Текст книги "Верный шаг (СИ)"

Автор книги: Вида Вернер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Глава 14

Настоящее время (13 августа)

В руках Уилсона был прозрачный пакет, в котором лежал большой нож, похожий на те, какими обычно разрезают именинные пироги. Но Бартоломью знал, что следы на лезвии – вовсе не сахарная глазурь.

– Мистер Кленси, вы узнаете этот нож? – поинтересовался помощник прокурора Стюарт Уилсон, нависая над Гилом Кленси, в глазах которого при виде орудия убийства его жены читался неподдельный ужас. Вжавшись в стул, он повернул голову вправо и посмотрел вверх на судейский стол.

– Отвечайте, мистер Кленси, – сурово велел Брайан Ходж. Слушание уже прилично затянулось, а работники уголовного суда Нью-Йорка привыкли обедать по расписанию.

– Узнаю… Это нож с кухни в моем доме, – произнес Кленси. Его тихий голос был полон обреченности. Теперь Барт не сомневался, Гилберт Кленси раскаивается.

– Когда вы видели его в последний раз? – продолжал Уилсон.

– Я… я не помню, – растерянно пробормотал Кленси.

– Попытайтесь вспомнить, – требовал обвинитель.

Сидящий рядом с Бартом Роби шепнул ему на ухо:

– Кленси все еще разыгрывает из себя жертву. У него такой вид, будто того и гляди в обморок хлопнется.

Бартоломью ничего не ответил. Он без конца теребил нижнюю пуговицу на своем пиджаке.

– Я видел этот нож на своей кухне, ясно? – почти визгливым голосом выкрикнул Кленси.

– Это вы выбросили его в кусты из окна гаража? Не так ли? – с вызовом спросил помощник прокурора.

– Нет! – Кленси затрясся, как лист на ветру.

Барт посмотрел на присяжных и заметил, что один из мужчин при этих словах скептически сложил руки на груди и качает головой. Он явно не верил ни единому слову обвиняемого и считал его хладнокровным маньяком. Похоже, этот парень сядет. И не только за то убийство, которое он совершил, но еще и за убийство своей жены.

– Но на нем ваши отпечатки…

– Протестую, помощник прокурора оказывает давление на подсудимого, – сказал Годфри Стивенс, поднявшись. – Ясно ведь, что на ноже отпечатки мистера Кленси, потому что это его кухонный нож.

Судья нахмурился.

– Протест принимается. У вас есть еще вопросы, мистер Уилсон?

– Вопросов нет, ваша честь, – ответил помощник прокурора, бросив пренебрежительный взгляд на адвоката Кленси. – Обвинение вызывает Бартоломью Дикинсона.

Барт поднялся и, проверив, не зацепился ли галстук за лацканы пиджака, неспешно пошел вперед по проходу между рядами. За время своей работы ему не раз приходилось давать показания. Обычно он всегда был спокоен, но сейчас под взглядами всех этих людей в зале ощущал себя жуком, ползущим по полу между огромными ножищами. Он чувствовал, что сердце бешено бьется где-то в горле.

– Кем вы работаете? – спросил Уилсон, когда Барт сел на место свидетеля.

– Я переговорщик в полиции Нью-Йорка.

– Вспомните двадцатое марта этого года. Что произошло в тот день?

Барт посмотрел на Корнера, тот кивнул, выражая этим свою поддержку.

– Поступил вызов о захвате заложников в кафе «Рэд Черри». Вместе с моим напарником Робертом Корнером мы выехали на место.

– Кто из вас был ведущим переговорщиком? – задавая вопросы, Уилсон прохаживался вперед и назад по залу, постоянно поглядывая на присяжных, словно пытаясь получить их одобрение.

– Я, – коротко ответил Барт.

– И вы разговаривали по телефону с Гилбертом Кленси, не так ли? – в тоне голоса помощника прокурора чувствовалось превосходство. Он словно смотрел свысока. Так что, давая свидетельские показания, Бартоломью даже почувствовал себя обвиняемым.

– Верно.

