Текст книги "Даэла (СИ)"

Автор книги: Виктор Маслов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

  Глава двадцать седьмая

  Жара спала, на небо наползли облачка, постепенно превратившиеся в тяжелые, дождевые тучи. Пошел мелкий теплый дождик. Вряд ли мы доберемся до Суана к вечеру, значит, вместо ночевки предстоит всю ночь провести в дороге. Никто не жаловался на тяготы пути. Туэн привык к долгим армейским походам, когда не только приходится глотать дорожную пыль, но и частенько мокнуть под дождем. Молчала и Аэра, шагала размеренно, словно андроид с нашей базы.

  – Аэра, – обратился я к девушке, – смотрю, тебя в любой армии с удовольствием взяли бы в солдаты. Тяжелую, походную лямку тянешь, не стеная.

  – Я прониклась к тебе уважением, везунчик, не хочу тебя подвести, чтобы опять не попал под раздачу.

  Это она так своеобразно высказалась, имея в виду мое кратковременное рабство. Но, оказалось, что не только это.

  – Ты вечно куда-то попадаешь, то на королевские переговоры, то царевну в постель затащишь, или вдруг оказываешься у страшного жреца, приносящего людей в жертву. Признайся, что у тебя намечено к следующему разу?

  – Во-первых, Тана сама ко мне пришла, – нехотя ответил я, не нравился мне этот разговор, – во-вторых, не могу понять, кто, каким образом, и с какой целью, ухитрился поставить мне на руку рабский знак.

  – Сама пришла? Как будто ты был сильно против! – уж не послышалась ли мне в ее голосе ревность? – Данай, у тебя редкое свойство очаровывать девушек с первого взгляда, что касается знака на руке, наверное, мы с Туэном его нарисовали, пока ты спал.

  Я не ответил, провернуть подобное невозможно. У меня на руке была самая настоящая татуировка, какую в древности наносили воинам Даэлы и Ташаны. Как правило, рисунок содержал выдержки из священных текстов и считался защитным амулетом. Процедура была болезненной. Боль держалась, как минимум, в течение дня, а то и двух. Избавиться от татуировки не так-то просто. Я вспомнил, что сделать это можно с помощью лучемета, настроенного на лазерный режим. Выжгло бы почти без следа но, к счастью, не понадобилось.

  Дождь пошел сильнее, на дороге появились лужи, глинистая почва скользила и разъезжалась под ногами. Придется топать, пока не найдется сухое место для сна.

  В отличие от меня, спутники промокла до нитки. Бездумно переставляя усталые ноги, я вдруг почувствовал странную перемену. Дождь закончился, выглянуло солнце, лужи исчезли. Я откинул с головы колпак и не поверил своим глазам. На небе ни облачка, дорога сухая, лес закончился, перед нами далеко впереди город.

  – Кажется, мы добрались до Суана, – не испытывая увернности, предположил я. А как иначе? Прямая дорога ведет в Суан, южный пограничный город Садании. Дальше она пересекает королевство Эдрон, где в столице Швац, которую я собирался обойти по большой дуге, сидит Затан, сынок короля Алата.

  – Я бы не отказался пообедать и отдохнуть, – пробурчал Туэн.

  – Я бы лучше поспала, – сказала девушка.

  Возле городского предместья нам повстречалась телега с крестьянином, запряженная доходягой-таргом. Не ящер, а кожа да кости. Бородатый хозяин тарга одет был в обноски, куртка и порты в дырах, на ногах дешевые плетеные сандалии. Видно, нищета его заела.

  – Уважаемый, – обратился я к нему, чтобы развеять сомнение, – не подскажешь, город впереди, это Суан?

  – Путник, ты с Тэфона свалился? – искренне удивился он. – Это Тарена, повернешь налево, попадешь в Стуру, нашу столицу.

  Я застыл столбом, а крестьянин отправился дальше, ворчливо рассуждая о некоторых мужиках, что, перепив талы, себя не помнят.

  Вот она, очередная пакость теней, которые ни в какую не хотят допустить меня до острова. Тайную базу они, скорее всего, не нашли, но догадались, что там может быть спрятано нечто очень неприятное. Я не стал возмущаться и ругать неведомого противника. Не было в этом ни малейшего смысла. Вместо этого я сказал: «Идем в Тарену, перекусим и отдохнем». Что мы и сделали.

