Текст книги "Два полюса (СИ)"
Автор книги: Вера Окишева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)
Он вышел из камеры лацерта и вошел в мою. Я встала, так как была готова дать отпор.
– Салли, детка, ну чего ты, – насмешливо спросил Дэн, мягко ступая.
Я по его лицо понимала, что он решил сегодня идти до конца, даже применить силу если потребуется. Напряженным взглядом он следил за тем, как я отходила в сторону, что не быть загнанной в угол. Командор готовился наброситься, ведь сейчас все против меня. Все абсолютно. Я одна в камере, охранники не придет на помощь, так как идти против командора себе дороже.
– Дэн, отвали, – предупредила, вставая в стойку.
Не проникся. Усмехнувшись, Дэн напал. Стандартные удары блокировала, не давая закончить движения рук. Мужчина был быстр и напорист, оттеснял к стене. Я это понимала и уходила в сторону, не давая загнать себя в ловушку. Удар по колену пропустила и ослепла от яркой вспышки боли. Отбиваться стало сложнее, так как Дэн брал силой. И моя изворотливость уже не помогала. Но я не собиралась легко сдаваться. Стала больше вкладывать силы в удары. Пнула Дэна в живот так, что он отлетел к прозрачной стене, за которой Буйвол за ней заулюлюкал, подбадривая меня. А лацерт опять поймал мой взгляд. Из-за этого пропустила очень сильный удар по лицу. Зашипела, отступая. А Дэн почувствовал, что победил и спокойно подошел, перехватывая руки. Развернул, заламывая их за спину, больно прижал меня лицом к стене, тихо посмеиваясь, сказал:
– Тебе не справиться со мной, детка.
– Да, конечно. Крутой малыш победил слабую женщину. Слава герою. Все бы так с лацертами воевали. Но нет, мы можем только со слабыми. Молодец, Дэн. Молодец.
Сильно вдавливая в стену, мужчина с ненавистью прошипел в ухо:
– Сучка, смена закончится, и мы продолжим. Ты пожалеешь что отказала. Я заставлю тебя об этом пожалеть.
– Я и так жалею, – заверила его.
Вот только жалею, что согласила с ним переспать. Нельзя было этого делать, как и равнодушно уходить утром, сообщая что худшего любовника в жизни не знала. Но слова сорвались с губ и время уже не вернуть, чтобы хоть что-то исправить.
Дэн отпустил меня и вышел из камеры. Позвал Буйвола, который мне подмигнул, прощаясь. Я проводила их взглядом, с облегчением принимая небольшую передышку.
Эти двое твари, а не мужики. Плохая слава летела впереди их и только я была не в курсе сволочного характера командора. Но теперь прозрела.
Закрыла глаза, устало облокотившись на холодную стену, приводя мысли в порядок. Ноги дрожали, как и пальцы, упирающиеся в стеклянную поверхность. Я просто не представляла, как переживу нашу новую встречу. Да и переживу ли. Он ведь выполнит обещание, придет и будет опять пыхтеть. Не хочу. Это мерзко. Отцу пожаловаться нельзя. Такие вопросы я должна решить сама, без вмешательства адмирала.
Рукой стерла кровь с губы, чувствуя, что она опухла. Протяжно вздохнула, сетуя на судьбу. Почему все так оборачивается? Надо было выбрать себе покровителя и не бояться домогательств от других. Ведь предлагал командор один, правда, погиб, так и не дождавшись ответа.
Собравшись с силами, открыла глаза и вздрогнула, испуганно отшатнувшись назад. Напротив меня за стеной стоял лацерт и очень внимательно смотрел. Не мигая. Руки у него все также были сцеплены за спиной. Он стоял так близко и это пугало. Словно и не было преграды между нами. Протяни руку и коснешься.
Он оказался выше меня на целую голову. И давил своим молчаливым вниманием.
Медленно отошла от стены, не упуская его из виду. Почему-то закралась трусливая мыслишка, что он может разбить эту стену. Хотя это сделать было невозможно. Отойдя к противоположной стене, села на пол и прижалась к ней спиной. Настороженно наблюдала за противником, думала над его странным поведением. Он ведь ждет, выжидает. Только вот чего?
– Чего тебе надо? – сипло спросила у лацерта.
