Текст книги "Самодовольный мистер Костюм (ЛП)"
Автор книги: Ви Киланд
Соавторы: Пенелопа Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
Глава 28
Сорайя
Все произошло слишком быстро.
Мы с Марко только вышли из салона Тига. Так как с Грэхемом мы не виделись несколько дней, у меня было подозрение, что на этой неделе он может появиться без предупреждения. Я просто не знала, когда это будет. Наш план на сегодняшний вечер был такой же, как и вчера. Мы сидели бы дома, смотрели фильмы и ждали, вдруг Грэхем удивит меня своим визитом. Если бы он пришел, я бы позволила ему увидеть Марко у меня в квартире, сказала бы, что мне жаль, я встретила другого и не хотела его обидеть.
В это было не так трудно поверить. Сидя в метро рядом с Марком, даже мне пришлось признать, что мы с ним больше похожи на пару. Оливковая кожа, взъерошенные волосы, итальянский кулон в виде рога на шее и накачанные мышцы делали его больше похожим на Pauly D из реалити-шоу «Пляж», чем на мужчину, управляющего советом директоров. Откровенно говоря, до Грэхема он был моим типом парня. Хоть и не Марко в частности. Мы слишком давно друг друга знали.
Марко был кузеном Тига, мы все дружили с детства. Хоть я и не видела его несколько лет, я знала, что он поможет мне, притворившись моим парнем. Когда Тиг позвал его в салон в понедельник, он согласился, даже не дослушав обстоятельства.
– Ты в порядке, куколка? – Марко сжал мое колено.
– Просто нервничаю.
– Хочешь снова обсудить, что мне нужно ему сказать, когда он появится?
– Нет. – Я выдавила улыбку. – Мы уже обсудили весь план.
Так я думала.
Но чего я не планировала, так это того, что Грэхем будет стоять снаружи возле моего дома. Он прислонился к своей машине, глядя вниз и набирая сообщение на телефоне. К счастью, я увидела его раньше, чем он нас. Резко запаниковав и зная, что должно случиться, я быстро схватила Марко за руку. Когда Грэхем поднял голову и заметил меня, я действительно увидела все его чувства на лице. Даже на расстоянии в полквартала я видела, как его глаза засияли на долю секунду, когда он заметил меня. Но этот свет быстро погас, когда он увидел высокого темноволосого татуированного хипстера, которого я держала за руку.
Мое сердце разрывалось от неприкрытой боли в его глазах. Снова и снова тысячи раз я репетировала, что и как ему скажу, но когда Грэхем подлетел к нам на улице, я не могла вымолвить ни слова.
– Сорайя? Какого хрена?
Я уставилась на тротуар, не способная посмотреть Грэхему в глаза. Марко понял, что происходит, и начал импровизировать.
– Ты, наверное, Грант. Сорайя говорила, что ты можешь появиться, прежде чем она сможет с тобой поговорить.
– Поговорить со мной о чем? Сорайя? Какого хрена происходит? – Грэхем практически выкрикнул эти слова.
– Чувак. Успокойся. Она собиралась тебе сказать. Мы говорили об этом вчера за ужином.
– За ужином? Вчера? Сорайя! Ответь мне. Какого черта происходит?
Когда я не ответила и не посмотрела на него, Грэхем потянулся ко мне. Роль защитника отлично подошла Марко. Он встал передо мной и сказал Грэхему прямо в лицо:
– Чувак. Я предупрежу тебя лишь один раз. Держи руки при себе и не трогай мою девушку. Мне не очень хочется, но придется надрать твою милую задницу прямо на улице.
– Твою девушку?
После этого все случилось очень быстро. Грэхем сделал шаг назад, потом начал отворачиваться, только чтобы размахнуться и вложить весь свой вес в удар, направленный Марко в челюсть. Громкий хруст вызвал тошноту, и на секунду я подумала, что меня вывернет прямо здесь, на улице. Не знаю, был ли это хруст от челюсти Марко или руки Грэхема. Мое сердце билось так громко в ушах, что это мог быть звук моего разбившегося сердца.
Марко отшатнулся на пару шагов назад и поднял руки к подбородку в попытке облегчить боль. Но я выросла, наблюдая за драками Марко и Тига, и знала, что такая мелочь, как сломанная челюсть, не закончит этот бой. Прежде чем я успела встать между ними, Марко бросился на Грэхема. Двое мужчин столкнулись, и Марко ударил Грэхема о припаркованную машину.
