Текст книги "Верность в Тени"

Автор книги: Вероника Иден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

Глава 38

Леви

Мы снова встречаемся с Колтоном и Джуд на веранде за коттеджем. Линия деревьев освещается мигающими красными и синими огнями на другой стороне участка. Каждая из девочек прячется за занавесками, сорванными с высоких окон в сторожке, чтобы прикрыться. Один носит пиджак Колтона, а другой размахивает серебряным подсвечником в качестве оружия.

Блондинка с искоркой вызова в глазах кивает Роуэн и Айле.

–Пенн, готов к рандеву в ближайшее время, – приказывает Рен по связи.

–Я готов,жду , когда ты будешь готов, – отвечает он.

–Давай зажжем его.

–Позвони Пиппе – говорю я Джуд.

Мы двигаемся, как тени под покровом ночи, пересекаем лужайку за сторожкой, чтобы добраться до леса. Домик расположен за экстравагантным поместьем, в котором проходил маскарад, скрывая его от посторонних глаз, но он недалеко от главного особняка. Отсюда мы можем видеть патрульные машины, заполняющие переполненную подъездную дорожку перед поместьем. Вспышки камер время от времени освещают ночь.

Снаружи больше людей, чем было в театре.

–Похоже, вечеринка окончена. Когда мы ходили по бальному залу, мы рассовали несколько дополнительных подарков по карманам и кошелькам, – говорит Колтон.

–Это что, акробатка?

Исполнители в совершенно других костюмах, чем те, что в бальном зале, и команда негодяев на манеже перемежаются беспорядком людей, мечущихся вокруг. Те, кто кажется более спокойными, должно быть, из гостей негласного общества, которые действительно верили, что они были там, чтобы увидеть развлекательное представление, а не потрепанный подземный аукцион.

Джуд говорит тихим, четким голосом по телефону, обшаривая линию деревьев.

–Я не вижу служебной дороги, Пип. Тебе нужно быть более конкретным.

–Вот.—Я указываю через его плечо на место, где деревья более разделены.

–Ты иногда пугаешь, – говорит Джуд.

–Да, мы уже в пути.

Когда он машет нам, чтобы мы следовали за ним, мы следуем за ним, следя за всеми охранниками, которых мы пропустили. Девочки встревожены, некоторые из них плачут от пережитого потрясения. Их тихие крики выворачивают что-то у меня в груди. Я уже давно не испытывала сочувствия ни к кому другому, но я понимаю кое-что из того, что пережили эти девушки после того, как их похитили с улицы.

–Теперь с тобой все будет в порядке.– Айла отходит от меня, держа наши пальцы вместе. Она потирает спину одной девушке.

–Наши друзья-офицеры полиции, и они отвезут вас в безопасное место.

Как только мы подойдем ближе, станет легче разглядеть служебную дорогу за поместьем, которая идет вдоль линии деревьев и параллельна официальной подъездной дорожке, чтобы не было видно доставки и других неприглядных транспортных средств.

У Пиппы выстроилась очередь внедорожников с работающими двигателями.

Она шагает в облаке теплого выхлопа в конце очереди. Когда она замечает нас, она бросает взгляд в сторону мигающих огней в передней части дома и жестом показывает нам поторопиться.

–О, конечно, мы делаем всю грязную работу, но ты торопишься убраться отсюда, – сардонически говорит Рен.

–Просто сделай это быстро. Уорнер вышел вперед, готовый взорвать прокладку, крича о поджигателе, – говорит она.

–Хорошие были времена.—Джуд напевает.

–Я не насыпал в них столько пороха, – говорит Колтон.

–Не настолько, чтобы вызвать в лучшем случае ожоги более чем второй степени. Ровно настолько, чтобы вызвать хаотическое отвлечение внимания.

Он шевелит бровями. Девушка, которой он отдал свой пиджак, краснеет, плотнее запахивая лацканы.

–Ты им доверяешь?—Я вздергиваю подбородок в сторону ряда внедорожников.

–Они не собираются развернуться и попытаться набить свои карманы и вернуть этих девочек туда, откуда мы их спасли?

Пиппа усмехается.

–Нет. Я им доверяю. Они хорошие ребята,– Ее тяжелый взгляд скользит по каждому из нас.

