Текст книги "Искатель. 1989. Выпуск №5"

Автор книги: Веслав Анджеевский

Соавторы: Сергей Смирнов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

– Он вам сказал, что журнал телеграмм находится у капитана в тайнике. Ну так пойдите и возьмите его там.

Почва уходила из-под ног Грея, хоть он и старался изо всех сил устоять.

– Неважно, кто мне это сказал. Его все равно там нет.

– А где же он?

– Вас это интересует?

– Не изображай дипломата, второй, у тебя не получается. Сам понимаешь, что это больше должно интересовать тебя. Доказательство, что вы выполняли мифическое распоряжение арматора, – только оно и может вас спасти. Думаю, тебя особенно, как-то ты на бандита не смахиваешь.

– Попридержите комплименты, я не могу ответить вам тем же. Ну, Малерт, утрем им нос? – Он повернулся к первому.

– Дурак, – тот даже не поднял глаза.

Капитан уже было открыл рот, чтобы что-то прокомментировать, но Барт взглядом остановил его. Ждал.

– Журнал телеграмм в каюте у Малерта. Если вы его не уничтожите, будет вам доказательство. Хотя… Думаю, что капитану сразу станет горячо…

Малерту удалось рывком подняться с кресла. С опущенной головой он грозно надвигался на Грея.

– Ты дрянь… Идиот… Отдаешь нас в лапы пиратов. И все судно в придачу!

Механик, быстро сориентировавшись, толкнул Малерта обратно в кресло.

– Без театра, а то затяну узел. Хорошо, Грей. Пойду поищу. Ты случайно не знаешь, почему твой кореш так бесится? Ведь журнал и для него должен быть спасением.

Разглагольствуя, Барт стоял позади Малерта и обыскивал его карманы. Найдя ключ, он направился к двери, бросив через плечо: – Грей, в кресло.

Капитан снова уселся за стол с пистолетом в руке.

Неожиданно затрещал телефон.

– Господин капитан? Вы спите? – услышал он голос Болла.

– Храплю, третий…

– Ну да, что я плету. Извините. Я только хотел узнать, какие будут дальнейшие указания…

– Продолжать идти заданным курсом.

– Конечно, конечно, я в том смысле, что никто не приказывал мне принять вахту, нет даже записи в журнале, а прошло уже полчаса, и я не знаю, что писать и где сдающий второй офицер и примет ли первый…

– Хорошо, – прервал капитан поток слов. – Первый и второй у меня, у нас кое-какие трудности с грузом…

– Спасите! Болл! На помощь! – взорвался наконец Малерт, Капитан прикрыл трубку рукой и направил на офицера пистолет.

– Раздроблю тебе колено, – прошептал он, – всю жизнь калекой будешь.

– Извините, господин капитан, что-то страшно затрещало, я не расслышал, – оправдывался тем временем Болл.

– Хватит с вас того, что слышали. Спокойно идите заданным курсом, записей пока никаких не делайте. Вас сменят.

Красный от злости, он повернулся к Малерту:

– Ты сукин сын. У тебя хватает наглости звать на помощь… А может, Болл тоже гангстер, а? Не хотел бы я иметь такого интеллектуального помощника…

– Мои помощники – все порядочные люди на этом судне, – прохрипел Малерт ослабшим от крика голосом. – Гангстер – ты. Грей, не дай им себя провести. Не будь идиотом.

Второй офицер не шевельнулся.

Старший механик вернулся в тот момент, когда Малерт договаривал свою речь. Барт с ходу поддержал разговор:

– Не навреди себе, Малерт, у меня как раз возникло горячее желание проверить, кто из нас идиот.

В руке он держал журнал телеграмм. Протянул его Грею.

– Вы хотели нам что-то доказать. Прошу вас. Мы ждем.

Второй офицер быстро перевернул страницы. В том месте, где были вырваны листы, мирно покоилась копия.

– Уничтожь копию, быстро! – взвился Малерт.

Грей поднес ее к свету. Убедился, что это та самая телеграмма, после чего вернул ее механику. Тот, в свою очередь, подсел поближе к лампе и принялся изучать копию. Продолжалось это довольно долго, наконец он бросил ее на стол.

– Почитай и ты, закоренелый преступник, – обратился он к капитану, – это вправду очень занимательно.