Надеяться, что он ответит, было глупо, но просто хотелось поговорить. Хотя бы с самой собой, но у меня же есть сосед. Хотелось услышать голос, пусть и собственный. Остальные камеры были пусты, так как отец не видел смысла тратить провизию на бесполезных пленных. Военнопленных пускал в расход, как только становилось понятно, что это очередная пустышка.
Лацерту тоже недолго осталось. Еще несколько часов и его убьют.
Спрашивала на своем языке и очень удивилась, когда услышала ответ на земном:
– Интерес-с-сно.
Голос его был тихий, но я четко услышала, что он говорил без акцента.
Ну, точно лазутчик, надо предупредить отца. Я дернулась подняться в сторону двери, где был переговорник с охранной. Если конечно он был включен, то можно передать послание адмиралу. Проигнорировать такие сообщения никто не смел. Но лацерт остановил одним словом.
– Бес-с-сполезно.
Замерла, недоуменно воззрилась ему в глаза.
– Что? – тихо спросила лацерта.
Но враг молчал. Стоял и рассматривал меня как букашку. Под немигающим взглядом чувствовала себя именно так. И даже встала, чтобы подавить в себе страх. Смело подошла ближе, и переспросила:
– Что бесполезно?
– Он с-с-сильнее.
Еще один странный ответ и мозг заработал, пытаясь найти смысл. Понять логику лацерта. И по всему выходило, что он говорил о Дэне.
– И чего? – усмехнулась, чувствуя в душе нездоровое веселье.
Это паника медленно подкрадывается. Я и сама знала, что Дэн сильнее. Но это же не повод подстраиваться под него.
– Бес-с-сполезно, – повторился лацерт.
– Понятно, – разочарованно вздохнула.
Хотя чего я ждала от него? Я направилась к своим дверям, нажала кнопку вызова.
Лацерт проследовал за мной, и я чувствовала, как он внимательно наблюдает за моими действиями.
– Да, – жутко изменяя голос охранника, выдал динамик.
– Это капитан Венс. Передайте адмиралу Венсу, что лацерт – засланный лазутчик.
– Слушаюсь, кэп, – усмехнулась, значит, кто-то из своих. Это радует. Может и не все так плачевно для меня. Может, и спасут от командора.
– Как там Кэс? – решилась спросить.
Если парень свой, то поймет меня без объяснений.
– Плохо. Но пока борются за ее жизнь. Но прогнозы неутешительные, – грустно вздохнул динамик голосом безликого охранника.
Отжав кнопку, без сил скатилась по стенке. Рыдания сдавили горло. Но я не позволила себе пролить ни слезинки. Вместо этого повернулась к лацерту, который все также стоял у стены.
– Чего тебе надо? – с трудом выдавила из себя слова.
Ведь знаю, что он тут не просто так. И, кажется, я совершила ошибку, оставив ему жизнь. Теперь он стоял рядом со мной в соседней камере и наблюдал за мной, как за зверушкой в зоопарке.
– Интерес-с-сно.
Враг был лаконичен и равнодушен.
– Вот как, – усмехнулась и решила продолжить разговор, пока лацерт отвечает. – Почему не добил ее? Зачем отравил?
– Это была ты, – не вопрос, а утверждение.
Брови чуть насупились, зрачки сузились. Язык стал более беспокойным. Занервничал? Или что? Это явное проявление чувств. Или я себя обманываю, видя то, чего нет.
– Да, – кивнула, – я выстрелила в тебя.
Все равно уже узнал меня. Причем сразу как увидел без защитного костюма! Как он это смог сделать?
– Интерес-с-сно, – прошелестел лацерт.
– Зачем отравил? – стала допытываться, я должна была узнать правду. – Почему не убил?
– Она умрёт, – спокойно вынесла приговор моей подруге эта бесчувственная тварь.
Вскинулась, упрямо выкрикнула:
– Нет, ее спасут!
Я не желала верить его словам. Дядя справиться, обязательно справиться. Он у меня был мастером широкого профиля. Он придумает что-нибудь. Он поможет.
– Яд убьёт ее, – враг был неумолим в своей правоте.
Я и сама это все знала, но продолжала упорно верить. Я не хотела терять Кэс – последнюю единственную подругу.
– Противоядие есть? – ровным голосом спросила, тая в себе надежду.
