Текст книги "Хроники Моза (СИ)"

Автор книги: Вероника Тутенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Глава 12

Альбин производит фурор

– Ик! Кар-р-р-р-р!

Альбин успел уже упасть в варенье и снова в мёд. Его оперенье давно было отнюдь не белоснежным. Но это совсем не смущало Альбина. В конце-то концов: не оперенье красит ворона. Хотя и оно, конечно, тоже. Но главное сейчас было не это.

В жилище Олди набилось уже десятка три карликов. А те, кому не хватило места внутри, веселились снаружи. Кажется, весь Мерцающий Овраг проснулся и распевал песни.

Один карлик, совсем молодой, ещё безбородый, принёс балалайку и бренчал на ней, сидя на краю колодца.

"Ой – ла– ла! Ой – ла – ла!

Будет день весёлым!" – эхом разносилось по всему Мерцающему оврагу.

Время от времени Альбин вылетал на свежий воздух, и каждое такое появление ворона карлики встречали дружными аплодисментами. Не менее радостно альбиноса приветствовали и в зале, когда он возвращался назад.

Нахохлившийся, опьяненный вином, элем и вниманием, Альбин летал туда и обратно и чувствовал себя первым менестрелем Материка Грёз.

Еще бы! Мало того, что его бессмертные строфы украшают поэтическую хрестоматию Долины Радуг, первое же его выступление за пределами родной долины вызвало настоящий фурор. А Май говорит ещё: поющий ворон, поющий ворон. Да ему, этому поющему ворону, и не снился такой успех!

Нет, он, Альбин, вне всякой конкуренции. Мало того, что голосист, так ещё и гениальный поэт и композитор.

Только что Альбин сочинил свою первую песню и без устали прокаркивал её снова и снова. Карлик с балалайкой аккомпанировал пернатому сочинителю. А остальные карлики подпевали, кто во что горазд. Да, в общем-то, главное в песне, во всяком случае, на тот момент, был даже не мотив, а слова уж больно подходили случаю.

"Талант, самородок", – бесцеремонно потрепал по голове пернатого сочинителя карлик-старик, когда Альбин в очередной раз присел на край колодца рядом с музыкантом.

Он только что допел: "Будет день весёлым" и охотно принялся аккомпанировать Альбину, а по сути дела повторять ту же мелодию "Над мальвой вьются пчелы" – лишь поменяв местами несколько аккордов.

Под ободрительные возгласы жителей Мерцающего оврага белый ворон прокаркал своё сочинение:

"Известно всем давным-давно,

Что лучше эля лишь вино.

Какое терпкое оно!

Какое крепкое оно!

А тот, кто пьет весь вечер эль,

Тот будет весел, будет смел.

Волшебный хмель,

Волшебный хмель,

Волшебный хмель!"

"Волшебный хмель,

Волшебный хмель,

Волшебный хмель!" – подхватили карлики.

А когда Альбин театрально раскланивался, некоторые даже закричали "Бис!".

"Спасибо, др-рузья, спасибо", – упоённо повторял пернатый артист.

Альбин собрался было снова исполнить свою песню, как вдруг...

– Ой! Кар-р-р-р-р-р!!!

Оступившись, захмелевший ворон рухнул в колодец раньше, чем успел взмахнуть крыльями.

Жёлтые карлики облепили колодец, откуда раздавались булькающие звуки.

От соприкосновения с ледяной водой Альбин мгновенно протрезвел.

– Спасите! Кар! Спасите!

– Хватайся за верёвку! – одновременно раздалось несколько голосов, когда Альбин бессильно бил по поверхности воды онемевшими от холода крыльями, пытаясь взлететь.

"Как это я сам не догадался? – пронеслась судорожная мысль в голове Альбина. – В колодце всегда есть верёвка".

Но как заметишь её сразу в колодезном мраке, да ещё в такой критический момент? Нет, только без паники. А вот и верёвка!

Альбин вцепился в неё когтями и клювом. И карлики вытянули ворона вместе с ведёрком студёной воды.

– Вы пр-росто гер-рои! – со слезами на глазах патетически воскликнул Альбин. – Вы спасли не пр-росто вор-рона. Вы спасли Матер-рик Гр-рёз. Тепер-рь я смогу спасти его от Чёр-рного Великана. А ведь мог бы бесславно и безвр-ременно утонуть в колодце.

