Текст книги "Самодовольный мистер Костюм (ЛП)"
Автор книги: Ви Киланд
Соавторы: Пенелопа Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
Глава 7
Сорайя
Сорайя: Куда мы пойдем?
Я ушла с работы на час пораньше, чтобы приготовиться. Больше половины моей одежды лежало кучей на кровати. Обычно я одевалась, как мне вздумается. Я не была привередливой. Для меня стиль – выражение собственной индивидуальности, а не следование за последними трендами с подиумов или кого-то из семейки Кардашьян. Поэтому меня выбешивало до чертиков то, что я примеряла уже десятый наряд.
Грэхем: В ресторан, к несчастью. Только если ты не передумала. Я более чем готов, если ты предпочтешь, чтобы я насладился тобой у меня.
Если бы это был кто-то другой, все эти пошлые комментарии вывели бы меня из себя. Но, по какой-то причине, я улыбалась, получая их от Грэхема. Моим ответом на его приглашение потрахаться всегда было желание поизмываться над ним.
Сорайя: Вообще-то, может быть, я передумала.
Грэхем: Скажи свой адрес. Я все еще в офисе, но могу быть у тебя через 10 минут, где бы ты, черт возьми, ни жила.
Я фыркнула. Как я и думала, он был самовлюбленным, но было что-то милое в его честности, когда он говорил, что хочет меня. Обычно для таких парней, как он, показывать свое отчаяние было признаком слабости. Мне почти стало неприятно, что я играла с ним. Почти.
Сорайя: Я имела в виду наш ужин сегодня. Не уверена, что это хорошая идея.
Грэхем: Как же. Если ты не появишься, жди стука в дверь.
Сорайя: Ты даже не знаешь, где я живу.
Грэхем: Я очень находчивый.
Сорайя: Хорошо. Я приду. Но ты дал мне только адрес. Куда мы идем? Мне нужно знать, что надеть.
Грэхем: Иди в том, что на тебе сейчас.
Я посмотрела вниз.
Сорайя: В кружевном ярко-розовом бюстгальтере и трусиках танга?
Прошло, как минимум, пять минут, прежде чем он ответил.
Грэхем: Не говори мне такого.
Сорайя: Не нравится ярко-розовый?
Грэхем: О, нет, этот оттенок будет прекрасно смотреться в виде отпечатка руки на твоей заднице, если ты не перестанешь надо мной издеваться.
Мне никогда особо не нравилось шлепанье. Не нравилось – ключевое слово. Но когда я представила, как Грэхем шлепает меня, все тело начало гудеть. Я возбудилась от одного сообщения. Господи. Этот мужчина опасен. Нуждаясь в перерыве, я отбросила телефон на кровать и вернулась обратно к шкафу. И вдруг краем глаза увидела черное платье. Я купила его для похорон. Я расхохоталась при мысли, что должна была надеть его на то свидание с Аспеном. Когда я стянула его с вешалки, мой телефон завибрировал, извещая о входящем сообщении.
Грэхем: Ты перестала отвечать. Буду считать, что ты занята, представляя мою руку, шлепающую эту прелестную задницу.
У него была изумительная способность превратить простой вопрос в нечто пошлое.
Сорайя: Я занята. Пытаюсь выбрать, что надеть. Что возвращает меня к изначальному вопросу: куда мы идем?
Грэхем: Я забронировал столик в Zenkichi.
Сорайя: В Бруклине?
Грэхем: Да, в Бруклине. Он только один такой. Ты сказала, что живешь там, и так как ты не разрешаешь мне заехать за тобой, я выбрал место недалеко от тебя.
Сорайя: Вау. Хорошо, круто. Я хотела туда сходить. Хотя для тебя путь туда из офиса будет той еще занозой в заднице.
Грэхем: Логично. Так как ты заноза в моей заднице. Увидимся в 7.
Станция метро находилась в полутора кварталах от ресторана. Когда я повернула за угол, на улицу въехал черный лимузин. По непонятной причине я нырнула в арку, чтобы посмотреть, кто это. Чутье подсказывало, что это Грэхем.
