Текст книги "Верность в Тени"

Автор книги: Вероника Иден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

Верность в Тени – Вероника Иден

Автор: Вероника Иден

Книга: Верность в Тени

Серия: Коронованные Вороны #2

Переводгруппы: https://vk.com/tesorobook

ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА

ВерностьвТени – это мрачный романтический роман для взрослых с тропом «Враги любовники», предназначенный для зрелых читателей.

Это вторая книга в серии «Коронованные Вороны, следующая за суровым братством плохих парней-антигероев и дерзких героинь, которые покоряют их сердца.

Каждую книгу серии следует прочитать, чтобы понять продолжение сюжета.

Если вы не поклонник морально обанкротившихся книжных парней, держитесь подальше.

Этот зрелый новый роман для

взрослых содержит сомнительные ситуации, грубый язык и интенсивное сексуальное/насильственное содержание, которое некоторые читатели могут найти вызывающим или оскорбительным.

Предупреждение о содержании по темам: посттравматического расстройства, похищения, изнасилования в прошлом и торговли людьми.

Пожалуйста, читайте с осторожностью.

АННОТАЦИЯ

Вороны не хотят твоих денег. Они взывают к твоему отчаянию. Чем ты пожертвуешь, чтобы купить их помощь ?

Айла

Торн Пойнт впился в меня своими

когтями в раннем возрасте.

Я отказалась позволять его суровым истинам погасить мой свет. Когда попытка похитить меня обречена, я знаю, что они никогда не сдадутся.

Городская преступная среда не позволит мне сбежать навсегда. Мой единственный выход – бежать в объятия монстров, чтобы спастись.

У Ворон ужасающая репутация, и Леви Астор оправдывает ее.

Но мой защитный монстр никогда не будет хуже тех, кто похоронил свое уродство глубоко во мне.

Леви

Леви Астор, вы арестованы.

Наша неоспоримая власть над этим городом рушится.

Мы выследим тех, кто за этим стоит, и заставим их заплатить.

Выходите, выходите, где бы вы ни были.

Охрана дочери Сенатора не входит в мои планы, но я не смог бы игнорировать ее, даже если бы попытался.

ПЛЕЙЛИСТ

Chaos – Like A Storm

Animal in Me – Solence

Almost Touch Me – Maisy Kay

I’m Not Afraid – Tommee Profitt, Wondra

Acid Rain – Lorn

Inside – Chris Avantgarde, Red Rosamond Catacombs—Like A Storm

Love the Way You Hate Me – Like A Storm

Make Me Believe – The EverLove

Liar – Like A Storm

Dance in the Dark – Au/Ra

skeletons – KINGS, Drew Ryn

Dark in My Imagination – of Verona

Enjoy The Silence – Ki:Theory

Who Are You – SVRCINA

Solitary – Like A Storm

Stockholm – Bianca

Monsters – Tommee Profitt, XEAH

Choke – Royal & the Serpent

Bullet With Butterfly Wings – Tommee Profitt, Sam Tinnesz

Silence – No name faces

The Devil Inside – Like A Storm

If These Scars Could Speak – Citizen Soldier

Painkiller – Three Days Grace

Cruel World – Tommee Profitt, Sam Tinnesz

Slower – Tate McRae

Cravin’ – Stileto, Kendyle Paige

Beast – 8 Graves

Play Dirty – Kevin McAllister, [SEBELL]

Never Surrender – Liv Ash

In The End – Tommee Profitt, Fleurie, Jung Youth

Royalty – Egzod, Maestro Chives, Neoni

Paint It Black – Hidden Citizens, Rånya

MIDDLE OF THE NIGHT – Elley Duhé

Ocean Eyes – American Avenue

Dancing After Death – Matt Maeson

Can’t Help Falling in Love (Dark) – Tommee Profitt, brooke

РАНЕЕ В СЕРИИ «КОРОНОВАННЫЕ ВОРОНЫ #1»

Добро пожаловать в Торн-Пойнт, где правит тьма. В этом суровом городе на побережье штата Мэн каждый, кто является кем угодно, может быть найден в элитном высшем обществе города, а их наследники населяют престижный университет Торн-Пойнт.