Самые сентиментальные и самые нетрезвые карлики даже разрыдались.

А Альбин, упоённый всеобщей любовью, снова вскочил на край колодца (как будто и не барахтался минуту назад в студёной воде). Прямо на ходу ворон принялся сочинять новую песню, а молодой балалаечник, вернувшись на своё место, столь же охотно импровизировал, подбирая аккомпанемент.

"Лишь одержу победу

Над Чёрным Великаном,

И к вам, друзья-соседи,

Я поздно или рано

Вернусь! Вернусь! Вернусь!

«Вернусь! Вернусь! Вернусь!» – подхватили десятки голосов. А ворон, отпив вина из первого подвернувшегося под клюв бокала, задорно продолжал:

"А вы слагайте песни

В честь удалого ворона -

Меня, Альбина-воина.

И мы споём их вместе.

И верьте, я вернусь!"

После небольшой встряски и счастливой её развязки жители Мерцающего оврага веселились еще бесшабашнее, радуясь спасению ворона. Так что, услышав отголоски такого бурного веселья, на улицу из жилища Олди высыпали карлики, а за ними выбрались Май и Моз.

Альбина в это время подбрасывали на руках. "Браво! Бис! – раздавалось со всех сторон. – Да здравствует бесстрашный ворон!"

– Ну вот, я так и знал, что вы снова запятнаете моё опер-рение, – беззлобно ворчал Альбин. – Я ведь такой мар-ркий. Полейте меня водой, будьте добр-ры. Ведь настоящий ар-ртист, а тем более, если он к тому же хр-рабр-рый гер-рой, должен всегда быть в надлежащей фор-рме!

Несколько карликов окатили Альбина водой из колодца.

– А тепер-рь налейте мне вина, чтобы я согр-релся, – продолжал командовать ворон.

Выпив вина, Альбин исполнил на бис свою новую песню и снова сорвал бурю оваций.

– Да здравствует бесстрашный ворон, отважившийся бросить вызов самому Чёрному Великану! – раздался чей-то голос из ликующей толпы.

– Да здравствует бесстрашный ворон! – подхватили Май и Моз.

Оба уже еле держались на ногах и с трудом понимали, что происходит вокруг. Ни мудрец, ни Май– Милентий Кинли никогда не пили столько вина за один раз.

"А что, путешествие обещает быть очень даже приятным!"– подумал сын правителя Долины Радуг, бессмысленно улыбаясь и глядя пустыми глазами в мерцающий туман, в котором плыли бесчисленные жёлтые карлики.

Май повернулся к Мозу и прочитал в его глазах отголоски своих мыслей.

"Кажется, путешествие обещает быть очень пр-риятным", – покачиваясь на краю колодца, высказал свои мысли вслух Альбин. Ворон закатил глаза и рухнул бы снова в холодную воду, если бы карлик– балалаечник не успел в последний момент ухватить его за лапы.

"Я вер-рнусь..." – промямлил Альбин, лёжа на траве, и сомкнул глаза.

Глава 13

Фонфар и Дэнди знакомятся с Тайной

Едва опомнившись от потрясения, царь Кошмар тот час же приказал всем придворным, у кого имелись ручные дракончики, отправляться в погоню за Златой, и царских драконодром вмиг опустел.

Пришлось, ворча, и Дэнди подниматься в воздух. Но вот они уже на самой окраине Страны Грёз, а в небе только птицы и мотыльки – и никаких крылатых фей.

Вот тебе и Праздник Красоты!

Битый час Дэнди твердит Форфару, что устал. Смертельно. Но ведь сидеть между крылышек и притворяться глухим совсем не то, что в поте лица махать крыльями.

– Я сейчас упаду, – предупредил Дэнди. Что ж, падать, конечно, больно, но если этот франт-сердцеед не понимает слов...

– Не нервничай, Дэнди, ещё немного и мы приземлимся, – Фонфар почесал за ушком у зелёного любимца, отчего тот даже зажмурился.

"Ну разве что если совсем-совсем немного..."

Наконец Фонфар решил, что можно бы и приостановить Дэнди и спуститься на землю. Внизу простиралась светлая безмятежная берёзовая роща, а недалеко от неё – самый роскошнейший цветник, какой только можно себе представить. Таких ярких красок, длинных стеблей и больших бутонов тайному советнику ещё никогда не приходилось видеть. Конечно, Фонфар, как истинный ценитель всего броского, не мог пролететь мимо такого чудесного места, и Дэнди осторожно опустился в цветущую благоухающую гущу.