И чутье не ошиблось. Водитель в форме вышел, открыл заднюю дверь, и Грэхем ступил на тротуар. Боже, этот мужчина источал власть. Он был одет в другой дорогой костюм, не в тот, что утром. То, как костюмы сидели на нем, не оставляло сомнений, что они были изготовлены на заказ. Но не дорогой костюм придавал ему превосходства, а то, как именно он носил костюм. Он стоял перед рестораном, такой высокий и уверенный в себе. Грудь широкая, плечи отведены назад, ноги уверенно расставлены. Он смотрел прямо перед собой, не залипнув в телефоне или уставившись на ноги в попытке избежать зрительного контакта. Одна рука была в кармане брюк, большой палец торчал снаружи. Мне нравился этот торчащий большой палец.
Я подождала несколько минут, и когда он, в конце концов, посмотрел в другую сторону, выскользнула из арки. Когда он повернулся и заметил меня, я усомнилась в своей походке. От того, как он наблюдал за каждым моим шагом, часть меня хотела сбежать прочь, но другой части нравилась сила его взгляда. Очень. Поэтому я подавила свою нервозность, добавила бедрам немного покачивания и решила не быть мышкой для кошки. Я буду собакой.
– Грэхем. – Я кивнула и остановилась перед ним.
– Сорайя. – Он скопировал мой деловой тон и кивнул.
Мы стояли на тротуаре на безопасном расстоянии, глядя друг на друга в течение самых долгих минут в истории. Затем он прорычал «к черту» и, шагнув ко мне, намотал мои волосы на руку, подняв тем самым голову туда, куда ему было нужно, и набросился на мои губы.
Долю секунды я пыталась сопротивляться. Но я будто была кубиком льда, пытающимся бороться с жаром солнца. Это было невозможно. Вместо этого я растворилась в ослепляющем свете. Если бы рукой он не держал так крепко мою талию, с большой вероятностью я бы упала на асфальт. Мой разум хотел сражаться с ним на каждом повороте, но тело не могло ему сопротивляться. Предательское тело.
Наконец, отстранившись, он произнес, почти касаясь моих губ:
– Борись, сколько хочешь, но настанет день, когда ты будешь умолять. Запомни мои слова.
Его самоуверенность вернула меня в чувства.
– Ты переполнен самодовольством.
– Я бы лучше наполнил тебя.
– Свинья.
– Что же это говорит о тебе? Ты уже мокрая для свиньи.
Я пыталась выбраться из его твердой хватки, но он только сильнее сжал меня.
– Я не мокрая.
Он выгнул бровь.
– Есть только один способ проверить.
– Отвали, Морган.
Грэхем отошел назад и поднял обе руки вверх. В его глазах был отражалось веселье.
Внутри ресторана было темно и не так, как я ожидала. Одетая в традиционную одежду японка вела нас по длинному коридору – складывалось ощущение, что наружу. Путь был выложен камнями и сланцем, будто мы шли по тропе через азиатский сад. По обе стороны рос высокий бамбук, висели фонари. Мы прошли к большой зоне со столиками, но хостесс вела нас дальше. В конце коридора она усадила нас в уединенной кабинке, которая закрывалась роскошными тяжелыми портьерами. Приняв наш заказ на напитки, она указала на звонок, встроенный в стол, и сказала, что нас не потревожат, пока мы сами не захотим. Затем она исчезла, закрыв портьеры. Казалось, что мы были одни на всем свете, но никак не посреди переполненного шикарного ресторана.
– Это прекрасно, но странно, – сказала я.
Грэхем снял пиджак и расположился на своей стороне стола, закинув одну руку на спинку дивана.
– Логично.
– Ты хочешь сказать, что я странная?
– Мы будем спорить об этом, если я скажу да?
– Возможно.
– Тогда да.
Я нахмурила брови.
– Ты хочешь со мной спорить?
Грэхем потянул за галстук, расслабляя его.
– Оказывается, это меня заводит.
Я рассмеялась.
– Мне кажется, тебе нужна консультация психолога.
– После последних нескольких дней, мне кажется, ты можешь быть права.
