Текст книги "Хроники Моза (СИ)"

Автор книги: Вероника Тутенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава 31

Май невольно постигает географию

– Моз, ты знаешь, о чём я сейчас подумал?

– Ты слишком многого хочешь, Май-Милентий Кинли, от простого мудреца. Только чародей Амарант умеет читать мысли, и это одна из причин, по которой он оказался в Гроте. Потому что не у всех в Стране Грёз мысли красивые и чистые, как у тебя, Май-Милентий Кинли.

– Что ты, Моз! Ни о чём таком красивом и чистом я и думать не думал. А подумал вот о чём: как плохо, что раньше я совсем не учил географию. Только сейчас я понимаю, для чего мне был нужен этот предмет. Не будь тебя со мной, я бы, точно, заблудился и пропал и уж точно не успел бы к пещере Черного великана к тому взмаху крыльев мотылька, как на горе Нит зацветут кактусы...

– Как долго я ждал этого признания, мой мальчик! – не сдержал слёзы умиления Моз. – Оно говорит о том, что ты стал настоящим будущим правителем Долины Радуг, достойным преемником твоего отца, способным не только отстаивать свою правоту, но и признавать свои ошибки. Но, надо признать, Май-Милентий Кинли, ничего непоправимого не произошло. Не книги учат мудрости, а сама жизнь. За одно путешествие ты узнаешь столько и географии, и истории и ещё столько всего-всего-всего, что сможешь и сам написать, пусть, конечно, не книгу, но грамотно, а главное, искренне изложить свои мысли и впечатления в особый фамильный альбом в назидание потомкам и помощь летописцам.

– А если мы все погибнем в бою с Чёрным Великаном, то как мы попадём в летопись??? – этот вопрос больше всего беспокоил Альбина.

– Не волнуйся, Альбин, – снисходительно улыбнулся Моз. – Об этом я позаботился заранее... и передал свою летопись моему пусть и не самому любимому, зато самому сообразительному, талантливому и умному и при этом, главное, скромному ученику Мимозу.

– Ах, этот задавака! – Альбин и слышать не хотел ни о каком таком Мимозе, которому, вероятно, втайне завидовал, ведь не ему же, ворону, доверили бесценную рукопись, а тому, кого достойнейшим признал сам Моз, пусть у достойнейшего и нет такой белоснежной бороды, как у его непревзойдённого наставника (до того, как тот стал вороном), но это дело времени.

– И эта летопись обрывается словами, – продолжал Моз. – "Задержавшись на несколько дней в Мерцающем овраге, они попали в Солнечный лес, откуда выбрались после многочисленных приключений вместе с новыми друзьями – мудрецом и музыкантом из Мерцающего оврага, и после новых опасных приключений в срок оказались у пещеры, где и состоялась великая битва с Чёрным Великаном, которая закончилась..." А чем она закончилась, дополнит мой ученик. И я уверен, он достойно закончит летопись, ведь лучший из учеников должен быть не просто достоин своего учителя, но в чём-то его и превзойти. Каждый мудрец стремится воспитать таких учеников.

– Моз! Ты всё предугадал! – воскликнул поражённый Май. – И то, что мы задержимся в Мерцающем овраге, и то, что будем блуждать по Солнечному лесу. И то, что к сроку попадём к пещере. Значит, тебе известно и то, чем закончится Сражение...

– Во-первых, Май-Милентий Кинли, не предугадал, а предвидел, а разница, скажу тебе, огромна. Предугадывают ведьмочки-гадалки, которых в последнее время на рынках нашей страны развелось огромное множество, как доносят перелётные птицы.

– А наша страна... – Май-Милентий Кинли густо покраснел, – ... большая?

Если бы Моз не был в тот взмах крыльев мотылька вороном, наверняка мудрец бы также густо покраснел за своего любимого, хоть и далеко не самого толкового, но зато отважного и доброго, а это тоже значит немало, ученика.

– Во-вторых, – продолжал Моз, – придворные чародеи столько всего понатворили, чтобы переписать Историю Прошлого и Историю Будущего, а, главное, конечно, пророчество Амаранта, так что я могу предвидеть предсказуемое (много мудрости для этого не надо), а как в действительности сложится История Настоящего, теперь в каждый взмах крыльев мотылька зависит не от пророчеств, а от нас самих... Прости, Май-Милентий Кинли, но я не могу скрывать от тебя то, что не сказал даже твоим августейшим родителям.