– Ах, какие прелестные ароматы! – восхищался Фонфар. – Держу пари, даже волшебный одеколон, приготовленный по рецепту чародея Элса, не может сравниться с запахами этого чудесного цветника. Ах, Дэнди, как бы мне хотелось всегда вдыхать столь чудесные запахи.

Но дракончик отнюдь не разделял восторгов своего хозяина, и когда тот, наконец, соблаговолил посмотреть на Дэнди, то увидел, что бедный дракончик покрылся красными пятнами. Потом начал шмыгать носом, чихать и, наконец, почувствовав головокружение, растянулся на земле, сминая цветы под тяжестью своего дракончикового тела.

– Прощай, Фонфар. Я умираю! – выдохнул дракончик и закрыл глаза!

– О нет! Ты не можешь умереть! О, мой верный друг Дэнди, ты не можешь покинуть меня! – причитал Фонфар, заливаясь слезами.

Вдруг он услышал позади себя лёгкий шорох. Фонфар оглянулся. Между огромных стеблей, листьев и бутонов пробиралась фея в незабудковом платье, юная и прекрасная. Её голубые глаза с длинными пушистыми ресницами, маленький алый ротик, густые чёрные волосы, тянувшиеся за феей длинным шлейфом, который несли многочисленные пажи-мотыльки, так поразили придворного франта-сердцееда, что тот в одно мгновение забыл о своём умирающем друге, и широко раскрыв глаза и рот, с минуту не мог вымолвить ни слова. А когда дар речи снова вернулся к нему, Фонфар вскочил, молниеносно собрал букет из цветов, что были пониже, встал на одно колено и протянул букет фее, сопровождая преподнесение подарка чтением стихов, сложившихся в его голове при виде красавицы (ведь не даром тайный советник слыл первым стихотворцем при дворе):

"О фея, ты прекрасней всех на свете.

Твоя походка, словно лёгкий ветер.

Твой взгляд, как небо, и как ночь, ресницы.

О будь моей владычицей-царицей!"

Прекрасная фея слегка улыбнулась, скромно опустила глаза и сказала: "Мне показалось, что где-то поблизости я слышала плач..."

Фонфар вспомнил наконец о бедном Дэнди и поспешно ответил: "Это плакал мой бедный дракончик, он внезапно серьёзно заболел..."

Тайный советник постеснялся сказать, что плакал он сам, потому что ему хотелось казаться мужественным в глазах прекрасной незнакомки. Но когда Фонфар повернулся к своему верному другу и помощнику, тот не шевелился.

И Фонфар снова разрыдался: "О, мой бедный друг! Неужели ты умер! Мой единственный верный друг покинул меня!"

Но из глаз дракончика потекли слёзы, и сентиментальный тайный советник сразу догадался, что Дэнди было не так уж плохо, как он хотел показать. Просто дракончик был избалован и любил, когда его жалели. И вот, заметив, что хозяин перестал обращать на него внимания из-за какой-то феи, Дэнди решил в отместку попугать Фонфара, притворившись мёртвым. Но, услышав причитания хозяина, дракончик предательски заплакал от умиления и жалости к себе.

Фонфар ни на шутку рассердился на Дэнди. Этот глупый дракончик опозорил его перед прекрасной феей!

"Раз ты такой притворщик, оставайся здесь. Я заведу себе другого дракончика, не такого притворщика", – сердитым и строгим голосом объявил хозяин своему любимцу и, галантно протянув фее руку, зашагал прочь.

Дракончик жалобно заохал. Прекрасная фея остановилась, потянула Фонфара назад к Дэнди:

– Нет, его нельзя оставлять одного, – беспокойно захлопала фея длинными ресницами. – Ему на самом деле плохо.

Фея осмотрела дракончика.

– Всё понятно. У него аллергия на пыльцу. Вы оставайтесь с ним, а я сбегаю в свой терем, приготовлю снадобье от драконьей аллергии и сразу вернусь, – сказала она Фонфару и быстро скрылась из виду в зарослях цветника, оставив тайного советника в раздумьях.

– Ах, Дэнди, – прошептал он другу. – Какая бы из неё получилась царица!

Но дракончик никогда не принадлежал к числу поклонников царя Кошмара, хотя и тщательно скрывал это при дворе по научению Фонфара.