Враг чуть помедлел, но кивнул головой, подтверждая одним коротким, но желанным словом:
– Да.
Мое сердце сильнее забилось. Но я поостереглась радоваться раньше времени. Ведь и ежу понятно, что бесплатно ничего не бывает в этом мире. За все надо платить, и иногда цена бывает несоизмеримо велика.
– Дашь? – выдохнула, обмирая.
– Дам, – кивнул мне лацерт.
Его взгляд был прикован ко мне, как магнитом. Он видел и подмечал любое изменение на моем лице. Я понимала это, но не могла справиться с эмоциями. Слишком волнительно. Слишком личное. Опять все слишком…
Осталось выяснить цену вопроса, и как получить противоядие.
– Где оно? – этот вопрос главный.
Ведь после осмотра на нем оставалась легкая рубашка. Когда-то она была светло-зеленой, но не сейчас. И черные защитные брюки. Cпрятать лацерту негде было столь драгоценные вещи.
– На наш-ш-шей планете, – разбил мои чаянья лацерт.
Теперь понятно, зачем все это. Проверка и билет в одном флаконе. И я повелась. Я хотела спасти подругу. Хотела, но на предательство пойти не могла.
– Бесполезно, – горестно прошептала, опуская голову на колени.
Ничего не хотелось. Все бессмысленно. Я потеряю подругу, последний луч в этом царстве боли и отчаяния.
– Да, бес-с-сполезно, – согласился со мной лацерт, словно в насмешку.
Но я не отреагировала. Я рыдала глубоко в душе. Было тяжело от непролитых слез. Но такова жизнь. Надо всегда делать выбор. Иногда слишком тяжелый.
Я молчала, переживая горе, лацерт тоже, но не уходил, все также стоял рядом. И я не понимала, отчего была благодарна за это. Казалось, что он поддерживал меня. Глупость. Это из-за него умирала подруга, а я была благодарна, за молчаливую поддержку.
Провела ладонями по волосам, вдыхая затхлый воздух тюремного блока. Уж лучше бы я умирала там. Все равно это не жизнь, а сплошная мука. Я давно жила в аду, из которого не было выхода. А у Кэс была возможность на счастье. Брэд – хороший мужик. И они могли стать замечательной парой.
Подняла лицо, недовольно всматриваясь в нечеловеческие зеленые глаза врага, внутренне содрогаясь. Жуткий взгляд проникал в душу, обжигал холодом. Оттеки медленно проходили, и лицу лацерта возвращался здоровый вид.
Наше молчаливое переглядывание нарушил звук приближающиеся шаги. Вздрогнула и скинула странное оцепенение. Вот и закончилась передышка. Сейчас состоится у меня обещанное свидание с Дэном. А больше некому было идти в эту сторону.
Лацерт тоже услышал командора. Его вертикальный зрачок, который расширялся, затягивая во тьму, резко сузился, отпуская меня из странного состояния, так похожего на транс.
Медленно встала по стенке, в изумлении следя за лацертом. Он начинал не на шутку пугать меня. Голова кружилась, и ноги плохо слушались.
– С-с-спи, – тихий шелест, и земля ушла у меня из-под ног.
Я кулем пала на пол, засыпая.
Глава 3. Неожиданная помощь.
Сквозь вязкий и липкий сон, я слышала отголоски чьих-то голосов. Я чувствовала, что меня будили, трясли, но мне было не до этого. Сон не отпускал. Сон, в котором я тонула, захлебывалась криком.
На моих руках умирала Кэс, раз за разом, я видела этот момент. Ее жалостные стоны, слезы и взгляд, полный боли и муки. Она умоляла спасти, помочь. А я укачивала ее на руках, совершенно не зная, что делать. Приложила руку к ране на животе и тут же отдергивала. Кровь щипала кожу, не давая прикоснуться.
– Яд убьет ее, – шелест голоса лацерта мучал, повторяя эту фразу вновь и вновь.
– Нет, – не верила ему и просила у подруги сопротивляться, цепляться за жизнь: – Кэс, держись.
– Салли, больно, – звала меня подруга и сотрясалась в предсмертной агонии.
– Яд убьет ее, – снова и снова повторял лацерт.
– Нет! – я кричала из последних сил, желая заглушить его голос. Я чувствовала боль подруги как свою. Она переполняла меня, сводила мышцы.
