Текст книги "Два полюса (СИ)"
Автор книги: Вера Окишева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
– Откуда опыт?
Шейх рассмеялся, вновь поцеловал в губы.
– С-с-спас-с-сибо за комплимент. Я училс-с-ся у тебя.
– Что? – опешила, откровенно краснея от смущения.
– У тебя в голове с-с-столько вс-с-сего познавательного, – соблазнительный тон и лукавая улыбка били наповал.
– Шейх! – попыталась одернуть я его.
Я и так уже была на грани. Я хотела его, но продолжала сопротивляться. Надо закончить разговор. Лацерт чуть отстранился, оценил мое состояние и остался довольным.
– Я не буду давать с-с-слово, что никогда этого больше не с-с-сделаю. Я буду читать твои мыс-с-сли, ис-с-скать твои потаенные желания, ящерка моя. Мне безумно понравилось.
– Шейх! – меня уже била дрожь от вожделения.
Он просто был невыносим, хотелось закрыть ему рот поцелуем, но я боялась, что не вынесу этой пытки, накинусь на него, а мы в палате.
– Да, любимая? – с придыханием спросил этот искуситель, пряча улыбку.
– Это подло, читать чужие мысли, приходить в чужие сны. Я чувствую себя … – я запнулась, не зная, какое слово подобрать. Я была для него открытой книгой, я не могла укрыться от него. – Словно я голая перед тобой.
– Вос-с-схитительно, – прошелестел Шейх, прикрывая глаза.
– Что? – еле сдерживалась от того, чтобы не накинуться на него уже с кулаками.
– Вс-с-се, моя ящерка. Хочу чтобы ты ос-с-ставалас-с-сь голой передо мной. Я же твой будущий муж, а от мужа у тебя не должно быть с-с-секретов.
– Шейх! – предупреждающе позвала, чувствуя, что уже дошла до точки кипения.
– Не рас-с-старивайс-с-ся, лучше пос-с-спи. Нога долго заживать будет. Так что мне ос-с-стаютс-с-ся только с-с-сны.
С этими словами Шейх сильнее прижал меня к своей груди и поцеловал в висок. Сон, словно по волшебству, стал утягивать меня за собой. Хотя вовсе это не волшебство, а один конкретный наглый лацерт!
Глава 16. По дороге домой.
– Черт! – выдохнула, рассматривая себя абсолютно голую, стоящую в спальне Шейха.
Оглянулась в поисках любимого. Он нашелся на кровати, где фривольно лежал, прикрыв одеялом причинное место.
– Шейх, что это все значит? – обратилась я нему, забираясь на кровать.
– С-с-сон, – подсказал улыбающийся лацерт, поглядывая на меня потемневшими глазами.
Он провел рукой по ирокезу, закидывая ее за голову. Самодовольная улыбка не сходила с его луб.
– Почему я голая? – я, конечно, догадалась почему, но отчего-то было стыдно. Пусть он и видел меня в наряде Евы и ни раз, но после того что он наговорил, смущение взяло надо мной верх.
– Я так хочу, – прошелестел искуситель, притягивая меня к себе.
Нога во сне не болела, и чувствовала я себя невпример раскованно. В этом любимый был прав, тут я себе многое могла позволить.
– Шейх, а почему во сне?
– Там камеры и нога тебе мешать будет. А тут, – его улыбка стала еще шире и проказливее.
Я поняла его без слов. Да тут только мы. Только он, я и наши фантазии. Лежать у него на груди было безумно приятно, чувствовать обнажённой кожей тепло его тела. Моя грудь от возбуждения сжалась, вооружившись тугими горошинками сосков, недовольно покалывала, требуя жаркой ласки. Я провела пальчиком круговую линию поочередно вокруг сосков Шейха, намекая, что я от него хочу.
Лацерт внимательно следил за моей рукой, а сам гладил меня по спине, спускаясь вниз. Я не выдержала и выгнулась от жаркой волны, окатившей все тело.
– Шейх! – застонала, не понимая, как он это делал.
– М-м-м? – лацерт наблюдал за мной из-под полуопущенных век.
Горячие ладони скатывались по моей спине, оглаживая ягодицы. Непроизвольно я приподнимала их, млея от желания, которое так умело разжигал во мне Шейх.
– Поцелуй грудь, – попросила, еще больше прогибаясь в пояснице, чтобы он заметил наконец, как жадно они на него смотрят.
