Текст книги "Самодовольный мистер Костюм (ЛП)"

Автор книги: Ви Киланд

Соавторы: Пенелопа Уорд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Глава 12

Сорайя

У меня крутило живот всю дорогу до госпиталя.

Бедный Грэхем.

Тревога в его глазах была очевидна, пока он решительно смотрел вперед. Его водитель взял отгул на ночь, поэтому Грэхем вез нас в своем «БМВ» в Вестчестер.

Я положила руку на его ногу.

– С ней все будет в порядке.

– Да, – сказал он, продолжая смотреть на дорогу.

Час спустя мы подъехали к госпиталю. Грэхем взял мою руку, когда мы бежали ко входу.

– Моя бабушка здесь. Лил Морган. Где я могу ее найти? – спросил Грэхем у женщины в регистратуре.

– Палата №257, – сказала она.

Поездка на лифте была настоящей нервотрепкой. Запах больничного антисептика вызывал тошноту. Когда мы добрались до палаты, рядом с кроватью Лил стоял врач с медсестрой.

Я сразу узнала ее – пожилую женщину с фотографии в телефоне Грэхема. В моем сердце потеплело, когда я увидела, как ее глаза засветились, едва она его увидела.

– Грэхем. Кто тебе сказал, что я здесь?

– Камбрия звонила. Ты в порядке?

– Я не хотела, чтобы она тебя беспокоила.

– Она правильно сделала. Что случилось?

– Я не помню. Я поскользнулась и упала, но я не знаю, как это случилось. Они говорят, я сломала бедро.

Доктор протянул руку.

– Мистер Морган, я доктор Спорк.

– Доктор, можем мы поговорить снаружи?

– Конечно.

Грэхем вышел из палаты вместе с доктором, медсестра последовала за ними. Они оставили меня наедине с Лил.

Я все еще смотрела на дверь, когда звук ее голоса напугал меня.

– Ты, наверное, Сорайя.

Меня смутило, что она знала мое имя. Что Грэхем говорил ей обо мне?

– Да, это я. Приятно познакомиться, Лил, – я улыбнулась и села в кресло рядом с ее кроватью.

– Теперь я вижу, почему он так тобой увлечен. У тебя естественная красота, которую редко можно встретить.

– Большое спасибо.

Ее голос звучал устало и слабо.

– Грэхем очень скрытный. Он мог никогда не дать мне шанса познакомиться с тобой, поэтому прости, что сейчас я много на тебя взвалю…

Я сглотнула, не ожидая допроса.

– Ладно.

– Я знаю, временами мой внук может быть абсолютным придурком.

Я выпустила воздух, который задержала в легких, и рассмеялась.

– Да. Я узнала об этом довольно быстро.

– И я слышала, ты приструнила его с этой ерундой.

– Да.

– Хорошо. Но знаешь, в глубине души он не такой.

– Я начинаю понимать это.

– Когда его мать умерла, он переосмыслил все. У него заняло много времени вернуться к нормальной жизни. И в тот раз, когда попробовал это сделать, он обжегся.

– Женевьева?

Лил выглядела шокированной.

– Значит, он рассказал тебе о ней…

– Ну, я знаю не так много. Знаю, что она сейчас с его бывшим другом Лиамом.

– Да, это была плохая ситуация. Во многих отношениях это разрушило весь прогресс, возникший после смерти моей дочери Селии. Честно, я не была уверена, что Грэхем снова откроет свое сердце кому-нибудь. Но я чувствую, что это может произойти с тобой.

Когда я услышала это от нее, мое сердце, казалось, готово было разорваться.

– Я не знаю, что сказать.

– Тебе не нужно ничего говорить. Я просто хотела убедиться, что ты знаешь: за его внешним видом скрывается гораздо больше. Кажется, ты знаешь больше, чем я думала, и это хорошо. Только не дай ему убедить тебя, что его не разрушить.

– Я больше боюсь, что он разрушит меня, если быть честной.

– Не бойся пораниться. Это гораздо лучше, чем никогда не испытать ничего сногсшибательного. Каждая временная радость лучше, чем ничего вообще. Ты боишься, что тебе причинят боль, как я боюсь смерти. Но это не значит, что я не буду жить каждый день на полную катушку.

Я взяла ее за руки и сжала.

– Спасибо за ваш совет.

