355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Виктор Лопатников » Канцлер Румянцев: Время и служение » Текст книги (страница 1)
Канцлер Румянцев: Время и служение
  • Текст добавлен: 12 октября 2016, 06:04

Текст книги "Канцлер Румянцев: Время и служение"


Автор книги: Виктор Лопатников



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)

Виктор Лопатников
КАНЦЛЕР РУМЯНЦЕВ:
Время и служение


«Молодая гвардия», 2011
Издание второе, исправленное и дополненное

Автор благодарит за помощь в работе Российский государственный исторический архив, Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ), Российский государственный архив древних актов (РГАДА), Российскую национальную библиотеку, Санкт-Петербургский филиал института российской истории РАН, Российскую государственную библиотеку, Государственный музей истории Санкт-Петербурга, Государственный музей-заповедник «Павловск», Государственное историко-культурное учреждение «Гомельский дворцово-парковый ансамбль».


Есть люди с пламенной душой,

Есть люди с жаждою добра...

Н. Гумилев


ПРЕДИСЛОВИЕ

На географической карте мира на пространствах Тихого океана в архипелаге Маршалловых островов едва различим остров Румянцева, открытый в 1816 году в ходе почти четырехлетнего кругосветного плавания команды лейтенанта Отто Евстафьевича Коцебу на корабле «Рюрик». Мало кто теперь помнит и знает, что снарядил экспедицию выдающийся государственный деятель, канцлер Российской империи Николай Петрович Румянцев.

Название острова – то немногое, что хранит память о нем. Между тем имя этого человека много значило в императорской России, а его служение составило целую эпоху. Спустя почти два столетия после кончины Румянцева сведения о нем сохранились преимущественно на страницах энциклопедий, справочников, в научных трудах по археографии и музейному делу, где ему отведена роль собирателя памятников славянской истории и литературы, библиофила, мецената. Но это лишь доля тех устремлений, которым Румянцев посвятил только конец жизни. Его не менее важные заслуги перед Отечеством забыты. Политическая биография излагается бегло. Служение на ключевых государственных постах в критический период российской истории обрисовано скудно. Одни авторы, судя по всему, не хотели, другие не смогли разобраться в этой личности. Те же, кому удавалось докопаться до истины, приходили к главному выводу: граф Румянцев, его судьба не укладывались в прокрустово ложе стереотипов того времени. Вторжение Наполеона в Россию перечеркнуло существенный этап русско-французских отношений в период между 1807 и 1812 годами. Война, стоившая неисчислимых жертв, заставила забыть многое значительное, истинное, в том числе и тех, кто стремился этот конфликт предотвратить… О таких политиках старались молчать, а если они напоминали о себе, их чернили. Проще всего оказалось, затушевав эту часть политической биографии Румянцева, представить его жизнь заурядной, а пребывание во власти бессмысленным.

Румянцев – трагическая и романтическая фигура в политической истории России. Как писал о нем его современник князь Ростопчин: «…был живым укором царившему своекорыстию: отсюда вся эта злоба от высокочиновного до мелкого патриота». В России, Британии, Франции, как и в других европейских государствах, большинство политиков преследовали одну цель: вызвать непримиримое военное противостояние двух императоров – Наполеона I и Александра I.

Между тем Румянцев пытался избавить Россию от участия в разорительных конфликтах в центре Европы. Его кредо патриота-государственника противоречило концепции векового монархического миропорядка, созидаемого и поддерживаемого ценой нескончаемых, кровопролитных войн. В тот критический для европейских монархий период молох войны особенно нуждался в России, в ее неисчерпаемых, по тем временам мало что стоивших людских ресурсах. Именно этому противился Румянцев и этого не хотел допустить. Трагический разворот событий вынес ответы на неудобные вопросы за пределы исторических хроник.

Победные итоги Отечественной войны 1812 года увековечены в храмах, памятниках, монументах. События, имена, даты запечатлены в непревзойденных художественных творениях. Вспомним бессмертное «Бородино» Михаила Лермонтова или роман-эпопею «Война и мир» Льва Толстого. Трагическое отодвигалось вдаль, затмеваемое описанием сражений, батальных сцен, подвигов, победных торжеств. И все-таки это была война. Война, сопровождаемая неисчислимыми жертвами, страданиями, невосполнимым материальным ущербом. Теперь мы воспринимаем ее как безусловную данность, как крупное историческое событие. Но так ли неизбежна была она для России? Обязателен ли был путь к кровавой развязке? Что же такое роковое произошло, что позволило столкнуть армии и народы? Каковы были явные и тайные силы, подвигнувшие государства на взаимное истребление своих граждан? Что послужило причиной тому, чтобы отбросить, забыть межгосударственные договоренности, наконец, изъявления в верности и дружбе российского и французского императоров? Какая нужда, вопреки прежним намерениям, побудила Наполеона вторгнуться в Россию? Так ли уж нужны были ему завоевания в далекой и холодной стране?