  Я знал, что найду выход. Не смогут противники навсегда запереть меня в Садании. Чтобы поддерживать физическую форму, по утрам, пока мои попутчики спали, я бегал вокруг постоялого двора. Затем отправлялся на лесное озеро, расположенное неподалеку и плескался в свое удовольствие. Заодно и древний разминочный комплекс бадлея не забывал выполнять.

  В одно такое утро, возвращаясь после зарядки и купания, довольный, как хрузд, поймавший горную ящерку, я встретил знакомого бородача на телеге. Направлялся он в нужную мне сторону, а именно, к далекой границе и городу Суану.

  – Привет, уважаемый, – поздоровался я.

  – А, это ты, сиан с Тэфона, – пошутил он, не подозревая, что попал в самую точку.

  – Перепили талы с приятелями, вот в голове и помутилось, – пояснил я. Не говорить же о тенях и портале? На дороге часто встречаются боевые монахи, которые за подобные разговоры запросто могут отправить на костер.

  – Бывает, – философски ответил крестьянин. Тарг его, похоже, скоро склеит лапы, настолько плохо выглядит животинка.

  – Не подвезешь? – спросил я.

  – Полезай в телегу, вместе веселей. Тебе куда?

  – Слышал я, неподалеку отсюда, к границе ведет забытая древняя дорога, хотелось бы на нее взглянуть.

  – Знаю эту дорогу, разбитая и размытая дождями. До поворота довезу, оттуда мне до дома недалеко. А тебе придется возвращаться пешком. Говорят, сам великий воитель Гураг некогда по старой дороге ездил, а смотреть там нечего, глина, песок, да мелкие камни.

  Я забрался в телегу, мужик хлестнул своего задохлика плетью, и мы поехали. По дороге он жаловался на жизнь, высокие церковные подати и королевские налоги. И что тарг вот-вот подохнет, старый уже, а нового не купишь, дорого. А дома семья, жена и двое ребятишек, всех надо кормить.

  – Если до Суана довезешь, денежку на покупку тарга я тебе дам.

  Крестьянин с недоверием уставился на меня.

  – Знаешь, сколько стоит здоровый тарг?

  Я продемонстрировав мужику пригорошню золотых.

   – Cогласен?

  – Деньги вперед, – дрожащим голосом сказал он. В глазах недоверие и надежда. Я протянул монеты, он, не считая, принял, там было явно больше, чем нужно. Следовало как-то объяснить подобную щедрость, иначе мужик о Четырехрогом вспомнит.

  – Сон мне приснился, – сказал я, – Творец велел страждущему помочь.

  – Поехали, Гуня! – крестьянин взмахнул плеткой, натянул вожжи, мы резво помчались по дороге. Ну, как резво, со скоростью хорошего пешехода. Быстрее старый Гуня тащить телегу не мог.

  Вскоре выехали на древний тракт. Кроме разбитой глины, песка и камней здесь и впрямь ничего не было. Сама дорога неплохо сохранилась, хоть и заросла травой и кустарником.

  – Здесь поворот, до моего дома отсюда недалеко, – он показал на две колеи, уходящие налево. Едва проехали поворот, древняя дорога исчезла, мы снова оказались на тракте, перед Тареной. Ясно, что где-то возле поворота тени установили невидимый портал, который и вернул нас обратно. Телега встала, ящер при этом шумно дышал, я подумал, что сейчас помрет.

  – Ты, случайно, не Четырехрогий? – сипло спросил мужик, опасливо отодвигаясь. – И золото твое, не проклято ли?

  Я слез с телеги.

  – Успокойся, сиан, это проделки темного, а я тут ни при чем.

  – Золото заберешь? – упавшим голосом спросил он.