–Ребята, которые понимают реальную ценность справедливости, а не правосудия, служили только тому, кто больше заплатил.

Рен поднимает брови и лезет в свой испорченный пиджак. Он протягивает пачку документов из офиса Стоуна.

–Сверь даты, когда жертвы пропали без вести, с датами поступления. И включи компанию "Касл Деливери Ко" в свой следственный радар для получения дополнительных доказательств.– Когда Пиппа тянется к нему, он выдергивает его за пределы досягаемости.

–Это не делает нас честными. Ни в коем случае.

Ее губы образуют тонкую линию.

–Надо же с чего-то начинать.—Ее внимание перемещается мимо Рена, задерживаясь на Джуд, прежде чем перейти к девочкам.

–Дамы, мы отвезем вас в безопасное место. У нас есть одежда, душ, горячая еда и люди с медицинской подготовкой, готовые для вас. Я знаю, что вы пережила нечто невообразимое. Теперь все кончено. Я обещаю.

У многих из них на глазах блестят свежие слезы облегчения. Они двигаются, чтобы забраться в внедорожники. Некоторые из них плачут от счастья, когда обнаруживают, что девушка, которая осталась в театре, находится внутри одного из транспортных средств. Блондинка останавливается рядом с Роуэн и возвращает пистолет.

–Спасибо, – говорит она.

–Ты единственная, кто выжила. Это все благодаря тебе. – Роуэн улыбается ей. В нем есть оттенок грусти.

–Ваши друзья и семья будут по-настоящему счастливы, когда снова смогут вас обнять.

Из Айлы вырывается огорченный звук. Она бросается на Роуэн, чуть не сбивая ее с ног в своем стремлении обнять ее. У Роуэн перехватывает дыхание, и две девушки прижимаются друг к другу.

Пока девушки грузятся в внедорожники, Колтон обходит ряд машин. Он роется в карманах и трогает колесные колодцы, затем фотографирует каждую пластинку. Он возвращается к нам и, увидев мою приподнятую бровь, пожимает плечами.

–На всякий случай.– Он поднимает свой телефон, показывая сигналы GPS для установленных им трекеров.

–Я хочу убедиться, что они отправятся по адресам, которые я им дал.

–Все вышли, верно?—Вопросы Пенна по связи.

–Да, – подтверждаю я.

–Айла.—Как только я привлекаю ее внимание, я киваю в сторону домика. —Смотри.

Рен притягивает Роуэн к себе, и я снова прижимаю Айлу к себе. Чертовски приятно видеть, как вылетает первое окно, дым вздымается в ночь над пламенем, лижущим стену домика.

Айла выпрямляет спину, расправляя плечи. У нее вырывается дрожащий, облегченный вздох. Она поднимает голову и пристально наблюдает, как место ее худшего кошмара охвачено пламенем. Благоговейно изучая ее, я впитываю маленькие игры эмоций на ее прекрасном лице, которые пронзают мое сердце. Ей больше никогда не придется бояться того, что она пережила.

Мы сделали это. Мы, блядь, снова выиграли. Я глажу ее по спине, представляя тот день, когда смогу наконец покончить со своим собственным кошмаром.

И я это сделаю. Я слишком долго позволял своему дяде безнаказанно поступать со мной и моей матерью. Он верит, что ему все сошло с рук, но я готова прийти за ним. Теперь его очередь, и я не успокоюсь, пока он не будет бояться теней каждый раз, когда он в темноте, потому что тени там, где я живу.

Колтон обеими руками отмахивается от здания. Это займет всего несколько минут, пока все здание не охватит огонь, зажженный Пенном. Люди в передней части поместья понимают это, и их огорченная болтовня эхом отдается от верхушек деревьев. Кто-то кричит, чтобы вызвали пожарных.

Пиппа дважды ударяет по последнему автомобилю и бросает прощальный взгляд на Джуда.

–Я сделаю все, что смогу, чтобы сохранить это в тайне.

–Тебе лучше так поступить, малышка.– Джуд пристально смотрит на нее, проводя большим пальцем по губе.

Ее плечи напрягаются, и она отводит взгляд. Она садится во внедорожник, и караван едет по служебной дороге с выключенными фарами.

Мы держимся в тени, когда Уорнер и другие офицеры в форме пробираются в темноте с фонариками.

–Мы должны идти сейчас, если не хотим, чтобы нас поймали,– говорит Рен.

–Пенн?

–Уже в пути. Машина для побега находится на другом конце служебной дороги.

Взяв Айлу за руку, я одним глазом наблюдаю за офицерами, пока мы продвигаемся через линию деревьев на краю леса. Я замираю, как только мы проходим мимо горящего домика, когда замечаю что—то знакомое-осыпающиеся, обугленные руины башни за Замком Королевского общества.

–Черт возьми,– Я шиплю.

–Неужели я единственный, кто это видит?

–Что такое ...—Джуд прерывается и делает глубокий вдох. —нет.

Рен замирает, оглядываясь на горящее здание.

–Меня вытащили в поместье на маскарад, и я понятия не имел, что здесь было,

Взгляды Роуэн и Айлы перескакивают с одного на другого. Айла изучает мое лицо.

–что не так?

–Мы были здесь раньше, – говорю я.

–Пять лет назад.

В ночь, когда Джуда арестовали. Той ночью, когда Пиппа предала нас. В ту ночь, когда мы устроились на нашу первую работу.

Та, которая пошла так плохо, что закончилась смертью девушки. Как же эта связь никогда не приходила нам в голову? На Сиенну

напали в отдаленном месте. Это так близко совпадает с историей Айлы, за исключением того, что вместо того, чтобы отвести ее в спальню, Сиенна сказала, что это произошло в башне. Мы сожгли его дотла, но тогда не знали, как замести следы.

Джуд была арестован за поджог, потому что Пиппы не было там, где она должна была быть.

Тогда мы были просто детьми. Теперь мы знаем лучше.

Я провожу рукой по челюсти.

–Это не имеет значения. Давай просто уберемся отсюда к черту, пока история не повторилась,

У Пенна есть "Эскалада", на которой я приехал сюда, готовая и работающая на холостом ходу, украденная у камердинера. Пока остальные садятся, я на секунду оставляю Айлу при себе, баюкая ее разбитое лицо.

–Это последний раз, когда кому-либо из нас когда-либо придется иметь дело с похищением, – обещаю я.

–И в последний раз, когда я позволил тебе уйти от меня.

Губы Айлы изгибаются в красивой улыбке, которая озаряет мой мир. Я притягиваю ее к себе в поцелуе, мой язык успокаивает порез на ее губе. Когда она в безопасности в моих объятиях, мир становится самим собой.

Глава 39

Айла

Безумие бала-маскарада выплеснулось на сайты сплетен в последующие дни и, как огонь, превратило снежные комки в трендовые хэштеги.Этого внимания достаточно, чтобы заглушить теги в Instagram о моих отношениях с Леви, но мы действительно становимся актуальной темой. Мы – единственная истинная вещь, которая произошла той ночью. Любое другое диковинное объяснение, которое только можно вообразить, имеет место – утечка газа является самой популярной причиной пожара.

По крайней мере, мемы о сжигании богатых забавны, чтобы облегчить боль скрытой правды.

Там нет упоминания об операции, которую мы остановили, или о каких-либо коварных вещах, за которыми стоял Сайлас Стоун. Его останки не были найдены, что заставляет меня задуматься, было ли у Пенна время вытащить все эти тела, или Общество Королей контролирует информацию. Мы знаем, что Уорнер возглавляет расследование со специальной оперативной группой, в которую не входит Пиппа. Она отправила нам обновленную информацию вместе с фотографией девушек, которых мы освободили, подтверждая, что все они в безопасности.

Я ничего не слышала от своих родителей после того, как вернулась в Гнездо, намереваясь больше никогда не переступать порог поместья Вонн, как только Леви, Роуэн и Колтон помогли мне спасти некоторые из моих любимых вещей, которые заставляют меня чувствовать себя сильной и удивительной. Что касается меня, то я не имею к ним никакого отношения, вычеркивая их токсичность из своей жизни.

На выходе Роуэн спросила, что я планирую делать с моим обучением и занятиями без доступа к моему трастовому фонду. Леви вмешался, сказав, что он обо всем позаботится. Как бы я ни была благодарна ему за заботу обо мне и за то, что он настаивает на том, что мне не о чем беспокоиться, я разберусь с этим. Может быть, найду работу, чтобы я мог постоять за себя. Мне не нужны деньги, пока со мной люди, которые мне дороги больше всего.

С каждым днем восхода солнца я буду открывать для себя жизнь на своих условиях, свободную делать свой собственный выбор.

Леви находит меня потягивающейся в комнате, которую я назвала своим танцевальным пространством, когда впервые приехала в гнездо. Для него это комната предварительного заключения с сомнительными темными пятнами от прошлых допросов, но я привык думать о ней как о своей. Акустика просто убийственная, и как только Роуэн и Джуд помогли мне принести раскладной коврик, чтобы покрыть бетон, я танцую босиком в свое удовольствие под взрывную музыку.

Мой преподаватель по танцам написал мне вчера по электронной почте, чтобы спросить, нужно ли мне передать свои выступления на показ в следующие выходные, предложив разрешить мне выступить в частном порядке, когда я буду готова. Это было любезно с ее стороны предложить, но к черту это. Я усердно работал над своим заданием и готов показать его всему миру.

Теперь, когда я вырвалась из-под контроля родителей, я могу полностью осознать свою любовь к танцам. Я хочу исследовать это больше, не уверенный, хочу ли я сделать карьеру в качестве исполнителя, или меня больше тянет учиться настолько, чтобы стать сертифицированным учителем, чтобы показать детям, как движение с вашим телом помогает освободиться и справиться с плохими чувствами. Независимо от того, какой путь я выберу, я знаю, что у меня будет поддержка, которая ободрит меня.

– Ты планируешь разыграть спектакль ”безмолвный ползучий наблюдатель", ворчун? – Я поддразниваю его, когда он, не говоря ни слова, прислоняется к стене.

– Мне нравится смотреть, как ты двигаешься. – Губы Леви подергиваются в намеке на улыбку. – Покажи мне хорошее шоу.

– Я знаю, как работает этот разум. – Я заканчиваю растягиваться и включаю песню, приглушая музыку. Когда я встаю в исходное положение, на моем лице расплывается ухмылка. – Что тебе действительно нравится, так это оценивать меня, чтобы спланировать твой следующий сеанс пыток.

– Тренировка, – автоматически поправляет он.

Моя ухмылка растягивается, и я позволяю музыке увлечь меня, звуку поднять меня вверх. Она забирает все негативные чувства, беспокойство и стресс, смывая их, как приливы и отливы океанских волн с каждым подъемом и падением песни. Закрыв глаза, я кружусь, прыгаю и двигаю руками по изящным дугам, представляя историю своей свободы, которую я рассказываю этим танцем. Слезы щиплют мои глаза, когда я достигаю меланхоличной точки песни, но они не грустные.

Это потому, что я горжусь собой.

Леви позволяет мне дойти до моей любимой части танца – потому что я слишком хорошо усвоила, что от него ничто не ускользнет, – прежде чем он обнимает меня. Как обычно, когда он хочет быть незаметным, он делает невозможным узнать или услышать, что он движется, пока он уже не захватил вас. Я прикусываю губу зубами и меняю свою хореографию, обвивая руками его шею. Его умение так хорошо двигаться помогает ему улавливать ритм, и он сотни раз наблюдал, как я исполняю этот танец.

Поднимая меня, он уравновешивает мой вес на своем бедре. Я провожу рукой по его зажившему лицу, утыкаясь носом в челюсть, прежде чем приготовиться взлететь в воздух. Он считывает давление и сдвиг в моих мышцах, давая мне трамплин, который мне нужен, чтобы выполнить пируэт в воздухе, приземляясь на корточки. Его рука хватает меня за предплечье и направляет обратно в его объятия.

Музыка продолжается, но Леви завладевает моими губами в глубоком, жадном поцелуе. Радостный, расслабленный смех вырывается из меня.

– Давай, – говорит он.

– Что случилось? – Я подхожу к краю своего коврика, чтобы взять бутылку с водой.

– Мы выходим. Не спрашивай меня, где, ты узнаешь, – продолжает он, когда я открываю рот.

– Такой скрытный. – Я слизываю капельку воды с губы, и он отслеживает мое движение. – Должен ли я переодеться? Требуется ли для этого полный макияж на лице, или это прогулка, где я могу испачкаться?

Его пустое лицо ничего мне не говорит, даже когда я надуваю губы. Он сокращает расстояние между нами, хватает меня за подбородок и целует до тех пор, пока я не забываю, о чем был мой вопрос.

– Или мы могли бы остаться здесь, – шепчу я ему в губы. – Мы еще не окрестили танцевальную студию.

– Комната ожидания, – грубо отвечает Леви. – Как бы это ни было заманчиво, тебе это понравится. Давай, принцесса.

Он берет меня за руку, и я следую за ним. Я переодеваюсь из своей танцевальной одежды в джинсы и коричневую блузку с сердечками под кожаной курткой, которую я выбрала в магазине с Роуэном, как только вижу, что он остается в своих фирменных темных джинсах и толстовке с капюшоном Университета Торн-Пойнт.

– Это очень похоже на свидание, – отмечаю я, когда мы садимся на его мотоцикл.

Он гладит мою ногу, сжимая мое бедро, когда мои руки сжимаются вокруг него.

– Не отпускай.

– Никогда.

Я прижимаюсь щекой к его спине, и улыбка расплывается от его успокаивающего пряного землистого запаха.

Мы плутаем по улицам города в предвечернем свете. Все окутано оранжевым сиянием осени, сигнализирующим о переменах. Это не единственное изменение, приведенное в движение.

Так много изменилось, и не все из этого хорошо. Однако я предпочитаю сосредоточиться на позитиве. Я жива, здорова, и у меня есть семья. Может быть, они и не мои биологические родственники, но они любят меня так же сильно, как я люблю их.

Леви подъезжает к ряду магазинов на втором этаже большого исторического кирпичного здания с арочными окнами. Само здание, похоже, вышло из употребления. Мы слезаем с его велосипеда, и он ведет меня в тату-салон посередине.

– Что мы здесь делаем?

– У меня назначена встреча. – Леви кивает девушке за прилавком с пышными рукавами.

Должно быть, именно сюда он ходит за всеми своими чернилами, потому что знает всех в магазине. Забавно думать о нем как о мрачном и задумчивом одиночке, когда он действительно открывается – только людям, которых считает достойными.

Я зачарованно наблюдаю, как он снимает толстовку, обнажая свои порезанные, рельефные мышцы, покрытые татуировками. Я на мгновение отвлекаюсь, нанося на карту большое змеиное тело, обвивающееся вокруг его бока. Каждая из его татуировок – произведение искусства. Это ключи к познанию его – кусочки его жизни, его интересов, того, что для него важнее всего.

Художник показывает Леви рисунок в своем альбоме для рисования, и глаза Леви одобрительно блестят. Я наклоняюсь, чтобы заглянуть, и он закрывает мне глаза, приближая губы к моим ушам.

– Пока не смотри. – Его язык скользит по мочке моего уха, кольцо в губе касается ее, когда он понижает голос. – Будь хорошей девочкой для меня.

Дрожь пробегает по моему позвоночнику, и жар пульсирует в моей сердцевине. Прикусив губу, я наклоняю голову, вглядываясь в него сквозь ресницы.

– Могу ли я что-нибудь выбрать? Он ухмыляется.

–Продолжай. Я вернусь сюда. – Прежде чем я отстраняюсь, он притягивает меня обратно к себе, чтобы украсть поцелуй. – Выбери все, что захочешь.

– В таком случае, у меня на заднице будет большая корона принцессы, – нахально говорю я.

– Только если там написано, что эта восхитительная маленькая задница принадлежит Леви Астору, прикоснись к ней и умрет, – грохочет он.

Мой смех эхом разносится по магазину, когда я танцую, чтобы потусоваться с классной цыпочкой впереди. Она достает айпад и вместе со мной просматривает цветочные узоры, затем набрасывает то, что я описываю, что вызывает у меня нарастающее волнение. Я не получу его сегодня, но мне не терпится показать Леви.

Татуировка, которую мы создаем, представляет собой корону, окружающую нож, завернутый в шипы. Некоторые шипы распускаются в цветы. Результат получается одновременно красивым и крутым.

Слишком взволнованный, чтобы сдерживаться, я беру айпад художника и нахожу Леви сзади, чтобы показать ему, подпрыгивая на цыпочках.

– Что ты думаешь? Там не было места для того, что ты сказал, но мы оба знаем, что я твой и только твой.

Он уставился на меня, затем его внимание переключилось на татуировку, которую я сделаю, как только запишусь на прием. Эти красивые темные глаза горят, и он медленно проводит языком по нижней губе.

Прежде чем он отвечает, мой взгляд останавливается на его груди, мое дыхание прерывается. Его татуировка почти завершена. Он сидит над его сердцем, и дизайн ошеломляет меня. Это голубой цветок с солнцем.

– Тебе это нравится?– спрашивает он. – У тебя есть цветок.

– Я сделал это. Этот не умрет.– Он цепляет одну из петель ремня на моих джинсах и притягивает меня ближе. – Это цвет твоих глаз.

– О. – Мое сердце переполняется, и говорить становится трудно из-за комка, который образуется у меня в горле. Наклоняясь, я целую уголок его рта. -Такой романтичный, сварливый.

–Только для тебя, принцесса, – хрипит он. – Всегда только ты.

Его яростная любовь ко мне иногда переполняет меня. Я так свободно дарю свою любовь всем, кто меня окружает, но не всегда получаю ее взамен. С моими друзьями они возвращают его в десятикратном размере.

С Леви это в геометрической прогрессии больше, чем это. Ему не нужно говорить это словами или цветами. Он говорит об этом в своих действиях, в том, как он заботится о том, чтобы защитить меня, проливая для меня кровь, убеждаясь, что я знаю надлежащую форму, чтобы защитить себя, в татуировках, которые он наносит на свою кожу.

Леви любит меня глубокой любовью, такой же, какую я испытываю к нему.

***

Несколько ночей спустя что-то отрывает меня от восхитительного сна. Я дрейфую на грани сна, мое тело двигается, имитируя сексуальный сон, который мне снился. Ощущения не прекращаются, мое тело напрягается от желания.

Мозолистая ладонь раздвигает мои ноги шире, и пальцы сжимаются внутри меня, массируя то место, которое зажигает меня. Последние остатки моей мечты ускользают, когда наступает реальность – Леви. Он прикасается ко мне во сне, его тело твердой, теплой линией прижимается к моему боку, когда его рука изгибается между моих бедер.

Мы были ненасытны, даже больше, чем до бала, но это первый раз, когда он не смог сдержаться, пока я отсыпался после двух предыдущих раундов. Я прикусываю губу, когда теплое сияние наполняет мою грудь вместе с восхитительным ощущением его пальцев, погружающихся в меня с той же методичной точностью, которую он привносит во все остальные аспекты своей жизни.

– Что ты делаешь? – Вопрос вылетает, затаив дыхание, когда накатывает волна удовольствия.

Его глаза поблескивают в темноте.

– Охраняю твое тело. Ты знаешь, потому что я твой телохранитель.

Мой смех над моим стоическим, сварливым мужчиной, шутящим, обрывается тихим плачем.

– Еще.

– Ты хочешь, чтобы я заставил тебя кончить, принцесса? – Леви хрипит. – Это то, что тебе нужно?

–Да. Боже, да.– Я выгибаюсь навстречу его прикосновениям, притягивая его ближе. Мои соски напрягаются с каждым твердым толчком его пальцев. – Пожалуйста, я хочу кончить. Хочу показать тебе, насколько я твоя. Полностью твой.

Он издает дикий, рокочущий звук в знак одобрения. – Вот и все, моя хорошая девочка. Мой.

Еще одна дрожь пробегает по мне, и я сжимаю бедра вокруг его руки. Мышцы напрягаются, и его рука движется быстрее, отчего у меня перехватывает дыхание.

– Пожалуйста, пожалуйста.

– Мне нравится, как сладко ты умоляешь меня.