Фрагмент географической карты Маршалловых островов с атоллом Румянцева

Между тем, если выявить реальный смысл государственной деятельности Румянцева, придется несколько иначе взглянуть на российскую и европейскую историю. В трудах, посвященных людям и событиям того времени, оставлено немало белых пятен, многое недосказывается, умалчивается. Детально изложенная политическая биография Румянцева неизбежно прояснила бы явную и скрытую роль его современников и, разумеется, самого императора Александра I.

Потомки оставили в стороне многие обстоятельства жизненного пути Румянцева, его деятельности на постах директора Департамента водных коммуникаций и устроения дорог, министра коммерции и, особенно, министра иностранных дел. Нынче довольно трудно разобраться в том, что предопределяло действие тайных и явных сил той эпохи, вскрывать подлинные причины поведения и поступков ее творцов. Необходимо выяснить, что же было главным, чем руководствовался Румянцев в своей государственной деятельности, какие цели преследовал? В чем и в ком ошибся, просчитался? В силу каких причин министр иностранных дел, государственный канцлер, добившийся всех мыслимых на тот момент чинов, званий, наград, вдруг подает в отставку?

Казалось бы, к чему ворошить прошлое. Жизнь человеческая однако устроена так, что, продвигаясь сквозь время, преодолевая преграды, она устремляется к поиску истины. Национальную историю причесывали и приглаживали как в угоду монархическому абсолютизму, так и большевистской диктатуре. Доверчивый ум россиян и в царское время, и впоследствии воспринимал прошлое в изложении официальной историографии, до 1917 года возвеличивавшей деяния монархов. В тени оставалась роль царских сподвижников, реальных устроителей государственной жизни. Более того, на них списывались неудачи и просчеты царствований. И если на страницах хроник, относимых к Имперскому периоду истории России, еще встречаются жизнеописания государственных деятелей, прославивших Россию своим служением, то в постреволюционное время многих из них причислили к «царским холуям» и «прихвостням». Время Советов подвергло ревизии весь предшествующий путь Российской государственности. События и факты рассматривались не иначе, как с классовой позиции. Бунтари, террористы, революционеры выдвигались на авансцену истории [1]1
  В марте 2011 года в России – впервые после 1917 года – в Мариинском дворце Санкт-Петербурга состоялись торжества в связи со 150-летием принятия исторического Манифеста об отмене крепостного права от 19 февраля (3 марта) 1861 года. Реформы, вызванные этим императорским актом, преобразили Россию. Царь-освободитель Александр II стал настолько высокочтимой фигурой, что в каждом большом и малом российском городе ему были установлены памятники (накануне 1917 года их насчитывалось, по некоторым данным, около 14 тысяч). К началу XXI века осталось только два – за рубежом, в Софии и Хельсинки. Большевики отвергли историческое значение реформ Александра II, объявив освободителями России себя. Началось возведение памятников «подлинным борцам за народное счастье». С пьедесталов низвергалось всё, что напоминало бы о «царском режиме». На освободившиеся места водружались скульптурные изображения героев-большевиков, прежде всего В. И. Ленина. В ту пору величественный памятник Александру II, стоявший на берегу Волги в Рыбинске, подвергся поруганию: его сбросили в Волгу, а постамент использовали для памятника Ленину. К 150-летию Манифеста об отмене крепостного права памятник Александру II в Рыбинске решили установить вновь – на прежнем месте и на том же пьедестале.


[Закрыть]
.