  – Оставь, тебе нужнее, – сказал я. Мужик обрадовался, лихо свистнул и натянул вожжи. Старый Гуня поплелся дальше, словно медлительный люх, а я отправился на постоялый двор. По крайней мере, убедился, что пути перекрыты. Скорее всего, мне прицепили маяк, который дает знать теням, где я нахожусь. Я снял куртку и тщательно ее осмотрел, но ничего подозрительно не заметил. Все же, как добраться до Эдрона? Может, зря я отдал мужику сумму, которой хватило бы на покупку хорошего дома? Пожалел его, тарг и впрямь вот-вот «откинет когтистые лапы». Уверен, никто из моих коллег на базе никогда бы так не поступил. Слишком ташанцы практичные. Отсюда неожиданный вывод: я что, не ташанец?

  Я вспомнил о секретной точке возле Тарена, где хранился экспериментальный диск, с чужим двигателем. Энергию которого я необдуманно потратил для бессмысленного путешествия на Тэфон. На точке хранились немалые запасы золота. На Ташане золото стоило дешево, дешевле железа. Золото шло на технические нужды, добывали его на золотом астероиде, обращавшемся вокруг шестой планеты Занды. Если мои спутники еще не проснулись, я вполне успею сбегать за золотишком. Мой золотой пояс изрядно похудел и требовал пополнения. Я поспешил к лесу, миновав диск, замаскированный ветками.

  На точке все было по-прежнему. Отсюда я мог вызвать Управленца, только это означало бы конец маленькой базы. Тени мгновенно засекут координаты и превратят убежище в пыль. А оно еще пригодится. Так что, никаких контактов, хотя я не прочь бы узнать, связался ли искусственный интеллект с Ташаной, и как скоро можно ждать помощь. Эх, ну почему Уничтожитель спрятали так далеко? Окажись он под рукой, я бы давно разобрался с тенями-убийцами.

  Набив пояс золотыми монетами, я выбрался наружу и зарастил крышку. Точка вновь приобрела вид кургузого камня, поросшего мхом и травой. В поясе были также бриллианты, стоившие по местным меркам целое состояние. Сначала я решил их выгрузить, чтобы освободить место под золото, затем передумал. Потрачу их только в крайнем случае. Если Ташана пришлет подмогу, за бриллианты придется отчитаться.

  К тому времени, когда я вернулся на постоялый двор, мои спутники проснулись.

  – Опять купался и ногами-руками махал? – зевая, спросила Аэра. В постели, под легким одеялом, она выглядела очень сексуально, в жаркую пору на ней наверняка ничего не было надето. Она заметила мой взгляд и недовольно поджала губы.

  – Я просила меня разбудить, – ворчливо сказала она, – поплавали бы вместе.

  – Меня тоже в следующий раз разбудишь, – добавил Туэн, – выстругаю из дерева два тренировочных меча, устроим разминку.

  – Как скажете, – согласился я, – а теперь подъем и марш завтракать!

  – Слушаюсь, ваше величество! – шутливо ответил оруженосец, вскакивая с лежака.

  Аэра неторопливо поднялась, сбросив одеяло, я отвернулся. Движение чисто инстинктивное, ни один мой коллега не отказался бы лицезреть обнаженную красавицу.

  – Можешь смотреть, – разрешила Аэра, – от меня не убудет.

  Я пожал плечами: – Воспитание не позволяет.

  – Где же наш бесстрашный сиан воспитывался? – она хитро сощурилась. Впервые она поинтересовалась моим прошлым. Действительно, где? Врать не хотелось, но и правду открыть я не мог, поэтому ответил расплывчато: «Далеко отсюда, на юге. Оттого меня туда и тянет». Пусть понимают, как хотят. Может, меня на тех островах сам Ушуг клешнястый воспитывал?

  Глава двадцать восьмая

  – Помер наш Гунюшка, кормилец, приходится нового тарга покупать, – слезливо жаловался на жизнь крестьянин в обветшавшей одежонке и сандалиях на босу ногу. Шапка на его голове отсутствовала, хотя большинство местных мужчин носили широкополые соломенные «шунты», защищавшие от палящих лучей солнца.

  – Слезы льешь, уважаемый сиан, – сказал круглолицый продавец бандитского вида, со шрамом через весь лоб, – а денежки-то, есть? Смотрю на тебя и сомневаюсь. Ящер молодой, крепкий, шкура прочная, долго служить будет. Оттого и стоит дороже, целых семнадцать золотых монет.