Ознакомившись с текстом, капитан снова стал пурпурным.

– Это возмутительно! – Он треснул кулаком по столу. – Я преследуюсь за уголовные преступления! Изолировать!.. Какой ублюдок это придумал!

– Вот именно, кто это придумал… – промычал Барт. Он взял копию. – Получено в семнадцать тридцать одна по Гринвичу. По нашему времени это будет… Какая тогда была разница, капитан?

– Пять с половиной часов.

– Следовательно, Кандер получил телеграмму в двадцать три пятнадцать. А после этого он на всю катушку запустил музыку – ему вдруг захотелось поиграться с третьим офицером… Ну-ну… А мне всегда казалось, что он был обязательным парнем. Я думал, телеграмму, помеченную грифом «совершенно секретно», он вручил бы без промедлений первому офицеру, то бишь адресату…

– Он просто не успел, – вставил Грей.

– Поскольку капитан разбил ему голову, – докончил Малерт.

Адельт уже немного пришел в себя.

– Что за чушь… В двадцать три… В двадцать три я как раз закончил рапорт. И поскольку ко мне заглянул Дерьел, я попросил его принести закуску: после работы была охота выпить. Начали мы вдвоем, потом пришел ты, Барт…

– Это вы уже говорили, капитан, – оборвал его Грей. – Вы получили доказательство, что Малерт действовал по указанию арматора. Так что прошу вас спрятать пушку и развязать первого офицера, если, конечно, вы не гангстер.

– Ну и уверенность, – с издевкой проговорил механик.

– Не больше, чем у вас.

– Если ты сам не гангстер, то скоро изменишь мнение, – закончил Барт уже без усмешки.

– Вы держите в руках доказательство.

– Это может быть доказательством только для такого профана, как вы, Грей.

Он взял из рук второго журнал и начал перелистывать страницы, сравнивая предыдущие записи с копией.

– Вас просто хотели надуть. – Капитан все еще держал пистолет. – Текст на этом клочке бумаги напрочь лишен смысла. Самолеты и военный корабль преследуют капитана Адельта, как будто тот украл как минимум контейнер с золотом или водородную бомбу. И это по чьему приказу? Какого-то там арматора занюханного «Регулуса», другими словами, старого скряги Линтана, про которого даже точно неизвестно, кто он: то ли китаец, то ли турок, то ли филиппинец, а может, и вправду панамец…

– Ты прав, Том, – механик отложил журнал. – Действительно, нонсенс. У тебя нет под рукой карты Индийского океана? Мне бы хотелось доказать кое-что нашему второму офицеру.

Капитан достал карту, разложил ее на столе.

– Покажи нашу позицию в момент убийства Кандера.

Адельт, не колеблясь, указал пункт, обозначенный красным.

– А вот где находится база Соединенных Штатов на Диего-Гарсиа. Какое тогда было расстояние?

– Около четырехсот двадцати миль по прямой, – рассчитал капитан.

– Или примерно восемьсот километров. Самые тихоходные самолеты, базирующиеся на Диего, развивают скорость девятьсот километров в час. Не говоря уж о тех самолетах, которые это расстояние преодолеют за двадцать минут. Как ты думаешь, что из этого вытекает, Том? – Барт обращался к капитану, но в упор смотрел на Грея.

– Ну да, – послушно отозвался Адельт, – отсюда вытекает.

– Пока подождем с выводами. Еще одна база Соединенных Штатов находится на острове Чагос. Некоторое время спустя мы были на траверзе острова. Расстояние?

– От базы двести пятьдесят миль.

– Плюс-минус четыреста шестьдесят километров. Полчаса лета для патрульной машины с сильной одышкой. Теперь сделаем выводы. Вам, Грей, особенно рекомендую. – Механик демонстративно игнорировал Малерта.

– В телеграмме ясно сказано, – произнес Барт, – «за вами идет военный корабль, ведомый американским самолетом с базы на Диего-Гарсиа». Если Кандер действительно получил такую телеграмму, то он был обязан немедленно сообщить координаты «Регулуса». А даже если он не успел, то установление координат никакой трудности для них бы не составило. Так что, если бы нас хотели изолировать, самолеты кружили бы над нашими мачтами самое большее через два часа после принятия телеграммы… дольше искать просто никак невозможно. За это время они бы успели получить подробные инструкции из Пентагона. Но прошло двое суток и – ни самолетов, ни военного корабля.

