Текст книги "Два полюса (СИ)"
Автор книги: Вера Окишева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
Благодарность бывшему отряду приятно согревала душу.
– Спасибо! – крикнула, поворачивая нательную кофту в руках.
Вроде целая, кинула на кровать. Вернулась к поискам, закапываясь чуть ли не с головой в недра шкафа.
– Так, может, зря? – опять отвлек Луи. – Переспала бы с ним тогда, он бы отстал. А теперь не отцепится.
Не любила я, когда мне давали советы, особенно в делах сердечных.
– Луи!
– Боб! – поправил меня друг. Да, у него теперь новое имя, официально новое.
– Прости, Боб! Я не хочу замуж. Я...
– Да знаю, видел, – не стал дослушивать мою отповедь друг. – В дрожь бросает, как вспомню. Ты всегда с головой не дружила, кэп.
Рассмеялась, вспоминая, как он, напившись, умолял при нем не жаться к Шейху. И если не послушаюсь, убираться после него буду сама.
Все же моя жизнь заполнена Шейхом. И предавать свою любовь я не хотела.
Переодевшись в старый застиранный защитный костюм, стала подключать систему жизнеобеспечения.
– Салли, лети на Вегу.
Удивленно замерла, в уме прикидывая космические трассы. И не одна не пролегала через нее. Там были пиратский сектор – опасный участок, который не могли взять под контроль земляне.
– Походу тебя потеряли, – выкрикнул Боб, и я бросилась к нему.
Друг в мастерской стоял возле монитора и слушал репортаж о таинственном исчезновении легендарной личности Надежды, которая не появилась на пресс-конференции, которая должна была состояться в Первом военном госпитале города Нордам.
Я переглянулась с Луи.
– Звездолет готов, – кивнул головой в сторону амбаров друг.
Я обняла его, сердечно поблагодарив.
– На Вегу, поняла? Это контрабандистская трасса, тебе понравится. Только учти: стреляй стразу, без разбора. Мирных там не бывает, даже если бывают, то, сама понимаешь, гиблое это дело.
Да, это правда. Пиратов развелось очень много. Они и раньше были, но из-за большого количества дезертиров стало еще больше. Власти пытались решить проблему, но не выходило. Ведь пираты были опытными вояками, которые знали свою территорию как своих пять пальцев.
– Поняла, спасибо,– кивнула и направилась в ангар.
Времени у меня было катастрофически мало.
– Надеюсь, ты успеешь слинять!
Успею! Не могу не успеть.
Легко запрыгивая в кресло пилота, включила двигатели. Проверила заряды и наличие снарядов. Все было на месте и отвечало компьютеру. Я была готова к увлекательному полету по контрабандистским трассам.
***
Удивительно вспомнить вкус свободы. Вот она моя детская мечта. Я пилот, предоставленный сам себе. Первый час я все ждала когда меня поймают. Нервничала знатно, но не хотела сдаваться. Если честно я даже не представляла куда лечу, просто вырваться из плена обязательств, из тлена скучной жизни.
Звездолет слушался меня превосходно. Луи все же спец своего дела. Как и предсказывал друг пиратская территория была обманчива пуста. Казалось бы, здесь никто не летал. Вот только я точно знала на чьей территории нахожусь, и что неприятности поджидают в любой момент.
Поэтому и решила пообщаться родственником, чтобы его успокоить. Отлетела на приличное расстояние и вряд ли Эдмонд сможет меня нагнать.
– Детка, но нельзя же вот так вот срываться и, не предупреждая, сбегать! – сетовал на меня дядя уже битый час. – Ты обо мне подумала?
– Прости, дядя Майкл, честно, нет. Просто в голове что-то щелкнуло и все. Задыхаюсь я на Земле. Раздражает все и опять же воспоминания преследуют, – как можно мягче попыталась убедить родственника, что все хорошо.
Радары неожиданно замигали, оповещая о приближении неопознанных объектов. Орудие давно было переведено в боевой режим. Я толком не знала, куда летела. На Землю не было желания возвращаться. Мне была нужна цель. Боркомпьютер давно требовал определить ее. Набрав в навигаторе «Рендел», я не могла решиться нажать «Ввод».
– Это не Эдмунд заставил тебя сбежать? – неожиданно сурово спросил дядя, отвлекая от принятия выбора.
