Текст книги "По одному пути (СИ)"
Автор книги: Вероника Абашина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Вероника Абашина
По одному пути
Глава I. Побег
Она сидела в углу своей темные камеры и радостно скалила зубы. Сегодня наконец-то будет свобода, сегодня она наконец-то сбежит.
Молодой послушник даже не заметил, как пленница с помощью острых когтей своровала у него связку ключей. И хотя воровать она ненавидела, но тот факт, что сворованной оказалось ее собственная жизнь, бесил больше какого-то аморального поступка.
Охранника возле двери никогда не ставили – это была ее личная заслуга: за пять лет заточения она научилась притворяться живым трупом, и даже ее больной вид был заточенной только на руку. Благодаря этому она убедила своих врагов, что сил на побег или сопротивление у неё нет совершенно.
«Пять, четыре, три, два, один…», – считала узница мгновения до кормежки. Она научилась чувствовать время и чувства ее еще никогда не обманывали: в коридоре послышалась знакомая легкая поступь. А через десять ударов сердца зазвонит колокол, оповещающий окружающих об обеде.
«Дон-дон-дон», – донеслось до ее чутких ушей.
– Странно, – в вечной тишине растерянный голос юноши прозвучал подобно раскатам первого грома. – Неужели я их потерял?
И этот гром был приятным баюкающим хриплым баритоном.
Ей даже показалось, что когда-то она его слышала, хотя послушник заговорил впервые за те два года, как он очутился в этом месте. По крайней мере так подсказывала память.
– Чёрт, – выругался он, тщательно обыскивая свою одежду. – Придётся подождать, Пантидера.
Она всем телом вздрогнула. Как давно не произносили ее имя чужие уста. Она уже успела забыть его резкое звучание. Пантидера.
Молодой человек вернулся минут через двадцать. Капюшон наполовину скрывал его лицо, но от узницы не укрылся яркий след от тяжелой пощечины.
Девушка прикрыла ресницами сочувствующий взгляд.
Насилие она тоже ненавидела.
Он поставил на пол деревянный поднос со свежеиспечённой буханкой хлеба и стаканом еще теплого молока. Иногда ей давали сносную свежую пищу.
Послушник выпрямился и досадливо потёр правое бедро. Ее целительский дар уловил исходящую от ноги ноющую боль. Однако помочь этому человеку она не могла. Нельзя.
Вопреки ожиданиям Пантидеры парень не уходил. Он стоял на месте, вперив в нее какой-то измученный испытующий взгляд. Пленная чувствовала это и насильно подавляла желание посмотреть ему в глаза в ответ.
«Почему он смотрит? – раздражалась она всё сильней. – Что ему надо?»
Но стоило этим мыслям прозвучать в ее голове, как он неожиданно присел на корточки и положил рядом с подносом свёрток какой-то ткани.
– Ночи стали холоднее, – спокойно пояснил он свой поступок. – Осень разошлась не на шутку.
Сказав это, он покинул мою клетку.
Она лежала до тех пор, пока не стихли шаги, а потом не без любопытства развернула пахнущий травяным мылом свёрток. Серая рубаха из плотной ткани с высоким воротником на пуговицах, тёплые штаны с начесом непонятного цвета и…
– Плащ? – изумление было настолько велико, что язык невольно выпустил мысль.
Черный тяжелый кожаный плащ с едва заметной вышивкой из серебристых ниток на капюшоне. Вещь явно была не новая – об этом ей поведал запах молодого человека, полностью пропитавший подклад.
В душе Пантидеры засуетились противоречивые чувства. С одной стороны, плащ и другая одежда очень пригодились бы в дороге (драный тюремный балахон будет вызывать подозрение к ее персоне), с другой – слишком уж странно, слишком кстати пришлась эта подачка.
Но отступать было уже поздно.
Лучи заходящего солнца медленно исчезали из маленького решетчатого окна.
Девять, восемь, семь…
Один раз протяжно зазвенел колокол.
… шесть, пять, четыре…
С улицы послышался гомон голосов приближающихся людей.
… три, два, один!