На первом ряду Барт увидел родителей Марка. Они сидели рядом с матерью и отцом Зои и сосредоточенно наблюдали за происходящим. Мать Марка, хотя и была одета как обычно, выглядела неважно. Под ее глазами можно было заметить темные круги, лицо осунулось, постарело. Барт помнил ее улыбающейся. Он мог с мельчайшими деталями воссоздать в голове день, когда в последний раз видел ее счастливой. В начале марта, когда у нее был день рождения. Томпсоны устроили праздник в саду, и она с упоением рассказывала о новом рецепте тыквенного пирога с мускатным орехом. Неужели она больше никогда не улыбнется? Подумав об этом, Барт неожиданно захотел обнять свою мать. Он так давно этого не делал.

– Расскажите о поведении мистера Кленси. Он был агрессивен?

– Он был в отчаянии, – сказал Бартоломью, поймав на себе взгляд мистера Томпсона. И если до этого момента он взирал на происходящее отрешенно, то теперь смотрел на Барта с явным недовольством.

– Вы хотели сказать, он был отчаянно враждебен? – попытался уточнить Уилсон.

– Я сказал, что он был в отчаянии, – твердо повторил Барт.

– Как отчаянный головорез? – продолжал гнуть свою линию помощник прокурора, начиная раздражаться. Видимо, свидетель говорил совсем не то, что он хотел услышать.

– Как животное, – сказал Барт, – которое, угодив в капкан, готово отгрызть себе ногу.

Зал загудел. Казалось, все присутствующие разом заговорили. Брайан Ходж стукнул молотком по столу, призывая к порядку.

– Мистер Уилсон, у обвинения имеются другие вопросы? – строго спросил судья.

– У меня все, – бросил помощник прокурора. Развернувшись, он сел на свое место, даже не взглянув на Барта.

– Ваша честь, есть вопросы у защиты, – поднявшись, сказал Годфри Стивенс.

– В таком случае, советник, вам слово.

– Мистер Дикинсон, – адвокат вышел в центр зала. – Расскажите, вы ничего странного не заметили во время общения с мистером Кленси?

Бартоломью знал, о чем спрашивает его Годфри Стивенс. В комнате наступила тишина. Множество пар глаз рассматривали Барта.

– Заметил.

– Что именно? – продолжил воодушевленный ответом свидетеля Стивенс.

– В разговоре были паузы. Как будто, кроме меня, он говорил с кем-то еще, – казалось, даже если бы Барт произнес эти слова шепотом, они все равно позвучали бы так же оглушительно.

Зрители снова загалдели. Мистер Томпсон выглядел взбешенным, а на лице Роби Корнера было написано удивление. Барт увидел стоящую в конце зала Дейзи. Она только что вошла и остановилась у стены.

– Тишина в зале суда! – снова взревел Брайан Ходж, в который раз пустив в ход молоток.

– У меня все, – с удовлетворением объявил Годфри Стивенс.

– Простите, – помощник прокурора поднял руку, – У обвинения появились еще вопросы к этому свидетелю.

– Пожалуйста, мистер Уилсон, – разрешил судья.

– Мистер Дикинсон… – чеканя шаг, обвинитель подошел к Барту и сунул ему под нос папку, которую он без труда узнал. – Вот ваш отчет о произошедшем в тот день. В нем нет ни слова ни о каких паузах. Почему вы о них не сообщили?

Если бы Уилсон только знал, каких усилий на самом деле Барту стоило написать тот отчет. Спасибо, что в тот день он вообще смог написать хоть что-то.

– Тогда это показалось мне несущественным. Но после я понял, что ошибся, – ответил Барт.

– Насколько вы уверены, что слышали паузы?

– Абсолютно уверен.

По комнате вновь прокатился недовольный рокот. Барту казалось, что судейский молоток вот-вот разобьет столешницу.

– Пожалуйста, успокойтесь! – крикнул судья. – К свидетелю еще есть вопросы?

– Нет, ваша честь, – цокнув языком, ответил Уилсон.

– В таком случае, мистер Дикинсон, вы свободны. Объявляется перерыв на обед.

Стремительным шагом Бартоломью выскочил из зала суда. Ему нужно было выйти на воздух и совсем не хотелось объясняться с Роби Корнером, который провожал его недоумевающим взглядом, пока он шел по коридору. Спрятавшись за углом, Барт закурил. От Дейзи пришло сообщение, что через десять минут она будет ждать его на парковке, чтобы поехать вместе на обед, как они и договаривались утром. Но он не мог думать о еде. И даже если бы тарелку поставили у него перед носом, он, скорее всего, не смог бы запихнуть в себя ни кусочка. Барт не представлял, могли ли его слова как-то повлиять на присяжных. Он ни разу не взглянул на них, когда сидел на месте свидетеля, не видел выражений их лиц. Но, как бы там ни было, он считал своим долгом сказать правду. И он это сделал, а значит, все правильно.

