Текст книги "Самодовольный мистер Костюм (ЛП)"

Автор книги: Ви Киланд

Соавторы: Пенелопа Уорд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Глава 19

Сорайя

Сегодня Грэхем должен был получить результаты ДНК теста. Несмотря на тот факт, что он не просил меня присутствовать при этом, я хотела его удивить. Он сказал, что результаты должны сообщить к полудню, поэтому я на все утро отпросилась с работы.

В качестве другого знака солидарности пришло время очистить концы волос от красного. Я покрасила их в голубой. Грэхем знал: это был знак, что все в моей жизни идет хорошо. Не важно, верила я в это или нет, я знала, этот жест поможет ему не переживать о нас.

Остановившись у фургончика Анила, я заказала два рогалика с маслом и два сока и отправилась в Morgan Financial Holdings.

Проходя через стеклянные двери, я больше не беспокоилась об администраторе. Вместо этого я просто прошла мимо нее и направилась в кабинет моего парня с таким видом, будто владела этим местом.

Она побежала за мной.

– Мисс Венедетта?

Я развернулась.

– Все хорошо. Мне казалось, мы с Грэхемом объяснили, что встречаемся. Вам больше не нужно оповещать о моем прибытии.

– Я не поэтому вас остановила, – сказала администратор.

– Ладно. Что тогда?

– Ну… мы… некоторые работники здесь хотели поблагодарить вас.

– Поблагодарить меня? – Я нахмурила лоб. – За что?

– С тех пор как вы начали встречаться, он изменился. Стал добрее. С ним легче работать. Не знаю, может, у вас волшебная вагина или что… но что бы вы ни делали, продолжайте. Вы сделали наши жизни гораздо спокойнее.

Несколько человек, сидевших в кабинках, услышали ее. Один начал хлопать, а остальные подхватили. Я стояла там с жирным бумажным пакетом, и мне аплодировали люди.

Должна ли я поклониться?

Грэхем, должно быть, услышал шум, потому что открыл дверь своего кабинета.

– Какого черта… – Хмурое выражение его лица смягчилось, когда он увидел меня. – Сорайя. – Он улыбнулся. – Я что-то пропустил? Почему они хлопают?

Я оглянулась на его сотрудников и подмигнула.

– Я просто рассказывала им шутку.

– Ясно. Ну, почему бы тебе не переместить свое стендап-шоу в мой кабинет?

Дверь за нами закрылась, и Грэхем прижал меня к ней, крепко поцеловав в губы, и сказал:

– Все без ума от тебя… как и я. Это был чертовски прекрасный сюрприз.

– Я не хотела, чтобы ты один проходил через это.

Он прижался лбом к моему.

– Знаешь… Я очень хотел, чтобы ты тут была. Но в то же время, я не был уверен, потому что это будет неудобно для тебя. Я не хотел давить, но так рад, что ты пришла.

– Ну, у меня предчувствие, что придется научиться иметь дело с неприятностями.

Грэхем обхватил ладонями мое лицо.

– Давай будем справляться с одной неприятностью за раз. Ты можешь это сделать для меня?

Кивнув, я сказала:

– Я попробую.

Следующие полчаса мы вместе сидели и ели наши рогалики. Грэхем закинул ноги на стол и выглядел более расслабленным, чем я предполагала. Солнце светило сквозь окна кабинета и отражалось в его глазах так, будто они светились, когда он наблюдал за тем, как я ем. Казалось, он хорошо справляется.

– Ты выглядишь нормальным. Не боишься этого звонка?

– Знаешь что? Если честно, меня тошнило, пока ты не пришла. То, что ты здесь ради меня, несмотря ни на что, на самом деле, все меняет.

– Я рада, что смогла сделать этот момент лучше для тебя.

– Ты все в моей жизни делаешь лучше, детка. Все.

Он потянулся через стол, взял мою руку и нежно поцеловал костяшки пальцев. Звук интеркома разрушил момент.

– Мистер Морган? Мисс Моро здесь. У нее не назначено, но она настаивает, чтобы я все равно передала вам о ее прибытии. Она сказала, вы знаете, по поводу чего она пришла.

В животе возникло неприятное ощущение, когда я убрала свою руку.

– Женевьева здесь?

Он закрыл глаза и раздраженно потер виски.

– Блядь. Я сказал ей, что не хочу, чтобы она приходила. Я должен был знать, что она не послушает.

– Ну, ты можешь ее выгнать, если хочешь.

– Конечно, могу.

– Поверь, мне бы очень хотелось, чтобы ты выбросил ее на обочину прямо сейчас, но как это поможет, если ты узнаешь, что Хлоя твоя дочь? Тебе придется общаться с ней, нравится тебе это или нет. Чем быстрее ты научишься, тем лучше.

Глубоко задумавшись, он кивал сам себе какое-то время.

– Ты права. – Нажав кнопку интеркома, он сказал: – Пропустите ее.

Наш спокойный завтрак официально закончился.

Я выбросила обертки от нашей еды, чтобы отвлечься от нарастающей дрожи.

Женевьева зашла в кабинет, тихо закрыв за собой дверь. Она была одета весьма консервативно в серую юбку-карандаш и кремовую блузку без рукавов, демонстрирующую ее загорелые руки. Запах ее духов был знакомым – «Шанель №5». До меня дошло, что она была сложена, как телеведущая Келли Рипа. (Примеч.: американская телеведущая, актриса, продюсер и комедиантка. Она является ведущей популярного телешоу Live! with Kelly and Michael). Она ее даже немного напоминала.

Грэхем даже не взглянул на нее. Он молчал и теребил часы – прежняя нервная привычка, я думала, он больше так не делает.

Женевьева сначала посмотрела мне в глаза.

– Сорина, не знала, что ты здесь будешь.

– Сорайя. И да, я здесь, чтобы поддержать Грэхема, когда придут результаты.

Она села.

– Итак… ты все знаешь.

– Да. Мы ничего не утаиваем друг от друга.

– Ну, это мило с твоей стороны – быть здесь для него.

Грэхем, наконец, заговорил с ней:

– Кажется, я четко сказал, что предпочитаю, чтобы ты не приходила сюда сегодня.

– Мне необходимо быть здесь, Грэхем. Уверена, ты прожужжал все уши Сайрете о том, какой я плохой человек. Но я здесь сегодня, чтобы тоже поддержать тебя.

Голос Грэхема был жестким.

– Правильно – Сорайя. Не Сорина. Не Сайрита. Со-РА-йя. Что такого сложного в этом?

– Сорайя… Сорайя… извини… Я сама немного нервничаю, ясно? Я пришла сюда не для того, чтобы создавать проблемы. Просто пытаюсь поддержать. Я понимаю, что вся эта ситуация – полностью моя вина. Я не отрицаю этого, но не могу изменить прошлого. Я просто пытаюсь все уладить и двигаться дальше. Если мне придется потратить остаток жизни на исправление этой ситуации, я так и сделаю. – Она выглядела так, будто сейчас расплачется. Или Женевьева была на самом деле расстроена, или заслуживала «Оскар». Грэхема не впечатлил ее небольшой срыв.

Следующие несколько минут стояло неловкое молчание, а Грэхем перешел от дерганья часов к вращению ручки между пальцами.

Он швырнул ее через весь кабинет и зарычал:

– Какого черта они так долго?

Женевьева старалась, как могла, пытаясь улучшить настроение, и посмотрела на мои ноги.

– Мне нравятся твои туфли. Какой это брэнд?

– «Майкл Корс». Это не «Лабутен» или что-то подобное, но мне они нравятся. У них удобный каблук.

Она улыбнулась.

– Мне они тоже нравятся.

Грэхем откатил кресло назад и встал. Он начал ходить по кабинету и, казалось, начинал терять терпение, поэтому я попробовала его успокоить.

– Они сказали до полудня, так? Ну, есть еще немного времени.

Он вытащил телефон.

– Я звоню в лабораторию, – и включил громкую связь.

Трубку подняла женщина.

– «Лаборатория Кульвера».

– Да. Это Грэхем Морган. Мне должны были позвонить до полудня сегодня с результатом теста на отцовство, который ваша лаборатория проводила на этой неделе. Осталось три минуты до дедлайна. Я бы хотел узнать результаты, пожалуйста. Арнольд Шварц заверил меня, что все лично проверит, чтобы убедиться, что результаты будут готовы сегодня утром. У меня есть специальный номер, который он дал мне, если вам нужно.

– Да, сэр. Это бы очень помогло.

Пока Грэхем диктовал ей информацию, я молча молилась, чтобы каким-то чудом он не оказался отцом Хлои. Возможно, эти мысли говорили о том, что я плохой человек. Пока не были готовы результаты, была какая-то надежда. Что, если был еще третий мужчина, о котором мы не знаем… темноволосый, как Грэхем, может, похожий на него? Все возможно, ведь так?

На заднем фоне было слышно щелканье клавиатуры, пока женщина проверяла информацию.

– Я сейчас поставлю вас на ожидание, мистер Морган. Кажется, результаты уже готовы. Но когда вам сообщали о времени звонка, они, возможно, имели в виду тихоокеанское время. Но я вижу в системе, что результаты готовы. Мне просто нужно посмотреть, кто из уполномоченных работников может вам их предоставить.

Грэхем прошептал себе под нос:

– Господи Боже.

Эти люди на Западном побережье не представляли, сколько всего зависело от этих результатов. Если бы знали, они бы точно, черт возьми, поторопились.

Женевьева выдохнула и посмотрела на меня.

– Это настоящая нервотрепка.

Я не знала, почему она пытается заговорить со мной. В любом случае, я была слишком занята, чтобы ответить. Я сосредоточила все свое внимание на Грэхеме. Расслабленное поведение сегодняшнего утра сейчас было далеким воспоминанием. Он выглядел таким взволнованным. Мне кажется, одна часть его хотела быть отцом Хлои, в то время как другая ужасалась противоположному сценарию, где маленькая девочка, которую он считал своей, остается без отца.

Грудь сдавило с такой силой, что стало трудно дышать, и я задумалась: так происходит, когда ты на самом деле любишь кого-то? Ты физически можешь ощущать страх этого человека. Его страх был моим страхом. Его боль была моей болью. Его жизнь сейчас была соединена с моей. Я еще не сказала ему, что люблю, но сидя тут и чувствуя, что все мое будущее зависит от следующих нескольких минут, я пришла к выводу, что это чувство настоящее.

Я любила Грэхема Дж. Моргана. Мистера Большого Придурка. Самодовольного мистера Костюма. Целибата из Манхэттена. Пятьдесят оттенков Моргана. Я любила их всех. Я любила, что он ценил все мои странности. Любила, что он защищал меня. Что впервые в жизни заставил меня чувствовать себя самым важным человеком для кого-то – для него. Дело было в том, что, в зависимости от этих результатов, я больше не буду самой важной. Его дочь будет и должна всегда оставаться на первом месте. Именно так должно быть. Вот то, чего не смог понять Фрэнк Венедетта.

По громкой связи донесся мужской голос:

– Мистер Морган? Спасибо за ожидание. Это Брэд. Я один из управляющих лабораторией. Прошу прощения за задержку. У меня есть ваши результаты.

Грэхем с трудом глотнул.

– Хорошо…

– Итак, совпадение 99,9%. Этот результат подтверждает отцовство.

Он прижал ладонь ко рту и медленно и долго выдыхал в руку.

Мужчина продолжил:

– Мы отправим копию результатов анализа с помощью FedEx сегодня. Вы получите их завтра. И еще раз извините за задержку.

Женевьева прикрыла лицо и начала плакать.

– Спасибо, – просто сказал Грэхем. Он завершил звонок и посмотрел мне прямо в глаза.

Пытаясь оставаться спокойной, я продолжала кивать снова и снова, в попытке убедить его и себя, что все будет хорошо.

– Все хорошо, – одними губами произнесла я.

Глубоко внутри я была далеко не так уверена. Я знала, что люблю его. И только это я знала. И надеялась, что этого хватит.

Глава 20

Грэхем

Трехэтажный особняк Женевьевы был расположен лишь в километре от моего кондоминиума в Верхнем Вест-Сайде.

Я стоял перед кирпичным строением и немного медлил, перед тем как войти. Как только я официально познакомлюсь с Хлоей, обратного пути не будет.

Я – отец. Это все еще ощущалось как-то странно, будто не про меня.

Мы с Женевьевой решили, что первая встреча должна пройти за обычным ужином. Она представит меня как друга семьи. Мы будем решать все вопросы по ходу дела, и когда придет время, Хлое объяснят, что у нее, на самом деле, есть два отца – один на небе, другой на земле. Со временем, когда Хлоя свыкнется с этой мыслью, мы начнем работать над договором о совместной опеке. Женевьеве не стала препираться и решила не усложнять это для меня. Иначе мы бы с ней жестоко боролись.

Я очень сильно хотел, чтобы Сорайя была здесь сегодня со мной, но было лучше, чтобы сначала я познакомился со своей дочерью один на один, прежде чем знакомить Хлою с другими новыми людьми в ее жизни. Она только что потеряла единственного отца, которого знала. Она все еще была очень ранимой.

На красной двери висел венок из веток и ягод. Позвонив в звонок, я сделал глубокий вдох, а затем дверь открылась.

Женевьева улыбнулась и слегка кивнула головой.

– Входи, Грэхем.

Все внутри было либо абсолютно белым, либо серебристым, либо серым. Интерьер был очень похож на интерьер моей квартиры – элегантный и современный. Это напомнило мне, насколько изменились мои вкусы. В последнее время мне гораздо больше нравились вещи разных цветов. Ярких и смелых цветов.

Запах ароматных специй наполнял воздух, побуждая меня спросить:

– Что это за запах?

– Помнишь то тайское блюдо, которое я тебе раньше готовила? Оно всегда было твоим любимым. Это его запах. Я приготовила его на ужин.

Мне пришлось прикусить язык, чтобы удержаться и не напомнить ей, что я не много помню из случившегося до того, как застал ее отсасывающей Лиаму. Сегодня не подходящий вечер для моих обычных подколок.

– Спасибо. Я тронут.

– Я просто хотела, чтобы ты чувствовал себя комфортно.

Единственное, от чего я чувствовал себя некомфортно, это Женевьева, строящая из себя счастливую домохозяйку.

– Где она?

– Хлоя играет в своей комнате. Я подумала, будет лучше, если она просто выйдет и увидит тебя, нежели сразу представить вас друг другу. Не хочу, чтобы она что-нибудь заподозрила.

Заподозрила, что ее мать – лживая изменница, которая скрывала ее от настоящего отца с самого рождения?

– Делай то, что считаешь нужным. Ты знаешь ее лучше, чем я. Конечно, это не мне решать.

– Я знаю. – Женевьева прочистила горло и прошла на кухню. – Чувствуй себя как дома. Может, что-нибудь выпьешь?

– Будет достаточно воды за ужином, сейчас ничего не надо. – Я сел в гостиной, прилегающей к кухне.

– Ты уверен? У меня есть коньяк… мерло…

Выставив ладонь, я сказал:

– Я не собираюсь пить сегодня.

– Хорошо… просто дай мне знать, если передумаешь.

– Я тебя знаю, – произнес милый тихий голос.

Я повернулся и увидел Хлою, стоящую в дверях. Пышная копна ее длинных темных волос закрывала половину лица. На ней была очаровательная пижама, розовые тапочки и медвежонок в руке.

Я улыбнулся и встал.

– Ты меня знаешь?

– Ты нашел мою заколку… на празднике у папы.

Это так. Я подобрал штуку с помпоном, которая упала с ее волос на поминках Лиама.

Я опустился на колени перед ней.

– Ты умная печенька.

– Как тебя зовут?

– Грэхем.

– Как крекер Грэхема?

– Да, наверное.

– Ты умный крекер!

Я фыркнул.

– Ты очень забавная, Хлоя.

Женевьева вмешалась.

– Хлоя… Грэхем – друг папочки и мамочки. Он будет сегодня с нами ужинать.

– Ты знал, что мой папочка умер?

– Да. Мне очень жаль. Я знаю, он очень тебя любил.

Она подошла к концу стола, взяла фотографию в рамке и принесла ее мне. На снимке Лиам с любовью смотрел на нее, а вокруг падали осенние листья. Не было сомнений, он ее обожал. Я хотел почувствовать горечь, но улыбка на ее лице, запечатленная на фото, не дала мне этого сделать.

– Это очень хорошая фотография.

– Спасибо.

Не зная, что сказать дальше, я спросил:

– Ты всегда надеваешь пижаму так рано?

– Иногда.

– Она выглядит очень удобной. Мне бы хотелось, чтобы были такие пижамы моего размера.

Хлоя наморщила носик.

– Это было бы глупо.

– Да, полагаю, что так.

Она дала мне своего медвежонка и сказала:

– Смотри! Мишка Грэхем… как маленькие печеньки.

Затем она начала хохотать. (Примеч. Teddy Grahams – шоколадные мишки, американский сухой завтрак).

Я засмеялся, потому что она смеялась.

– Умно.

– Ужин готов! – позвала Женевьева из кухни. Она накрыла стол в столовой. Большое белое прямоугольное блюдо было заполнено рисовой лапшой и овощами, которые она приготовила. Тарелка куриных наггетсов с овощной смесью стояла напротив, как я предположил, места Хлои. Его выдавала салфетка с Дашей-путешественницей. (Примеч. «Даша-путешественница» или «Даша-следопыт» – американский популярный обучающий мультсериал).

– Грэхем, ты сказал, что будешь просто воду? – спросила Женевьева.

– Да.

– Хлоя, ты хочешь свое обычное клубничное молоко?

Клубничное молоко?

Не может быть.

Я повернулся к Хлое.

– Клубничное молоко? Я люблю клубничное молоко.

– Оно мое любимое.

– Какое?

– «Несквик», – ответила она.

Я никогда не пил молоко «Несквик» перед Женевьевой. Поэтому она не понимала, какое это невероятное совпадение.

– Это здорово. Это мой самый любимый напиток на всем свете. – Я повернулся к Женевьеве. – Могу я попросить такое же клубничное молоко?

– Конечно. – Женевьева казалась удивленной.

В присутствии дочери я впервые в своей взрослой жизни буду пить молоко «Несквик», открыто и не стесняясь. Я выхожу из клубнично-молочного шкафа.

Хлоя повернулась к матери.

– Ты должна дать ему «безумную соломинку».

– Ох, я не думаю, что он захочет.

На радость Хлое, я посмотрел на Женевьеву так, будто она сошла с ума, раз думает, что я откажусь.

– Конечно, хочу!

Женевьева покачала головой, затем положила передо мной длинную розовую закрученную соломинку. Хлоя была просто в восторге, пока смотрела, как я пью через нее.

– Знаешь, Хлоя, я никогда не замечал, что молоко вкуснее, когда пьешь через «безумную соломинку».

– Я знаю! – завизжала она.

Радость в ее глазах ощущалась физически. Я мог к этому привыкнуть. Мне было так хорошо от того, что она так улыбалась, наблюдая за таких олухом, как я, который делает всякие детские штучки. Эта маленькая девочка проходила сейчас через тяжелую травмирующую утрату, но она была уравновешенной и любимой своей матерью.

Я должен был отдать Женевьеве должное. Она, казалось, была хорошей матерью.

На протяжении всего ужина Хлоя веселилась, наблюдая, как я засасываю лапшу. Я бы снова и снова делал это, только чтобы заставить ее смеяться. Женевьева молчала, но была внимательной и часто смотрела на нас, подперев подбородок рукой. Она отступила на второй план, позволив мне и Хлое подружиться.

После ужина Женевьева заставила Хлою помыть руки и почистить зубы. Я не был уверен, как вечер будет проходить дальше, пока Хлоя не подошла ко мне и не спросила:

– Ты у нас переночуешь?

– Нет. Нет. Но я ненадолго останусь. Что дальше на повестке дня?

– На чем?

Мне придется научиться разговаривать больше по-детски.

– Во что ты хочешь поиграть после ужина?

– Переодевание!

– Переодевание?

– Да.

– Что оно в себя включает?

– Никаких хвостов. Только платья. (Примеч.: entail – включать в себя, tail – хвост).

Я фыркнул.

– Платья?

– Да. – И она убежала, чтобы, предположительно, что-то принести.

Я посмотрел на Женевьеву так, чтобы она объяснила мне все это.

– Платья?

– У Хлои в комнате есть сундук, набитый платьями принцесс и другими костюмами. Она любит надевать их поверх пижамы и кружиться в них, пока не устанет. Это, типа, ритуал перед сном.

Хлоя прибежала обратно ко мне, наряженная в пышное розовое платье и пластмассовую корону. Не успел я глазом моргнуть, как вокруг моей шеи оказалось обмотано белое боа из перьев.

– Хлоя, Грэхем может не захотеть одеваться как леди.

– Все в порядке. Я как раз собирался наладить контакт со своей женственной стороной. Это было в моем списке дел.

Хлоя схватила мой телефон и дала его мне.

– Сфотографируй нас!

Я сделал селфи с Хлоей и на автомате отправил его Сорайе. Не зная, какое у нее сегодня настроение, я засомневался в своем решении, но было уже поздно.

– Я сейчас вернусь, – сказала Хлоя и стащила с меня боа. Она убежала в комнату, оставив меня с Женевьевой наедине в гостиной. Несколько перьев упали, плавно приземлившись на ковер.

– Ты замечательно с ней ладишь, Грэхем.

– Это кажется более… естественным… чем я предполагал.

– Конечно. Потому что она твоя.

Прежде чем мы смогли продолжить разговор, Хлоя снова ко мне подлетела. На этот раз она была одета в красное рождественское платье с белой меховой отделкой. В руках у нее был черный цилиндр.

– Ты снежная принцесса?

– Я принцесса Рождества. – Она надела цилиндр мне на голову. – А ты Скрудж. (Примеч.: главный герой повести Чарльза Диккенса «Рождественская песнь»).

– Мне кажется, найдется много людей, которые скажут, что ты правильно меня охарактеризовала, Хлоя.

– Что?

– Ничего, – улыбнулся я. Мне пришлось напомнить себе, что я говорил с четырехлетней девочкой.

Игра в переодевание длилась около часа, прежде чем Женевьева сказала Хлое, что ей пора ложиться спать.

– Уже прошло полчаса после отбоя. Пожелай Грэхему спокойной ночи.

Моя дочь подошла ко мне. Моя дочь. Мне все еще нужно было к этому привыкнуть. Она остановилась передо мной, наши лица были на одном уровне. Боже, она так похожа на мою мать. Мама бы очень ее полюбила. Это напомнило мне, что я должен выделить время и рассказать эти новости бабуле.

Я не удержался и обхватил ладонями щеки Хлои. Я не хотел ее пугать, но мне весь вечер хотелось сделать это, а сейчас была последняя возможность.

– Спокойной ночи, милая.

– Ты придешь еще?

– Можешь на это рассчитывать, Хлоя. – Я никогда не произносил слов, правдивее этих. Она потом еще будет пытаться избавиться от меня.

* * *

Сегодняшний вечер прошел гораздо лучше, чем я ожидал.

Когда я был уже в лимузине, теплое чувство внутри быстро сменилось тревогой, когда я проверил телефон и понял, что Сорайя так и не ответила на фотографию, которую я ей прислал. У меня появилось плохое предчувствие. Это было не похоже на нее – не отвечать на мои сообщения.

Я был идиотом.

Полным гребаным тупицей.

Я не должен был отправлять ей эту фотографию.

Мое сердце начало бешено колотиться. Должен ли я оставить ее одну сегодня или ехать в Бруклин?

– Просто остановись перед кондоминиумом, Луис. Я еще не уверен, куда поеду.

Как только машина остановилась у моего дома, телефон известил о текстовом сообщении.

Сорайя: Прости. Только что получила. Телефон заряжался в другой комнате. Ты очаровательно смотришься в боа. Рада, что все прошло хорошо. Я, наверное, лягу сегодня пораньше. Мне немного нездоровится. Поговорим завтра. Целую.

Выпустив вздох облегчения от того, что она ответила, я откинул голову на сиденье, а затем перечитал ее сообщение снова. Я не был уверен, ехать мне в Бруклин или нет. Она сказала, что плохо себя чувствует. Я взял телефон и набрал ее номер, но меня перебросило на голосовую почту. Она игнорировала меня или уже легла спать? Может, она отключила звук. Когда прозвучал сигнал, чтобы оставить голосовое сообщение, я начал бессвязно бормотать:

– Привет, красотка. Мне жаль, что ты плохо себя чувствуешь. Я просто хотел услышать твой голос, прежде чем лягу спать. Ты, наверное, уже в постели. Все прошло хорошо сегодня. Я хочу, чтобы вы с ней познакомились, когда ты будешь готова. Но, Сорайя, ты должна кое-что знать: не думаю, что был бы готов к этому, если бы не встретил тебя. Мужчина, которым я был пару лет назад, не тот, кем я сейчас являюсь. Я был жалким человеком. Тогда Лиам был лучшим отцом для нее. Я уверен. Но благодаря тебе, я буду отцом, которого она заслуживает. Ты показала мне столько всего и напомнила о том, что самое важное в жизни.

Я сделал паузу.

Черт.

Скажи ей, что любишь ее. Просто скажи ей.

– Сорайя, я…

БИИП.

Чертова штука меня отключила.