– Нет, – выдохнул Шейх, тихо посмеиваясь.
– Шейх, – взмолилась, теряя голову от того, как ласково пальцы, чуть царапая, гладят спину.
– С-с-сорвус-с-сь и покусаю, – предупредил лацерт, проникая пальцами в разгоряченное лоно.
Я припала к его груди, растворяясь в этом желанном чувстве.
– Шейх, прошу, – выдохнула, когда привыкла к его пальцам и сумела перевести дух.
– Не с-с-сегодня, – остался при своем Шейх.
На сегодня он запланировал совсем другие развлечения. Откинул одеяло, приподнял меня за талию и судорожно выдохнул, когда я опустилась на него сверху.
– Ты горячий, – прокомментировала ощущения.
Мы идеально подходили друг другу, он заполнял меня полностью, принося удовольствие.
– Ты тоже, Юшани. Не предс-с-ставляешь, какая ты горячая и влажная. Ты так обхватываешь, что голову могу потерять. Пос-с-сиди немного не шевеляс-с-сь, прошу.
Но как можно сидеть, когда все внутри изнывает и пульсирует. Пока Шейх собирался с мыслями, решила поудобнее расположить ноги, так как работать сегодня придется мне.
– Юшани, не шевелис-с-сь, – недовольно зашипел на меня Шейх. – Я на пределе.
Я изумленно замерла, не веря ему. Осмотрела напряженную позу лацерта и поняла – не врет. Одно движение и извергнется. Разве так бывает?
– Ты что, уже? – решила уточнить, может, опять не так поняла его.
– Да, моя маленькая. Ты с-с-слишком большой для меня с-с-соблазн.
– А я? – жалобно спросила, понимая, что я останусь ни с чем.
– С-с-сейчас-с-с, Юшани, с-с-сейчас-с-с. Главное, концентрацию не потерять. Но я кес-с-сш, я не могу так опозоритьс-с-ся перед тобой, подожди.
Я слушала его и прятала улыбку в ладонях. Он так усердно удерживал меня на месте, словно боялся потерять незримое равновесие. А потом я взвизгнула, когда Шейх меня подтолкнул на кровать и навис, лукаво улыбнулся.
– Ну вс-с-се, моя маленькая, готовьс-с-ся.
Предупреждение было своевременным, к такому я не сразу смогла привыкнуть. Никогда меня Шейх так не загибал, закинув мои ноги себе на плечи, и с такой яростью не обрушивался.
Шейх двигался резкими толчками. Я хваталась за его напряженные руки, царапала, стонала в голос и звала его по имени. Напряжение внизу живота нарастало с каждым сильным движением. Мне воздуха стало не хватать от разрывающих эмоций, которые затопили, унося в пучину страсти. Последние аккорды я просто кричала, моля ускориться, так как терпение было на исходе. Шейх довел нас вместе к вершине наслаждения, вдвоем мы легли на шелковые простыни, тяжело дыша, но счастливые.
– Я люблю тебя, – прошептала Шейху и подарила легкий поцелуй в щеку. Шевелиться было лень, даже языком.
А вот язык Шейха и не думал уставать, выглядывая между полуоткрытых губ.
– В реальности все же лучше, – тихо ответил лацерт, обнимая меня, прижал к себе спиной, осторожно убрал влажные спутанные волосы с моего лица.
– Не скажи, мне и так, и так нравится, – меня распирало от удовольствия.
– Я с-с-старалс-с-ся, – заметил Шейх.
– Спасибо, – поблагодарила его за такое рвение.
– Пос-с-спи хоть немного, а то с-с-скоро вылетать, – прошелестел Шейх мне на ухо.
Но меня и без того в сон клонило. Сладкая нега растекалась по телу. Как же приятно засыпать в объятиях любимого.
***
И опять мой мир стал вращаться вокруг Шейха. Я была на седьмом небе от счастья, что мы вновь вместе. Разлука доказала, что он мой воздух, мое солнце. В нем все, что я так мечтала найти в мужчине и, наконец, нашла. Я ловила его взгляды и дарила улыбки. Наши пальцы постоянно переплетались, стоило нам оказаться вместе.
Закончив с формальностями на планете Итокрас, мы отправимся домой, туда, куда звал любимого долг кесша. Его потеряли, так как Шейх сорвался ко мне на выручку глубокой ночью, никого не сказав. Ему пытались намекнуть что делать так не стоит. Он не в том положение, но любимый возразил. Я была под впечатлением. Никогда не видела его таким. Действовал он очень жестко и порой даже грубо.