Официантка вернулась с нашими напитками. Она поставила высокий стакан перед ним и бокал с вином для меня.
Грэхем заказал «Хендрикс» с тоником. (Примеч. «Джин Хендрикс» – шотландский джин, производимый компанией William Grant & Sons в Гирване, Шотландия).
– Джин с тоником – напиток для стариков, – сказала я, сделав глоток вина.
Он поболтал льдом в стакане, затем поднес к губам и посмотрел на меня, перед тем как выпить.
– Вспомни, что со мной делают споры. Может, ты захочешь посмотреть под стол.
Я округлила глаза.
– Ты не можешь.
Он ухмыльнулся и выгнул бровь.
– Давай. Опусти голову под стол. Я знаю, ты до смерти хочешь взглянуть.
После того как мы оба допили свои напитки, а мои нервы немного успокоились, у нас, наконец-то, состоялся первый настоящий разговор. Не о сексе или проколотом языке.
– Сколько часов в день ты работаешь в этом большом модном офисе?
– Обычно я прихожу к восьми и ухожу около восьми.
– Двенадцать часов в день? Это шестьдесят часов в неделю.
– Не считая выходные.
– Ты и в выходные работаешь?
– По субботам.
– Так у тебя выходной только в воскресенье?
– Вообще-то, я иногда работаю вечером в воскресенье.
– Это сумасшествие. Как ты находишь время для удовольствий?
– Я получаю удовольствие от своей работы.
Я усмехнулась.
– Не очень было похоже на правду, когда я заходила в тот день. Казалось, все тебя боялись, а ты отказывался открыть дверь.
– Я был занят. – Он скрестил руки на груди.
Я сделала так же.
– Как и я. Ты знаешь, мне пришлось проехать на двух поездах, чтобы лично отдать тебе телефон. А ты даже не проявил уважение и не вышел, чтобы поблагодарить меня.
– Я не знал, что ждало меня за дверью, иначе я бы вышел.
– Человек. За дверью был человек. Прошедший целый путь к тебе. Даже если бы я была шестидесятилетней замужней женщиной с синими волосами, ты должен был выйти и поблагодарить меня.
Он вздохнул.
– Я занятой человек, Сорайя.
– Но все-таки ты здесь в будний вечер в семь часов. Разве ты не должен работать до восьми часов, если ты так занят?
– Я делаю исключения, когда это необходимо.
– Какое великое благородство.
Грэхем выгнул бровь.
– Ты хочешь заглянуть под стол, не так ли?
Я не могла не рассмеяться.
– Расскажи о себе что-нибудь еще. Кроме того, что ты трудоголик с комплексом превосходства, пьющий модные напитки. Обо всем этом я могла догадаться, основываясь на наблюдениях за тобой в поезде.
– Что бы ты хотела узнать?
– У тебя есть братья или сестры?
– Нет, я единственный ребенок.
– Боже, я бы никогда не догадалась, – пробормотала я себе под нос.
– Что ты сказала?
– Ничего.
– А у тебя?
– Одна сестра. Но я не разговариваю с ней сейчас.
– Почему?
– Плохое свидание вслепую.
– Она организовала его для тебя?
– Ага.
– С парнем, который взял тебя на похороны? Как его звали… Даллас?
– Аспен. Нет, не с ним. Эту катастрофу я подобрала сама. Она свела меня с парнем с ее работы. Митчем.
– И все прошло плохо, я полагаю?
Я посмотрела на него.
– Я назвала его Звонкий Почесун Митч.
Он фыркнул.
– Звучит не очень хорошо.
– Так и было.
Грэхем прищурился.
– А у меня завтра появится прозвище?
– А ты бы хотел?
– Нет, если оно будет похоже на Звонкого Почесуна Митча.
– Какое бы ты хотел?
Колесики крутились в его голове около тридцати секунд.
– Морган с Большим Органом?
Я закатила глаза.
– Ты всегда можешь удостовериться, заглянув под стол, – подмигнул он.
Я продолжила попытки узнать его получше, даже несмотря на то, что все дороги вели в место у него между ног.