Грэхем вошел именно в этот момент.

– Ой-ой, чувствую назревающую проблему.

И снова лицо Лил озарилось, когда она посмотрела на него.

– Хоть я и не хотела, чтобы ты проделал такой путь сюда, я рада, что познакомилась с Сорайей. Надеюсь, я не испортила вам вечер.

– Неа, мы просто… ели пасту. – Он коротко посмотрел на меня, и мы обменялись понимающими взглядами.

– Что сказал доктор? – спросила Лил.

– Он считает, тебе нужна операция на бедре. Они продержат тебя здесь пару дней, перед тем как перевести в центр реабилитации. Я поговорю с Камбрией, чтобы убедиться, чтобы они поместили тебя в самый высококлассный центр.

– Я не хочу, чтобы ты переживал обо мне.

– Ты могла удариться головой. Ты даже не помнишь, как это случилось. Конечно, я буду волноваться. Я просто рад, что не произошло худшее, бабуль.

– Я тоже, – сказала я.

Мы посидели с Лил еще час, перед тем как уехать обратно в город. Грэхем включил классическую музыку и оставался очень тихим во время всей поездки. Когда мы, наконец, заехали на Манхэттен, я заговорила первой.

– Ты в порядке?

– Да… я в порядке. Просто…

– Что?

– Просто, меня сегодня осенило, как никогда раньше, что она – единственная семья, которая у меня есть. Моя мать была единственным ребенком. Бабушка буквально… одна. Когда она уйдет, у меня никого не останется. Это, вроде как, отрезвляет.

– Однажды у тебя появится своя семья.

Он застал меня врасплох вопросом, который я не предвидела.

– Ты хочешь детей, Сорайя?

Я могла только честно ему ответить.

– Я не уверена.

– Ты не уверена?

– Не могу сказать, что уверена на сто процентов. Надеюсь, буду уверена к тому моменту, когда придется решать.

– У тебя такие сомнения из-за ситуации с отцом?

– Частично. На самом деле, я еще не анализировала это. Я просто не чувствую абсолютной уверенности, что материнство – это мое.

Он выглядел опечаленным моим ответом. Может быть, он не это хотел услышать, но я не хотела лгать ему. Так я всегда чувствовала.

Посмотрев на него, я спросила:

– Ты везешь меня домой?

– Я не планировал. – На его лице промелькнуло разочарование. – Почему… ты хочешь поехать домой?

– Я просто думала, после всего, что произошло с Лил…

– Ты думала, я захочу побыть один? Нет. Я не хочу быть один, Сорайя. Я устал быть один. Я хочу тебя в своей гребаной кровати сегодня. Нам даже не нужно ничего делать. Я… просто хочу держать тебя, пока засыпаю. Этого я хочу, если ты не против.

Даже несмотря на то, что это пугало меня, я не хотела другого.

– Хорошо, да.

У Грэхема так и не выдалось возможности приготовить свою пасту. Так как было уже поздно, мы взяли еду на вынос в Szechuan и поднялись наверх в его квартиру. Мы передавали бумажные коробки друг другу, пока сидели, скрестив ноги, на полу его гостиной и смотрели «Главный госпиталь».

– Я мог бы к этому привыкнуть, – сказал он, засасывая лапшу в рот. В этот момент на его лице появилось нетипичное мальчишеское очарование.

Мое сердце сжалось. Сегодня меня в первый раз осенило, что между нами все становилось серьезнее. Его вопрос о том, хочу ли я детей, напугал меня, и я поняла, что пути назад нет. Мне нужно было знать, куда принесет нас течение. Как сказала Лил, будет лучше пораниться, чем никогда не узнать.

После уборки Грэхем тихо повел меня в свою спальню. Я смотрела, как он стягивал свитер через голову. Восхищаясь татуировкой, сделанной Тигом на боку Грэхема, я облизала губы, отчаянно желая попробовать его кожу.

Он вышел в ванную и вернулся в черных пижамных штанах, бросив мне синюю футболку.

– Я хочу, чтобы ты спала в моей футболке.

Он внимательно смотрел, как я расстегивала блузку. Казалось, его рот наполнился слюной, а глаза были приклеены к моей груди, пока я натягивала его футболку через голову.

Я забралась в огромную кровать, моментально утонув в мягком ортопедическом матрасе с эффектом памяти. Эта кровать подходила королю – или Моргану.