  – Сбрось самую малось, – попытался торговаться крестьянин, – хотя бы, два золотых, и я его куплю.

  – Одну уступлю, и все.

  – Шестнадцать, – бородач задумался, почесал в затылке и махнул рукой, – была, ни была!

  – Где ж ты, пахарь, эдакие деньжщи отхватил? – спросил торговец, получив монеты и убрав их в поясной кошель. – Украл, что ли?

  – Что ты, уважаемый! Гелеман-Творец свидетель, мне подарил их добрый путник. Я теперь каждый вечер молюсь за его здоровье.

  – Мне бы такого путника встретить! – восхитился торговец, – за пять золотых приходится в лавке месяц торчать, а ему подарили! Что-то не верится.

  – Нанял он меня до Суана, и обещал за это на тарга денег дать.

  – До Суана извозчики больше одного золотого не просят.

  Крестьянин собирался рассказать, как все было, но передумал, с опаской окинув взглядом округу. Возле торговых палаток он заметил несколько боевых монахов, внимательно прислушивающихся к рыночным разговорам.

  – Довез и обратно доставил, – ответил счастливый обладатель тарга. – Можешь с ним сам поговорить и убедиться, что это святая истина. Добрый человек проживает в северном постоялом дворе. С ним оруженосец и девица, а сам мужик тоже выглядит, как простой крестьянин.

  – Простых крестьян с золотыми монетами не бывает, – пробормотал торговец, – говоришь, северный постоялый двор?

  – Северный, – подтвердил собеседник, соображая, сразу отправиться к портному и заказать новую одежду, или сначала посоветоваться с женой. Решил, что лучше сразу, жена деньги отберет и спустит на всякую чепуху. И шляпу, какие мужики носят, надо прикупить, самую дорогую и красивую.

  Торговец, тем временем, снял засаленный халат, переоделся, закрыл палатку, в которой, кроме разнообразного товара, хранил сменную одежду и некоторые, не слишком важные, бумаги и направился за пределы рынка, к приятелю, с которым иногда проворачивал не слишком законные, но выгодные делишки.

  – Эй, Гаул, ты дома? – постучал он.

  – Дома я, дома, – дверь открылась, – заходи.

  Разговор был не долгим, приятель быстро понял замысел своего друга Ункая.

  – Говоришь, у него золота полно? – спросил он.

  – Целую кучу денег случайному встречному отвалил за пустяковую услугу.

  – Может, он из банды, надо бы навести справки, – озаботился Гаул, выставив на стол бутылку талы, и закуску в виде вареных овощей.

  – Какая там банда! – горячо зашептал приятель, – крестьянин один, без охраны, ездил в Суан. Был бы из банды, наверняка прихватил бы воинов.

  – То-то и странно, – пробормотал Гаул, – завтра кое-кого поспрошаю. А после решим, что дальше делать.

  – Вечно ты все усложняешь. Я бы его трогать не стал, бабу утащил и, как следует, поспрашивал. Если у нее золота нет, богатый приятель ее выкупит. Кстати, заодно всласть попользуемся.

  – Завтра решим, – сказал, как припечатал, Гаул.

  На следующий день он посетил Хоша, местного владыку, державшего под рукой банды, действующие в округе, с которым у него с давних лет сложились почти дружеские отношения. Приходилось ему как-то оказывать Хошу посильную помощь на взаимовыгодной основе. При этом в столице, по договоренности с дворцовой охраной, бандиты Хоша безобразничать не смели, грабили исключительно в провинции.

  – Давненько не заглядывал, старый кублан, – приветствовал приятеля Хош, – дело появилось, или бездельем маешься?

  – Дело, дружище, – ответил Гаул, – мы с другом собрались пощипать богатеньких заезжих ухлябов. Меня интересует, не члены ли они воинствующей церковной братии, либо какой банды. Не стоит ли за ними сила, и стоит ли связываться?

  – Где твои ухлябы остановились?

  – На северном постоялом дворе, что в двух шагах.

  – Понял, кого имеешь ввиду. Нет за ними ни бандитов, ни церковных бойцов, – ответил Хош.

  – Значит, завтра схватим эту шиздру. Люблю чистых баб!

