Текст книги "Хроники Моза (СИ)"

Автор книги: Вероника Тутенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Глава 7

Лесной бал

Ранним утром Сморчок Козлобород сидел в чаще леса среди мухоморов и поганок и курил гриб "дедушкин табак". Только что Лесное Эхо разнесло по лесу радостную весть: ровно в полдень у Лесного Дитя вырастут крылья, и по этому поводу лесная фея приглашает всех жителей леса на бал.

И карлик размышлял, узнают ли в нём лесные обитатели Сморчка Козлоборода. Он твердо решил пойти на бал, ведь там непременно будет прекрасная Парнелия, и Сморчку Козлобороду не терпелось испытать волшебный одеколон.

Когда солнце начало припекать, карлик тщательно расчесал свою длинную редкую чёрную бороду и надушил её одеколоном Элса. Затем Сморчок Козлобород пытливо посмотрелся в зеркало, оставленное чародеем, и пришёл к выводу, что он не ужасен, а всего лишь непригляден.

Очень обрадовавшись этому открытию, карлик поспешил к Светлой поляне.

Когда он подошел к месту бала, на просторной, пышно цветущей Светлой поляне уже собрались почти все жители леса: звери, птицы, насекомые, лешие, древяницы. Пришли и нимфы. Среди них были и подружки Парнелии красавицы Кладония, Цетрария и Ксантория, но самой Парнелии не было. По краям поляны стояли большие блюда с самыми разными фруктами, ягодами, орехами, амброзией и кувшины с соками, изысканными винами, мёдом, нектаром. Чуть поодаль, в кронах высокого толстого дуба, самого большого во всем Солнечном лессу, расположился лесной оркестр, состоящий из самых голосистых птиц леса, а на ветвях дуба-великана восседала лесная фея Сильва. В этот день она была ещё красивее, чем обычно. Её платье, сплетённое из самых роскошных, ярких цветов, великолепием красок могло сравниться разве что с её большими лёгкими крыльями с узором невиданной красоты и солнечно-золотистыми волосами, увенчанными скромным берёзовым венком.

Нимфы и древяницы принарядились, украсили свои зелёные волосы яркими венками и вплели в зелёные платья из листьев и травы красивые цветы.

Наконец появилась и Парнелия. Она была очень печальна. В её сарафан не было вплетено ни одного цветка, а голову обвивал венок из осиновых прутьев.

Едва нимфа ступила на Светлую поляну, стихли весёлый гам и смех, смолкли даже птичьи голоса.

– Подойди ко мне, Парнелия, – нарушил напряжённую тишину нежный звонкий голос Сильвы.

Парнелия повиновалась.

Фея продолжала:

– Ответь мне, Парнелия, почему в этот праздничный день ты так печальна? Почему на голове у тебя не нарядный венок из красивых цветов, а мрачный венок из прутьев осины?

– О, фея Сильва, повелительница леса, – ответила прекрасная нимфа. – Я надела осиновый венок, потому что сердце моё предчувствует беду. Уж никак Сморчок Козлобород явится на наш бал...

Вздох ужаса вырвался у всех, кто был на поляне.

– До чего же некотор-рые любят пор-ртить др-ругим пр-р-раздник! – с одного из деревьев, растущих вблизи поляны, к ногам Парнелии слетела старая ворона Карла. – Смотр-ри, а то и впр-рямь накар-р-ркаешь. И если явится на бал Смор-рчок Козлобор-род, ты одна будешь в этом виновата, и тебя-то мы ему и отдадим. Кар!

Прекрасная нимфа страшно побледнела.

–Замолчи, старая ведьма! – вступился за бедную нимфу добрый леший Ягель. – А ты, прекрасная нимфа, успокойся. Сморчок Козлобород уже давно живёт в чаще леса, творит там свои тёмные дела и никогда не выходит оттуда. К тому же, он, даже если захочет, не сможет войти на Светлую поляну. Все злые духи здесь погибают.

– Значит, он очень сильный дух, – дрожа, ответила Парнелия. – Я сама два раза видела его на Светлой поляне. А в чаще он спрятался, потому что выжидает подходящий момент.

Вся поляна в ужасе замерла.