– Домашние животные?
– У меня есть собака.
Вспоминая маленькую собачку, которую увидела, рассматривая фотки в его телефоне, я сказала:
– Какая собака? Ты похож на тот тип, у которого большая и страшная. Немецкий дог или Неаполитанский мастиф. Что-то настолько представительное, что побудит меня заглянуть под стол. Ты знаешь, большая собака, большой ч…
– Размер собаки не является фаллическим символом, – прервал меня он.
Значит, это была его миленькая собачка на фото.
– Серьезно? Мне кажется, я читала об одном исследовании, и там говорилось, что мужчины неосознанно покупают таких собак, чтобы представить настоящие размеры своих пенисов.
– Собака досталась мне от мамы. А мама умерла, когда та была еще щенком, двенадцать лет назад.
– Мне жаль.
Он кивнул.
– Спасибо. Блэки – вестхайлэндский терьер.
– Блэки? Он черный? – собачка на фото была белой.
– На самом деле, он белый.
– Так почему Блэки? Типа в шутку? Или есть другая причина для такого имени?
Его ответ был резким.
– Нет другой причины.
И затем официантка принесла наш ужин. Я заказала запеченного тунца на первое только потому, что в меню говорилось, что оно для смелых едоков. А Грэхем заказал сашими. Оба наши блюда были больше похожи на произведение искусства.
– Мне жаль есть это, оно такое красивое.
– У меня наоборот. Оно такое красивое, что не могу дождаться, чтобы съесть его. – Его ухмылка говорила мне, что комментарий никак не относился к ужину.
Я поерзала на месте.
Мы оба занялись своей едой. Моя была невероятной. Рыба буквально таяла во рту.
– М-м-м-м… так вкусно.
Грэхем удивил меня тем, что потянулся через стол и стащил кусок с моей тарелки. Он не похож на человека, который любит делиться едой. Я наблюдала, как он глотнул, а затем слегка кивнул в подтверждении. Затем я потянулась к его тарелке и взяла кусочек его блюда. Он улыбнулся.
– Итак. Ты рассказала мне о Почесуне Митче и Похоронном мальчике. Ты часто ходишь на свидания?
– Я бы не сказала, что часто. Но свою порцию кретинов я уже повстречала.
– Они все были кретинами?
– Не все. Некоторые были милыми парнями, но мне не подходили.
– Не подходили тебе? Это как?
Я пожала плечами.
– Я просто не чувствовала то самое к ним. Ну, знаешь, не больше, чем друг.
– В твоем ближайшем расписании много свиданий?
– В моем ближайшем расписании? – Я женственно фыркнула. – Ты достаточно быстро перешел от пошлых разговоров к манере профессора из колледжа.
– Тебя это раздражает?
Я думала над своим ответом пару секунд.
– Я бы не сказала, что раздражает. Больше забавляет.
– Ты считаешь меня забавным?
– Да. Да, считаю.
– Вполне уверен, меня раньше не называли забавным
– Готова поспорить, это потому, что люди видят лишь придурка, которого ты всем показываешь.
– Это означает, что внутри я больше, чем просто придурок.
Наши взгляды встретились, когда я ответила.
– По какой-то причине, я верю, что это так. Ты не просто придурок с сексуальным внешним видом.
– Ты считаешь меня сексуальным. – Он самодовольно заулыбался.
– Конечно. То есть, посмотри на себя. У тебя есть зеркало. Мне кажется, ты уже сам в этом убедился. И тебе не составит труда заполнить вечера в своем ближайшем расписании.
– Ты всегда такая умная?
– Практически.
Грэхем покачал головой и что-то пробормотал.
– Насчет ближайших расписаний. Я бы хотел, чтобы в твоем не было больше свиданий. Как и у меня, конечно.
– Мы лишь на первом свидании, а ты уже говоришь мне не встречаться с другими мужчинами?
Он выпрямился.
– Ты сказала, что не собираешься со мной спать. Что мы будем встречаться и узнавать друг друга. Это все еще в силе?
– Да.
– Тогда, если я не трахаю тебя, то и никто не должен.