Он лег сзади меня и обнял. Его дыхание замедлилось, и я поняла, что он заснул. Вскоре я последовала за ним.

* * *

На часах было четыре часа утра, когда что-то меня разбудило. Грэхем лежал лицом ко мне с открытыми глазами.

– Мне нравится смотреть, как ты спишь.

Мой голос был сонным.

– Если бы я знала, что ты наблюдаешь за мной, я бы не смогла уснуть.

Он усмехнулся.

– Что тебя разбудило?

– Не знаю. Может, просто моя интуиция.

– Знаешь, что я думаю?

– Что?

– Я думаю, ты хотела заглянуть под одеяло.

– И только я подумала, что пошлый ублюдок в тебе взял выходной...

– Никогда. Он всегда здесь, даже когда молчит. – Грэхем рассмеялся, и его улыбка практически растопила мое сердце. Он переплел наши пальцы. – Впрочем, серьезно, мне кажется, на тебя что-то давит.

– Откуда ты знаешь?

– Вижу по твоим глазам.

– Твоя бабушка сказала, что я не должна бояться пораниться.

– Она мудрая женщина. Ты должна ее послушать. Но хочешь, расскажу секрет?

– Да.

– Ты меня пугаешь, Сорайя.

– Аналогично.

– Но именно по этой причине я точно знаю…

– Знаешь что?

– Это может быть чем-то настоящим.

Чем-то настоящим.

– Мне нужно научиться прекращать беспокоиться о завтрашнем дне и наслаждаться сегодняшним, – прошептала я.

Грэхем поднес мою руку к губам и поцеловал ее.

– Никто не знает, что случится завтра. Но если бы завтра наступил конец света, нет такого места, где я хотел бы быть, кроме как здесь, с тобой. Это о многом мне говорит.

Когда он прижался своими губами к моим, это чувствовалось по-другому, по сравнению с прошлыми нашими поцелуями. Более страстно, более отчаянно. Будто он выпускал все сдерживаемое в теле напряжение на меня. То, что началось медленно и нежно, вскоре обернулось диким и яростным. Неспособная больше сдерживать свою нужду в нем, я сделала сознательное решение отпустить все свои беспокойства, хотя бы на этот момент. Здесь, в его кровати, я чувствовала себя в безопасности. Это единственное, что имело значение.

Как будто мог читать мои мысли, Грэхем лег на меня, прижимая к кровати. Он навис надо мной на долгое время, просто глядя мне в глаза. Казалось, он сдерживался, ждал разрешения. Поэтому я молча кивнула, давая понять, что я в игре, что бы он там ни приготовил. Он на секунду закрыл глаза и снова их открыл.

Грэхем не отводил от меня взгляда, пока снимал своей большой рукой мое нижнее белье. Обхватил ладонью у меня между ног, и я задрожала, мокрая и готовая для него.

Он стиснул зубы.

– Черт, Сорайя. Я должен быть внутри тебя. Сейчас же. – Он прижался своим членом ко мне сквозь ткань боксеров, и я сжала его задницу, прижимая к своему клитору. Я была невероятно возбуждена.

Он снял свое белье и прижался членом к моему животу. Больше не в состоянии ждать, я расставила ноги так широко, как смогла. Взяла его твердый член и направила его в свое жаждущее лоно. Я была не готова для его размера, поэтому резко втянула воздух, медленно впуская его в себя.

– Ох… блядь… ты ощущаешься… черт… – бормотал он у моего рта, медленно двигаясь внутрь и наружу. Грэхем поднял голову, чтобы посмотреть на меня. Его зрачки расширились, пока он почти гипнотически смотрел на меня с каждым толчком. Ни один мужчина так не смотрел на меня во время секса. Он трахал меня, тело и душу, и я знала, что это разрушит меня навсегда.

В комнате стояла тишина. Я слышала лишь влажные шлепки нашего возбуждения, пока он трахал меня так глубоко, как только мог. Он тянул мои волосы все сильнее, а когда его дыхание стало сбивчивым, я знала, что он потерял контроль.

– Я собираюсь кончить так сильно, Сорайя. – Он сжал зубы. – Так… чертовски… сильно.

Этих слов хватило, чтобы меня накрыло нереальное удовольствие. Он почувствовал мой оргазм и, наконец, отпустил себя. Резко двигая бедрами, он жестко трахал меня, громко застонав, прежде чем кончить внутри меня.