Экстаз туго скручивается в моей сердцевине, затем взрывается рябью, когда я падаю через край с тихим криком. Его губы касаются моей челюсти, и он бормочет мне на ухо более собственническую похвалу за то, что я хорошо к нему отношусь. Когда оргазм проходит, его пальцы касаются круглого шрама на моем бедре, его убийственный взгляд прикован к отметине.

Я отказываюсь думать об этом как о бренде, как считал Сайлас.

Единственное, о чем напоминает мне этот шрам, – это то, через что я прошла, что я пережила. Изъян на моей коже – это физический сигнал самому себе, чтобы я всегда выбирал свой свет для преодоления. Это не портит меня и не делает ничуть не хуже. Я выжила сам по себе, но с Леви я стал более сильной версией самого себя.

Касаясь его челюсти, я отвлекаю его внимание от шрама, чтобы поцеловать его. Его губы скользят по моим, и он обхватывает меня рукой за талию, поворачивая меня к себе.

– Иди сюда, принцесса. – Он переставляет нас, пока я не оказываюсь верхом на его плечах, массируя свои бедра. – Прокатись. Я хочу, чтобы ты смочил мне лицо.

Наши глаза встречаются в темноте. Я кладу руку на спинку кровати и не отрываю от него взгляда, пока он дразнит меня своим языком. Мои бедра двигаются в такт невидимой мелодии, известной только нашим телам, находя приятный ритм.

– Айла. – Он хватает меня за задницу и тянет. – Я сказал, сядь. На... Моем... Блядь. Лицо.

Мои зубы впиваются в губу.

– Я пыталась быть осторожной с твоей татуировкой. Плюс, ты получил травму головы. Я действительно не думаю, что рекомендуемое занятие во время восстановления – это заставлять меня сидеть...

– Я в порядке, детка. Задуши меня, – рычит он. – Я хочу стать ближе к единственному богу, которого я знаю. Если я умру, то уйду наилучшим из возможных способов с моим любимым вкусом на языке.

– Никакой смерти. Точка.– Мольба вырывается со вздохом, когда он тянет меня вниз, чтобы перестать парить, его рот работает, чтобы зажечь мое тело от удовольствия. – О боже мой.

Руки Леви блуждают по моему телу, играя с моей грудью и держа мои бедра, пока я хватаюсь за спинку кровати для устойчивости, когда он заставляет меня дрожать. Я восхищаюсь этим диким, опасным человеком, который знает, как кого-то убить, но когда мы вот так вместе, я становлюсь его миром. Он так хорошо заботится обо мне.

Он не останавливается, пока не выжмет из меня еще несколько оргазмов до такой степени, что я наполовину схожу с ума от оргазма. Позволяя мне рухнуть на кровать, он покрывает поцелуями все мое тело, прокладывая себе путь между грудями, когда моя грудь вздымается. Когда он накрывает мое тело своим и устраивает свои бедра между колыбелью моих ног, он входит в меня плавным скольжением. Нет никакого сопротивления соединению наших тел, моя киска мокрая и набухшая от того, как тщательно он довел меня до этого.

Мои руки обвивают его шею, и я держусь, пока он входит в меня сильно и медленно. Это сонно и идеально, меньше о том, чтобы закончить, и больше о том, чтобы почувствовать связь, которую мы разделяем. Он не торопится, довольствуясь тем, что мои губы приоткрываются, а голова откидывается назад каждый раз, когда он входит в мое тело. Его руки обнимают меня, и он прижимается лицом к моему горлу, оставляя след своими зубами и языком.

Это единственный бренд, который я признаю – единственное право на меня, с которым я согласен, и я требую Леви обратно, оставляя свои собственные метки.

После того, как он заканчивает, его мышцы напрягаются, когда он стонет в наших поцелуях, мы проводим долгое время, покрывая друг друга собственническими знаками. Нет никаких сомнений, что мы принадлежим друг другу. Без сомнения, мы влюблены друг в друга.

Усталая, довольная улыбка вырывается на свободу, когда мы наконец останавливаемся, моя голова покоится у него на груди, а его руки обнимают меня так крепко, что я знаю, он никогда больше меня не отпустит.

Что бы ни случилось дальше, мы с Леви выдержим это, потому что у нас есть наши друзья и друг с другом. Ничто не может сломить нас.