– Спасибо, Моз, – улыбнулся Май и подмигнул Альбину, чтобы приободрить друга-ворона, но тот, вопреки опасениям юноши, держал себя достойно – только повёл клювом в ответ и чуть крепче впился когтями в холку Жемчужины... И всё же, Моз, не хотелось бы уходить в безвестность наследным принцем-невеждой, ничего не знающим о том, что из себя представляет Страна Грёз.

– С Мерцающим оврагом, Солнечным лесом и Чистым Полем ты уже знаком и даже не из книг, – ободряюще улыбнулся Моз. – Дальше направо будут города, самый большой и красивый из которых Сольвейг, к нему ведёт прямая дорога. А дорога налево ведёт к той самой горе Нит, о которой говорится в Пророчестве. Ещё дальше другие горы, на которых живут чародеи. Чародеи почему-то любят горы. Наверное, облака дают им силы. А дальше, за горами, на окраине Страны Грёз, в долине Миракл, та самая пещера, к которой мы так спешим.

– Впереди ещё долгий путь, – вздохнул Май, окинув взглядом Чистое Поле.

Глава 32

Сморчок Козлобород прячется за кактусом

"Судьба несправедлива порой, – думала Илиодора, раскачиваясь в своём гамаке. – Я так люблю свободу и летать, люблю, когда ветер играет по нотам листвы, а здесь только эти колючки, которые никогда не цветут. Я должна была родиться в лесу..."

"Ты рождена не для того, чтобы жить в Сольвейге и править Страной Грёз. Мы будем править с тобой Солнечным лесом", – ответил кто-то таким знакомым волнующим голосом совсем близко, и из-за кактуса вышел ни кто иной, как отважный герой Элс.

– О, ты подслушал мои мысли, – смутилась фея. – Или я не заметила, как думаю вслух?

– Просто мы думаем об одном и том же, и нам обоим надоел этот высший свет с его капризами и условностями. Один только этот щёголь Фонфар сведёт с ума кого угодно! Как хорошо, что в Солнечном лесу нет ни начищенных цилиндров, ни зелёных драконов.

– Но там ведь прекрасные нимфы... – снова вздохнула, прищурившись, Злата.

– Нимфы? Ах, нимфы! – отмахнулся Сморчок Козлобород.

– Даже нимфы не имеют власти над тобой, отважный герой! – восхитилась фея. – А ведь, по слухам, никто во всей Стране Грёз не может устоять перед их чарами.

– Не стоит верить слухам, прекрасная Илиодора, – с видом мудреца изрёк Сморчок Козлобород и получил новую порцию похвалы со взбитыми сливками.

– В самом деле, – засмущалась фея. – Как я могла усомниться в твоей непорочности? Мне так нравится, когда ты зовёшь меня И-ли-о-до-ра.

Злата лукаво улыбнулась и, мигом оторвавшись от гамака (долго лежать в нём вообще вредно для бабочковых крыльев) оказалась у двух золотых роз.

Нет, она, конечно, верила Сморчку Козлобороду, но ни на миг не доверяла коварным лесным нимфам, каждая из которых, наверняка, только и думает о том, как бы заманить поглубже в лес её отважного героя.

"Не дождётесь, нимфы!" – с этой торжествующей и несколько злорадной мыслью она сорвала волшебный цветок и протянула его Сморчку Козлобороду.

– Эта роза не вянет. Только прошу тебя, прекрасный мой герой, никому её не отдавай. Пусть будет она всегда с тобой на память обо мне.

– О нет, царица моих грёз, никогда! – вскричал Сморчок Козлобород, прижимая розу к груди.

В этот взмах крыльев мотылька ему и впрямь казалось странным, что он мог когда-то грезить о каких-то нимфах. Но откуда тогда ему, жившему под шляпкой мухомора, было знать, какая красота ждёт его за пределами Солнечного леса?

Глава 33

Волшебная игла

Верно говорят, ничто так не украшает фею, как свадебное платье от Гукука.

Когда-то игла его была самой что ни на есть обыкновенной иглой, хоть некоторые портные и утверждают, что она ИЗНАЧАЛЬНО была волшебной.

Нет, нет и нет! И произошло это (да, чудо!) не за один взмах крыльев мотылька, а постепенно.

Все пальцы исколол себя портной, а узоры на ткани оживать не хотели: не пахли цветы, не шумели деревья, и птицы, мотыльки как неживые.

Однажды Гукук даже разрыдался над своей работой, считая себя никчемным портным, и вдруг его иголка ожила и пошла сама выписывать узоры – в точности такие, как представлял их её хозяин.

– Чудеса! – затанцевал Гукук, представляя, как обрадуются все франты и феи страны.

Да, сколько восхитительных нарядов сшито им с тех пор...

