Текст книги "Леший и Кикимора"

Автор книги: Вера Копейко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

– Понятно, – кивнул Сергей Антонович. – Уже ближе…

– Между прочим, тот костюм и костюм Лешего, который тоже сшила Катина мать, послужили прототипами для моих маскхалатов. Поэтому фирма «Ле Кики» наполовину принадлежит Кикиморе. По праву. Пока она не знает об этом, но скоро узнает. – Он растянул губы в широкой улыбке.

– Ты сам ей скажешь?

– Не-ет. Играть так играть. Леший чем знаменит? Водит, крутит, вертит. А Кикимора хитрит, превращается в кого хочет. Они еще посостязаются друг с другом. – Он радостно рассмеялся.

– Тебя послушать, ты сам кикимора. То Алекс Вард, то Леший, то Алексей Соболев. – Сергей Антонович ухмыльнулся.

– Я вот думаю, не открыть ли мне филиал «Ле Кики» в России, – проговорил Алексей. – У вас рабочая сила еще дешевле, чем в Юго-Восточной Азии, где я размещаю заказы.

– Попробуй, но кевларовые вещи советую оставить там, где их делают сейчас. Не перестаю удивляться, как точно ты подбираешь оттенок вещей. Они в точности повторяют краски местности, для которой ты рекомендуешь маскхалаты. Наши ребята заметили это сразу, они тебе благодарны.

Алексей кивнул:

– Я сам слежу за этим. Я учитываю все – какого оттенка дубовые листья осенью, как ложится снег на высокую траву и на низкую…

– Можно подумать, ты все это видел, – заметил Сергей Антонович.

Алексей пожал плечами:

– После того как вы меня обучили в институте, я много… путешествовал.

– Ага, назовем это так.

– Понимаете, для человека, который уехал с собственной родины, возникает проблема, о которой он никогда не думал. – Алексей прошелестел молнией на сумке, закрывая ее, и выпрямился.

– Что ты имеешь в виду?

– Уезжая из своей страны, ты теряешь себя. Потом долго ищешь.

Сергей Антонович вскинул брови:

– Подробней, пожалуйста.

– Хорошо. Когда я попал в другую среду, в которой живут люди другой национальности, я перестал понимать, кто я сам. Я не русский, не китаец. Я в чужой среде, мне неуютно… Я отправился искать себя.

– Но все равно оказался в Китае.

– Где вы меня нашли. Снова, – тихо добавил Алексей.

– Премного этому рад. Причем не только я, – так же тихо ответил Сергей Антонович.

– Я охотно сошелся с вами. – Алексей кивнул. – Вы были для меня частицей моей… культурной среды. Потому что русские, которые жили в Харбине, уже не русские, но не стали и китайцами.

– Я думаю, поэтому так много русских перебралось из Харбина именно в Австралию, – заметил Сергей Антонович.

– Да, в попытке воссоздать старую русскую среду. Австралия, несмотря на кенгуру, коала и прочую живность, своим простором утоляет глаз русского человека. Это верно. Не то что Китай.

– Что ж, твои поиски себя пошли на пользу, – сказал Сергей Антонович, вставая со стула. – Твои вещи прекрасны. Ну что, нам пора. Покатили?

13

Саша не спала. Она выключила свет и лежала, прокручивая в голове прошедший день, снова спрашивала себя: все ли она учла? Питер уехал на три дня. Удачно.

Она сделает это завтра утром, твердила она себе. Она сделает это завтра.

Сегодня Питер катал ее по Лондону. Она удивилась, как спокойно ей в этом городе. Питер называет его странным.

– Он похож на сотню деревень, которые соединились вместе. Всю жизнь можно прожить в своей, допустим индийской, не догадываясь, что есть арабская, китайская, филиппинская, например.

Он все-таки отвез ее в паб, где угостил маленькой кружкой темного пива и камбалой в кляре с жареной картошкой.

Саша заметила, что в пабах полно людей, которые завернули туда по дороге – просто поболтать. Кто-то с пакетом белья из прачечной, у кого-то собачонка на поводке, причем по ней видно, что она не первый раз лежит под столом, устроившись подле ног хозяина на деревянном полу.

Она издали узнавала эти английские заведения по темно-зеленым наружным стенам, чаще всего они попадались на глаза на перекрестках. Саша смотрела в окно старого «ровера», на котором раскатывал Питер, и у нее голова шла кругом: как только не называются здесь улицы – аллея, авеню, бульвар, корнер, гейт, медоу…

На Трафальгарскую площадь они подъехали к обеду. Питер повел ее в кафе, он уверял, что если она не съест томатного протертого супа, горячего, как кипяток, она не почувствует вкуса города.

– Суп красный, а за окном мрак. Ты смотришь на него, и становится тепло на душе.

– В животе тоже, – согласилась она.

– У тебя есть парень в Москве? – вдруг спросил он, разглядывая Сашу, которая сидела напротив.

– Есть, – сказала она. – Я выйду за него замуж.

– Вот как? Ты будешь венчаться? – В глазах Питера появилось любопытство.

– Обязательно.

– Гм-м… Знаешь, что я подумал… – Он сощурился. – Пожалуй, я попрошу мать все вещи Алекса собрать в коробки и уложить их в чулан. Правда, хороший кабинет?

Саша кивнула как можно равнодушнее, но в ту же минуту ее осенило…

Что ж, за Трафальгарскую площадь Питер достоин отдельной благодарности.

– Я вижу, тебе нравится суп, – заметил Питер, наблюдая за лицом девушки. – Согрелась, да?

– Конечно, и суп замечательный, – сказала Саша.

Не суп ей грел душу, а голуби. Стаи наглых птиц, атакующих туристов, готовых сесть им на голову в полном смысле слова, навели на мысль, которая не давала покоя. Она не могла ее отодвинуть от себя ни в пабе, ни в кафе, ни в машине.

Она сидела за столиком лицом к площади и смотрела на тучу птиц. Стоило одной устремиться куда-то, остальные бросались за ней. По цвету они походили на нависшую над площадью тучу, полную дождя. «Ну же… ну… – подталкивала она себя. – Думай».

Она чуть не выронила ложку, когда внезапно поняла, что должна сделать, чтобы заполучить бумеранг из кабинета Алекса Варда.

Голова работала быстро, она что-то отвечала Питеру, но он сам говорил не умолкая. Ему, судя по всему, понравилась роль гида при девушке, которая молчит больше, чем говорит.

«Да брось, – пыталась охладить она себя даже сейчас, – ну разве не нелепость то, что придумала?» Но какой бы нелепой ни казалась ситуация со стороны, если ее обдумать до мелочей, она вполне может стать реальностью и принести удачу.

«Все, спать», – сказала себе Саша. Завтра она должна проснуться на рассвете.

Она встала рано, оделась и вышла из комнаты. Чтобы не скрипела лестница, скатилась по толстым гладким перилам. Туман окутывал сад, калитку, деревья превратились в шары, поблескивающие в невидимом, но уже где-то далеко просыпающемся солнце.

Саша вывела из гаража велосипед, на котором ездила на рынок, в прачечную, в магазин. А также ездила к старушкам, которых патронировала хозяйка. На три фунта она покупала спаржу, одну дыню, один кочан брокколи, полкило помидоров, немножко сладкой картошки и одну телячью сардельку с мятой.

Она крутила педали, направляясь в сторону сельского рынка. В сумеречном свете утра сквозь туман светили фары автомобилей. Она привыкла к левостороннему движению, не вздрагивала, как в первое время, когда невольно, повернув в переулок, брала вправо.

– Здравствуйте, – сказала она, войдя в магазин. – Мне нужно пять самых обыкновенных голубей.

Продавец не удивился ранней покупательнице, он спросил:

– Цвет? Возраст?

– Сизых, помоложе. – Саша указала на клетки, в которых сидели точно такие птицы, какие она видела на Трафальгарской площади.

Мужчина устроил их в специальной коробке с дырочками, помог Саше донести ее до велосипеда. Она расплатилась и поехала обратно.

Туман все еще висел над дорогой, машины катились медленно, ей никто не мешал, и она никому.

Бросив взгляд на дом, Саша заметила свет в окне хозяйки. Шейла всегда встает рано. Возле дома никого, садовник приезжает к девяти по субботам, но к этому часу все будет закончено.

Она завела велосипед под навес, птицы глухо ворковали. Лестница и ящик с инструментами, вот они – англичане всегда кладут вещи на место, похвалила она, открывая ящик. Длинная стамеска первой попалась на глаза. Подойдет.

Саша сунула инструмент деревянной рукояткой в карман джинсов, подняла алюминиевую лестницу – она оказалась нетяжелой. Впрочем, в азарте Саша взяла бы любой вес. Она подтащила ее к стене, обращенной к высокой старой березе.

Быстро влезла наверх, стамеской подцепила край форточки. С обезьяньей легкостью спустилась и взяла коробку. Мгновение – и все пять голубей оказались в кабинете Алекса Варда. Они летали по нему, носились, хлопали крыльями.

– Ключ! Скорее ключ от кабинета Алекса! – кричала Саша, уже топая по коридору.

– Что? Что случилось? Пожар? – Шейла на ходу сдернула с крючка огнетушитель. Ее палец лежал на желтом клапане, готовясь осыпать пламя белым порошком.

– Нет. Это птицы! Голуби! Шейла! Шейла! Скорее ключи от кабинета Алекса! – вопила Саша. – Они разнесут там все!

Шейла гремела ключами, открывая дверь, ошалевшие птицы, попав в воздушный поток между форточкой и дверью, устремились туда, где, казалось им, ожидает свобода, – в коридор.

– Закройте дверь! – крикнула Саша. – Я выгоню их в окно!

Шейла подчинилась, а Саша, размахивая руками, гнала птиц в окно.

Сизари нехотя, неспешно вылетали. Но некоторые упирались – подбирали зерна, которые Саша предусмотрительно кинула на подоконник, прежде чем запустить птиц в кабинет Алекса. Дальновидный продавец сам предложил ей мешочек корма.

Саша кричала как можно громче, чтобы Шейла слышала за дверью, какой ужас творится внутри. А сама тянула руку к бумерангу, который висел в простенке между двумя окнами. Она сдернула его с крючка и сунула под футболку, заправленную в джинсы, подтянула молнию ветровки под самый подбородок. Все.

– Все! – услышала Шейла, этот крик послужил сигналом, хозяйка вошла.

– Какой кошмар, – пробормотала она, указывая на следы от налетчиков.

– Я все уберу, – пообещала Саша.

– Не понимаю, как они смогли сюда проникнуть? – Хозяйка оглядывала кабинет. – Окно… – Она сделала шаг, но не подошла к нему. Птицы погуляли на подоконнике вволю, поэтому Шейла недовольно морщила нос.

– Может быть, Питер плохо закрыл форточку? – предположила Саша.

– Он… входил сюда? – Шейла нахмурилась. – Вероятно, когда я уезжала в Лондон.

– Или ночной ветер ее раскачал, он сегодня так выл… – Ей не хотелось доносить на Питера.

– К осени, я читала, все птицы, даже голуби, сбиваются в стаи, – заметила Шейла. – Хорошо. – Она огляделась, поморщилась. – Ты уберешь здесь, да?

– Конечно, сейчас же.

Шейла закрыла дверь, а Саша упала в кресло, в котором сидел Питер. Ну вот и все. Она сделала то, за чем приехала.

14

Катерина Николаевна увидела Сашу, когда девушка выходила из зала прилетов. Высоко подняв руку, как олимпийская чемпионка, получившая золотую медаль, не меньше, она помахала Катерине Николаевне. От сердца отлегло, девочка везет подарок Лешего.

Сашу не узнать – столько уверенности в осанке, столько достоинства. Всего четыре недели – и такие перемены. Невероятно. Она протиснулась поближе, споткнувшись о колесо багажной тележки, ударившись коленом об угол чемодана.

– Куда лезете! – зазвенело в правом ухе.

Не обращая внимания, она устремилась к Саше. Много раз Катерина Николаевна воображала эту сцену и волновалась об одном: как Саша пройдет таможню в Хитроу и в Шереметьеве.

Вообще-то бумеранг не из вещей, запрещенных к перевозке. Его нет в списке оружия, в противном случае обычную рогатку можно зачислить в смертельно опасный предмет.

Она приложила руку к груди, но не для того, чтобы унять сердце, которое билось как в лихорадке, а чтобы поменьше занимать места в пространстве и прошмыгнуть хотя бы на метр ближе к Саше.

– Как? – выдохнула она, наконец обнимая племянницу. Она уткнулась в ее щеку, от которой пахло мятным леденцом. – Как? – повторила она, отстраняясь и глядя в юное довольное лицо.

– Отлично, мэ-эм, – растягивая последнее слово, низким голосом произнесла Саша. – Все замечательно! – Она поцеловала Катерину Николаевну в щеку.

Выбравшись из толпы, уже на просторе зала, Катерина Николаевна внезапно остановилась и спросила:

– Так что это было? Кража? Грабеж? Разбой?

Саша захохотала:

– У-у… Это была така-ая… хитрая хитрость! Я вам расскажу.

– Молодец, девочка. – Она обняла Сашу и поцеловала в щеку. Ей показалось, что теперь щека пахнет морем… Тасманским, на берегу которого Леший купил бумеранги.

До Москвы они почти не разговаривали, трасса была субботняя, ужасная, Катерина Николаевна направляла свою «девятку» то в одну дырку, то в другую в потоке машин, а Саша тихо охала, отвыкнув от такой манеры езды.

Наконец Катерина Николаевна припарковалась на своем обычном месте напротив подъезда.

Лифт вознес их на самый верх, войдя в прихожую, они так же молча сбросили ботинки и куртки.

– Давай, – скомандовала Катерина Николаевна.

Саша расстегнула молнию рыжего кожаного рюкзачка. Засунула руку и вынула завернутый в черный полиэтиленовый пакет бумеранг.

– Он ваш! – торжественно объявила Саша и шлепнулась на ковер.

– Ты что? – ахнула Катерина Николаевна, сжимая бумеранг.

– Я у них научилась. Шейлины дамы вот так усаживаются у камина и обсуждают текст письма в палату общин. – Она по-кошачьи фыркнула.

Катерина Николаевна тоже, Она понимала, что это нервное, просто оттягивает момент – что увидит она, когда ее бумеранг откроется? Но палец сам собой ощупывал внутренний край бумеранга, стараясь обнаружить выступ замка. Вот он, под подушечкой указательного пальца.

Бумеранг открылся.

На черном бархате лежали ключ и узкая полоска бумаги. Одного взгляда достаточно, чтобы понять, на ней адрес сайта.

– Включай компьютер, – хрипло скомандовала Катерина Николаевна. – Войди в Интернет.

– Адрес? – спросила Саша.

– Я сама.

Катерина Николаевна тыкала дрожащими пальцами в клавиатуру, набирая адрес сайта.

Экран медленно заливался голубым цветом, из которого проступала фигура. Леший.

«Кикимора, ты молодец. Мой подарок почти у тебя в руках. Ты была бы хорошим скаутом, потому что в их игру я играю с тобой – ты ищешь клад…»

– Черт, Леший, – выругалась она.

«Я приготовил тебе документы – они на следующей странице. Напечатай их, возьми ключ от банковского сейфа, который ты нашла в тайнике, и поезжай. Откроешь сейф. И… все, что там лежит, – твое!»

Катерина Николаевна откинулась на спинку рабочего кресла и закрыла глаза, словно экран стал нестерпимо ярким и слепил до слез.

– Что? Что там? – Саша ходила кругами по комнате.

Ей хотелось задать вопрос: каким образом лицо Катерины Николаевны попало на рекламный проспект австралийской фирмы? Но она понимала, что с теткой происходит что-то тако-ое… К тому же она горела желанием рассказать, как добывала бумеранг.

Катерина Николаевна открыла глаза, быстро напечатала бумаги, потом вскочила и объявила:

– Саша, в банк.

По субботам московские улицы, если сравнить их с обычными днями, – Аравийская пустыня. Поэтому «девятка» Катерины Николаевны домчала их до центра вмиг. Поворот с Тверской в глубины старой Москвы, еще один – еще глубже, и наконец справа – огромные окна, за которыми операционисты в форме медленно передвигались, как дельфины в океанариуме.

Когда тетка и племянница вошли, молодые люди встрепенулись. Катерину Николаевну тотчас проводили в хранилище, а Саша осталась ждать за столиком для посетителей. В волнении она барабанила пальцами по столу, не замечая, что операционист морщится. Он уже повернулся к ней, собираясь сделать замечание, но девушка была так хороша, что он промолчал и улыбнулся ей. Саша засунула руки в карманы и отвернулась к окну.

Катерина Николаевна вышла к ней с совершенно белым лицом. Саша вскочила:

– Что случилось?

– Идем в машину, – бросила Катерина Николаевна на ходу и, громко стуча каблуками, устремилась к двери.

– Вот, читай. – Она сунула Саше бумаги, когда они сели в машину и захлопнули дверцы.

Саша молча изучала листы, потом повернулась к тетке:

– Так вы… совладелица фирмы «Ле Кики»… Ох. – Она уронила голову на грудь, изображая, с какой силой сразила ее новость. Потом резко вздернула подбородок и повторила: – «Ле Кики». Я видела это название. Не только в рекламном проспекте. Ну да, конечно. Мишин дедушка купил еще весной целую кучу шляп с сеткой. Для своих пчеловодов. Я точно помню, они этой самой фирмы.

– Невероятно, – прошептала Катерина Николаевна.

– «Ле Кики». Леший и Кикимора, – говорила Саша.

– Н-да-а… – неопределенно пробормотала Катерина Николаевна.

– Я видела вас в маскхалате Кикиморы.

– Где? – Глаза Катерины Николаевны стали зелеными и круглыми.

– В рекламном проспекте. Он лежит в кабинете Алекса Варда.

– Так, – сказала Катерина Николаевна, отворачиваясь от руля и глядя на Сашу. – Рассказывай во всех подробностях.

Саше не надо было повторять дважды, потому что эти новости рвались из нее… Она рассказала во всех подробностях, как добывала бумеранг.

– Мо-ло-дец! – На лице Катерины Николаевны было неподдельное восхищение. – Здорово! Я бы поступила точно так же. А куда девались птицы? – вдруг спросила она.

– Они вернулись к продавцу, я думаю, – сказала Саша. – Наверное, их снова кто-то купит или уже купил. – Она потянулась к конверту, из которого Катерина Николаевна вынула бумаги. Ей показалось… – Погодите, а это что?

– Посмотри сама. – Она махнула рукой, собираясь завести машину.

– Ого!

– Что там еще? – лениво спросила Катерина Николаевна.

– Билет, – объявила Саша и помахала длинными узкими листочками на скрепках. – С открытым вылетом.

– Куда? – Катерина Николаевна потянулась к Саше. – Дай взглянуть.

– В страну кенгуру, коала и тасманского дьявола! – закричала Саша.

– Господи… – выдохнула Катерина Николаевна. – Так он приготовил и билет? – пробормотала она. – Значит, на самом деле… это Леший. И он… жив…

Леший ходил по веранде, сложив руки на груди. День икс, как он определил для себя, приближался. Сергей Антонович прислал по электронной почте краткое, но понятное и приятное Лешему письмо: «Ячейка пуста».

Это означало, что Кикимора получила и билет тоже. Он попросил знакомую девушку в аэропорту сообщить ему, на какое число будет зарегистрирован билет, положенный в ячейку.

Сегодня утром она позвонила и сказала:

– Твой гость прилетает завтра утром.

Он привел в порядок дом – ремонт закончился, все сияло чистотой и свежестью. Потом пропылесосил нутро «лендровера» и домохауса. Заполнил холодильник едой. Все это он делал спокойно, размеренно, так исполняют давно задуманное и продуманное дело…

Кикимору он увидел на трапе. Она была в желтом льняном костюме, в желтой панаме, но чуть темнее костюма. Через плечо болтался коричневый кожаный рюкзачок, на ногах такого же цвета сабо. Она умела одеваться всегда, заметил он, очень стильно.

Леший стоял посреди зала и ждал, когда она пройдет все формальности.

Он открыл сумку, которую держал в руке, вынул маскировочный халат из натурального лыка на полиэфирной подкладке – самая оригинальная вещь из новой коллекции «Ле Кики». Накинул на плечи, а когда он увидел, что Кикимора выходит в зал, опустил капюшон на голову. Сейчас, в свете дня, белое лыко сияет, как снежный наст на весеннем солнце. В Австралии на самом деле начиналась весна. А Кикимора перелетела из осени.

Она замерла, уставившись на него. Леший не выдержал, распахнул халат, отбросил капюшон и протянул к ней руки.

– Сюда, Кикимора, – тихо проговорил он.

Она сделала шаг, потом еще один, а потом бросилась к нему.

– Привет, – прошептал он, укрывая ее своим халатом.

Толпа обтекала их, люди улыбались, полагая, что здесь готовятся к съемкам фильма про «ряженых». А кто-то принял их за скаутов-переростков, прилетевших на свой ежегодный слет.

– Э-эй! – раздался веселый мужской голос. – Я тоже был скаутом!

Отбросив капюшон, Леший помахал ему рукой.

– Поехали! – сказал он, подхватывая Катерину под руку.

На все девять месяцев Катерина Николаевна осталась в Австралии. Она не решилась рискнуть и уехать от Лешего хотя бы на день, с того времени как у нее внутри взошло то, что посеял он.

Родилась девочка, совершенно рыжая Катерина Вторая.

Эпилог

– О женихе грустишь? – спросила Саша, подвигая Катерине Второй тарелку с овсяной кашей. – Ешь, не плачь, никуда не денется.

– Я никогда не плачу. – Девочка покрутила головой, от золотых кудрей посыпались искры.

– Полегче, а то дом загорится, – предупредила Саша, жмурясь.

– Скажи, Саша, а Кикимора и Леший могут пожениться? – Голова замерла, пламя волос погасло.

– В сказках – не помню, а в жизни бывает, – ответила она, ставя перед собой тарелку с такой же кашей.

Катерина Николаевна попросила ее посидеть с девочкой, а сама поехала проверить, все ли в порядке перед открытием филиала фирмы «Ле Кики» в Москве.

Самое интересное – офис она сняла в особняке ВИП-Дам. Алексей Соболев отдал жене на откуп одежду для туристов, охотников и рыбаков. В этих вещах появилось кое-что новое – рядом с лейблом «Ле Кики» два крошечных вышитых бумеранга. А все, что с кевларовыми нитями, по-прежнему осталось в Юго-Восточной Азии.

Сейчас Алексей в Сиднее – улетел вместе с довольным Сергеем Антоновичем, который получил обещанное, – «финал» оказался успешным. Кстати, именно он стал крестным отцом Катерины Второй. Теперь ему предстояло оценить воплощение новой идеи своего ученика – кевларовые носки для мастеров восточных единоборств.

– Нет, не надо сразу жениться, – продолжала свою тайную мысль Катерина Вторая. – Пускай ко мне приедет он, потом я к нему, да?

Саша вздохнула:

– Знаешь, я позвоню Галие и скажу, чтобы она привезла к тебе всех своих племянников.

Катерина Вторая захихикала.

– Не всех, одного, того, кто вчера был Лешим. – Девочка снова покрутила головой.

Саша засмеялась. Галия теперь работала у Катерины Николаевны. У нее уже пять племянников. Пятый – ровесник Катерины Второй. Это он смутил сердце рыжеволосой Кикиморы. Вчера здесь, в загородном доме, было настоящее столпотворение – репетиция новогодней сказки. В ней Катерина Вторая была Кикиморой, а племянник Галии – Лешим.

Она посмотрела на часы. Миша вот-вот приедет за ней, он заберет ее отсюда, когда вернется Катерина Николаевна, и они покатят на пасеку. Дедушка приготовил пакет кипрейного чая и попросил об одолжении. Пока она учится на курсах английского языка в Оксфорде – Катерина Николаевна выполняет свое давнее обещание, – пускай подыщет ему партнера. Он хочет, как было в прежние времена, поставлять в Англию кипрейный чай.