Кажется, пришло время присмотреться к нашему прошлому, пробраться сквозь препоны заблуждений и предубеждений, понять и утвердиться в том, что всё было не совсем так. Идеализация как царского, так советского периодов отвергается. Простые граждане пытаются по крохам добыть сведения о своих предках, краеведы – о своей земле и о том, что на ней происходило, этнографы и археологи – следы населявших их край цивилизаций, лингвисты – об истоках родной речи, культурологи—о происхождении обычаев и традиций, обществоведы и политологи – об идейных течениях. Прошлое, совсем недавнее и не столь близкое, интересует, волнует и будоражит, поскольку содержит много невыясненного, загадочного, а то, как оно отражалось прежде, вызывает недоверие, сомнение, отторжение. Подобные веяния можно отнести к некоему новому этапу развития национального самосознания, в эпицентре которого оказалось направление в исторической науке, анализирующее, насколько ход истории зависит от успеха или не успеха отдельных личностей, от возможности преодоления ими сложных обстоятельств в силу внутреннего превосходства. Это тем более важно, поскольку до последнего времени было принято считать, что творцами истории выступают народы, классы, партии и именно им человечество обязано своим движением по восходящей, а люди, оказавшиеся на вершине событий, – лишь случайное порождение стихии, когда «любой бы смог».

На самом деле это не так. Именно личность, наделенная волей, талантом, умом, темпераментом, во многом определяет историческое развитие как в мировом, так и в других масштабах, какими мы измеряем жизнь. Однако таким людям зачастую не находится места в нашей памяти – нет ни мемориалов, ни названных их именами улиц, городов. Пора приоткрывать завесу таинственности и неизвестности и над сферой государственного управления. Это особый вид человеческой деятельности, присущий коридорам власти, – мир, о котором немало написано и сказано. Но чаще всего господствуют литературные фантазии и художественный вымысел. Повествования, где преобладают документы, факты, свидетельства современников, имеют особую ценность. Познавая, чем жил и как служил Румянцев и ему подобные, приходишь к пониманию – в истории России были государственники, по своим качествам и складу характера более достойные, чем некоторые государи. Именно такие, как они, становились опорой Отечества, выступали выразителями его подлинных целей и интересов. Пройти, сохранив собственное достоинство, сквозь тернии, где тесно переплелось высокое и низкое, дается далеко не каждому.

Трудно, но необходимо сказать потомкам правдивое слово о графе Румянцеве. Слово это не переменит хода истории. Произнести его, однако, необходимо! Кое-кто скажет: поздно во всем разбираться. Может быть, это и так. Но с тех пор военное противостояние государств не только не ослабевает, а, наоборот, становится явлением системного порядка. Если не искать ответов на эти вопросы, человечество будет и далее обреченно следовать в тупик.

Знание, как говорили древние, умножает грусть. Но, как ни грустна была бы правда, проступающая сквозь пелену времени, она нужна. Это часть, быть может, горького, но живительного опыта. Обращение к личностям, подобным Румянцеву, позволяет развенчать исторические мифы, вернуть людям чувство национального достоинства. Знание о подлинных устроителях российской государственности – фундаментальная нравственная основа для поколений. Гражданский, научный долг мыслящей части общества состоит в том, чтобы опровергнуть ложь, выявить истину в том, что искажалось или предавалось забвению. Служение Румянцева и немногих ему подобных принадлежит не только истории, но и современности. Подлинное знание о жизни таких, как он, таит ключ к пониманию исторических причин, по которым Россия, несмотря на цепь трагических, порой катастрофических обстоятельств, находила силы не только выстоять, но и двигаться вперед.


Глава первая.
РУССКИЙ Д'АРТАНЬЯН

3(16) сентября 1721 года по пути в Выборг царь Петр получил известие, которое круто изменило его планы. В депеше, доставленной курьером из-за границы, российские уполномоченные Я.А. Брюс и А.И. Остерман докладывали о завершении переговоров, итогом которых стало подписание 30 августа (10 сентября) в городе Ништадте мирного договора. Оригинал документа был приложен к пакету. Сомнений не оставалось: в войне со Швецией, тянувшейся более двух десятилетий, поставлена точка. Более того, завершилась она «так хорошо, как лучше быть не возможно». Амбициозные цели, которые поставил перед собой еще совсем молодой российский самодержец, в осуществление которых мало кто верил, были достигнуты. Война эта, по словам Петра, стала «кровавой и весьма опасной школой». Однако жертвы, понесенные Россией, были, наконец, оправданны. Передача под юрисдикцию России приморских территорий и прилегающей к ним акватории Балтийского моря отныне открывала перед российским флотом возможность беспрепятственно прокладывать морские пути в Европу.