Отец Марка вырос перед Бартом неожиданно. Он выскочил из-за колонны и сразу же вцепился в воротник его рубашки. Его взгляд горел ненавистью.

– Что ты творишь, парень?! – тряся Барта за грудки, крикнул мистер Томпсон. – Из-за тебя этот ублюдок может получить маленький срок и скоро оказаться на свободе! Какого черта ты делаешь? Зачем ты его защищаешь?!

Барт был ошеломлен. Со дня смерти Марка его отец ни разу не заговорил с ним. А теперь он набросился на него, готовый раздавить, как муху. Бартоломью даже не сопротивлялся. Он лишь отодвинул руку с сигаретой в сторону, чтобы не прожечь костюм мистера Томпсона.

– Думаешь, можешь манипулировать присяжными? Тебе не кажется, что ты заигрался в свои психологические игры?! – продолжал мистер Томпсон, брызжа слюной. Его подбородок дрожал, глаза налились кровью.

– Я никого не защищаю! – выйдя из оцепенения, Барт попытался вырваться из его рук. – Я хочу, чтобы Кленси сел в тюрьму. Но только за свое преступление…

Наверное, они наделали много шума, потому что рядом уже появилась пара зевак. А затем Барт услышал рассерженный голос Дейзи Картер:

– Не смейте нападать на него! – она подошла вплотную, оттесняя мистера Томпсона от Барта. – Сейчас же отпустите его!

– Все нормально, Дейзи, – успокаивающим голосом сказал Барт. В это время подошло еще несколько любопытных прохожих. Окружив нарушителей спокойствия, они с интересом наблюдали за разыгравшейся возле здания уголовного суда сценой.

Руки мистера Томпсона разжались.

– Вы кто такая вообще? – с негодованием в голосе спросил он.

– Я психотерапевт мистера Дикинсона, – отчеканила Дейзи, делая еще шаг в сторону отца Марка и тем самым заставляя его отступить. – Бартоломью, нам пора.

Положив руку на плечо Барта, она подтолкнула его в сторону парковки, сквозь собравшуюся толпу.

– Ты думаешь, ты много знаешь о справедливости, сопляк? – крикнул ему вслед отец Марка.

– Справедливости не существует, – оглянувшись, ответил Барт.

Люди, поняв, что представление окончено, стали расходиться. Бартоломью шел, глядя вперед, но ничего не видя. Перед глазами все еще стояло яростное лицо мистера Томпсона.

– Брось это! Ты что? – Дейзи разжала пальцы Барта, заставляя его отпустить сигарету. Она уже давно догорела до фильтра и жгла пальцы.

– Тебе ведь больше не нужно туда возвращаться? – обеспокоенно спросила она, когда они сели в ее автомобиль.

Барт отрицательно помотал головой.

– Тогда поехали отсюда, – она завела машину.

– Мне нужно еще кое-что сделать, – сказал Барт, пристегиваясь. – Можешь меня подбросить до тюрьмы?

***

Пришлось подождать несколько часов, пока Гилберта Кленси доставят с сегодняшнего слушания назад в место его заключения. Охранник проводил Бартоломью в комнату для свиданий, где в каждой кабинке прозрачная перегородка накрепко отделяла мир заключенных от мира всех остальных. Кленси, одетый в оранжевый тюремный костюм, появился спустя несколько минут и сел напротив. Некоторое время они пристально смотрели друг на друга, пока Барт первым не взял в руки телефонную трубку, висевшую слева от него. Кленси сделал то же самое.

– Зачем ты пришел? – спросил Гил Кленси спокойным, ровным голосом, в котором не было ни волнения, ни страха. Для Барта это было непривычно.

– Чтобы выслушать тебя, – ответил Бартоломью.

