Текст книги "Два полюса (СИ)"
Автор книги: Вера Окишева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
– Это радует, – поведал меня лацерт и, увернувшись от удара в лицо, обнял, приподнимая над полом. Я не стерпела такого к себе обращения и ударила лацерта по ушам. Противник взвыл и отбросил на кровать.
– С-с-салли, это бес-с-сполезно, – недовольно взревел лацерт.
– Я доберусь до тебя и убью, – с усмешкой пообещала ему.
Я не собиралась так просто сдаваться. Свою жизнь я хотела сторговать задорого, если и погибну, то прихвачу его с собой. Встала на кровати, сжимая руки в кулаки.
– Вот как, – потирая ушные раковины, ответил лацерт. Он ходил вдоль кровати, внимательно следя за каждым моим движением. – А как же Кэс-с-с? А твой дядя? Они тоже должны умереть?
– При чем тут они? – вскинулась, готовая в любой момент наброситься на врага.
– Ес-с-сли я умру, умрут и они. С-с-себя тебе не жалко, так пожалей их.
В груди стало так тревожно. Я чувствовала, что он меня загнал в ловушку. Теперь я была в плену. И я, в отличие от лацерта, не держала ситуацию под контролем.
– Они здесь? – осторожно поинтересовалась, хотя и так было понятно, что здесь.
Лацерт кивнул.
– Чего ты хочешь? – я опять задала вопрос, на который он никак не хотел отвечать.
– С-с-содейс-с-ствия, – я усмехнулась, а лацерт добавил: – Добровольного с-с-содес-с-ствия.
– Не дождешься, – злобно ответила, сильнее сжимая кулаки.
– Дождус-с-сь. Я умею ждать. А вот у Кэс-с-с нет такой рос-с-скоши, как время.
Взревев, бросилась на него, но опять была отброшена на кровать одним лишь движением ноги. Сильно ударившись спиной, ослепла от боли.
– С-с-салли, подумай с-с-сама. Ты с-с-спас-с-сешь подругу, разве она не дос-с-стойна жить? – шептал лацерт, обнимая меня.
Пытаясь вырваться, я лишь тревожила боль, которая разрасталась на спине.
– С-с-салли, подчинис-с-сь, – соблазнял лацерт.
Он успокаивающе водил рукой по больному месту, и мне становилось легче дышать. Я упрямо пыталась отодвинуться от лацерта, но он бережно прижимал меня к себе. Я осторожно выпрямилась, отмечая, что спина больше не болит. Он меня вылечил? Удобно: сам бьет, сам же лечит.
– Дашь слово, что она выживет? – с нажимом спросила у него, желая получить гарантии. Жаль, конечно, что голословные, но отчего-то лацерту хотелось верить на слово.
– Да.
Очень быстро, но уверенно он ответил. Я решила обезопасить своих дорогих людей от подвоха со стороны лацерта. Словами ведь легко играть.
– Ты их отпустишь?
– Да.
Робкая надежда забрезжила в сердце. Но осталось выяснить очень важный момент.
– Я опять должна кого-то убить?
– Нет, ты должна с-с-стать лучом надежды.
Прыснув в кулак, я не сдержалась и рассмеялась, глядя в лицо безмятежному лацерту. Я не ожидала столько пафоса от него. Я и луч надежды. Бред чистой воды.
– Это невозможно, – категорично ответила ему, как только сумела отсмеяться.
– Просто доверьс-с-ся, – заверил меня лацерт. – У нас-с-с вс-с-се получитьс-с-ся.
И почему я ему верю? Почему у него получается все, что он задумал? Каждый свой продуманный шаг он прошел, не оступившись. Он целенаправленно попал в плен, но сумел провернуть все так, что теперь он сидел здесь на кровати в окружении зеленых подушек и спокойно рассматривал меня, сидящую рядом. Все так, как он и задумал.
– Ты с-с-соглас-с-сна?
– Да.
– Я очень рад, что не ошибс-с-ся в тебе, С-с-салли. Меня зовут Шейхник.
– Без разницы, – пренебрежительно отмахнулась. Задерживаться в плену я была не намерена, а значит, и запоминать имен не обязательно.
А затем я беспрекословно выполняла все, что он мне говорил. Лацерт предупредил, что будет съемка, что я должна смотреть в камеру и читать текст так, чтобы мне поверили.
Я объясняла ему, что бесполезно призывать людей. Никто не осмелится пойти против правительства. Что за предательство карают не только предателя, но и всю его семью. Лацерт не слушал, твердил, что я обязана поверить в то, что я говорю, и только тогда мне поверят. Я пробовала и не могла. Мне не позволяла совесть врать людям. Лацерт давил. Другие его сородичи кидали на меня косые взгляды. Я чувствовала, что у меня не получается. Я слышала, как дрожал мой голос. Сбивалась и начинала все заново. Ловила на себе недовольные взгляды.
Шейх терпеливо стоял за спиной оператора. Слов упрека не было произнесено, но я все больше раздражалась и злилась на себя. И когда я решила, что все это будет последний раз, я встретилась с Шейхом взглядом. Я неожиданно приобрела спокойствие, собранность. Я читала текст так, как чувствовала. Читала для него и ему. Я хотела услышать его одобрение. Хотела слов похвалы. Для меня никого не существовало в это момент, мы были одни. Только он и я. И для него я старалась.
Когда последние слова затихли, я неотрывно смотрела, как он приближается. Нервно сминала край туники, словно мне было пятнадцать лет.
Лацерт приблизился и осторожно обхватил руками мое лицо. Я не могла отвести взгляд от его глаз. Они завораживали, не отпускали. Шейх склонился надо мной и поцеловал, проникая раздвоенным языком между моих губ. Ужас от осознания, что он делает, накрыл, словно обдавая ледяной водой. Я отшатнулась, задыхаясь от омерзения. Меня всю трясло.
А лацерт не собирался отступать, он шел на меня, пытаясь дозваться. И когда его рука вновь коснулась меня, во мне что-то сломалось – я закричала. Стала вырываться, понимая, что попала в плен сильных рук.
– С-с-салли, вс-с-се хорошо.
Хотелось закрыть уши руками, чтобы не слышать больше никогда этот голос.
– Нет, не трогай. Не прикасайся! – в панике кричала, осознавая, что никуда мне не деться.
Лацерт был силен и непоколебим как скала. Он прижимал к себе, успокаивающе шептал:
– С-с-салли, пос-с-смотри мне в глаза. С-с-салли, успокойс-с-ся. Ты вс-с-се забудешь. Ничего не было. Тебе надо пос-с-спать, С-с-салли. Ты очень ус-с-стала. С-с-спи.
Я не хотела слушать, не хотела подчиняться. Нет. Но веки вдруг стали такие тяжелые. Сознание словно кто-то выключил. Хотя почему кто-то, лацерт. Это он сделал.
***
Шейх внимательно наблюдал за мной, за тем, как прихожу в себя от воспоминаний. Он, наверно, видел, как покраснели мои щеки. Опустив голову, спрятала глаза и тихо попросила:
– Не целуй меня больше.
– Мне было интерес-с-сно, – я услышала в его голосе грусть.
– Все, можете идти, – дядя очень вовремя нас сбил, иначе бы я наговорила опять грубости лацерту.
Я устала развлекать его. Устала быть его игрушкой.
Соскочив с колен на пол, недовольно сбросила с себя его руки и направилась к выходу. Как же меня раздражала его вселенская грусть в голосе. Я устала разгадывать его загадочное поведение. Не хочу ломать голову о том, что ему от меня надо. Чувствовала себя подопытным кроликом!
Я неслась по коридору, не слушая призыва Шейха остановится. Не хочу. Надоело подчиняться. Не могу больше. Хотелось на воздух. Куда угодно, но только прочь из здания.
Но далеко убежать не удалось, Шейх поймал у самого лифта, когда раскрылись двери. Толкнул, прижимая к стене, и нажал на самую верхнюю кнопку.
– С-с-салли, ты можешь прос-с-сто пос-с-слушать? А не с-с-срыватьс-с-ся и бежать прочь.
– Нет, не могу, – честно призналась, с вызовом глядя ему в глаза. – Ты же сам меня доводишь. Каждое твое слово, каждое действие направлено именно на это – вывести меня из себя. Я не могу больше. Я устала. Я запуталась. Чего ты хочешь? Скажи прямо. Я не понимаю, Шейх. Зачем тебе я теперь? Я же сделала все, как ты хотел. Что еще тебе от меня надо?
– Ты, С-с-салли. С-с-слышишь? Ты.
Я замолкла, растеряв разом все слова и пыл.
– Зачем? – испуганно выдохнула, пытаясь отойти от лацерта, но стена за спиной этому препятствовала. Шейх меня поймал в ловушку из его тела и рук, мне некуда было бежать.
Сердце сжалось в груди от волнения. Я не понимала, почему меня? Почему на мне свет клином сошелся?
– Жить, С-с-салли. Жить полноценной жизнью.
– Ты меня любишь? – решила расставиться все точки над "и".
Шейх заключил меня в объятия, не обращая внимания на сопротивление. Я упиралась ладонями ему в грудь, отталкивалась, но капкан захлопнулся.
Лацерт уткнулся мне в макушку и тихо шептал, а я внимала каждому слову и готова была расплакаться:
– Люблю тебя, нуждаюс-с-сь в тебе, дышу тобой.
Лифт остановился, а мне казалось – остановился мир. Прижимаясь к груди Шейха, я слышала, как быстро бьется его сердце. Его слова эхом повторялись в голове, и поверить в них было страшно.
– Пойдем, покатаемся, – позвал лацерт.
Я почувствовала легкий поцелуй в макушку, прежде чем Шейх отстранился и за руку вывел меня в гараж. Я совершенно перестала понимать, что происходит. Шейх вел себя так, словно там, в космосе, не шла война между нашими расами. Словно не по этой причине мы встретились. Он окружил меня теплом и лаской, заставляя забыть о войне. Я чувствовала себя как на каникулах летом.
Лацерт вел меня мимо рядов каров, дизайн которых разительно отличался от земных. Они не бросались в глаза яркими красками, нет. Все было ужасно лаконично – серебристые, как стены зданий, как все, что было построено и использовано на планете.
– А почему...
– Мы не должны мешать другим жителям планеты, С-с-салли. Мы более развиты, и мы обязаны беречь с-с-свой дом, – не оглядываясь, бросил мне через плечо Шейх.
Слова его опять были полны пафоса. Он опять напомнил мне, что он непростой обыватель, он кесш. И его образ жизни – учить, помогать и оберегать.
Когда ряд каров закончился, лацерт завернул вправо и направился к аэроциклу. Я видела такие только в журналах. Самой ни разу не доводилось управлять.
Шейх обернулся и самовольно улыбнулся. Глаза его хищно блеснули.
– Ис-с-спугалась? – насмешливо спросил он у меня.
Я ответила ему не менее самодовольной усмешкой.
– Молодец, – похвалил Шейх.
Я остановилась возле аэроцикла, предвкушая полет. Шейх, перекинул ногу, сел на железного коня. Включив двигатели, лацерт кивнул мне, подзывая.
Шлема мне никто не выдал, лишь насмешливо фыркнув на мои мысли о нем.
Пожав плечами, смело села вторым номером, крепко обнимая Шейха за талию, для надежности сцепляя руки в замок.
Мотор взревел, и мы тронулись. Сначала медленно и плавно, выезжая со стоянки, а потом был самый настоящий полет. Ветер свистел в ушах, теребил волосы. Было ужасно холодно, я как-то не подумала, что стоило одеться!
– Потерпи, тут недалеко! – крикнул Шейх.
Легко сказать. Но я терпела, наслаждаясь скоростью. Мы неслись над домами, которые медленно двигались внизу, затем был лес, такой бесконечно длинный, что казалось, ему нет ни конца, ни края. Свет заходящей звезды дарил последние лучи. Шейх включил фару, освещая все на своем пути.
Я не могла налюбоваться красотой природы. Высокие деревья яркого зеленого цвета, синее небо, алый закат. Как же я скучала по всему этому в космосе. Шейх сбавил скорость, я стала всматриваться вперед, туда, где серебрилась лента какой-то небольшой реки.
– С-с-снижаемся, – предупредил лацерт, направляя аэроцикл носом вниз. Я и так прижималась к Шейху, как могла, пытаясь согреться, а теперь просто впечаталась в него.
Это дико страшно и возбуждающе, когда земля стремительно приближается, и только в последний миг, когда, казалось бы, затормозить невозможно, аэроцикл застывает и плавно приземляется. Я выдохнула и рассмеялась. Это было изумительно. С трудом расцепив руки, чуть ли не упала с аэроцикла на траву.
– Вот это да! – восхищенно прошептала Шейху. Он радостно улыбался, хитро прищурившись. – Здорово!
– Нес-с-сомненно. Ради этого с-с-стоило родитьс-с-ся, – согласился со мной лацерт.
– Да. Скорость, полет! – меня всю распирало от возбуждения.
Но вопрос, заданный таким будничным тоном, вверг меня в еще больший восторг.
– Купатьс-с-ся будешь?
Удивленно воззрилась на лацерта, не веря своему счастью. Неужели именно это он и предложил?
– А можно? – переспросила.
– Конечно, тут хищных рыб нет, и никто с-с-сюда не забредает. Можешь с-с-смело нырять.
Обернувшись к реке, я хотела тут же броситься в воду, но запнулась, оглядывая свой наряд.
– А у меня…
– Я отвернусь, – заверил лацерт, демонстративно закрывая глаза.
На душе от полета было так светло, что я не могла устоять перед предложением Шейха. Скромностью особо не страдала никогда, могу и голой устроить заплыв. Скинув тунику и легкие брюки, осталась в нижнем белье. Подошла к кромке воды и попробовала ее температуру, окунув лишь пальчик на ноге. Вода оказалась теплой. И, уже смелея, я сделала осторожные шаги в реку. Вода приятно холодила, но была терпимой для тела. Я улыбалась, вспоминая свои детские деньки в разгаре лета у дяди на даче. Я так же спокойно заходила в озеро вместе с местными ребятами. Нас было невозможно выгнать из воды до самого вечера. Стояла такая жара, что нас никто и не ругал, только по головам считали с берега, чтобы не утопли.
Отдавшись порыву, я нырнула с головой, активно работая руками и ногами. Я забыла, как приятно оказаться в водной стихии. Полгода на фронте стерли из памяти эти прекрасные моменты. Я словно попала в рай. Вынырнув, откинула волосы с лица и легла на спину. Вода легко укачивала на своих волнах. Ясное темнеющее небо готовилось ко сну. Закат окрашивал все в малиновый цвет. Маленький уголок спокойствия. Скоро зажгутся звезды. Если приглядеться, то уже можно было увидеть первые яркие точки.
Тихий всплеск напомнил, что я здесь не одна. Приподняв голову, осмотрела спокойную гладь. На берегу Шейха тоже уже не было. Усмехнувшись, стала искать, где он вынырнет. Но секунды шли, а его все не было. Я немного занервничала. Землянин бы уже появился на поверхности. А как у лацертов обстоят дела с задержкой воздуха, не знала.
Вынырнул Шейх очень далеко у другого берега. Помахал мне рукой и вновь погрузился в воду. Я с облегчением выдохнула и тоже решила поплавать, а не беспокоиться за одного самоуверенного позера. Вода с радостью приняла меня, вступая со мной в игру. Переплывать реку я не собиралась, но несколько раз, практически доплывала до середины и обратно. Шейх вышел первым, демонстрируя мне свою широкую спину, сужающуюся к низу. Идеальна. Лацерт обернулся на меня, замирая на миг. А я, улыбнувшись своим мыслям, нырнула, скрываясь от зеленых внимательных глаз. Отгоняя от себя глупые фантазии, не могла не признать, что ноги у Шейха длинные и стройные. Строение его тела мало чем отличалось от земного, во всяком случае, это касалось всего, что ниже головы.
Вынырнув, взглянула на Шейха. Он сидел спиной ко мне возле аэроцикла. Определённо вид сзади мне нравился. Вдруг захотелось узнать, о чем он думал. Спина чуть ссутулена, мокрый ирокез не потерял упругости и стойко перенес купание, только слегка потемнел.
Выйдя на берег, передернула плечами от холодного воздуха. В воде было намного теплее. Прихватив туфли, на носочках осторожно ступая, направилась к лацерту. А он даже не обернулся, словно и не слышал меня.
Медленно пойдя к нему со спины, осторожно опустилась на колени. В голове было так радостно и легко. Я давно не чувствовала себя такой свободной. Шейх повернул голову, кидая на меня взгляд. Я прижалась к нему, обняла руками, как это делала на аэроцикле.
– Спасибо, это было восхитительно, – прошептала и положила голову ему на плечо.
Шейх еще больше обернулся, внимательно смерил меня взглядом, хмурясь.
– Ты хорошо с-с-себя чувствуешь? – поинтересовался.
Я рассмеялась.
– Давно так себя не чувствовала. Словно крылья выросли, и хочется обнять весь мир. И спасибо, Шейх. Это было изумительно – и полет, и вода. Я так давно не плавала в настоящей реке, что и забыла, как это тяжело.
– С-с-салли, ты пьяна, – стал занудствовать лацерт.
– Да ну тебя, – обиделась и решила отомстить.
Прикусила кожу ему на плече, вызвав судорожный вздох.
– С-с-салли, перес-с-стань, – предостерег Шейх.
Я лишь в ответ рассмеялась и провела языком, собирая влагу. Капельки воды еще не высохли после купания. Блестящими бисеринками россыпью искрились на коже лацерта. Вода была сладкой. Аромат моря и лимона опять будоражил.
– С-с-салли, ос-с-становис-с-сь, – сипло попросил Шейх. Но я его не слушала.
Языка было мало, а бисеринок очень много. Я стала собирать их пальцем и слизывать, слегка прикусывая кожу. Жар в теле разрастался, особенно стянуло низ живота. Нижнее белье стало холодить кожу и приятно остужало разрастающийся пожар.
– С-с-салли, – стон Шейха, словно песня, ласкал слух. Ему нравилось, чем я занималась, он тоже отзывался на ласку.
Переместилась с одного плеча на другое. Там тоже было чем поживиться. Шейх откинул голову, не мешая мне баловаться. Горячий язык прокладывал влажную дорожку на холодной коже. Лацерт тяжело дышал, когда я поцеловала его в шею.
– Ты вкусный, – прошептала на ухо и прикусила мочку.
– С-с-салли, ты не предс-с-ставляешь, какая ты вкус-с-сная, – томно ответил Шейх, зарываясь рукой в мои волосы.
Я закрыла глаза и готова была замурлыкать как кошка от ласки лацерта. Его пальцы приятно массировали, вызывая еще больше возбуждения. Мой взгляд упал на оттопыривающиеся плавки, и стало вдруг так любопытно. Нагнулась еще сильнее, желая дотянуться до них рукой.
Но большая ладонь поймала маленькую шаловливую мою.
– С-с-салли, не надо. Опять ведь ис-с-спугаешься.
Обернувшись к Шейху лицом, с сомнением спросила:
– Он не такой как у землян?
– С-с-салли, ты…– замялся на полуслове лацерт.
Отвел глаза, нервно провел рукой по ирокезу, тяжело вздыхая.
Я ждала, не понимая, чего он боится. Шейх обернулся лицом, поймал мой взгляд и, чуть прищурившись, произнес:
– Ладно, с-с-сама напрос-с-силась, с-с-смотри.
Я вновь перевела взгляд на плавки. Любопытство манило заглянуть, но предупреждение останавливало.
– Давай же, С-с-салли, с-с-смелее, – подбодрил Шейх, и я решилась.
Обошла лацерта и села перед ним на колени. Смело протянула руки, оттянув резинку плавок. Рот открылся до увиденного. Мужское достоинство у лацерта было розовое, не серое, как все тело, а нежно-розового цвета, и никакой растительности, как у землян. Так поразительно и непривычно.
Подсев поближе, высвободила возбужденный орган, который чуть вздрагивал от нетерпения. Осторожно, боясь навредить, провела пальцем по самой головке, все больше удивляясь шелковистости кожи. Она была подобна лепесткам цветка – мягкая и теплая.
Шейх выдохнул, а у меня на глазах под моими пальчиками мужское достоинство решительно увеличилось.
– Ой! – только и сумела выдохнуть, глядя, как сочится головка смазкой. – Такой большой.
– С-с-страшно? – уточнил Шейх.
Я замотала головой в ответ.
– Интересно, – решила вернуть ему его же слова.
Я все никак не могла остановиться, продолжая размазывать выделяющийся сок по бархатистой коже. Низ живота стало тянуть все сильнее, но я держалась.
– Нет, не страшно, – задумчиво протянула, когда Шейх очередной раз дернулся под моей рукой.
Аккуратно поймала подушечкой пальца очередную каплю смазки и поднесла к лицу. Очень прозрачная, она большой бусинкой играла закатными лучами, завораживая.
– С-с-салли, давай ос-с-становимся на этом, – попросил Шейх, натягивая плавки.
– Остановимся? – недоуменно переспросила. – Но мы ничего и не начинали.
Лацерт замер, желваки заходили на скулах. Мне это нравилось. Теперь я доводила его, заставляя терять выдержку. Шейх сжимал руки в кулаки, тяжело дышал. Не сводил с меня своего пронзительного взгляда почерневших глаз. Я видела, как он напряжен, как сдерживается.
Приглядываясь к нему, лукаво улыбнулась и осторожно лизнула палец, пробуя на вкус Шейха. Непротивно, чуть горьковато, но с привкусом лимона. Как интересно. Шейх протяжно выдохнул, прикрыл глаза.
Я вдруг поняла, что хочу его. Хочу дойти до конца и попробовать, как это, сплестись с ним в клубок страсти.
Шейх раскрыл глаза, и я пропала, растворилась в них. Потянулась к нему, обвила руками за шею. Осторожно поцеловала уголок губ, пробуя. Мягкие, горячие. Когда не мешал язык, то ощущения ничем не отличались. Я обхватила своими губами его верхнюю. Вздрогнула, когда раздвоенный кончик языка лацерта проворно мазнул по подбородку. Передернула плечами, отстраняясь.
Шейх осмелился обнять, зарываясь рукой в волосы, прижимая меня к себе. Я уткнулась ему в шею, вновь целуя. Меня наполняло не только желание, но и нежность. Гладила широкие плечи, чувствуя, как упирается мне в живот влажная плоть Шейха. Это было очень волнительно. И я потянулась к своим трусикам, прекрасно понимая, что Шейх никогда сам не осмелится. Его выдержке можно было позавидовать, но я не хотела останавливаться.
– С-с-салли, ес-с-сли не ос-с-становишьс-с-ся, потом жалеть будешь, – ответил на мои мысли лацерт.
Я чувствовала, как напрягаются его руки, как под кожей ходят мышцы.
Укусив Шейха за плечо, приподнялась и стянула трусики до колен.
Я слышала, как задержал дыхание лацерт, и улыбалась. Обхватив рукой его естество, решила дать понять, что я серьезна.
– Ты пьяна от яда, С-с-салли.
– Шейх, я пьяна тобой, как банально звучит, – прошептала ему на ухо.
Моя рука легко скользила по крепкому стволу, я слышала, как часто дышит Шейх, и с победной улыбкой следила, как он вздрагивает. Его бедра начали двигаться навстречу моей руке. Я тоже чуть покачивалась, лаская себя пальцем, проникая между темными завитками.
– С-с-салли, – застонал в голос Шейх, приподнимая за талию.
Он заставил меня встать, сдергивая трусики вниз. Переступив через них, ахнула, когда лацерт притянул к себе, целуя меня в тугие завитки. Я согнулась от накрывшего наслаждения. Оперлась о широкие плечи, сминая колючий ирокез. Я хватала ртом воздух, ловя все яркие ощущения, которые дарил язык Шейха. Он был изворотлив, настойчив и искусен. Ноги отказывались держать, ослабли. Руками Шейх поддерживал меня за ягодицы, не давая сместиться, ускользнут от его жадных губ и языка.
Выгнулась, впиваясь ногтями ему в плечи, когда он пальцами проник внутрь горячего лона, разжигая в крови пожар еще сильнее. Слезы выступили на глазах от опаляющей страсти. Меня словно объяло пламя, застонала, моля о пощаде. Пытка закончилась так мгновенно, что я не сразу это заметила. С трудом восстанавливая дыхание, я удивленно взглянула на Шейха сверху вниз. Он, придерживая меня за талию, позволил опуститься на колени. Меня качало, словно лист на ветру. Медленно спускаясь по его телу, вздрогнула, почувствовав, как Шейх боднул меня внизу, чертя влажную дорожку по внутренней стороне бедра.
Сердце в груди радостно забилось, я не могла оторвать взгляд от практически черных глаз, от затопившего радужку расширенного зрачка. Шейх позволял его остановить, даже сейчас я чувствовала, что могу отказаться. Он позволит это сделать сейчас. В эти последний секунды даст мне шанс, но не потом. Но я не хотела пользоваться шансом. Зачем он мне? Я сама стремилась познать близость с Шейхом, сама уверенно опускалась, закусив губу, чтобы бы не застонать в голос от горячего проникновения.
Я упустила свой шанс. Он наполнял меня. Я прижалась к Шейху грудью, обнимая его за шею, замерла, привыкая к его размеру. У меня давно никого не было, я даже не помню когда и был. И то, что было, меркло по сравнению с этим. Лацерт не начинал двигаться, а я уже готова его благодарить за эту нежность и бережность. Он дарил удовольствие и с благодарностью принимал меня. Он сдерживался, не желая причинять боль.