Дэнди вовсе не хотелось, чтобы такая добрая красивая фея стала женой жестокого властолюбивого Кошмара, поэтому он с деланным равнодушием сказал:

– Не вижу в этой фее ничего особенного. Хотя, конечно, она гораздо красивее этой бесцветной Северианы. Апч – хи!

– Ах ты, лукавое животное! – с притворной злостью вскричал тайный советник. – Ох, Дэнди, если Его Величество узнает, что на Празднике Красоты не было самой красивой феи Страны Грёз...

Но в зарослях цветов показалась фея, и Фонфар снова расцвёл в улыбке. Дэнди же грустно вздохнул. Заботливая фея напоила его зельем, и дракончик сразу перестал чихать. У него прошёл насморк и исчезли красные пятна.

Дэнди немного повеселел и принялся придирчиво осматривать свои лапы, хвост и живот и, наконец, радостно сообщил:

– К моей нежной бархатистой коже снова вернулся её прежний цвет. Она даже как будто стала ещё свежее и зеленее.

– Да. Нужно поскорее уходить из цветника, пока у дракончика снова не началась аллергия, – спохватилась фея и направилась в ту сторону, откуда только что вернулась со снадобьем, увлекая за собой гостей. Через некоторое время вдали показался большой светлый весёлый терем с резными ставнями.

Он был так просторен, что даже дракончик без труда вошёл в него. Фея накрыла на стол и пригласила гостей пообедать.

– Могу я узнать имя той, которой обязан жизнью своего друга? – спросил за столом Фонфар.

– Конечно, – ответила фея. – Меня зовут Тайна.

– Очень, очень приятно. А меня зовут Фонфар.

– А меня Дэнди, – представился дракончик.

– Очень рада познакомиться, – искренне ответила Тайна.

– А уж как я рад познакомиться с самой красивой феей Страны Грёз! – воскликнул Фонфар.

– Я знаю, что я красива, как и все юные феи, – опустила Тайна ресницы. – Но, несомненно, многие феи гораздо красивее меня.

Едва Фонфар приготовился уверять свою собеседницу, что это не так, как Дэнди снова покрылся пятнами и начал чихать и сопеть.

– Кажется, я опять умираю, – обречённо вздохнул дракончик.

– Притворщик, – возмутился Фонфар. – Это всего лишь драконья аллергия. Вот только откуда она взялась? Мы ведь уже не в цветнике?

– Это потому что мое платье соткано из лепестков незабудок, и у меня на голове незабудковый венок, – догадалась Тайна. – Я сейчас приготовлю ещё снадобья.

Приняв его, Дэнди тотчас же начал упрашивать Фонфара покинуть гостеприимный терем Тайны, опасаясь, как бы у него опять не начался приступ драконьей аллергии. Волей-неволей тайному советнику пришлось уступить. Тепло попрощавшись с феей, Дэнди поспешил взлететь, а Фонфар ещё долго махал фее рукой и ворчал:

– Противное животное, не дал мне насладиться обществом такой прекрасной феи. Ты ещё пожалеешь об этом, зелёный прохвост!

Глава 14

Пробуждение в Мерцающем овраге

Май открыл глаза и, поморщившись, снова сжал веки. Невыносимо болела голова, жутко пересохло во рту и вообще ощущения были такими, как будто на нём, Мае-Милентии Кинли, вчера весь день возили бочки с водой. Да, а что было вчера?

Со всех сторон раздавался какой-то странный храп. Сын повелителя Долины Радуг снова открыл глаза. Только мрак. Мерцающий мрак. Нет, это не Долина Радуг. Глаза понемногу привыкли к темноте. Май сел, огляделся вокруг. Рядом кто-то фыркнул. Рассвет! Добрый друг Рассвет!

Розовый конь в яблоках неслышно подошел сзади и теперь недовольно мотал головой. Май вздохнул: он и сам чувствовал себя виноватым. В чём? Сначала нужно разобраться, где же они оказались.

– Рассвет, где мы? – тихо спросил юноша, как будто конь мог ему ответить, и, норовисто ударив о землю копытом, Рассвет, действительно, укоризненно заржал в ответ, так что Маю стало стыдно ещё больше.

Нет, это определённо не Долина Радуг. Повсюду лежали жёлтые карлики. Безразлично мерцали огоньки. Конечно! Мерцающий овраг! Так, истина уже близко. А где же Моз?