Я усмехнулась и ласково напомнила родственнику:
– Не суй нос в мои личные дела. Ты мне так не раз говорил, и вот пришло время ответить тебе тем же. Я не выйду за него замуж, пусть не мечтает.
– Это ты брось, – попытался воспитывать меня дядя, да поздно – выросла. – Он парень хороший.
– Да, да, – нетерпеливо перебила дядю, закатывая глаза, – хороший, положительный, богатый, только не мой. Не могу я, дядя.
Но дядя Майкл решил сегодня поиграть в моего отца, назидательно изрек:
– Ко всему привыкаешь.
– Объекты в зоне досягаемости, – механический голос помешал мне разразиться гневной тирадой.
– Ладно, дядя, я занята, потом поговорим!
– Салли! – окликнул дядя, но я решительно оборвала связь.
Мне было стыдно за его беспокойство. Но я и так сразу созвонилась с ним, как только покинула планету. И даже выслушала все, что он обо мне думал. Но странное ребячество охватило меня. Усилив мощность одного двигателя, раскрутила звездолет и приняла бой. Пятеро против одного! Давно такого не было: уходить от перекрестного огня, вилять, ускользая от самонаводящихся ракет. Я чувствовала, что у меня раскрылись крылья за спиной! Набирая скорость, уводила одного из преследователей за собой, чтобы поднырнуть и расстрелять его, тихо посмеиваясь. Бандиты были неуклюжи. Все же это не лацерты. Вот с теми было интереснее летать, играя в «догонялки». Оставив после себя живых, но на подбитых звездолетах, неудачливых пиратов, я летела вдаль, с легкостью в сердце нажав кнопку ввода на интерактивной панели.
– Надеюсь, ты меня не прогонишь, – тихо сказала я невидимому Шейху.
Звездолет устремился к его родной системе, набирая скорость, и плавно ушел в гипер-прыжок.
Включив автопилот, прикрыла глаза, расслабляясь. Сна не было, но усталость брала свое. В голове прокручивала нашу встречу с Шейхом. Что я ему скажу, когда увижу. Да и нужны ли слова в таком случае. Может, ему хватит взгляда.
– Капитан, входящий вызов с крейсера «Солир-7» земного флота, – механический голос не дал додумать мысль, заставляя подскочить на месте.
Крейсер был пограничным. А границу я уже должна была пересечь. Сомнения грызли, стоит ли вообще принимать вызов.
– Ваши указания, капитан? – ждал приказа компьютер.
– Принимай, – решительно ответила, удивленно глядя на засветившийся монитор.
– Салли, ты делаешь большую ошибку, – первое, что сказал мне президент Земного Единства. – Выставлять меня посмешищем перед всеми...
– О, прости. Я не подумала. Понимаешь, ностальгия накрыла, захотелось полетать, как прежде.
– Ностальгия? – недоверчиво переспросил Эдмунд, сощурив свои серые глаза.
Так хотелось ему гадостей наговорить. Особенно напомнить, что он мне никто, а просто президент. Но вместо этого радостно улыбнулась и притворилась наивной девочкой.
– Да. Вот решила пострелять пиратов, а то ведь совсем обнаглели.
– Салли, вернись немедленно на планету.
– Не сейчас, – сразу ответила, не собираясь идти у него на поводу. Я еще помню его «уже делаешь».
– Салли, я приказываю тебе вернуться на планету, – жестко потребовал Эдмунд, перестав притворяться добрым другом. Он показывал свое истинное лицо сурового лидера, который привык держать все в узде.
– Как прикажете, господин президент.
– Отлично, жду тебя, – позволил себе скупую улыбку Эдмунд.
– Как скажете, господин президент, – отключая связь, я выжала мощность двигателей до конца и тихо прошептала: – Ждать вам, господин президент, никто запретить не может.
Я – Надежа, и я ее дарю каждому. Так и президенту подарила без зазрения совести. Надежду на то, что я подчинюсь. Вот только даже не планировала это делать. Я находилась уже в нейтральной зоне. Зачем возвращаться в клетку, если ты уже сбежала оттуда? Незачем. Нет мотиваций.
Тихо посмеиваясь, я прокладывала путь, огибая опасные участки. Из одного такого в меня был дан залп из установки "Звездный град". Двадцать самонаводящихся снарядов!
Среагировать быстро, уйти с траектории, сбросив тепловую обманку, не хватало времени.
