Текст книги "Хроники Моза (СИ)"

Автор книги: Вероника Тутенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава 37

Сморчок Козлобород заключает пари

По случаю предстоящей свадьбы Кошмар, по совету Фонфара, надел голубой цилиндр, розовый фрак и жёлтые брюки и выглядел весьма элегантно. В ожидании своей возлюбленной новоявленный франт так усердно прижимал к груди пылающий цветок, что прожёг во фраке дырку. Но счастливый жених даже не заметил этого: он был погружён в мечты о своей невесте.

– Ни одна, даже самая большая, корона не способна украсить так, как украшает любовь, – изрёк царь, вошедший в историю как самый вероломный. Да, забавная вещь – история, хотя только кажется, что порой нелогичная, в действительности в каждый взмах крыльев мотылька всё идёт как надо и никак иначе...

Наконец появилась Злата в серебристом платье. Карлики ущелий несли следом за ней шлейф. В хвосте процессии горделиво выступала Ирга в пышном чёрном платье и шляпе с огромными полями.

Кошмар нетерпеливо подбежал к своей возлюбленной.

– Фонфар, неси скорее кольца! – приказал правитель Страны Грёз.

Тайный советник торопливо исполнил приказание.

Злата с надеждой озиралась вокруг.

Счастливое лицо Кошмара, угодливая физиономия Фонфара, неумолимо сжатые губы Ирги, напряжённый взгляд Сморчка Козлоборода...

Пришла на свадьбу и Парнелия. Преображенная нимфа стояла недалеко от своего возлюбленного мнимого героя и грустно смотрела на него, и из глаз у неё текли слёзы.

Среди множества лиц Злата заметила скорбное сморщенное лицо старухи с удивительно юными светло-зелёными глазами.

– Ваше Величество,– произнесла Злата. – Перед тем, как я стану Вашей женой, я хотела бы, чтобы вы исполнили одну мою просьбу.

– Конечно, моя любимая. Но может, лучше после свадьбы? Мне не терпится назвать тебя своей женой.

– Ваше Величество... Пожалуйста... Умоляю вас... пробормотала Злата, побледнев.

– Конечно, конечно, успокойся, любовь моя. Только не называй меня Ваше Величество. Кошмар. Просто Кошмар.

Злата наклонилась к самому уху своего нежеланного жениха:

– Кошмар, посмотри туда. Видишь ту печальную старушку? Подари ей эту розу. Может, тогда она повеселеет.

– Подарить твою розу? Никогда! – шёпотом ответил Кошмар. – Скорее я подарю ей всю Страну Грёз! Этот цветок – самое дорогое, что у меня есть. Он напоминает мне о тебе.

– Но теперь я всегда буду с тобой. Зачем тебе этот цветок?

– Нет. Нет. Нет. Проси что угодно, но не это.

Услышав это, Злата расплакалась от бессилия. Увидев слёзы возлюбленной, Кошмар и сам всплакнул. С трудом оторвав розу от сердца, царь поспешил вручить её в руки грустной старушки.

– Нет! Нет! – вскричала Ирга, поняв, что происходит.

Но было уже поздно. Цветок любви коснулся рук Парнелии и, погаснув, превратился в обыкновенную жёлтую розу.

Кошмар недоумённо оглядывался вокруг.

– Что здесь происходит? – грозно рявкнул Кошмар, так, что стены Хрустального дворца зазвенели.

– Свадьба, ваше величество, – растерянно ответил Фонфар.

– Что-о?! – рыкнул Кошмар. – Это кто же здесь женится? Уж не я ли?

И посмотрев на Злату, самовлюблённый царь надменно добавил:

– И уж не эта ли конопатая рыжая толстуха – моя невеста? И она ещё посмела называть меня Кошмаром!

При этих словах Ирга упала в обморок, и карлики ущелий подхватили её.

Злата радостно взглянула на своего возлюбленного карлика. Он был озадачен.