– Как романтично.
– Это мое условие.
– И это равносильно в обе стороны? Ты не будешь встречаться с другими женщинами?
– Конечно.
– Дай мне подумать.
Он удивленно приподнял брови.
– Тебе нужно подумать?
– Да. Я сообщу тебе. – Вне всяких сомнений, это был первый раз, когда Грэхем Дж. Морган не добился своего с женщиной.
Несколько часов спустя мой телефон завибрировал в сумке. Делия проверяла меня, так как знала, что я на первом свидании. Я отправила быстрое сообщение, давая ей знать, что со мной все хорошо, и посмотрела на время на телефоне. Мы сидели в ресторане больше трех часов. От меня не скрылся тот факт, что я впервые полностью забыла о своем телефоне.
– Итак, ты был прав в одном.
– Тебе придется уточнить. Я прав во многих вещах.
Я покачала головой.
– И только я собиралась сделать тебе комплимент, как ты взял и разрушил все своим самодовольством.
– Полагаю, самодовольство – это когда у тебя чрезмерное чувство своих возможностей. Я не преувеличиваю. Я больше реалист.
– Самодовольный мистер Костюм – очень подходящее прозвище для тебя, не так ли?
Игнорируя меня, Грэхем спросил:
– Так что за комплимент?
– Когда мы переписывались во время моего «похоронного свидания», ты сказал, что, если бы я была с тобой, мне было бы наплевать, где мой телефон. Пока он не завибрировал сейчас, я даже не поняла, что забыла про него.
Ему это понравилось. Немного позже Грэхем оплатил счет, а я забежала в дамскую комнату. Освежившись, я внезапно поняла, что не хочу, чтобы наше свидание заканчивалось. Эта мысль вызвала некое уныние, удивившее меня.
Снаружи на обочине уже стояла черная машина Грэхема. Он, наверное, позвонил водителю и сказал ждать, пока я была в туалете.
– Если ты не собираешься поехать ко мне домой, я настаиваю, по крайней мере, отвезти тебя домой к тебе.
– Метро прямо за углом. Все в порядке.
Он стрельнул в меня раздраженным взглядом.
– Я прошу о немногом, Сорайя. Это поездка домой, не поездка на моем члене. И, полагаю, ты уже поняла, что я не серийный убийца.
– Ты такой грубый.
Грэхем положил ладонь мне на поясницу и повел к открытой двери машины. Я не собиралась спорить. Он был прав: я была упрямой, в то время как он согласился на все, что я требовала. Что-то мне подсказывало, это был редкий случай, когда этот мужчина был покладистым.
Когда мы приехали к моему дому, Грэхем открыл мне дверь.
– Когда я снова тебя увижу?
– Ну, завтра суббота, поэтому, полагаю, в понедельник в поезде.
– Поужинай со мной завтра?
– У меня планы.
Он сжал челюсть.
– С кем?
Между нами начались длительные переглядывания. Его взгляд был тяжелым. Когда никто из нас не сдался, он прорычал «Боже» себе под нос. Прежде чем я поняла, что происходит, моя спина была прижата к двери, а его губы терзали мои.
Он целовал меня так, будто хотел съесть живьем. Прежде чем отстраниться, он схватил мою нижнюю губу зубами и потянул. Сильно. Касаясь своими губами моих, он произнес:
– Не доводи меня до предела, Сорайя.
– Почему? Что случится?
– Я буду давить в ответ. А я стараюсь этого не делать.
Грэхем был честным, и я поняла, что должна ценить это.
– К моей сестре. У моей племянницы день рождения. Вот куда я собираюсь завтра вечером.
Он кивнул.
– Спасибо.