– Сволочи, – в сердцах выдохнула, не понимая, как они умудрились вычислить меня в гиперпространстве. Искажение полей должно было меня уберечь. Первое попадание сотрясло мой небольшой звездолет.
Меня резко выбросило из состояния прыжка. Покувыркавшись в космосе, поблагодарила Господа, что больше не попало. Да рано.
Навигатор противно пищал, уверяя, что я падаю. Сила притяжения незнакомой планеты затягивала звездолет. Двигатели были выведены из строя.
– Компьютер, определите место нахождения, – спокойно потребовала, понимая, что я обречена.
Падение звездолет выдержит, а вот дальше... Подо мной развезла желтую пасть пустыня. Сплошная пустыня, без намека на источник воды.
– Планера Итокрас, система Лонус, территория итарианцев. Разрежённость воздуха допустима для земного организма.
Я горестно обозревала поверхность планеты и с холодной ясностью осознавала, что путешествие мое закончилось. И мне не судьба встретиться с Шейхом.
– Отправить сигнал «СОС»? – осведомился борткомпьютер.
– Нет, – зачем давать себе ложную надежду.
Если кто и среагирует на сигнал, так это пираты. Я не хочу умирать от их рук. Пусть уж лучше тут от жары. Пустыня растянулась подо мной, алчно раскрывая объятия.
– Запустить двигатели, – потребовала я у компьютера, надеясь на спасение.
– Двигатели повреждены.
– Запустить двигатели, – не унималась, пытаясь добиться от автоматики подчинения.
– Двигатели повреждены.
– Выкинуть парашют, – отдала приказ, когда оказались в стратосфере планеты.
– Парашют повреждён.
– Ну все, детка, доплеталась, – грустно усмехнулась я сама себе, сгруппировавшись, ожидая мягкой посадочки.
Последовавший удар был сокрушительным для звездолета. Я ударилась головой о край панели, и адская боль взорвалась, разрывая мозг яркой вспышкой.
Глава 15. Встреча.
Я лежала в объятиях любимого в его спальне. Он с тревогой всматривался в мое лицо. В ответ улыбнулась. Подняла руку, приложила ее к щеке Шейха. Я спала! Как удивительно, что после падения можно уснуть и увидеть такой замечательный сон. Ласково погладив любимое лицо, осознавая как сильно я соскучилась. Как я устала быть одной – сильной и несгибаемой. Как хотеться припасть к ногам Шейха и взмолиться меня забрать, наплевав на гордость. Как же хотелось быть с ним навсегда вместе. Но все это только мои мысли. Уже ничему не суждено было сбыться.
– Прости, я не смогла, – прошептала ему.
Шейх поцеловал мою ладонь, щекоча языком.
– С-с-смогла, Юшани. Ты вс-с-се с-с-смогла, – успокаивал меня лацерт, нежно поглаживая рукой по волосам.
– Нет, – замотала головой, счастливо улыбаясь.
Я была рада увидеть его сейчас, в последние моменты моей никчемной жизни.
– Я так и не успела сказать тебе в лицо о том, как сильно я тебя люблю, -горестно поведала ему.
Шейх замер, растерявшись. Но теплая улыбка вновь появилась на его губах, а язык обеспокоенно высунулся между ними.
– Ты говорила и не раз, – напомнил мне лацерт наши счастливые ночи и дни, проведенные вместе.
Погладила его по лицу, перемещая руки на грудь, с наслаждением чувствуя, как под ладонью бьется его сердце. С удивлением отметила, что меня била мелкая дрожь. Очень странно чувствовать такие мелочи во сне. Но в таких снах, где был Шейх, э то было нормой.
– Я хотела прилететь к тебе, – перевела взгляд от нервно дергающихся пальцев на зеленой тунике на такого же цвета глаза Шейха. – Прилететь и спросить, почему мы не можем быть вместе.
Шейх, мой милый Шейх. Дало молча, он был воплощением заботливости.
– Так лети, – счастливая улыбка так ему шла, что сердце защемило от ее вида. – Я с-с-с нетерпением жду тебя, моя маленькая.
Сморгнув не прошенные слезы. Сглотнула ком в горле.
– Не могу, – ответила с грустной улыбкой. – Прости. Я не смогла.
– С-с-сможешь, Юшани. Ты вс-с-се с-с-сможешь.