Одна из учениц-Айла Вонн, сообразительная дочь видного сенатора и светской львицы. Она энергичная, помешанная на моде выпускница колледжа. Недавно она решила сменить специальность, чтобы продолжить свою танцевальную страсть.

Не все хорошо в Торн-Пойнт, особенно для тех, кому повезло меньше. Лучшая подруга Айлы, Роуэн Ханниган, студентка– стипендиат, не в себе, когда ее брат пропадает без вести. Она не может ни от кого получить помощи, чтобы найти его. В отчаянии она прислушивается к слухам, которые распространяются по всему кампусу о Коронованных Воронах в стиле мафии-четырех друзьях, самых богатых парнях в школе и тех, кто управляет всем в кампусе. Рен Торн, безжалостный король контроля. Леви Астор, задумчивая тень и смертоносный боец. Колтон Дюпон, самоуверенный шутник и гениальный хакер. И Джуд Моралес, загадочный мошенник. Их контроль на этом не заканчивается, простираясь по всему городу, где, как говорят, они владеют ночью.

Роуэн разыскивает их в заброшенном отеле, ставшем ночным клубом, чтобы попросить их о помощи. Она находит их распростертыми, как короли, на потертой старинной мебели посреди гедонистической вечеринки. Они не работают бесплатно и им не нужны деньги. Валюта, которую они требуют, – это секрет, услуга...что-то, от чего будет больно отказаться. Эти нечестивые люди наслаждаются властью, которую они имеют над людьми. Самый высокомерный из группы, Рен Торн, проявляет к ней интерес и позволяет ей быть в долгу, вместо того чтобы красть у них секрет, который она скрывает.

Они могут показаться богатыми мальчиками, которые не могут испачкать руки, но они не новички в насилии, проводят несколько операций по всему городу, включая подпольные бои, и выступают в качестве дружинников за правильную цену. Ходят даже слухи, что задумчивый Леви Астор может быть связан с печально известным расследованием серийного убийцы Левиафана. Роуэн и Айла выясняют, насколько далеко простирается контроль Ворон, когда Леви и Колтону поручено следить за каждым ее шагом в кампусе.

Их правление ночью не обходится без соперников, главным из которых является молодой детектив, решивший заставить их ответить за свои незаконные операции. Пиппа Бассетт-не только расстроенный полицейский, но и бывшая девушка Джуда и бывшая подруга Воронов.

То, что начинается как дополнительная работа для этого хаотического братства, превращается в нечто большее, когда их контролю бросают вызов, давая понять, что что-то...или кто-то работает против них. Чем глубже они копают, тем больше точек сходится. Они обнаруживают, что пропавший брат Роуэна-не невинный свидетель, а журналист-расследователь, который, возможно, перегнул палку. Чтобы защитить Роуэн, они должны привести ее в свой мир. Рен перестал отрицать ее привлекательность и заявляет о своих правах на нее.

Попадание в элитный мир высокого класса города означает экстравагантные вечеринки, где она встречает отца Рена, встречающегося со своим преследователем. Его напутственные слова на вечер-семейный девиз, который возмущает Рена: carpe regnum.

В Торн-Пойнте нет ничего случайного, и случайное дело о пропавших без вести-это переломный момент для большего секрета, скрывающегося во тьме этого готического города. Движимая любопытством, Роуэн обнаруживает, что эмблема скрещенных ключей связана с исчезновением ее брата. Вместе с ключами приходит еще одна загадочная латинская фраза: clavis ad regnum. Мир Роуэн потрясен, когда она и Айла следуют за своим преследователем и находят скрытый проход в кампусе. Каждый ответ порождает все больше вопросов.

Вороны считают Роуэн частью семьи, которую они создали между собой, и они защитили бы ее ценой своей жизни. Их дружба и ее отношения с Реном-единственное, что удерживает ее вместе, когда один из подчиненных Ворона обнаруживает тело в доках, тело Итана Ханнигана, разрушающее мир Роуэн.

Горе приводит к гневу, а затем к жажде мести. Она действует в одиночку, чтобы поджечь запасы наркотиков их врага в доках. Кровожадность Рена проявляется потому, что никто не отнимет его королеву у Короля Ворона. После эмоционального спасения они вместе пробиваются наружу.

Все, кажется, хорошо, поскольку Вороны восстанавливают свою власть, однако история только начинается...

Как только пыль осядет, Коронованные Вороны устроят вечер боев. Теперь очередь Леви блистать на ринге, демонстрируя свое непревзойденное мастерство. Пиппа возвращается как по часам, за исключением того, что на этот раз сержант, которого они подкупают для амнистии, отдает ей отрывистые приказы. Полиция совершает налет на склад, и начинается хаос. Леви арестован, когда кто-то натыкается на Рена. Они кладут карточку ему в карман, и когда ему кажется, что все рушится, он обнаруживает ее. Карточка-это четкое, элегантное приглашение с перекрещенными ключами. На обороте написано одно...клавис иа regnum.

Ключ от королевства.

Кто -то еще работает в Торн-Пойнте, и цель-Коронованные Вороны.

Глава 1

Леви

В укусе наручников на моих запястьях нет ничего нового. Я провел с ними достаточно времени, тренируясь, чтобы подготовиться к любой ситуации. Никогда больше не будь беспомощным – вот обещание, которое я дал себе много лет назад.

Если бы я захотел, я мог бы освободиться от наручников меньше чем за тридцать секунд. Держу пари, маленькой крохе Пиппе Бассетт понравился бы этот трюк. Только острый предупреждающий взгляд Рена удерживает меня от того, чтобы пойти нахуй и сразиться с цирком офицеров, которых Пиппа привела на бойцовский ринг.

Если они ожидают, что я уйду тихо, то они глубоко ошибаются.

Я вырываюсь из объятий двух удерживающих меня офицеров, обнажая зубы. Им обоим потребовались усилия, чтобы заломить мне руки за спину и надеть на меня наручники. Их хватка скользит по моей потной, покрытой татуировками обнаженной коже. Хаотическая энергия все еще накапливается в моей груди, и мне некуда деваться, так как я не смог закончить бой на ринге. Я стискиваю зубы, сдерживая рваные штаны, вцепившиеся мне в горло, прогоняя демонов, создающих сумятицу в моей помутившейся голове.

– Держи его.

Я стискиваю зубы от отрывистой команды Пиппы. Она складывает руки на груди, бросая на меня торжествующий взгляд, полный презрения.

– Ты не выберешься из этого, Астор.

Трудно поверить, что когда-то она была одной из нас. Один из наших лучших друзей. Девушка, которая слишком много знает обо мне и моих мальчиках. Она так отличается от той дикой малышки, какой была. Это было тогда. Она нас больше не знает, понятия не имеет о том, какой ужас мы вызовем из-за этого ее трюка.

В Торн-Пойнте существуют неписаные правила. В нашем городе царит мрачный статус-кво. Но теперь она сломана.

Вокруг нас на складе царит хаос. Те, кто пришел посмотреть жестокое шоу, находят способы проскользнуть сквозь щели, убегая до того, как их признают членами элитного высшего общества Торн-Пойнта. Двуличные трусы. Сначала они спасут свои собственные шкуры и пожертвуют человеком рядом с ними, если это будет означать их собственное выживание.

Это то, что случилось со мной и моей матерью много лет назад.

Копы, которых привела Пиппа, захватывают наше здание. Это не он новичков со свежими лицами она водит за нос всякий раз, когда мы проходили эту песню и танцевали с ней раньше. На этот раз это копы, которых мы лично подкупили, во главе с самим сержантом Уорнером.

Он надевает наручники на другого бойца и зачитывает ему его права, игнорируя пристальные взгляды Колтона и Джуда за это предательство. Рен в равной степени взбешен. Роуэн придвигается к нему ближе, ее брови озабоченно нахмурены. Я сжимаю челюсти, заставляя себя молчать.

– У тебя ни хрена нет, Пип.

Джуд бросается Пиппе в лицо, с силой хватая ее за руку. Когда дело доходит до нее, он всегда срывается и позволяет своим эмоциям взять верх над ним.

– Ты хватаешься за соломинку, если думаешь, что это выдержишь.

Есть краткий момент, когда она колеблется и наклоняется к нему, грубая боль искажает ее черты на самую малую секунду, прежде чем она берет себя в руки. Я не думаю, что он замечает, слишком поглощенный своим гневом.

Но я знаю. Потому что я всегда начеку. Я вижу больше, чем кто-либо другой, особенно среди окружающего нас хаоса.

Ее голос становится тверже.

– Отойди, или я тебя тоже арестую. Нападение на офицера – это уголовное преступление. Они снова посадят тебя за это. Это разбило бы сердце твоей бабушки, не так ли?

Слова оказывают желаемое действие, чтобы скрыть то, что она не хочет, чтобы кто-либо из нас узнал. Потому что то, что она пытается скрыть, – это слабость, которую мы можем использовать безжалостно. И мы это сделаем. Не совершайте ошибок.

Джуд кипит, отпуская ее с рычанием.

– Это слишком далеко, даже для тебя.

Я ловлю его взгляд и быстрым покачиванием головы даю ему знак успокоиться. Он резко выдыхает и проводит пальцами по волосам.

Я, Роуэн, Кольт и Джуд переводим взгляды на Рена, ожидая нашего следующего шага. Мы не считаем никого из нас лидером нашей группы, каждый из нас, естественно, берет верх всякий раз, когда наши навыки и сила лучше всего подходят для захвата контроля.

Толстый конверт в его руке морщится, когда он сжимает кулак до такой степени, что вены вздуваются, привлекая его яростное внимание. Он замирает, затем рвет его, вытаскивая толстую черную карточку. Его глаза блуждают по квадратной карточке, прежде чем он переворачивает ее, затем поднимает взгляд, чтобы встретиться с Роуэном.

Что бы там ни говорилось, это достаточно угрожающе, чтобы нарисовать на его резких чертах глубокие морщины гневного недоверия. Это незаметно для любого, кто не принадлежит к нашему братству, но я понимаю, как сильно это сообщение пугает его.

Если этого достаточно, чтобы выбить Рена из колеи... Блядь.

Мышцы моего тела инстинктивно напрягаются, готовые отразить атаку, которую мы не предвидели.

Одна проблема за раз – это молчаливое послание, которое я получаю от взгляда, которым Рен смотрит на меня, его угловатая челюсть сжата. Джуд и Колтон тоже понимают. Даже Роуэн улавливает смысл, быстро учась читать его по тому, как хорошо она вписывается в нас.

– Прямо сейчас полиция захватывает любые другие подозрительные места в связи с вашим незаконным боевым кольцом, – говорит Пиппа.

Рен закатывает глаза, но остальные из нас знают его слишком хорошо. Его ледяной контроль дал трещину от того, что было на этой карточке.

Я никогда не видел его таким, как он выглядел, читая записку, даже в ту ночь, когда все пошло прахом, когда мы были в старшей школе.

Кто бы ни стоял за этим, он хочет перекрыть один из наших основных источников дохода. К счастью для нас, у нас есть гениальный гигантский мозг Колтона, управляющий нашими инвестициями. Потеря контроля над нашими боевыми кольцами не покалечит нас, но это оскорбление нашей репутации, которое причиняет боль.

Наше взаимовыгодное соглашение с подразделением сержанта Уорнера провалилось. Пиппа думает, что у нее достаточно доказательств, чтобы посадить меня в камеру и продержать достаточно долго, чтобы установить слабую связь с делом Левиафана. Сами по себе эти две проблемы не были бы сущим дерьмом, но это не все, с чем мы имеем дело.

Тошнотворный узел затягивается в моем животе, когда металлические наручники впиваются в мои запястья. Причина, по которой я сегодня вышел на ринг, заключалась в том, что засело у меня в голове, как короста, которую я не могу перестать выковыривать. Когда Колтон спас часть поврежденного файла Итана Ханнигана, я чуть не потерял его. Брат Роуэн пытался отправить это ей по электронной почте, когда его поймали люди, которые в конечном итоге убили его.

Астор. Мое имя – нет, имя моего дяди – было в расшифрованном содержимом вместе со словами сеть, элита и ключ. Это сводит меня с ума.

Мы гордимся тем, что собираем все секреты в этом городе. Так как же этот мог ускользнуть от нашего радара?

Толчок от держащих меня офицеров заставляет меня стиснуть зубы и пошевелиться. Я не из тех, кто сентиментален. Жизнь научила меня вытеснять чувства из своего сердца. Эмоции – это то, что приводит к ошибкам.

Тем не менее, я бросаю прощальный взгляд на склад, которому отдал пот и кровь, прежде чем меня вытаскивают на свежий октябрьский воздух. В нескольких кварталах отсюда низкий грохот океанских волн, обрушивающихся на побережье штата Мэн, доносится до судоходного района города.

Все, что мы строили годами, рушится, и Пиппа первая в очереди с кувалдой.

Глава 2

Леви

Из всего остального меня достают прутья холодной камеры. В ту минуту, когда они захлопываются, чтобы запереть меня, всплывает воспоминание о чувствах, заманивая моих демонов, чтобы мучить меня. Сжав кулаки, я тяжело сажусь на безжалостную скамью в своей изолированной камере и разглаживаю черты лица.

Никто не знает, какую войну ведет мой разум против ужасающего раскола между реальностью и тем, чтобы оказаться в ловушке воспоминаний. Ее крики и вопли заполняют эхо-камеру в моей голове. Мольбы только усугубляют ситуацию.

Монстрам это понравилось. Получал удовольствие, зная, сколько боли нам обоим принесли их мучения.

Острая жгучая боль прорывается сквозь чары, которые ужасный старый кошмар наложил на мою психику.

Мои пальцы болят, когда я разжимаю их из крепко сжатых кулаков. Кровавые полумесяцы усеивают мои ладони в тех местах, где ногти впились в кожу с такой силой. Они врезаются в старые шрамы со всех времен, когда это случалось.

Я хватаюсь за плечо, кровь размазывается по татуировке, отмечающей день маминой смерти цветами.

Боль. Это единственное лекарство от тошнотворных воспоминаний. Это одна из причин, по которой мне нужно так часто сражаться, чтобы держать демонов на расстоянии.

Я превратил себя в смертоносного монстра. Теперь я-опасность, которой можно бояться, я больше не беспомощен, больше не неспособен сопротивляться.

Мой взгляд скользит по металлическим прутьям камеры. Я провожу языком по внутренней стороне губы, о кольцевом пирсинге беспокоиться не о чем, так как я достала его для матча. Пот остыл на моей голой, покрытой чернилами коже в холодной тюремной камере

Повторяя мантру о том, что я не в ловушке, я стискиваю зубы и закрываю глаза. Ожидание. Это все, что я могу сделать, пока ребята что-то не сделают.

Прежде всего, я доверяю своим братьям. Это не то, что я способен легко сделать за пределами своего маленького круга. Каждый из них это заслужил. Я бы доверил им свою жизнь так же, как они доверили бы ее мне.

У Пиппы тоже когда-то было такое доверие. Мы сдерживались и оставляли ее в покое ради Джуда, но после того, что она сделала той ночью в средней школе, я больше не совершу этой ошибки. На этот раз она зашла слишком далеко. Когда я выйду из этой камеры, я заставлю ее пожалеть о том, что она пошла против нас.

Время странно движется в камере предварительного заключения. Трудно понять, прошли ли часы или минуты с тех пор, как меня сюда втолкнули. Каждая секунда, которая проходит, вонзает в меня еще одну невидимую иглу, заставляя мои зубы напрячься. Это непростая задача – успокоить энергию, накапливающуюся в моих мышцах, умоляя об освобождении. Но я не буду расхаживать взад– вперед, потому что уверен, что за мной наблюдают.

Все, что я могу сделать, это сесть на неудобную скамейку, тыча пальцем в струпья, образующиеся на моих раненых ладонях, чтобы напомнить себе, что я жив. Чтобы успокоиться, прежде чем кошмары снова овладеют моим разумом.

Я тянусь к давно похороненному очарованию, чтобы побороть бурный поток энергии, закипающий во мне, представляя красивое лицо с ярко– голубыми глазами, о которых я не должен думать сейчас. Это опасная игра, чтобы разбудить то, что я положил на покой, но она не покидает моей головы с тех пор, как вальсируя вернулась в мое поле зрения.

Наконец голоса эхом разносятся по коридору. Появляется Пиппа с Джуд на буксире. Я удивлен, что она все еще здесь в смену на кладбище. На ее лице появляется раздражение, а Джуд излучает самодовольство. Он в лучшем настроении, чем раньше. Тугая лента на моей груди ослабевает. Я могу убраться отсюда к чертовой матери.

– Уорнер, возможно, и выполнил наше соглашение, но он не единственный из лучших сотрудников Торн-Пойнта в полиции, кто принимает взятки.

Джуд заключает ее в объятия сзади, когда она подходит к камере. Он хватается за прутья решетки и наклоняется, чтобы пробормотать.

– Грязный полицейский это всего в двух шагах.

Я бесстрастно наблюдаю, как сложные эмоции играют на ее лице. Она не хочет ему верить, но на несколько секунд мелькает сомнение.

– Ты лжешь.

Убежденность в ее голосе колеблется, и она отводит глаза в сторону.

– Что не так? Они не пустят девушку в свой мужской клуб? Все в Торн-Пойнте знают, что все дело в том, чтобы найти правильную цену.

Темные волнистые волосы ее конского хвоста шевелятся, когда она качает головой. Он скользит руками вверх по решетке, наклоняя голову, чтобы еще больше вторгнуться в ее пространство.

– Ты зря ведешь себя высокомерно и властно. Я бы хотел, чтобы ты это увидела. В этом городе нет истинной справедливости, малышка.

Слабый, сдавленный звук вырывается у нее при этом ласкательном имени. Раньше он говорил это с любовью, но теперь эти слова его оружие. Они поразили ее, как ядовитая стрела, заставив ее плечи сгорбиться, чтобы защититься от прошлого.

Пиппа стискивает зубы и поворачивается к нему лицом.

– Ты не можешь вернуться сюда.

Он оттолкнулся от камеры и поймал мой взгляд. Беспокойство горит в его золотисто-карих глазах. Я незаметно киваю, и он отвечает мне тем же. Выражение его лица дает мне понять, что он прикрывает мою спину.

– Отпусти его, – говорит он.

Вставляя ключ в замок, она косится на меня.

– Левиафан в последнее время вел себя тихо. Если бы я оставила тебя здесь, смог бы я закрыть свое дело?

Я сдерживаю фырканье и ничего ей не даю, сохраняя свой голос лишенным каких-либо эмоций.

– Может быть, этот ублюдок в последнее время не находил никаких интересных жертв. Серийным убийцам тоже бывает скучно.

Вот как рисует меня расследование и цирк СМИ. Серийный убийца. Ненормальный. Психопат.

Что ж, некоторые из этих вещей точны.

Те, кто пересекает Ворон, часто встречают ужасный конец. Это СМИ ухватились за мое полное имя как прозвище серийного убийцы из-за сообщений, которые мы оставили.

Пиппа поджимает губы. Она никогда не поймает меня. Колтон удостоверяется в этом своими глубокими навыками фальшивой фотосъемки, чтобы каждый раз обеспечивать алиби. Со всем безумием последних нескольких недель, мы не брались ни за какую работу с тех пор, как серийный насильник из братства, которого мы похитили из его постели. Так что да, конечно, Левиафан был бездействующим.

Мы были слишком заняты таинственной угрозой, скрывающейся в тени, скрывающейся за организованным преступным синдикатом, и обнаружением пропавшего брата Роуэна, выброшенного на берег доками.

– Наверное, нужен психотерапевт, чтобы избавиться от этой скуки. – Джуд улыбается поверх головы Пиппы, не раскаиваясь.

На мгновение кажется, что Пиппе хочется рассмеяться, как будто стрелки времени повернули на пять лет назад, когда мы учились в Академии Торн-Пойнт. Как будто мы все болтаемся, смеемся над чем– то глупым, а они, как обычно, путаются. Тогда, когда она была одной из нас. Наш друг. Родственная душа Джуда.

Стиснув зубы, я отвергаю это воспоминание. Я отказываюсь оплакивать то, что когда-то было между нами всеми. Она повернулась спиной, сделала свой выбор, когда отказалась от своей части плана в ту роковую ночь. Тот, который связал наше братство еще теснее, чем когда-либо.

– Ну и что? – Джуд растягивает слова.

– Вытащи его.

Дверь камеры лязгает, когда Пиппа открывает металлические прутья, чтобы дать мне свободу. Я шагаю через свой личный ад, останавливаясь перед ней, когда она блокирует выход из камеры. В моем полном росте мой смертоносный каркас из шести футов четырех дюймов возвышается над нашим старым Ничтожеством.