Шейх сразу предупредил, что его ждет наказание за то, что он воспользовался своим даром ради личных целей. Но обещал, что мы не расстанемся. В противном случае ему просто нет места среди своих.
Я тоже была чужая для своих. Дядю я успокоила, все объяснила. Президент рвал и метал, когда понял, что я даже не собираюсь возвращаться.
Шейх вывернул все так, что мое имя Надежда опять засияло, как символ единения рас. Что он не мог томиться вдали от любимой, как, впрочем, и я. Что отбросив расовые различия и социальные статусы, мы поняли, что не сможем жить, предав любовь.
Сказка, именно сказкой в глазах многих виделась наша история любви. Многие корреспонденты как саранча набросились на нас с просьбой дать интервью. Из-за этого мы потратили день на планете Итокрас, пока успокаивали всех, что никакой политической подоплеки в нашей истории нет, только любовь.
– А это правда, что вы владеете гипнозом? – раздался самый надоедливый вопрос за сегодняшний день. Пресс-конференция была уже третья, и Шейх обещал, что последняя.
– Да, это мой дар, – твёрдо ответил Шейх ряженой землянке.
Я прижалась щекой к плечу любимого, тихо посмеиваясь. Усталость брала свое, а мы даже еще не обедали. У нас был только завтрак в постель, очень сладкий завтрак с очень страстными поцелуями.
– И вы хотите нас убедить, что госпожа…
– Мы вам ничего не хотим. Это вы хотите от нас, – нагло перебила корреспондентку, которая самодовольно оскалилась, почувствовав наживу.
– То есть вы утверждаете…
– Я вообще молчу сижу, – я усмехнулась ей в лицо.
Другие ее коллеги тоже не прятали смешки, но вопросы стали задавать более корректные и витиеватые.
– А когда свадьба?
– Как только прилетим домой, – спокойно ответил Шейх, крепче сжимая мою руку в своей.
– Вы счастливы, госпожа Венс?
– Кто любит, тому не надо задавать такие вопросы, – весело ответила, прикрывая глаза, которые устали от постоянных вспышек.
– И совесть вас не мучает? – опять начала ерничать рыжая.
– А вас? – вернула ей вопрос.
– А я никого не убивала, – насмешливо возразила девушка.
Я усмехнулась ей и вновь решила идти в атаку:
– А других грехов за собой не признаете? Зависть? Ненависть? Гнев? Вожделение? Нет? Чисты и невинны?
– А вы… – вскочила со своего места рыжая, краснея от возмущения. Но ее резко дернул вниз сидевший рядом мужчина.
Я не расслышала, что он ей на ухо прошептал, но девушка прониклась, побледнев и испуганно отодвинувшись от соседа. Я пыталась рассмотреть мужчину, чтобы поблагодарить его. Брюнет с зелеными интерактивными очками продолжал следить за пресс-конференцией и не замечал моего к нему интереса. Шейх сжал мои пальцы сильнее, заставляя посмотреть на него.
– Нам пора. С-с-скоро вылет, – сказал он мне, но всем и так стало понятно, что говорил он этого корреспондентам.
Я вновь взглянула на рыжую прилипалу, но ее и след простыл. Все же не люди, а пираньи эти журналисты. Готовы душу вытрясти ради сенсации, даже надуманной и высосанной из пальца.
Покинув зал, любезно предоставленный правительством Итокрас для проведения пресс-конференции, мы с Шейхом под охраной отправились в космопорт, и уже оттуда благополучно стартовали на родную планет лацертов Ладел.
Я от усталости валилась, ноги не держали. Меня била мелкая дрожь от злости. Я была очень рассержена после такой атаки корреспондентов. Шейх же, наоборот, пребывал в самом благоприятном расположении духа. Развалился на диванчике в нашей каюте и следил, как я, гремя бандажом, хромаю из угла в угол.
– Юшани, с-с-сядь и успокойс-с-ся.
– Да как тут успокоишься, когда руки чешутся врезать рыжей девке по лицу! – вспылила я, разворачиваясь к любимому. – Вот что за народ? Завидуешь, так завидуй молча!
Лацерт задумчиво потер подбородок, нахмурился.