Кленси горько усмехнулся и опустил взгляд, уставившись в стол, за которым сидел:

– Уже поздно…

Глядя на Кленси, Барт спросил себя, был ли этот парень когда-нибудь счастлив? И многие ли люди вообще в своей жизни испытывают когда-нибудь это чувство абсолютного счастья? Чувство, словно ты король мира, находящийся на пике своих возможностей, своего здоровья, своей сексуальности. Можешь делать что хочешь, идти куда хочешь, покорять новые вершины. И все это до тех пор, пока не случается что-то ужасное, разбивающее вдребезги твою картину мира и выбивающее почву из-под твоих ног.

– Никогда не поздно быть услышанным.

– Что ты хочешь знать? – спросил Кленси, по-прежнему гипнотизируя столешницу.

Барт затаил дыхание. Вопрос, который он собирался задать, разъедал его душу изнутри с первых секунд после трагедии, произошедшей в кафе «Рэд Черри».

– Я хочу знать, почему ты застрелил ее. Почему ты не дождался, пока выполнят твои требования?

Только после этих слов Кленси снова посмотрел на Барта. Его глаза увлажнились, лицо перекосила мучительная гримаса.

– Она хотела сбежать…

Барт прикрыл лицо рукой. Боже, почему она это сделала?.. Ей нужно было только сидеть тихо. Но она не смогла. По опыту Барт знал, что когда люди напуганы, нельзя предсказать их действия, нельзя их контролировать. Она решила выбраться сама, и поэтому он убил ее…

Ход мыслей Барта был прерван, когда Кленси, понизив голос, продолжил:

– …потому что она знала, что я должен ее застрелить.

– Что? – Бартоломью выпучил глаза, едва не потеряв дар речи. – Что ты только что сказал? – наклонившись ближе к прозрачной перегородке, переспросил он. – Ты «должен» был ее застрелить?

Из левого глаза Кленси выкатилась слеза, но он быстро смахнул ее рукавом.

– Он приказал мне.

– Кто? – спросил Барт, осев на стул. Если раньше ему казалось, что его сердце скачет слишком быстро, то сейчас он вообще не был уверен, что оно еще бьется. – Кто тебе приказал?

– Голос, – зловещим шепотом сказал Кленси. – Когда я закрыл двери в кафе, он сказал, что я должен убить журналистку, или моя жена умрет… Копы мне не поверили. Все вокруг думают, что это стратегия моего адвоката.

– Я верю тебе, – ответил Барт.

Глава 15

Настоящее время (15 августа)

– Сэр, хотите сделать заказ? – рядом с Бартоломью остановился официант. Совсем еще мальчишка, скорее всего, первокурсник, подрабатывающий в свободное от учебы время. В руках у него был планшет. Да уж, канули в лету те времена, когда официанты записывали все в блокнот и носили карандаш за ухом.

– Спасибо, чуть позже. Я кое-кого жду, – ответил Барт. – А вот и она.

У входа в кафе появилась молодая женщина в коротком синем платье. Увидев Бартоломью, она махнула ему рукой и направилась в его сторону. Как всегда, на шпильках, с ярко-красной помадой на губах – такова была Мэй Кенджи, сколько Барт ее помнил.

– Привет, – поднявшись с места, он заключил Мэй в объятия. – Отлично выглядишь. Как всегда.

Ответная любезность не заставила себя ждать:

– Ты тоже, красавчик, – она нежно погладила его по затылку, как делала это раньше, когда они еще встречались.

Ну, еще бы. Мазь, которую дала ему мать, сотворила чудо. Синяк за неделю полностью сошел с лица.

– Я буду чизкейк и большой капучино, – сев напротив Барта, она повесила сумку на спинку своего стула.

– Сэндвич с курицей на гриле и колу со льдом, – заказал Барт.

Официант кивнул и оставил их наедине.

– Как твои дела? – спросил Бартоломью, развалившись на стуле. – Давно мы с тобой не виделись. Что у тебя нового?

– У меня все хорошо… – сказала Мэй грустным голосом. Она отвернулась, разглядывая барную стойку, за которой бариста готовил капучино, но затем вновь посмотрела на Барта. – Пишу для колонки женских штучек.

Бартоломью удивился. Мэй всегда говорила, что стала журналисткой не для того, чтобы прозябать в каком-нибудь женском журнале.

– Ты же раньше писала для новостей, – заметил он.

Официант принес напитки и поставил на стол. Мэй пододвинула к себе капучино и, добавив сахар, принялась методично размешивать его палочкой. Барт терпеливо ждал ее ответа.