Грей вдруг осознал, что тот старший механик, которого он знает со дня отплытия «Регулуса» – ворчун и зануда, пользующийся в разговоре в основном междометиями, – совершенно не похож на этого ночного оратора. В продолжение всего рейса Грею не доводилось слышать от него столько связных слов.

Пока он раздумывал, заговорил капитан:

– Еще одно чертовски важное наблюдение. Тот, кто прочитал телеграмму, радиста не убивал. Ведь у него или, если вам угодно, у меня оставались считанные часы на свободе. Я не такой идиот, чтобы в эти последние часы разбивать голову какому-то там несчастному Кандеру.

– Первый правильный вывод, сделанный из «доказательства», великодушно предоставленного Греем. Будут и другие.

– Вернемся к фактам. Телеграмма содержит фальшивую информацию. Вопрос: зачем арматору лгать, склоняя Малерта к бунту? Известно, что старый Линтана скопидом и жулик, благодаря чему он заработал себе на пару развалюх, но именно потому он и не может быть кретином. К чему это вдруг ему понадобился разбой на собственном судне? И потом, неужели в Интерполе сидят такие дубари? Вместо того чтобы любезно попросить преступника пересесть в полицейскую машину по прибытии в Кейптаун, они его таким нелепым способом вспугивают… Вся телеграмма от начала до конца – вранье. И на мой взгляд, отправитель телеграммы тот, кто ее нашел.

Малерт начал тихо смеяться. Он поднял голову, повернулся и сторону Грея и с явным усилием выжал:

– Капитан… нашел доказательство… против себя…

– Твердый орешек, – спокойно прокомментировал Адельт, – но думаю, что не настолько наивен. Ему кажется, что он имеет дело с баранами, ну, по крайней мере, с одним точно… – Он кивнул на Грея.

Барт посмотрел на часы, потом на капитана.

– Жаль времени, Том.

Он взял листочки с телеграммами и протянул их Грею.

– Посмотрите сами. Не надо быть графологом, чтобы убедиться, что это не рука Кандера. Бездарное подражание. Если мы сейчас сравним с почерком Малерта, я готов побиться об заклад, поставив свое трехмесячное жалованье против вашей зажигалки, что они совпадут. Он здорово сработал эту телеграмму. Но скопировал плохо. По всей видимости, очень спешил.

Он снова потянулся за капитанскими сигаретами.

– Барт, я вынужден еще раз тебя побеспокоить, – сказал Адельт. – Пойди разбуди боцмана и матроса. Пусть они отведут его в более подходящее место. – Он взглянул на первого офицера.

Механик сделал несколько шагов к двери, но остановился.

– Не вижу причины, по которой я должен выполнять обязанности второго офицера. Я и так сегодня уже набегался – Он незаметно подмигнул Адельту.

Капитан воспринял это как прямое распоряжение офицера военно-морской разведки США. У него еще не было полного доверия к Грею, хотя уже достаточно явно вырисовывалось его незнание подлинных замыслов Малерта. Но запереть их вместе? Тогда на судне останется один навигатор. Надо рискнуть. В конце концов, за это решение отвечает Барт.

– Верно. Давай, Грей, иди и возвращайся вместе с боцманом и матросом. Скажи им, что первый офицер арестован по подозрению в убийстве радиста.

Однако Грей не спешил подниматься с кресла.

– Это означает, что я вне подозрений? А ведь я намеревался приложиться кастетом к вашей голове, – произнес он с сарказмом.

– Послушай, – отозвался механик, – не время для шуток.

– Я что же, должен помогать вам в пленении товарища? Вам не кажется это непорядочным?

– Этот твой товарищ мог спокойно огреть тебя чем-нибудь тяжеленьким, дабы ты признал собственную глупость. До тебя что, еще ничего не дошло?

Грей подумал, что дошло до него гораздо больше, чем они полагают, и поэтому, когда Малерт закричал: «Не дай им провести себя, Грей!» – он ничего не ответил.

Грей встал неожиданно энергично, потянулся, поправил рубашку и, не глядя на Малерта, двинулся к двери. Барт отпер ее.