– С-с-салли, – прошелестел его ласковый голос, и меня пробрало до глубины души.
Никто меня так не звал. Раньше мне никогда не хотелось услышать мое имя в чьих-то устах. А сейчас я готова была молить, чтобы он звал меня. Только он умел так нежно произносить его. Сглотнув, я решила, что пора действовать, приподнялась, судорожно вздыхая от яркого удовольствия, и обессилено опустилась, вызвав еще более яркую вспышку наслаждения.
– О, Шейх, – застонала, понимая, в какую ловушку попала.
У меня не хватит сил свести с ума лацерта, я не смогу, как задумала, довести его до исступления, я быстрее сдамся в этой неравной схватке.
Шейх тихо рассмеялся, прижимаясь губами к шее. Его руки блуждали по оголенной коже спины. Я вновь повторила попытку приподняться, и опять вцепилась ногтями его в плечи. Невозможное удовольствие скатываться вниз, погружаясь с головой в пущи восторга. Еще и еще, пока хватило сил, я взлетала, чтобы глубже почувствовать его внутри себя.
Шейх помогал руками, направлял. Осторожные поцелуи покрывали груди и чувствительные зоны на шее, и ласковые поглаживания добавляли яркости ощущениям. Я задыхалась, тяжело дышала, но не останавливалась.
Лацерт стонал, крепко обнимал. И когда я потерялась в ослепительном миге, он перехватил ведущую роль в этом страстном танце, продлевая мою агонию. Пока не достиг пика, не выпускал из крепкого захвата, яростно вторгаясь, чтобы со стоном выплеснуть свой сок страсти.
Глава 11. Разочарование.
Тяжело дыша, мы смотрели друг другу в глаза, ошеломленные буйством страсти, которая охватила нас несколько секунд назад. Шейх осторожно убирал мокрые волосы с моего виска. Я прикрыла глаза, прижимаясь к его руке.
– Моя маленькая ящерка, – прошептал лацерт, я усмехнулась в ответ.
– Не ящерка, я человек.
– Но моя? – настороженно уточнил Шейх.
Отвечать очень не хотелось. Обняла, уткнувшись в плечо, успокаивая свое сердце. А оно тревожно билось. Я не могла ответить отказом, только не сейчас, не в эту минуту. Может потом, он сам поймет безнадёжность вопроса. Между нами целая пропасть и я не хотела думать о ней сейчас, только не сейчас.
Сумерки легли на землю, наполняя мир таинственными тенями. Я всматривалась в лес, думая о том, что Шейх самый лучший любовник. Я почувствовала себя по-настоящему желанной женщиной. Он очень внимательный и я хочу повторить. Да, я хочу почувствовать тяжесть его тела. Сразу представила полумрак спальни, холодные простыни, его скользящие движения.
– С-с-салли, – тихо рассмеялся Шейх, – давай домой, там и продолжим.
Я очень удобно сидела, и лениво было шевелиться. Но Шейх решительно встал. Мне тоже пришлось опустить ноги на землю. Прижавшись к его паху, чувствовала, что лацерт не отошел от нашей близости. Погладила рукой, но Шейх ловко поймал ее и поднял к своим губам, чтобы вобрать мои пальцы в рот. Волна возбуждения пробежалась от самых пальчиков ног до макушки. Судорожно вздохнула. Шейх играл языком, пробегался по каждому пальчику, скользил между ними, я не выдержала и отдернула руку. Это было слишком. Шейх не стал настаивать. Вместо этого позвал к реке. Я проводила его взглядом, наслаждаясь открывшимся видом.
Осмотрев себя, поняла, что лацерт прав, надо помыться. Шейх уже достиг кромки воды, когда я догнала его и перегнала, нырнув с головой. Вынырнув, обернулась. Но лацерта не было видно. Взглянула на тот берег, но и там никого не было видно. Речная гладь не хотела выдавать Шейха. Вдруг что-то под водой коснулось моей ноги. Я взвизгнула и пнула, стряхивая с себя неизвестное нечто. Шейх вынырнул рядом, отплевываясь и смеясь.
– Ис-с-спугалас-с-сь? – лукаво спросил, за что получил от меня веер брызг.
– Идиот, конечно испугалась.
Я тоже рассмеялась, глядя, как Шейх прикрывается руками от воды, летящей ему в лицо.
– С-с-салли, вс-с-се. Я понял, прос-с-сти.
Услышав мольбы Шейха, сжалилась и демонстративно направилась к берегу. Все же непосредственность лацерта иногда ставила в тупик. Я не знала, как правильно на него реагировать. Он то слишком серьезен, коварен, то ребячится, как великовозрастное дитя.
Шейх обогнал меня и, посмеиваясь, первым ступил на берег. Он не ждал меня, сразу направился к аэроциклу. Я же заинтересованно оценивала его упругие ягодицы, обтянутые плавками.
Шейх нагнулся и поднял мои трусики. Развернулся, ожидая, когда я подойду, протянул с лукавой улыбкой на устах.
Я выхватила их и попыталась быстро надеть. Тунику и брюки нашла закинутыми на аэроцикл. Обернулась к Шейху, подарила ему благодарную улыбку – бережливый. Я не привыкла к таким ухаживаниям. Обычно мужчины требовали от меня внимания к себе, чтобы я заботилась о них. Шейх не такой, совершенно. Это было очень неожиданно и приятно.
– Знаешь, я, конечно, читала, что ваша планета быстрее вращается вокруг своей оси, но не думала, что настолько. По мне так еще рано спать ложиться, а уже ночь.
– Четыре час-с-са разницы, – кивнул Шейх, не отвлекаясь от одевания. Он натягивал через голову тунику, а я засматрелась на подтянутый живот, на чтекие кубики пресса. – Поэтому вы с Кэс-с-с неважно с-с-себя чувс-с-ствуете. Никак не привыкнете. Путаетес-с-сь во времени. Кэс-с-с может полночи не с-с-спать, а потом прос-с-спать весь день. Тебя я хоть еще контролирую, а ей с-с-сложнее.
Замерла, держа в руках край туники.
– Контролируешь? – переспросила, начиная тихо закипать.
Эта новость была как холодный душ после такого бурного соития. Отрезвляла на раз.
Лацерт обернулся и смерил меня взглядом.
– Да, моя маленькая ящерка. Контролирую, чтобы ты легче перенес-с-сла пребывание на другой планете и привыкла к новой жизни.
Лацерт медленней, чем надо, опустил полы своей туники, скрывая от меня свои телеса. Разу стало легче думать. А подумать было над чем. Вот в чем причина его постоянного пребывания рядом со мной. Он меня контролирует, каждую минуту, каждую секунду.
Это он так заботится обо мне? Зачем? В любовь я не верю. Это все сказки для наивных девочек. Тогда зачем?
– Я не понимаю.
Взяла в руки тунику, стала искать, где у нее перед, а где зад. Я только сейчас поняла, что паникую. Это страшно узнать, что все твои действия могут быть и не твои. Что тебя уверенно ведут к принятию правильного решения.
Лацерт попробовал меня успокоить. Приблизился, протягивая руки.
– С-с-салли, мы с тобой…
– Нет, Шейх. Никаких нас нет, – категорично ответила я, отступая на шаг.
Дергано надела тунику и протянула руку за брюками. В голове одна мысль сменяла другую, более тоскливую. Он меня поймал в ловушку. Не просто привез на свою планету, а заодно всех кто мне дорог. Ему мало было отрубить все пути к отступлению. Он все больше пытался меня привязать к себе. И я хотела чувствовать себя значимой хоть для кого-то.
Шейх зажал своей ладою мою, не давая взять брюки.
– Салли, ты моя. Я давал тебе шанс остановиться…
– Нет, я не твоя, Шейх. Я пьяна. Ты сам мне об этом сказал. Я просто пьяна.
Лацерт словно окаменел. Я понимала, что перегибаю палку, но не могла высказать правду ему в лицо. Он сам выбрал мне роль марионетки. Но я не буду послушной, не хочу!
Шейх сжал пальцы, причиняя мне боль. Я молча сносила ее, сдерживая рвущиеся рыдания. Он прав, он давал шанс отступить. Просил не дразнить его. Я сама хотела этого. Я опять сама во всем виновата.
Лацерт молчал, ожидая от меня чего-то. Сглотнув, решила смягчить последние слова:
– Шейх, прости. Ты прекрасный любовник, ты изумительный, но… Мы из разных миров. И я не смогу жить с тобой здесь.