"Рыжая? Конопатая? Толстуха?" – спрашивал себя Сморчок Козлобород, глядя на хорошенькое личико Златы, на её румяные щёчки, усыпанные веснушками и пышные золотые локоны.

Карлик заметил, что на него постоянно смотрит старуха, которой Кошмар отдал розу. Сморчку Козлобороду показалось, что где-то он видел эти глаза, но карлик не узнал в сморщенной старухе прекрасную нимфу Парнелию. Впрочем, он вспоминал свою лесную нимфу все реже и реже.

Может быть, Сморчок Козлобород и узнал бы её и, вполне возможно, даже устыдился за свою забывчивость, но все взгляды были обращены к дверям. В залу вошла очень высокая стройная красавица с белой, как мрамор, кожей, белоснежными льняными волосами, жемчужной улыбкой и ледяным серо-синим взглядом.

– Севериана! – радостно воскликнул Фонфар.

– Неприступная Севериана! Неприступная Севериана! – пронеслось по залу.

– Севериана! – краснея и бледнея воскликнул Фонфар и ринулся к выходу, чуть не сбив с ног Сморчка Колоборода.

Тот тоже посмотрел на дверь и увидел волшебницу, словно выточенную из глыбы льда.

– Красавица Севериана!– краснея и захлебываясь от радости, прошептал Фонфар и торопливо побежал поприветствовать фею, чуть не сбив с ног Сморчка Козлоборода.

– Бал продолжается!– воскликнул тайный советник. – Сегодня мы на славу повеселимся, клянусь моим оранжевым цилиндром.

– То есть как это продолжается? – грозно переспросил Кошмар.

Фонфар заискивающе улыбнулся и сказал:

– Бал продолжается в Стеклянном дворце!

Стеклянный дворец находится довольно далеко от Хрустального дворца, и радостные звуки бала не могли доноситься оттуда до покоев Кошмара и нарушить его мрачное одиночество, поэтому царь не стал возражать.

Злата ни на шаг не отходила от Сморчка Козлоборода и не переставала радостно болтать и смеяться. Парнелия все время шла за ними, прислушиваясь к каждому слову.

Она хотела, чтобы Сморчок Козлобород узнал её, и в то же время боялась этого.

"Может, отважный Элс уже забыл меня? Ведь он обещал мне вернуться до того, как отцветут серебряные колокольчики? – думала Парнелия. Но тут же отгоняла эти мысли. – Нет, доблестный герой Элс не мог не сдержать своего слова. Наверняка, здесь не обошлось без колдовства".

Вдруг Злата и Сморчок Козлобород остановились. Навстречу им решительно шла Ирга.

– Сейчас начнутся нравоучения!– вздохнула Злата.

Ирга гневно схватила дочь за руку и потащила за собой.

– Неблагодарная! – сказала она. – Будешь сидеть взаперти, пока не одумаешься.

Между тем, Сморчку Козлобороду хотелось веселиться. Живя в чаще леса, он долгое время не знал, что такое наслажденья. А теперь, увидев Хрустальный дворец, украшенный драгоценными камнями, искрящимися в свете разноцветных люстр, воздушные шары, пышные горы мороженного и зефира, карлик совсем потерял голову.

Приплясывая под весёлую польку и набив рот мармеладом, Сморчок Козлобород старался не отстать от музыкантов. Позади него шли три приятеля: смотритель царского драконодрома Драконтий, придворный портной Гукук и придворный винодел Аксамант.

– Бедняга Фонфар по уши влюблен в эту неприступную гордячку, – услышал вдруг Сморчок Козлобород, замедлил шаг и поднапряг слух.

– Да уж, Гукук, Фонфару не позавидуешь, – отвечал Аксамант. – Готов поспорить на что угодно, она никого не полюбит.

Сморчок Козлобород чуть не взвизгнул от радости. Вот наконец-то выдался удачный случай для мести! Этот пустоголовый франт ещё узнает, как смеяться над ним, отважным Элсом, победителем Сморчка Козлоборода.