– Интересно, сколько человек отправится в кутузку по прибытии в Кейптаун… – сказал он механику и вышел.

Капитан достал наручники.

– Необходимо подготовить его к дороге. – Он подошел к Малерту, чтобы сменить допотопный шнур на более цивилизованное приспособление.

– Минутку… – остановил его Барт, – такие специалисты любят бить в голень. – Он взял шнур и крепче затянул узел на шее Малерта. Тот моментально откинулся назад и стал судорожно хватать ртом воздух.

Капитан развязал Малерту руки, на мгновение заколебался.

– Может, спереди…

– Хорошо. Это, конечно, обеспечит ему комфортабельное житье, чего он не заслужил, но никто не обязан его кормить с ложечки. Что, кстати, было бы небезопасно…

Барт ослабил петлю. Капитан извлек из карманов Малерга платок, пачку сигарет и зажигалку.

– Думаю, можно это оставить?

– Можно. Кроме зажигалки. – Барт привязал конец шнура к ножке кресла, вытащил из собственного кармана коробок спичек, высыпал их и положил обратно только три.

– До завтрака он сможет выкурить целых три сигареты. Надо заботиться о здоровье. Где ты собираешься его запереть?

– В изоляторе.

– Исключено. Тогда ты должен будешь очистить все помещение от инструментов. Кроме того, там слишком большой иллюминатор, слабые двери и свободный доступ для всей команды. Трудно будет за ним уследить, а я уверен, что у него на судне хватает ловких и пронырливых помощников, не то что этот простак Грей.

– Не могу же я засунуть его под свою кровать.

– Не будь слишком деликатным. Я предлагаю мачхауз. Его все время можно держать под наблюдением с мостика, из твоей и из моей каюты. Стальные двери не удастся пробить ломом. А небольшой иллюминатор можно закрыть стальной штормовой накладкой.

Вскоре вернулся Грей с боцманом, через открытую дверь можно было увидеть стоящего в коридоре матроса.

– Слушай меня, боц, – сказал Адельт. – Первый офицер подозревается в убийстве радиста. Мы вынуждены арестовать его, чтобы он еще чего-нибудь не натворил. Отвечать за него будешь ты.

Боцман и глазом не моргнул, хотя впервые в жизни ему приказывали арестовать своего непосредственного начальника.

– Ясно, капитан. Где его запереть?

– В мачхаузе по правому борту.

– Там хранятся запасные канаты и тросы.

– Не страшно. Какие-нибудь инструменты там есть?

– Нет, капитан.

– Кинь на пол матрац и поставь кружку с водой.

– Капитан… Днем там очень жарко. Мачхауз сильно нагревается солнцем. Долго не выдержишь…

– Жалеешь убийцу, боц? – вставил старший механик. – Расстяни сверху брезент. Сразу станет прохладней.

– Господа офицеры не спешат почтить нас своим обществом, – сварливо открыла трапезу Хильда Трентон.

За столиком капитана сидели четыре человека. Четвертым был инженер. Дерьел только раз продефилировал через кают-компанию, бросая на ходу изысканные приветствия и пожелания приятного аппетита. Старший механик явно не справлялся с возложенной на него миссией собеседника: он то ворчал, то язвил в самых неподходящих местах, то со слабо скрытой иронией оглядывал пассажиров, как бы сомневаясь в смысле их существования.

Обычно капитан изо всех сил старался сохранить подобающую обходительность, однако его покрасневшие глаза и частенько перенасыщенное алкоголем дыхание свидетельствовали, что свои настоящие интересы он удовлетворяет в другом месте. Сейчас кресло капитана пустовало.

Госпожа Трентон не преминула прокомментировать этот факт:

– Наш капитан этой ночью выполнял, видимо, исключительно сложные обязанности.

Барт на минуту поднял голову над омлетом и пробурчал:

– Угадали… – и отправил в рот громадный кусок.

Дама вздохнула и продолжила, обращаясь только к Миранде и Горацию:

– Господина Малерта, вероятно, тоже вынуждают к голодовке тяжкие обязанности.

Гораций Трентон посчитал за достойный ответ скромное покашливание. Самым разговорчивым оказался на этот раз инженер:

– У господина Малерта с сегодняшнего дня нет никаких обязанностей. И принимать пищу он будет в другом месте. Малерт арестован.