– Хватит! – наконец удалось мне сказать. – Пожалуйста, хватит! Марко, нет!
Грэхему как-то удалось отбросить Марко в сторону, а затем он встал передо мной, его грудь резко вздымалась, костяшки были сбиты и кровоточили. Без задней мысли я потянулась к его раненой руке.
– Грэхем.
Он отпрянул от моего прикосновения, как от огня.
– Скажи это, Сорайя.
Я посмотрела вниз.
– Скажи это! Скажи, что ты гребаная изменница, а я чертов идиот. Потому что, хоть и вижу это своими собственными глазами, я все еще не хочу этому верить.
Слезы покатились по моим щекам. Я не могла смотреть на него.
Когда Грэхем снова заговорил, его голос звучал низко и был наполнен болью. Он звучал сломленно.
– Посмотри на меня, Сорайя. Посмотри на меня.
Я, наконец, набралась смелости поднять голову и посмотрела ему в глаза. Слезы текли по моему лицу, и я сказала ему абсолютную правду:
– Мне очень жаль, Грэхем.
На секунду он закрыл глаза, затем развернулся, дошел до машины и уехал, не сказав ни слова. Я смотрела, рыдая, пока машина не скрылась из виду.
Что я только что наделала?
* * *
– Не будь таким неженкой, – Тиг рассматривал лицо кузена. Они с Делией появились через пятнадцать минут после того, как мы с Марко зашли в мою квартиру. Я даже не заметила, как Марко им позвонил.
– Я действительно считаю, что это должны сделать в скорой. – Во второй раз выразила я свое мнение, что очевидно выбитая челюсть Марко должна быть вправлена в больнице.
– Все в порядке. Я уже делал так раньше. Три раза, когда он занимался этим гребаным кикбоксингом. – Тиг вручил Марко бутылку «Джека», которую принес с собой. – Еще один глоток, выпей побольше.
Бедный Марко сделал глоток из бутылки, затем встал перед кузеном с закрытыми глазами.
– Готов.
– На счет три. Раз…
– Бля-я-я-я-я-я-я-я-я-дь! – Марко душераздирающе закричал, а я побежала в ванную. На этот раз меня действительно вырвало.
Когда я вернулась, Тиг усмехнулся.
– Я и забыл, какая ты девчонка.
– Ты сказал «на счет три», а сделал на «раз». Ты не дал мне шанса убежать из комнаты.
– Конечно, я сделал это на «раз». Кто, блин, на самом деле делает «на счет три», когда человек напряжен и ждет этого?
– Откуда, черт возьми, мне знать?
– Принеси своему любовничку пакет с горохом из холодильника, детка.
Я заглянула в морозилку в поисках пакета с чем-нибудь замороженным. Но у меня не было никаких овощей.
– У меня нет гороха.
– Что у тебя есть?
Я вытащила коробку мороженого в форме тако. Тиг достал один брикет из коробки и передал своему кузену.
– Это идеально. Тако для неженки, которому выбил челюсть мужик в костюме.
Марко сморщился, прикладывая мороженое к своей щеке.
– Отличный удар для смазливого парня.
– Я так понимаю, все пошло не по плану? – Делия обнимала меня, пока мои рыдания не прекратились. В это время Тиг играл в доктора с бедным кузеном.
– Не совсем. Мы даже не добрались до квартиры. Он увидел нас на улице, так что я запаниковала и схватила Марко за руку.
– Это, должно быть, послужило хорошим доказательством.
Я резко выдохнула.
– Это было ужасно. Ему было так больно, Дел.
– Ты знала, что так будет. Как думаешь, он поверил?
Я кивнула, по щекам вновь потекли слезы.
– Поверил. Честно говоря, не думаю, что мог быть другой способ. Даже увидев меня за руку с другим мужчиной и услышав, как Марко называет меня своей девушкой, он все еще хотел подтверждения. Он так в нас верил, что даже не хотел принимать это, когда все было перед его глазами. Он был таким с первого дня нашего знакомства. Я не знала, что человек может быть таким непоколебимым в своей любви и поддержке. И эта часть мне больше всего нравилась в нем.
Когда я снова горько зарыдала, Делия обняла меня.
– Он даст это все своей маленькой девочке. Ты ведь хотела сделать это для нее. Эта часть его не изменится. Просто теперь не тебе она будет посвящена.
Глава 29
Грэхем
– Ребекка!