– Думаешь, это завис-с-сть? По-моему, ей претит вид лацертов, – заговорил Шейх, когда я, устав бегать, опустилась рядом с ним на диван, с облегчением кладя больную ногу на журнальный столик.
– Любимый, ей завидно, что мы любим друг друга. Она тоже мечтает быть любимой и видеть не может тех, кто влюблен. Ведь ее никто так нежно не обнимает, не прижимает к себе. Понимаешь, это зависть. Она считает, что она достойна любви, а мы с тобой нет. Вот и обижена на вселенскую несправедливость, – объяснила ему.
Шейх обхватил рукой меня за плечи и потянул на себя, вынуждая с комфортом устроиться у него на плече.
– С-с-странно, надо подумать над этим.
– Над чем? – подняла лицо, отмечая, что Шейх все еще хмурился, находясь в затруднительном положении. Он никак не мог понять земную логику.
Я тоже не всегда себя понимаю за столько лет совместной жизни, а он захотел за полгода, ну может за год.
– Мне с-с-стоит более глубже изучить с-с-спектр ваших эмоций. Я не подумал о том, что это завис-с-сть. И читал брезгливос-с-сть, даже ненавис-с-сть.
Тихо рассмеялась. Сплела наши пальцы, разглядывая их. Сложности в понимании надо было преодолевать и совместно. Мне было безумно приятно, что Шейх стремится познать меня, не требуя подобного в ответ.
– Ну так, представь, что ты хочешь торт.
– Торт? – изумился лацерт, и я запоздало подумала, что может он и не знает такого слова.
– Хорошо, любую сладость, которую тебе безумно хочется съесть. И вот она стоит на столе, но взять ты ее не можешь, так как тебе ее не дали.
Шейх усмехнулся, играя моими пальцами.
– А ес-с-сли подойти и с-с-самому взять?
Я радостно улыбнулась, он понял правила игры.
– Нельзя взять, она исчезнет или стухнет.
Шейх кивнул.
– Дальше.
Я чуть приподнялась, чтобы легче было объяснять и видеть реакцию любимого.
– И вот ты видишь эту сладость, а взять не можешь. Ты грезишь ею, тянешь ручки, а она не дается. И тут появляются другие люди и берут твою сладость. И они наслаждаются ею прямо у тебя на глазах, но не дают ее тебе. Что бы ты почувствовал?
Шейх прищурился и задумчиво протянул:
– Обиду?
– Зависть, – поправила его, – что им дается, а тебе нет. А еще эгоизм, так как ты больше достоин этой сладости, чем те другие, которые счастливо улыбаются оттого что у них она есть.
– С-с-странная у тебя фантазия, Юшани, – неожиданно заметил лацерт, чуть насмешливо поглядывая на меня, а я замерла, держа в руках невидимый торт, цепко сжимая пальцы. – Но я, кажетс-с-ся, понял тебя. И тогда хочетс-с-ся обидеть их, чтобы они перес-с-стали нас-с-слаждаться с-с-сладос-с-стью. Наговорить гадос-с-стей о том, что с-с-сладос-с-сть и не с-с-сладос-с-сть, а тухлая рыба, которую нельзя ес-с-сть.
Опустив руки, я вновь откинулась Шейху на плечо, самодовольно улыбаясь. Я гордилась любимым, потому что он у меня очень сообразительный и чуткий.
– Правильно, молодец, – похвалила его.
– У нас не так, – заметил Шейх. Он поймал мои пальчики и стал поглаживать их, задумчиво рассматривая.
Я хотела спросить, в чем различия, но Шейх сам стал рассказывать:
– Я бы узнал поподробнее, как дос-с-стать с-с-сладос-с-сть. При каких ус-с-словиях она не ис-с-счезнет, а затем с-с-стал бы с-с-стремитьс-с-ся их выполнить.
Мое воображение тут же проснулось, рисуя смешную картинку. Я засмеялась и жалобно взмолилась:
– Шейх, я умоляю, просто вижу, как ты хватаешь первого попавшегося, ничего не подозревающего человека...
Шейх заразился моим весельем, широко улыбнулся в ответ, перебил:
– Не первого, а проверенную..
Я же продолжала говорить, пока не сообразила, что он только что сказал:
– И тащишь, сопротивляющегося… Что?