Миранда снисходительно усмехнулась, намазывая хлеб маслом.

– Тетя, не нервничай. Ведь господин инженер шутит.

Госпожа Трентон уставилась на старшего механика. Ее супруг счел нужным вмешаться в разговор:

– Прошу прощения, но я тоже ничего не понимаю. На судне нет представителя власти, так кто же арестовал Малерта?

– Капитан, – рявкнул Барт и свистнул стоящему неподалеку Асато. – Кофе, и покрепче!

– Капитан может арестовать? – поинтересовалась Миранда.

– Капитан может все, прелестная мисс. Запереть, отпустить грехи, похоронить, чем он вчера и занимался.

– Странно, что капитан не проинформировал нас о таком чрезвычайном происшествии. Ведь это настоящая сенсация! Надеюсь, не секрет, какое преступление совершил первый офицер?

Инженер отхлебнул кофе.

– Малерт арестован по подозрению в убийстве.

– Боже мой!.. – Хильда Трентон заволновалась всем своим обильным телом. – Это невероятно!

– А вы подозреваете кого-то другого? – спросил Барт.

– Ну знаете ли, что за инсинуации!

– Это не я сказал, мадам, что решение капитана кажется невероятным.

– Да, мне кажется невероятным, что такой обходительный, солидный человек мог совершить отвратительное убийство…

– Понимаю. Вы считаете, что здесь замешан кто-нибудь менее симпатичный. Что-то вроде меня. Хе-хе… – Он заглянул в глаза по очереди всем троим и, прежде чем Хильда Трентон успела отпарировать, с шумом отодвинул стул. – Спасибо за компанию. Работа ждет.

– Ешь, а то копыта отбросишь с голоду, и я вынужден буду продолжать путь в одиночестве. – Грей встряхнул третьего офицера, показывая стоящую на столике тарелку. Стюард принес ее полчаса назад, а Болл и не думал завтракать. Он не отрывал глаз от бинокля, тщетно исследуя океан.

– Отстань. Что-то нет аппетита. – По тону голоса Грей понял, что Болл чем-то крайне взволнован.

– Да чего ты, черт возьми, там высматриваешь? Возьми лучше секстант, пора определить местонахождение. Пока, я пошел.

– Подожди. Сдается мне, что недавно я обнаружил что-то странное… – Он направил бинокль в сторону кормы, к пенящейся волне за судном. – Я видел оранжевые пятна. Похожи на сигнальную краску на спасательных жилетах. Вдруг потерпевшие?..

– Что за бред. Около пятна должен находиться сам потерпевший или хотя бы его одежда. Не может быть, чтобы краска сама по себе продрейфовала с добрую милю. Ее бы давно размыло.

– Ну да. Потому и странно. Но хуже всего, что эти пятна я заметил прямо за кормой. Мне не по себе как-то стало. Будто мы проехались по потерпевшим… Есть! Опять! За кормой, почти у борта!

Грей схватил лежащий рядом бинокль. Есть пятно! Несколько метров в диаметре, оранжевого цвета. Через несколько секунд оно пропало, разболтанное волной. Они опустили бинокли и посмотрели друг на друга. Грей ошеломленный, Болл торжествующий.

– Ну как? Сам видел. А минутой раньше небось думал, что у меня с головой не в порядке… Что это может быть?

– Похоже на какую-то эмульсию, но наверняка не сигнальная краска. Откуда ей взяться? В радиусе ста миль ни одного корабля… Может быть, планктон? А впрочем, плевать. Пойду, а то свихнусь от этого грохота.

На главной палубе, как раз под мостиком, двое матросов отбивали ржавчину с фальшборта и надстройки. Им было известно, что это место просматривается со всех сторон, потому они старались продемонстрировать все свое рвение.

– Уфф… Наконец-то повеял ветерок. – Болл снял свою кепку. – Погоди. Планктон, говоришь? Но если бы это был планктон, то он бы шел колонией и с обеих сторон, почему же он появился только слева за кормой?

– Любознательный. Других забот у тебя, что ли, нет?

Стук молотков резко оборвался. На мостик долетели слова одного из матросов:

– Эй ты, спятил?