Утром следующего дня, стоя на палубе продвигавшейся по Неве бригантины, в перерывах в бесконечной череде пушечных залпов, Петр I извещал население о радостном событии. Весь сентябрь и далее в Петербурге праздновали, а с наступлением морозов и установлением санного пути торжества были перенесены в Москву. Там народное гулянье, вдохновляемое личным присутствием императора, продолжилось.

22 октября (3 ноября) в Троицком соборе после торжественного чтения текста договора и проповеди о деяниях и заслугах самодержца с речью выступил старейший из сенаторов канцлер Г.И. Головкин. Он объявил: приращение новых земель, а также полноправное вхождение России в сообщество морских держав служит убедительным основанием для объявления Российского государства империей, а самого царя – «Петром Великим, отцом Отечества и Императором Всероссийским».

Статус империи и провозглашение Петра I императором предопределяли новое качество, обретенное российской государственностью. Возвышался ее международный статус, по-иному открывались перспективы внутреннего развития.

Глубина преобразований, затеянных Петром, подходы к их осуществлению и поныне будоражат воображение. Петровская эпоха – предмет нескончаемых дискуссий, противоречивых исследований, книг, статей. Начало им было положено едва ли не при жизни самодержца. Были ли Петровские реформы закономерным для России продолжением исторического процесса или означали радикальный разрыв в его преемственности? Был ли Петр великим преобразователем или тираном? Эти разнополюсные взгляды известны давно, и по-прежнему им отводится одно из центральных мест в науке о Петре {1} .

До сих пор идет спор о том, что позволило осуществить задуманное Петром? Почему его планы не остались плодом политических фантазий? Могли он, обладая тираническими наклонностями и репрессивным аппаратом, на одном только страхе воздвигнуть могущественную империю?

Время Петра, как и любой переломный период, таит в себе немало непознанного, неразгаданного. То же самое можно сказать и о противоречивой, необыкновенной натуре Петра, феномене его уникальной личности. Не только это, но и многое другое объясняет причины, по которым теперь, по прошествии трех веков, в современной России, в Петербурге создается научное учреждение – Институт Петра Великого. Петр I и его ярчайшая эпоха – реформы, события, свершения – их значение для истории и современности будут изучаться на системной основе. Особое место в тематике института займут исследования исторической роли сподвижников, единомышленников Петра. Кто они, ближайшее окружение царя? Чем были движимы его соратники? Безвыходностью своего положения, страхом перед неограниченной царской властью? Стремлением выслужиться, пробиться к вершинам успеха и богатства? Верой в неизбежность и необходимость преодоления отсталости и застоя? Наконец, вдохновением, которым одержим был Петр, уверенностью в правильности сделанного им выбора?

К вопросу о сподвижниках и помощниках, призванных вершить государственные дела, неизбежно примыкает проблема приведения в действие механизма управления. Неограниченная власть, сосредоточенная в одном человеке, передаваемая по наследству, – процесс трудно познаваемый. Казалось бы, чего проще – «повелевай и властвуй», однако, как свидетельствует исторический опыт, в этом деле немало подводных камней и течений. Вполне объяснимы причины, по которым происхождение монархической власти издревле объяснялось с религиозно-мистической точки зрения, а ее роль и деяния предопределялись свыше, самим Богом. Всякое посягательство на власть монарха объявлялось наибольшим грехом. Божественное происхождение императорской власти освящалось церковными иерархами. Тем самым подтверждалось представление о властителе как об избраннике Божьем. Выстраиваемая столетиями особая церковно-государственная система ценностей служила могущественным средством укрепления абсолютной власти.

Российский престол, воплощавший в себе высшую ступень государственной власти, – это понятие, также наполненное церковно-религиозным смыслом. Престол – это место селения самого Господа Вседержителя. В церковном обиходе Святой престол – главное место в христианском храме, где свершаются религиозные таинства, доступные только священнослужителям. По мнению правоведов прошлого, престол – это некая духовная твердь, на которой покоится власть, гарантирующая ее прочность и незыблемость. Применительно к светской власти эквивалента этому понятию не существовало. Другие составляющие: трон, двор, свита – носили вполне конкретный, но подчиненный характер. Гражданское значение понятия «престол» включало в себя незыблемую систему ценностей для сопричастных к монархической власти представителей высших родов и сословий. Им, наряду с монархом, принадлежали исторические права беречь и укреплять государство. Реальными выразителями этих прав в разных политических обстоятельствах выступали церковные иерархи и крупные государственные сановники. Высшая элита исходила из того, что российский престол – святое, веками хранимое не одним только Богом место, но его надлежало надежно защищать. Ее священным долгом было укреплять устои российской государственности. На деле всё выглядело прозаичнее, особенно когда возникала необходимость в смене монарха. В движение приходило всё, что так или иначе сопровождало прежнего правителя по жизни. В дело прежде всех включались влиятельные кланы, в чьих руках на самом деле держались нити управления. На поверку выяснялось, что власть монарха отнюдь не абсолютна, а сам он является заложником выходящей на поверхность борьбы. Обстановка складывалась особенно драматически при неопределенности прав на престолонаследие, а те или иные обстоятельства не позволяли передать власть прямому наследнику…