– Я решила сменить тематику, – наконец сказала она. Взяв трубочку алыми губами, Мэй осторожно попробовала горячий напиток. На трубочке остался след от ее помады. – После смерти Зои я совсем забросила новости. Было время, когда я вообще не хотела выходить из дома. Будучи затворником, новости не осветишь, – она усмехнулась. – Потом освободилось место в женских штучках, и мне предложили присоединиться. Так что я согласилась.

– Может быть, ты когда-нибудь вернешься к прежней работе? – Барт не верил, что любознательный и живой ум Мэй сможет долго протянуть на женских штучках.

– Может быть, – неопределенно сказала она. – А как твоя реабилитация?

Барт поморщился. Он не любил говорить о своем нервном срыве. Но Мэй, как истинная журналистка, выяснила все сама, сделав один звонок его матери.

– Еще идет, – коротко ответил Барт, видя, что к ним приближается официант с подносом.

– Чизкейк для дамы, сэндвич с курицей для джентльмена, – объявил он, будто предварял выход артистов на сцену, и, сунув поднос под мышку, удалился.

– Ладно, выкладывай, – сказала Мэй, когда официант отошел на некоторое расстояние от их столика. – Ты ведь позвал меня на ланч не для светской болтовни. О чем ты хотел поговорить?

– Ты права, – согласился Барт, откусывая от своего сэндвича приличный кусок. Он не знал, как лучше подойти к своему вопросу, но Мэй сама все сделала за него. – Мне нужно знать, над чем Зои работала. И надеюсь, что ты поможешь мне в этом.

– Зачем? – удивленно подняв брови, спросила Мэй.

Барт не ответил, продолжая тщательно пережевывать свой бутерброд. Затем, что он сделает все, что в его силах, чтобы виновные в смерти Зои не остались безнаказанными. Затем, что молодые и полные жизни и планов люди не должны умирать. Они должны жить до глубокой старости. И тот, кто лишает их этого, должен поплатиться.

– Я сейчас не могу этого тебе рассказать.

Мэй задумчиво посмотрела на него. Бартоломью понимал, что ее вряд ли удовлетворит такой ответ. Но вмешивать ее в это опасное дело он не собирался. Он не простит себе, если кто-то еще пострадает по его вине.

– Кажется, она вела какое-то журналистское расследование, – сказала Мэй, отправляя в рот вилку с кусочком чизкейка. – Она с упоением рассказывала мне, что готовит материал, достойный первой страницы «Таймс».

Услышав это, Бартоломью от неожиданности проглотил слишком большой кусок сэндвича и поспешил запить его колой, осушив до дна свой стакан.

– Неужели? – спросил он. Похоже, его опасения подтверждались, Зои действительно перешла кому-то дорогу. И он выяснит, кому. – Мэй, ты общаешься с ее родителями?

– Да, я заходила к ним пару раз на чай, – она дотронулась до своих коротких черных волос и заложила прядь за ухо. Эта ее привычка всегда умиляла Барта. – Они очень хорошо относятся ко мне. Ведь мы с Зои вместе с детства, и я выросла у них на глазах.

– Что они сделали с ее комнатой? – затаив дыхание, спросил он.

– Ничего, конечно. Она так и осталась нетронутой. Почему ты спрашиваешь? – Мэй нахмурилась.

– Мне нужно, чтобы ты навестила их еще раз, зашла к ней в комнату и посмотрела ее записи.

– Барт! – с негодованием воскликнула она.

– Может, ежедневник… или ноутбук. Ты ее лучшая подруга, они позволят тебе войти, – не останавливаясь, продолжал Бартоломью. Он не сомневался, что Мэй будет в шоке от такой просьбы. Но выбора у него не было. Сам он не мог просто так взять и заявиться к Далтонам. Они его практически не знают. Да и рассказать о своих догадках он никому не мог. А если бы и рассказал, то кто бы ему поверил? Скорее, решили бы, что у него не все дома.

– Но для чего тебе это? Расскажи мне! – потребовала девушка.

Барт протянул руку и накрыл ею пальцы Мэй, нежно сжав их.

– Милая, ты мне доверяешь? – спросил он бархатным успокаивающим голосом.

– Конечно, – кивнула Мэй.

– Тогда прошу тебя, не спрашивай, – он взглянул в серьезные карие глаза Мэй.