Секундой позже они услышали крик.

Можно даже сказать, что крик был мелодичный. Но было в нем что-то поражающее. Призыв смерти. Счастье самоуничтожения.

Офицеры перегнулись через бортовое ограждение мостика посмотреть, что творится на палубе.

Орал один из работавших внизу матросов, белый. По-видимому, он их узнал, потому что поднял руки в знак приветствия, будто увидел самых дорогих друзей, что-то пробулькал. Хоть офицеры ничего не поняли, но почувствовали, что он хотел выразить радость от долгожданной встречи и одновременно огромную потребность поделиться с близкими людьми неожиданно обретенным счастьем.

Второй – Джервис – после минутного оцепенения отбросил молоток и подскочил к первому. Тряхнул как следует его за плечи и выкрикнул:

– Виктор, Виктор, ты что, ошалел?

Белый повернулся к негру, засмеялся ему в лицо и начал добродушно похлопывать того по спине. Джервиса это окончательно сбило с толку. Он опустил руки, а Виктор, воспользовавшись этим, отскочил и выбежал на люк третьего трюма, где начал подергиваться в каком-то немыслимом танце. Музыкой служили его собственные вопли, но уже без той безбрежной радости, скорее с грустью, меланхолией. Он выделывал на люке сумасшедшие пируэты, взмахивал руками, хватался за голову.

– Свихнулся. Разрази меня гром, свихнулся… – прошептал потрясенный Болл.

– Джервис! Держи его, лови! – Второй офицер бросился к стоящему в рубке Орланду. – За мной, на палубу! Болл – в рубку!

Они устремились вниз, но, когда достигли третьего трюма, Виктор выделывал свой демонический танец на первом.

В иллюминаторе показалась голова капитана, встревоженного необычными звуками. Увидев, что происходит, он тут же поспешил на мостик. Когда же Виктор в очередной раз увернулся от Джервиса и, не переставая вопить, начал взбираться на бак, капитан понял, что сейчас произойдет. Он передвинул рукоять телеграфа на отметку «стоп» и несколько раз дал сирену.

Джервис, Грей и Орланд достигли бака, но Виктор уже вскочил на носовую надстройку. Все трое замерли в нескольких метрах от матроса. Затем что есть силы стали кричать:

– Виктор! Виктор!

Однако никакие звуки извне не доходили до его сознания. На мгновение он повернулся лицом к судну. Опираясь спиной о флагшток, охватывал взглядом весь «Регулус». Но глаза его, казалось, видели и еще что-то, недоступное остальным. Его крик вдруг начал слабеть и наконец перешел в тихий хрип.

Грей попытался этим воспользоваться. Шаг за шагом он стал приближаться к форштевню. Не успел. Виктор повернулся к ним спиной, поднял голову, и, раскинув руки, будто собираясь взлететь, бросился вниз.

В тщетной надежде все, кто находился на палубе, подбежали к борту. В каскаде воды по обе стороны судна они ничего не увидели. Виктор исчез.

Орланд схватил спасательный круг и бросил за борт. Грей сделал то же самое с противоположной стороны.

Прозвучала сирена. Три долгих гудка, потом опять три долгих… Капитан подавал сигнал «Человек за бортом». Он выполнял предусмотренный уставом долг.

«Регулус» круто развернулся на контркурс.

Грей с двумя матросами, тяжело ступая, возвращался на среднюю палубу. Во внутреннем коридоре они прошли мимо кока. Тот как-то чудно крутил своей длинной головой.

С кормы бежали люди. Капитан и третий офицер тщательно изучали поверхность моря.

Суматоха пошла на убыль, как только люди узнали подробности. Кто-то даже произнес при спуске шлюпки:

– К черту эти игры в формальности. Виктора уже нет.

Грей принял командование шлюпкой. Они поплыли к виднеющимся спасательным кругам – единственному ориентиру.

Целый час кружили вокруг да около. У Грея начали слипаться глаза: от невысыпания и нестерпимого блеска океана. Солнце припекало все сильнее. Через час капитан распорядился поднять шлюпку.

Машина вновь заработала. «Регулус» лег на старый курс, сто сорок четыре градуса. Когда Грей вернулся на мостик, капитан уже ушел к себе. Минуло десять. До принятия вахты Грею осталось неполных два часа.