...Первый портной Страны Грёз осторожно надел только что законченное платье на манекен, похожий на Злату, только без крыльев (наряд вызванивал при этом самые нежные мелодии предвкушения счастья) и отступил на несколько шагов назад полюбоваться. Обошёл манекен, остановившись позади своего творения.

Спина открыта, так что крыльям ничего не будет мешать. Потому-то, из-за крыльев, и платье довольно простое по крою, даже шлейф довольно скромен, тем более и колокольчиков на длинный шлейф не хватило. (Элс, сразу видно, не слишком утруждал себя в Солнечном лесу), поэтому и позванивающего серебристого полотна придворные ткачи наткали совсем немного – едва хватило на платье.

И всё равно оно прекрасно, как чешуя у русалки, только вместо чешуек нежные, пахнущие счастьем цветы. Вышитые мотыльки порхают над ними... А когда будет шествовать фея, как прекрасна будет музыка её шагов.

Нет, права, права была невеста, что отложила свадьбу, пусть и с самим царём, из-за платья. Наряд того достоин.

Глава 34

Дэнди опять недоволен

У Фонфара и впрямь были кое-какие причины для недовольства. Весь Сольвейг готовится к пышной свадьбе царя, а он, тайный советник, должен лететь невесть куда, искать белого ворона, в то время как нужно распоряжаться во дворце, как украсить тронный зал, давать указания скоморохам и менестрелям. И поварам! Эх, без него они такого могут наворотить! Одна только мамочка справится, конечно, за неё можно не беспокоиться. Пряники, знаменитые медовые пряники по фамильному рецепту Кульбабы, конечно же, как всегда будут на высоте. И надо же было его величеству назначить главным церемонемейстером этого выскочку Эгга, брата-близнеца свирепого Драконтия. То-то весёленький получится праздничек! Нет, лучше не думать об этом, не думать.

– НЕ ДУМАТЬ – повторил Фонфар уже вслух.

Он был зол не на шутку, так что Дэнди только повёл ухом, когда хозяин сказал "НЕ ДУМАТЬ".

Дракончик хотел было завязать разговор, и заметил на это что-то вроде "мудро, Фонфарчик, в умной голове не место глупым мыслям", но, уловив мрачное настроение хозяина, решил подождать более существенного повода для разговора.

Но Фонфар только думал, думал, думал... Что толку летать наугад?

– Искать в Стране Грёз белого ворона всё равно, что искать иголку в стоге сена! – произнес наконец тайный советник.

– Совершенно бесполезное занятие,-радостно согласился Дэнди, у которого уже давно горело во рту от жажды. – Почему бы нам не отдохнуть? Я устал и хочу пить. Здесь недалеко как раз протекает ручей.

– Но если мы будем сидеть сложа крылья, то не найдём белого ворона НАВЕРНЯКА... – засомневался Фонфар.

– Наоборот! – с жаром убеждал дракончик хозяина. – Отдохнув немного, с новыми силами мы, МОЖЕТ БЫТЬ, и отыщем этого – свалился же он откуда-то на нашу шею – БЕЛОГО ВОРОНА.

– Это ты старине Элсу скажи "Спасибо", – вздохнул Фонфар. Угораздило же чародея показать эту птицу как раз накануне такого грандиозного праздника! А если Страна Грёз, действительно, в опасности, то почему бы сначала не найти этого белого ворона, а уже потом играть свадьбу?

Фонфар вздохнул. Уж ему-то отлично было известно, почему. Согласись прекраснейшая Севериана отдать ему руку и сердце, его не остановила бы и стая белых ворон.

Фонфар снова ушёл глубоко в раздумья и совершенно забыл о Дэнди, так что дракончику пришлось пойти на крайние меры:

– Сейчас от жажды я начну извергать изо рта огонь и испорчу твой новый плащ! – пригрозил Дэнди.

Тайный советник, конечно же, знал, что никакой Дэнди не огнедышащий дракон и говорит это просто так, чтобы всё вышло по его, ну и, конечно, чтобы позлить своего хозяина. Но над великолепным голубым плащом три недели, не покладая рук, трудились лучшие портные Страны Грёз, и от одной мысли, что с ним может что-то случиться, у Фонфара пересохло во рту, и он грозно скомандовал Дэнди:

"Приземляйся у ручья!"

Глава 35

У Ручья

В обличие ворона Моз по-прежнему чувствовал себя весьма неуютно, впрочем, считал, что клюв и перья отнюдь не помеха новым философским открытиям и даже наоборот! Вот что значит истинный мудрец, способный во всём увидеть светлую сторону!

Что же светлого узрел Моз в чёрном своём оперении?