Кэс последний раз судорожно вздохнула и расслабилась в моих руках. Взгляд застыл, а с ним и я, рыдая над телом мертвой. Уткнулась ей в грудь и безудержно рыдала над своим бессилием.
– Салли, – повторился чуть слышный стон Кэс, и мой кошмар опять зашел на новый круг.
– Больно, Салли, – шептали запекшиеся губы.
– Кэс! – выкрикнула, резко садясь на кровати.
Каюта осветилась. Датчики сработали, определяя, что хозяйке проснулась. Да, я находила на своей кровати и в своей каюте. Кошмар отпустил, и я не знала, правдив ли был сон. Отбросив одеяло, опустила ноги на пол и вскрикнула от боли прострелившей тело насквозь. Что-то было не так. Нога, по которой нанес удар Дэн, была перебинтована. Но никакой опухоли я не заметила, прощупав колено руками. Осторожно встала, наступая на нее. Нога слушалась, но простреливала. Не ожидала, что все так серьезно. Взглянув в зеркало, замерла, придирчиво осматривая себя. Губа опухла, но рана затянулась. Значит, Дэн постарался на славу, отводя душу. А я, истощенная тревогой и битвой, просто не обращала внимания на боль, не придавала значение. Но организм взял свое, требуя отдыха и ухода. Открыла шкаф, взяв форменный китель. Осторожно надела брюки, отмечая, что опять похудела. Рубашку и китель одевала, стоя у зеркала. Поправила идеально сидящую форму. Отец не терпел неряшливости и неуважения к военной форме. Все пуговицы должны быть застегнуты, ботинки начищены, пряжка блестеть.
Я готовилась к встрече с адмиралом, но первое, куда я направилась, отмахнувшись от требования желудка, это медблок. Сначала Кэс, потом позабочусь о себе. Добравшись до места работы моего дяди, отправилась искать его по кабинетам и палатам.
Нашла я его с трудом. Дядя был в уборной. Тщательно мыл руки, смывая чью-то кровь. Усердно тер, взбивая пену. Он у меня был очень похож на маму. Младший брат. Вот только в белоснежном халате врача он выглядел очень старым. Лет на пятьдесят, хотя ему всего лишь сорок два. Густые темные волосы, подернутые сединой на висках. Длинноватый нос с горбинкой. Четко очерченные губы поджаты от усердия. А глаза серые, как сталь. У меня такой же цвет и нос такой же. Вот только волосы светлые, как у отца.
Войдя в дверной проем, остановилась возле раковины, опираясь на нее рукой, чтобы не перенапрягать ноющую ногу. Дядя Майкл, заметив меня, недовольно покачал головой.
– Чего вскочила? – в место приветствия, отругал меня родственник. -У тебя еще ушиб не прошел. Гематома такая была, страшно смотреть. Тебе отлежаться надо. А то адмирал вчера из-за тебя зверем на всех бросался. Такой позор, его дочь избили, а он не сумел тебя уберечь. Командора разжаловали.
Новости просто сыпались на меня как из рога изобилия. Значит, кто-то выдал отцу Дэна. Ну, раз разжаловали, туда ему и дорога. Но все равно радости от этого не почувствовала. То что отец был в гневе, не означало что он обо мне заботился, скорее уж о себе. Родственник прав, какой удар по репутации адмирала.
– Дядя Майкл, все потом, – остановила поток замечаний, которыми разразился тот, но меня сейчас другое интересовало. – Как Кэс?
По нахмурившимся бровям и поджатым губам, поняла, что все плохо.
– Она умерла? – решила помочь дяде, понимая, как ему тяжело говорить это мне.
– Нет. Я не могу определить яд. Время убивает ее. Поэтому загрузил ее в анабиозную камеру. Взял пробы и отправил в лабораторию на Землю. Понимаешь, это очень серьезное оружие лацертов. Мы не можем на сегодняшний день с ним справиться. И Кэс уже не первая кто пострадал. Яд убил многих. Надо работать над разработкой противоядия. Но, по-моему, его нет.
Я видела, как переживал дядя Майкл. Для него всегда было важно спасти жизни людей. Это была цель его жизни.
Немного посомневавшись, закусила губу. Чем грозило мое признание? Неизвестно. Но мне почему-то казалось, что я иду по строго распланированному плану лацерта. Чувствовала и все равно не смогла скрыть от дяди информацию. Он не осудит, как отец. Наоборот, поможет, если сможет, конечно.
– Есть противоядие. Оно существует, – тихо произнесла, цепко вглядываясь в глаза дяди.
Он был мужчина неглупый и спорить не стал со мной не стал, только спросил:
– Где?
– У лацертов, – смелее ответила.
– Плохо. Командование не согласится, – опять надежда потухла, так и не расцвела в полную силу.
Печально вздохнула, пытаясь спрогнозировать будущее для подруги. Сколько она проживет, спя в анабиозной камере. Год, два, три? А может лет сто? Ведь противоядие могут и не найти.
Дядя высушил руки и, держа их кистями вверх, кивнул головой мне, чтобы вышла. Я подчинилась, чуть прихрамывая.
– Салли, иди поешь и поспи. За Кэс не беспокойся. Если что-то произойдет, я сообщу тебе первой, – по-отечески мягко приказал дядя Майкл.
Кивнув, поблагодарила за подругу. Долго провожала взглядом широкую спину родственника.
Подруга. Ужас заключался в том, что у меня есть подруга, которой как бы и нет. Утешало лишь одно, она еще жива. Дядя выполнил мою просьбу, но и не дал уверенности, что все будет хорошо. Словно и меня невольно отправил в анабиоз.
Привычно провела рукой по волосам, словно скидывая проблемы. Надо сходить поесть, а потом к отцу. Хотя он не вызывал, может и не принять.
В столовой было, как обычно, людно. Время обеда еще не началось, а свободные солдаты тут как тут. Я понимала отчего. Для здоровых и крепких мужчин слишком маленькие порции давали. Все ходили постоянно голодными. Война затянулась, и денег для ее продолжения у правительства не было. Ведь все надеялись на быструю победу. А мы завязли. Слишком сильный противник. А содержание армии требовало немалых сумм.
Взяв поднос, получила свою порцию и направилась к свободному столу. Белая масса, больше похожая на кашу, пахла мясом и картошкой. Отвратительно на вид, еще хуже на вкус. Но питаться надо.
С трудом сглатывая съестную массу, равнодушно осмотрела зал столовой. Настроение в войсках было, прямо скажем, нерадужное. Мало кто был рад тому, что оказался здесь. Дезертиров с каждым днем становилось больше. И на нашем флагмане тоже. Просто отец заминал эти данные. Прятал от общественности. Я знала, что тех, кто предавал отца, ждала одна участь – где-нибудь пасть смертью храбрых от пули в лоб. Единицы кто смог успешно сбежать.
Вздрогнула, когда услышала радостное приветствие моих ребят. Задумалась и не заметила их прихода. Ли, Брэд, Луис, Мэт освободились от вахты и, конечно, прямым ходом сюда.
– Кэп, как здорово, что вас выпустили, – громыхал на всю столовую верзила Мэт.
Я подарила ему благодарную улыбку. Все время удивлялась, как он со своими габаритами вмещается в кабину звездолета и так мастерски им управлял. Мэт у нас был весельчаком, но во время рейдов становился тих и сосредоточен.
– Слышали, командора за ваше избиение разжаловали. Теперь штрафротой командует, – оживленно поделился он известием.
Да уж, новости сыпались на меня сегодня и сыпались. Не к добру.
– Что с лацертом? – спросила о том, что очень интересовало.
– Говорят, постоянно допрашивают, но он не разговаривает ни с кем. Молчит, хоть ты тресни. Не признается, что они добывают. Вход в шахту взорван, пробраться не можем. Еще день или два будут расчищать завал.
Да, вот в этом весь Мэт, он всегда знал все новости. Луи кивал, подтверждая каждое сказанное слово. Ли и Брэд помалкивали, больше ели.
Я посмотрела на несостоявшегося парня Кассандры, и не знала, что следует в таких случаях говорить. Она ведь еще не умерла, и привязывать ответственностью за свои слова мужчину не хотелось. Брэд поднял лицо, почувствовав мой взгляд. Но тут же отвел глаза.
Да, тяжело о таком говорить и стоит ли?
Тяжелое молчание нарушил мой комм, завибрировав в кармане. Достала и скривилась – отец.
– Да, адмирал, – поприветствовала его, всматриваясь в мужское суровое лицо на экране.
– У меня в кабинете через пять минут, – вот и все чего я была удостоена.
Потухший черный экран усмехался надо мной. Я недостойна любви собственного отца. Я для него бельмо на глазу, которое никак не желает исчезнуть из его жизни. Мать умерла, отдав свою жизнь ради моего рождения. Ей нельзя было рожать, но она так сильно этого хотела. Отец теперь винил во всем меня, а не ее, ту, которая сама выбрала свою судьбу. Ту, которая ослушалась врачей и даже собственного брата. Легкомысленно махнула на все их уговоры рукой и сделала так, как посчитала нужным, не задумываясь ни о муже, ни обо мне. Я с детства чувствовала вину за свое рождение. Всю свою сознательную жизнь. Я не могла осуждать мать, которую никогда не знала. Но по словам дяди она любила меня, уже тогда, когда носила в утробе. Что мне любовь мертвой, когда живой отец не мог меня видеть.
Поблагодарив ребят за компанию и пожелав им приятного аппетита, направилась на ковер к адмиралу. Что еще он придумал для меня? Что опять я сделала не так?
***
В кабинет отца вошла с опозданием. Нога не давала покоя, все сильнее начинала болеть. Прихрамывая, подошла к столу, за которым сидел адмирал, не глядя на меня. Конечно же, дела важнее, чем дочь. Она же опоздала, значит подождет. Встала в стойку, сложив руки за спиной. Ждать пришлось долго, но я трепела, пытаясь отключиться от разрастающейся боли.
Закончив что-то читать на планшете, отец обратил на меня свой взор.
– Пришла. Вижу тебе лучше, чем говорил Онуро. Я смотрел записи. Прости, что не заметил твоих затруднений. Ты просила передать, что лацерт лазутчик – объяснись.
Кивнула и поделила своими мыслями:
– Я думаю, он специально сдался.
Адмирал усмехнулся, словно я шутку сказала. Он смерил меня оценивающим взглядом, помолчал и глубокомысленно изрек, поучая:
– Все, кто сдаются в плен, идут на это осознанно.
– Нет, адмирал, – перебила отца, – это его план. Надо узнать, что они задумали. Он словно ждет чего-то.
– На чем основаны ваши умозаключения? – сердито бросил мне отец.
Да не стоило его перебивать. Теперь он злился, а значит, ничего не услышит. Ничего не смогу я ему доказать, но попытаться стоило.
– Он не убил Кэс, хотя мог.
– Опять Кэс! – вскинулся адмирал, недовольно цокая языком. – Вы зациклены на ней, капитан Венс.
– Мог убить и сопротивляться, – продолжила я, не обращая внимания, словно отец и не прерывал меня. – Но он спокойно дал себя скрутить Брэду. А теперь молчит. Зачем тогда сдался? Ведь они всегда бросаются на нас, даже безоружные, даже если один против роты.
– Я понял вас, капитан, – нетерпеливо остановил меня отец. – Ничего. Через полчаса его тело выбросят в открытый космос. Сколько вам надо времени, чтобы восстановиться. Вы нужны своей команде.
– Завтра, наверное.
– Отлично, капитан. Идите, отдыхайте, а завтра снова в строй.
– Да, сэр, – отдав честь, дождалась кивка светлой головы и развернулась, направляясь на выход.
Полчаса! Осталось полчаса!
Ноги сами меня несли в тюремный блок. Я понимала, что так нельзя. Надо остановиться, но шла, с каждым шагом все сильнее хромая. Охранники безропотно открывали передо мной двери. Никто не смел остановить дочь адмирала, даже не задумываясь, что мне не положено здесь находиться.
Облокотившись спиной о стену соседней камеры напротив нужной, отдышалась. Смотрела на него и не могла найти слов. Правильных и таких нужных, чтобы не отказал.
Лацерт словно ждал, стоял около дверей, склонив голову набок, рассматривая меня своим холодным взглядом. Я была готова молить, упрашивать, но вот я здесь и не могу произнести ни слова.
– Ты приш-ш-шла, – тихий шипящий голос вызвал во мне бурю негодования.
Но все спланировал, он знал, что я приду. Знал и ждал.
– Ты умрешь, – ответила ему в тон, чтобы хоть с чего-то начать разговор.
Лацерт выпрямил голову. Язык беспокойно дергался, практически не останавливаясь. Но никак не прокомментировал мои слова. Я так хотела его напугать, поставить перед фактом, чтобы выторговать. Только вот что. Что он может, сидя здесь, если противоядие там, на его планете. Как же он рисковал, думая, что кто-то пойдет у него на поводу. Рисковал и сильно.
– Через полчаса ты умрешь, – повторила, но эффект был тем же.
Нога больше не держала, и я опустилась на пол, вытягивая ее вперед и потирая ладонью.
– Она умрет, – вернул мне лацерт равнодушно и холодно.
– Ты тоже, – твердости, которая звучала в моем голосе, не было во мне.
А не была уверена, что готова играть с врагом. Он слишком чуждый и непонятный.
– Нет, – прошелестел ответ.
Откуда в нем такая уверенность в спасении? Недоверчиво взглянула на лацерта и попала в плен пугающей черноты. Тьма его глаз затягивала сознание, шептала, требуя подчинения.
– Открой.
Нет, нельзя. Лацерт опасен. Замотала головой, закрывая руками уши.
– Он идет. Открой, – этот вездесущий голос заставлял слушать, внимательно слушать, внимая каждому слову.
Вскинула голову, пытаясь понять, кто идет. В коридоре раздавались далекие звуки шагов. Неловко поднялась с полу, опираясь о стену. Встала в ожидании того, кто шел сюда.
– Он с-с-сильнее. Ты не с-с-справиш-ш-шься, – настаивал лацерт.
От его слов стало не по себе. Я не могла понять, к чему он клонит. Но в неведении оставалась недолго.
– Детка, – раздался насмешливый голос Дэна в конце коридора, – я смотрю, тебе понравилось тут быть. Расстроилась, что так и не дождалась меня? Сучка.
Бывший командор не выглядел сильно опечаленным своим разжалованием. Скорее слишком веселый. Опять это слишком. Догадка осенила меня, как вспышка. Дурь принял! Только от нее человек становится без причины весел и агрессивен.
Дэн усмехнулся. Плотоядно осмотрел меня. Я видела лихорадочный блеск его глаз. И догадывалась, что он принял. А это значит, умолять его бессмысленно. Он сейчас идет на поводу своих желаний. Только своих.
– Открой, – вздрогнула, когда раздался властный голос лацерта за спиной очень близко. Я неосознанно отходила к его камере, пытаясь найти поддержку. Да, с таким Дэном мне точно не справиться, придется потерпеть. Только вот надо решиться, добровольно раздеться, или все же дать отпор.
– Я помогу, – заверил меня враг.
Уму непостижимо.
– Не могу, ты пленник, – тихо прошептала в ответ, чувствуя под ладонями гладкую поверхность стекла.
– Ты умреш-ш-шь, ес-с-ли не откроеш-ш-шь, – спокойным голосом поучал враг, словно и не шел на меня неудачливый любовник. Словно он не сжимал кулаки, пакостно скалясь. Словно и не оставалось каких-то четырех неумолимых шага до меня.
– Открой. С-с-спасу.
Замотала головой, не отрываясь глядя на приближающегося мужчину. Нога ныла, но бить надо именно ей. Опираться на нее уже не могу.
Не дав дойти последний шаг, бросилась в атаку. Надо брать напором, не дать опомниться. Дурь, конечно, дает силы, притупляет боль, но кто-нибудь должен прийти мне на помощь. Обязан.
Первый удар взбешённого Дэна, который я пропустила, отбросил меня к стене камеры лацерта. Я с трудом поднялась, упираясь руками о стену. Больная нога подгибалась, пульсируя.
– С-с-салли, пос-с-смотри на меня, – вкрадчивый голос лацерта лишал воли.
Я сопротивлялась ему, как могла, ведь Дэн заносил руку для очередного удара. Боль в груди разрасталась, воздух с трудом проникал в легкие. Я повернулась к лацерту лицом и пропала. Зелень полностью распустилась перед черным омутом зрачка в глазах врага.
– Открой, – властный голос требовал подчиниться.
Это не я вводила код. Нет. Я в шоке смотрела на врага, понимая, что он управляет мной, как марионеткой. Индикатор сработал, меняя цвет. Дверь распахнулась, ударяя подоспевшего Дэна. А дальше была битва двух профессионалов.