– Прилягу в штурманской, – сказал он Боллу. – Разбуди меня без одной минуты двенадцать. И ни секундой раньше. Накаркал ты со своими потерпевшими… Черный… оранжевый ворон, – пробормотал он, засыпая, склоненному над картой Боллу.

– Шеф, опять смердило.

Дерьел захлопнул дверцы холодильника и посмотрел на кока.

– Не раздражай меня, Марко. Я, конечно, не могу похвастаться таким великолепным обонянием, но в запахах тоже кое-что смыслю.

Кок остановился у лестницы, ведущей из трюма на палубу, и поставил около нее корзину с продуктами.

– Шеф, я не о еде. Что вы! Сегодня, когда он выбросился за борт, я почувствовал тот же запах, что и тогда, ну, когда пес исчез…

– Пес? Ах, да, ты говорил об этом вчера вечером. А откуда повеяло этим, как ты выражаешься, запахом?

– Не знаю. Когда он закричал, я выбежал из камбуза внутренним коридором на носовую палубу. Там остановился. Вот тогда и засмердило. А Виктор уже был за бортом.

Дерьел вздохнул.

– Что ж, Марко. У тебя слишком хороший нос. Человеку с таким носом приходится нелегко. Но пора приниматься за обед.

Марко кивнул и потащил корзину наверх. Они подходили к камбузу, когда Дерьел вдруг схватил кока за локоть.

– Постой, Марко, это все-таки любопытно… Ты можешь определить этот запах? Что он напоминает?

– Не знаю. Ничего не напоминает. Но смердит.

– Интересно… У тебя же феноменальная память на запахи!

– Это очень странный запах, шеф. Неживой.

– Послушай, – шкипер пригладил волосы, – неоценимый человек, ты никогда не работал в химической промышленности? На химической фабрике, например, или в аптеке, или маляром…

– Ни там, ни там. Но запахи красок мне хорошо известны, Столько лет на кораблях. От всех кораблей несет краской, нефтью, смолой и парфюмерией. Нет. Не то.

– Ну ладно. Займись пока нашими служебными ароматами. Сейчас это всего важнее. – Он подтолкнул кока к двери камбуза, а сам, глубоко задумавшись, направился к корме.

Столовая команды в этот час была практически пуста. На посту торчал только подающий бой – худощавый, прыщавый мальчик со светлой шевелюрой. Он развалился на стуле около стойки, бессмысленно уставясь в потолок. Увидев входящего Дерьела, тут же вскочил.

– Опять бездельничаешь, Юджин! – гаркнул разозленный шкипер.

– Ну у меня, правда, все в норме. К обеду начну готовиться за полчаса…

– Ты мне распорядка дня не напоминай. Марш за работу!

– Опять мне влетит. Что за жизнь…

Дерьел подошел к мальчику и положил ему на плечо руку.

– Юджин, ты не помнишь, что Виктор ел на завтрак?

– Наверняка то же самое, что и боцман, Джервис и Орланд. А потом вахта первого. Не свихнулся же он от завтрака…

– Не умничай. То же самое – что?

– Омлет с джемом, хлеб, масло и желтый сыр. Пил кофе с молоком.

– Все? Ты абсолютно уверен?

Мальчик заколебался.

– Еще выпил полстакана воды с глицерином.

– С глицерином?!

– Ага, с этой вот гадостью, – он показал на стоящие бутылки с английским концентратом лимонного сока. – А что, это и вправду вредит здоровью, как говорят?

– Чушь! Просто это очень дешево… то есть очень полезно… И что, больше ничего, кроме этого?

– Ничего. А что же ему могло так навредить, шеф?

– Не знаю. Но уж точно ничего из нашей кухни. Не забывай, что мы кормим команду вкусной и здоровой пищей.

Шум работающего пылесоса заглушал негромкий разговор.

– Я позволю себе обратить ваше внимание, капитан, на эту тряпку.

Адельт брезгливо взял ее двумя пальцами и поднял вверх.

– Ну и что? Обыкновенная грязная тряпка.

– У нее довольно любопытная история. Если вы пожертвуете мне две минуты, я вам ее расскажу.

