Текст книги "Сквозь вечную ночь (ЛП)"
Автор книги: Вероника Росси
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)
– Да. Готова, – ответила она, стараясь говорить увереннее, чем чувствовала. Масштаб ее задачи поражал ее. Как она собиралась узнать охраняемую информацию у Соболя – Чувствующего, что презирал Поселенцев? У Кровного вождя, который никому не доверяет секрет, который охраняет?
Она представила ноги Когтя, болтающиеся над пирсом. Если она потерпит неудачу, как она его вытащит? Будет ли это конец Грезе? Ария покачала головой, отгоняя беспокойство. Она не могла позволить себе так думать.
– Думаешь, Соболь захочет торговаться? – спросила она. Они собирались сказать ему, что приехали от имени Перри, который, как новый Кровный вождь Потока, хотел расторгнуть помолвку, устроенную Вэйлом годом ранее. Они также попытаются купить информацию о местонахождении Ясного Неба.
Рокот покачал головой.
– Понятия не имею. Поток уже принял первую половину приданого. Единственный способ, которым Перри может вернуть ему долг – это отдать территории, но с ухудшением Эфира этого может быть недостаточно. Кто пойдет на новую территорию только для того, чтобы посмотреть, как она полыхает? – Он расправил плечи. – Это маловероятно, но может сработать. Насколько я знаю, Соболь жадный. Сначала попробуем.
Второй вариант состоял в том, чтобы вынюхать и выяснить местонахождение Ясного неба, забрать Лив и сбежать.
Когда они замолчали, Ария засунула руку в сумку, нащупав резного сокола. Она провела пальцами по темному дереву, вспоминая улыбку Перри, когда он сказал: – «Мой похож на черепаху».
– Если он причиняет ей боль или принуждает ее каким-либо образом…
Она подняла глаза. Рокот смотрел на костер. Его темные глаза метнулись к ней, прежде чем вернуться к огню. Он закутался в пальто, и отблески пламени плясали на его красивом лице.
– Забудь, что я сказал.
– Рокот… все будет хорошо, – сказала она, хотя знала, что это не принесет ему никакого утешения. Он был пойман в ловушку боли незнания. Она вспомнила, что чувствовала то же самое, когда искала свою мать. Цикл надежды, а затем боязнь надеяться, а затем просто страх. Другого выхода, кроме как узнать правду, не было. По крайней мере, он получит ее завтра.
Они снова погрузились в тишину, прежде чем Рокот заговорил снова.
– Ария, будь осторожна с Соболем. Если он почувствует, что ты нервничаешь, он будет выведывать, пока не узнает почему.
– Я могу спрятать свои нервы, что лежат на поверхности, но я не смогу перестать их чувствовать. Это не то, что можно выключить и включить.
– Вот почему ты должна держаться от него как можно дальше. Мы найдем способ спокойно оглядеться в поисках Ясного Неба.
Она придвинула ноги поближе к огню, чувствуя, как жар проникает в пальцы ног.
– Значит, я должна держаться подальше от человека, с которым надо сблизиться?
– От Чувствующего, – сказал Рокот, будто бы это все объясняло.
В каком-то смысле так оно и было.
После нескольких часов беспокойного сна она проснулась на рассвете и вытащила из сумки свой Смартвизор. Она видела Гесса дважды в неделю, но их встречи были короткими. Ему нужны были новости, а ходить день и ночь с замерзшими руками и ногами явно не годилось. Он не позволил ей снова увидеть Когтя. Отказался рассказать ей что-либо о состоянии Грезы. Всякий раз, когда она спрашивала, он прерывался, внезапно оставляя ее. Теперь она решила, что хватит оставаться в неведении.
Рядом со спящим Рокотом, она одела Смартвизор и вызвала Призрака.
Через несколько секунд после того, как она нажала на белую маску, Ария разделилась. Ее сердце подпрыгнуло, когда она узнала Мир. Это был один из ее любимых, основанный на старинной картине, изображавшей сборище людей на берегу Сены. Повсюду люди в одежде девятнадцатого века прогуливались или отдыхали, наслаждаясь солнцем, пока лодки скользили по гладкой воде. Весело щебетали птицы, легкий ветерок шелестел в кронах деревьев.