И карлик приостановился в предвкушении мести.

Вдруг он почувствовал сильный толчок и услышал над собой громовой голос: "Пр-роклятье!"

Высокий и грузный Драконтий (Сморчок Козлобород едва доставал ему до середины бедра), не заметив карлика, споткнулся об него и растянулся на земле, придавив своей тяжестью Козлоборода.

– Ой! Ой! Ой! – запищал Сморчок Козлобород.

– Что ты вертишься под ногами? – недовольствовал Драконтий.

– Может, ты подслушивал наши разговоры? – недоверчиво спросил Аксамант.

– Нет, не подслушивал, – поспешил успокоить друзей Сморчок Козлобород. – Но я случайно услышал, о чём вы говорили. Неужели эта неприступная волшебница и вправду никого не удостоит вниманием?

– Уж тебя-то точно не удостоит, – рассмеялся Драконтий.

– Почему это? – почти возмущённо воскликнул карлик.

Приятели рассмеялись:

– Уж если она отказала тайному советнику, то тебе нечего рассчитывать на её благосклонность, – заметил Аксамант.

– Ну а если она меня полюбит?! – вскричал Сморчок Козлобород.

Приятели рассмеялись ещё громче.

– Если ты, уродливый коротышка, влюбишь в себя гордячку Севриану, я отдам тебе свой волшебный кувшин.

– А я свою волшебную кастрюлю! – подхватил Ангар.

– А я свою волшебную иголку!– добавил Гукук.

– А я своего любимого дракошу Тритона! – заключил Драконтий.

– Я согласен! И я выиграю пари! Клянусь своим оранжевым цилиндром! – крикнул Сморчок Козлобород и вприпрыжку побежал обгонять музыкантов.

Глава 38

В Стеклянном дворце

Стеклянный дворец понравился Сморчку Козлобороду ничуть не меньше, чем Хрустальный. Здесь было меньше драгоценных камней, чем в Хрустальном дворце, зато люстр из цветного стекла, воздушных шаров, мишуры, серпантинов и карамельных цветов – великое множество.

Повсюду сновали слуги с подносами, на которых возвышались горы кремовых шариков, шоколадных слоников, мармеладовых мишек и пряничных лошадок.

У Сморчка Козлоборода глаза разбегались от обилия лакомств, он бегал от подноса к подносу, набивал рот сладостями – ему хотелось отведать всего, о чём он даже не слышал в чаще леса.

Весёлые польки сменилась чарующими вальсами. Козлобород без передышки кружился по залу с самыми красивыми феями и волшебницами страны Грёз. А из самого темного угла им незаметно любовалась Парнелия.

В другом ярко освещенном углу, украшенном карамельными розами, гордо стояла Севериана. Она не могла танцевать, потому что шлейф её платья был слишком длинным. Фонфар постоянно вертелся возле неё, угощал её сладостями и, наконец, вышел в сад и вскоре вернулся с огромным букетом чёрных роз. Но едва Севериана коснулась их, как они превратились в лёд.

Фонфар что-то шепнул неприступной красавице, и они выскользнули из зала.

Никто и не заметил их ухода: в этот самый миг подали огромный воздушный торт, украшенный зефирами, вишнями и свечами. Сморчку Козлобороду очень хотелось отведать этого лакомства, но...

Хоть могло показаться, что карлика в этот вечер занимают только танцы, игры и лакомства, всё это время Козлобород не упускал из виду тайного советника. И теперь карлик последовал за Фонфаром и Северианой.

Тайный советник и неприступная волшебница вышли в сад. Небо было усеяно крупными звёздами и украшено нарядной золотистой луной. Большие листья на уютных садовых деревьях мирно шептались на ветру. Даже вороны (другие птицы не обитали в Сольвейге) каркали в эту ночь как-то по особенному.

Фонфар не решался начать разговор. Он стоял, приложив розу к сердцу и восхищённо глядя на Севериану. Гордая волшебница молчала.

