гостеприимством. Мореходов долгое время «держали пленниками», не давая сойти на берег, пополнить припасы. Посланник тяжело заболел, и только это обстоятельство дало возможность сойти ему на берег. Внешние контакты, в том числе и с находящейся поблизости голландской факторией, были ограничены. Документы, какие Резанову в конце концов удалось представить, местный губернатор отправил с нарочным в Иедо [21]21
  Ныне Токио.


[Закрыть], в резиденцию императора. Ответа пришлось дожидаться довольно долго. Посланец из Иедо воротился ни с чем. Его возвращение ограничилось лишь сообщением о беседе с секретарем императора. Между тем отношение к пришельцам несколько смягчилось. Корабль Резанова стали посещать именитые граждане, происходил обмен подарками. Резанов старался проявлять возможное гостеприимство, угощал, в том числе и водкой, дарил подарки. Официальное послание российского императора было переложено в специально изготовленную торжественную упаковку, скреплено печатью местного губернатора…

Ожидание реакции официальных властей Японии затянулось на шесть месяцев. Все это время, что, в конце концов, удалось выведать Резанову, при японском дворе продолжалась дискуссия, как отнестись к контактам с русскими. Один из высокопоставленных японских чинов откровенно сказал, что «время, какое благоприятствовало русским, ушло в прошлое». К тому времени, когда корабль Резанова появился у японских берегов, «уже шесть лет, как умер последний при Дворе вельможа, кто ратовал за связи с соседом с Севера. После него пришло время противной партии», – записал он в своем дневнике.

* * *

Инструкция, данная Резанову, не могла вобрать в себя все необходимое. Многое не подтвердилось, другое вступило в противоречие с реальностями, а то, что казалось правдой, на самом деле таковой не являлось. Наивно было предполагать, что японцы, отвергнув католичество, проникнутся доверием к православным христианам. Священники на «Надежде» мало чем отличались от изгнанных из Японии сто с лишним лет назад… Голландцы, получившие ценой немалых усилий право на заход в японские порты двух кораблей в течение года, втайне смотрели на россиян как на непрошеных конкурентов.

Проявляя завидное упорство, российский посланник пытался вызвать японцев на конструктивный диалог. Подарки, привезенные экспедицией для представителей высшей власти, сначала были приняты, затем возвращены. Попытки Резанова переубедить японских должностных лиц, а также предпринимаемые им демарши результата не давали. Японцы оставались непреклонными. Передав находившихся на его борту ранее спасенных у российских берегов четырех японских моряков, Резанов был вынужден возвратиться в Петропавловскую гавань ни с чем.

К тому времени Крузенштерн, воспользовавшись неопределенностью, отказался продолжать движение к островам Курильской гряды, к берегам Аляски и Северной Америки. Он преследовал другие цели. Ему хотелось опередить находившихся в этом районе француза Лаперуза и англичанина Броутона, занятых поиском пролива, отделяющего остров Сахалин от материка. «Нева», собственность Российско-американской компании, отправилась к берегам Аляски. Лисянский, втайне не желая уступать Крузенштерну лавры первопроходца, пробыл у берегов Аляски недолго. «Нева» загружается товаром, пускается вдогонку за «Надеждой». Не заходя в порты, не считаясь с лишениями, жертвами среди команды из-за нехватки воды и пищи, Лисянский буквально гнал судно. Ему удалось опередить Крузенштерна и на месяц раньше отшвартоваться в Кронштадте…

* * *

Увидев своими глазами, как поставлено дело на Аляске, управляющий Российско-американской компанией принимает решение остаться здесь неопределенное время. Обстановка, положение дел оказались хуже всяких ожиданий ^{84} . Образ жизни россиян-колонистов и царящие здесь нравы ужасали. «Пьяная республика» находилась на грани выживания. Несметное по тем временам богатство – пушнина, которую они добывали там с легкостью, не делало их счастливыми. Промысловики не знали, куда и кому это богатство сбыть, а сами испытывали нужду в самом насущном – в хлебе. Заниматься животноводством и земледелием, чтобы обеспечивать себя, не удавалось. Выращивать зерновые здесь, как и другую растительную продукцию, оказалось делом крайне трудоемким. Необходимо было либо бросить все силы на возделывание земли, либо на заготовку пушнины. Этому мешало стойкое ожидание: вот-вот придет корабль, доставит все необходимое и проблемы отступят сами собой. Но нет. Так происходило далеко не всегда.

Если по каким-либо причинам корабли снабжения не могли пересечь океан, наступали голодные зимовки. «Недостаток хлебных припасов повергает людей болезням, голоду и самой смерти», – докладывал Резанов в Петербург.

Желая спасти дело Российско-американской компании, Резанов покупает у местных миссионеров корабль «Юнона», приступает к постройке барка «Авось». Между тем наступило время зимовки 1805/06 года, не сулившее ничего, кроме голода. Резанов решается на рискованное, в зимних условиях, плавание на «Юноне» вдоль континента на юг в надежде попытаться добыть продовольствие у обосновавшихся в Калифорнии испанских поселенцев. 17 июня 1806 года Резанов, ссылаясь на свои прежние донесения, пишет Румянцеву: «О гибельном положении, в каковом нашел я Российско-Американские области; о голоде, который терпели мы всю зиму при всем том, что еще мало-мальски поддержала людей купленная с судном “Юноною” провизия; о болезнях, в несчастнейшее положение весь край повергших, и столько же о решимости, с которою принужденным нашелся я предпринять путешествие в Новую Калифорнию, пустясь с неопытными и цинготными людьми в море на риск с тем, чтоб или – спасти области, или – погибнуть».

Тогда в Калифорнии и произошел этот, воспетый замечательным российским поэтом, любовный роман Резанова с дочерью местного губернатора, с неотразимой испанкой, доньей Консепсией. Между тем Резанов сумел тогда добиться главного: загрузить «Юнону» продовольствием, тем самым избавив русских колонистов на Аляске от голодной зимовки. Далось это Резанову с большим трудом. И это при том, что гарантий на возобновление торговых операций с Калифорнией получено не было. Оставался один возможный торговый партнер – Япония.