Вечерняя молитва началась. Время пришло.
Пантидера, уже одетая, медленно поднялась с каменного пола, пряча за пазуху хлеб, и приблизилась к замку решетки.
По немыслимой причине ее держали в заточении пять лет. Все это время она чего-то ждала.
Пантидера с рождения не знала родных родителей. До десяти лет она росла в большой деревушке Вѐрески под опекой местной травницы, с раннего возраста обучавшей ее целительству. Сиротке нравилось изучать новые растения, их свойства и помогать женщине с уходом за больными. Наличие врождённого дара значительно облегчало ее обучение.
Когда ей только стукнуло одиннадцать, началась жестокая межрассовая война за территорию. Тяжелее всего приходилось людям; способных к магии среди них было ничтожно мало, а в войне именно маги были главным преимуществом.
Деревню сразу захватили эльфы. Мужчин и женщин, оказавших сопротивление, без колебаний убивали. Остальных знатные особы разбирали для пополнения гарема, некоторых из них присваивали себе представителей как женского, так и мужского пола. Детей до наступления более зрелого возраста использовали в качестве прислуги.
Несмотря на юный возраст Пантидеры два эльфа, брат с сестрой, были очарованы ее детским образом и решили сразу поселить ее в гареме. Там ей предстояло задержаться на полтора года. Будучи маленькой, она не понимала, что именно от неё хотели эльфы, они упорно пытались научить малышку науке любви, но все попытки были тщетны. Господин и Госпожа решили оставить ее в покое до тех пор, пока не повзрослеет, но и без дела девочка не осталась – из наложницы она превратилась в личную прислугу Госпожи. Однако это деятельность пришлась ей по душе гораздо больше: ухаживать за Госпожой и помогать ей одеваться, прихорашиваться нравилось маленькой целительнице больше, чем образ малолетней развратницы.
Эльфы обучили ее этикету, манерам, грамоте, счету, нескольким языкам, ведению домашнего хозяйства и, самое главное, самообороне. Благодаря этому она могла защитить себя как с оружием, так и без него.
На тринадцатилетие будущей узницы произошел новый круговорот событий: на эльфийских хозяев напали вампиры. Тогда-то впервые и проснулась вторая сущность Пантидеры – длиннохвостая рысь. Вместо обычного куцего огрызка у неё был роскошный пушистый хвост, достигающий целых двух локтей длиной. К несчастью, вампиры издавна недолюбливали оборотней, поэтому юную девушку чуть не убили во время преследования.
Пройдя многие города, Пантидера осела в столице людей – Норшене – на целый год. Ей удалось устроиться помощницей лекаря, а вскоре и занять его место. Возможно, если бы не очередной резкий поворот судьбы, она могла бы стать известным целителем среди близлежащих городов, но влияние войны на живых[1]1
В связи с многообразием представителей разных разумных видов, населяющих мир, для обозначения обобщения разнорасовой массы стали использовать обтекаемое выражение «живые».
[Закрыть] дало неожиданный результат. Многие живые, среди которых подавляющим большинством были беззащитные и беспомощные люди, обратились в веру. Они активно принялись за строительство церквей и монастырских крепостей, в которых надеялись укрыться от целого мира. В будущем Пантидера сделала вывод, что вера нужна только слабым. Среди верующих было немало оборотней, люди этого даже не подозревали, ведь они были практически неотличимы. Однако для людей среди всех рас самыми противоестественными казались именно оборотни. Вампира, эльфа, кентавра, русалку, гнома, дриаду, алконоста, крушана или дроу всегда можно было определить с первого взгляда, но оборотни для них были чужими среди своих. Они превращали в диких зверей и, по их мнению, теряли рассудок. Постоянное напряжение, бесконечные сомнения в ближнем своем привели к тому, что они объявили оборотней нечистью и приступили к активному уничтожению их вида. Некоторым оборотням сохраняли жизнь исключительно для экспериментов, направленных на выявление слабостей двуликих нелюдей. Информация о губительном положении оборотней быстро разошлась среди представителей других рас, но никто из них не собирался вмешиваться в происходящее – каждый был озабочен сохранением собственной жизни в межрасовой войне. Именно поэтому Закрытое королевство оборотней, ради самозащиты никого не впускавшее и не выпускавшее, ничего не знали о жестокой расправе над своими подданными.
