Текст книги "Верный шаг (СИ)"

Автор книги: Вида Вернер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Верный шаг
Вида Вернер

Глава 01

Настоящее время (01 июля)

– Эй, Дикинсон!

Бартоломью услышал знакомый голос и обернулся, остановившись на тротуаре. Солнечный луч ударил прямо в глаза, но очки с темными стеклами смягчили удар. Июльская жара в Нью-Йорке стояла уже несколько дней, но сегодня небесное светило превзошло себя, нещадно испепеляя все вокруг с двойным старанием. Так что без защиты для глаз выходить на улицу было бы опрометчиво.

– Привет, Джейми, – ответил Барт, щурясь. Мужчины пожали друг другу руки. Джейми Питерс выглядел взмыленным, как будто куда-то спешил. В полдень движение на дорогах захлебывалось от пробок, в это время сложно было появиться где-то в назначенный срок. А парень старшей сестры Барта вообще никогда не отличался пунктуальностью.

– Идешь на обед? Составить компанию? – Предложение Питерса почти утонуло в сигнале клаксона проезжающего мимо такси. Барт даже успел пожалеть, что расслышал его.

– Да… – ответил Дикинсон, приглаживая светло-русые волосы на затылке. – Стейк-Хаус за углом, – он кивнул в сторону переулка. В последнее время он почти всегда ел один. Но, похоже, сегодняшний день не будет как две капли воды похож на предыдущие.

Помещение ресторана встретило мужчин освежающей прохладой, так разительно отличающейся от температуры снаружи. Народу было не много, и им удалось занять столик у окна. Заказав еду и дождавшись, пока принесут воду, Бартоломью сделал пару больших глотков и откинулся на спинку дивана, поглядывая на сидящего напротив Джеймса. Должно быть, Питерсу было что-то нужно, и оставалось лишь подождать, когда он озвучит свою просьбу. Но внутри начало нарастать непонятное беспокойство. Он не общался со своей сестрой всего пару дней, с ней должно быть все в порядке, как же иначе. Ведь если что-то плохое случается, родным звонят сразу же. Барт чертыхнулся про себя – и откуда могли возникнуть такие мысли? Бриттани здорова и счастлива. И у нее есть Джеймс, который о ней заботится. Хотя он и недотепа.

– Как дела на работе? – Питерс начал издалека. Наверняка он уже знал, что после того случая Бартоломью отстранен от переговорной деятельности и перебирает бумажки. Офисная работа в полиции – так себе удовольствие, сплошные отчеты, бесконечные пыльные тома дел.

– Нормально. Так что стряслось? О чем ты хотел поговорить? – так и не дождавшись, когда Питерс заведет беседу, спросил Бартоломью.

– Ничего не стряслось, – пожал плечами Джеймс. – У нас с Брит все отлично. Знаешь, мы собрались на озеро в эти выходные. В домик моего дяди. Помнишь, мы были там в прошлом году?

– Конечно, помню, – с облегчением ответил Барт. – Мэй тогда разбила бокал и руку порезала. Надеюсь, кровь все-таки удалось вывести с ковра? – воспоминания о бывшей никогда не доставляли дискомфорта, ведь они встречались очень недолго, расстались по обоюдному решению и вроде как остались друзьями… в социальных сетях.

– Тот ковер пришлось выкинуть, – развел руками Питерс. – Но это ерунда.

– Согласен, – кивнул Барт, обернувшись к окну и задержав взгляд на небольшом кафе «Рэд Черри» через дорогу. Еще пару недель назад он не мог даже смотреть на него. Но теперь чувства как будто притупились. Надо будет поблагодарить терапевта за рецепт на новые таблетки.

– Так что? – нетерпеливый голос Джеймса вырвал Барта из размышлений.

– Что? – переспросил он, отворачиваясь от окна. Рядом с их столиком появился официант, расставляя тарелки. Бартоломью подвинул солнечные очки и смартфон к краю стола.