Упав на меня, Грэхем нежно целовал мою шею снова и снова, оставаясь внутри меня долгое время. Когда он, наконец, вышел из меня, я могла чувствовать его теплую сперму, стекающую по внутренней части моих бедер. Я никогда не ощущала подобного, потому что до этого не позволяла мужчине кончить внутри меня. Я не была девственницей, но почему-то казалось, будто это мой первый раз, более интимный и напряженный, чем все, что я когда-либо испытывала. По идее, я должна была хотеть убежать в душ, но все было наоборот. Я хотела, чтобы эта часть его осталась во мне.

Он мягко меня целовал, пока я не уснула, гадая, сможет ли когда-нибудь фантазия во сне превзойти то, что я только что пережила.

* * *

Весь следующий день на работе я была в абсолютном тумане. Ничего из того, что говорила Ида, не откладывалось у меня в голове. Мой мозг продолжал проигрывать картинки прошлой ночи. Несколько часов до новой встречи с ним казались вечностью. Будто наркозависимость, черт подери.

Я думала, что он молчал весь день, пока не проверила почту «Спросите Иду».

Дорогая Ида.

Раньше я был Целибатом из Манхэттена. Ты можешь меня помнить еще как Самодовольного мистера Костюма. Мне показалось, будет вежливо, если я расскажу об изменениях в моей ситуации, так как ты была так полезна до сих пор. Хорошие новости: я счастлив заявить, что больше не воздерживаюсь. Плохие новости: получив ее, я хочу быть в ней каждую секунду дня. Не могу перестать думать о том, чтобы трахнуть ее всеми известными способами. Но я беспокоюсь, вдруг она устанет от моего ненасытного аппетита. Итак, мой вопрос такой: есть ли такая штука, как чрезмерный секс?

Потрахавшийся в Манхэттене.

Дорогой Потрахавшийся в Манхэттене.

Поздравляю с окончанием воздержания. Мне кажется, ответ на твой вопрос будет зависеть от того, насколько ты хорош в постели. Предполагая, что твое выступление прошло «на ура» (как я подозреваю), не думаю, что у тебя будут проблемы. Ты также можешь свернуть с пути самонадеянности, предполагая, что твоя дама посчитает изобилие секса неблагоприятным. Не стоит недооценивать ненасытность женского либидо.

Позже вечером Грэхем должен был позвонить и сказать, во сколько его водитель за мной заедет, чтобы отвези к нему в кондоминиум. На него было не похоже так опаздывать со звонком. Моя параноидальная часть взяла верх, когда я схватила телефон и набрала его номер.

Он ответил:

– Сорайя… – Его голос звучал мрачно.

Какого черта?

– Я ждала твоего звонка. Все в порядке?

Он громко выдохнул в трубку.

– Нет, боюсь, что не в порядке.

Мое сердце начало биться быстрее.

– Что происходит?

– Просто недавно я узнал кое-какую новость.

– Новость?

– О Лиаме.

– Твоем бывшем друге? Муже Женевьевы. Что с ним?

Грэхем надолго замолчал, а потом сказал:

– Он умер.

Глава 13

Сорайя

Чувство беспокойства от разговора с Грэхемом прошлым вечером перешло в мой сон. Я металась и ворочалась всю ночь, никак не могла устроиться, из-за чего к утру стала совершенно дерганой. Грэхем сказал вчера вечером, что собирается в офис поработать над какими-то делами. Он планировал получить компанию Лиама с помощью продуманных деловых маневров, но никак не хотел извлечь выгоду из его смерти, чтобы достичь желаемого. Хотя это не остановит остальных. Стервятники, как он их назвал, будут ковыряться во всем этом утром, когда обнародуют новость. Грэхем собирался как-нибудь придержать остальных от получения выгоды и отложить свой собственный захват.

Я была разочарованна, не увидев Грэхема в нашем обычном поезде, хотя, на самом деле, не ожидала его там встретить.

Сорайя: Как ты этим утром?

Грэхем: Устал. Все еще в офисе.

Сорайя: То есть, ты был там всю ночь?

Грэхем: Да.

Сорайя: Мне жаль. Тебе, должно быть, тяжело. Я могу что-нибудь сделать?