К обезумевшим людским живодерам и попалась Пантидера. Правда тогда об истреблении она не имела ни малейшего понятия, так как долгое время провела дриадских лесах, страдающих от таинственной болезни. Поэтому целительница очень долго не знала, за что я схватили.
Пять лет в неволе сказались на ней не самым лучшим образом: она потеряла веру в живых, замкнулась в себе (хотя и до этого ее нельзя было назвать открытой личностью) и перестала разговаривать с живыми. Сегодняшний день завершил четвертый год ее обета молчания.
И теперь она вырвет из лап церкви свою законную свободу. Теперь она уже не четырнадцатилетняя девчонка – она стала полноценным взрослым хищником.
Ключ с щелчком отпер тяжелую металлическую дверь. Пантидера бесшумно покинула камеру, не забыв запереть ее за собой, и двинулась по свежему запаху юноши. Девушка вышла в пустующий двор. Как и ожидалось: никто не имел право пропускать вечернюю молитву.
Она внимательно принюхалась к следам носильщика в траве и, уловив направление его шагов, там же спрятала связку ключей, имитируя пропажу.
Оглядевшись, Пантидера заметила огромную, ещё не потерявшую листья, плакучую иву. Идеальное место, чтобы дождаться ночи, а ночь – это лучшее время для побега.
Десять, девять, восемь…
Слаженный гул голосов, доносившийся из главного молитвенного зала, плавно стих.
… семь, шесть, пять…
Постепенно в окнах стали гаснуть свечи.
… четыре, три, два…
Двери распахнулись, выпуская монахов и жрецов, часть из которых зачем-то направились к зданию, где находилась камера Пантидеры. Она насторожилась, почуяв запах мага и уже хорошо знакомого юноши.
Зачем они отправили к ней мага и жрецов? Кроме неё, там никого больше не держали уже примерно три года, значит, туда они направились именно по ее душу. Снова допрашивать непонятно о чём или ставить эксперименты? Это они любили: доказательством тому были многочисленные шрамы на ее теле.
Страшная мысль закралась в голову девушки, когда вошедшая в здание процессия оставила у входа монаха и ее послушника.
… один.
Ива находилась в двадцати-пятнадцати шагах от тюрьмы, и благодаря отличному кошачьему зрению происходящее было прекрасно видно, а чутким ушам – слышно.
Как из издания выскочил маг с ревом: «У кого были ключи?».
Как испуганно побледнел паренек.
Как чародею преподнесли кнут, как юношу за волосы тащили к злосчастной иве, и привязывали его руки к нижним веткам.
Как сорвали с него монашеские балахон, как маг замахивался над оголенной спиной жертвы.
Раз. Как брызнула первая кровь.
Два. Три. Как вскрикнула жертва и закашлялась, когда удар вышиб из его легких воздух.
Четыре. Пять. Как рычит садист, размахивая орудием пытки.
Шесть. Семь. Как стремительно увеличивается лужа крови. Как подгибаются ноги у юноши, но привязанные руки не дают ему упасть.
Десять. Одиннадцать. Как глаза Пантидеры застилает темнота.
Двенадцать. Тринадцать. Как уши ловят утихающие хриплые вскрики.
Четырнадцать. Пятнадцать. И как приходит осознание того, кто виноват в происходящем.
Пантидера сидела меж веток, не в силах сдержать слез и оторвать взгляд от чужих страданий. Она не могла, если бы она не смотрела, то оскорбила бы своей неблагодарностью того, кто страдает за неё.
Маг брезгливо отбросил от себя окровавленный кнут. Он обернулся к наблюдателям и на эльфийском раздраженное отдал приказ:
– Готовьте погоню. Она не могла далеко уйти в таком состоянии.
– Что делать с послушником? – на том же языке спросил один из жрецов.