– Я знал, что ты не сможешь держаться от меня подальше.
– Сорен? – позвала Ария, оглядывая мужчин вокруг. Они носили цилиндры и костюмы с фалдами, а женщины – пышные юбки и разноцветные зонтики. Она поискала взглядом широкие плечи. Агрессивный тип подбородка.
– Я здесь, – сказал он. – Ты просто не видишь меня. Мы невидимы. Люди считают, что ты мертва. Если кто-то увидит тебя, я не смогу скрыть это от отца. Даже у меня есть пределы.
Ария посмотрела на свои руки. Она не видела ни их, ни какой-либо части себя. Ее охватила паника. Она чувствовала себя не более чем парящей парой глаз. В реальности она пошевелила пальцами, чтобы избавиться от этого ощущения.
Затем она услышала голос, который знала всю свою жизнь.
– Пикси, ты загораживаешь мне свет.
Она последовала за звуком к источнику, ее сердце заколотилось в груди. Калеб сидел на красном одеяле всего в нескольких шагах от нее, делая наброски в блокноте. Кончик его языка торчал из уголка рта – привычка, которую он приобрел, когда был захвачен своими творениями. Ария оглядела его неуклюжие конечности и рыжие волосы, пока он водил карандашом по странице. Он был так похож на Пейсли. До сих пор она не понимала, насколько они похожи.
– Он меня слышит? – прошептала она высоким, тонким голосом.
– Нет, – ответил Сорен. – Он понятия не имеет, что мы здесь. Ты говорила, что хочешь его видеть.
Она хотела гораздо большего. Арии нужны были часы, дни, чтобы провести их вместе с Калебом. Пора рассказать ему, как она сожалеет о Пейсли и как скучает по ежедневным встречам с ним. Калеб был там с другими людьми. Пикси молча сидела рядом с ним, наблюдая, как он рисует, ее черные, как смоль волосы, были подстрижены короче, чем помнила Ария. Арии было интересно, что чувствует Сорен, глядя на нее. Меньше года назад они встречались. Руна тоже была там с Юпитером, барабанщиком «Опрокинутых зеленых бутылок». Они слились в страстном поцелуе, не обращая ни на кого внимания.
Что-то в них… во всех… казалось далеким и отчаянным.
– Поздравляю, – сказал Сорен. – Официально ты никто.
Она оглядела пустое пространство рядом с собой. Странно было слышать его голос и не видеть его самого.
– Сорен, это жутко.
– Попробуй так побыть пять месяцев, а потом расскажи мне, что ты чувствуешь.
– Это… это действительно так ты проводишь время?
– Думаешь, мне нравится прятаться? Мой отец запретил мне, Ария. Думаешь, ты единственная, кого он продал после той ночи? – Он фыркнул, словно сожалея о своих последних словах. – В любом случае… неважно. – Он вздохнул. – Зацени. Юпитер и Руна нравятся друг другу. Я это предвидел. Юп – хороший парень. И неплохой пилот. Мы раньше развлекались, гоняли на Ди-Вингс, прежде чем… ну ты поняла. До. И Пикси, она и я были… я не знаю. Я не знаю, кем мы были. Но Калеб, Ария. Что ты в нем нашла?
Она нашла в нем тысячу всего. Тысяча воспоминаний была связана с ним. Калеб использовал такие слова, как «дерзкий» и «вялый», чтобы описать цвета. Он любил суши, потому что они были прекрасны. Засмеявшись, он прикрывал рот рукой. Когда он зевал, то не сделал этого. Он был первым мальчиком, которого она поцеловала, и это была катастрофа… ничего похожего на трепет от поцелуя с Перри. Они были на колесе обозрения в Мире Карнавала. Глаза Калеба были открыты, что ей не понравилось. Она поцеловала его в нижнюю губу, что показалось ему странным. Но главная проблема, решили они, заключалась в том, что в поцелуе не было смысла. Или «серьезности», как называл это Калеб.
Теперь, когда она смотрела на него, она видела смысл. Все, что она чувствовала – было печалью. За него. За то, какими они были. Ничто не будет прежним.