Села бвжйиай прямо и развернулась к нему лицом. Меня вдруг осенила, что ситуация на кое-что сильно похоже. Это было как прозрение. Я и Шейх, наша любовь. Я пыталась найти в зеленых глаза ответы и с ужасом понимала, что лацерт не шутил. Он был предельно серьезен.
– Я так и с-с-сделал, Юшани. Потащил проверенного человека, с-с-сопротивляющегося, к вазочке с-с-со с-с-сладким.
– Шейх, – изумленно выдохнула.
В голове не укладывалось. Это он так мне пытался объяснить, что если бы не он, то я никогда бы не влюбилась. Никогда бы сама не додумалась, как добраться до вазочки, так как и не задумывалась об этом. А он меня заставил.
Я была в шоке. Неужели я ничего сама не делала, только по чей-то указке?
Шейх притянул меня к себе, поймал мой взгляд и вкрадчиво прошелестел:
– Лучше ты узнаешь это от меня, чем от других. Я не с-с-святой, моя маленькая, и тоже хочу с-с-сладкое.
Все еще переживая потрясение от открывшейся тайны, про которую мне не раз говорили, а я просто отказывалась верить, да и слушать в принципе. Унизительно понимать, что даже любить я не могу сама, даже в этом мне помогли, подтолкнули. Даже хуже, принудили.
Моргнув, приложила ладонь ко лбу, чувствуя что у меня начинается жар.
– Обет воздержания? – я все еще помнила, что до меня Шейх сам добровольно отказался от всего мирского и от любви в том числе.
– Ес-с-сли бы я продолжил практику кес-с-сша-ис-с-сцелителя, то да. Я должен был бы до с-с-сих пор придерживатьс-с-ся данного обета, но обс-с-стоятельс-с-ства зас-с-ставили меня с-с-сойти с-с-с намеченного пути и избрать другой.
– Намеченный путь? – я растерянно слушала любимого, не понимая его мотивов.
– Да. Я хотел с-с-стать Верховным. Для этого нужно пройти путь прос-с-светления до конца.
– А сейчас?
Можно ли еще больше обманываться, чем это делала я? Зачем я хотела услышать признания в любви? Чтобы заглушить разрастающуюся боль.
– Хочу с-с-стать твоим мужем и заявить на тебя с-с-свои права. Юшани, перес-с-стань. Ты опять закрываешьс-с-ся, – тихо потребовал Шейх.
Я кивнула, уткнувшись ему в плечо, но не могла перестать думать о том, что возможно и не люблю вовсе лацерта.
– Юшани, это не так, – тихо шептал лацерт, поглаживая меня по спине. Он ухватился за мой подбородок и заставил взглянуть на него. – Мы рас-с-сталис-с-сь, а ты продолжала любить. Так с-с-сильно тос-с-сковать, что мы вс-с-стретилис-с-сь во с-с-снах. Ес-с-сли бы не любила, все чувс-с-ства прос-с-сто бы угас-с-сли.
– Честно?
– Да, моя маленькая. Да, – голос лацерта стал еще тише, успокаивая, качал на волнах, заставляя прислушиваться к себе.
Наверное, я хотела верить, поэтому цеплялась за слова Шейха. Я не хотела очернять светлое чувство, родившееся между нами, сомнениями. Мы еще немного помолчали, и в дверь позвонил, а потом и вошел один из офицеров. Он объявил, что звездолет готов к торможению, и нам следует занять свои места.
Я долго не могла заставить себя улыбаться встречающим нас кесшам. Они были первыми, кто подошел к нам, а точнее к Шейху. Они выражали свое недовольство его безрассудный поступком. Их даже не удовлетворили объяснения любимого, что я была в опасности. Я кожей чувствовала враждебность некоторых представителей духовенства лацертов.
Шейх прижал меня к себе, укрывая в объятиях, пренебрегая правилами приличия. Он пытался защитить меня он воздействия кесшев. Чем больше я слушала жаркие речи встречающих, тем сильнее сомневалась в правильности своих действий. Мне казалось, что лучше бы я осталась дома и вышла замуж за президента, чем опять портить жизнь Шейху.
– Это не так, – неожиданно выдернул меня из уныния ласковый голос любимого.
И мир приобрел смысл, когда я встретилась с зеленью его глаз. И тогда я поняла, что на меня давили, чтобы я сдалась и отказалась от Шейха.
Ярость вспыхнула во мне. Я резко развернулась к кесшам и открыла рот, чтобы высказаться в очень неприличной форме. Я готова была послать их по проторенной дорожке туда, где находятся все остальные, кто не желает видит нас с Шейхом вместе.