– Хорошо. Я постараюсь, – пообещала она. – Я скучаю по ней…

– Я знаю.

Закончив ланч, Бартоломью и Мэй вышли из кафе.

– Я прогуляюсь, – сказала она, закидывая сумочку на плечо, и, раскрыв объятия, крепко обняла Барта, положив голову ему на грудь.

– Береги себя, ладно? – попросил он, поцеловав ее в щеку.

– Ты тоже, дорогой.

– Как всегда.

Выпустив Мэй из объятий, Бартоломью еще некоторое время с теплотой смотрел ей вслед. Он всегда удивлялся тому, как она умудряется так порхать на высоких шпильках, словно легкая маленькая птичка. Развернувшись, он направился к метро.

***

Подходя к дому Роя, Бартоломью почувствовал стойкий запах краски. Он, без сомнения, исходил от белоснежных ворот гаража. Заглянув за невысокий забор, Барт увидел друга во дворе. Тот в драных, закатанных середины лодыжек джинсах и заляпанной краской футболке валялся на стареньком шезлонге.

– Привет, балбес, – крикнул ему Барт. Ухватившись за край забора, он легко перемахнул на другую сторону.

– Привет, засранец, – лениво ответил Рой, завернув руку под голову. – Смотри, не затопчи мамины маргаритки.

Барт прошел по газону, осторожно обогнув клумбу с цветами, и уселся на соседний шезлонг.

– Красил ворота?

– В отличие от тебя, бездельника, который только и делает, что напивается, я занимаюсь чем-то полезным, – проворчал в ответ Рой.

Бартоломью пропустил это замечание мимо ушей.

– В таком случае я предлагаю тебе сегодня напиться для разнообразия.

– Еще же четырех нет! – воскликнул Рой.

– Самое время начать, алкоголик, – усмехнулся Барт. – К тому же, пока ты будешь прихорашиваться, уже будет четыре.

– Иди в пень, оболтус, – Рой поднялся с шезлонга и привычным движением взъерошил шевелюру Барта. И это, без сомнения, означало, что он больше не сердится.

– Ну что, мир? – прищурившись, спросил Бартоломью, высвободившись из захвата Роя.

– Мир, – Рой ударил кулаком по кулаку Барта. – Дай мне пять минут, и я покажу тебе, как надо пить.

– Идет, – согласился Барт, прекрасно зная, что пятью минутами сборы Роя не ограничатся.

Закинув ноги на шезлонг, он устроился удобнее и включил свой смартфон, чтобы послать сообщение Дейзи, с которой им сегодня не удалось встретиться из-за ее занятости. Но маленький значок в левом верхнем углу экрана привлек его внимание. Это было напоминание от «Гугл Фото» из серии «Каким был этот день год назад». Кто бы ни был этим гениальным разработчиком, придумавшим «воспоминания» на устройствах от «Андроид», Барт был уверен, что в аду его ждал отдельный котел. С экрана смартфона на Бартоломью смотрели улыбающиеся лица друзей, которых уже не было в живых. Барт отлично помнил эту поездку в Майами прошлым летом. Вот он заснул у костра в обнимку с банкой пива «Спенсер», а Марк рисует на нем усы помадой Зои. Стойкая оказалась помада. Вот Мэй и Зои позируют на фоне заката в купальниках. А на этом фото Рой и Марк меняют колесо на «Лэнд-Ровере», а Барт прохлаждается с бутылкой пива. Эту фотографию сделала Мэй. А вот и еще одна, где Марк и Зои в обнимку лежат на песке. Где бы они сейчас ни были, Барт хотел бы думать, что они вместе.

– Погнали? – выскочивший из душа с мокрыми волосами Рой навис над Бартом.

– Конечно, – кивнул Бартоломью. Поднявшись, он засунул злосчастный телефон назад в карман джинсов.

Разнообразная ночная жизнь Нью-Йорка всегда привлекала его искушенных и неискушенных жителей. Барт и Рой относили себя к первым. Слишком много времени они провели в питейных заведениях этого города. Сегодня они предпочли бар «Скай Рум» в самом центре Нью-Йорка, рядом с Таймс-сквер. Он находился на тридцать третьем и тридцать четвертом этажах отеля «Фэрфилд», причем одна из зон бара располагалась прямо на свежем воздухе, на крыше здания. С высотки открывался захватывающий вид на Гудзон и Эмпайр-стейт-билдинг. Но главное преимущество этого бара было в том, что, согласно дресс-коду, девушкам было положено приходить сюда исключительно в туфлях на высоком каблуке.