  – Постой! До меня кое-какие слухи дошли.

  – Что за слухи? – насторожился Гаул.

  – У мужика, что похож на крестьянина, курточка хоть драная и потертая, а прочнее иной кольчуги. И еще ветерок нашептал, что этот крестьянин на последнем турнире побил Дуана непобедимого вместе с таргом.

  – И ты поверил слухам? – удивился приятель. – Презренный землепашец одолел тарга и силача-наездника?

  – За что купил, за то продаю, – пожал плечами Хош, – и хватит трепать языком, давай отметим встречу. Эй, за дверью!

  Появившемуся воину бандитский вожак отдал распоряжения, и вскоре на столе появилась бутылка талы и закуска из запеченого мяса.

  Возвращаясь к себе, Гаул решил в подробности разговора приятеля не посвящать, не приведи Гелеман, испугается, откажется от затеи. Ближе к ночи сообщники, в предвкушении легкой добычи, отправились к постоялому двору. Охраннику на входе заплптили серебряную монету за молчание. Приятели прошли на кухню и о чем-то пошептались с главным поваром. Тот получил мешочек с сонным порошком и, в свою очередь, серебряный полновесный сун. После чего подельники устроились в углу зала. Вскоре будущие жертвы спустились в зал и принялись за ужин. Сегодня их обслуживал сам главный повар.

  – А ты боялся, – шепнул приятелю Ункай, – две серебряные монеты, и дело сделано. И баба никуда не денется. У меня новая кровать из Нуана с удивительно мягким матрасом. Порезвимся, приятель!

  – Я бы лучше забрал крестьянина, вытряс из него золотишко и покинул город, – шепотом ответил Гаул.

  – Проще справиться с бабой!

  Друзья дождались, когда клиенты постоялого двора насытятся и разойдутся по своим комнатам. Когда зал опустел, а помещения объяла сонная тишина, подельники поднялись к комнате, которую указал им повар. Оба были вооружены кинжалами, а Гаул, на всякий случай, прихватил тяжелую дубинку.

  Подельники постарались как можно аккуратнее открыть дверь в комнату, но та, все же, скрипнула.

  Аэра крепко спала. Девушка не почувствовала, когда ее осторожно спустили по лестнице и вынесли на улицу.

  Пробуждение в незнакомой комнате было тяжелым, болела голова. Возле лежанки она увидела двух мужчин. Одного со шрамом на лбу, другого сухощавого, с бегающими, хитрыми глазами.

  – Кто вы? – с трудом ворочая языком, спросила она. – Что вам нужно?

  – Золота, конечно, – произнес сухощавый, расплывшись в довольной усмешке.

  – Но сначала позабавиться, – добавил второй, уродливый шрам его производил жуткое впечатление.

  «След от удара мечом» – подумала Аэра, постепенно приходя в себя. Человек со шрамом больно ущипнул ее пониже спины, затем, еще больнее, за грудь.

  – Есть, за что подержаться, – нетерпеливо сказал он, задирая на девушке платье.

  – Смотри, как бы она тебя не облевала, – озабоченно заметил напарник, – бледная, как смерть. Слишком много было сонного зелья. Подожди немного, пусть придет в себя.

  – Я пока ее слегка разогрею, – нетерпеливец сорвал с Аэры остатки одежды.

  «Какой гадостью они меня напоили? Как голова болит!» – подумала она, а негодяй, в это время, принялся торопливо избавляться от штанов. Едва мужчина на нее навалился, в комнату сквозь стену ворвалась стремительная, размытая тень. Ункай едва успел дотронуться до вожделенного тела, как свалился на пол. Гаул выхватил кинжал, но больше сделать ничего не успел, тень запустила ему в грудь щупальца и остановила сердце. Издавая едва слышное жужжание, она исчезла в стене.

  Дождавшись, когда голова перестала болеть, девушка оделась, вышла на улицу и вернулась на постоялый двор. Воин у входа уставился на нее, как на привидение, но ей было все равно. Тошнило от сонного зелья и хотелось спать. Девушка поднялась наверх, улеглась на свое место и крепко уснула.