Тиран окинул жертву презрительным взглядом и, не скрывая омерзение, холодно ответил:
– Оставьте здесь. Если доживет до утра – посадить под замок на одну воду. Разберусь с ним, когда вернусь.
Люди послушно оставили умирающего под деревом и быстро отправились выполнять указания.
Маг огляделся, но в быстронаступающей темноте мало что можно было увидеть, и он с руганью метнулся вслед за жрецами.
Вскоре показалась большая группа людей. Она торопливо скрылась за открывающимися воротами.
Высокая деревянная ограда нисколько не пугала Пантедеру, для этого у неё были когти. На данный момент ее очень беспокоило состояние юноши: его жизнь медленно и неумолимо угасала.
У девушки сердце разрывалось на части, но покинуть убежище раньше определенного момента было опасно, а спустя каких-нибудь десять-пятнадцать минут помощь ему уже не понадобится.
Руки с треском смяли кору от бессилия. Она ненавидела бездействие и особенно беспомощность. А дар целителя камнем в сердце тянул вниз, к умирающему.
«Чёрт!» – отчаянно выругалась девушка и осторожно спустилась по стволу дерева. Послушник лежал на земле между могучими корнями ивы лицом вниз. Если она воспользуется даром – маг легко вычислит ее. Если перетянет раны тряпьём или чем-нибудь еще – парню не поздоровится. Поэтому оставался только один выход. Кровь.
Будучи еще маленькой ученицей городской целительница, она лечила раненого нежитью вампира. Он был довольно пожилым и, как оказалось, опытным, потому что легко распознал ее секрет.
– Ты… не человек? – спросил задыхающийся от боли пациент. Помимо укусов и царапин, ему достался нехилый удар в горло от низкорастущей толстой ветки, из-за этого шея посинела и сильно опухла. Каких усилий стоило старику, пусть и вампиру, чтобы говорить.
– Вы правы. Я оборотень, – коротко кивнула девочка, не отвлекаясь от дела, и уже властно добавила: – Не разговаривайте.
Вампир на пару мгновений прикрыл глаза, затем сделал резкий рывок и укусил ее за руку. По запястью и пальцам моментально потекла кровь.
– Что?!.. – вскинулась было Пантидера, но, заметив странные колебания в области ран у мужчины, настороженно застыла. Свежие борозды из рваного мяса довольно быстро начали затягиваться.
– Вот и всё, что мне нужно было, – отпустив ее руку и упав обратно наземь, снисходительно пояснил вампир. – Благодарю.
Юная целительница глянула на пульсирующее запястье и с удивлением обнаружила, что вместо укуса остались только две, похожие на родинки, точки-шрамы.
Конечно, она могла сама догадаться, что лучшее лекарство для вампира – это кровь, но девочку смущало одно «но»:
– А зачем вы спросили про моё происхождение?
– Зачем? – Мужчина осторожно сел. – Разве ты не знала, что кровь двуликих обладает исцеляющими свойствами для всех рас?
Тогда ей это не было известно, но не сейчас; она уверенно прикусила кожу на запястье, поднесла окровавленную руку к губам молодого человека. Не приходя в сознание, юноша сделал несколько судорожных глотков. Выпить больше он просто не успел – регенерация быстро восстановила поврежденные клетки тканей. Ему вполне хватило и этой пары глотков: лицо перестало быть бледным, на ранах мигом образовались запекающиеся корки крови. Кровотечение остановилось, но на спине на всю жизнь останутся ужасные шрамы.
Пантидера аккуратно опустила голову уже уснувшего послушника и, в знак глубокой признательности, поцеловала его окровавленные губы.
Больше ей нельзя было здесь оставаться. Она быстро разделась, свернула одежду в плотный тугой Вальдер, сменила ипостась и, подхватив зубами ношу, понеслась к деревянной ограде. Перебраться через нее не составило особого труда.
Свобода дохнула на неё запахами леса и таинственно поманила за собой.
* * *
Первый рассветный луч вскользь коснулся век лежащего у ивы юноши, пробуждая его от бессознательности.
Он медленно сел, чувствуя ужасную боль в районе спины. Ужасную, но не такую сильную, как вчера, во время порки.