– Почему феминистки до сих пор не свергли это правило? – усмехнулся Барт, пока они с Роем ехали в лифте.

– Ну… – Рой задумался. – Защитники животных же тоже не добились, чтобы их пускали в бар с собачками или котами…

– Какая несправедливость, – Барт скорчил огорченную физиономию. – Даже в Хогвартс можно взять с собой кошку, сову или жабу, – сказал он. И они оба расхохотались.

У входа их встретила хостес в красных туфлях на шпильках. Наверное, из-за этого у Роя случился сбой в матрице:

– У нас заказан столик на троих… – сказал он по привычке. Они сто лет никуда не выбирались. Да ведь это же их первый выход на ночную гулянку после смерти Марка!

– На двоих, – поправил Барт.

На секунду на лице Роя отразилась растерянность, но он быстро взял себя в руки:

– То есть да… – согласился он, почесав затылок, – На двоих. На фамилию Дикинсон.

– Прошу за мной, – хостес повернулась и повела их к столику. Барт и Рой направились следом, не сводя с девушки взгляда. А точнее, с ее подкачанного зада, отчего едва не врезались в несущего поднос с бокалами официанта, которому только благодаря сноровке удалось избежать аварии.

– Какой потрясающий вид на Манхэттен! – воскликнул Рой, когда они заняли место за столиком на открытом воздухе.

– Ну, ты ведь не за этим сюда пришел? – подняв брови, заметил Барт. – Давай, выбирай ужин и выпивку.

– Закажи пиццу и виски со льдом, – отмахнулся Рой, глазея по сторонам.

Барт принялся листать меню.

– Может, я хочу коктейль «Секс на пляже»? – сказал он, притворно надув губы.

– Я бы тоже не отказался от секса на пляже, – подперев щеку ладонью, вздохнул Рой, замечтавшись.

– Не стоит, – хохотнул Барт. – А то в заднице песок будет.

– Тебе бы все прикалываться, балда, – Рой засмеялся и от души отвесил Барту подзатыльник. – Я серьезно, блин.

– Ну так познакомься с кем-нибудь.

– Ой, – Рой сморщился. – Когда я в последний раз пытался с кем-то познакомиться, пришлось бить тебе морду. Так что лучше не стоит рисковать.

Они оба снова рассмеялись. Хотя Барт и понимал, что Рой наверняка хотел услышать от него объяснение его странного поведения. А может, он и так все уже понял, и дожидался подтверждения своей версии. Но Бартоломью предпочел отмолчаться.

– Сейчас выпьем по бокальчику и пойдем знакомиться, – сказал он, видя, что к ним подходит официант, чтобы принять заказ.

– Ладно, – воодушевился Рой. Ему всегда нравилось знакомиться с девушками на пару с Бартом. В мастерстве парного пикапа Барту не было равных, в этом уж никто не сомневался. Да что там, он мог бы этим зарабатывать на жизнь.

Барт и Рой не тратили время на разговоры, когда им принесли пиццу, мясную нарезку и алкоголь. Но когда они оба наелись и достаточно захмелели, Рой завел серьезный разговор:

– Я слышал, что ты произвел фурор, когда давал свидетельские показания, – сказал он. – Мистер Томпсон иногда созванивается с моим отцом.

– Ну… – опрокинув в себя стопку виски, начал Барт, – я представляю, как он преподнес эту информацию твоему старику. После суда мистер Томпсон только благодаря чуду не засветил мне второй фингал с другой стороны, – признался он, опустив подробности о том, что это чудо звали Дейзи Картер.

Рой понимающе покачал головой:

– Поэтому я и решил узнать все у тебя лично.

– Я сказал правду, Рой. Я действительно считаю, что в нашем с Кленси разговоре были паузы. И что его адвокат взял это не с потолка. И я не думаю, что Кленси это поможет отмазаться от тюрьмы. Он действительно убил Зои.

– Я так и думал, – ответил Рой, запихивая в рот кусочек салями с тарелки. – Но семья Марка, похоже, очень зла на тебя.

– Что ж, очень горько это сознавать, – не скрывая своих чувств, честно ответил Барт. – Но что мне сделать, Рой? Разве в целом мире есть что-то, чем я могу унять их боль и гнев?