Сзади кто-то тихо простонал. Моз!

Моз??? Мудрец был не похож сам на себя. Интересно, что бы сказал Милентий, если бы увидел его в таком виде? Май удивился бы ещё больше, если бы Мерцающий овраг вдруг хотя бы на несколько секунд озарил свет, когда Моз, бессмысленно глядя в небо, часто хлопал белёсыми ресницами. А борода мудреца, столь же тщательно выбеленная временем, обычно аккуратно расчёсанная, безобразно свалялась, что не скрывали даже мерцающие сумерки. Шевелюра Моза неряшливо торчала во все стороны и выглядела так, будто по ней никогда не прохаживались зубья гребешка. А колпак, тот самый тёмно-синий колпак в звёздах, который отличает мудрецов и звездочётов, скомканный, валялся, поодаль. Да и лицо Моза выглядело, как помятая бумага. Вот дела...

Видел бы Моз сейчас себя в зеркало! Видел бы его папа! Май расплылся в улыбке, представив, как правитель Долины Радуг недоумённо округляет глаза и, плотно сдвинув брови, укоризненно качает головой: "Н-да, дружище Моз, что творит Зеленый Змий с мудрецами"...

Н-да, кто бы сейчас, видя Моза в первый раз, мог сказать, что это первый мудрец Долины Радуг?

Мудрец недоумённо осматривал мерцающее пространство, остановил взгляд на Мае.

Сын правителя Долины Радуг даже испугался, таким бессмысленным стал обычно глубокомысленный взгляд наставника. Смотрит, как будто не узнаёт.

– Мо-оз... – осторожно позвал Май.

– Май-Милентий Кинли? – захлопал ресницами Моз. – Не-ве-ро-ят-но...

От того, как отчётливо, по слогам произнес наставник это "невероятно" Май, сам не зная почему, опустил глаза. Как-то, осуждающе что ли, прозвучало это "невероятно".

– Невероятно! – повторил Моз. – Что делает Зелёный Змий с удальцами!

Нет, это уже слишком! Слишком! Пусть Моз сначала посмотрит на себя, а уже потом так откровенно намекает другим, что они выглядят неподобающим образом.

Только из уважения к наставнику Май не высказал ему вслух свои соображения. Кто вступает в ненужный спор, тот попусту тратит время. Немного практики, и, оказалось, не так-то и сложно усвоить уроки Моза по ораторскому искусству. Если бы ещё так не болела голова! Май невольно поморщился.

– Н-да, – покачал головой Моз, – не подозревая, как нелепо выглядит в глазах своего ученика, читая в таком виде нравоучения. – Мне кажется, мы поступаем недостаточно мудро.

Май ехидно усмехнулся. Недостаточно мудро!

– Опр-ределённо, недостаточно, – проснулся Альбин.

– Целую вечность мы в Мерцающем овраге, – продолжал убеждать мудрец, – хотя с ним никто и не спорил. – И не сдвинемся с мёртвой точки. Более того, мы потеряли счет времени. А между тем, может быть, на горе Нит давно отцвели кактусы.

Май невольно поёжился от такого предположения. А если Моз прав?

– Скорее в путь! – вскочил Май, но Мерцающий овраг снова поплыл перед глазами, и смельчак плюхнулся назад на землю, придавив при этом какого-то жёлтого карлика.

– Ой, – запищал тот, потирая отдавленную ногу. Этим невезучим оказался Олди.

– Прости, дружище! – смущённо извинился Май. Как-то уж очень бесславно начинается путешествие, предвещавшее великие подвиги. Знал бы об этом отец! И Май вздохнул при мысли о том, как разгневался бы Милентий Кинли, узнав, что его сын самым бессовестным образом беспробудно пьянствует в Мерцающем овраге вот уже... Да, и правда, сколько?... День, два, три?..

– Давненько мы так не веселились, как вчера вечером, – мечтательно растянул толстые губы в улыбке Олди.

Май с облегчением вздохнул, но на всякий случай осторожно поинтересовался:

– Значит, сейчас утро?

– Почти вечер, – жёлтый карлик поднял глаза к небу, в котором звёзды смешивались с мерцающими огоньками. – Если точнее, уже не полдень, но ещё не вечер.

– Надо же! – удивился Моз. – Как уверенно вы определяете время по звёздам. А ведь их почти не отличить от мерцающих огоньков.