Горечь растеклась в груди. Да, именно таким оптимистичным я его и запомнила. Он готов был вести за собой, не теряя надежду.
– Прости, не в этот раз, – тихо произнесла, чувствуя подступающий ком. – Прошу, не забывай меня. Хочу, чтобы меня хоть кто-то любил, по-настоящему любил.
– Юшани, о чем ты? – переспросил Шейх, пытаясь поймать мой взгляд. Я же водила пальцем по витиеватому рисунку его туники, поглаживая камни, вспоминая, как они блестели, переливаясь на свету темными гранями. – Тебя много кто любит.
Покачала головой, жадно взглянув в лицо любимого, сквозь пелену непрошенных слез. Я хотела запомнить каждую его черточку, морщинку, хотела вновь утонуть в зелени его глаз.
– Юшани, что произошло? – встревожился не на шутку Шейх.
Это было так странно, нетипично для моих снов. Я потянулась поцеловать любимого, но он резко отстранился. Я устало откинулась на его руку, а он склонился надо мной. Осмотревшись вокруг, я удивилась, увидев, что мы лежим на песке. Я в защитном костюме, а Шейх в национальной тунике с вышивкой.
– Юшани, ты где? – требовательно спросил Шейх, обводя пустынный пейзаж взглядом.
А у меня от обиды слезы стекали по вискам, щекоча кожу. Я сейчас умру, а он даже поцеловать меня не хочет. Неужели это наказание мне за все? За предательство? За то, что не была сильной.
– Я люблю тебя, Шейх, – тихо произнесла и прижала пальцы к его губам.
Лацерт скинул руку и жестко потребовал:
– Юшани, пос-с-смотри мне в глаза, – придавил руками мне плечи. Я испуганно замерла, проваливаясь в черноту его глаз. Шейх был зол и яростно шипел на меня: – Где ты находишьс-с-ся? Где? Юшани, ответь!
Яркая вспышка воспоминаний о том, как падала на планету Итокрас, и как борткомпьютер проверял координаты, ослепила меня, вызывая боль. Я жалобно застонала, сжимая виски.
– Юшани, нет! С-с-стой, Юшани! Не закрывай глаза!– Шейх кричал, усиливая и без того режущую боль.
С трудом разлепив веки, поняла, что я еще не умерла. Что я должна еще помучиться, чтобы заслужить ее приход. А сон кончился, выкидывая меня в суровую реальность. Сухой воздух выжигал легкие. Ветер поднимал песок, который попадал в рот и забивался в глаза.
Кабину пилота разорвало на части. Я висела на ремнях, которые давили на грудь и плечи. До земли было метра два. Отстегнув ремни, кулем упала, жалобно застонав, когда ногу пронзила острая боль.
– Черт, черт, черт! – в сердцах выругалась, понимая, что она сломана. Оглядываясь в поисках аптечки, заметила ее на стенке другой части кабины, которая упала поодаль, метров сто придется ползти под испепеляющими лучами. Проверила защиту, отмечая, что жить мне осталось восемь часов. Не так уж и мало. Если суметь зашифровать сигнал, можно попробовать кинуть маячок. Лацертский язык продолжал оставаться нераспространённым, и мне может посчастливиться, если его успеют перехватить те, кому он будет адресован.
Прикрыв глаза, попыталась нащупать капюшон. Осторожно перевернулась на живот, стараясь, чтобы песок не попал в рот и нос, натянула защитную ткань на голову.
Затем только поползла до аптечки. Как я ее достану, пыталась не думать, просто видела цель, обозначенную ярким красным крестом, и ползла до нее. Местная звезда жарила меня, припекала. Пот застилал глаза. Ползла, вспоминая учебные годы в военной академии, где если приподнимешь голову, получаешь штрафной выстрел, главное было успеть пригнуться. Когда раздавался щелчок, замирали все, и только окрик сержанта заставлял двигаться дальше.
Странный нарастающий гул неожиданно послышался за барханом. Но ждать, чтобы выяснить, кто это, не стала. Мне оставалось несколько метров доползти до обломка кабины, чтобы спрятаться под ее тень. Про аптечку забыла, как и про боль, которая пульсировала, в отличие от меня не забывала напоминать о себе.
Гул приближался. Оружия с собой у меня не было. Оставалось надеяться, что это не пираты. Обтерев пот с лица, оглянулась, не окружают ли меня.