Грэхем: Просто потерпи ради меня, пожалуйста. Я буду загружен работой несколько дней.

Если до этого момента я не была уверена, как сильно повлияли на Грэхема эти новости, его ответ доказывал, что он не в себе. Он не предложил мне залезть под стол или раздвинуть ноги, когда я спросила, могу ли чем-нибудь помочь.

Сорайя: Конечно.

Доехав до своей остановки, я вышла из поезда и начала ежедневный маршрут с остановки у Анила. После того как я сделала заказ, меня осенило.

– Вы можете сделать два кофе, два рогалика с маслом и два апельсиновых сока? – Это не было деликатесом, но поможет мне чувствовать себя лучше и позволит хотя бы представить, что я чем-нибудь ему помогу. Этот мужчина проследил за мной и прислал индийскую еду, потому что думал, что она мне нравится. Рогалик с кофе – самое меньшее, что я могу сделать.

Вернувшись обратно на станцию, я позвонила Иде и оставила сообщение, что немного задержусь, и запрыгнула в поезд. Двадцать минут спустя я приехала к Morgan Financial Holdings. Когда я вышла из лифта на двадцатом этаже, неожиданно занервничала, увидев золотые буквы над стеклянными дверями. Я начала привыкать к бабочкам, которые начинали порхать у меня в животе, когда Грэхем был рядом, но его территория – арена, на которой, как я знала, он правил железной рукой – вселяла в меня страх. И я ненавидела это.

Расправив плечи, я подошла к администратору. Это была та же молодая рыжеволосая девушка, что была в тот день, когда я принесла телефон.

– Могу я вам помочь?

– Да, я бы хотела увидеть Грэхема.

Она осмотрела меня с ног до головы.

– Грэхема? Вы имеете в виду мистера Моргана?

– Да, Грэхема Дж. Моргана.

– Вам назначено?

Только не снова.

– Нет. Но он захочет меня увидеть. Если вы только скажете ему, что Сорайя здесь.

– Мистер Морган не любит, когда его беспокоят.

– Послушайте. Я знаю, что это ваша работа. И судя по тому, как мы с вами ведем беседу, вы, возможно, даже хороши в ней. У вас, кажется, отлично получается посылать людей. Но, поверьте мне, у вас не будет неприятностей, если вы побеспокоите его и скажете, что я здесь.

– Мне жаль… он был очень конкретен…

Да ради Бога.

– Я с ним трахаюсь, понятно? Просто скажите Грэхему, что я здесь, или я просто пройду сама.

Женщина дважды моргнула.

– Простите?

Я наклонилась.

– Я с ним трахаюсь. Знаете, вставляете…

– Сорайя? – Голос Грэхема не дал мне продолжить урок анатомии. Он шел ко мне по коридору длинными шагами. Я не двинулась ему навстречу, а повернулась и ждала. Черт. На нем снова были очки.

– Какой приятный сюрприз.

– Твой администратор так не думает.

Грэхем выгнул бровь, его губы дернулись в усмешке, затем он повернулся к своему работнику с деловым выражением на лице.

– Мисс Венедетта не должна записываться заранее. – Он посмотрел на меня, потом снова на администратора. – Никогда.

Он взял меня за локоть и повел по коридору, из которого только что вышел. Женщина, сидящая за столом возле его кабинета, встала, когда мы подошли.

– Отмени звонок на девять утра, Ребекка.

– Я Элиза.

– Неважно.

Грэхем закрыл за нами дверь, и как только он это сделал, я оказалась прижатой к ней, а губы Грэхема захватили мои. Коричневый пакет с рогаликами упал на пол – моим пальцам необходимо было запутаться в его волосах. Он целовал меня долго и сильно, его язык исполнял агрессивный танец с моим, пока телом он прижимал меня к двери. Отчаянность его желания мгновенно меня завела. Потянувшись вниз, он поднял мою ногу, прижимаясь ближе ко мне в нужном месте. О, Боже.

– Грэхем.

Он застонал.

– Грэхем.

Рука, которой я держала кофе, начала дрожать.

– Я сейчас уроню кофе.

– Так брось его, – пробормотал он у моих губ, а затем вернулся к исследованию языком моего рта.

– Грэхем. – Я усмехнулась в наши соединенные губы.

Он раздраженно вздохнул.

– Ты мне нужна.