Сморчок Козлобород злорадствовал, когда под надменным взглядом неприступной Северианы самоуверенный тайный советник, утратив всё своё природное красноречие, заикаясь, краснея и опуская глаза, пробормотал:

– П-прек-краснейшая Севериана, я – я – я ... я л-люблю вас.

Волшебница хладнокровно посмотрела на Фонфара. У несчастного законодателя мод лоб покрылся испариной, он нервно поправлял бабочку на шее и теребил носовой платок.

Наконец ледяной голос Северианы нарушил напряжённое молчание:

– Многоуважаемый тайный советник, мне польстили ваши слова, но я не могу ответить вам взаимностью.

– Как! Ваше сердце занято? Значит моё – разбито! Я не переживу, не переживу!..

– Нет, не в этом дело, – равнодушно успокоила Севериана. – Я ни в кого не влюблена, не была влюблена и никогда не буду влюблена. Любовь заглушает разум, заставляет волноваться. А я не намерена ни для кого, даже для вас, тайный советник, жертвовать своим покоем. Я слишком умна, чтобы влюбиться!

– О, я несчастный!

Фонфар был так убит холодностью своей возлюбленной, что ему уже не хотелось веселиться, а Сморчок Козлобород торжествовал и, улучив момент, стал поближе подбираться к Севериане. Она неподвижно стояла, красиво прислоняясь к мраморной колоне и грациозно ела фруктовый лёд.

– Она и вправду хороша... – подумал Сморчок Козлобород. – Только слишком уж холодна. Как будто неживая. Нет, стоп, Элс, так нельзя думать. Она очень красивая, высокая, стройная. У неё такая красивая походка. Она застывает в таких красивых позах... И всё равно она похожа на ледяную статую... Нет, так нельзя, нельзя думать. Если даже Фонфар влюбился в неё, значит что-то в ней есть. Интересно, чем она очаровала этого зазнайца? Белоснежной кожей? Глубоким синим взглядом? Голосом, чистым, как первый снег? Шёлковыми волосами? Конечно, наверное, она ещё очень и очень умная. Не мог же этот глупец влюбиться в пустоголовую красавицу. Да, такая царственная и гордая волшебница не может быть глупой. Наверняка, ей есть чем гордиться.

– Откуда, карлик, у тебя эта золотая роза? – оборвала его мысли красавица.

Сморчок Козлобород был несказанно рад, что неприступная сама начала разговор, и уклончиво ответил:

– Вы тоже любите цветы?

– Не очень! – сморщила носик красавица. – Отчего-то они превращаются в лёд в моих руках, но с тех пор, как Его Величество взял обыкновение не расставаться с золотистой розой, все мечтают о таком же цветке... Но как следовать высокой моде, если такие цветы нигде не растут? Но ты ведь подаришь мне этот цветок?

– О... нет... – замялся карлик. Расстаться с розой было очень трудно, она как будто приросла к руке. Но холодная красавица твёрдо вознамерилась добиться своего:

– Если хочешь, я отдам тебе за неё своё ожерелье из голубых метеоритов. Во всей Стране Грёз ни у кого такого нет, и оно гораздо лучше, чем какой-то цветок...

– Хорошо, – сдался карлик и протянул красавице розу, пока та торопливо снимала с себя редкое украшение. – Но гораздо лучше ожерелья прогулка с вами при луне. Вы ведь не откажете мне?

– Хорошо, – выхватив розу из рук карлика, красавица покорно последовала за ним к выходу. Едва коснувшись рук Северианы, цветок, погаснув, превратился в обыкновенную жёлтую розу.

На улице уже вовсю разбрасывалась звёздами волшебница-ночь, целыми пригоршнями кидая их в сердца влюблённых.

– Звездопад! – обрадовался карлик, сам не зная, откуда вдруг пришло к нему это слово, наверное, проникло в сердце вместе с непостижимым звёздным светом. – Звёзды летят и падают, значит... звездопад!

– Звёзды? – не то вздохнула, не то всхлипнула вдруг Севериана. – Вы замечали когда-нибудь, прекрасный, э-э...

– Элс!

– ... Элс, что цвет их не просто бледно-голубой, как ранее казалось мне, а нежно-голубой и в то же время серебристый, как будто на небе много-много снежинок.

"Ах, опять она о чём-то холодном", – поёжился было Козлобород, но, спохватившись, принялся любоваться белоснежной шеей красавицы, которую с полным правом можно назвать лебединой. Ведь лебеди тоже белоснежные, значит, белые, как снег. А снег всегда тает весной. И подснежники – они ведь тоже белые. Холодная и в то же время такая хрупкая, как, да, подснежник. Недаром этот франт Фанфарон, нет, Фонфар, строчит ей стихи.

– Севериана, как жаль, что я не поэт, – почти искренне вздохнул Сморчок Козлобород.

– Терпеть не могу поэтов! – с жаром подхватила Севериана. – Нет, по-моему, более бесполезного занятия, чем рифмовать "звезда-всегда-иногда-никогда". Глупо ведь, правда? И как только рифмоплёты этого не замечают? Ведь звёздное небо уже само по себе Поэзия! И луна, как огромный глаз великана, и кажется, что он наблюдает за нами, ведь правда?

– Ах, как вы красиво говорите, Севериана! – искренне восхитился Сморчок Козлобород.

– Вы тоже очень тонкая натура! – не осталась красавица в долгу.

И всё же, странное дело, но к волшебному одеколону Севериана была совсем не так чувствительна, как Парнелия и Лесное Дитя Илиодора. Сморчку Козлобороду пришлось пустить в ход всё своё воображение, обаяние и красноречие, хотя и того, и другого, и третьего у него всегда было мало.

– О, могущественный герой Элс, – вздохнула Севериана, и неожиданно слезинки блеснули на её длинных ресницах. – Я так боюсь, так боюсь...

– Чего вы боитесь, прекраснейшая? – напыжился Сморчок Козлобород.

– Я так боюсь, что вас пошлют на войну...

Сморчок Козлобород вздрогнул и даже попятился.

– Почему вы боитесь? – пискнул он.

– Потому что... Ходят слухи, что царь Кошмар собирает силы на войну с белым вороном и, конечно, слава о вашем беспримерном подвиге, о котором говорит вся Страна Грёз, донеслась до его ушей. Нет, вы не подумайте, что я сомневаюсь хотя бы на один взмах крыльев мотылька в вашей храбрости, но...

– Но? – с надеждой взглянул на красавицу карлик.

– Но должен же в Стране Грёз остаться целым и невредимым хоть один герой, хотя бы в доказательство того, что эпические храбрецы существуют, – заискивающе посмотрела на Сморчка Козлоборода Севериана.

– Конечно, должен! – с жаром поддержал Сморчок Козлобород.

– А к моему Ледяному дворцу, – понизила голос красавица, – не подлетит ни один дракон. Пламень и тот замерзает на лету, приближаясь к нему.

– Но там же, наверное, холодно, – засомневался Сморчок.

– Нет, теперь в нём будет биться моё горячее сердце, – поднесла руку к груди Севериана. – Оно, теперь я знаю, где-то здесь...

Обратно в бальную залу Сморчок Козлобород возвращался под недоумёнными взглядами под ручку с неприступнейшей красавицей, которая, явно благоволила ему.

В растерянности Фонфар закружил первую попавшуюся на пути даму. Ей оказалась какая-то старушка, видимо, одна из придворных ворожей. Это уже нимало не заботило франта, оскорблённого до глубины души: ему предпочли глупого карлика, выдающего себя за героя Элса. Нет, он должен положить конец обману, и сделает это немедленно.

Но вдруг все мысли Фонфара смешались, потому что старуха обернулась в его руках прекрасной нимфой.

– Вот это да! – пронеслось по залу, избалованному и не такими метаморфозами, но очень уж хороша была красавица в осиновом венке.