– Во-первых, – рассуждал Моз вслух, стараясь убедить не то самого себя, не то своих друзей, – это не навсегда, а только до того взмаха крыльев мотылька, когда мы освободим Амаранта – уж он-то в два счёта разрушит заклинания лесной колдуньи. А если это не навсегда, то переживать по этому поводу не стоит ни одного взмаха крыльев мотылька.

Во-вторых, когда ещё представится возможность пожить в теле ворона, отличном от тела мудреца? Надеюсь, конечно, что никогда... Но... – Моз, наверное, бы глубокомысленно погладил бороду, если бы в тот взмах крыльев мотылька она у него была. Но поскольку таковой не было, просто подпрыгнул на нижней ветке большого дуба.

–Когда я вернусь в тело мудреца, я напишу трактат о том, как обличие ворона влияет на ход мыслей мудреца, который, надеюсь, будет полезен другим мудрецам.

Моз, как и обещал, создал свой трактат " О том, что чувствует мудрец в обличие ворона, и какие выводы следует сделать из этого другим мудрецам".

Конечно, стоило бы привести его весь целиком, но мудрецы итак знают его наизусть, а прочим читателям Хроники он будет не совсем понятен, не в обиду будь сказано. А чтобы было ясно, о чём речь, приведу лишь один, наиболее доступный немудрецам отрывок: "Оперение, каждое оброненное пёрышко опровергает наши схоластические представления о сиюминутности в пространстве, когда ты одновременно являешься вороном, стремящимся ввысь и пёрышком, мягко, но неуклонно приближающимся к земле".

Не правда ли, эти слова хочется цитировать снова и снова? И если, мой друг, вы ещё только стремитесь стать мудрецом, настоятельно рекомендую изучить этот трактат, значимость которого для Страны Грёз переоценить невозможно.

Но вернёмся на много взмахов крыльев мотылька тому назад, к дубу-великану у Ручья.

– И знаете, что я заметил, друзья: когда находишься столько взмахов крыльев мотылька в теле ворона, начинаешь думать не как мудрец, а как ворон, – изрёк Моз.

– Чем же, интересно, мудрецы лучше воронов? – обиделся Альбин.

– Я имел в виду не "лучше", а "иначе". К тому же, о белых воронах речь не шла вообще. Я вполне допускаю, что белый ворон ощущает себя несколько иначе, чем чёрный...

– Уж поверь мне, – нахохлился Альбин ещё больше, – не несколько иначе, а совершенно иначе. Я даже опасаюсь, как бы, смыв эту черноту снаружи, я не остался чёрным вороном внутри, она как будто въелась в мои мысли. Ах, ты прав, Моз, карр! Нет ничего хуже, чем быть чёрным вороном! Но я нашёл мудрое решение, Моз, почаще напоминать себе, что я белый ворон, а ты почаще говори себе "Я мудрец, мудрец, мудрец..."

– Я мудрец, мудрец. Мудрец, – послушно повторил Моз, а Альбин, довольный, запрыгал по траве: "Я белый ворон, белый, белый, я белый ворон, белый, кар!.." и так увлёкся, что не заметил, как на поляну приземлился дракончик, а восседавший на нём некто в золотом цилиндре с удивлением и любопытством смотрел на Альбина, слегка прищурившись.

"Я белый ворон, белый вор..." – осёкся Альбин на полуслове, и тоже ответил Фонфару таким же взглядом (а во все времена тайный советник был единственным в Стране Грёз поклонником золотых цилиндров, так что вы, наверняка, дорогой читатель, и сами догадались, кто приземлился у Вечнозелёного Дуба).

– Я белый вор-рон, белый, белый...

– Но, позвольте, у вас же чёрные перья... – смекнул Фонфар. Чутьё подсказывало тайному советнику, что что-то нечисто с этим чёрным вороном.

Но и осторожному Мозу Фонфар показался подозрительным. Неспроста, нет, неспроста, этот, в позолоченном цилиндре, заинтересовался оперением Альбина.

– Мой бедный бр-рат, – с наигранным безразличием обратился Моз к ворону. – Когда же ты начнёшь отличать белое от чёр-рного и чёр-рное от белого?

Альбин вытаращил было от удивления глаза, но тотчас понял, нет, не просто так Моз решил выставить его дальтоником. Ведь кому-кому, а Мозу доподлинно известно, что он, Альбин, как никто другой, истинный поэт и художник, ценитель прекрасного, чувствует тончайшие оттенки всех цветов и ароматов. Нет, Моз , хоть и стал в последнее время несносен, но если так поступает, значит, на это есть веские причины. Эти мысли вихрем пронеслись в голове Альбина.