– Исцелила, – пораженно прошептал парень, утирая с губ крошки застывшей крови. Он на мгновение прикрыл глаза и резко провел ладонью, словно вычерчивая вокруг себя полукруг. Тот вспыхнул зеленоватым свечением и поглотил тело заклинателя, оставив на его месте материальный дышащий морок.
В следующую минуту в паре часов пути от монастыря в каменном доме на первом этаже заискрился воздух. Временные обитатели жилища – четверо мужчин, двое из которых были еще довольно молоды, и одна девушка – резко обернулись на звук и поспешно вскочили, заметив с трудом стоящего на ногах товарища.
– Шармит! – испуганно воскликнул один из взрослых мужчин, чья внешность была удивительно схожа с внешностью прибывшего. Чёрные вьющиеся волосы до плеч, тонкие соболиные брови, серебристо-зелёные глаза и мужественные черты лица.
– Дядя Алессьер! – возбуждённо зашептал парень, держась за плечом подбежавшего родственника. – Она наконец-то сбежала! Сбежала!
Присутствующие облегчённо вздохнули.
– Слава святой Пандоре[2]2
Пандора – богиня, покровительница оборотней.
[Закрыть], – вымученно улыбнулся Алессьер. – Я уже думал, что она сдалась.
– Она выбралась! – радостно повторил племянник и, немного отстранившись, сообщил: – Мне нужно возвращаться. Морок рассчитан минут на десять.
– В таком состоянии?! – перебил его высокий стройный мужчина, пытаясь схватить раненого, но очертания того уже таяли.
– Возвращайтесь в монастырь, – затараторил Шармит. – Объявляю операцию «Тень» активной.
– Всегда он так, – проворчала светловолосая девушка, когда парень полностью исчез. – Совсем о себе не думает.
– Он просто копия своей матери, Герда, – вздохнула родственник непутевого племянника, накидывая на голову капюшон.
– Шарм слишком самонадеян, – покачал головой высокий мужчина. – Даже подлатать не дал.
– Легкомысленный мальчишка!
Продолжая ворчать, они быстро собрали вещи, накинули на себя мороки священнослужителей и покинули здание.
То, чего они так долго ждали, наконец-то свершилось, и теперь медлить было нельзя, иначе все усилия пойдут крахом.
Глава II. Уникальное приобретение
– Господин, – обратился один из монахов-преследователей к взвинченному донельзя магу. – Мы не нашли в лесу отпечатков человеческих ног.
Это заявление стало последней каплей для предводителя гончих.
– Идиоты! – взревел он и схватил за грудки подчинённого. – Она же оборотень! Неужели нельзя было додуматься, что она могла уйти в звериной ипостаси?!
Жертва в руках мага испуганно задергалась, и мучитель яростно отшвырнула от себя монаха. Он уже собирался идти, но его остановили слова:
– Мы ведь не знаем ее второй сущности – за время пребывания в монастыре она ни разу не перевоплощалась. Что, если она птица?
Повисло напряженное молчание, но ненадолго – мужчина всё-таки ответил:
– На стене были следы от когтей. Скорее всего, она кошка. Продолжайте поиски.
Он резко вскочил на коня и помчался на север.
* * *
Пантидера быстро продиралась сквозь лес в противоположную сторону от запаха преследователей.
Память пятилетней давности уверенно подсказывала, что к северу, в нескольких часах пути от монастыря должен находиться какой-то крупный пункт населения. Резкий порыв ветра принес с собой нежданный человеческий запах, а в следующий момент над головой что-то просвистело. Двуликая от неожиданности аж сверток выронила, когда второй снаряд, оказавшийся болтом, в каком-то локте от неё глубоко взрыл землю.
Она быстро метнулась в ближайшие пышные кусты, прекрасно понимая, что она нарвалась на охотника.
Как только она поглубже засела в своём укрытии, на неё нахлынуло ощущение какой-то неполноценности.
«Вещи!» – наконец осознала она с испугом.