– Может, ты позволишь мне поставить кофе и покажешь свой кабинет, прежде чем растерзаешь меня?

Грэхем прислонился своим лбом к моему.

– Ты у меня спрашиваешь или указываешь мне?

– Учитывая то, как это звучит, ответом будет «нет», если это вопрос. Я говорю тебе.

Он застонал, но отстранился.

– Мне нравятся очки, кстати. Не уверена, говорила ли я тебе в тот вечер, когда ты надевал их у Тига.

– Я выброшу контактные линзы.

Я подошла к его столу и огляделась. Две стены кабинета представляли собой окна от пола до потолка с видом на Манхэттен. Большой стол из красного дерева был расположен под углом, лицом к стеклянной стене. Не один, а два плоских монитора компьютера были расположены рядом друг с другом на столе. Еще на поверхности стола были разбросаны различные папки с делами и кучи неподшитых документов.

– У тебя прекрасный кабинет. Но, по-видимому, ты очень занят. Я ненадолго. Просто принесла тебе рогалик и кофе.

– Спасибо. Не стоило.

– Я хотела. – Впервые я внимательно посмотрела на него. Он все еще был красивым, но выглядел нервным и уставшим. – Ты выглядишь измотанным.

– Переживу. – Он указал на зону отдыха. – Пойдем, присядем. Позавтракай со мной. На самом деле, я ничего не ел с прошлого вечера.

С другой стороны кабинета был длинный кожаный диван с двумя креслами напротив и стеклянным кофейным столиком между ними. Грэхем сел, и я достала рогалики и развернула их.

– Я принесла тебе то, что нравится мне, так как не знала, что тебе нравится.

– Я съем все, чем ты меня накормишь.

– В таком случае…

Развратная улыбка появилась на его лице.

– Не думай, что я не разложу тебя на этом диване и не буду наслаждаться тобой, пока весь персонал не узнает, какая ты религиозная девушка.

Я откусила кусочек рогалика, чтобы прекратить пялиться на него. Минуты, потраченной на пережевывание и проглатывание, хватило, чтобы кое-как взять под контроль свое либидо.

– Итак… тебе удалось отогнать плохих парней?

– Я один из плохих парней, Сорайя.

– Ты знаешь, что я имею в виду. Помешать им извлечь выгоду.

– И да, и нет. Это сложно. В нашем бизнесе есть много уровней собственности. Сейчас я работаю над этими уровнями. Но, кажется, Лиам подготовил ядовитую пилюлю, чтобы предотвратить поглощение нежелательной стороной. Это позволяет существующим держателям акций выкупить дополнительные пакеты по сниженной цене, что приведет к размытию стоимости доли и сделает поглощение менее привлекательным для потенциальных захватчиков.

– Значит, у него был запасной план.

– Точно. И это сработало бы, если бы он предоставил эти права компании, которая заслуживает доверия.

– Я так понимаю, он этого не сделал.

Грэхем покачал головой.

– Нет.

– Звучит сложно и запутанно.

– Так и есть.

– Как ты справляешься с не деловой частью?

– Не деловой частью?

– Ты потерял друга.

– Бывшего друга.

Я кивнула.

– Бывшего. Но ты заботился о нем в определенный период твоей жизни, ведь вы вместе начали бизнес.

– С одной стороны, да. Но, как ты знаешь, все изменилось.

– Я видела в утренних новостях, что это был сердечный приступ.

– Это случилось в машине. Он свернул с дороги и врезался в дерево. Был уже мертв, когда приехала полиция. К счастью, больше никого в машине не было. Женевьева сказала, что в машине должна была быть их дочь, но она плохо себя чувствовала, поэтому осталась дома. В противном случае…

Он увидел мое лицо.

– Я разговаривал с ней утром. Она позвонила, чтобы попросить помочь с деловыми проблемами, но я уже над этим работал.

– Я не знала, что вы общаетесь.

– Мы не общаемся. Это был деловой звонок. Она знала, что я смогу помочь, и для нас обоих будет выгодно помешать другим обесценить компанию.

Я кивнула. Это имело смысл. Было нелепо чувствовать ревность к женщине, которая вчера потеряла мужа.

– Как твоя бабушка?

– Она сказала Камбрии передать мне, что вычеркнет меня из завещания, если я не вытащу ее из госпиталя.

– О, нет.

– На самом деле, это хорошо. Это значит, что она снова становится собой. Когда она милая и уступчивая, меня это пугает.

Его отношения с бабушкой мне очень нравились. Можно много сказать о человеке по тому, как он ведет себя со старшим поколением.

– Она все еще в «Вестчестерском госпитале»?

– Я перевел ее в «Больницу экстренной хирургии».

– Это на 70-ой улице?

– Да.

– Это всего в нескольких кварталах от моего офиса. Может, мне зайти к ней на ланч? Ты, очевидно, здесь очень занят.

Грэхем обвел взглядом мое лицо.

– Это было бы замечательно. Спасибо.

– Без проблем.

– Ты останешься со мной сегодня ночью?

– У тебя дома?

– Да. Мой водитель заберет тебя после работы, отвезет в Бруклин, чтобы ты собрала вещи, и привезет ко мне. Я встречусь с тобой там, после того как закончу здесь. Портье пропустит тебя внутрь.

– Хорошо.

Мы поболтали еще немного, пока ели. После того как мы доели рогалики, я собрала мусор.

– Мне нужно вернуться на работу, иначе Ида приготовит мне список необходимых дел, которые ей на самом деле не нужны, но это продержит меня в офисе до девяти часов.

Грэхем поцеловал меня на прощанье, и я остановила его, пока мы не потеряли контроль.

– Значит, ты поедешь на поезде, ведь я заберу твоего водителя?

– Да.

– Простолюдин.

– Давай не будем забывать, как мы встретились. Теперь я езжу на поезде каждое утро.

– Теперь? То есть, раньше не ездил?

Он широко улыбнулся.

– В тот день, когда потерял телефон, я первый раз за многие годы поехал на поезде. У моего водителя был отпуск на той неделе.

– Но ты все еще на нем ездишь?

– Теперь у меня есть на это причина.

Опасение, которое я почувствовала после вчерашнего разговора по телефону, наконец, немного утихло после того, как я вышла из кабинета Грэхема. Больше всего мне хотелось доверять тому чувству, что растет между нами, хотя часть меня все еще боялась. Он был таким уверенным и бесстрашным, и я пыталась использовать это, чтобы успокоить себя. Я ненавидела эту слабую и трусливую часть себя. Пришло время узнать, как от нее избавиться.

* * *

– Миссис Морган? – Я открыла дверь и заглянула в ее палату. Она сидела в кровати и смотрела телевизор.

– Входи, входи, дорогая. И зови меня Лил.

Я написала Грэхему сообщение, чтобы узнать, что она любит из еды, и принесла ей сэндвич с рыбным филе из «Макдональдса», которое Грэхем назвал «гадостью», а также ее любимым фастфудом.

– Я подумала, вам не помешает компания сегодня. Грэхем застрял в офисе со вчерашнего дня. Я работаю недалеко.

– Скажи мне, что запах, который я чувствую, это рыбный сэндвич?

Я улыбнулась.

– Конечно.

– Грэхем думает, что если сэндвич не из шикарного ресторана с ценами в шестьдесят долларов за еду размером с четвертак, то это плохая еда. Я люблю мальчика, но иногда он может быть полнейшим снобом, его голова просто застревает в его же заднице.

Я рассмеялась, вспомнив прозвище, которое ему дала – Самодовольный мистер Костюм. (Примеч.: stuckup – в пер. с англ. «застрять» и «самодовольный»).

– Временами у него проявляется высокомерная сторона.

В углу стоял столик на колесиках, поэтому я пододвинула его ближе и выложила на поверхность ее ланч, а затем свой.

– Вы смотрите телесериал?

– «Дни нашей жизни». Дочь подсадила меня на него.

– Она и сына подсадила, – усмехнулась я.

– Ты знаешь про это?

– Да. Это немного не в его характере.

– В то время было совсем наоборот. Можешь мне не верить, но этот мужчина был тюфяком. Он всегда был с моей Селией. Мальчик боготворил мать. Ему трудно было, когда она умерла. Возможно, из-за этого он такой сейчас. Не привязывается ни к одной женщине, если ты меня понимаешь. Единственные женщины, к которым он привязывался, рядом не задержались. Конечно, это не вина моей Селии.

Я знаю, что она имела в виду Женевьеву. Первая женщина, которой он открылся после смерти матери, его подвела. Я еще даже не встречала эту женщину, но уже презираю ее.