Но вокруг был вымерший пейзаж. Бескрайная пустыня, обломки моего звездолета, глубокая борозда, так усердно сделанная им. Раскаленный воздух поднимался к поверхности, размывая очертания.
Минуты ожидания длились, казалось бы, бесконечно. Я пыталась глазами отыскать хоть что-нибудь, что можно использовать как оружие. Обломков было много. Присмотрев острый кусок обшивки, подтянула его к себе ближе. Перехватившись поудобнее, уже чувствуя себя хоть чуточку защищенной, была готова встретить того, кто так громко приближался. Этот гул был присущ механическим моторам.
И вот, наконец, показался металлический корпус неизвестной модели вездехода. Машина замерла на самом верху бархана, словно водитель осматривал место крушения звездолета. Я затихла, сощурившись, ждала, что будет дальше. А дальше был еще один гул, мощнее и звучал он сверху. Большая тень накрыла обломки звездолета, и я осмелилась выглянуть из своего укрытия, чтобы рассмотреть, кто прилетел. То, что я успела разглядеть, прежде чем раздались первые выстрелы, кольнуло сердце в плохом предчувствии.
Черный звездолет военной раскраски времен войны, без опознавательных знаков, мог принадлежать только пиратам! И только они могут стрелять без предупреждения по местным жителям. Механический вездеход был итарианским. Я честно уже попрощалась с ними, когда снаряд взорвался, точно попав в него, но я поспешила. Невзрачная на вид техника не только выдержала удар, но и открыла встречный огонь. Я забилась под обломки, прикрывая руками голову. Бой был нешуточный и, что удивительно, равный. Снаряды итарианцев пробивали корпус звездолета пиратов, принося ощутимый ущерб.
Долго пираты не выдержали и ретировались, резко уходя ввысь, оставляя после себя шлейф дыма. Вездеход итарианцев с места не сдвинулся, и из кабины стал выходить экипаж.
Итарианцы были низкорослыми, землянину по грудь, коренастыми гуманоидами. Светлая кожа, блеклые глаза. Волосы у них обычно темного цвета, но некоторые красятся. Экипаж, облаченный в серебристые костюмы, осторожно спускался по бархану вниз, приближаясь к обломкам, в руках оружие. Чего от них мне ждать, не знала, поэтому приготовилась к драке.
Нога уже не просто болела, а была одним большим воспалённым нервом, который пульсировал, нарывая. Дядя Майкл бы меня точно за ухо оттаскал, что не берегу себя. Невеселые мысли о дяде заставили проснуться совесть. Я же у него одна осталась. Я даже не представляю, что с ним будет, когда он узнает о моей кончине. Мне стыдно, но по-другому я не могла. Я все равно бы сбежала.
Неожиданно появившийся свистящий звук заставил разбежаться итарианцев врассыпную, а мне ничего не оставалось, как сжаться и опять прикрыть голову руками. Молится Господу о прощении грехов, даже не надеясь, что я выживу после авиаудара.
Пираты, сволочи, скинули в отместку снаряд.
Взрыв оглушил, сотрясая пески, сметая обломки. Я оглохла, слепо выглядывая сквозь песчаную бурю хоть что-нибудь. Место, где лежал основной обломок звездолета, превратился в одну огромную воронку, в которую скатывался песок. Итарианцы встали, выкрикивая имена своих. Я с облегчением выдохнула, понимая, что пираты пожадничали и кинули небольшой снаряд, только чтобы уничтожить следы моего звездолета.
Обтерев лицо от песка, взглянула на индикатор системы жизнеобеспечения – семь часов. Кислорода хватит на семь часов. А потом придется снимать фильтры и дышать воздухом планеты, надеясь, что он меня не убьёт быстро.
– Юшани! – вздрогнула, услышав свое имя.
Его кричали в разные стороны итарианцы. Я не могла поверить, что они ищут именно меня, но местные продолжали звать меня по имени, сомнений быть не могло. И я решилась выглянуть, чтобы меня заметили.
Раньше я никогда не обращала внимания на представителей других рас. И теперь я с большим интересом разглядывала подоспевших итарианцев. Глаза у них были очень странные, как дымкой подернутые. Я откровенно сомневалась, а зрячие ли они. Только у стариков видела нечто подобное, у тех, кто ослеп от старости.