Внимание Арии переключилось на его рисунок, любопытствуя увидеть, что его поглощает. Набросок представлял собой вид сбоку скелетообразной фигуры, сидящей на корточках, колени и руки, которой были согнуты, голова опущена. Она доходила до самого края листа, так что фигура казалась запертой в коробке. Рисунок был мрачным, угрожающим и не имел ничего общего с его обычными расплывчатыми набросками.
Внезапно в Мире воцарилась тишина. Ария подняла глаза. Деревья застыли. С реки не доносилось ни звука. Мир стал таким же неподвижным, как и картина, по которой он был смоделирован, за исключением беспокойных, едва заметных движений людей. Калеб оторвал взгляд от альбома. Пикси прищурилась, посмотрела на небо, потом на реку, словно не веря своим глазам. Руна и Юпитер отстранились и в замешательстве посмотрели друг на друга.
– Сорен… – начала Ария.
– Обычно все возвращается.
Он был прав. Секунду спустя снова послышалось пение птиц, и легкий ветерок шевельнул листья над ее головой. На озере парусники продолжили свой путь по воде.
Мир разблокировался, но не вернулся к нормальному состоянию. Калеб захлопнул альбом и сунул карандаш за ухо. Мужчина рядом откашлялся и поправил галстук, продолжая идти по тропинке. Постепенно разговоры вокруг них возобновились, но они казались натянутыми, слишком восторженными.
Арии никогда не снились сны, пока ее не изгнали из Грезы. Теперь она видела, как похожи Миры на них. Хороший сон – это то, за что цепляешься до последнего момента перед тем, как проснуться. Калеб цеплялся. Они все это делали. Все в этом месте было хорошо, и они не хотели видеть никакого намека на его конец.
– Сорен, мы можем уйти отсюда? Я не хочу на это смотреть…
Они вернулись в оперный зал прежде, чем она закончила говорить. Ария посмотрела вниз, с облегчением увидев себя.
Сорен стоял рядом с ней на сцене. Он скрестил руки на груди и поднял бровь.
– Что ты думаешь о своей прежней жизни? Все по-другому, верно?
– Это еще мягко сказано. Глюк только что… как часто это происходит?
– Несколько раз в день. Я поизучал его. Скачок напряжения. Один из куполов, где находится генератор, был поврежден этой зимой, так что все… глючит.
Волна оцепенения прокатилась по ней. То же самое случилось с Блаженством, Модулем, где умерла ее мать.
– Они не могут его починить?
– Они пытаются. Они всегда этим занимаются. Но когда эфирные бури усиливаются, они не могут залатать повреждения достаточно быстро.
– Вот почему твой отец настаивает на том, чтобы я нашла Ясное Небо.
– Он в отчаянии… или, должно быть, в отчаянии. Мы должны выбраться отсюда. Это всего лишь вопрос времени. – Он мрачно улыбнулся. – Вот где появляешься ты. Ты хотела их увидеть, и я рассказал тебе, что происходит в Грезе. Теперь ты должна помочь мне, когда я вырвусь отсюда.
Она изучала его.
– Ты действительно готов все бросить?
– Что все, Ария? – Он уставился на зрительские места. – Хочешь знать, что я оставляю? Отца, который игнорирует меня. Который мне даже не доверяет. Друзей, которых я не вижу, и Модуль, который эфирная буря вскоре разнесет. Думаешь, я буду скучать по всему этому? Я уже снаружи. – Он глубоко вздохнул и закрыл глаза, медленно выдыхая. Успокаивая себя. – Мы договорились или нет?
Он был так далек от дерзкого, властного Сорена, которого она помнила. Та ночь в Аг-6 изменила их обоих.
– Здесь не легче.
– Это означает да?
Она кивнула.
– Но только если ты присмотришь за кое-кем, пока не выберешься сюда.
Он замер.
– Калеб? Будет сделано. Даже если он бесполезный кусок…
– Речь идет не о Калебе.
Сорен моргнул.
– Ты имеешь в виду племянника Дикаря? Постороннего, что сломал мне челюсть?
– Он сделал это, потому что ты напал на меня, – отрезала она. – Не забывай об этом. И тебе лучше подумать еще раз, если ты идешь мстить. Перри мог бы уничтожить тебя.
Сорен поднял руки.
– Полегче, тигрица. Я просто спросил. Так ты хочешь, чтобы я посидел с ребенком?
Она покачала головой.
– Убедись, что Коготь в безопасности, несмотря ни на что. И я хочу его видеть.
– Когда?
– Прямо сейчас.
Сорен, глядя на нее сверху вниз, двигал челюстью из стороны в сторону.
– Прекрасно, – сказал он. – Мне любопытно. Пойдем посмотрим на маленького Дикаря.
Десять минут спустя Ария сидела на пирсе и смотрела, как Коготь учит Сорена ловить рыбу. Спортивный и соревновательный Сорен действительно хотел научиться, и Коготь это понял. Наблюдая за их болтовней о наживке, она неожиданно почувствовала оптимизм. Каким-то образом двое этих отверженных уживались друг с другом.
Сорен держал на крючке рыбу, когда она уходила. Она последовательно выполнила команды, чтобы выключить Визор. Ария сунула его обратно в сумку и разбудила Рокота.
Пришло время встретиться с Соболем.
Глава 21
.
ПЕРЕГРИН
Через неделю после налета Перри проснулся в темноте. В доме было тихо, его люди лежали, растянувшись на полу, и первые лучи дневного света просачивались сквозь щели в ставнях.
Ему снилась Ария. О том, как несколько месяцев назад она убедила его спеть ей. Его голос был хриплым и ломким. Он пел песню Охотника, пока она слушала, уютно устроившись в его объятиях.
Перри прижал пальцы к глазам, пока не увидел звездочки вместо ее лица. Он был таким дураком.
Он встал на ноги и прошел мимо Шестерки на чердак. Грин все еще не вернулся от Маррона, и, как и опасался Перри, Поток голодал. Он увидел это в новых чертах лица Ивы. Услышал это по резкому тону в голосах Шестерки. Постоянная боль поселилась в животе, и вчера ему пришлось сделать новую зарубку на ремне. Он еще не чувствовал этого, но боялся, что слабость придет следом.
Перри не мог больше тратить силы на поля, которые могли сгореть. Между чрезмерной охотой и эфирными бурями выследить дичь было практически невозможно. Поэтому они больше, чем когда-либо, полагались на море и большую часть времени умудрялись наполнять котлы в конце дня. Никто больше не жаловался на вкус пищи. Голод покончил с этим.
Их положение на побережье было преимуществом, которого хотели другие кланы. Ежедневно поступали донесения от его патруля про банды, обнюхивающие границу его территории. Перри знал, что больше не может ждать помощи Маррона. Он не мог дождаться следующей бури или следующего набега. Ему нужно было что-то делать.
Он поднялся на несколько ступенек и заглянул на чердак. Уголек лежал на матрасе, тихо похрапывая. В ночь налета он, перепуганный и заплаканный, поспешил сюда, и с тех пор это стало его место. Его глаза дергались во сне, капелька слюны стекала из уголка рта. Его черная шерстяная шапка была смята в руке.
Перри вспомнил о Когте, хотя и не знал почему. Он предположил, что Уголек примерно на пять лет старше Когтя, и они совершенно не похожи по темпераменту. Перри был с Когтем каждый день, пока его не похитили. Он держал Когтя на руках и смотрел, как тот засыпает, и видел, как он день за днем превращается в доброго и мудрого ребенка.
Он почти ничего не знал об Угольке. Мальчик ни словом не обмолвился ни о своем прошлом, ни о своей силе. Когда он говорил, то чаще огрызался. Он был настороже и остро реагировал, но Перри чувствовал связь с ним. Может быть, он не знал Уголька, но понимал его.
Перри слегка толкнул его.
– Просыпайся. Мне нужно, чтобы ты пошел со мной.
Уголек распахнул глаза, а потом неуклюже и шумно спустился вниз.
Риф и Прутик проснулись. Хайд и Хейден тоже. Как и От. Они посмотрели друг на друга, а потом Риф сказал:
– Я пойду. – После чего, он поднялся, чтобы последовать за Перри.
Это было к лучшему. Перри все равно собирался пригласить Рифа.
После налета Шестерка стала оберегать его, как никогда. Перри не стал с ними спорить. Он схватил лук у входной двери, мельком взглянув на шрамы, оставленные Угольком. Как и все, Перри был из плоти и крови. Он обжигался и истекал кровью. Он пережил налет и эфирную бурю, но еще сколько раз он обманет смерть? Иногда надо было идти на риск, иногда надо было осторожничать. Он каждый раз изо всех сил старался выбирать между ними, но это было то, чему он учился.
Эфир распространялся по небу синими, сияющими волнами. Они были плотнее, чем он когда-либо видел, даже в самые суровые зимы. Солнце взойдет, и день немного прояснится, но он все равно будет отливать синим, крапчатым светом.
С Угольком и Рифом по обе стороны, Перри, покинув поселение, и направился по северной тропе, минуя пространство мертвого леса, которое щекотало его нос мелким пеплом и заставляло Рифа чихать. Никто из них не спросил, куда Перри ведет их, за что он был благодарен. С каждым шагом его пульс учащался.
Он взглянул на Уголька, который был встревожен, в нем все вибрировало и зеленело. Они не говорили о том, что произошло во время налета. Перри на несколько минут в день отводил его в сторонку и показывал, как стрелять из лука. Уголек был ужасно капризным и нетерпеливым, но он старался. И он, казалось, стал ближе к Иве, которая, вероятно, спасла ему жизнь. Теперь они сидели вместе на кухне, и несколько дней назад Перри столкнулся с ними на тропинке к гавани и увидел Иву в шапке Уголька.
Тропинка сужалась по мере удаления от поселения. Земля здесь была неровной и каменистой, непригодной для земледелия, но это было хорошее место для охоты. Именно здесь он раньше проводил свои дни. Через час тропа свернула на запад и привела их к утесу над морем. Дальше был обрыв, обрамлявший небольшую бухту. Черные скалы всех размеров торчали вдоль берега и над водой.
Перри оглянулся на Рифа и Уголька.
– Там есть пещера, мне надо, чтобы вы ее увидели.
Риф откинул косы и посмотрел на него с выражением, которое он не мог расшифровать. Перри мог бы попытаться прочувствовать его настрой, но решил этого не делать. Он спустился по скалистому склону: по камням, твердому песку и кочкам травы. Он сотню раз проделывал это с Рокотом, Лив и Брук. Тогда это карабканье означало свободу. Бегство от нескончаемых забот в поселении и уединение от жизни клана. Сейчас, вместо того, чтобы стремиться к убежищу, он чувствовал, что направляется в ловушку.
Нервничая, он понял, что движется слишком быстро, и заставил себя замедлить шаг и подождать Уголька и Рифа, который создавал небольшие лавины позади себя.
Когда они добрались до песка, он запыхался, но не от спуска. Крутые стены утеса изгибались вокруг него в форме подковы, и он уже чувствовал, как вес камня внутри пещеры давит на него. Прибой разбивался о берег. Казалось, он стучит в его груди. Он не мог поверить в то, что собирался сделать. В то, что он собирался сказать… и показать им.
– Сюда. – Он подвел их к узкой расщелине в скале, ко входу в пещеру, и проскользнул внутрь, прежде чем смог передумать. Ему пришлось наклониться и боком пролезть в узкую щель, пока не открылся вход в обширную главную полость внутри. Затем он остановился и заставил себя дышать, вдыхать и выдыхать, вдыхать и выдыхать воздух, убеждая себя, что стены не сложатся над ним. Не раздавят его многочисленными тоннами.
В темной пещере было холодно и сыро, но по спине и ребрам стекал пот. Солоноватый запах ударил ему в нос, и глухая тишина заревела в ушах. Грудь сдавило… так же, как в тот день эфирной бури под бурлящей водой. Сколько бы раз он здесь не был, поначалу всегда так.
Наконец он отдышался и огляделся.
Позади него струился дневной свет, достаточный для того, чтобы разглядеть необъятное пространство – широкое, открытое чрево пещеры. Его взгляд переместился на сталагмит в отдалении: формация в форме медузы, с капающими, тающими завитками. С того места где он стоял, медуза казалась маленькой и думалось, что она находится всего в пятидесяти ярдах от него. На самом деле она была во много раз выше его и в сотне ярдов. Перри знал об этом, потому что он стрелял в нее с того места. Он и Брук. Год назад они вместе стояли на том же месте, в то время как Рокот громко кричал, смеясь над тем, как звук отдавался эхом, а Лив бродила повсюду, исследуя более глубокие слои пещеры.
Риф и Уголек молча стояли рядом с ним с широко раскрытыми глазами, сверкающими при тусклом свете. Он задался вопросом, видят ли они то, что видит он?
Перри откашлялся. Пришло время объясниться. Чтобы оправдать то, что он ненавидел и не хотел признавать.
– Нам нужно место куда податься, если мы потеряем поселение. Я не буду скитаться по пограничным землям с кланом в поисках пищи, ища укрытия от Эфира. Она достаточно велика, чтобы вместить нас всех…. Есть туннели, которые ведут в другие пещеры. И это оправданно. Она не сгорит. Мы можем ловить рыбу в бухте, а внутри есть источник пресной воды.
Каждое слово, которое он произносил, давалось ему с трудом. Он не хотел ничего говорить. Он не хотел приводить своих людей под землю, в это темное место, чтобы жить, как призрачные существа из морских глубин.
Риф долго смотрел на него.
– Ты считаешь, что до этого дойдет.
Перри кивнул.
– Ты знаешь пограничные земли лучше меня. Думаешь, я хочу вести туда Ручейка и Иву?
Он представил себе это. Триста человек под открытым, бурлящим небом, в окружении пожаров и рассеянных отрядов. Он представил себе, как каннибалы Вороны, в черных плащах и вороньих масках, окружают их, словно стадо, и отстреливают одного за другим. Он не позволит тому случиться.
Уголек переступил с ноги на ногу, молча наблюдая за ними.
– Мы должны быть готовы к худшему, – продолжал Перри, его голос эхом отдавался в пещере. Интересно, подумал он, каково это, когда здесь сотни голосов?
Риф покачал головой.
– Не понимаю, как ты собираешься это сделать. Это… пещера.
– Я найду способ.
– Это не выход, Перри
– Знаю. – Это было на край. Прийти сюда… все равно что стоять на носу тонущего корабля. Это был не ответ. Ответ должен был прийти с Рокотом и Арией. Но это позволит выиграть время, когда поднимется вода.
– Когда-то я носил цепь, – сказал Риф после долгой паузы. – Очень похожую на твою.
Перри охватило удивление. Риф был Кровным вождем? Он никогда ничего не говорил, но Перри, если бы захотел, мог бы это понять. Риф был полон решимости научить его, как уберечься от неудачи.
– Это было много лет назад. Другое время, чем это. Но я знаю, что тебе грозит. Я за тебя, Перегрин. Я был бы, даже не дав клятвы тебе. Но клан будет сопротивляться.
Перри тоже это понимал. Вот почему он привел Уголька.
– Дай нам несколько минут, – попросил он Рифа.
Риф кивнул.
– Я буду снаружи.
– Я сделал что-то не так? – спросил Уголек, когда Риф ушел.
– Нет.
Уголек перестал хмуриться.
– О.
– Я знаю, ты не хочешь рассказывать о себе, – сказал Перри. – Я понимаю. Очень хорошо понимаю, на самом деле. И я бы не спрашивал тебя без крайней необходимости. Но я должен. – Он переступил с ноги на ногу, жалея, что приходится давить. – Уголек, мне нужно знать, что ты можешь сделать с Эфиром. Можешь ли ты сказать мне, чего ожидать? Ты можешь держать его подальше? Я должен знать, есть ли альтернатива… любой способ избежать его.
Уголек замер на мгновение. Потом снял шапку и сунул ее за пояс. Он прошел вглубь пещеры и повернулся лицом к Перри. Вены на его шее засияли от Эфира, который просачивался через его лицо, как вода через сухую реку. Его руки ожили. Его глаза стали ярко-синими точками в темноте.
Эфир обжигал нос Перри, сердце бешено колотилось. Затем, так же постепенно, как и прояснилось, жар в венах Уголька исчез, острота спала, оставив только мальчика, снова стоящего там.
Уголек натянул на голову шапку, стянул ее и откинул с глаз пряди соломенных волос. Затем он замер и некоторое время наблюдал за Перри. Его взгляд был прямым и открытым, прежде чем он наконец заговорил.
– Здесь это сделать труднее, – сказал он. – Я не могу вызвать его так легко, как снаружи, прямо под ним.
Перри придвинулся к нему поближе, желая узнать то, о чем он думал несколько месяцев.
– На что это похоже?
– Большую часть времени, как сейчас, я чувствую пустоту и усталость. Но когда я призываю его, я чувствую себя сильным и легким. Я чувствую себя огнем. Словно я часть всего. – Он почесал подбородок. – Я могу только поддерживать его немного, прежде чем мне приходится его вытолкнуть. Все, что я могу сделать – это просто призвать его, а затем оттолкнуть. Хотя и в этом я не очень хорош. Там, откуда я родом… из Рапсодии… были дети, у которых это получалось лучше, чем у меня.
Сердце Перри бешено заколотилось. Рапсодия была Модулем в сотнях миль отсюда, за пределами Грезы.
– Ты Поселенец.
Уголек покачал головой.
– Понятия не имею. Я мало что помню до того, как вырвался оттуда. Но я думаю… я думаю, я мог бы быть. Когда я встретил тебя в лесу, ты же был с Арией? Было не похоже, что ты ее ненавидишь. Вот почему я последовал за тобой. Я подумал, что, может быть, тебе тоже будет хорошо со мной.
– Ты правильно подумал, – сказал Перри.
– Ага. – Уголек улыбнулся, что стало вспышкой в полумраке, которая быстро исчезла.
Сотни вопросов крутились в голове Перри о том, как Уголек сбежал из Рапсодии. О других детях, которые были похожи на него. Но он знал, что нужно действовать осторожно. Он знал, что Уголек должен сам прийти к нему.
– Если бы я мог помочь тебе с Эфиром, я бы помог, – сказал Уголек, слова были внезапными и грубыми. – Но я не могу… просто не могу.
– Потому что потом ты слабеешь? – спросил Перри, вспомнив, как Уголек пострадал после их встречи с Воронами. Призвав Эфир, Уголек уничтожил банду каннибалов. Он спас жизнь не только Перри, но и Арии и Рокоту, и это действие оставило его холодным, как лед, и истощило до бессознательного состояния.
Уголек смотрел мимо него, словно боялся, что появится Риф.
– Все в порядке, – сказал Перри. Он мог доверить Рифу секреты – запах Уголька, вероятно, уже вызвал у Рифа подозрения – но Перри знал, что Уголек будет чувствовать себя непринужденно именно с ним. – Риф снаружи, и он останется там. Здесь только мы.
Успокоившись, Уголек кивнул и ответил:
– Каждый раз после этого я чувствую себя хуже. Словно Эфир забирает часть меня. Я чувствую, что едва могу дышать, так больно. Однажды он заберет все. Я знаю, что так будет. – Он сердито смахнул слезу со щеки. – Это все, что у меня есть. – произнес он. – Это единственное, что я могу сделать, и я боюсь этого.
Перри медленно выдохнул, впитывая информацию. Каждый раз, когда Уголек использовал свою силу, он рисковал своей жизнью. Перри не мог просить его об этом. Одно дело рисковать собственной жизнью. Но он не мог поставить невинного мальчика в такое положение. Не когда-либо.
– Ты в порядке, если не пользуешься им? – спросил он.
Уголек кивнул, опустив глаза.
– Тогда не надо. Не призывай Эфир. Ни по какой причине.
Уголек поднял голову.
– Это значит, что я бесполезен для тебя?
– Потому что ты не можешь оберечь Поток для меня? – Перри покачал головой. – Нет. Вовсе нет, Уголек. Но ты в кое-чем ошибаешься. Эфир – не единственное, что у тебя есть. Ты теперь часть клана и ничем не отличаешься от других. У тебя есть я. Хорошо?
– Хорошо, – сказал Уголек, борясь с улыбкой. – Спасибо.
Перри похлопал его по плечу.
– Может быть, когда-нибудь ты одолжишь мне свою шапку, если Ива не будет против.
Уголек закатил глаза.
– Это было… это не то…
Перри рассмеялся. Он точно знал, что это такое.
Прутик выбежал на тропу, когда они вернулись в поселение.
– Грин вернулся, – задыхаясь сказал он. – Он привел с собой Маррона.
Маррон здесь? В этом не было смысла. Перри послал Грина за провизией. Он не ожидал, что его друг доставит ее лично.
Он вышел на поляну и увидел грязную, потрепанную группу, примерно тридцать человек. Молли и Ива поили их. Грин стоял рядом с ними, его лицо было напряжено от беспокойства.
Перри пожал ему руку.
– С возвращением.
– Я наткнулся на них по дороге, – сказал Грин, – и привел с собой. Я знал, что ты этого захочешь.
Перри оглядел толпу и едва не пропустил Маррона. Он стал другим человеком. Его сшитый на заказ пиджак был покрыт грязью, шелковая рубашка цвета слоновой кости под ним была помята и покрыта пятнами пота. Его светлые волосы – обычно идеально причесанные – были спутаны и потемнели от жира и грязи. Его лицо обветрилось и утратило свою округлость. Он сильно похудел.
– Нас одолели, – сказал Маррон. – Их были тысячи. – Он сделал глубокий вдох, борясь с эмоциями. – Я не смог их сдержать. Их было слишком много.
Сердце Перри остановилось.
– Это были Вороны?
Маррон покачал головой.
– Нет. Это были кланы Розы и Ночи. Они захватили Дельфы.
Перри изучал людей рядом с ним. Женщины и мужчины жались друг к другу. Половина из них были детьми, настолько уставшими, что еле стояли на ногах.
– Остальные? – Маррон укрывал у себя сотни людей.
– Некоторые были вынуждены остаться. Другие предпочли это сделать. Я их не виню. Я начал с вдвое большего числа, но многие повернули назад. Мы не ели…
Голубые глаза Маррона наполнились слезами. Он вытащил из кармана носовой платок. Он был сложен в идеальный квадрат, но материал был таким же мятым и грязным, как и остальная одежда. Он нахмурился, как будто был удивлен, обнаружив его испачканным, и вернул платок в карман.
Его разношерстная группа молча наблюдала. Выражение их лиц было мертвым, их характер – приглушенным и безжизненным. Перри понял, что это может случиться с Потоком, если они потеряют поселение и будут вынуждены уйти в пограничные земли. Его сомнения относительно пещеры начали исчезать.
– Нам больше некуда идти, – сказал Маррон.
– Тебе не нужно никуда идти. Ты можешь остаться здесь.
– Мы принимаем их? – спросил Прутик. – Как мы собираемся их кормить?
– Как-то, – ответил Перри, хотя и не знал как. Еды едва хватало для Потока. Но что он мог поделать? Он никогда не сможет прогнать Маррона.
– Устраивай их, – сказал он Рифу.
Он забрал Маррона в свой дом. Там гнев Маррона становился все сильнее и сильнее, превращаясь во что-то необъятное, пока, наконец, он не заплакал. Перри сидел с ним за столом, глубоко потрясенный. В Дельфах у Маррона были мягкие кровати и лучшая еда, сколько он хотел. Его защищала стена, лучники дежурили днем и ночью. Он потерял все.
Вечером на ужин был разбавленный рыбный суп и Перри сидел за столом рядом с Марроном и смотрел на кухню. Люди Потока не хотели иметь ничего общего с людьми Маррона. Они сидели поодаль, за отдельными столиками, глядя на вновь прибывших. Перри с трудом узнавал свой клан. Людей пришедших и оставшихся. Обе группы людей тревожились за Поток.
– Спасибо, – тихо сказал Маррон. Он знал, какое напряжение навлек на Перри.
– В этом нет необходимости. Завтра я собираюсь взять тебя на работу.
Маррон кивнул, его голубые глаза сверкнули, наполняясь острым любопытством, которое Перри помнил.
– Конечно. Спрашивай о чем угодно.
Глава 22
.
АРИЯ
Чего бы Ария ни ожидала от Рогов, то только не этого. Она с благоговейным трепетом вглядывалась в их поселение, когда они с Рокотом подошли к фермерской дороге. Она представляла себе Край наподобие поселения Потока, но он был гораздо больше.
Дорога вела их через долину во много раз превосходящую долину Потока. Сельскохозяйственные угодья располагались на горных склонах, которые поднимались к высоким снежным вершинам. Тут и там она видела серебристые шрамы, оставленные Эфиром. У Соболя были те же проблемы, что и у Перри с взращиванием пищи. Осознание этого доставило ей извращенное удовлетворение.