Он ничего не скрыл, не счел нужным. Если старик не причастен, он сделает соответствующие выводы.

– А вам не кажется, что это разбушевавшаяся фантазия экзальтированного негритоса, который начитался детективов? – небрежно сказал капитан, но чувствовалось, что дело его заинтересовало.

– Нет, капитан. Эта вещь – собрание фактов. Есть кровь, есть волосы, есть характерные заломы, по которым можно определить, что в тот момент, когда она насытилась кровью, тряпка была намотана на какой-то твердый предмет. Волосы свидетельствуют о том, что удар был сделан по голове.

Вошел Джервис с гаечным ключом. Увидев капитана, он попятился.

– Спасибо, Джервис. – Грей взял у него ключ и заговорщицки подмигнул: – Иди обедать.

Адельт закрыл дверь.

– Грей. Мне бы не хотелось, чтобы вы впутывали в это дело команду. Это может отразиться на настроении людей.

– Команда сама впутывается. Ведь он мог посчитать тряпку обычным мусором… – Грей заглянул капитану в глаза, – и выбросить ее за борт. А Джервис задумался. Все очень взбудоражены. Ничего удивительного. Матросы чуют опасность, хоть, наверное, трагедия Виктора не допускает возможности, что кто-то ее спровоцировал…

– Что вы хотите этим сказать?! Наверное… Кто-то… Что за странные гипотезы!

Неожиданный взрыв капитана удивил Грея. Адельт это заметил и тут же, не дожидаясь ответа, примирительно договорил:

– Ничего, ничего… Вы правы, все мы издерганы. Это было ужасно… Что вы хотели показать мне с этим ключом?

– Я попробую приладить тряпку к конкретному предмету. Почему-то он у меня ассоциируется вот с таким ключом, – продолжая говорить, Грей действовал. – Вроде подходит. Может, вы посмотрите через лупу, так ли лежат складки?

Адельт педантично начал поправлять пальцем заломы.

– Хам… Подходит. Более-менее. – Теперь он всматривался в центр пятна. – То, что мы принимаем за волосы, находится сейчас на головке ключа.

Капитан сделал несколько резких движений рукой.

– Да, так можно было ударить. – Он положил обернутый тряпкой ключ на карту и посмотрел на Грея. – А не лучше ли оставить эти проблемы полиции?

– Вы ведь обратили внимание, что последние наблюдения не подтверждают вины Малерта?

– Так вот вы к чему клоните. Хотите выручить приятеля? Мне казалось, что ночью вы наконец поняли, кто он такой.

– Малерт никогда не был моим приятелем. Я говорю это не потому, что он пытался захватить судно и вошел в конфликт с законом. Кроме того, он меня надул. Речь о том, что убийца Кандера все еще среди нас. Не узнанный и не подозреваемый. Неизвестно, что придет ему в голову завтра, через минуту.

– Но эта тряпка не приведет нас к нему.

– Почему же? Ведь она ясно указывает на человека из машинного отсека. У каждого механика или моториста всегда при себе кусок такой тряпки и гаечный ключ. В кармане щегольски одетого Малерта скорее мог оказаться пистолет, нежели ключ, и тем более тряпка.

– Может быть, может быть., Ну а что, по-вашему, мы должны сделать? Арестовать всех механиков и мотористов? Их одиннадцать человек, и сейчас установить, кто чем занимался в день убийства, нет никакой возможности! Верно, определенная угроза сохраняется, но что я могу сделать, черт вас всех возьми… А теперь выслушайте приказ. Положите судно на курс двести сорок. И обозначьте местонахождение.

Офицер ошарашенно воззрился на капитана.

– На Кейптаун? Снова?

– По карте, надеюсь, вы сможете определить, куда ведет этот курс. Полагаю, вы выдержите несколько дней двухсменную вахту? Будут сверхурочные. Если обойдется без эксцессов.

Грей усмехнулся.

– Этого не обещаю…

– На море как на море, – Адельт пожал плечами и отвернулся, чтобы не смотреть Грею в глаза. – А этот милый комплект – он кивнул на ключ, – спрячьте под замок. Может, пригодится.

Трентоны, задумавшись, стояли у приоткрытого иллюминатора в своей спальне. Довольно долго они всматривались в верхнюю палубу. Наконец Гораций произнес: