Текст книги "Дрейк"

Автор книги: Вероника Мелан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Подошла к стулу, что стоял у стола. Села.

По другую сторону, чуть сбоку, оказался некий Джон. Дрейк наблюдал за мной от окна. Водитель продолжал стоять у двери.

Все собравшиеся смотрели только на меня.

Похоже, будет интересно.

Теперь и вовсе стало непонятно, чего от меня ожидают и как себя вести.

Удерживало в этом странном неприветливом кабинете только обещание, данное по телефону.

Я вздохнула.

Разговор еще не начался, а уже захотелось домой, в теплую привычную квартиру со знакомым потертым ковром, мягким пледом, на котором так уютно читать всякую белиберду, в квартиру, где можно походить по тихому залу, посидеть в кресле, пока дома тихо, заварить на кухне чай.

Я с усилием отогнала это желание маленькой девочки юркнуть в угол, заставила себя расслабиться на стуле, подняла подбородок и еще раз оглядела окружающих.

– Ну что ж, – нарушил тишину Дрейк. Он все так же стоял у окна, сложив руки на груди. – Давай познакомимся. Наши имена ты уже знаешь.

Я бросила взгляд на водителя, стоящего у двери.

– Это Мак, – ответил за него Дрейк, читая вопрос в моих глазах. – А как зовут тебя?

– Дина.

Он смотрел на меня изучающе. Потом укоризненно покачал головой:

– Взаимное уважение, о котором ты сама просила, включает в себя правдивые ответы.

Я удивленно вскинула брови.

– Так каково твое настоящее имя? – Глаза Дрейка буравили насквозь, чувство было неприятным. Внутри тут же кликнул защитный механизм.

– Динара, – не моргнув глазом соврала я. Меня так многие звали. Какое ему дело до того, что написано в паспорте?!

На этот раз тяжелый взгляд разложил меня на атомы. Оком Саурона проник внутрь и начал светить по всем закоулкам.

Челюсти незнакомца из сна сжались. В комнате сгустилась нехорошая атмосфера, тревожная и напряженная. Теперь его голос звенел тихо, как перетянутая на колке гитарная струна.

– Если ты хочешь получить диалог, на который рассчитываешь, советую больше не врать. Никогда.

Я откинулась на стуле. Не потому, что расслабилась, а потому, что меня туда будто швырнуло ударной волной, такая сила исходила от человека у окна.

Кое-как сглотнула, пересохшее горло першило.

– Бернарда, – глухо ответила я. – Бернарда Валерьевна. Предпочитаю, чтобы звали Диной.

На этот раз ответ его удовлетворил. Тревога в воздухе рассеялась.

Ни фига себе – «обещаем не давить»!

Желание сигануть куда подальше усилилось.

– Хорошо, Бернарда. Следующий вопрос: как ты попала в Нордейл?

Слабый сигнал тревоги, к тому моменту уже начавший пульсировать в голове, резко нарастал.

– Приехала.

– Откуда?

Теперь это не просто сигнал тревоги – сирена.

– Из Клэндон-Сити, – попыталась я спастись первым, что пришло на ум.

Брякнула и сама поняла – глупо. Зря сказала. Ведь они уже знают про мои «исчезания». Но не оправдываться же теперь. Еще хуже сделаю, совсем выбраться не смогу.

Дрейк отвернулся к окну.

Долго молчал.

Остальные тоже тишину не нарушали. Задумчиво изучал свои руки, сидя за столом, зеленоглазый Джон, по-прежнему стоял у двери хмурый и неподвижный водитель Мак.

Разговор не клеился.

Когда раздался голос от окна, по моей спине побежали мурашки.

– Дина, – медленно начал Дрейк. Проникновенно, тихо. – Если ты не осознаешь сама, мне придется нарушить данное тебе слово. И заставить говорить правду, если ты сама не захочешь этого сделать.

Я напряглась так, что вокруг задрожал воздух.

К черту, сваливать отсюда пора!

– …И поверь, я не дам тебе отсюда исчезнуть. Возможности для этого у меня есть. – Он повернулся ко мне застывшим лицом-маской. Глаза блестели льдинками в свете потолочных ламп. – Я бы предпочел поначалу испробовать мирный вариант. Ты отвечаешь на мои вопросы, я отвечаю на твои, и мы в расчете. Это хороший вариант, поверь мне. Очень хороший. Будет жаль, если ты этого не осознаешь.

Почему-то я точно знала, что он говорит правду. Ладони вспотели, очень хотелось вытереть их о новые джинсы.

Как это – «не дам исчезнуть»? А вдруг правда?

От сдавившего грудь страха я даже не попыталась возражать.

– Я прошу лишь одного, – тем временем продолжал узурпатор, – у меня всего несколько вопросов. Дай мне правдивые ответы, и ты свободна. В противном случае останешься в этой комнате на столько, на сколько я захочу. И разговор уже будет другим. Если взаимное уважение тебе важно, в первую очередь прояви его сама. Следовательно, перестань лгать!

Последняя фраза прозвучала как хлопок, ударивший по ушам и по лицу.

Я съежилась.

Будто усохла, скукожилась в размерах.

Стрелка, мысленно движущаяся по шкале «Хорошо – Приемлемо – Опасно – Критическая ситуация», зашкалила за последнее деление.

«Дура! Теперь слишком поздно! Не нужно было приходить сюда, не нужно было соглашаться, не нужно было ехать…»

Черт! Что теперь делать? Как выкручиваться?

Скажи я правду, точно начнут изучать, исследовать, колоть.

Я в панике попробовала сосредоточиться на собственной комнате, но вдруг осознала, что не могу увидеть ее. Знания остались, а детали испарились из памяти. Знакомая картинка никак не хотела приближаться, будто воздушный змей, оторвавшийся от нитки, и теперь парила где-то далеко, прокладывая собственный маршрут в небе, не желая возвращаться на привязь.

Что это – собственная нервозность или воплощенная в действие угроза?

Я по-настоящему запаниковала. Куда теперь? Что пробовать? Как избежать опасности?

Поздно… поздно… поздно! Не нужно было ехать, не нужно было! Много чего не нужно было!

Медленный вдох-выдох. Неужели вот так расклеюсь, встретившись лицом к лицу с первыми же неприятностями?

«Нет, Динка, держись! Выберемся, справимся. Но врать теперь точно нельзя, детектор лжи, похоже, вмонтирован в голову этого мужика, плюс еще он зол».

Дрейк отошел от окна и поставил руки на стол. Подался вперед, прищурился:

– Спрошу еще раз, учти, третьего не дано. Как ты попала в Нордейл?

– Я не знаю, я сама не уверена.

– Кто тебе помог?

Помог?

– Никто не помог.

– Как ты узнала о порталах?

О чем идет речь?

– О каких порталах?!

– Сама бы ты не смогла открыть проход. Для перехода нужен сильный, мощный канал, один человек не справится!

– Что?

– Кто для тебя открывал канал? С какой целью?

– Какой канал?! – почти кричала я. – О чем вообще речь идет?! Вы в своем уме, уважаемый?! Я о порталах слышала в последний раз, только когда в «Диабло» играла!

– Во что? – Дрейк моргнул.

– Не важно! – Я чуть сбавила тон, кое-как заставив себя успокоиться. – Это компьютерная игра такая. Я вообще не понимаю половину из того, что вы говорите! Какую там половину! Все!

Он смотрел на меня. Долго. Тяжело.

Я отвечала упорным решительным взглядом нахохлившегося злого воробья. Ладно бы спрашивал что-то понятное, а то городит черт-те что.

– Бернарда!

– Дина!

Он хлестанул холодным взглядом за то, что осмелилась поправить. Но продолжил:

– Ты хоть понимаешь, что находишься не в своем мире?

Я хотела было возразить, уже по привычке, на автомате, но резко осеклась. Только открыла и закрыла рот. Затем не удержалась и рассмеялась. Невесело и хрипло.

Приехали.

Никто не улыбнулся в ответ, не разделил моего веселья.

Мой следующий вопрос источал сарказм, как кондитерская баба – ром.

– Если не в своем, то в чьем?

Они переглянулись.

Джон ответил коротким кивком Дрейку, Мак смотрел от двери ровно, будто даже сочувственно. Дрейк молчал.

Тишина глушила, давила, обвивала шею питоном.

Что с ними со всеми такое? Что происходит вокруг?

Решительность и злость вдруг стали таять. Сделалось как-то беспомощно. Как в детстве, когда говорят: «Ну а теперь все сама». А у тебя ни знаний, ни навыков. Как сама-то? Без помощи со стороны?

Я переводила растерянный взгляд, полный опаски и недоверия, на собравшихся в кабинете мужчин.

Они меня разыгрывают, что ли? Все трое? Да еще с такими серьезными лицами, как у средневековых инквизиторов.

Это сон дурацкий? Мультик? Ожившая история из фантастической книги? Почему они смотрят на меня как на школьницу, которая еще неделю назад должна была выучить уроки, но поленилась и теперь мямлит?

– Я не понимаю. Не понимаю вас. Объясните мне.

Никто не решался нарушить тишину.

Я повысила голос. Вышло расстроенно и жалко.

– Объясните кто-нибудь! Пожалуйста!

Дрейк еще раз посмотрел на Джона. Взгляд последнего оказался мне полностью неясен.

Гость из сна хмурился. О чем-то думал. Переставлял и складывал какие-то детали в голове. Наконец ответил:

– Бернарда, место, где ты сейчас находишься, называется Мир Уровней. Мы по-простому называем его город. Сюда так просто не попадают. Месяц назад твое посещение было замечено в парке. Потом, несколькими неделями позже, в Нордейле. Наш мир закрыт от проникновения со всех сторон, поверь мне, так просто сюда не попасть. Ты нарушила это правило, появившись ниоткуда.

Я молчала. Уперлась взглядом в деревянную поверхность стола и застыла, пока в голове неровными рядами и предложениями звучали его слова.

Не может этого быть. Какой мир? Какие порталы и проникновения? Теперь хотя бы понятно, почему со мной захотели поговорить.

Чувствовалось – еще немного, и предохранитель, удерживающий от истерики, перегорит. А пока я хранила тишину, все еще как-то держалось на своих местах. Хлипко, едва-едва. Но все-таки.

– Ты не знала о других мирах, правда? – Голос начальника (почему-то казалось, что Дрейк именно начальник) прозвучал непривычно мягко.

– Другие миры есть в фильмах, – ровно ответила я. – В книгах. В головах людей, но не в реальности.

Он усмехнулся. И почему-то именно от этой усмешки стало ясно, что он не шутит. И что полностью уверен в своих словах.

– Если твое сознание настолько ограниченно, как же ты смогла здесь оказаться?

Я долго терла лоб. Чувство беспомощности не уходило. Можно ли было морально выдохнуться всего за какой-то час? Оказалось, можно. Даже эмоции поутихли, боясь сломать сделавшуюся вдруг хрупкой внешнюю оболочку.

Детали моей собственной комнаты не возвращались. Будто из рассыпавшегося на осколки сознания было трудно выудить нужный кусок – он смешался с другими, такими же острыми и угловатыми, режущими привычный мир на полоски. Потерялся.

– Я не знаю как.

Дрейк снова замолчал. Безмолвие нервировало. Слава богу, длилось оно не очень долго.

– Хорошо. Я верю тебе. Возможно, ты сама не знаешь как. В таком случае придется припомнить детали и рассказать их мне.

Я смотрела в его глаза – глаза из сна, о котором Дрейк не знал.

В этот момент очень хотелось, чтобы кто-нибудь поддержал. Не важно кто и не важно как. Может быть, улыбкой, добрым словом, интонацией.

Но никто не улыбался. Здесь. Скорее всего, в этих стенах улыбки – редкость, дефицит.

В конце концов я не выдержала. Сдалась:

– Хорошо. Я расскажу. А потом я хочу домой. Ваше обещание в силе? Вы отпустите меня, когда узнаете детали?

– Да.

Я всмотрелась в его скупое на эмоции лицо. Обманывает или нет? Да как тут узнаешь? У меня-то встроенного детектора лжи в голове не было. А жаль!

Выбора нет, придется поверить. А потом проверить.

В горле першило. Хотелось пить.

Я подняла глаза:

– Принесите мне воды. И говорить я буду только с вами. – Я посмотрела на Дрейка в упор. Не зря ведь сон его показал, может, какая-то подсказка в том была. – И не в стенах этого чертова кабинета.

Тот замешкался всего на секунду. Потом неожиданно легко согласился:

– Хорошо. Как скажешь. Джон, встретимся позже. Мак, пока свободен. Воду сейчас принесут.

– И как давно ты обнаружила в себе такие способности?

Мы сидели на крыше.

Сзади возвышался еще один этаж, скорее будка с дверью, ведущей внутрь, к лифтам. Этаж, наверное, шестой или около того – определить сложно. К краю, обтянутому хлипкой оградкой, я не подходила, видела только какие-то дома внизу, утонувшие в высоких зеленых деревьях. Вдали возвышался центр с высотными зданиями того самого иномирского, как я уже знала, Нордейла, щедро освещенный лучами солнца, вышедшего из-за туч.

Ветер стих.

Здесь повсюду были расставлены старые горшки с цветами, наполовину засохшими. Валялся щебень, покрытие под ногами местами растрескалось. И никаких скамеек. Только несколько бетонных блоков, прогретых солнцем, на них-то мы и расположились.

Все лучше, чем в затхлом кабинете. Хоть стены не давят.

Дрейк сидел на краю бетонного куба серебристыми штанами прямо на выщербленном камне, кое-где покрытом высохшими лианами вьющегося растения.

При дневном свете Дрейк выглядел гораздо моложе, на вид – не больше тридцати. Только взгляд оставался тяжелым и опытным, наводящим на мысль о колдунах, живущих лет по триста, умело маскирующихся под юнцов.

– Месяц назад примерно. – Я теребила в пальцах какую-то веточку, отодранную от обнимающего бетон вью-на. Ветерок ласково подергивал волосы. Говорить на воздухе было легче еще и потому, что страх почти ушел. – Я поначалу даже не поняла, что случилось. Показалось, просто провалилась нечаянно туда, в картинку, о которой думала в тот момент. Ночью дело было. И этим местом оказался ваш парк.

Дрейк молчал. Слушал.

– Сначала я сама себе не верила, пыталась искать ответы на свои вопросы в книгах – вдруг нечто подобное где-то, когда-то происходило с кем-нибудь. Потом я испугалась. Однако через несколько дней успокоилась и решила проверить себя еще раз, понять, сумасшедшая я или нет. А когда получилось, тогда и понеслось.

Я рассказала про заставку на компьютере – пражскую площадь. О том, как после нее окончательно убедилась в существовании новых непонятных навыков. Как «прыгала» по городам, скупая в книжном открытки и календарики с изображениями интересных и привлекательных для посещения мест. Без утайки описала неудачный опыт в Нью-Йорке и удачный в Италии, Японии, Австрии. Много где.

Иногда я косилась на Дрейка, пытаясь определить по его лицу реакцию на свои слова, но это оказалось так же сложно, как определить, злится ли на тебя Джоконда, хитро улыбаясь с картины Леонардо да Винчи. Попросту невозможно.

Через какое-то время он спросил:

– Можешь ли ты переносить с собой вещи?

– Нет.

Пришлось признаться и в печальном опыте с сумочкой и пропадающих из пальцев монетках.

– Словом, пользы от моих умений мало. Ни денег с собой взять, ни кофе попить.

– Перемещения по твоему собственному миру объяснить можно, – медленно произнес Дрейк. Я уже хотела попросить, чтобы собеседник объяснил и мне тоже, ведь я-то до сих пор пребывала в неведении, но он уже продолжил фразу: – А вот как ты оказалась на Уровнях, до сих пор неясно. Это тебе не в соседний город скакнуть. – Он посмотрел на меня. В упор. На этот раз без тени раздражения, больше с интересом. – Что именно ты представила перед тем, как перенеслась сюда в первый раз?

– Парк.

Отрицательное покачивание головой.

– Этого мало. Не сработало бы.

– Деревья вокруг, спокойствие.

– Мало.

– Листья на дорожках, хороший город вокруг, без деталей, правда.

– Недостаточно.

Я расстроенно пожала плечами, напрягла память.

– Фонтан еще.

Дрейк хищно прищурился, на этот раз почти впился взглядом:

– Какой фонтан?

– Ну там фонтан был, между деревьями. Чаша старая, вода льется в маленький бассейн. На ней еще рисунок есть – орнамент цветочный.

– И ты представила этот фонтан? В деталях? – с каким-то непонятным выражением спросил Дрейк.

– Да. Очень детально.

Повисла тишина.

Собеседник отвернулся к горизонту. Вероятно, что-то понял, поскольку некоторое время вопросов не задавал. Весь погрузился в свои мысли, а я – в свои.

Неужели существует другой мир?

Я, конечно, давно поняла для себя, что человеческие возможности шире тех рамок, в которые люди себя загоняют. Но чтобы другой мир?

Город на горизонте сверкал небоскребами, где-то вдалеке гудел машинами, людской речью, разнообразными запахами и звуками, присущими любому мегаполису. Кто бы знал, что это место находится не пойми где, а сразу и не подумаешь. И верилось ли в это до конца? Я пока не знала. Не могла разобраться в спутавшихся комом, как после трехчасовой игры котенка с клубком бабушкиной пряжи, мыслях.

– А речь? – Я не удержалась и отвлекла представителя Комиссии. – Почему я ее понимаю? Не сразу, правда, будто с задержкой сначала.

Мужчина в форме, вопреки моим опасениям, не рыкнул, ответил, все еще пребывая в размышлениях:

– Здесь очень много людей из разных миров. Мы ввели единую речь, ее понимают все, кто пересекает границу.

– Ясно, – тихонько ответила я, опасливо поглядывая на хищный профиль, уже зная, каких реакций можно ждать от этого человека, если что-то сказать неверно.

Хотя надо признаться, что его профиль в эту минуту не выглядел таким уж хищным. Властным – да. Жестким – тоже. Будто человек глубоко задумался.

Вернулось ощущение из сна.

О том, что он знает много. Очень много. Недаром его глаза – два тоннеля, ведущие в бесконечную глубину Галактики. Теперь я поняла свои ощущения во сне той ночью, – правда. Если кто и сможет дать ответы на мои вопросы, так только Дрейк.

Но как попросить об этом? Как объяснить, что мне важно узнать больше?

Наверное, у многих жажда знаний. Но это не значит, что до каждого снизойдут.

Пока я барахталась в океане надежд и сомнений, прозвучал новый вопрос:

– Кто еще знает про твои способности?

– Никто.

– Мне нужна правда. В данном случае – обязательно.

Я обиделась:

– У вас же в голове сканер встроен для определения лжи, посмотрите сами. Никто не знает!

Он внимательно посмотрел на меня. Опять возникло ощущение, что меня разложили, как шкатулку, выдвинули все ящички и отделения. Была у меня такая в детстве.

– Как получилось, что прошел почти месяц, а ты никому ничего не сказала?

– А кому сказать? Подружек близких нет. Мама решит, что я головой от одиночества тронулась, объяснит для себя это как-нибудь, конечно, чтобы дочь не корить. Бабушка вообще креститься начнет, упомяни я ей про такое. Коллегам? Докторам? Психиатрам? Кому говорить-то?

– А как получилось, что ты начала представлять тот фонтан? Зачем?

Я замолчала. Понурилась.

Не рассказывать же ему, в самом деле, про тот день. Замученного детьми Мишку, деньги на операцию, бабушку едва живую.

Но я зря недооценила проницательность собеседника.

– Тебя толкнуло что-то на это? Стресс? Горе? Были какие-то сильные эмоции? Ты от чего-то пыталась сбежать? От жизни?

Я упрямо поджала губы.

Потом кивнула.

– Ясно, – только и обронил он.

– Таких совпадений один на миллиард.

Дрейк расхаживал по кабинету, куда вернулся для разговора с коллегой, оставив девушку греться под солнцем на крыше.

Кабинет, вроде бы прежний, теперь преобразился до неузнаваемости, на стене развернулись экраны, уже закончившие просчеты вероятностных совпадений на основе данных, внесенных в базу минутой ранее.

На столе, что еще недавно пустовал, теперь перед Джоном Сиблингом стоял компьютер. На мониторе застыло изображение паркового фонтана: сверху чаша, украшенная цветочным орнаментом, внизу маленький бассейн.

Джон, как и Дрейк, размышлял над услышанным. Нет, он не присутствовал при разговоре на крыше, но представителям Комиссии были доступны более широкие опции получения информации, нежели личное присутствие, поэтому Сиблинг знал детали.

Зашуршал серебристый рукав, когда он повернулся и посмотрел на широкий продолговатый экран, усыпанный цифрами.

– Значит, можно не бояться, что другие придут тем же путем.

– Не придут. Вероятность почти нулевая, сам видишь, – ответил Дрейк. – Эта девчонка не просто не использовала порталы или настроенные каналы, она работала напрямую с материей, не подозревая об этом.

– Угу.

Дрейк указал пальцем в угол экрана, качая головой:

– Вот тебе и то самое совпадение, вероятность которого невероятно низка. Я не верю, что кто-то или что-то извне помогло ей увидеть именно эту картинку.

Джон усмехнулся и потер светлую щетину на подбородке.

– Все-таки почему, представив фонтан, она оказалась не в одном из городов своего мира, а переместилась сюда?

– Потому что в точности такого фонтана в ее мире не нашлось. Но нашелся в ближайшем – нашем. Сюда ее и перекинуло. Не представляй она столько деталей, Вселенная воспроизвела бы для нее любой фонтан с подходящей окружающей средой. Но девчонке для чего-то понадобилось воображать детали, сосредоточиваться на них, скрупулезно рассматривая цветочный орнамент на чаше. Поскольку таких объектов в ее мире не создано, ее закинуло к нам.

– А если бы такого объекта вообще не существовало ни в одном из миров? – нахмурил светлые брови Сиблинг. С такой ситуацией пришлось столкнуться впервые.

Дрейк повернулся к коллеге:

– Тогда Вселенной пришлось бы создавать совершенно новый объект, не существовавший ранее, но на такое силы У одного человека не хватило бы. Это точно не ее случай. – Он пожевал губами. – Не думал я, что кто-то в их мире может научиться работать с энергией. А эта сразу к материи. С места в карьер, по-другому и не скажешь. Одним требуются годы, чтобы изменить хоть одно укоренившееся в голове убеждение на новое, непривычное, а другим, видимо, достаточно одной критической ситуации, чтобы начать менять вокруг себя реальность с невероятной скоростью.

– Ладно, хоть не каждый такой умелец в критической ситуации начинает представлять наши фонтаны. А то хлебнули бы, – проворчал Джон. – Ну что, я снимаю общую тревогу?

– Снимай. А я пойду на крышу, закончу разговор с нашей гостьей.

Когда Дрейк вышел из кабинета, Сиблинг что-то сосредоточенно печатал на клавиатуре.

Я почувствовала его еще до того, как услышала шаги за спиной. У этого человека странная особенность спрессовывать и утяжелять вокруг себя воздух, поэтому пропустить его появление решительно невозможно.

Оторвавшись от созерцания далекого пейзажа, я повернулась и посмотрела на приближающегося мужчину. Лицо его, по обыкновению, было спокойно и непроницаемо.

Чего ждать – хороших новостей или плохих? Задержат меня здесь или же дадут уйти? Только бы обошлось! Только бы не ограничили свободу перемещений, дома ведь мама, бабушка, Мишка. Им без меня никак.

Дрейк подошел, я поднялась с бетонного блока, на котором сидела, обеспокоенно вглядываясь в его лицо.

– Ну что ж, Бернарда…

Я едва сдержалась, чтобы снова не поправить его, но решила, что перебивать не время.

– Мы пришли к выводу, что задерживать тебя не имеет смысла. То, что нам нужно было узнать, мы узнали и согласны отпустить тебя, однако обговорив некоторые моменты.

Я облегченно выдохнула. Да что там – обрадовалась.

– Значит, вы не будете меня… изучать? – непроизвольно вырвался наболевший вопрос.

– Изучать?

– Ну да. Исследовать мои странности, колоть всякой гадостью, держать взаперти, как странное животное.

По мере того как я заканчивала фразу, взгляд Дрейка становился все более саркастичным, а мой голос все более неуверенным. Казалось, что стоящий напротив человек сейчас огорошит меня чем-нибудь наподобие: «Зачем инопланетному разуму изучать дождевых червей?»

Но Дрейк, вопреки ожиданиям, ответил сдержанно. Почти вежливо, если не обращать внимания на циничный вид.

– Нет, не будем. Нам известно достаточно. Спасибо, что согласилась ответить на интересующие вопросы. Теперь к другому. Ситуация в том виде, в котором она есть сейчас, для нас не проблема. Но может стать таковой, если о твоих способностях и твоем визите сюда станет известно другим людям.

– Я не буду болтать, что вы…

Он перебил меня жестом руки:

– Риск мне не нужен. Если хочешь отсюда уйти, то только при условии, что я наложу запрет на разговоры об этом с кем бы то ни было.

Я осеклась. А потом осторожно и подозрительно поинтересовалась:

– А как вы его наложите, этот запрет?

Он улыбнулся. Холодно и жестко.

– Это быстро. И не больно. Ты согласна?

– Выбор, в сущности, у меня невелик.

На самом деле его не было вообще. Но артачиться не следовало. Вот и нашелся подводный камень на пути к свободе.

Хотя что я теряю? И раньше-то ни с кем об этом не говорила, не стала бы и теперь. Одно дело – прослыть нелюдимой, совсем другое – дурой или свихнувшейся. Но принудительное воздействие сродни кости в горле – мало хотелось прибегать к этому методу, если существовали другие варианты, но, кажется, это не тот случай.

– Как именно вы это сделаете?

– Я просто посмотрю тебе в глаза. Не дольше трех секунд. После чего, если у тебя когда-нибудь возникнет желание заговорить об этом, твой рот просто не откроется. Вот и все.

Я несколько растерялась и прочистила горло.

Ну и дела! Неужели такое всерьез возможно? Да их самих бы в наше ФСБ на изучение.

– А без этого никак? Может, я просто пообещаю, бумаги подпишу?

– Нет, – бросил Дрейк. Он был непреклонен, как статуя Юлия Цезаря в Зимнем дворце.

Я махнула рукой:

– Ладно. Делайте. Только пусть этот ваш метод не распространяется на другие темы, а то вообще говорить с людьми перестану, а я и так-то…

– Посмотри на меня, – приказал мужчина в форме, не дослушав, чего я там «и так-то».

Я подчинилась.

Серо-голубые глаза замерли на мне. Казалось, секунду они были просто на поверхности – на моих зрачках, а через мгновение уже где-то внутри, в самом центре головы. Быстро, холодно, неприятно. Будто кто-то хирургически точной рукой в перчатке раздвинул мысленные заслоны, проникая к скрытым слоям сознания, чтобы внести поправки, в то время как находящийся под наркозом мозг не успел даже отреагировать на вторжение.

– Все, – только и сказал мужчина напротив. И его глаза стали обычными, а не смазанным анестетиком скальпелем, но смотреть в них больше не хотелось.

Я отвернулась и поморщилась.

Боли действительно не было. И заняло все не дольше трех секунд, как он и обещал. Вот только осталось в районе лба какое-то противное ощущение. Причем не с внешней стороны, а с внутренней. Я нервно его потерла.

– Это сейчас пройдет.

– Все, теперь я свободна?

– Да, можешь идти. Провожать тебя, как я понимаю, не нужно. Тебе любая стартовая площадка подойдет.

Послышалась в его голосе скрытая ирония или показалось?

Противное ощущение прошло. Я вдруг поняла, что мой ночной гость из сна сейчас просто развернется и уйдет.

И что? И все? Вот так и закончится? Откуда-то, удивив меня саму, поднялась волна разочарования.

«Динка, ты чего?»

Не я ли боялась ехать на встречу неизвестно с кем? Не я ли боялась здесь остаться? Не я ли мечтала оказаться в родной любимой комнатушке как можно скорее? Так вот она, свобода, правильно он говорит – стартуй и домой!

Вот только… почему-то не хотелось.

А внутри царил странный коктейль из паники и расстройства. Нет-нет! Ведь я еще ничего не узнала. Ни о мире этом странном, ни о городах, ни об укладе жизни, вообще ни о чем. А уже домой?

Вокруг, невзирая на мои чувства, дул теплый ветер. Гудели машины. Где-то вдалеке ходили люди, которым было все равно, что именно происходит на крыше одного из домов, им невдомек, что я вообще существую на одной из этих крыш в данную минуту.

Им-то ладно, а что делать мне?

Как быть с тем, что товарищ этот сейчас, скорее всего, уйдет навсегда? Кто мне тогда сможет объяснить хоть что-нибудь? Это ведь им все понятно, не мне!

Заметив нетерпеливое движение серебристой куртки, я быстро выпалила:

– Стой! – Потом судорожно прикрыла рот рукой и поправилась: – То есть стойте.

Темно-русые брови вопросительно приподнялись.

– Простите, я просто переволновалась. Дело в том, что вы не сказали, можно ли мне сюда приходить? Понимаю, это ваш мир, и коль скоро вы сочли меня неопасной и запретили говорить, можно ли я буду гостить здесь?

Он молчал.

А мне очень хотелось получить согласие.

Ведь если он скажет «нет», тогда навсегда закроются двери в «прекрасное далеко», которое я даже не успела исследовать.

– Я не буду гадить, не буду ни с кем говорить! Не буду спрашивать про карты континентов, агитировать за жизнь в других мирах! – Хотелось добавить, что пальцами и яйцами в солонку я тоже лазить не буду, но, похоже, с чувством юмора у Комиссии напряженка. – Пожалуйста, не отсекайте для меня эту возможность!

Сама не знаю отчего, но я чувствовала важность этого момента. Переломность. Как ключевую точку на линии судьбы, развилку, от которой дорога пойдет либо в правильном направлении, либо навсегда завязнет и потеряется в скучном тупике.

Дрейк молчал. Рассматривал меня. Наполовину холодно, наполовину равнодушно.

«Нет», – прозвучало бы, по моим предположениям, процентов на девяносто.

– Хорошо, – наконец ответил он. – Появляйся. Вреда я не вижу. Только не в этом здании и не у Мака в машине – он может неадекватно среагировать и пришибить ненароком.

Мистер Ледяной, оказывается, еще и шутить умеет. Странно и на свой лад, но все-таки.

Я от облегчения даже вытерла ладони о джинсы, чего зарекалась не делать. Заметив это, тут же смутилась и сцепила руки в замок.

Дрейк повернулся, чтобы уйти.

Зашуршала серебристая ткань, блеснула на рукаве полоска. А мне снова стало обидно, захотелось что-то сказать.

«То ты домой рвешься, то тебя палкой назад не вытолкаешь».

Возникло неоднократно преследовавшее меня сегодня чувство дежавю. Нахлынули знакомые необъяснимые эмоции.

Он был уже почти у двери в будку, когда я крикнула широкой спине:

– А вы знаете, что заставило меня вернуться в этот мир?

Дрейк остановился. Стал в профиль.

– Вы. Это были вы! Я видела сон этой ночью. Вы стояли в парке, а я бежала за своим котом, когда наткнулась на ваши ноги. А когда увидела вас, поняла, что…

Теперь он повернулся всем корпусом. Стоял и смотрел, прищурившись.

Времени на то, чтобы закончить, не хватало. Нужно было торопиться.

– Я поняла, что вы друг. И можете научить меня всему. Вы ведь можете это, правда?

Дрейк нахмурился.

– Научить тебя чему? – спросил он.

– Научить меня большему, чем я могу сейчас. – От волнения я снова вытерла руки о джинсы. Коленки мелко подрагивали, хотелось срочно сесть куда-нибудь. – В том сне я поняла – вы единственный, кто может меня научить.

Он не ответил.

Просто развернулся и ушел.

А я в сердцах едва не сплюнула прямо на землю. Черт бы его подрал, этого Дрейка! Ну что за привычка уходить, не ответив!