– Кар – кар– кар! – не унималась Карла. – Р-разве вы не видите, она пр-росто хочет испор-ртить нам пр-раздник. Смор-рчок Козлобор-род не мог войти на Светлую поляну. Она вр-рёт!

– Парнелия не врёт, – раздался мелодичный голос Кладонии. – Мы тоже однажды видели Сморчка Козлоборода на Светлой поляне.

– Видели! Видели! – подтвердили Ксантория и Цетрария.

На Светлой поляне снова воцарилась тишина.

И только Сморчку Козлобороду было нечего бояться и, зная это, он хитро улыбался, выглядывая из-за густых кустов дикой малины, и в голове у него созрел план. Раздвинув колючие заросли, он вышел из своего укрытия.

Заслышав шорох, Парнелия упала в обморок. Крики ужаса пронеслись над поляной.

"Неужели я и теперь внушаю ужас?" – пронеслось в голове у Сморчка Козлоборода.

Но среди общего смятения прозвучал спокойный весёлый голос повелительницы леса:

"Не бойтесь! Это не Сморчок Козлобород! Это обычный карлик ущелий!"

– Да, я обычный карлик ущелий, – подтвердил Сморчок Козлобород. – Я пришел в Светлый лес, чтобы победить злого нечистого духа Сморчка Козлоборода.

Тут карлик замолчал, потому что нимфа Парнелия пришла в себя и недоумённо смотрела на него.

Сердце карлика готово было вырваться из груди, а в голове пронеслись тысячи надежд и мечтаний. Он видел перед собой только прекрасную нимфу.

– Победить ужасного Смор-рчка Козлобор-рода? – недоверчиво переспросила ворона Карла. – Но Смор-рчок Козлобор-род убьет всякого, кто войдёт в чащу леса. Кар!

Карлик вспомнил, наконец, где он находится, и бодро ответил:

– Теперь не убьет, потому что я вызвал его на честный бой и победил! Ужасный Сморчок Козлобород превратился в дым!

Собравшиеся на бал все как один издали возглас удивления и восхищения.

– Так вот откуда этот дым из чащи леса, который я видел на рассвете! – радостно воскликнул леший Ягель, радуясь собственной догадливости. – А я-то испугался. Думал, что лес горит, да побоялся идти в чащу леса, где жил Сморчок Козлобород. Ай да карлик! Ай да молодец!

Слова лешего окончательно убедили жителей леса в погибели злого нечистого духа Сморчка Козлоборода.

– И как же зовут нашего спасителя? – с солнечной улыбкой спросила фея Сильва.

– Меня зовут... А– а– а... Э– э– э... – вопрос феи привёл Сморчка Козлоборода в полное замешательство. Ведь не мог же он представиться Сморчком Козлобородом! Но придумать имя было не так-то просто. Сморчок Козлобород жил в чаще леса и не знал, какие имена бывают у героев-избавителей. И вдруг карлика осенило, и он радостно и гордо ответил. – Элс! Меня зовут Элс!

– Ах, какое прекрасное имя, – с нежностью прошептала прекрасная нимфа Парнелия.

– Да здравствует отважный Элс! – прокричал леший Ягель, и вся поляна подхватила его возглас, а птичий оркестр исполнил победный марш. Нимфы и древяницы побросали свои венки к ногам мнимого героя. Сморчок Козлобород не знал о древнем обычае Страны Грёз – дарить венки из самых ярких цветов отважным удальцам, но чувствовал себя в этот миг так, как будто и в самом деле победил ужасного злого духа.

В порыве восторга Парнелия сняла свой венок с головы и тут же горестно опустила руки.

– Какая я глупая, – вздыхая, думала прекрасная нимфа. – Зачем я надела этот ужасный венок? Он слишком безлик, чтобы я могла положить его у ног отважного героя Элса, прекрасного, как майский день.

Окончив воздавать почести карлику, лесные обитатели и фея Сильва вспомнили, наконец, по какому поводу они собрались на бал.

Лесная фея посмотрела на солнце и торжественно произнесла:

– Сегодня во сне Цветочный Ветер нашептал мне на ухо, что у лесного дитя в полдень вырастут крылья. – Лесное дитя уже превратилось в прекрасную фею Илиодору с пышными солнечно-рыжими локонами, с глазами цвета весенней травы и нежным румянцем на щеках. И ровно через три взмаха крыльев мотылька прекрасная фея Илиодора выпорхнет из глубокого дупла этого высокого дуба, чтобы стать новой повелительницей леса.

Но прошло три, шесть, девять взмахов карыльев мотылька, а Лесное дитя всё не появлялось. Все обитатели леса были в растерянности и недоумении. И только Сморчок Козлобород знал, что Лесное дитя не может выпорхнуть из дупла, потому что много лет назад его выкрали карлики ущелий для злой волшебницы Ирги.

Наконец ворона Карла не выдержала:

– Кар-р-р! Безобр– разие! Сколько можно ждать! Полечу, пр-ровер-рю, что там твор-рится.

Но лесная фея остановила её, и сама полетела к дуплу. Лес замер в ожидании.

– Лесное дитя исчезло, – ошарашила Сильва печальной новостью.

Как от сильного ветра, лес пришел в волнение и смятение.

– Я найду лесное дитя, – раздался вдруг спокойный писклявый голос карлика.

– О, Элс, вы отважный герой! – с восхищением и надеждой в голосе обратилась Сильва к Сморчку Козлобороду. – Можем ли мы как-то отблагодарить нашего спасителя?

– Лучшей наградой для меня был бы осиновый венок самой прекрасной из нимф, – ответил карлик и посмотрел в глаза Парнелии.

– О, прекрасный герой, мой венок не достоин вас, – прошептала нимфа, кладя венок к ногам карлика.

Он повесил драгоценный подарок себе на шею:

– С этим венком мне не страшны никакие опасности!

Сморчок Козлобород и впрямь чувствовал себя героем, совершенно забыв о том, что ещё вчера он сидел один в чаще леса под грибом-мухомором, а сегодня... Сегодня все увидели, какой он герой.

Сморчка Козлоборода торжественно проводили до опушки леса. Дальше, бросив прощальный взгляд на Парнелию, он зашагал один. Вдруг сзади послышался лёгкий шелест. Карлик оглянулся. Перед ним стояла его мечта, а далее происходило и вовсе нечто невероятное.

Нимфа Парнелия опустилась на колени и, наклонившись к Сморчку Козлобороду, стала упрашивать его:

–Прекрасный отважный Элс, возьми меня с собой. Я люблю тебя и готова следовать за тобой повсюду...

От счастья у карлика закружилась голова, но, совладев с собой, он ответил нимфе:

–Я бы с радостью взял тебя с собой. Но мне предстоит опасное путешествие.

– Но я не боюсь опасностей...

– А Сморчка Козлоборода?

Нимфа невольно поёжилась.

– Вот видишь... А в мире есть такие чудовище, рядом с которыми Сморчок Козлобород просто невинный мотылёк.

– Рядом с тобой мне не страшны ни Сморчок Козлобород, ни другие чудовища!

Сморчок Козлобород грустно усмехнулся.

– Ты не берёшь меня с собой, потому что у тебя есть возлюбленная? – печально предположила Парнелия.

– Нет! Нет! – пылко возразил карлик. – Не поэтому. Моя возлюбленная ... это ты.

Нимфа радостно вздохнула.

– И я не хочу подвергать тебя опасности, – сказал Козлобород то, что и полагалось сказать в этой ситуации настоящему герою.

– Тогда обещай, что вернёшься.

– Конечно! Конечно, вернусь! Обязательно. Я вернусь раньше, чем отцветут серебряные колокольчики.

– Я буду ждать. Очень! Даже если мне придется ждать целую вечность.

– Я постараюсь поскорее вернуться! Я обязательно вернусь!

Сморчок Козлобород обнял Парнелию и, окрылённый, поспешил навстречу подвигам.

"Прекрасный, отважный ... люблю тебя... готова следовать за тобой повсюду... буду ждать ... целую вечность"...

Прощальные слова ещё долго проносились в голове карлика, подгоняли вперёд навстречу неизвестным опасностям.

А Парнелия долго ещё не могла сдвинуться с места и всё смотрела в ту сторону, где скрылся самый прекрасный из героев, какого видел Солнечный лес. А она... она посмела положить к его ногам невзрачный венок из осиновых веток. Какой позор!

"Ничего, – утешала себя Парнелия. – К тому времени, когда отважный Элс вернётся, я сплету для него самый прекрасный венок из серебряных колокольчиков..."

Глава 8

Жёлтый карлик Олди

– Пр-росыпайтесь! Пр-просыпайтесь! Безобр-разие!

Белый ворон уже охрип, а Моз продолжал так беззаботно похрапывать, словно собирался смотреть сны целую вечность. Спал как убитый и Май, только время от времени переворачивался с боку на бок и что-то бормотал во сне, и каждый раз в этих невнятных обрывках фраз так или иначе упоминался Чёрный Великан, отчего перья на голове Альбина становились дыбом, и он принимался каркать ещё истошнее.

Кони фыркали во сне, словно готовились к бою.

– Пр-росыпайтесь! Пр-росыпайтесь! Пр-росыпайтесь! – ворон был на грани нервного срыва. Во всяком случае, только в крайне взвинченном состоянии он бы мог, не задумываясь, сделать то, что сделал в этот взмах крыльев мотылька – изо всей силы клюнул Моза в темя.

Мудрец открыл глаза и потёр затылок:

– Где я? И почему так темно?

– Где, где, – ехидно ответил ворон вконец охрипшим голосом. – Там же, где и вчер-ра. В овр-раге, в Мер-рцающем.

– Разве уже утро? – удивлённо озирался вокруг Моз.

– Утр-ро, утр-ро, – укоризненно покачал головой Альбин. – В отличие от некотор-рых я всегда пр-росыпаюсь р-рано утр-ром.

Ворон говорил чистую правду. По утрам он вставал аккурат на рассвете и, не спеша почистив пёрышки, будил мудреца двумя короткими словами: "Кар-р! Утр-ро!" Еще никогда Альбину не приходилось повторять свою обычную реплику дважды. Моз всегда спал очень чутко. А уж, чтобы вот так... чтобы несчастному пернатому пришлось кричать до хрипоты, до истерики. Такого не случалось никогда. И вообще за последний день у Альбина не раз возникало ощущение, что мир перевернулся вверх дном.

– Мир-р пер-ревер-рнулся ввер-рх дном, – повторил ворон вслух свои соображения.

И подтверждением тому было ещё одно невероятное обстоятельство. Моз ошибся второй раз за день. Два зелёных огонька, казавшиеся Альбину всё более зловещими, и не думали приближаться, а утро, на которое уповал Моз, так и не наступило.

– А где же утро?

Альбин молча развёл крыльями. Никогда ещё он не видел мудреца таким растерянным.

– Но в учебниках географии чёрным по белому написано: "На рассвете небо над Мерцающим оврагом скрашивается в розовый цвет".

Услышав слово "рассвет", конь Мая повел ухом, но не проснулся.

– Надо же разбудить остальных! – спохватился мудрец.

– Тише! – насторожился ворон.

Мудрец прислушался. Где-то совсем близко послышался тихий заливистый смех, похожий на перезвон маленьких колокольчиков.

– Мне стр-рашно... – прохрипел Альбин.

– Кто здесь? – обратился мудрец в мерцающую темноту.

Мрак ответил ему тем же серебристым смехом.

– Пр-росыпайтесь! Пр-росыпайтесь! – белый ворон принялся изо всех сил клевать Мая, Рассвета и Жемчужину. – Чёр-рный Великан в Мер-рцающем овр-раге!

Странный смех оборвался.

– Что случилось? – Май лениво потирал глаза. Потягиваясь, зевнул. Почему-то, как с похмелья, болела голова. А ведь вчера он не выпил ни капли эля. Да, а что вообще было вчера? Мрак. Тот же мерцающий мрак.

– Чёр-рный Великан в Мер-рцающем овр-раге! – повторил Альбин.

Май в одно мгновение вскочил на ноги и принялся рассекать крест-накрест темноту мечом.

– Эй, Чёрный Великан! Май-Милентий Кинли вызывает тебя на честный бой!