  Выспаться им не дали. Ранним утром на постоялый двор явились два боевых монаха. Испуганный служка разбудил Аэру, сообщив, что к ней пришли дознаватели.

  – Охранник у входа видел, как вы в сопровождении двух неизвестных покидали постоялый двор. Где и при каких обстоятельствах, вы расстались с этими мужчинами?

  – Я не помню. Что вы хотите от меня?

  – Правду, и только правду, во имя Творца нашего, Гелемана, – второй монах осенил себя священным символом круга.

  Аэра покосилась на воина-охранника, который выдал монахам искаженную историю ее похищения. Не мог же он признаться, что позволил двум негодяям, в бессознательном состоянии, утащить девушку с постоялого двора?

  – Мужчины, явившиеся ко мне, сказали, что неподалеку меня ждут родственники. Я поверила и вышла с ними, потом мне стало плохо, я упала без чувств. Когда очнулась, оказалось, что этих двоих след простыл. Понялв, что меня обманули, я вернулась к себе. Это все.

  – У вас что-нибудь пропало? – спросил монах. Аэра отрицательно качнула головой.

  Монахи переглянулись.

  – Мужчины, которые вас обманули, погибли. Вы не знаете, что с ними случилось?

  Аэра внутренне усмехнулась. Лицо ее не дрогнуло, в эти суровые времена, даже улыбку могли расценить, как связь с Четырехрогим и отправить на костер.

  – Понятия не имею, достойнейшие, – ответила она.

  Как только удалились церковные отцы-дознаватели, воин, охраняющий вход, сообщил, что к Данаю явилась некая девушка, отказавшаяся назвать свое имя.

  Глава двадцать девятая

  Хоть Малта и вернулась во дворец после того, как исчез мост через полноводную реку Куж, образ мужественного Даная, победителя тарга, преследовал ее, куда бы она ни направилась. Советник Цуэн обращался к ней с важным вопросом, касающимся внутренней политики, или слуги спрашивали, какой десерт она предпочитает, взгляд молодой королевы казался отсутствующим. Данай являлся ей в сновидениях в доспехах, или же вообще без всего. Тело ее охватывал жар, настолько велико было желание. Слуги это видели, молчали, разве что, шептались по углам. Советник Цуэн поначалу злился, считая подобное поведение глупой причудой. Однако время шло, и это вызывало у него все большую тревогу. В конце концов, советник пришел к выводу, что ему ничего не остается, кроме как отправиться вместе с любимой Малтой туда, где находился этот несносный Данай, темным магическим взором привороживший его несчастную дочь. Советник не верил в богов, считая их выдумкой, но, вместе с тем, прекрасно знал, что магия, все же, существует. Старушки из глухих деревень, иной раз справлялись с болезнями, которые ни одному лекарю не удавалось вылечить. Были и другие случаи, когда обиженная властями старушка насылала на виновного неизлечимую порчу. Умудренный жизнью советник посчитал безродного воина Даная таким колдуном.

  «Я мог бы договориться с боевыми храмовыми монахами, – думал озабоченный отец, – и от него следов бы не осталось. Но ведь дочка помрет с горя!». Идею расправиться с колдуном советник Цуэн запрятал в долгий ящик памяти, до лучших времен. А сейчас ему предстояло отправиться с Малтой в небольшой город Тарен, что возле Стуры, столицы Садании, где, как доносили шпионы, остановился этот несносный мужик. Если бы мост не восстановился сам по себе, можно было бы отказаться от путешествия, к которому не лежала душа советника. Но мост возник, и деваться было некуда. Дочка при этом известии оживилась и не могла ни о чем говорить, кроме как о поездке в Тарен. Советник Цуэн пытался продумать дальнейшие шаги. Какими будут его действия, если неотесанный мужик Данай согласится на предложение Малты на ней жениться? Скандал может выйти грандиозный. Соседи не поймут и, не исключено, могут даже объявить войну! У владык взрослые сыновья. В Эдроне принц Затан, перспективный жених, в Нуане у короля Дарэна вошедший в возраст сын Уитт. Ни Цуэну, ни Малте, обиду не простят. А дочь, словно потеряв разум, постоянно спрашивала: «Когда отправляемся?». Пришлось назначить дату, через десять дней.