– За пятьсот лет без солнца научишься и не этому, – вздохнул Олди.

Слова жёлтого карлика прозвучали для Мая укором, хотя Олди, конечно, вовсе не хотел сказать, что, дескать, в Мерцающем овраге забыли, что такое солнце, а вы, любезнейший Май– Милентий Кинли, вместо того, чтобы спешить к горе Нит...

– Нам пора! – подскочил Май. – Спасибо, Олди, за гостеприимство. Спасибо, Фро. Спасибо, Укси. Спасибо, Букси... Спасибо...

Жёлтые карлики потирали с похмелья глаза. Как зовут остальных, Май так и не смог вспомнить. Все мысли смешались, и, как не хмурил Май лоб, собрать их не было никакой надежды.

– Нам пора, – удручённый собственной забывчивостью, повторил Май. – Прощайте, друзья!

– Возьмите вина и хлеба на дорожку, – засуетился Олди.

– За хлеб благодарим, а вот вино не все умеют пить, – строго взглянул Моз на Мая. – Лучше дайте нам лукошко ваших сонных яблочек.

– Ну, этого добра у нас навалом! – Олди мигом принёс из дома самое вместительное лукошко, какое нашлось в хозяйстве, и карлики тут же наполнили его верхом так, что яблочки скатывались на землю.

Кряхтя, Моз взгромоздился на Жемчужину, взял из рук Олди лукошко. Май оказался в седле в одно мгновение, как будто и не было разухабистой пирушки и ужасной боли в висках – её последствия. Альбин не то взлетел, не то вскарабкался ему на плечо. Ворон чувствовал себя так отвратительно, что даже утратил красноречие и смотрел на всё происходящее вокруг почти безучастно.

Мерцающий овраг впал в похмельное оцепенение.

– Разве так провожают героев? – спохватился Укси, многозначительно покосившись на балалаечника. – Ну-ка, Джад, давай нашу любимую.

Музыкант не заставил просить себя дважды. Тотчас же балалайка, забытая у колодца, очутилась в его руках. Карлик ударил по струнам сначала вяло, потом веселее, ещё веселее... Пора бы и проснуться – вечер на носу.

"Над мальвой вьются пчёлы", – подхватили тысячи голосов. А Олди, которому очень хотелось, чтобы гости запомнили, как их встречали и провожали в Мерцающем овраге, отыскал на земле какой-то прут, не долго думая, соорудил из него факел. И, чиркнув спичкой, поднял огонь над головой. Все жёлтые карлики тотчас же последовали его примеру. Кроме только, пожалуй, Джада, у которого были заняты руки.

"Ой-ла-ла! Ой-ла-ла!"

Уже в который раз сотрясали овраг охрипшие от бурного веселья голоса.

Тысячи зажжённых факелов покачивались в такт задорной мелодии.

В овраге стало светло, как днём, и так дымно и торжественно, что Альбин, расчувствовавшись, прослезился.

Карликовые деревья попадались всё реже, а блуждающих огней становилось всё меньше. Догорали и факелы.

– Вот и перешли Мерцающий овраг, – остановился Моз.

Букси, забеспокоившись, посмотрел на звёзды:

– Уже вечер. Переночуйте ещё одну ночь у нас, а утром продолжите путь...

– Нет-нет, друзья! – в свою очередь забеспокоился Моз.

– Спасибо за гостеприимство, друзья, – проявил благоразумие и Май. – Но нам надо спешить.

– Скор-ро мы вер-рнёмся, – пообещал на прощание Альбин. – Только повер-ргнем Чёр-рного Великана... – ворон даже поёжился от собственных бесстрашных слов, так убедительно они прозвучали, – и вер-рнёмся в Мер-рцающий овр-раг. Кар!

Карлики ещё долго махали руками вслед неожиданным гостям, которые так пришлись им по душе. А когда Рассвет и Жемчужина умчали Мая, Моза и Альбина далеко от Мерцающего оврага, так что он совсем не был виден из-за холмов, ворон вдруг встрепенулся. Издалека доносился знакомый мотив на такие знакомые слова:

"Лишь одержу победу

Над Чёрным Великаном,

И к вам, друзья-соседи,

Я поздно или рано

Вернусь! Вернусь! Вернусь!"

Вот только откуда он знает эту песню, ворон никак не мог вспомнить. Может быть, слышал её во сне?