Почему в наше время так сложно найти компетентного человека? Я ударил по кнопке интеркома еще раз и крикнул громче:
– Ребекка! – Не могло быть такого, что она не слышала меня последние десять минут. Целый чертов офис слышал меня, несмотря на закрытую дверь кабинета. Не получив ответа, я отправился на поиски моего секретаря. Ее стол был пуст и выглядел так, будто ее сегодня не было весь день, хотя она сидела здесь, когда я пришел три часа назад. Рыча себе под нос, я направился на ресепешн с пачкой документов.
– Где Ребекка?
– Кто?
– Мой секретарь. Ее снова нет на месте.
– А. Вы имеете в виду Элизу.
– Неважно. Где она?
– Она уволилась утром, мистер Морган.
– Она что?
– Она уволилась.
– Господи. Сейчас невозможно найти надежных работников. – Я бросил пачку документов ей на стол. – Мне нужно по пять копий этих документов.
Немного позже в мою дверь постучали.
– Что?
Администратор держала копии, о которых я просил, вместе с пачкой газет.
– Куда положить эти копии?
Я указал пальцем, не отрываясь от работы.
– На комод.
– Вы не забирали газеты из своей ячейки всю неделю, поэтому я принесла их вам.
– Мне они не нужны.
Спустя несколько минут я все еще не посмотрел вверх и вдруг понял, что администратор так и стоит в моем кабинете. Вздохнув, я обратил на нее внимание, не то чтобы мне так уж этого хотелось. Но то, как она стояла напротив моего стола и смотрела на меня, не оставило мне выбора.
– Что?
– Ава. Меня зовут Ава.
– Я знаю.
– Могу я кое-что сказать, мистер Морган?
Я бросил ручку на стол.
– Ты уже меня прервала, поэтому выкладывай, что ты там хотела сказать, и покончим с этим.
Она кивнула.
– Я работаю здесь два года.
Серьезно?
– И…
– Вы знаете, сколько за это время у вас было секретарей?
– Не представляю. Но так как ты тратишь мое время, предполагаю, ты собираешься меня просветить.
– Сорок два.
– Учитывая размеры этого города, чертовски странно, что так трудно найти хорошую помощь.
– Вы знаете, почему они уходят?
– Не уверен, что мне есть до этого дело.
– Они уходят, потому что обычно вы – тиран на работе.
Я приподнял брови.
– Это так, Ава?
– Это так, мистер Морган.
– Тогда почему ты все еще здесь? Ты сама сказала, что работаешь здесь уже два года.
Она пожала плечами.
– Мой отец был похож на вас. Вдобавок, мы не так много пересекаемся, так как я на ресепшене весь день. Чаще всего вы просто проноситесь мимо, не замечая меня. Но меня это устраивает.
– И смысл всего этого? Ты пытаешься закончить свое двухлетнее пребывание здесь, поругавшись со мной? Так как через десять секунд у тебя может получиться.
– Нет, сэр. Я хотела всем этим сказать, что… ну… несколько месяцев назад вы стали меняться. Элиза, ваш секретарь, была здесь почти шесть недель, и ей, казалось, начала нравится эта работа.
Я уставился на нее, но не сказал ничего, побуждая продолжить.
– До недавнего времени. Когда вернулся Злой Мистер Морган. Я не знаю, что случилось, но что бы это ни было, мне жаль. И я надеюсь, Добрый Мистер Морган скоро вернется.
Добрый Мистер Морган? Он был придурком, об которого вытерли ноги.
– Ты уже закончила, Ава?
– Да. Мне жаль, если я расстроила вас. Я просто хотела сказать, что вы казались счастливым. А сейчас вы несчастливы.
Я поднял ручку и продолжил работать. В этот раз Ава поняла намек. Когда она подошла к выходу, я спросил:
– Что случилось с твоим отцом?
– Что, простите?
– Ты сказала, что твой отец был похож на меня.
– Ох. Он встретил мою мачеху. Сейчас он изменился.
– Оставь газеты на комоде и смотри, чтобы дверью зад не прищемило, когда будешь уходить.
* * *
Я налил себе выпить и уставился в окно кабинета. Снаружи было уже темно. Последние три дня я уходил из дома до рассвета и возвращался в середине ночи. Я был истощен, но это не имело ничего общего с нехваткой сна. Гнев, который я носил в себе, физически меня опустошал. Кровь кипела в жилах. Я был обезумевшим, брошенным, преданным, полным ярости. Боль сжимала ледяным обручем мышцы того, что раньше было сердцем в моей груди. Сердцем, которое только начало оттаивать после встречи с Сорайей.