Мне потребовалась каждая капля силы воли, чтобы зайти внутрь и закрыть дверь. Я прислонилась спиной к двери и не смогла вспомнить, когда в последний раз была такой возбужденной и взволнованной. Возможно, никогда. Его рот был греховным, одна мысль о том, что он может делать этом порочным языком на других частях моего тела, держала меня в состоянии возбуждения, граничащего с яростью. Но здесь было нечто большее. То, каким доминирующим и контролирующим он был, хоть и пытался сдерживаться, чтобы уважать мои желания, было самым сексуальным из всего, что я когда-либо видела. Этот мужчина будоражил во мне что-то, что спало внутри меня. Мне срочно нужен бокал вина и оргазм. В любом порядке. Если собираюсь отстаивать свою точку зрения, что мы должны узнать друг друга без секса, тогда мне просто необходимо взять все в свои руки.
В комнате я сняла одежду. Обычно я не сплю голой, но сегодня, определенно, был голый вечер. Только я скользнула в кровать, как зазвонил телефон.
– Секс по телефону присутствует на повестке дня? – Голос Грэхема был хриплым и нуждающимся. Как бы мое тело ни охладилось с момента, когда я скрылась за дверью, оно тут же снова загорелось. Его голос словно ускорял процессы во мне. Но…
– Секс отсутствует. И это включает все виды секса. Половой акт, оральный секс, секс по телефону.
Он застонал.
– Оральный. Боже, я хочу попробовать тебя. И почувствовать этот металлический шарик в твоем языке на своем члене. Ты не представляешь, как трудно мне было контролировать себя сегодня каждый раз, когда я замечал проблеск металла, когда ты говорила. Будто ты дразнила меня каждым словом. Что на тебе надето, Сорайя?
Этот голос. Мне нужно было записать, как он произносит «Что на тебе надето, Сорайя?» так, чтобы я могла проигрывать это снова и снова по кругу, когда мне нужно будет удовлетворить свои нужды.
– Вообще-то, на мне нет ничего. Я только что разделась и забралась в кровать.
– Ты спишь голой?
– Иногда.
Он действительно зарычал.
– Потрогай себя.
– Планировала. Я думаю, сегодня мне понадобятся обе мои руки. Поэтому я кладу трубку первой.
– Как долго ты будешь сводить меня с ума, Сорайя?
– Спокойной ночи, Грэхем. – Я повесила трубку, не ожидая от него ответа.
Пусть мое тело и болело физически из-за этого мужчины, я не была готова открыть для него эту дверь. Скользнув рукой вниз по телу, я лежала в одиночестве в своей кровати и все, о чем я могла думать, было: «Боже, лучше бы это была его рука».
Глава 8
Грэхем
От Сорайи я не слышал ничего весь субботний день. Не то чтобы я этого ждал. Сорайя Венедетта старалась свести меня с ума, черт возьми. Со мной никогда такого не было. Я неустанно добивался желаемых коммерческих предприятий, пока они не сдавались, когда я подслащал пилюлю и делал предложение, от которого они не могли отказаться. Но погоня за женщиной была для меня в новинку. Конечно, было несколько женщин, заставлявших меня добиваться первого свидания. К концу вечера я был вполне уверен, как с ними обращаться. Они хотели, чтобы их напоили и угостили, лести, деловых связей и определенного образа жизни. Это было несложно вычислить. До сих пор.
Что же движет тобой, Сорайя Венедетта?
Чем больше эта женщина выводила меня из себя, тем больше я ее хотел. К десяти вечера я больше не мог терпеть.
Грэхем: Как прошла вечеринка?
Она ответила через несколько минут. Это немного успокоило меня, что она не была настолько восторженна кем-нибудь, чтобы перестать проверять телефон.
Сорайя: Еду на поезде домой. Я упоминала, что не люблю клоунов?
Грэхем: Нет. Но мне кажется, это распространенная фобия.
Сорайя: Маленький монстр – моя племянница – не была напугана. Не удивительно. Что ты делал сегодня?
Я сидел один в своей гостиной с кучей документов, разбросанных по всему стеклянному кофейному столику, и с коньяком в руке. Сегодня у меня был четырнадцатичасовой рабочий день. Каждый раз, когда я хотел ей написать, я заставлял себя уткнуться в работу. Мои глаза сдались раньше, чем мое желание.
Грэхем: Я работал допоздна.
Сорайя: Знаешь, как говорят… от одной работы, без развлечений…
Грэхем: Грэхем будет богатым мальчиком.