  Имелся у советника еще один, запасной, выход, помимо обращения к монахам. Существовала, мало кому известная, организация, стоявшая на защите интересов власть имущих. Называлась она «Тайная служба», и создана была, несколько столетий назад, во времена смуты, королем Суиссом. Количественный состав службы был неизвестен, да и ни к чему подобные знания, а вот верховного проспектора этой серьезной организации, Шузана, советник хорошо знал. Под видом помощника владыки охраны тот частенько появлялся во дворце. Цуэн поставил в памяти галочку. Если переговоры с монахами непременно станут известно всей челяди, включая последнюю поломойку, о просьбе к проспектору не узнает никто. Но сделать это придется позже, после путешествия в Саданию. Тогда и станет понятно, необходимо ли прибегать к крайним мерам.

  Десять дней пролетели, как один миг, и первому советнику пришлось, скрепя сердце, собираться в дорогу.

   В путь отправились два экипажа, запряженные таргами. В первом, отмеченном королевской короной на дверце, находилась Малта с советником и служанками. Здесь же хранился изрядный запас денег, потребных в путешествии. Второй экипаж предназначался для охраны. На дорогах бесчинствовали разбойничьи шайки, так что полтора десятка закованных в чешуйчатую броню мечников и арбалетчиков, должно было хватить для обеспечения безопасности ее величества.

  Через знаменитый мост проехали без остановок. Малта с советником и прислугой со страхом смотрели на капитальное каменное сооружение. Мост один раз уже исчезал и мог проделать это снова. Никто не знал, когда это случится и что произойдет с путниками, которым не повезет на нем оказаться. Пока моста не было, монахи с утра до вечера окуривали каменные опоры листьями священного растения бэй, и, круглые сутки, возносили молитвы Творцу. Считалось, что именно их стараниями произошло чудо, и мост вернулся на прежнее место.

  До Стуры было недалеко, тарги бежали резво. Цуэн решил в столицу не заезжать, пришлось бы представляться во дворце и терять время, поэтому направились в Тарену.

  – Увижу его с другой женщиной, выцарапаю глаза! – заявила Малта.

  – Кому именно, ему или ей? – поинтересовался советник.

  – Обоим!

  – Возле него твоя старшая сестричка, – напомнил Цуэн.

  – Вряд ли она опустится до связи с простолюдином, – поморщилась девушка, – я говорила о служанках.

  – Но это нормально, когда уважаемые сианы тешатся со служанками.

  – Я заберу его во дворец, служанок выгоню, оставлю только слуг, – девушка мечтательно уставилась в потолок кареты, словно увидев там предмет своей страсти, – никаких служанок, он будет только моим.

  – Ты можешь завести хоть десяток фаворитов. Лишь бы не заводила разговора о свадьбе.

  – Он мой будущий муж! – упрямо поджав губы, заявила девушка. – А с сестричкой пора покончить. Что-то моя беглая родственница зажилась на этом свете.

  «Наконец-то, ее посетила хотя бы одна правильная мысль» – подумал советник, понимая, что с проспектором, все же, придется встретиться.

  Глава тридцатая

  Едва я решил немного поспать, в комнату заглянул охранник. Этот тип, пропустивший к нам похитителей, проникся ко мне благодарностью за то, что я не выдал его церковным дознавателям. Иначе судьба его была бы печальна. Он сообщил, что ко мне явилась некая девица, не пожелавшая назвать своего имени. Скоро от девиц придется усиленно отбиваться. Что-то я стал у них слишком популярным.

  В вошедшей девушке я узнал Тану. Она бросилась в мои объятия, шепча ласковые слова и повторяя, что не может без меня жить. И никогда не выйдет замуж за Эзета, сына короля Нуана, который слишком жесток и жаден и больше всего любит золотые диары, валюту своего королевства.

  Я с трудом ее успокоил, беспокоясь, что мои спутники проснутся.

  – Тебя собираются отдать за Эзета, к чему такая спешка? – спросил я.

  Девушка ответила не сразу.

  – У меня будет ребенок, – сказала она, – твой ребенок, Данай.