Где-то поблизости хрустнула ветка. Альбин рухнул в обморок.

– Чёрный Великан снова пришел в Мерцающий овраг? – из-за яблони вышел жёлтый карлик.

Он часто моргал и выглядел очень испуганным.

– По всей, видимости, мой пернатый друг принял вас за Чёрного Великана, – пояснил Моз.

Жёлтый карлик перестал часто моргать и, польщённый таким сравнением, расплылся в довольной улыбке.

– Уже четыреста двадцать лет в Мерцающем овраге никто не упоминал Чёрного Великана, – карлик снова принял серьёзный и озабоченный вид. – Эта тема здесь табу.

Моз понимающе покачал головой.

В Долине Радуг тоже не очень любили говорить о страже царства Кошмара.

– Достопочтенный, – обратился мудрец к жёлтому карлику. – Вы не подскажите нам кратчайший путь к Солнечному лесу?

– Смотря, куда и зачем вы идёте, – подозрительно прищурился карлик. – Хотя я уже приблизительно догадываюсь, но интересно, что скажете вы...

– Мы идем в долину Миракл, чтобы...– начал было Май, но...

– Не говор-ри ему ничего! – очнулся Альбин. – Этот жёлтый очень подозр-рительный тип!

– Что ж, можете искать дорогу сами, – усмехнулся карлик, и эта усмешка не предвещала ничего хорошего.

– Мы должны быть у пещеры великана, когда зацветут кактусы на горе Нит, – продолжал Моз. – В ту ночь Маю предстоит сразиться с Чёрным Великаном, чтобы освободить чародея Амаранта.

– Цель благая, но Чёрный Великан непобедим, – вздохнул жёлтый карлик.

– А вот в пророчестве Амаранта написано иначе, – беззаботно возразил Май.– Гораздо больше нас сейчас волнует, как выбраться из Мерцающего оврага.

Жёлтый карлик неопределённо хмыкнул.

– По моим расчетам мы должны были уже хотя бы наполовину приблизиться к тем зелёным огонькам, – мудрец указал пальцем в сторону двух мерцающих точек, которые при этом динамично запульсировали, словно насмехаясь над Мозом. – Но... мы как будто ходим по кругу.

Карлик разразился смехом.

– Верх легкомыслия выбрать ориентиром блуждающие огоньки.

Мудрец сконфуженно покраснел. Обвинить его в легкомыслии? Такого ещё не бывало. Во всяком случае, с тех пор, как у него, Моза, выросла борода. А уж когда она поседела... Нет, он, Моз, не зря считается главным мудрецом Долины Радуг. И вдруг – такой конфуз!

– Блуждающие огоньки? – переспросил Моз, теребя бороду. – Так вот в чём дело...

– Да, дело в том, что вслед за огоньками вы ходили по кругу, – подтвердил догадку мудреца карлик и тут же, видя смущение Моза, поспешил разрядить обстановку. – Но не стоит волноваться. Мой домик здесь неподалёку. Приглашаю вас к себе – подкрепиться, выпить чаю... А потом я покажу дорогу...

– Только, надеюсь, вы не собир-раетесь потчевать нас сонными фр-руктами, котор-рые р-растут в вашем овр-раге, – встрепенулся ворон. – Я еле р-разбудил др-рузей...

– Прекрати, Альбин, – одернул любимца Моз. – Нельзя быть таким неблагодарным.

– Осторожность никогда не помешает, – заступился за нахохлившегося Альбина жёлтый карлик. – Кстати, меня зовут Олди. Я один из самых старых жителей оврага. А вы, по всей видимости, держите путь из Долины Радуг. Храбрый юноша, как я уже понял, сын правителя Милентия Кинли – Май. Вас, – обратился карлик персонально к ворону-альбиносу, – зовут Альбин.

Гордый тем, что к нему обратились на "вы", Альбин нахохлился ещё больше и энергично закивал:

– Я единственный белый ворон не только в Долине Радуг, но и на всем материке Грёз и может быть даже...

– А меня зовут Моз, – перебил ворона мудрец. – А это Рассвет и Жемчужина.

Услышав свои имена, лошади закивали головами.