Громче всех вскричал "вот это да!", конечно же, Сморчок Козлобород, наступил на ногу прекрасной Севериане, и даже хотел было уже её оттолкнуть и бежать к Фонфару отнимать возлюбленную, но встретился с изумлённым взглядом Аксаманта и вспомнил об игле, кастрюле, бутыли и Тритоне.

– Ни у одной нимфы нет таких прекрасных белоснежных волос, как у вас, – торопливо зашептал Козлобород на ухо прекрасной Севериане.

– У вас, наверное, много знакомых нимф, – ревниво прищурилась неприступная красавица и быстрее закружила Сморчка Козлодорода.

– Это было до того, как я встретил вас, – уклончиво ответил Сморчок Козлобород. – Много взмахов крыльев мотылька тому назад, когда я жил в Солнечном лесу, где победил ужасного Сморчка Козлоборода.

– О, слава о вашем бессмертном подвиге разнеслась уже по всей Стране Грёз! – воскликнула прекрасная Севериана, едва не сбив с ног Аксаманта, окончательно обескураженного победоносным взглядом Сморчка Козлоборода. – Разве что чародеи, живущие на вершинах гор, не слышали о нём, ну да им вообще ничего не интересно, кроме волшебства...

Карлик облегчённо вздохнул. Значит, до настоящего Элса слухи эти не дошли.

Фонфар не мог больше сдерживать слёз обиды и ревности, но так как плакать в бальной зале неприлично, он опрометью бросился в сад, едва только кончился танец.

Но только Фонфар собрался дать волю слезам, как услышал где-то рядом рыдания.

На несколько взмахов крыльев мотылька Фонфар забыл о собственной беде и осторожно раздвинул ветви, из-за которых доносились всхлипы.

Плакала нимфа, с которой тайный советник только что танцевал. От удивления франт даже приоткрыл рот: что так могло её расстроить?

Нимфа сняла с головы осиновый венок и бросила его прочь от себя.

Венок угодил прямо в Фонфара.

"Тяжёл и мрачен сей венок.

Куда нежнее василёк", – сочинил он на ходу стихотворение, и за неимением василька сорвал цветок вечноцветущего жасмина, чудом уцелевшего в городе чёрных роз, и протянул нимфе, которая от удивления даже перестала всхлипывать.

– Жаль, здесь нет васильков, – улыбнулась нимфа. – Только чёрные розы. Но это дерево жасмина почти так же красиво, как серебряные колокольчики в Солнечном лесу.

Нимфа снова подумала о чём-то грустном, и на глаза её навернулись слёзы, а Фонфар испугался, как бы она опять не расплакалась, и поспешил развеселить её новым экспромтом.

– Прекрасней всех цветов на свете нимфы.

И это, вам скажу, друзья, не мифы.

С одной из них знаком теперь и я.

О нимфа, вы прекрасны, как ...

Фонфар неожиданно смолк, потому что ничего, кроме как "змея" в голову не приходило. Такой конфуз случился с ним впервые.

Но, к счастью, нимфа была всё ещё слишком расстроена, чтобы заметить неловкость.

–Как друзья? – растерянно спросила она.

–Да, да, – радостно подтвердил Фонфар. – Что может лучше дружбы быть? Дружить, летать, творить, любить! А вы летали когда-нибудь на драконах? Я мог бы прокатить вас с ветерком на своём ручном дракончике Дэнди. А вот, кстати, и он!

Стараясь не вдыхать пропитанный душным жасмином воздух, Дэнди летел с драконодрома на плач красавицы, ведь он не из тех злобных драконов, которые похищают принцесс и томят их в пещерах, а истинный дэнди, благородный дракончик.

Увидев, что нимфа уже не плачет, а хозяин доволен и, главное, кажется, забыл (надолго ли?) о Севериане, развеселился и дракончик, и радостно подставил им спинку.

... Начищенный до зеркального блеска белый дракон Северианы уже нетерпеливо подёргивал ноздрями и крыльями в ожидании хозяйки и её избранника.