Но любимый накрыл ладонью мой рот и крепко прижал к своей груди.
– Не надо, Юшани. Они просто проверяли тебя.
Но я не собиралась успокаиваться. Я считала, что они не имели права ни на проверки, ни на то, чтобы использовать на мне свой дар. И их произвол не собиралась спускать им с рук. Я вырывалась из объятий Шейха, пытаясь освободить рот и наговориться. Они должны ответить мне за все, особенно за то, что посмели забрать у меня любимого.
– Тихо, прошу. Юшани, не надо, ради меня, – очень тихо прошептал Шейх, а из меня словно воздух выпустили.
Я замерла в руках любимого, прошлась тяжелым взглядом на каждому из восьми кесшев. Они были разных возрастов и с разными ирокезами, но все облачены в зеленого цвета туники с уже знакомой вышивкой. Только представители этой касты носили одежды зеленого цвета. Прочие предпочитали более яркие цвета, как моя яркая желтая, которую мне дал Шейх на звездолёте по пути домой.
Шейх осторожно убрал руку ото рта, но так и не выпустил из объятий. К нам подошел самый старый из кесшей, цепко вглядываясь мне в глаза. Я чувствовала чужое давление у себя в голове, она заболела, виски сдавило. Но боль неожиданно быстро ушла, как и появилась. Старый лацерт удовлетворенно улыбнулся и кивнул Шейху, скрипящее произнес:
– Она достойна своего имени. И видятся мне ее чувства как огонь, своевольный и кусачий. Разум ее не затуманен твоим влиянием. Я даю тебе свое благословение.
Остальные кесши зароптали. И не сразу каждый из них дал Шейху свое благословение, которое мне и не требовалось. После такого странного приветствия кесши покинули здание космопорта. Я долго провожала их тяжелым взглядом, боясь, что кто-нибудь из них передумает. И тогда Шейх точно меня не остановит.
Любимый тихо рассмеялся.
– Храбрая ящерка решила отс-с-стаивать с-с-свое до конца? – ласково спросил Шейх, разворачивая меня в своих объятиях.
– Да. Я тоже сладкоежка.
– С-с-спас-с-сибо, Юшани. Я очень с-с-счас-с-стив, что не ошибс-с-ся в тебе. Ты мое маленькое чудо. Я люблю тебя.
– Я тоже, любимый.
Шейх порывисто поцеловал меня, так что я даже и не успела среагировать, только закрыла глаза от наслаждения, когда его губы прижались к моим, согревая, даря нежность.
Неожиданно механический женский голос на земном языке объявил о начале посадки на частный пассажирский звездолет, заставляя нас с любимым одуматься. Я рассмеялась над Шейхом, который очень разочарованно вздохнул. Я тоже была расстроена, что нас прервали, и мечтала о продолжении, но не при всех.
– Любимый, – обеспокоенно оглянулась в поисках нужного указателя, – я отлучусь? Ты подождешь?
– Беги, моя маленькая, – благосклонно отпустил меня Шейх, с трудом удерживаясь от улыбки.
– Я быстро, – заверила любимого и благодарно поцеловала его в щеку.
Затем развернулась в сторону указателя и поспешила туда, куда он показывал. Меня еще потряхивало от пережитой ярости. Я никак не могла привыкнуть к странным правилам лацертов. Кесшов стоило опасаться, они не такие, как все. И столкнувшись с ними сегодня я осознала, что благословение дали, да только остались при своем мнении, и мне придется приложить много усилий чтобы доказать, что я не враг их народу.
Я не хотела ничего и никому доказывать. Я устала быть всем и каждому должна. Надоело.
Выйдя из кабинки, подошла к раковине. Придирчиво осмотрела себя, отмечая темные тени под глазами. Нога уже так сильно не тревожила, но приносила массу неудобств. Бандаж не давал согнуть ногу в колене, осложняя передвижения, но я привыкла, приспособилась.
Ополоснув руки, умылась. Холодная вода остудила покрасневшие щеки. Умылась еще раз, приходя в себя.
Странная проверка выжала из меня все соки. Я вспылила. Да, я не сдержалась. Да, я люблю Шейха, но этому мало кто рад. С точки зрения политики это, несомненно, хороший ход, а вот в реальной жизни нам придётся не раз выстоять перед такими проверками. Как же это все унизительно.