Они стоили друг друга и атаковали с неистовой силой. Так что стены трещали, в которые врезались тела сцепившихся врагов. Я стояла, затаив дыхание, я не могла поверить, что открыла дверь. Но я это сделала. Я подчинилась! Осторожно переступая, я, как можно незаметнее, решила сбежать, пока не поздно. Пока дерущиеся заняты собой. Ведь как только битва закончится, мне придется остаться с победителем один на один, а я этого не хотела. Кто бы ни выиграл в схватке.
– С-с-салли, с-с-стой, – замерла, остановленная приказом.
Я очень жалела, что оружие надо оставлять у охранника, прежде чем войти в тюремный блок. Очень жалела. Что я против лацерта? Ничто. Медленно обернулась, строптиво вскинув голову. Я буду бороться. Да, до последнего, а потом сбегу.
Но лацерт меня опять удивил. Дэн валялся неприглядной кучей возле ног врага. Глаза закрыты, нос разбит. Кровь стекала из него на пол. Сам лацерт, удостоверившись, что сбегать я не собираюсь, развернулся ко мне спиной и вернулся в камеру. После того как захлопнул за собой дверь, приказал:
– Закрой.
Я честно ждала всего что угодно, только не этого. Доковыляв до его камеры, ввела код, заблокировав замок.
Вглядываясь в невозмутимое, местами опухшее от ударов лицо лацерта, пыталась понять, что у него в голове. Какие цели он преследует? Ведь это ненормально! Выйти из камеры, только для того чтобы спасти одну глупую девчонку.
– Чего ты хочешь? – вырвалось у меня.
Голос дрожал от отчаяния. Я запуталась в его поведении и поступках. Я не верила в альтруизм.
Губы врага растянулись, приоткрывая клыки. Взгляд не отпускал, пришпиливая к месту. Так что и пальцем пошевелить боялась.
– С-с-скоро узнаеш-ш-шь.
О да, узнаю. Отец такие драки не прощает. И светит мне занять место Дэна. А вылет у шрафников через несколько минут. Не зря же Дэн оделся в защитный костюм и дури принял. По-другому они и не летают. Ведь понятно же, что никто не вернется. Только самые опытные.
– Скоро меня отправят в штрафроту. И мне некогда будет узнавать. Я полечу на смерть. Прощай.
– Ты не умреш-ш-ь. Я не разреш-ш-шал, – насмешка была так нова в безразличном голосе лацерта.
У меня рот открылся от удивления. Он сказал, не разрешал? Да кто он такой?
– Спасибо, конечно, что спас, только я не тебе подчиняюсь, – высокомерно выдала ему.
А то вообще зазнался, смотрю, и это при его положении пленника.
– Мне, – донеслось из-за спины.
Не выдержав и не придумав ничего лучшего, не оборачиваясь, вскинула руку и показала ему неприличный жест в исполнении одного пальца и направилась на выход, прихрамывая. Надо срочно сходить к дяде. Что-то у меня в колене щёлкнуло, когда била Дэна.
Но не успела я дойти до конца коридора, как створки железной двери разошлись, и передо мной возник отец.
Осмотрел меня оценивающим взглядом и прошел мимо. А за ним солдаты, с оружием наперевес. Дернув одного за рукав, спросила что случилось.
– Лацерты вышли на связь. Требуют обмена нашего пленника.
– На что обмен? – не поняла, если честно.
Солдат пожал плечами и, отцепив мои пальцы, присоединился к остальным. Я передумала идти к дяде. Вернулась обратно.
Отец в окружении подчиненных стоял напротив лацерта, не заходя в камеру.
– Обмен состоится через час. Никаких резких движений. Вы будете следовать инструкциям, в противном случае мы будем стрелять на поражение.
Тяжело облокотившись о стену, внимательно слушала, пытаясь понять, кого так сильно хочет вернуть наше правительство. Это впервые, когда лацерты пошли на переговоры.
Пленник молчал, чуть склонив голову, пристально изучал отца. И адмиралу это не нравилось, я это видела по его лицу. Даже в профиль, но я отмечала тень недовольства на нем.
– На этом все, – закончив отдавать распоряжение, адмирал, наконец, обратил свой взор на все еще лежащего на полу Дэна. Никто его даже не собирался оттащить подальше, чтобы не мешал адмиралу.