– Пойдёмте же скор-рее в гости, – Альбин бросил нетерпеливый взгляд на Олди. – Я умираю от голода!

Глава 9

Фонфар узнаёт о поступке Элса

Утром тайный советник напёк медовых пряников, оделся, написал записку чародею Элсу и поспешил на царский драконодром к своему ручному дракончику Дэнди.

– Немедленно лети к дворцу Элса, передай ему эту записку и во что бы то ни стало привези его ко мне. И сделай это как можно скорее, – наказал Фонфар дракончику.

Дэнди лениво зевнул, проворчал что-то по поводу только что вычищенной шкурки, но лететь к чародею Элсу всё-таки пришлось.

Элс пробежал глазами по записке, в которой Фонфар приносил другу свои извинения за вчерашнюю невежливость и приглашал его к себе на завтрак.

– Интересно, что нужно этому прохвосту от меня на этот раз? – высказал вслух свои мысли чародей.

–Ничего, просто у Фонфара проснулась совесть, – ответил ручной дракончик.

– У Фонфара – совесть? Хм... Что– то я сомневаюсь в этом. Да и к тому же у меня сегодня много дел. Мне нужно успеть ещё перенестись на остров Ло, который в Океане Забвения. Это единственное место, где растут чёрные нарциссы. А его Величество Кошмар поручил мне нарвать их к празднику.

– Какая жалость... А у нас с Фонфаром сегодня на завтрак медовые пряники, испечённые по рецепту Кульбабы.

И хитрый дракончик грустно вздохнул и устремил притворно-наивный взгляд на могущественного чародея.

Он знал, что чародей Элс устоит перед чем угодно, кроме знаменитых медовых пряников, изобретённых искуснейшей поварихой Кульбабой. Их рецепт держался в строгой фамильной тайне. Но сын Кульбабы, Фонфар, конечно, знал секрет приготовления этого вкуснейшего лакомства.

Дэнди не ошибся: как только великий чародей услышал про медовые пряники, его сопротивление было сломлено. Дракончик охотно подставил чародею свою спину.

– Хорошо... Но в другой раз ему не удастся задобрить меня даже медовыми пряниками, – уверял Элс Дэнди, поудобнее устраиваясь между крыльями дракончика.

В этот раз Фонфар принял гостя очень радушно. Войдя в Янтарный терем, чародей с порога почувствовал ласкающий обоняние запах любимого лакомства.

– Какой запах! Какой запах! – довольно потягивал носом могущественный чародей. – Пожалуй, не хуже аромата моего волшебного одеколона.

Хитрый тайный советник был очень рад, что чародей первым затронул эту тему.

Приняв равнодушный вид, Фонфар как бы между прочим заметил:

– Не сомневаюсь, что твой волшебный одеколон – величайшее изобретение. Надеюсь, ты покажешь мне его, старина Элс.

Чародей не заметил подвоха друга и простодушно ответил:

– Увы, Фонфар, теперь это невозможно.

И Элс рассказал, как отдал флакон в волшебном лесу несчастному Сморчку Козлобороду.

Фонфар разочарованно вздохнул:

– А ты не мог бы приготовить для своего старого верного друга Фонфара такой же одеколон? – вкрадчиво спросил тайный советник.

– Это невозможно, – усмехнувшись, повторил чародей. – Одеколон этот приготовлен из осколков кометы Ий, которая пролетает над Страной Грёз раз в две тысячи лет.

– Через две тысячи лет я буду глубоким стариком... И тогда мне вряд ли понадобятся какие-то одеколоны. Не говоря уже о волшебных, – вздохнул законодатель мод.

Он так расстроился, что не получил никакого удовольствия от вкусного завтрака.

Но когда чародей Элс ушел, Фонфар, нарядившись в обновки, завивая свои прямые, как палки, жёлто-соломенные волосы и рассматривая себя в зеркало, подумал:

"Ничего, я и так хорош собой. Первые красавицы страны влюбляются в меня и без волшебного одеколона. Несчастному уродливому карлику он гораздо нужнее, чем мне".

И, предвкушая чудесный праздник, тайный советник оседлал Дэнди, который давно ждал его, и они медленно полетели к Хрустальному дворцу.