– Бесит, – выдохнула, поднимая глаза на зеркало.
Сердце пропустило удар, когда в отражении увидела за своей спиной усмехающееся лицо Дэна. Только сейчас заметила, что туалет был удивительно пустынным. Я слишком расслабилась с Шейхом, забыла, что у меня много врагов. Подпустила к себе бывшего командора слишком близко, и даже сейчас не могла сопротивляться с должным рвением.
Я даже развернуться не успела, когда почувствовала острый укол под лопатку.
– Привет, детка, – радостно оскалился Дэн, и я стала заваливаться набок, оттого что сознание покидало меня.
Глава 17. Расплата.
Никогда не задумывалась, зачем отец требовал уничтожать врагов без жалости и не задумываясь. Теперь поняла. В полной мере оценила мудрость совета и каялась, что не послушалась. Я смогла убить Дэна еще там на звездолете отца, но рука не поднялась, совесть заела. А вот теперь расплачивалась.
Дэн сидел напротив меня на стуле и с лютой ненавистью смотрел в глаза. Мы уже час ждали ответа от Шейха на борту пиратского космического корабля. Я еще терялась в догадках, зачем пираты так упорно за мной увязались, мечтая меня уничтожить. Отгадка была на поверхности. Дэн. Он больше не мечтал отыграться за свой промах в постели, теперь он хотел меня убить с особой жестокостью, чтобы я кричала и мучилась. Он в красках расписал, как подвесит меня «ласточкой» и будет отрезать мне груди, потом губы и все, чего касался Шейх.
– Я не буду тебя насиловать, если ты об этом думаешь, – жестокий оскал скривил губы Дэна. – Нет, мне противно иметь тебя после него. Ты – шл…а, раздвигала перед ним ноги. Стонала под ним, да?
– Да, – спокойно ответила, смело глядя ему в глаза.
Страха не было, была обреченность. Я сама во всем виновата. Это я совершила ошибку, оставив ему и многим другим недовольным офицерам жизнь, тем, кому обещала смерть. Данные обещания стоит выполнять, ох, как стоит.
Командор развернул подрывную деятельность среди пиратов, организовал их, обучил.
– Что он тебе пообещал, Салли? Признайся. Я не верю, что ты его любишь. Только не ты. Ты никого кроме своего папочки и не любила. А тут такая перемена, – Дэн подбивал на сокровенный разговор.
Связанные руки затекли, я сидела и разминала пальцы, так как они терпли.
– Салли, давай напоследок. Открой тайну. Что такого он сумел пообещать тебе, что ты предала отца? Денег? Много денег?
Прыснула со смеха. Как ожидаемо. Дэн не верил в любовь. Им всегда двигала только похоть. И что-то доказывать я не собиралась. Но все же решила приоткрыть занавес, чтобы проникся. Напоследок.
– Нет, Дэн, пообещал сохранить жизнь землянам и не уничтожать нашу звезду.
Брюнет развеселился, от души рассмеялся. Вытирал выступившие слезы и хлопал себя по колену. Я скептически смерила его взглядом. Странная реакция. Неужели он ничему не способен поверить?
– Салли, тебя обманули. Нет такого оружия, способного уничтожать звезды.
– Есть, у лацертов, – уверенно возразила и была очень удивлена очередным взрывом смеха.
Дэн смеялся в этот раз горько, истерично. Успокоившись, подался вперед, положил локти на колени, прожег меня ненавистью, плескавшейся в его глазах.
– Нет у них ничего. Мои шпионы не нашли. Мы всю территорию лацертов переползали. Все секретные базы нашли, реестр составили где какое оружие. Поверь мне, детка, нет у него ничего больнее мощного, чем наша лазерная пушка «СиЭС-70». Он обманул тебе, а ты поверила. Ха. Я в шоке. Но я так и знал, что ты тупая блондинка!
Выкрикнув оскорбление, Дэн нетерпеливо вскочил со стула, нервно прошелся по каюте и обрушил свой кипящий гнев на меня.
Первый удар по лицу опрокинул меня набок. Кровь быстро наполнила рот, а в глазах потемнело.
– Сучка! Из-за тебя мы проиграли.
Острая боль пронзила живот от сильного пинка мужчины.
– Сука! – выдохнул Дэн, опуская свою ногу на мой бандаж, который не выдержал, лопнул, и я, сцепив зубы, взвыла. Боль в колене обожгла сознание, и обморок унес меня в темноту, где нет Дэна, где я была далеко от своего тела и не чувствовала боли.
– Юшани, выживи. Прошу тебя, моя ящерка. Только выживи, – шелест голоса Шейха укачивал, убаюкивал, приносил долгожданное спокойствие. – Я найду тебя.
– Шейх, – слабо позвала его, желая оказаться в его надежных объятиях.
Хлесткая пощечина отрезвила, заставляя прийти в себя.
– Можешь не звать его. Не придет, а если появится, то сдохнет, – свирепо прошипел над самым ухом Дэн.
Я пребывала в странном состоянии. Неприятное марево заволокло сознание. Я с трудом различала расплывчатый силуэт командора. Голос его звучал глухо, так как в ушах стоял гул. Ногу разрывало от боли, и тело била мелкая дрожь. Меня то знобило, то бросало в жар.
А Дэн все распылялся по новой, выговариваясь, предрекая мне страшные расправы.
Я же мысленно пыталась дозваться до Шейха. Хотелось услышать его голос.
Слезы сами текли из глаз, но я не ревела, не было судорожных вздохов, так как у меня болело все. И даже вдох отзывался простреливающей болью. Хотелось забыться, но Дэн не давал, тряс и раздавал пощечины. Лицо просто уже горело.
– Ты слышишь меня? Ты умрешь у него на глазах!
Голова дернулась от удара, боль опять ослепила. Я ждала, что за первым последует и второй удар, но Дэна остановил неизвестный мужчина, сообщив, что вызов от Шейха наконец-то поступил.
– Детка, не скучай, скоро вернусь, – пообещал брюнет с гадкой ухмылкой.
Я расслабленно выдохнула, пытаясь усмирить разрастающуюся боль. Погрузиться в сон получилось не сразу, подкатывающая тошнота и раскалывающая голова больно мучили. Но уснув, я не получила спасения. Меня преследовали кошмары, в них Дэн, урожая ножом, гнался за мной, а я убегала. Никак не могла оторваться от него, кричала, звала на помощь, но ночной город вымер. Ни в домах, ни в магазинах никого не было. Только я и Дэн, который смеялся и кричал мне, чтобы я не останавливалась, что он обязательно поиграет со мной, прежде чем убить.
В момент когда я падала, запнувшись на пустом месте, я просыпалась.
Обводила испуганным взглядом каюту, где держал меня командор и немного успокаивалась. Дэна все еще не было, и я расслаблялась. Вновь засыпая, опять оказывалась лицом к лицу с ухмыляющимся Дэном, который играл ножиком.
– Кричи, детка, кричи для меня...
***
Просунувшись в последний раз, никак не могла понять, что кошмар отступил и передо мной настоящий Дэн, который стоял позади Шейха и троих землян в военной форме, так выделяющихся на красно-черном фоне стен. Нашивки миротворцев белели на груди. Любимый пришел за мной в обществе наблюдателей.
– Вот она, – насмешливо кивнул на меня Дэн, довольным моим жалким видом.
Шейх обернулся на его голос, замер, прежде чем подойти ко мне и осторожно, бережно поднять на руки.
Я радостно улыбнулась разбитыми губами. Откинула голову ему на плечо и пыталась не шипеть от потревоженной боли, которая с каждый шагом Шейха все больше просыпалась. Тело била мелкая дрожь. Хотела уцепиться в одежду любимого.
– Далеко собрался? – так же нагло обратился к нему Дэн.
Я с трудом видела, зрение меня подводило, но и того что увидела было достаточно, чтобы понять – нас окружили пираты. Их было около двадцати человек, а нас всего пятеро. Ситуация патовая, но отчего-то страшно не было.
– Как можно дальше, – спокойно ответил лацерт.
– То, что вы вернули на Землю адмирала Венса, этого мало, чтобы искупить ее грехи перед землянами. Только когда мы показательно вас двоих убьем перед камерой, чтобы вся галактика видела, только тогда я успокоюсь.
– Показательна будет ваша с-с-смерть, – ровно возвратил Шейх.
Смех застрял в горле Дэна. Глаза у него испуганно расширились, а лицо покраснело. Он не мог выговорить ни слова, хоть и пытался. Но еще страшнее мне стало, когда все пираты вместе с Дэном упали к ногам лацерта. Остались стоять только мы и миротворцы.