Сорайя: Возможно. Но какая радость от богатства, если нет времени им наслаждаться?
Я выпил остатки напитка из бокала. Я слышал точно такие же слова слишком много раз. От моей бабушки.
Грэхем: Ты подумала, о чем я просил?
Сорайя: Ты о будущем расписании?
Умная. Меня сводило с ума то, что она была сегодня не дома и отказывалась принять мое предложение не встречаться с другими. Вчера я сказал ей, что это мое главное условие. В тот момент я пытался подвести ее к решению «все или ничего» в мою пользу. Но после последних двадцати четырех часов, я был уверен, что ни за что на свете не вступлю в открытые отношения с этой женщиной. Обычно это я не связываю себя обязательствами. Я, кажется, попробовал свое собственное лекарство.
Грэхем: Да.
Сорайя: Как насчет такого предложения: ты пойдешь со мной на одно общественное мероприятие, выбранное мной, а я посещу одно по твоему выбору. Если после этого ты все еще будешь меня хотеть, тогда я в деле.
О чем она думала? Что если я проведу время с ее друзьями, то пойму, что мы настолько разные и у нас ничего не выйдет? Или все наоборот? Она не впишется в мой стиль жизни. Очевидно, она недооценивает степень моего пофигизма на мнение других людей о моей жизни.
Грэхем: Это совершенно необязательно, но если это сделает тебя счастливой, я готов. Когда я смогу посетить твое мероприятие?
Сорайя: В четверг вечером. Тиг и Делия устраивают вечеринку в своем тату-салоне. Прошел год со дня открытия.
Грэхем: В пятницу вечером. Торжество Розовой ленты в музее «Метрополитен». Это ежегодный сбор средств, который я поддерживаю. (Примеч. Розовая лента – международный символ организаций и частных лиц, поддерживающих программу борьбы против рака молочной железы).
Сорайя: Торжество, да? Придется покрасить кончики волос, чтобы подошли к платью.
Грэхем: Это свидание?
Сорайя: Два свидания. И да.
Той ночью я спал лучше, чем всю прошлую неделю. Как обычно, днем в воскресенье я навестил бабушку. Она заставила меня сходить с ней по магазинам и сделала одно из моих любимых блюд. Единственная домашняя еда каждую неделю.
В понедельник утром я встал рано и пробежал одиннадцать километров вместо обычных шести. Когда я направился на железнодорожную станцию, осознал, как сильно ждал встречи с Сорайей. Когда ее остановка подошла и прошла, а она не появилась, я расстроился, затем позвонил секретарю и продиктовал ей список дел, которые нужно сделать к моему приезду. Я знал, что будет нереально выполнить их все, но это давало мне повод выплеснуть свое раздражение на кого-то другого.
В этот день я был особенно злым. К пяти часам я обнаружил, что пишу в «Спросите Иду».
Дорогая Ида.
Есть женщина, встречи с которой я с нетерпением жду в поезде каждый день. Этим утром ее там не было. Быть может, она специально избегает меня, так как не может больше бороться с сексуальным притяжением и боится, что сдастся, и я сделаю все по-своему. Как мне убедиться?
Целибат из Манхэттена.
Двадцать минут спустя во входящих появился ответ.
Дорогой Целибат.
Вопреки тому, как это представляется, можешь поверить, что мир не крутится вокруг тебя. Может быть, у этой женщины был ранний прием у доктора, чтобы пополнить запас противозачаточных таблеток. Этот факт мог бы оценить воздерживающийся мужчина воде тебя, если ты допускаешь возможность нарушить клятву целибата. Может быть, ты пока должен ездить на другом поезде какое-то время. Более того, можешь съездить к своему доктору для некоторых анализов. На всякий случай, вдруг появится возможность с этой загадочной женщиной с поезда, ты захочешь быть готовым.
Мой день и так был монополизирован мыслями о том, почему ее не было в поезде этим утром. Чертовски замечательно. Теперь всю ночь я буду думать лишь о том, как кончить внутри нее, и ни о чем больше.
* * *
Сорайя так и не появлялась в поезде следующие два дня. У меня было чувство, что она специально предпочла избегать меня до нашего свидания. Слава Богу, сегодня будет вечеринка в тату-салоне. Иначе я просто утрачу свой чертов разум.
Я был готов взорваться во многих смыслах. Мои эмоции вышли из-под контроля, а держать все в себе, казалось, не очень полезно для здоровья. Только одному человеку я мог доверить детали своей личной жизни. Обычно я не звоню бабушке в течение недели, но, по какой-то причине, мне нужно, чтобы она меня приструнила, прежде чем я выставлю себя на посмешище сегодня. Отложив кучу бумаг на край стола, я взял в руки телефон. После трех гудков она ответила.
– Грэхем? Все в порядке?
– Все хорошо, бабуля.
– Ты обычно не звонишь мне по четвергам.
– Я знаю.
– Что происходит? Ты выглядел озабоченным в прошлое воскресенье. Что-то случилось?
– Ничего не случилось.
– Тогда что такое?
Выдохнув, я перешел к сути.
– Я плохой человек?
– Что за вопросы?
– Есть… женщина, с которой я вижусь. Она, кажется, мне не доверяет. И я задумался, есть ли для этого обоснованная причина. Может, я не подхожу ей. Может, я не подхожу никому.
Будучи человеком, который не ходит вокруг да около, бабуля рассмеялась и сказала:
– У тебя есть склонность вести себя как козел, дорогой. Но из того, что ты мне рассказываешь, это твой обычный способ вести дела на работе. С другой стороны, поведение с женщиной – это совершенно другой разговор. И в этом ты, определенно, должен чувствовать себя свободно.
– В том-то и дело. Только здесь по-другому. Чувствуется по-другому. Я даже не знаю, как это объяснить. Это какая-то бессмыслица. Мы совсем не похожи. Она из Бруклина… Итальянка, темпераментная, непредсказуемая и с разноцветными волосами. Она во всем бросает мне вызов. Даже иногда бывает совсем неприятной. Но… Я не могу ею насытиться. И могу сказать, что она мне не доверяет. Я не знаю, как до нее достучаться.
Бабуля фыркнула.
– Полагаю, что под «достучаться до нее» ты также подразумеваешь, что она не позволила тебе все делать по-своему?
– Она не позволила случиться ничему в этой области.
– Ты просто не привык к женщинам, которые не раздвигают ноги. Знаешь, есть такие женщины – леди с самоуважением. Мне уже нравится эта девушка.
Я вздохнул в трубку, когда она продолжила:
– Чтобы понять, кто человек на самом деле, требуется время. Ты должен быть собой и быть терпеливым, и, со временем, она увидит тебя настоящего.
– Но что, если «настоящий я» ей не подходит? Что, если я отравлен?
– Кто это сказал?
– Я не знаю, способен ли еще любить кого-то…
– Даже тот факт, что тебе не все равно, Грэхем, это хороший знак. Если это правильный человек, мы все способны. Ты же влюбился в ту Женевьеву, не так ли?
Даже одно упоминание ее имени вызывает у меня несварение.
– Посмотри, куда меня это привело.
– Знаешь, что я думаю?
– Что?
– Я думаю, ты так сильно пытаешься контролировать все, умышленно выбирая не тех людей, чтобы тебе не причинили боль. А сейчас ты начинаешь думать, что не способен на что-то большее. Ты начинаешь верить в свою же собственную ложь.
– Возможно.
– Мне кажется, эта девушка… как ее зовут?
– Сорайя…
– Сорайя… хэх… мило.
Я закрыл глаза и покрутил часы вокруг запястья.
– Она такая.
– В любом случае, эта девушка для тебя как сигнал к пробуждению, что мы не всегда можем все контролировать. Дай всему идти своим ходом. Отпусти контроль. Но что более важно, ради бога, не будь придурком.
Я не смог не рассмеяться вслух.
– Я буду помнить об этом, бабуля.
И тут я понял, что Сорайя, определенно, была не первой женщиной в моей жизни, которая говорила со мной в подобной манере.