Местный врач ощупал мою поврежденную ногу и сноровисто поставил укол, пока я отвлекалась на бутылку с водой.
То, что мне дали глотнуть, и водой было назвать трудно, мне показалось – это напиток богов. Ничего более вкусного не пробовала в своей жизни. Выпив полбутылки, спохватилась, что я не одна. С сожалением отдала ее девушке, которая заботливо обтирала мне лицо влажной салфеткой. Мужчины же переговаривались по рации, поглядывали в даль. Я не слышала, к чему они все прислушивались, так как в голове зашумело от лекарств, и глаза стали слипаться.
Жаль, что я не знала итарианского языка, так хоть поблагодарить за спасение могла бы их. Они тоже не знали ни лацертский, ни земной. Боль постепенно отпускала, ногу сковало холодом. Неприятное покалывание в ней раздражало. Хотелось почесать пятку. Глаза больше открыть не смогла. Усталость навалилась, как и марево от лекарств. Сдавшись, я позволила себе заснуть, надеясь, что меня не сдадут землянам, пока я сплю.
– Юшани, моя маленькая, – тихий шепот любимого заставлял слезы литься из глаз.
Тоска по нему защемила сердце. Сколько мы не виделись? Полгода, чуть поменьше. Я никогда не считала дни разлуки, чтобы не впадать в еще большую черную депрессию.
– Юшани, – звал Шейх.
Он гладил меня по волосам, как прежде, чуть зарываясь в них и пропуская отросшие пряди сквозь пальцы.
Несравненные аромат свежести окружал его, обволакивая и меня, так как я по привычке уткнулась ему в грудь, прислушиваясь как тихо, но ровно бьется его сердце.
– Любимая, открой глазки, – ласково попросил Шейх, и я подчинилась.
Я сама хотела увидеть его. Не чувствовать, а видеть.
Полумрак комнаты не давал четко разглядеть лацерта. Мы лежали на кровати, я потянулась за поцелуем к Шейху, когда ногу прострелила адская боль.
Застонав, удивленно приподнялась на локте.
Нога была плотно забинтована и закреплена в бандаже. Комната больше походила на палату в больнице, только в ней не было присущего таким комнатам запаха медикаментов.
Озарение, что это не сон, заставило резко развернуться. Он лежал рядом, улыбался, следя за мной.
– Шейх, – позвала я, не веря еще до конца, что все это реальность.
Протянула руку, чтобы погладить лицо любимого. Он прижался к ней щекой, закрывая глаза. И меня прорвало. Наплевала на боль в ноге, склонилась над ним, чуть ли не распластавшись на груди Шейха, и поцеловала так, как он всегда хотел. Жадно, вздрагивая от своеобразного танца его языка, тоня в охватившем меня безумии. Я не могла остановиться, пока воздух не закончился в легких, пока голова не закружилась до такой степени, что затошнило. Жалобно застонав, я разорвала поцелуй.
–Шейх, это не сон?
– Нет, моя маленькая. Это не с-с-сон.
Кто бы сказал, что я буду реветь только оттого, что со мной разговаривали так нежно, трепетно прижимая к себе.
– Я люблю тебя, – наконец произнесла то, что так хотела сказать ему после стольких месяцев разлуки.
– Я тоже люблю, – вторил мне лацерт, заключая мое лицо в свои большие ладони. – Ты вс-с-се для меня, моя маленькая ящерка.
Опустившись ему на грудь, я придавила своим телом, уткнулась в шею, прикрывая глаза. Обхватила крепко, боясь потерять. Я готова была отдать все, лишь бы никто не смел нас разлучать.
– Это точно не сон? – я боялась, что Шейх как туман по утру рассеется, и я опять останусь одна.
– Точно, – успокоил меня лацерт, еще и поцеловал, легко, словно бабочка порхала по моим губам. – Не переживай.
– И ты не улетишь к себе? – требовательно спросила, раскрывая глаза, чтобы видеть его реакции.
Я боялась, что он обманет, хотя никогда этого не делал. Но страх неожиданно родился в душе. Я не хотела больше его терять.
– Улечу, – выдохнул Шейх, не отводя взгляда.
Это оказалось больнее, чем я думала. Получить то, что хотела, лишь на краткий миг. Окунуться в океан счастья, чтобы тут же тебя выбросило на сушу. Сколько раз я обманывалась. Сколько раз это повторяется вновь и вновь, но я постоянно верю в чудо. Верю, не желая расставаться с иллюзией, что и я достойна счастья.