– Не уезжай из города, – бормочет она.

Огненный гнев переворачивается у меня внутри, но я сохраняю невозмутимое выражение лица и дышу через него. Я никогда не позволял эмоциям управлять мной. Я не доставлю ей такого удовольствия.

– Ты дерьмовый детектив, – говорю я.

– Тебе следует подумать о смене карьеры.

Джуд фыркает. Ее губы тонки, а серые глаза яростно сверкают. Я протискиваюсь мимо нее и иду по коридору к свободе. Мгновение спустя ее шаги быстро стучат за мной по дешевому линолеуму.

Рен ждет в вестибюле, когда Пиппа выпроводит меня, небрежно засунув руки в карманы брюк. Он производит впечатление расслабленного и контролирующего себя, даже после двух часов ночи. При виде нас его губы кривит жестокая ухмылка.

– Вы не можете арестовать племянника одного из самых важных людей в городе и ожидать, что это останется в силе, – говорит он.

Пиппа издает разочарованный звук себе под нос.

– Ты можешь идти.

Уголки рта Рена растягиваются шире в холодном торжестве. Я беру рубашку, которую он бросает мне, натягиваю ее, в то время как Джуд заходит на место Пиппы.

– Сколько раз мы должны преподавать тебе этот урок, малышка? – он хрипит.

Низкий, напевающий тон предназначен только для нее, но я улавливаю его, всегда остро ощущая свое окружение.

Ее гнев срывается с резким, болезненным вздохом. – Не надо, – хрипло шепчет она.

– Ты обещал, что не будешь.

Я наклоняю голову, чтобы изучить их краем глаза. Они пристально смотрят друг на друга, полные мучительной тоски и душевной боли. Разрушенная земля между ними перекинута мостом только из-за давних воспоминаний, от которых их вплетенный души не могут избавиться. Они так и не поняли до конца, что между ними все кончено.

Качая головой, я встречаюсь взглядом с ледяными голубыми глазами Рена.

– Давай убираться отсюда к черту.

– Джуд. – Жесткий взгляд Рена переходит на Пиппу. – Бассет. Никогда не доставляло удовольствия.

Его обычные прощальные слова для нее заставляют ее глаза сузиться. Она переводит взгляд с нас двоих на меня, затем переводит его на Джуда. Он бросает на нее последний пристальный взгляд, прежде чем присоединиться к нам. Она поворачивается на каблуках и исчезает в больном чреве станции, прежде чем мы выходим, линия, прочерченная на песке между нами и ней.

Джуд садится за руль моего затемненного "Эскалейда". Игривая маска, которую он надел в полицейском участке, спадает, обнажая скрытый под ней истинный гнев. Я жду, пока мы не отъедем на квартал, прежде чем заговорить.

– Где Роуэн и Кольт?

– Я отправил ее обратно в Гнездо с Кольтом. Они просматривают записи с камер видеонаблюдения, чтобы выяснить, кто, черт возьми, столкнулся со мной, чтобы подбросить это.

Он держит квадратную черную карточку между двумя пальцами, возвращая ее мне.

– Приглашение.

Взяв толстую карточку, я прочитал сообщение. Мои брови подскакивают вверх, а затем хмурятся.

На одной стороне есть пара золотых скрещенных отмычек с надписью clavis ad regnum, напечатанной внизу. Это тот же символ, за которым мы гонялись по всему городу после того, как Роуэн связала его со своим пропавшим братом. На другой-адрес с датой и временем, напечатанными абсолютно белым.

10 октября, 9 вечера

Музей основателей Торн-Пойнта 2490 Олд-Кингс – роуд, Торн-Пойнт, штат Мэн

– Что это, блядь, такое?

– Сообщение от ублюдков, играющих с нами, – рычит Рен.

Поврежденный файл от Итана Ханнигана снова мелькает у меня перед глазами. Моя фамилия скрыта среди секретов, которые она хранит.

Мои чувства в полной боевой готовности. У меня плохое предчувствие, что нас прижимают к краю обрушивающейся скалы. И то, во что мы до сих пор ввязывались, это только начало.