Меня предавали раньше. Блядь, моя невеста Женевьева и лучший друг Лиам. Когда это произошло, я потерял двух людей, которые годами занимали большую часть моей жизни. Но эта потеря ощущалась совсем по-другому. Нет, это даже не сравнить. Сейчас было полное разрушение – такая потеря, будто кто-то умер. Я до сих пор не мог пережить, что Сорайя сделала со мной… что она сделала с нами. Я никогда бы не подумал, что она способна на неверность. Женщина, в которую я влюбился, была открытой и честной. И теперь я задумался: а знал ли я ее когда-нибудь?
Телефон завибрировал в кармане, и, как это было последние три дня, я надеялся увидеть имя Сорайи на экране. Но, конечно же, это была не она. Сорайя ушла. Я выпил залпом остатки из бокала и ответил:
– Женевьева.
– Грэхем. Что происходит? Где ты был?
– Я был занят.
– Хлоя начинает задавать вопросы. Ты отменял встречи с ней два вечера подряд. Она очень уязвима сейчас после смерти Лиама и нуждается в постоянстве. Ей нужен ты, Грэхем. Каким-то образом, она уже привязалась к тебе.
Я закрыл глаза. Последнее, что я хотел, это подвести Хлою. Я отменял встречи, так как не хотел, чтобы она видела меня таким – несчастным и злым. Но я ее отец. Ради дочери мне нужно вытащить голову из задницы.
– Мне жаль. Этого больше не повторится.
– Что с тобой происходит?
– Тебя это не касается.
– Что-то с этой твоей девушкой?
Я проигнорировал ее вопрос.
– Может, я зайду на завтрак утром и затем отвезу Хлою в школу?
– Хорошо. – Она ненадолго замолчала. – Не только Хлоя скучает по тебе, Грэхем. Мне нравится, когда ты рядом.
– Увидимся завтра в семь утра, Женевьева.
Повесив трубку, я поставил пустой стакан на комод. Там все еще лежала куча газет, которую принесла Ава. The City Post – газета, в которой ежедневно печаталась колонка «Спросите Иду». Я взял одну сверху и уставился на нее. Не доверяя себе, я специально старался не находиться рядом с этой газетой, потому что мог броситься читать колонку в поисках написанных Сорайей слов. Я не хотел читать, как она дает совет какой-нибудь бедной овечке о любви и изменах. Блядь, ни за что. Бросив газету к остальным, я решил на сегодня закончить дела и идти домой.
* * *
– Мамочка сказала, что ты любишь блинчики с бананами.
Мы с Хлоей сидели за обеденным столом, заканчивая завтрак и допивая клубничное молоко. Женевьева поднялась наверх, чтобы одеться на работу.
– Да. И с шоколадной крошкой. Когда я был твоего возраста, моя бабушка обычно делала блинчики с бананом и шоколадной крошкой. – Я наклонился к дочери и прошептал: – Хочешь узнать секрет?
Она быстро закивала.
– Иногда она все еще делает их для меня. И они даже лучше, чем у твоей мамы.
Хлоя от души рассмеялась. Этот звук для меня был лучшим лекарством в мире. Ничто не могло помешать мне улыбнуться, когда я услышал его. Я держался подальше от дочки, чтобы защитить ее от своих чувств, беспокоился, что мое плохое настроение заразно. Хотя вышло совсем наоборот. Естественная способность Хлои быть беспечной была заразной. Эта маленькая драгоценная девочка совсем недавно потеряла мужчину, которого любила, как отца, но все равно улыбалась. Если она могла, значит, и я смогу. Моя дочь вдохновляла.
Я потянулся и обхватил ладонью ее щеку.
– Я скучал по тебе, солнышко.
– Ты не приходил ко мне несколько дней.
– Я знаю. Прости. Я задержался из-за кое-чего. Но это больше не повторится.
– А мы можем как-нибудь сходить к твоей бабушке на завтрак?
Она не только вдохновляла, но также была полна хороших идей.
– Ей бы это понравилось. Я рассказал ей о тебе, и она не может дождаться встречи с тобой.
– А Сорайя может тоже пойти?
В груди больно сдавило лишь от упоминания ее имени. Я все еще мог представить нас вчетвером. Себя и трех самых важных женщин в моей жизни. Мою дочь, бабулю и женщину, которую я люблю. Об этом еще рано было говорить, но я не собирался врать своей дочери.
– Мне жаль, Хлоя. Она не сможет пойти с нами. Но, может, мы с тобой пойдем вместе в эти выходные?
Женевьева зашла в столовую именно в этот момент.
– Ты злишься на Сорайю?
Мой взгляд на мгновенье встретился со взглядом Женевьевы, а затем я ответил:
– Иногда у взрослых не все получается, и они перестают видеть друг друга.
– Почему у вас с Сорайей ничего не получилось? Мне она нравилась.
Я сделал глубокий вдох.
– Мне тоже. – Посмотрев на часы, я сменил тему: – Ты опоздаешь, если мы не поедем прямо сейчас. Я подумал, что подвезу тебя сегодня до школы, ты не против?
Хлоя побежала собирать вещи, пока мы с Женевьевой убирали остатки посуды со стола.
– Ты придешь на ужин сегодня? Я сделаю цыпленка с пармезаном – еще одно твое любимое блюдо.
Скорее всего, что Женевьева попытается обсудить то, что подслушала о нас с Сорайей. Для меня стало облегчением, что она, кажется, двигалась дальше. Может, у нас с Женевьевой получится это совместное выполнение родительских обязанностей лучше, чем я предполагал.
– Это было бы хорошо. Спасибо.
* * *
Когда я пришел, Женевьева нарядилась в очень обтягивающее синее платье, демонстрирующее всю ее фигуру. Она всегда была красивой женщиной, но, казалось, материнство немного добавило округлости, делая ее более фигуристой. Я вручил ей бутылку ее любимого мерло, которое выбрал по пути сюда. Она кормила меня в течение нескольких недель, и это было меньшее, что я мог сделать, чтобы не прийти с пустыми руками.
– Ты куда-то уходишь сегодня?
– Нет. Я не собиралась. Почему ты спрашиваешь?
– Ты выглядишь… мило.
Она улыбнулась.
– Спасибо тебе.
– Пожалуйста.
– Мне нужно помешать пасту. Может, пойдешь на кухню и откроешь нам вино?
Женевьева достала два бокала из шкафчика, и я открыл бутылку, когда она отошла к плите.
– Хлоя наверху?
– На самом деле, она еще не дома. Ее лучшая подружка, Эмили, пригласила ее поиграть. Мама Эмили позвонила недавно и спросила, может ли она остаться на ужин. Я надеюсь, ты не против. В последнее время мне трудно ей в чем-нибудь отказывать. После того как Лиам переехал в прошлом году, она не отходила от меня. Потом, после его смерти, она не хотела играть со своими друзьями. Я подумала, это обнадеживающе, что она захотела поужинать у Эмили, поэтому разрешила ей остаться. Я уверена, она вернется к тому времени, как мы закончим.
Я ненавидел мысль о том, что Хлоя не хотела играть с друзьями. Когда моя мама была больна, я прошел через подобное. Теперь, спустя время, я понимаю, что просто боялся оставить ее. Если я куда-то шел, боялся, что за время моего отсутствия что-то могло случиться или измениться. Женевьева принимала правильные решения для Хлои.
– Ты хорошая мать.
Она удивилась моему комплименту.
– Спасибо, Грэхем. Это много значит для меня, что ты так думаешь.
За ужином мы говорили преимущественно о работе. Я забыл, как легко было с ней говорить. У нас не было нормального разговора уже несколько лет. После еды я налил нам по второму бокалу вина.
– Оно приятное, – сказала Женевьева.
Я кивнул.
– Можно я кое-что спрошу?
– Если я скажу «нет», тебя это остановит?
Она улыбнулась.
– Скорее всего, нет. Что случилось между тобой и Сорайей?
– Я не хочу об этом говорить.
– Понимаю.
В моей голове было столько вопросов без ответов. Может, наконец, пришло время получить какие-нибудь ответы.
– Могу я задать личный вопрос?
Она приподняла брови.
– Что угодно.
– Ты уверена?
– Давай, для начала я налью нам что-нибудь покрепче. – Я допил свой второй бокал вина, когда Женевьева ушла на кухню и вернулась с двумя бокалами коньяка. – Почему бы нам не сесть в гостиной?
Женевьева сняла свои туфли, затем села рядом со мной на диване. Мы оба молчали, попивая свои напитки. Я смотрел на пол, когда заговорил:
– Что заставило тебя связаться с Лиамом? – Это был вопрос, размышляя над которым, я потратил год. Последние события, очевидно, поставили его вновь на первое место в моих мыслях.