  Этого только не хватало! Ходят слухи о победителе тарга, а теперь пойдут о неутомимом любовнике. Вряд ли беременность будет долго оставаться тайной. Во что бы то ни стало, девушку, как можно быстрее, нужно было вернуть отцу.

  – Тана, – сказал я, – ты не боишься ходить одна? Ради выкупа тебя могут похитить разбойники, или предприимчивые торговцы рабами.

  – Я не одна, охранники ждут на улице. Отцу сказала, что непременно должна посетить церковь Творца, что рядом с Тареном. Знал бы, что поеду к тебе, ни за что бы меня не отпустил.

  – И он поверил?

  – Я сказала, что мне приснился вещий сон.

  – Тебе нужно вернуться к отцу и сыграть свадьбу, – сказал я. На мой взгляд, это было наилучшим решением. С такой гирей на ноге я скорее лишусь головы, чем доберусь до вожделенной цели! Из глаз девушки полились слезы.

  – Я хочу остаться с тобой! – воскликнула она. Видя, что уговоры не действуют, Тана решила сменить тактику.

  – Подари мне хотя бы еще одну ночь, – горячо зашептала она.

  Я уже собирался выставить ее на улицу, когда в коридоре возник следующий персонаж. В полумраке, подсвеченном факелом на стене, словно два разъяренных тарга дуэтом зашипели друг на друга. Поднялась возня, сопровождаемая сдавленной руганью и глухими ударами.

  – Шиздра немытая!

  – Сама ухлябка, пошла вон!

  – Какого глузда ты здесь забыла?

  Под вскрики и визг, я поспешно ретировался в пустой едальный зал. У дверей торчал все тот же охранник. Дверь открылась, я, нос к носу, столкнулся с монастырскими дознавателями.

  – Сиан Данай? – обратился ко мне один из них. – Вам придется пройти с нами. У великого магистра к вам появились вопросы.

   – Вы не забыли, что сейчас ночь? Не постоялый двор, а проходная улица! – недовольно сказал я. Однако дознаватели настояли на своем. И вот я сижу за столом, в маленькой, тесной келье напротив старого магистра. В келью вошел монах, склонился к уху старика и что-то прошептал.

  – Уважаемый сиан, в каких грехах меня подозревают? – спросил я, когда монах вышел.

  Прямых улик против меня у них нет. Я надеялся скорее вернуться к себе и, как следует, выспаться. Хотя, что там сейчас происходит, неизвестно. Если женщины поцапались, может, вовсю литься кровь!

  Высший церковный чин посмотрел на меня и покачал головой.

  – Уважаемы сиан Данай, – сказал он, – вокруг вас постоянно происходят события, которые заставляют вспомнить врага нашего и соблазнителя, Четырехрогого Трэша.

  – О каких событиях вы говорите, сиан магистр? – спросил я. Пусть напомнит!

  – Исчезнувший мост, в то время, когда вам срочно понадобилось переправиться через реку.

  – Если бы я был слугой Четырехрогого, он, наоборот, переправил бы меня на ту сторону по воздуху, – возразил я.

  – После стычек с вами остаются покойники, на телах которых можно видеть следы демонского оружия.

  – Я сражаюсь только острым железом! – с видом оскорбленной гордости задрал я нос кверху.

  – Сиан Данай, добравшись до границы с Эдроном, вдруг снова оказался в Тарене, мгновенные перемещения под силу только упомянутому демону Трэшу. Или вы с этим не согласны?

  Он упер в меня тяжелый взгляд. Возражать нельзя, это прямая дорога на эшафот. И я промолчал, ожидая, что он еще скажет.

  – Кроме того, возле уважаемого Даная, иногда звучат сильные громы, без грозы и молний, пугающие простой люд.

  «Имеются ввиду взрывающиеся „птички“, – понял я, – чего он добивается, на костер меня отправить, или?».

  – Уважаемый сиан чудесным образом расправился с таргом и его седоком, – продолжал магистр, – и, несомненно, с помощью колдовства, присушил к себе двух коронованных женщин. Этой ночью, за право лечь в постель к упомянутому Данаю, на постоялом дворе подралась королева Таланы, высокая сиана Малта с принцессой Садании, уважаемой Таной. С взаимными оскорблениями и расцарапыванием лиц.