– Ты ничего не сможешь сделать, друг, – Рой опустил руку на плечо Барта, сжав его. – Со временем они сами все поймут.

– Надеюсь на это, – ответил Барт. – Нам всем надо как-то жить дальше. – Отвернувшись, он задумчиво перевел взгляд на огни Манхэттена.

В бар тем временем прибывали посетители. Вокруг стало шумно. Голоса подвыпивших гостей иногда заглушали негромкую музыку, играющую в заведении фоном.

– Ладно, не кисни, – оживился Барт. – Пора выбирать. Как тебе вон та блондинка?

– Я люблю брюнеток, – напомнил Рой. – Малышка с кудряшками за дальним столиком позади тебя. Довольно долго сидит одна.

Барт отхлебнул воды из высокого стакана и как бы невзначай повернулся назад. Там действительно в одиночестве сидела девушка. И что заставило ее в такой вечер прийти сюда без компании?

– А тебе потом кого-нибудь найдем, – предложил Рой.

– Ага, – равнодушно согласился Барт. – Выходим на охоту. Но помни: не сутулиться, не засовывать руки в карманы, не делать долгие паузы в разговоре. Улыбайся, выпрямись, говори с ней о чем угодно, только не молчи…

– Да-да, я помню, – оборвал его Рой. – Лучше скажи, как я выгляжу? – он принялся застегивать пуговицы на рубашке до самого воротника.

Барт тут же остановил его.

– Оставь пуговицы в покое! Ты чего хочешь, перепихнуться или чтобы она наняла тебя на работу? Будь расслабленным.

– Ладно, – прорычал Рой и сложил руки по швам. Барт, увидев это, скривился, но промолчал. Поправив воротник своего поло, он направился к девушке.

Незнакомка лениво листала что-то в своем телефоне и вертела в руках полупустой бокал коктейля. Она даже не заметила Бартоломью, пока он не подсел за ее столик.

– Добрый вечер, – поздоровался он. – Пьете «Космополитен»?

– Да… – ответила девушка, подняв глаза и внимательно посмотрев на нарушителя своего одиночества. – Добрый вечер.

– Не может быть! – воскликнул Барт. – Это же любимый коктейль моего друга. Вон он, кстати, за тем столиком.

Барт указал на Роя, и тот активно помахал.

– Какое совпадение… – прищурившись, с наигранной улыбкой удивилась девушка, приняв правила игры. Подняв руку, она помахала Рою в ответ.

– А вы на виолончели играете? – продолжал Барт.

– Нет, – с интересом ответила она, ожидая, какой будет его реакция.

– Тоже нет?! Ничего себе! – Барт хлопнул себя ладонью по коленке. – Сколько у вас общего! Я сейчас его позову… – он махнул рукой Рою, и тот сразу подошел.

– Рой, очень приятно, – он протянул руку и присел рядом. – Это мой друг Барт. А вас как зовут?

– Джулия, – представилась незнакомка, широко улыбнувшись.

– Почему такая красивая девушка сидит в одиночестве? Неужели какой-то парень посмел не прийти? – Рой тут же пустил в ход свое природное обаяние.

– Пришел, – ответила Джулия. – Но оказался козлом, и я его отшила. Так что теперь отдыхаю одна.

– Уже не одна, – констатировал Рой. – Официант! Повторите девушке ее напиток.

– Приятель, – Барт привлек внимание Роя, – я поеду, не стану вам мешать.

– Точно? – друг немного огорчился. – Подожди, мы и тебе найдем компанию.

– Нет, не надо. Что-то зуб разболелся, – соврал Барт.

Рой нахмурился.

– Ты будешь в порядке?

– Не волнуйся, – заверил его Бартоломью. – Джулия, был рад познакомиться. Оставляю вас в безопасности в компании этого джентльмена. Он, кстати, детектив полиции. А значит, вам ничто не угрожает.

– Правда? – Джулия явно заинтересовалась. – Это очень радует.

Рой тут же выпятил грудь «дугой», явно довольный реакцией новой знакомой.

Попрощавшись, Барт направился к выходу. Оглянувшись еще раз перед тем, как скрыться в дверном проеме, он увидел, что Джулия и Рой уже над чем-то весело смеются, и улыбнулся.