Невдалеке послышался хруст веток, из-за дерева показался низенький плотного телосложения черноволосый мужчина с арбалетом наперевес. Он оглядел округу цепким взглядом темных глаз, тем самым давая понять, что добычу в ее лице так легко от него не отделается.
Охотник медленно приблизился к оброненной Пантидерой ноше, чуть поворошил ее ногой и с нехорошей радостью прошептал:
– Оборотень, значит.
Теперь длиннохвостая рысь окончательно убедилась, что незаметной скрыться ей не удастся. Она припала к земле и медленно бесшумно поползла противнику за спину. Ее преимуществом была внезапность, и если она не воспользуется ей, то снова лишится свободы, либо жизни.
Однако охотник тоже был настроен решительно и на месте не стоял. Пускай он её не видел, но они начали ходить по кругу.
«Нужно его отвлечь», – спустя пару минут подумала сбежавшая узница, оглядывая землю на наличие камней. Но всё решила ветка, треснувшая под ее задней лапой, благодаря которой двуликую вычислили.
– Попалась! – вскричал мужчина и выстрелил из арбалета ей в лоб серебряным болтом, на его встретил пустота.
«Глупец!» – мелькнула в ее глазах мысль, и, пока он не зарядил оружие, она стремительно напала. Они кубарем покатились по земле, яростно сцепившись. Ей удалось подальше оттащить его от арбалета, но он в последний момент вцепился ей в горло мертвой хваткой. Несмотря на острые когти, царапающий мужчине грудь, охотник брал верх. Пять лет в ужасных условиях дали о себе знать – она ослабла.
«Дотянуться до горла. Только дотянуться до горла!» – словно мантру, мысленно твердила себе оборотень, но лапы теряли силы, а тяжёлый человек вжимал ее в твердую землю, придавив коленом задние конечности. В лёгких катастрофически не хватало воздуха, и перед глазами поплыло, но желание жить росло в ней все сильнее. Пролитая кровь того юноши не должна быть напрасной!
Когти полыхнули зеленоватом пламенем, и достаточно было одной царапины, чтобы мужчина стремительно скатился с ней и забился в конвульсиях. Она нарушила нравственный закон целителя, который установила для себя сама…
– Молодец, Пантидера! – похвалила ее наставница, когда ученица с помощью дара исцелила ссадины на коленке маленькой девочки. – У тебя большие задатки к исцеляющей магии.
Двуликая смущенно улыбнулась и помогла ребенку подняться на ноги. Когда пациентка поблагодарила и быстро убежала к детворе учительница спросила:
– А ты знаешь, что твой дар можно использовать и для обратного процесса?
– Нет, – отрицательно покачала головой ученица и заинтересованно спросила: – А как это?
– Например, если в настой для улучшения работы сердца добавить слишком много волчьих ягод, то больной может умереть.
– Но зачем так поступать? – с испугом воскликнул юная Пантидера.
– Порой жизнь заставляет, – развела руками молодая русоволосая женщина. – Но ты послушай, точно также может делать и твой дар, если ты направишь мощный поток исцеляющей магии на хотя бы относительно здоровое сердце, то оно начнёт работать слишком быстро, и вскоре не выдержит нагрузки и умрёт от истощения…
В тот день она пообещала себе, что никогда никого не убьет с помощью своего дара. Но наставница всё же оказалась права: иногда жизнь заставляет закрывать глаза на собственные убеждения.
Она мрачно глянула на уже мертвого мужчину с его губ медленно капала красноватая пена.
Выживание – жестокая штука.
Пантидера обратилась. Прикусив губу от отвращение к самой себе, она быстро обыскала остывающий труп и скоро нашла то, что искала – достаточно увесистый мешочек с деньгами. Девушка застыла в задумчивости, глядя на арбалет, и решительно подобрала его вместе запасом болтов.
Ей пришлось остаться в человеческом облике, так как ноша увеличилась в два раза, и двигаться дальше на своих двоих.