– Как вы себя чувствуете? Грэхем сказал, у вас операция в пятницу.

– Я чувствую себя хорошо. Они пытаются пичкать меня обезболивающими таблетками, но мне они не нужны, от них спать хочется. Мне кажется, им нравится усыплять пожилых людей все время, так мы не капризничаем.

Я оглядела палату. Это была самая хорошая палата, какую я видела. В ней могло разместиться полдюжины пациентов, хотя здесь располагалась только одна кровать. Угол украшала цветочная композиция. Лил проследила за моим взглядом.

– Это от Грэхема. Присылает мне свежие цветы каждую неделю по вторникам, как по часам. Раньше у меня был большой сад, но мне стало тяжело им заниматься.

– Он может быть очень заботливым, когда захочет.

– В нем есть две стороны. Вдумчивый и бездумный. Не уверена, что в Грэхеме есть что-то среднее.

– Но вы, определенно, можете его приструнить.

– Кому-то же нужно видеть его настоящего и высказывать ему за его косяки.

Я усмехнулась.

– Согласна.

– Хотя, что-то подсказывает мне, что ты делаешь то же самое. Могу сказать… ты подходишь ему.

– Вы так думаете? Во многом мы практически полные противоположности.

– Не важно. Главное только то, что вы чувствуете.

– Спасибо, миссис М… Лил.

Я осталась дольше, чем длился мой ланч, наслаждаясь рассказами Лил о персонажах мыльной оперы. Сюжетные линии были такие надуманные, и я не могла перестать думать о том, как Грэхем их смотрит – ведь он такой суровый и практичный. Когда я собралась уходить, Лил взяла меня за руку.

– Грэхем хороший человек. Горячо предан и любит свою семью. Сильно оберегает свое сердце. Но если он его отдаст, обратно не заберет.

– Спасибо.

– С остальным ты справишься. Вытащи палку из его задницы и тресни ему по голове несколько раз. Он умный. Он очень быстро все поймет.

– А вот это я могу сделать.

* * *

Грэхема не было дома, когда я приехала в его кондоминиум. Блэки встретил меня у двери, прыгая вверх и вниз как маленькая сумасшедшая собачка.

– Привет, дружок. – Я подняла его, и он начал лизать мне лицо. Я все еще не могла свыкнуться с тем фактом, что у мистера Большого Придурка была маленькая пушистая белая собака. – Похоже, здесь только ты и я.

Я оглядела большое открытое пространство. Кроме тяжелого дыхания Блэки, вокруг было жутко тихо. Последние два раза, что я здесь была, обзор ограничивался содержимым штанов Грэхема, поэтому я решила использовать это время, чтобы немного пошпионить.

Квартира была потрясающей. Без сомнений, обставлена профессионалом – холодный серый и серебряный цвета придавали месту холостяцкий вид. Фото этого места с хозяином, стоящим посередине со скрещенными на груди руками, можно было поместить в GQ. Несмотря на всю красоту, чего-то все равно не хватило. Не было ни одного намека на человека, живущего здесь.

Преисполненная любопытством, я отправилась в гостиную. На стене висел огромный плоский телевизор, а под ним разместился гладкий черный шкаф. У меня заняло несколько минут, чтобы выяснить, как он открывается без ручек. Внутри была коллекция DVD. «Гольф-клуб», «Счастливчик Гилмор», «Телеведущий».

Хэх.

Я продолжила смотреть, передвигаясь к следующей полке. «Слава», «Геттисберг», «Банды Нью-Йорка».

Хм-м-м.

Определись уже, Морган.

Затем я прошла на кухню. Холодильник был огромным шведским столом из контейнеров на вынос. И … три пакета клубничного молока «Несквик».

Хэх.

В спальне я посмотрела на прикроватную тумбочку. Проверить коллекцию DVD и содержимое холодильника это одно, но тумбочка – это уже чересчур. Я оглядела комнату в поисках интересного для проверки места. Она была достаточно пустой – нет картин, на комоде отсутствовали вытащенные из штанов смятые клочки бумаги. Прищурившись, я уставилась на тумбочку.

– Нет, – сказала я себе вслух.

Я подняла Блэки повыше, чтобы поговорить с ним.

– Думаю, ничего страшного, если я загляну в гардеробную Грэхема, не так ли, приятель?