– Да нет же, я пр-рекр-расно отличаю чёр-рное от белого и наобор-рот, – принялся он вдохновенно подыгрывать Мозу, обнаружив в себе ещё один талант – талант актёра. – Смотр-ри, мой белоснежный бр-рат, – толкнул Альбин Моза в бок, – какие чёр-ные тучи, – поднял белый ворон глаза в небо, где плыли похожие на корабли белоснежные облака. – Навер-рняка будет гр-роза!

– Он всегда так говорит в ясную погоду, – пожал плечами Олди и вздохнул.

– Ну вот... Искал белого ворона, а нашел ворона-дальтоника! – покачал головой Фонфар. – То-то рассердится Его Величество.

– А зачем вам белый ворон? – прищурился Май.

– А зачем вам меч? – в свою очередь прищурился Фонфар.

– В лесу, знаете ли ... мы шли через лес... – ловко выпутывался Олди. – ... много хищных зверей... А ещё мы слышали... там в чаще леса, которую нам также предстояло пересечь... живёт... вернее раньше жил ... ужасный Сморчок Козлобород. Но, к счастью для нас, его победил отважный герой Элс. Вы слышали о таком?

– Слышал, слышал, – презрительно усмехнулся Фонфар. – И больше слышать не желаю.

– И пр-равильно! Пр-равильно! – одобрил Альбин.

– Летим, Дэнди, – поторопил тайный советник.

– Смотри, не промокни в грозу, белый ворон! – съязвил Дэнди на прощание.

– И ты бер-реги свои жёлтые кр-рылья, ор-ранжевый др-ракончик! – не остался в долгу Альбин.

Дэнди хотел было сказать наглецу ещё что-нибудь обидное, но так ничего и не придумал, что с ним случалось нечасто. Да и что поделать, если кто-то воспринимает мир иначе?

С такими мыслями Дэнди оторвался от земли.

– Фонфар, представляешь, каким уродцем видит меня этот ворон-дальтоник? Только представь – оранжевая шкурка и жёлтые крылья. Кич! Безвкусица! Совсем другое дело – зелёная кожа и серые крылья. Благородно и элегантно! Зелёный цвет самый красивый в радужном спектре, ведь правда, Фонфар? Фонфар считал иначе (оранжевый гораздо красивее, но счёл за лучшее промолчать, дабы не затевать ненужный спор с дракончиком). Тем более, нужно было поспешить на бал, обещавший быть самым пышным за всю историю Страны Грёз. И даже невесть откуда взявшийся и неизвестно куда запропастившийся белый ворон не мог испортить его!

Глава 36

Парнелия превращается в старуху

Отцветали серебряные колокольчики.

Снова Парнелия бродила по лесу одна, время от времен останавливаясь у какого-нибудь дерева и вздыхая. Кругом росли только светлые жизнерадостные берёзы. И вдруг нимфа увидела среди них унылое дерево осину. Казалось, солнечные лучи обходили его стороной.

На сердце у Парнелии тоже было грустно и мрачно, и она почувствовала, что-то роднит её с этим одиноким деревом. И нимфа вспомнила, что из ветвей этой осины она сплела себе венок перед тем, как отправилась на Лесной Бал.

Парнелия грустно обняла дерево:

"Если бы я только могла пойти за ним, говорила она осине. – Если бы я могла изменить облик и незаметно следовать за моим героем. Я бы согласилась превратиться в кого угодно".

При этих словах осина вздохнула, закачалась во все стороны, заскрипела. И вдруг превратилась в сморщенную сгорбленную старуху.

– Я могу тебе помочь! – сказала колдунья. – Но готова ли ты за это поменяться со мной внешностью?

– Готова! Готова! – обрадовалась Парнелия и бросилась в порыве благодарности целовать руки своей спасительницы, а та уже кружилась, пританцовывая с песней, которая была ни чем иным, как заклинанием:

Крибле, крабле, помело,

Белопёрое крыло,

Родниковая вода,

Буду вечно молода!

А когда остановилась, перед нимфой стояла уже не сморщенная старушка, а юная цветущая нимфа, точная копия её самой. Только глаза у колдуньи остались старыми, выцветшими, злыми.

Парнелия же превратилась в старуху с юными, как прежде, глазами.

– Теперь ты будешь оставаться в таком облике до тех пор, пока не найдётся юная красавица, которая захочет поменяться с тобой внешностью, – на прощание колдунья сказала Парнелии. – Если она будет ещё более красива, чем ты, то, пожалуй, я верну тебе твою внешность, а себе возьму её, но ты так красива, что не особенно на это рассчитывай. И ведьма зловеще рассмеялась вслед Парнелии.