Она громко выдохнула.
– Я задавала себе этот вопрос миллион раз. Ответ не так прост. Я была эгоисткой. Мне нравилось внимание Лиама. Ты был так занят и погружен в развитие своего бизнеса, и мне казалось, что мной пренебрегли. Это не значит, что в этом твоя вина. Потому что это не так. Я просто хотела быть центром твоего мира, причиной, по которой ты вставал с постели каждое утро. Не пойми меня неправильно, мы подходили друг другу во многом. У нас была работа, секс был как минимум впечатляющим. Но я никогда не чувствовала, что была любовью твоей жизни. Лиам дал мне почувствовать себя такой. Проблема в том, что, когда мы расстались, и я ушла к Лиаму, я поняла, что для меня он не был причиной, по которой я вставала каждое утро. Этой причиной был ты.
Я взглянул на Женевьеву. Четыре года назад я бы не смог понять, о чем она говорит. Я думал, что она была любовью всей моей жизни. До тех пор, пока не встретил Сорайю. Я с трудом заставлял себя встать с постели последние дни, потому что в моей жизни ее больше не было.
Я кивнул.
– Спасибо, что честно ответила.
– Это меньшее, что я могу сделать.
Я выпил залпом остатки коньяка и встал.
– Думаю, мне нужно еще. Тебе налить?
– Нет, спасибо.
После следующего бокала я почувствовал себя еще более расслабленным. Мы с Женевьевой перешли к более легким темам, и я удобно устроился на диване в ожидании дочери.
– Грэхем? – Ее тон изменился, она колебалась, пока я не посмотрел ей в глаза. – Прости. Я знаю, что говорила раньше, но я хочу, чтобы ты знал: я говорю это от чистого сердца. Я ненавижу то, что причинила тебе боль, и мне бы хотелось все переиграть и изменить свои эгоистичные решения.
– Спасибо.
– Я повзрослела с тех пор. Многое переосмыслила, когда у меня появился ребенок. Мне больше не нужно быть центром чьей-то вселенной, потому что она – моя вселенная.
– Я могу это понять.
Когда час спустя я встал и пошел в ванную, весь выпитый алкоголь ударил мне в голову. Я немного выпил в офисе, прежде чем уйти, два бокала вина за ужином и четыре коньяка. Я никогда не наслаждался опьянением, но сегодня оно ощущалось хорошо. Мои плечи расслабились, и гнев, копившийся во мне, казалось, немного рассеялся.
Облегчившись, я пошел пополнить свой пустующий бокал, потом, спотыкаясь, вернулся обратно в гостиную. Женевьевы там не было. Вокруг было тихо. Я выпил половину бокала и закрыл глаза, прислонившись спиной к дивану. Наверное, я заснул на несколько минут, прежде чем голос Женевьевы меня разбудил.
– Хлоя только что звонила, пока я переодевалась наверху, и спросила, может ли она остаться с ночевкой у Эмили. Она была так рада. Я не смогла отказать ей. Надеюсь, ты не расстроишься, что я не спросила у тебя.
– Если она счастлива, я счастлив. Уже поздно. Мне все равно пора уходить. – Я встал с дивана и немного покачнулся.
– Почему бы тебе не выпить кофе для начала. Потом ты сможешь позвонить водителю или вызвать такси, вместо того чтобы ехать на поезде.
– Это, возможно, хорошая идея. – Диван был таким уютным, я плюхнулся обратно и закрыл глаза. Это было последним, что я помнил, до того как голос Женевьевы разбудил меня через несколько часов посреди ночи.
– Грэхем?
– Мхм?
– Ты заснул.
– Черт. – Я потер лицо ладонями. – Прости. Я сейчас уйду.
Я был накрыт одеялом, в комнате было темно, лишь в коридоре горел свет, освещая комнату достаточно, чтобы увидеть Женевьеву передо мной. На ней был длинный шелковый халат, завязанный на талии.
– Я бы хотела, чтобы ты остался. Но… – Она развязала халат и распахнула его. Затем нерешительно потянулась, и гладкая ткань соскользнула с ее плеч. Халат лег лужицей у ее ног, пока она стояла передо мной полностью обнаженная. – Я разбудила тебя в надежде, что ты поднимешься наверх, в кровать, вместо того чтобы остаться на диване.