Шейх провел подушечками больших пальцев по щекам, стирая мокрые дорожки слез. Поцеловал меня в закушенную губу.
– И ты полетишь с-с-со мной. Это твое решение. Ты же летела ко мне, – настойчивость лацерта была, как всегда, непоколебима.
Он не упрашивал, он не спрашивал, а ставил в известность.
– Да, к тебе, – кивнула, с трудом очередной проглатывая ком в горле.
Счастье робко раскрывало свои крылья у меня в душе. Неужели я смогу быть с ним вместе, по-настоящему и до конца. Неужели я заслужила счастье...
– Тогда почему ты опять рас-с-строилас-с-сь? – обеспокоенно спросил Шейх, подтягивая меня повыше, пока я не зашипела от боли.
Но в таком положении мне было легче дотянуться до его губ.
– Я боялась, что тебе не нужна, – честно призналась, так как не хотела ничего утаивать.
Только не с ним. С Шейхом я могу говорить и думать о чем угодно, не боясь озвучить все, что придет в голову. Он никогда не осуждал, а только поддерживал, направлял.
Тихий смех качал меня на своих волнах. Шейх по-доброму смеялся надо мной, делясь своим весельем.
– Юшани, – со вздохом протянул лацерт, – ты вс-с-се для меня. Я не могу больше приказывать тебе. Не могу пользоватьс-с-ся с-с-своей с-с-силой, зас-с-ставляя. Я хотел бы. Я бы давно зас-с-ставил тебя с-с-следовать за мной. Быть вс-с-сегда рядом. Но нельзя. Ты с-с-сама должна это захотеть. Меня и забрали, так как вс-с-се решили, что ты до с-с-сих пор под моим влиянием. Пришлос-с-сь доказывать, что я люблю тебя и не контролирую. Ес-с-сли бы ты знала, как тяжело мне далас-с-сь разлука. Я был невынос-с-сим.
– Ты? Ты был невыносим? Я не верю, – смех распирал, и я не удержалась.
Фантазия рисовала Шейха взбесившимся лацертом, который шел по мозаичному коридору и хватал всех, кто под руку попадется, тряс несчастного, скаля клыки, а потом отбрасывал в сторону, направляясь вперед.
– А зря, – тепло улыбнулся Шейх, прикрывая глаза. – Меня с-с-сторонилис-с-сь. Меня даже боялис-с-сь. И теперь многие будут рады твоему прилету. Будут чтить тебя, как укротительницу и избавительницу. Наверное, вс-с-се лацерты с-с-с еще большим нетерпением, чем я, ждали, когда ты решишьс-с-ся.
– Теперь понятно, чего на меня так послы косились, – беззвучно рассмеялась я, вспоминая их взгляды на приеме.
Лацерт покачал головой, подарив мне свою хитрую улыбку.
– Не до конца предс-с-ставляешь. На приеме ваш президент упомянул, что с-с-скоро ваша помолвка. Эту новос-с-сть разнес-с-сли по вс-с-сем уголкам галактики, прежде чем она дошла до меня. Я ждал, что ты признаешьс-с-ся мне в этом, а ты молчала, с-с-словно и не знала ни о чем. Это было больно, Юшани.
Шейх не осуждал меня, но, казалось, что я обязана объясниться, обязана рассказать:
– Я и не знала, а как узнала, то…
Пылкую речь остановила самодовольная улыбка, которая растянула губы Шейха. Руки крепче обняли меня чуть пониже спины.
– С-с-сбежала ко мне, – закончил за меня Шейх и, приподняв голову, стал целовать, чередуя поцелуи с ласковыми словами:
– Любимая моя. Ящерка моя. Юшани. Нежная моя.
Я ловила его губы, пока не понимала, что Шейх хочет поскорее закончить разговор, но у меня было столько еще незаданных вопросов.
– Да, любимый, да. К тебе. Так как не представляю себя ничьей женой, кроме как твоей.
Глаза у Шейха разом потемнели. Я вскрикнула, когда меня подмяли, а нога больно ударилась о матрац. Но это мелочи. Я испуганно смотрела на так разительно изменившегося лацерта. Он больше не был разнеженным и ласковым. Он словно хищник, поймавший добычу, победно скалился, демонстрируя кончиков своих клыков. Язык стал беспокойнее обычного, чаще показываясь между зубами.
– Браслеты дома давно тебя ждут, – вкрадчиво прошептал Шейх, склоняясь ниже надо мной. – А ты все не прилетала и не прилетала.
Поцелуй, который он подарил, разнился с пугающим настроем лацерта: осторожный, трепетный. Язык проник, словно спрашивал разрешения. И я не выдержала, уперлась руками в грудь Шейха, попыталась оттолкнуть его и гневно выкрикнула:
– Откуда я знала-то! Ты мне даже слова не сказал об этом! Наш путь закончился, – передразнила его, – я улетаю! Как в этом я должна была понять, что ты хочешь сделать меня своей женой?
– Юшани, – твердо позвал меня Шейх, сбивая боевой настрой, – ты должна была с-с-сама решитьс-с-ся. Я не с-с-смел тебе приказывать, давить или другим с-с-спос-с-собом зас-с-ставлять. А хотел! Хотел тебя вс-с-стряхнуть в тот миг, когда ты отвернулас-с-сь! И с-с-сделал бы, ес-с-сли не с-с-стояли бы за моей с-с-спиной другие кес-с-сши и не с-с-следили за нашим разговором. Они не дали мне тебе объяс-с-снить. Ты с-с-сама должна была, и ты с-с-справилас-с-сь. Ты моя маленькая храбрая, очень с-с-сильная ящерка. Ты с-с-справилас-с-сь.
Ласковые руки гладили меня, принося успокоение. Я тихо всхлипывала, зажмурившись, чтобы не видеть лицо любимого. Я не ожидала, что настолько глупа. Но не собиралась признаваться в этом.
– Дурак, – тихо обозвала его, решаясь открыть глаза, – мог сообщение кинуть, или еще как-нибудь намекнуть.
Слезы облегчения не желали останавливаться, смывая с сердца всю горечь разлуки.
Я понимала, что лацерты не люди, но не до такой же степени. Неужели я так и буду постоянно его не понимать. Шейх лег на бок, притянул меня к себе, целуя в висок.
– Я тебе во с-с-снах с-с-столько раз намекал. С-с-столько раз…
– Во снах? – удивленно подняла голову.
– Да, я же звал тебя к с-с-себе.
Шейх был невозмутим, а меня распирало негодование. Во снах. В моих эротических снах. Да мы и ни разу не разговаривали во снах, не до этого было. В них было все, но только не разговоры. Хотя я вспомнила, он со мной разговаривал. В самом начале сна, с его слов сны и начинались.
– Ты говорил, иди ко мне. Я думала, ты просто к себе звал.
– Юшани,– попытался остановить меня Шейх, но меня понесло.
– Я и подходила, я думала, это просто сон. Я даже не могла подумать…
Шейх приложил указательный палец к моим губам, заставляя замолчать.
– Мне понравилис-с-сь наши с-с-сны. Ты в них такая необузданная и любопытная. В жизни ты с-с-себе такого не позволяла.
Я покраснела от смущения, а потом опять отвлеклась, понимая, что не до конца разобралась в хитром Шейхе.
– Подожди, так это были не мои сны? – попыталась поставить все точки над и.
– Наши, – я зарделась от того, как сокровенно он произнес это слово, – но ты постоянно меня с-с-сбивала, я просто не мог ус-с-стоять. Ты такая с-с-соблазнительная. С-с-с с-с-самого первого с-с-сна, там, на реке. Я пребывал в шоке, когда понял, что ты с-с-сильнее чем кажешьс-с-ся, ты вела с того момента с-с-сон, а я прос-с-сто плыл по волнам твоей фантазии.
Что-то не верится, что по моим. Очень уж у нас все ярко было. Да и Шейх не казался стеснительным в тот миг.
– Обет воздержания? – я очень хотела узнать, где был сон, а где явь.
– Я тебе всегда говорю правду. Ты моя первая и единс-с-ственная.
С трудом перевела дыхание, чувствуя, как реагирует тело на признание Шейха. Я начинала сдаваться, желать его, чтобы закрепить на него свои права. Первая и единственная – это сильнее, чем стань моей женой, чем я достану для тебя звезду с неба. Это было нежнее, чем все ласковые слова романтических новелл. Но сомнения остались.