* * *
Из-за темного угла дома бесшумно вышел высокий юноши с конским хвостом пепельно-русых волос. Довольно мягкие черты лица сейчас были несколько искажены серьезностью и напряженностью. Бледно-голубые с синим островком вокруг зрачка глаза цепко оглядывали безлюдные улицы и внезапно заметили прибитую к столбу листовку с хорошо прорисованным лицом. Его лицом.
– Чтоб их леший в задницу драл, – одними губами выругался он, сдираю объявление о пропавшем, где за находку было назначено немаленькое вознаграждение. Ему надоело убегать от властей по всей стране, а залечь на дно негде.
Откуда-то донеслось лошадиное ржание. Парень повернул голову на звук и увидел конюшню с написанной от руки вывеской: «Оугцион: продаюца кони».
На лице беженца расцвела счастливая улыбка, он решительно направился на «оугцион».
* * *
Пантидера устала доплелась до озера, разделась, на всякий случай спрятав вещи под кустами, и с наслаждением погрузилась в прохладную воду.
Ноги она, хвала деревенскому детству, не стёрла, но они ощутимо гудели от усталости.
Дно оказалось каменным с участками серого песка. Камни хорошо очистили стопы от грязи, а мягкий песочек снял напряжение с покрасневшей кожи.
Выйдя на заросший травой и деревьями берег, девушка голышом уселась на плащ, стала сохнуть и грызть корку, прихваченного из последнего тюремного обеда, хлеба.
А солнце тем временем клонилось к закату, приближался вечер.
Пантидера, обсохнув и утолив первый голод, оделась и направилась на поиски ветвистого дерева, на котором собиралась провести ночь.
Буквально в получасе ходьбы от водоема находился довольно крупный город. Она и не думала идти через главный вход – деревянную преграду можно преодолеть другим способом, к тому же не платя мзды. Главное, чтобы не заметили.
Наконец, дерево было найдено. Три сросшихся тополя, образующих удобное для ночлега углубления меж стволов. Целительница легко забралась в ложбинку и решила пересчитать деньги в мешочке, пока солнце окончательно не скрылась.
У Пантидеры глаза округлились, когда сумма золотых и серебряных монет перевалило за цифру сорок. «Кошелек, как будто бездонный!» – подумала она, после того, как почти весь плащ заблестел от металлического богатства.
Девушка принялась складывать всё обратно, и тут до неё дошло. Охотник определённо был человеком без какого-либо магического дара. И при этом он имел при себе кучу денег, да и одежда с арбалетом были недешевыми, а это значит…
Целительница представила недалекое будущее, где заметили пропавшего охотника, чей образ жизни был сильно схож с жизнью высокопоставленных лиц. И когда они отправятся на его поиски, то найдут тело, погибшее от магии.
«Они легко вычислят убийцу, – мрачно подытожила двуликая и упала вниз лицом на плащ. – Нет лучшей улики, чем отпечаток магии, которая легко укажет путь к ее владельцу. А это значит, что помимо церкви мне придется убегать ещё и от властей».
Она немного полежала, поддаваясь унынию, и, чтобы отвлечь себя, решила подумать над тем, что нужно приобрести в городе. «Без обуви я буду выглядеть подозрительно, ещё надо купить лошадь с седлом, немного сменной одежды. Без еды тоже не обойтись…» – с такими вот мыслями она и уснула.
Двуликая проснулась на рассвете ровно в то время, когда в тюрьме ей приносили завтрак. Выработанная привычка.
Солнце медленно, словно неохотно, выползало на край небосвода. Тонкие перистые облака стадами небесных барашков плавно плыли по небу. Лес уже вовсю жил голосами птиц и другими мелкими обитателями, но большинство из них обходили гостью стороной.
Город еще спал. Главные ворота были закрыты. Но для кошки-оборотня с острыми когтями вход был везде. Ограда была около тридцати локтей высотой, которую она преодолела за несколько минут. Спрыгнув с той стороны на крышу трехэтажного дома, близко расположенного к стене, рысь превратилась в человека и побрела к центру города. С каждым ее шагом люди, словно по команде, просыпались в своих жилищах; торговцы всегда вставали рано, чтобы подготовить свои лавки и выставить на обозрение товар.