Противостояние именитых боярских семейств Милославских и Нарышкиных вылилось в кровопролитные столкновения, бунт, а затем и многочисленные казни. Юный царевич Петр Алексеевич оказался на волосок от смерти. Родовитые кланы, духовенство, потерявшее авторитет вмешательством в эту свару, не могли стать опорой Петру. Он не захотел и не стал черпать из этой консервативной агрессивной среды советников и помощников. Самодержец вынужден был заново создавать престол, возводить собственную духовную твердь из оказавшихся рядом зачастую малообразованных, безродных и обедневших, а также занесенных судьбой в Россию иностранцев. Историческая миссия Петра I удалась не только благодаря сочетанию качеств, присущих личности самодержца. Существенно было и то, что Петр умел находить способных для государственной деятельности людей. Прежде всего крепких духом одаренных юношей, способных на ходу решать задачи любой сложности. Внушал им чувство возвышенной гордости, привязанности к родной земле. Отныне для каждого в отдельности и всех вместе жизнь наполнялась особым смыслом – любовью к Отечеству. Ради его величия и с верой в будущее они служили беззаветно, самоотверженно, до самоотречения. Их повседневная жизнь не всегда отличалась безупречностью. Грубость, жестокость, свойственные некоторым их деяниям, во многом определялись не менее жесткими обстоятельствами, требованиями безусловного исполнения приказов. Верность слову, знамени, императору для них, гордых духом и востребованных временем, становилась высшей ценностью. Вырастало новое дворянство, наделяемое наградами, титулами, богатством. Его представители стали опорой престолу, обустроили двор, сформировали свиту. Нет причин умалчивать, что и в их среде проявлялись угодничество, интриги, карьеризм, лихоимство, произвол, почти всегда сопровождающие безраздельную личную власть. Однако эти многократно описанные явления – не цель нашего повествования…

Осуществление грандиозных проектов, таких как возведение новой столицы России, создание на Урале чугунолитейной промышленности, прокладка судоходного канала в обход Ладожского озера, наконец, череда рискованных военных предприятий, требующих боеспособных армии и флота, определяло ход мыслей и действия его помощников. Именно они претворяли петровские идеи, а после его кончины не позволили ревизовать наследие царя-реформатора. Как бы противоречиво, а порой сатирически ни отображалось окружение Петра в литературе, сколь бы своекорыстными ни пытались выставить старания некоторых из них, очевидным, хотя во многом непроясненным, остается факт, что соратники Петра составили опору правителям, пришедшим на смену первому российскому императору.

В этом ключ к пониманию многих свершений, составивших славу Петровской эпохе. Этому посвящены пушкинские строки в поэме «Полтава»:

 
И он промчался пред полками,
Могущ и радостен, как бой.
Он поле пожирал очами.
За ним вослед неслись толпой
Сии птенцы гнезда Петрова —
В пременах жребия земного,
В трудах державства и войны
Его товарищи, сыны:
И Шереметев благородный,
И Брюс, и Боур, и Репнин,
И, счастья баловень безродный,
Полудержавный властелин.
 