– Ты едешь? – подняв брови, спросил Джеймс. – На озеро с нами.

– Ах, это… – Барт опустил взгляд в тарелку, на которой лежал поджаренный кусок говядины с овощами. – Нет, пожалуй, откажусь, – ответил он, ковыряя вилкой зеленый горошек.

– Отказы не принимаются, – запротестовал Джеймс, забрасывая в рот отпиленный острым ножом кусок мяса. – Ты же знаешь, Бриттани обидится. К тому же, скажу по секрету, – Питерс заговорщически понизил голос до шепота, – она решила познакомить тебя со своей незамужней подругой. Учится в художественном вузе. Фигура что надо. Поверь, она сразу развеет твою тоску.

Вот только этого еще не хватало. Они все просто никак не могли понять, что ему сейчас было совсем не до этого. Он был в полном порядке, не стоило его опекать, не нужно было веселить. Все, что им надо было сделать, это оставить его в покое.

– Нет, спасибо, – ответил он, усиленно пережевывая стейк. – В другой раз.

– Послушай… – в голосе Джеймса появились сочувственные интонации. – Ты должен взять себя в руки. Забыть. Прошло уже четыре месяца. Брит беспокоится за тебя…

– Я же уже сказал «нет»! – немного повысив голос, резко ответил Бартоломью, со звоном опустив стакан на стол. – Передай ей, что у меня много дел, – добавил он сквозь зубы.

***

Три месяца назад (28 марта)

Барт нажал на кнопку на бачке унитаза. Вода под крышкой забурлила, унося в канализацию содержимое его желудка. Хотя, учитывая, сколько он смог съесть сегодня утром, это было слишком громко сказано. Можно ли вообще считать едой пару крекеров и чашку остывшего кофе? Больше ничего не влезло, желудок сводило от голода, но в то же время выворачивало от любой мысли о еде. Выпустив белого друга из объятий, он сел на пол, облокотившись на стену кабинки и вытянув ноги. Белая глянцевая плитка на полу туалета – ощущение, будто ты в больнице, да к тому же видно каждую соринку. Кто вообще в своем уме кладет белую плитку в общественном туалете? Подумав об этом, Барт усмехнулся про себя. Надо же, какой он жалкий – если бы кто-то увидел его сейчас со стороны, то согласился бы с этим. Ведь он сидит на полу туалета в костюме и белой рубашке, как самое последнее ничтожество.

Дверь скрипнула, послышались чьи-то шаги. Стук каблуков явно не принадлежал мужчине. Покосившись в щель между полом и кабинкой, Барт увидел знакомые женские туфли. Их обладательница остановилась прямо напротив двери, за которой он скрывался.

– Это мужской туалет, мам, – заметил он. Вынув из кармана платок, он вытер лицо. В ответ послышался привычный командный голос:

– Бартоломью Дональд Дикинсон, немедленно открой дверь.

С той же интонацией Лорейн Дикинсон обычно отчитывала своего сына за очередную двойку или за порчу отцовского автомобиля. Но на этот раз речь пойдет не об испорченном аттестате или царапине на двери «Рэндж-Ровера». Поднявшись с пола, Барт отряхнул пиджак и открыл задвижку на двери. Он ожидал увидеть укор на лице матери, но по ее опущенным бровям и складке между ними, смог узнать сочувствие.

– Соберись, Барт. Тебе придется вернуться. – Ее голос был тихим, успокаивающим. Она подняла обе руки, словно собиралась обнять его, прижать к себе, как в детстве, когда он приходил домой с разбитыми коленками. Но времена, когда можно было смазать раны йодом, а затем подуть на них, прошли. Видимо, и она это понимала, так что просто сцепила руки на груди. – Ты должен идти. Ты не можешь здесь отсиживаться.

– Знаю, – ответил он, радуясь, что мать не сделала того, что собиралась.

Подойдя к раковине, он плеснул в лицо холодной воды и ужаснулся, мельком увидев в зеркале свое отражение: темные круги под глазами, впалые щеки. Он стал похож на тень прежнего себя. Тень без цели и смысла существования, плывущую по течению. Но ему было плевать на себя. А точнее, он себя ненавидел настолько сильно, насколько это было возможно.

Затянув галстук, Бартоломью вышел в коридор и направился к распахнутой двери, из-за которой слышался тихий голос его лучшего друга Роя Брайта. Теперь уже единственного лучшего друга. Мать, судя по шагам позади, вышла вслед за ним, но Барт не оборачивался, боясь поколебать свою решимость.

Траурный зал церкви сегодня был полон людей. Не то, что вчера, когда он был здесь один. Большинство пришедших сидели на скамьях, глядя на установленный впереди гроб, кто-то замер у стены. Там же остановился и Барт. Сегодня ему было тяжелее войти сюда, чем вчера. Первый шок начал проходить, и ужасная новая реальность сегодня стала еще отчетливее и неотвратимее.

Рой стоял у кафедры. И, конечно, говорил о том, каким замечательным парнем был Марк Томпсон, и какая это для всех огромная утрата. И это было чистой правдой. Марк правда был замечательным. Сколько Барт себя помнил, они трое всегда были вместе, со школы. Рой мечтал стать детективом, Марк – врачом, а Барт… он никогда ничем особенно не выделялся, будучи человеком среднего роста и совершенно обычного телосложения. Он всегда только и умел, что молоть языком, поэтому стал профессиональным переговорщиком. Можно было сказать, что всем троим удалось реализовать свои планы. Но беспечность одного закончилась гибелью другого. И теперь все, чего хотел Барт, это поменяться с Марком местами. Или, раз это недоступно, хотя бы лечь с ним рядом.

– Один раз на студенческой вечеринке мы знатно перебрали… – рассказывал Рой. – Вернее, перебрал я. А Марк отвез меня в общагу и попытался уложить спать. Но не тут-то было! Я был слишком бодр, чтобы спать, и решил принять ванну…

Послышались редкие смешки. Некоторые из них больше были похожи на всхлипы. Бартоломью помнил эту историю. Марк просидел с Роем всю ночь, боясь, что тот заснет в ванне и утонет, а наутро чуть не завалил анатомию из-за того, что клевал носом. Барт был уверен, что Рой намеренно исключил его из рассказа о той ночи. Во-первых, потому, что тогда Барт стоял на подоконнике и орал песни, а потом уснул, свернувшись калачиком на полу, что его совершенно не красит. А во-вторых, сам он был последним человеком, о котором стоило говорить на похоронах Марка. Но Рой все равно мог бы найти воспоминание получше. Например, он мог бы рассказать, как сломал палец ноги во время игры в футбол, и как потом убегал от Марка по футбольному полю, взвизгивая, как девчонка, потому что Марк заявил, что сейчас быстренько вправит ему кости и наложит шину из дерьма и палок. Это, по крайней мере, было еще и уморительно, а не только трогательно. Барт потом еще долго гордился, что заснял это на телефон, и в шутку шантажировал Роя этим компроматом.

Но, наверное, история, выбранная Роем, все-таки была той самой, которую хотели бы услышать другие. В первом ряду сидели Томпсоны, родители Марка, и им нужен был пример того, каким достойным человеком был их сын. Сын, у которого была впереди вся жизнь. Барт тоже хотел бы им об этом рассказать, но со дня смерти Марка он так и не нашел в себе смелости поговорить с ними. От одной мысли сделать это сегодня Барт вновь почувствовал тошноту. Но рано или поздно ему нужно это сделать. Так что лучше сейчас.

Барт никогда раньше не был на похоронах, но знал, что прощание всегда заканчивается молитвой. Вскоре место на кафедре занял священник. Его спокойный размеренный голос разливался по большому залу, словно музыка. В висках у Барта стучало, голова раскалывалась. Он всего на секунду прикрыл веки и представил, что мог бы быть в этой церкви и по другому поводу. Живые цветы, гости, священник – все эти атрибуты могли бы присутствовать на свадьбе Марка и Зои. Как же жаль, что нельзя вернуться в прошлое всего на один роковой день и все изменить. Он бы смог сделать все иначе.

– И когда добродетельная душа уходит от нас, это испытание для нашей веры. Но мы должны верить в обетование Божье, не теряя надежду на исцеление нашей души… – говорил священник.

Открыв глаза, Барт невидящим взглядом уставился перед собой. Исцеление души не для него, он будет вечно проклинать себя за свою ошибку.

На кладбище было холодно. Март еще не согрел стылую зимнюю землю. Серые тучи наползли на небо. Стоявшая рядом Бриттани теребила черный зонт-трость.

– Всего тридцать два года, какая трагедия… – прошептал кто-то за спиной Барта. – Как много не успел. Ужасное горе. Бедные родители…

Бартоломью был совершенно согласен. Марк любил жизнь, любил Зои, строил планы на будущее. Теперь нельзя было ничего исправить, невозможно было смириться. Так глупо и несправедливо. Невыносимо. Барту хотелось оторвать себе голову. Он понял, что слишком громко вздохнул, и прикрыл рот ладонью. Нельзя было здесь расклеиваться. Нужно продержаться до конца похорон. Потом, во время поминок можно будет уйти, никто и не заметит. Барт почувствовал, как на его правое плечо опустилась чья-то рука. Это был Рой. Сжав плечо Барта, он кивнул, как бы говоря, что он рядом, что он понимает. Барт, хоть и был все еще удивлен, что Рой не отвернулся от него после всего, что случилось, но был ему за это благодарен.

– Покурим? – предложил Рой, после того как гроб с Марком был опущен в яму, последние розы брошены на его крышку, а гости стали расходиться по машинам, чтобы отправиться в дом родителей Марка.

– Я хотел поговорить с его родителями, – сказал Барт, не выпуская из виду спину миссис Томпсон. – Подождешь?

– Не нужно, – Рой преградил ему дорогу.

– Но… – это было так резко и неожиданно, что Барт даже не нашелся что ответить, а просто уставился на друга в замешательстве.

– Не сейчас. Позже. Они еще не готовы с тобой говорить. Просто послушай меня, ладно? – нахмурившись, объяснил Рой. Он вынул из правого кармана помятую пачку сигарет и протянул ее Барту.

– Хорошо… – До Барта дошло каждое слово. Мать и отец Марка считают его виноватым. И никогда его не простят. – На поминки, я так понимаю, нам тоже лучше не ехать?

Рой опустил взгляд, поджигая сигарету в руках Барта, а затем делая то же самое для себя. И Барт впервые заметил пару седых волос на его голове, они отчетливо выделялись среди черных прядей.

– Давай лучше махнем в наш любимый спорт-бар. Нью-Йорк Ред Буллз сегодня играют. Закажем три пива… как всегда.

– Давай, – сглотнув ком в горле, согласился Барт.

Глава 02

Настоящее время (03 июля)

Остановившись возле кабинета психолога, Бартоломью прочел имя специалиста на двери: Дейзи Картер. Дейзи – слишком сладкое имя, наверняка блондинка с пышными формами и стразами в волосах.

Барту было странно даже представить, что кто-то чужой сейчас станет копаться у него в мозгу, вытаскивая на свет все, о чем он хотел бы молчать. Да он сам себе уже давно поставил диагноз, осталось прописать лечение. Но это был обязательный курс психологической помощи, без которого нельзя было вернуться к своей прежней работе. Со старым штатным психологом у Барта давно были налажены отношения. С ним они обсуждали многое. Но он уволился. А чего можно было ожидать от новой сотрудницы, оставалось только догадываться. Постучав костяшками пальцев по двери, Барт отворил ее и заглянул внутрь.

Кабинет, с тех пор, как Барт был здесь в последний раз, изменился. На подоконнике теперь стояли цветы. По обыкновению закрытые жалюзи были подняты наверх. Он и не представлял, что в этом помещении может быть так много света. За столом сидела, как ни странно, хорошенькая блондинка с прямыми волосами, доходящими до ее плеч. Хорошо, хоть блестящих заколок в прическе не было.

– Добрый день. Бартоломью Дикинсон.

– Вы пунктуальны, – отметила Картер, не отвлекаясь от своего ноутбука. – Присаживайтесь. Хотите кофе? Или чего-нибудь холодного?

Дейзи Картер указала на стоящую на отдельном столике кофемашину и мини-холодильник, спрятанный под столиком. И это тоже было очередным нововведением. Что ж, раз уж придется просиживать здесь, то лучше это делать с кофе.

– Спасибо. От кофе не откажусь.

Барт подошел к кофемашине, поставил стакан и выбрал моккачино с двойным сахаром. После чего устроился на диване в полной уверенности, что не услышит ничего нового.

– Знаю, вы здесь не впервые, – сказала Дейзи, захлопнув ноутбук. Она поднялась из-за стола и направилась к Барту. Теперь он мог как следует ее рассмотреть. На ней была узкая юбка-карандаш бежевого цвета, маленький пиджачок в тон и розовая блуза. Аккуратные туфельки на небольшом каблучке придавали ее походке притягательность. Она была абсолютно в его вкусе, если не считать любви к розовому. Но думать о психологе в подобном тоне было совершенно неприемлемо. Картер поставила перед Бартом стул и села напротив, положив ногу на ногу.

– Да, я бывал здесь, – кивнул Барт, делая глоток обжигающего кофе.

– И наверняка скептически настроены, – с улыбкой заметила Дейзи Картер, демонстрируя совершенно очаровательные ямочки на щечках. Что ж, по крайней мере, она оказалась проницательной.

– Дейзи, вы не хуже меня знаете, что потеря невинных по твоей вине – это рана, которая никогда не излечится. И никому не захотелось бы их бередить… – начал Барт, прикидывая, насколько уместным будет предложение подписать все бумаги сейчас. Но, разумеется, она не согласится.

– Конечно, – согласилась Дейзи. – А в вашем случае к потере невинных добавилась и личная трагедия. Я не представляю, как это тяжело. Но и вы, как психолог, знаете, что я не смогу выдать вам заключение до того, как удостоверюсь, что вы можете вернуться к работе переговорщика. Значит, чем раньше мы начнем, тем скорее закончим.

Барт ничего не ответил. Он пожал плечами и снова отпил из одноразового стакана, бросив взгляд в окно. Стоявшая несколько недель жара сменилась промозглым дождем. За стеклом мелькали редкие разноцветные зонты, быстро проносились автомобили. Желтое такси обдало ливневой водой прохожего. Бедняга, наверное, торопился на какую-то важную встречу, которая теперь вряд ли пройдет хорошо, учитывая, во что превратился его костюм. Но вряд ли ему сейчас хуже, чем Барту.

– Расскажите свою историю, – попросила Дейзи, приготовившись внимательно слушать.

***

Три месяца назад (25 марта)

Раньше Барт никогда не замечал люстру. Ее повесили в его комнате лет пятнадцать назад. Она была до безобразия девчачьей – чего только стоили золотистые цветы, которыми была усеяна матовая поверхность плафонов. Этот ужасный потолочный светильник переехал к нему из комнаты старшей сестры, которой подарили новый по случаю ремонта в ее спальне. И так как старый светильник был мощным и давал много света, его было решено оставить и пристроить к Бартоломью. Кому вообще есть дело до того, чтобы смотреть в потолок? Только не Барту, у него всегда была куча дел, занятий. Люстру игнорировали и его друзья. По крайней мере, ни один из них, находясь в его комнате, ни разу не задрал нос вверх и не посмеялся над этим светильником. И только сейчас, лежа на кровати и глядя в потолок, Барт понял, насколько эти плафоны с цветочным узором не вписывались в мальчишескую обстановку. А ведь он уже давно купил свою квартиру и съехал от родителей. Они могли бы сделать из его спальни спортзал, но продолжали сохранять все его вещи на своих местах. Они говорили, что у них полно места и эта площадь им не нужна. Но, на самом деле, они просто хотели, чтобы у него было место в их доме. Интересно, если бы он умер, они оставили бы его комнату нетронутой? Наверное, именно так поступят родители Зои…

Вспомнив о Зои Далтон, Барт снова прикрыл лицо руками. Но, вообще-то, он о ней и не забывал. Ужасная картина произошедшего позавчера до сих пор стояла у него перед глазами. Мысли о том, что он мог бы сделать иначе, чтобы спасти ее, так и кружили в его голове в бесконечном круговороте. Он засыпал и просыпался, думая об этом. Теперь он видел множество вариантов, как мог бы поступить, что мог бы сказать, просчитывал шаг за шагом. И в каждом из этих шагов ему виделся возможный счастливый исход. Если бы только можно было вернуться назад и поступить иначе… Остановиться во времени, отправить часы в обратный отсчет и все исправить. Но планета все продолжала вертеться. Вокруг Барта продолжалась жизнь, и все занимались своими привычными делами… все, кроме родителей Зои. И Марка. Как теперь смотреть ему в глаза?

– Генпрокурор США Уильям Барр не пришел на слушания в конгрессе по расследованию дела о вмешательстве… – орал телевизор. Неужели здесь такие тонкие стены? Барт уже так привык жить один. Но впервые за долгое время в его холостяцкой квартире было слишком пусто.

– Бриттани, убавь звук! – голос отца вряд ли мог заглушить новости. Может, приехать сюда на пару дней было ошибкой? Барту вдруг захотелось снова побыть одному. Суета родительского дома раздражала.

Бормотание диктора новостей стало тише, но зато отчетливо стали слышны все остальные звуки.

– Джейми, если не хочешь омлет, возьми хлопья, – ворковала Брит. И что она нашла в Питерсе? Болван.

– В нашей семье, Джеймс, все едят то, что приготовила Лорейн. Так что подумай еще раз, нужны ли тебе хлопья, – недовольство отца было подчеркнуто резким шуршанием газеты. Похоже, Питерсу придется давиться омлетом.

Жужжание кофемашины было прервано указаниями мамы:

– Лучше помогите мне накрыть на стол и позовите Барта завтракать.

Спустя пару секунд раздался настойчивый стук в дверь его спальни:

– Барт, вставай! Мама приготовила завтрак.

– Иду! – откинув одеяло, Барт поплелся в ванную чистить зубы. Бриться было лень, как и принимать душ. Хотелось снова вернуться в постель. Но надо было взять себя в руки и снова пойти к Марку. На этот раз он выслушает его. Хотя что сказать? У Барта не было подходящих слов в свое оправдание. Он не справился со своей работой, он подвел своего друга. Но все равно должен идти и снова попытаться поддержать его.

Горячая вода расслабляла, сон, который всю ночь не шел, чуть не придавил Барта по дороге из ванной комнаты. Но он поборол желание надеть теплую пижаму и снова залезть под одеяло. Вся семья и Джейми Питерс уже завтракали, стуча вилками о тарелки. А Питерс к тому же еще и пультом от телевизора успевал щелкать.

– Шоутайм, покажи сериалец… – бормотал он себе под нос, попутно запихивая в рот кусок омлета. – О, Джессика Джонс.

– Пять раз уже смотрели, – заметил Барт, решительно предъявив права на пульт. – Дай сюда.

– Барт! – возмущенно воскликнула Бриттани. – Это новая серия.

– Старая, – бросил Барт, переключая канал за каналом в поисках чего-нибудь менее депрессивного.

– Это та, где Джессика ломает голову своего лысого дружка о его новенькую тачку? – спросил Питерс. И почему этот тип не может завтракать молча?

– Я эту серию не смотрела!

– Посмотришь на ютубе.

– Довольно! – взяв пульт из рук Барта, мама положила конец спору. – Позавтракаем в тишине. Расскажите, у кого какие планы на день. Бартоломью, чем собираешься заняться?

– Будет лежать на диване в майке и трениках и плевать в потолок, глядя, как по телеку то же самое делает Гомер Симпсон, – сострила Бриттани.

– Схожу к Марку, – сказал Барт, пропустив мимо ушей едкий комментарий сестры.

– Это правильно, – одобрительно поддержал отец. – Сходи, сын. Вы должны поговорить рано или поздно. Вы с детства дружите.

– Он же хирург, наверняка терял пациентов. И должен понять, что и в твоей работе бывают роковые неудачи… – добавила мама, ласково проведя рукой по плечу Барта.

Барт подумал о том, что бы он почувствовал, если бы его девушка умерла на операционном столе под скальпелем Марка… Но у него сейчас не было девушки. Тогда он вспомнил Мэй, ее улыбку, и то, как она заправляла за ухо прядь развевающихся от ветра черных волос. Наверное, ему было бы больно. Но все равно Барт не мог представить себе, каково это, ведь невозможно влезть в чужую голову. К тому же Мэй никогда не была его невестой, и Барт никогда не планировал провести с ней жизнь.

Хлопнула дверь холодильника. Отец остановился у стола с бутылкой апельсинового сока. Мама поднесла стакан, дожидаясь, когда отец наполнит его.

– Спасибо, Дональд.

Раздалась трель телефонного звонка.

– Возьмите кто-нибудь трубку, – попросил отец. Барт откинулся на спинку стула, почему-то решив, что, кроме него, найдутся желающие идти к телефону. Но ошибся.

– Кто звонит в такую рань, кроме бабушки? – Брит сморщила носик. – Я вчера минут тридцать слушала про артрит.

– Алло… – мама отошла к окну.

– Немного уважения, Бриттани! – укорил отец. – Ей просто скучно и хочется поговорить. Рано или поздно сама будешь на ее месте.

Звон разбитого стекла заставил Барта вздрогнуть, а Бриттани и отца – прекратить дискуссию. Стоявшая у окна мама выронила из рук полный стакан апельсинового сока. Оранжевая жидкость растеклась по полу у ее ног.

– Боже, Лори! – воскликнул отец.

– Не двигайтесь, Лорейн, а то поранитесь! – Питерс, вскочив с места, принялся собирать осколки.

– Кто звонил? – испуганным голосом спросила Бриттани. – Что случилось?

– Случилось… – прошептала мама, переведя взгляд на Барта. И в ее широко распахнутых глазах он увидел ужас. Произошло что-то страшное. Барт оцепенел. Ему казалось, что он слышит стук собственного сердца. Оно, словно раненая птица, билось под ребрами.

– Говори же! – не выдержал отец. – Что-то с твоей матерью?

– Мама, не молчи! – взмолилась Бриттани.

– Марк… – ответила она. И из ее глаз потекли слезы. – Марк умер.

– Нет… что за ерунда? Это неправда, – прошептал Барт, который только сейчас обрел дар речи. – Они ошибаются. Этого не может быть! – он перевел взгляд на отца в поисках поддержки. Но он молчал, и его взгляд был печальным.

– Как это произошло? – спросила Брит.

– Говорят, что-то с сердцем… – ответила мама.