«Ранер, – вспомнила она название города. – Город, основанный на торговле».
Вскоре на глаза попался дом сапожника, и она сразу же направилась к нему. Двуликая нехотя спустилась с крыши на тротуар и тихонько постучала в резную дверь с маленьким застекленным окошком. В доме чётко чувствовалось оживление, и поэтому она не сомневалась, что ей откроют.
– М-м? – На пороге показался худощавый старик среднего роста с примечательными пышными усами. Где-то с минуту он щурил выцветшей карие глаза, затем вспомнил об очках, которые были у него на голове. – Никогда еще покупатели не приходили ко мне так рано, – добродушно прошамкал он, пропуская ее в коридор. – Вы спешите?
– Пожалуй, – туманно ответила Пантидера, вдыхая воздух в помещении, пропитанный запахом кожи.
– На заказ или покупать? – спросил он.
– Покупать.
Сапожник повел целительницу в комнату, где располагался товар.
– Сами будете смотреть или вам что-нибудь предложить? – Ей понравилось ненавязчивое поведение мужчины, хотя она на дух не переносила торговцев.
Минут десять девушка ходила вдоль полок, ощупывая кожу и внимательно принюхиваясь к ней. У неё были чувствительные к обуви ноги, поэтому им был необходим особый комфорт. Остановившись на мягких облегающих сапожках темного цвета без каблука, Пантидера тщательно проверила их качество и осталась довольной.
– Сколько они? – поинтересовалась она, с удовольствием прохаживаясь в обуви по комнате.
– Пять серебряных.
Двуликая с удивлением скинула брови – такую обувь не жалко было бы купить и за двадцать серебряных, а старик ответил на ее невысказанный вопрос:
– Как первому посетителю за сегодняшний день.
Пантидера улыбнулась и, покачав головой, протянула ему десять серебряных монет и сказала:
– Сдачи не надо.
Из лавки она вышла обутая, ощущая давно забытый блаженный комфорт.
За следующие полчаса девушка приобрела сумку, несколько сменных штанов и рубашек. А теперь она присматривала себе бандану, и мучилась с выбором: взять простую или утепленную?
– Какая у вас красивая коса, – цокнула языком продавщица, с восхищением разглядывая Пантидеру.
Девушка флегматично оглядела свои длинные кудрявые волосы, заплетенные в аккуратный колосок до колен.
– Могу продать, – хмыкнула бывшая узница, а коротко стриженная женщина с приятным лицом расцвела.
– Если хотите, я подстригу Вас, – предложила она.
Пантидера согласно кивнула.
Через час двуликая вышла из лавки с укороченными до лопаток волосами, которые, словно в знак протеста, завелись пуще прежнего. Но с такой длиной было намного удобнее, к тому же за это ей подарили черную бандану с вышивкой в виде серебристой паутины.
«Осталось купить лошадь, седло и провизию», – думала она, и, проходя мимо здания, ее взгляд наткнулся на конюшню с безграмотно написанной вывеской: «Оугцион: продаюца кони». Она ухмыльнулась и направилась туда.
– О, многоуважаемая, – при виде объемного кошелька в руках девушки, радостно воскликнул торговец с маленьким оживленным лицом.
– Мне нужна лошадь, – обронила путница, холодно глядя ему в глаза.
– Конечно-конечно, – залебезил он. – Для такой красивой девушки я покажу самых лучших лошадей!
Не скрывая своего скептицизма, она прошла в конюшню. Запах сена ударил ей в нос, от чего она сразу же вспомнила детство в деревне.
– Вот! – призывно воскликнул мужчина, указывая на гнедую стройную кобылу со странными тусклыми глазами.
«Больное сердце, малокровие», – прощупала даром здоровье животного девушка.
– Не подходит, – отрезала Пантидера.
– А этот? – нисколько не расстроился человек, кивая на пегого, рыжего коня.
«Зубы гниют», – показал результат магической проверки.
– Нет.
Она упорно отвергала все его предложения, у которых были весьма значительные изъяны. Пускай она и целитель, но вылечить гемофилию или больные от рождения почки – ей не под силу.