Часть сподвижников – А.Д. Меншиков, Ф.А. Головин, М.М. Голицын, Б.П. Шереметев или Ф. Лефорт – по милости судьбы примкнули к нему в юные годы. С другими его пути пересеклись при трудном восхождении к престолу. Теперь, как, впрочем, и в ту пору, трудно выделить, что здесь было главным – зоркий глаз самодержца, интуиция или просто удача. Но всякий раз, когда ставились высокие цели, рядом с Петром оказывались надежные помощники и исполнители его планов. Тех же, кто, преодолев горнило испытаний, всякий раз делом подтверждал свои способности и умения, Петр ценил особо. На что мог надеяться и что предпринять российский самодержец в 1711 году, оказавшись блокированным турецкими войсками в прутских плавнях Бессарабии, не имей он рядом с собой преданных сподвижников П.П. Шафирова, Б.П. Шереметева и А.И. Румянцева? Обстановка была почти безнадежной, на грани пленения самого Петра, стоявшего во главе русских войск. Существует миф, будто Екатерина 1, пожертвовав супружеской честью и драгоценностями, отданными предводителю турецких войск, спасла ситуацию. Горькая правда состояла в том, что русская армия потеряла в Прутском походе 27 тысяч человек, из них только 4800 – в боях. Остальные погибли в окружении – от жажды, болезней, голода… Л ишь дипломатические усилия Шафирова позволили в конечном счете согласовать и подписать с турками Прутский трактат (1712) на труднейших для России условиях… Удалось главное – сохранить честь русского царя, деблокировать, сберечь остаток войска… Спустя три года переговорщики, а по сути заложники султана, Шафиров и Шереметев смогли вернуться в Россию. Договор на ратификацию султану по поручению Петра доставил в Константинополь и привез обратно А.И. Румянцев.

Какова была бы судьба российской государственности, если бы наследник – царевич Алексей – так и оставался за пределами России, дожидаясь момента, когда закончится жизнь отца-императора? Его внезапное исчезновение выходило за рамки тлевшего конфликта между сыном и отцом. Это обстоятельство таило в себе опасные последствия. Наследник российского престола мог оказаться весьма удобной фигурой и знаменем в руках враждебных России сил. В условиях, когда в Европе создавались и распадались коалиции, а вчерашние союзники оказывались врагами, оставлять Алексея вне Отечества было опасно. Истории известны эпизоды, когда подобного рода «беглецы» становились опорой для внешней и внутренней оппозиции правящему монарху. Разыскать укрывшегося на просторах Европы беглеца, узнавать о его тайных перемещениях из одного убежища к другому, устанавливать контакт с его покровителями, убедить их и самого цесаревича согласиться на добровольное возвращение обратно в Россию возможно было, лишь обладая незаурядными способностями. Эту задачу удалось выполнить двум преданным Петру помощникам – П.А. Толстому и А.И. Румянцеву.

* * *

Военно-политический успех, подытоженный договором в Ништадте, по праву разделяли его соратники. В дипломатических приготовлениях к подписанию мирного трактата особую роль выполнял Александр Иванович Румянцев (1680—1749) – личность, не столь замеченная историей и литературой. Между тем его вклад гораздо весомее содеянного более известными персонами Петровской эпохи. Он – один из легендарных основателей династии выдающихся государственных деятелей России.

Трудно найти подобный пример, когда бы от отца к сыну, от сына к внуку столь прочно и непрерывно на протяжении столетия передавалась традиция служения престолу и Отечеству. При этом каждый из них оставил свой глубокий след в истории российской государственности. Будущий преобразователь России приметил юного Александра Ивановича Румянцева во время своих потешных забав, и он вошел в когорту близких Петру людей: Б.А. Голицына, А.Д. Меншикова, Г.П. Чернышева, П.И. Ягужинского.

Государева служба началась для Румянцева с вступлением России в Северную войну в 1700 году. Расторопный и исполнительный 20-летний дворянский недоросль был определен в Преображенский полк – любимое войсковое соединение Петра. Офицерам этого полка царь особенно доверял. Их способности, проявленные в ходе сражений, Петр проверял и далее, при выполнении самых разных, в том числе и инженерно-технических задач, дипломатических поручений. Румянцев оказался одним из них. Он участвовал в боях под Нарвой (1707), при Пропойске (1708) и под Полтавой (1709), сопровождал Петра в заграничных поездках, занимался высылкой из Москвы ордена иезуитов, инспектировал строительство флота и укреплений на западе и юге России, исполнял роль дипломатического курьера во время Прутского похода. Был с Петром в первой Персидской экспедиции в 1722 году, когда близ Дербента из-за шторма погибла российская флотилия. Организовал в Казани строительство флота для нового похода, завершившегося взятием Баку (1723) и союзным договором с Персией… {2} Петр направлял его на те российские окраины, где требовалось урегулировать, ликвидировать причины недовольства, остановить смуту.

По мнению некоторых исследователей, эпизоды его жизни и служения, будь они хоть отчасти реконструированы, могли бы послужить основой для увлекательного и правдивого романа. Его судьба – своеобразное продолжение истории д'Артаньяна на русской почве. «Румянцев, – как пишет знаток той эпохи Н. Эйдельман, – больше умел, чем д'Артаньян, ибо в России 1700-х годов требовался весьма культурный д'Артаньян; Румянцев исполнял больше. Гасконец, получив некоторые деликатные поручения, непременно сломал бы шпагу и сдал себя в Бастилию, тогда как Румянцев принимал и исполнял их с улыбкой» {3} . Ему действительно удавались весьма тонкие и сложные дела. Он проявлял удивляющую многих способность выведывать малодоступные сведения, проникать в скрытые от других тайны. Живость ума, деятельное общение, умение завязывать связи, вызывая расположение к себе, – характерные черты политика и дипломата. Румянцев, к примеру, добыл весьма ценные сведения о настроениях, царивших в окружении шведского короля Фридриха I, что стало прологом к успешному завершению Северной войны, к подписанию Ништадтско-го мирного договора. Экспедиция через Кавказ и Закавказье в Турцию (1724), где Румянцев был во главе посольства, по сути, была разведывательной. В «мемории» из семи пунктов Петр, наученный трагическим опытом Персидского похода, поручал своему посланнику оценивать состояние дорог от Баку до Грузии и от Азова вдоль Черного моря, возможности судоходства на местных реках, условия снабжения провиантом, фуражом, наконец, настроений населяющих местность христиан – армян, грузин…

* * *

Известие о кончине Петра I застало главу дипломатической миссии Александра Ивановича Румянцева в Константинополе, в самом начале переговоров с турецким уполномоченным. Согласие на возвращение в столицу Румянцев получил спустя шесть лет, в июле 1730 года. Все это время он вынужден был находиться в Турции, затем на Кавказе и в Закавказье. Поводом для пребывания были проблемы размежевания на территориях, подвластных России, Турции, Персии, претерпевавших передел в ходе войн. Урегулирование требовало детального рассмотрения ситуаций, сопровождалось многочисленными консультациями, переговорами, в ходе которых возникало немало спорных вопросов. Регион Кавказа, находясь в сфере интересов трех держав, напоминал пороховой погреб. Племенная раздробленность, неопределенность ориентации горских вождей, сложный рельеф местности, наконец, нестабильность в самих странах-конкурентах, как и в отношениях между ними, становились причиной проволочек, саботажа со стороны центральных и местных властей. Это были самые трудные годы жизни Румянцева. В Петербурге не принимали во внимание его многочисленные запросы и донесения, а поступающие указания из Коллегии иностранных дел имели мало общего с реальными и теми возможностями, какими располагал российский посланник. Изнуряемый переездами с места на место, болезнями, еще больше мучимый неопределенностью, Румянцев обращался к своим все еще находящимся в силе коллегам – Меншикову, Остерману, однако прервать «праздную бытность, которой скуки перо описать не может», – не удавалось. Его, похоже, специально удерживали там.

Возможность возвращения к деятельной жизни появилась у Румянцева с воцарением императрицы Анны Иоанновны. Однако располагать ее благосклонностью ему довелось недолго. В окружении российского престола главные роли принадлежали сплоченному кругу немцев-временщиков, возглавляемых герцогом Э.И. Бироном. Их нравы претили сподвижнику Петра. Строптивость Румянцева – он отказался возглавить Управление государственными финансами, поскольку не имел нужного опыта в этом деле, а также конфликт с братом Бирона, Карлом, которому в ответ на оскорбление нанес пощечину, – обернулась смертным приговором, замененным ссылкой в Алатырский уезд в Чувашии. Прощение благодаря стараниям родственников супруги пришло спустя четыре года, в 1735 году. Состоялось назначение губернатором в Астрахань, затем в Казань, в Башкирию, а уже оттуда наместником в Малороссию. В ту пору Румянцеву приходилось перемещаться из одного конца империи в другой, налаживать там жизнь, заниматься урегулированием мятежей и межэтнических конфликтов. Он участвовал в военных походах фельдмаршала Миниха, совмещая при этом управление Малороссией. В отсутствие Миниха Румянцеву пришлось возглавить решительное наступление на турок, затем, получив назначение чрезвычайным и полномочным послом, отправиться в Константинополь на переговоры с султаном. Эта последняя для него дипломатическая миссия на Восток, длившаяся три года, завершилась награждением его орденом Андрея Первозванного.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю