Текст книги "Травля (ЛП)"

Автор книги: Вера Холлинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА 2

ТРИ ГОДА НАЗАД

Сколько я себя помню, школа была для меня сущим адом. Мои одноклассники начали издеваться надо мной в начальной школе, и ничего не изменилось в средней школе. В какую бы школу я ни пошла, люди меня не любили и считали легкой мишенью. Я была ребенком матери-одиночки, из бедной семьи, и я носила одежду из секонд-хендов. Как бы я ни старалась понравиться им, была дружелюбной и помогала им, когда им нужна была помощь, этого было недостаточно. Меня просто использовали.

Как будто кто-то повесил на меня табличку с надписью «Создана для издевательств».

Те несколько «друзей», которые у меня были, были недостаточно хороши, чтобы остаться и поддержать меня. Каждый из них думал, что их тоже будут травить или считать неудачниками, потому что они тусовались со мной. Казалось, что популярность значила больше, чем настоящая дружба.

Я отказалась от попыток завести друзей в средней школе или заставить людей принять меня. Я стала изгоем, и все начали обращаться со мной так, будто я была болезнью, которую нужно ненавидеть или избегать любой ценой. С тех пор издевательства усилились.

Образ жизни моей матери не способствовал моей репутации. На самом деле, он только усугубил ее. Школьники называли ее шлюхой и алкоголичкой и издевались надо мной из-за того, что у меня нет отца. Я ничего не знала о своем отце, так как я была плодом одной из многих случайных связей моей матери за эти годы, и даже она не знала, кто он.

Мы постоянно переезжали с одного места на другое, меняя города. За один год мы сменили квартиру три раза. Моя мать часто ругалась с нашими арендодателями из-за просроченной аренды или порчи имущества, поэтому мы никогда не оставались больше двух лет на одном месте.

Иногда мы переезжали к ее новым парням. Некоторые из них были нормальными, но некоторые были злыми ублюдками, которые издевались над моей матерью. Иногда я тоже оказывалась на линии огня. Меня били, если я была слишком надоедливой, если я пыталась защитить свою мать от побоев, или если кто-то из них был настолько пьян, что злился по любому поводу.

Единственное, что было хуже, чем жить с алкоголиком, – это жить с ними двумя. Впервые меня серьезно избили, когда мне было восемь лет. К счастью, я не помнила ни побоев, ни боли. Моей матери было все равно, потому что она была слишком пьяна, чтобы заметить это. У меня никогда не было синяков на тех местах, которые не прикрывала одежда, за что я была благодарна, так как мне не приходилось беспокоиться о том, что кто-то их увидит. Мне было слишком стыдно и страшно говорить об издевательствах, и я чувствовала, что никто не может мне помочь, поэтому лучшее, что я могла сделать, – это попытаться стать невидимой.

Перенесемся в последний год обучения в средней школе, когда ситуация с ее парнями-тиранами ухудшилась. Я никогда не чувствовала себя такой несчастной и застрявшей в своей жизни. Я ненавидела ходить в школу и ненавидела возвращаться домой. На самом деле, не было места, которое я могла бы назвать домом, потому что я была уверена, что значение слова «дом» не включало бы в себя чувство ужаса, боли, отчаяния и удушья. Люди должны были чувствовать себя в безопасности в своем доме, но для меня это был не более чем воздушный замок. Для меня дом был воплощением тьмы и безумия.

В начале лета перед девятым классом моя мать слишком внезапно сказала мне, что мы переезжаем из Нью-Хейвена в ее родной город. Она упомянула, что получила завещание моего дедушки, в котором он оставил нам их семейный дом в Энфилде. Сказать, что я была шокирована, – это даже близко не описать мои чувства.

Во-первых, я даже не знала, что мой дедушка Томас умер. Он умер от рака, один в своем доме. Моя мать и он никогда не ладили. Она была белой вороной в семье, потому что была бунтаркой, постоянно бросала вызов моим бабушке и дедушке и не имела стремлений к колледжу. Когда моя бабушка умерла, еще до моего рождения, Патрисия Декер навсегда покинула Энфилд в поисках лучшей жизни. К сожалению, версия «лучшей жизни» Патрисии Декер означала работу в различных барах и ресторанах, ожидание найти «хорошую добычу» с кучей денег, кого-то, за счет кого она могла бы прожить всю оставшуюся жизнь.

Во-вторых, казалось нереальным, что мы наконец-то будем жить в месте, которое сможем назвать своим. Никакой аренды, никаких арендодателей, никаких сроков. Мы могли бы оставаться в одном месте столько, сколько захотим. У меня могло бы быть место, которое я могла бы назвать домом.

И в-третьих, я могла бы в последний раз попытаться начать все сначала и завести друзей. У меня не было особой надежды, так как мое прошлое показало мне, что все остается прежним, в какую бы школу я ни ходила, но, может быть, просто может быть, в старшей школе все будет по-другому. Может быть, переезд в Энфилд был признаком больших перемен. Перемен к лучшему.

Было начало июля, но утро в Энфилде было немного холоднее, чем мне бы хотелось. Я надела спортивные штаны и толстовку с капюшоном, которые едва ли согревали меня. Мне было слишком легко замерзнуть, даже летом. Моя мать утверждала, что это из-за того, что я была слишком худой и на моих костях не было мяса.

Мое тело было совсем не похоже на мамино, потому что она была пышной, а я – долговязая, и это было только начало наших различий. Она была невысокой блондинкой с зелеными глазами. Я была высокой и у меня были карие глаза, и я была совсем не похожа на нее, ни внешностью, ни характером.

Мы все утро разгружали грузовик с мебелью. Когда мы приехали, я была поражена тем, насколько большим был наш дом. Он был двухэтажным, намного больше маленькой и тесной квартиры, в которой мы жили до вчерашнего дня, и для меня это было серьезной переменой.

К сожалению, было ясно, что никто не заботился о его обслуживании годами, позволяя ему стать жертвой времени. Он выглядел старым, дряхлым, а его небесно-голубая краска, покрывавшая фасад, давно выцвела. Деревянные перила на крыльце были повреждены, как и потрескавшиеся оконные рамы, а на некоторых частях отсутствовала белая краска. Интерьер был не лучше, так как он отчаянно нуждался в побелке и ремонте. Мы планировали провести следующие несколько дней, пытаясь улучшить его с нашим ограниченным бюджетом.

Я схватила большую коробку и подняла ее, прежде чем оглядела грузовик, отметив, сколько коробок осталось перенести в дом, затем повернулась и сделала несколько осторожных шагов, пытаясь выбраться из машины с огромной, тяжелой коробкой.

Я изо всех сил старалась спуститься, не уронив коробку, но я слишком быстро поставила левую ногу на землю, и мое колено подкосилось, заставив меня споткнуться. Ящик упал с громким стуком, а я едва успела не упасть лицом вниз, вытянув руки, когда приземлилась на землю.

– Ой! Больно.

Я подняла голову и замерла. На тротуаре стоял мальчик, пристально наблюдая за мной, и я почувствовала, как мои щеки горят. Я смотрела на самого красивого мальчика, которого я когда-либо видела, и я не преувеличивала. Я просто пускала слюни на него, хотя я никогда этого не делала раньше.

Он был высоким, слегка мускулистым, с ярким лицом. Его волосы цвета воронова крыла были подстрижены очень коротко, и это дополняло его сильную, угловатую линию челюсти и узкий подбородок. Его пухлые губы выглядели мягкими, вызывая неожиданную мысль о поцелуе, что оживляло бабочек в моем животе.

Больше всего меня привлекали его пронзительные темные глаза, которые заставляли меня чувствовать, будто они видят меня насквозь – все мои мысли, страхи и желания, и это нервировало и возбуждало одновременно. Он продолжал смотреть на меня, не двигаясь вообще.

Я оторвала взгляд от него, крайне смущенная, и мой румянец усилился. Я встала, пытаясь понять, что сделать или сказать, чтобы казаться менее неловкой. Как только я открыла рот, чтобы что-то сказать, я заметила проблеск насмешки на его в остальном бесстрастном лице.

– Ты тупая. – Его голос был ровным. – Ты даже не можешь, отнести одну простую коробку.

Я была так потрясена, услышав, как он оскорбил меня на ровном месте, что потеряла дар речи. Он обошел коробку, которая упала на тротуар, и ушел, не удостоив меня больше взглядом. Он даже не спросил, все ли со мной в порядке, придурок.

Мы потратили весь день на разгрузку грузовика, поэтому я была более чем рада, когда мы наконец закончили. Следующим делом в нашем списке дел завтра утром, было купить ведра краски и малярные принадлежности, чтобы мы могли вдохнуть жизнь в этот дом.

Наверху было две спальни. Главная спальня выходила на улицу, а другая, гораздо меньше, выходила прямо на дом наших соседей. Я выбрала последнюю комнату, потому что она была маленькой и создавала уютное ощущение, и у меня уже были некоторые идеи, как покрасить стены и украсить их моими работами.

Я умирала от голода, но в доме не было еды, поэтому мне пришлось пойти и купить ее. Я сошла с крыльца и остановилась, чтобы насладиться вечерним бризом. Он ласкал мою кожу успокаивающими волнами, даря мне покой, которого я давно не чувствовала, убаюкивая меня мыслью, что все будет хорошо. Лето было моим самым любимым временем года, и я не могла дождаться, чтобы увидеть, что принесет мне лето в Энфилде.

Кто-то привлек мое внимание, и я столкнулась с высоким парнем, который толкал свой велосипед по тротуару перед моим домом. Мое сердце пропустило удар, когда я узнала того придурка из сегодняшнего дня.

Я собиралась броситься в дом, когда парень остановился, наконец-то заметив меня, и одарил меня широкой улыбкой.

– Привет! – Он помахал мне рукой.

Он помахал? Он серьезно?

Я осталась на своем месте, не зная, убежать ли мне, проигнорировать его или оскорбить, так же как и он меня. Каждый вариант был заманчивым.

Он поставил свой велосипед на подставку и подошел ко мне.

– Я слышал, что новая семья переезжает в дом Декера, поэтому я собирался зайти поздороваться. Меня зовут Кайден Блэк.

Он протянул мне руку, предлагая рукопожатие, а я просто посмотрела на него, начиная злиться. Я была уверена, что он выставляет меня идиоткой.

Мы просто неловко стояли, пока он держал руку протянутой, ожидая, что я что-то сделаю, затем почесал шею другой рукой.

– Эээ, мы пожмем руки?

– Невероятно. Ты хочешь пожать руки после того, как ты сегодня со мной обошелся? Ни за что.

Он опустил руку и нахмурился, выглядя сбитым с толку.

– Извини, но я тебя не понимаю.

– Хватит издеваться! – Я повысила голос, и румянец разлился по всему моему лицу. Я ненавидела конфронтации. Мой пульс был слишком частым, и я больше всего на свете хотела вернуться домой. – Сегодня ты назвал меня тупой и даже не потрудился спросить, все ли со мной в порядке!

Он нахмурился еще сильнее.

– Нет, серьезно, о чем ты говоришь?

Он что, сумасшедший? У него внезапно развилась амнезия?

– Я говорю о том, как ты оскорбил меня, когда я упала, неся огромную коробку! Ты просто стоял там и называл меня тупой за то, что я не могу нести коробки! – Он выглядел так, будто размышлял о чем-то, но я не собиралась тратить на него ни минуты. – Нет, знаешь что? Забудь.

Я развернулась на каблуках и направилась обратно к крыльцу, но он схватил меня за плечо, заставив остановиться.

– Пожалуйста, подожди. – Я взглянула на него через плечо, мне было слишком неловко из-за его близости и физического контакта. Он улыбнулся. – Ты, должно быть, говоришь о моем близнеце, Хейдене.

– Близнеце?

Он отпустил мою руку и широко улыбнулся, обнажив свои идеальные зубы.

– Да. Не принимай это слишком близко к сердцу. Мой брат может быть грубым, но я уверен, что на самом деле он не имел в виду ничего плохого.

Он что, разыгрывает меня? Он унизил меня сегодня, а теперь притворяется, что у него есть близнец? Я внимательно за ним наблюдала, не зная, что мне делать. Его глаза действительно казались искренними и какими-то другими. Они не были острыми и мрачными, а светились светом и весельем.

– Как насчет того, чтобы мы сделали это как следует, ладно? – Он снова протянул мне руку. – Я Кайден Блэк, твой сосед по дому. Приятно познакомиться.

Я тихонько вздохнула, смущенная тем, что напала не на того человека. Какова вероятность встретить кого-то, у кого есть близнец? Это было маловероятно, но это не заставило меня чувствовать себя менее неловко. Мне удалось выставить себя дурой перед обоими братьями. Отлично, просто отлично!

Я заправила волосы за уши, что было моей нервной привычкой.

– Я Сара Декер. Мне тоже приятно познакомиться.

Я отпустила его руку, как только мы соприкоснулись, надеясь, что он не заметит, насколько вспотела моя ладонь. Всякий раз, когда я нервничала, я сильно потела и краснела.

– Как я уже говорил, я планировал прийти к тебе домой и предложить свою помощь, если она тебе понадобится.

Мне не нравилось получать помощь от незнакомцев.

– Спасибо, но я не думаю, что она нам нужна.

– Эй, не нервничай, я правда хочу помочь.

– Ладно, спасибо, – резко ответила я, не собираясь принимать его помощь.

Может, это было неразумно с моей стороны, но постоянные оскорбления заставили меня опасаться людей. Я не доверяла им и, конечно, не могла поверить тому, кто так легко предлагает свою помощь. Это больше походило на уловку, но я не могла сказать этого Кайдену.

– Хорошо, я больше не буду тратить твое время. – Он повернулся, готовый уйти.

– Ты не тратишь мое время, – поспешила я прояснить. Я не хотела, чтобы он истолковал мою реакцию как враждебную и неправильно понял меня, как все остальные. Он казался милым, но заводить друзей с первого взгляда никогда не было моей сильной стороной. – Большое спасибо. Я ценю твое предложение.

– Эй, не беспокойся. Все круто. – Он одарил меня самой лучезарной улыбкой и вернулся к своему велосипеду. – Увидимся. – Он помахал мне и пошел к своему дому, толкая велосипед рядом с собой.

Я улыбнулась и помахала в ответ, наслаждаясь чувством гордости, которое охватило меня от того, что мне удалось поговорить с незнакомым парнем, не попав в полную катастрофу. Ура мне!

ГЛАВА 3

НАСТОЯЩЕЕ

Откуда, черт возьми, он узнал мой номер? Нет, не ходи туда, Сара. Я давно знала, что Хейден способен на все. Он привык получать все, что захочет.

В ту ночь я не могла сомкнуть глаз. Я продолжала представлять себе худшие сценарии, ожидая, что появится мама и скажет, что мои обнаженные фотографии повсюду в Интернете, и я, возможно, больше никогда не смогу ступить в школу.

Я не ответила на его сообщение, потому что даже малейшее действие могло спровоцировать его, и проверила несколько аккаунтов учеников школы, пытаясь уловить хоть какой-то след своих фотографий, но ничего не нашла. Насколько я могла судить, если только Хейден не решил тайно опубликовать их на каком-то иностранном сайте, он вообще их не публиковал. Он не прислал мне никаких других сообщений, и я не знала, хороший это или плохой знак.

За все время я так и не смогла понять Хейдена. Он был слишком непредсказуемым и импульсивным, и его действия могли быть непоследовательными. В один момент он был холоден, в следующий кипел от ярости, и это было подавляющим. В довершение всего, все еще оставался тот вопрос о нашей последней встрече перед летом. У него были свои счеты со мной, и думать, что он отпустит меня, было бы серьезной ошибкой.

Первый день в школе наступил слишком быстро, и я совсем не была готова. Я не хотела возвращаться в эту адскую дыру. Я не хотела встречаться со всеми этими людьми.

Я вошла на кухню и увидела, как моя мать готовит завтрак. Она не была жаворонком, поэтому редко говорила со мной хоть слово, прежде чем выпила первую чашку кофе. Я посмотрела на ее измученное лицо и увидела темные круги под глазами, явное доказательство того, что мои уши меня не обманули – она действительно вернулась домой в три часа ночи. Она не принимала душ, поэтому от нее несло алкоголем и сигаретами, а ее волосы были нечесаными. Разочарование снова затуманило мой разум.

Сколько раз я представляла ее себе обычной матерью – веселой и полной любви? Первый день в школе каждый раз был ужасным отчасти из-за таких удручающих дней. Она была здесь, но ее как будто и не было. Она не готовила мне завтрак и не желала мне удачи. Она не была одной из тех чрезмерно заботливых матерей, которые не отпускали своих детей на улицу, пока они не поцелуют их сто раз, не обнимут так крепко, что они едва могли бы дышать, и не проверят дважды, взяли ли они все необходимое.

В эти дни она была ужасно капризная, была ли она трезвой или пьяной, и я не знала, как ей помочь. Я не была уверена, раздражаю ли ее я или ее что-то еще беспокоит.

Поскольку я не была голодна, я просто взяла яблоко со стола на кухне, с нетерпением желая уйти.

– Увидимся вечером? – Спросила я, потому что у нее был выходной.

– Да. – Она даже не взглянула в мою сторону. – Повеселись в школе.

И все. Повеселись в школе. Она сказала это так, словно не знала, насколько ужасна для меня школа.

– Я пошла, – сказала я, и уныние покрыло мои слова, когда я выхватила ключи из миски в коридоре.

– До встречи, – ответила она.

Я остановилась, ожидая, что она скажет что-то еще. Какая-то глупая часть меня все еще надеялась, что она покажет, что ей не все равно. Знала ли она вообще, что сегодня мой первый день в качестве выпускницы?

Она ничего больше не сказала, и я вышла на улицу, пытаясь сдержать слезы. Когда стало трудно говорить ей «Я люблю тебя»? Когда прекратились наши знаки привязанности? Мне хотелось обнять ее и поцеловать, но это было так трудно, словно между нами был какой-то невидимый барьер, и пересечь его было невозможно.

Как обычно, первым делом, выйдя на улицу, я проверила, не стоит ли Хейден у своего дома. Это была моя тактика выживания, которую я выработала со временем. Я всегда старалась идти в школу раньше него, чтобы не испытывать потенциального смущения ранним утром. К счастью для меня, у него была привычка поздно вставать, и сегодня, вероятно, был один из таких счастливых дней. Тем не менее, я не могла ослабить бдительность ни на секунду.

Я помчалась к своему старому красному Ford Escort, припаркованному рядом с белым Nissan Sentra 90-х годов моей матери, надеясь, что Хейден вообще не пойдет в школу.

Можно же было помечтать.

Единственная старшая школа в нашем маленьком городке, Ист Уиллоу, представляла собой огромный комплекс из трех крыльев, спортивного центра и большой парковки. Современное здание представляло собой смесь характерного серого кирпича и стекла, его форма и структура выделялись среди кленов, которые осенью приобретали самый красивый оттенок красного. Все окна были широкими, что давало много света, и мне нравился успокаивающий свет, который они дарили этому мрачному месту.

Я припарковала машину в отдаленной части парковки, которая была как можно дальше от парковки Хейдена, и не спеша шла к главному входу, потому что, с каждым шагом приближения к стеклянным дверям, у меня все сильнее сжимался живот.

Внутри было полно учеников, и казалось, что я видела всех в последний раз только вчера. Они все были одинаковыми, некоторые из них демонстрировали новые прически в сочетании с новыми модными тенденциями, а некоторые носили очень дорогие осенние вещи, которые укрепляли их положение среди популярных и богатых детей. К сожалению, люди уважали тех, кто источал деньги. Это было одной из вещей, которая отличала меня от них. Я никогда не следовала тенденциям, и даже если бы я хотела, бедность была как клетка, которая ограничивала все мои возможности, смеясь мне в лицо над возможностью купить что-то дорогое для себя.

Поэтому я не знала, какая сейчас мода или популярный цвет. Мои футболки и джинсы были простыми, мешковатыми, нейтрального цвета и сочетались с обычными белыми кроссовками. Я не делала прически, предпочитая носить свои длинные волнистые каштановые волосы распущенными или собранными в хвост. Моя одежда могла казаться другим унылой и уродливой, но она не привлекала никакого внимания, и помогала мне чувствовать себя невидимкой.

Я попыталась пройти мимо старшеклассников, которые собрались у входных дверей, в процессе наткнувшись на чье-то плечо.

– Эй, смотри куда идешь! – Зарычал этот человек, ударив меня по плечу. Было больно, но я даже не взглянула на него. Я просто пробормотала извинения, и бросилась вперед, пытаясь быть менее заметной.

В школе всегда было так: я старалась не мешать и надеялась, что никто не будет со мной связываться, но это было трудно, когда все, что они видели во мне, было движущейся мишенью. Они считали меня ущербной и считали нормальным оскорблять меня только потому, что я слабее остальных. Я никогда не сопротивлялась, думая… надеясь, что это прекратится, и они наконец придут к выводу, что издевательства надо мной не стоят их времени.

Я подошла к своему шкафчику, наполовину ожидая найти его покрытым краской или граффити, и с облегчением выдохнула, потому что он был чистым. Однако это не означало, что кто-то не мог положить туда какой-нибудь мусор или что-то еще. Я ввела комбинацию на своем замке, планируя осторожно открыть свой шкафчик.

Первый день в прошлом году научил меня этой особой осторожности, когда я открыла свой шкафчик и в меня встретили открытые бутылки газировки, лежащие на полке, жидкость стекала с верхней полки на нижнюю, создавая большую лужу. Не прошло и секунды, как она вылилась и расплескалась по всему полу и моим кроссовкам. Я потратила несколько часов, убирая этот беспорядок после урока.

На этот раз я отступила назад, а затем открыла шкафчик. Он был пуст, и я тяжело вздохнула, а некоторые студенты за моей спиной хихикнули.

– Чего-то ждешь? – Издевался надо мной один парень.

– Может, в следующий раз подсадим ей в шкафчик змею, – сказала ему девушка справа от него и приложила указательный палец к губам, как будто что-то обдумывая. – Чем ядовитее, тем лучше.

Они захихикали, и я отвернулась, чтобы они не видели, как они меня смущают. Я все время надевала на лицо маску безразличия, делая вид, что такие обидные слова меня нисколько не трогают, но румянец каждый раз выдавал меня.

Я зажмурилась, мое настроение стремительно ухудшалось. Последний год еще не начался, а я уже чувствовала себя побежденной. По крайней мере, никто не лазил в мой шкафчик, так что это должно меня немного утешить. Я положила туда все свои книги, кроме тетради и учебника по исчислению, что было моим первым уроком.

В спешке я чуть не налетела на Мейсена Брауна, друга Хейдена. Я прокляла себя за то, что не смотрела, куда иду, отступая в сторону, чтобы уйти, но он, конечно, не позволил мне. Он встал передо мной и злобно ухмыльнулся.

– Ну, ну, ну. Разве это не Сарс, моя самая нелюбимая девочка! Как прошло твое лето? Ты смогла выбраться из своей пещеры и повеселиться?

Я невольно съёжилась, когда снова услышала это ужасное прозвище. Хейден и его близкие друзья годами называли меня Сарс, имея в виду болезнь, которая была заразной и могла быть смертельной. Они говорили, что школе Ист Уиллоу следует бояться, так как я – ходячая чума, которая может заразить всю школу своей заразой.

– Мейсен, пропусти меня. – Мой голос был едва громче шепота.

Он даже не обратил внимания на мои слова.

– Полагаю, ты даже не понимаешь концепцию веселья. Ты все еще девственница?

Из всех друзей Хейдена Мейсен был самым большим парнем-шлюхой. Его называли «сердцеедом» школы Ист Уиллоу, и было общеизвестно, что он никогда ни с кем не встречался. Он предпочитал каждую неделю встречаться с новыми девушками. Был длинный список цыпочек Мейсена, которые имели «честь» спать с ним, только чтобы остаться убитыми горем, когда он отказывался быть с ними снова.

Он был около шести футов ростом, а его светлые волосы и ледяные голубые глаза были «убийственным сочетанием» для женского населения здесь. Так они говорили, во всяком случае, потому что я не находила его ни очаровательным, ни красивым. Для меня он был просто Казановой – ловеласом, который знал, как очаровать других, чтобы получить то, что он хочет. Но внутри он был абсолютно гнилым.

– Конечно, ты до сих пор целка. Никто не будет трахать такую грязную дрянь. – Я поморщилась от его выбора слов.

Он невзлюбил меня с самого начала, и это чувство было взаимным. Он любил издеваться надо мной за то, что я была непривлекательной, носила уродливую одежду и не имела никакого сексуального опыта. Все знали, что у меня никогда не было парня, о чем Мейсен любил постоянно напоминать мне.

Студенты вокруг нас начали обращать на меня внимание, и мне захотелось раствориться в воздухе. Сколько раз я хотела дать отпор и наконец заставить их прекратить меня мучить?

– Что? Кот проглотил свой язык? Теперь ты не такая смелая, как в прошлый раз, да? – Он навис надо мной, его злые глаза сверлили мои. – Почему бы тебе тоже не послать меня на хер? Хм?

Я отступила на шаг, но он последовал за мной, и я почувствовала себя загнанной в угол. Мне наконец-то удалось обрести голос.

– Мы опоздаем на занятия, Мейсен.

– Мы опоздаем на занятия, Мейсен! – Сказал кто-то насмешливым голосом и хихикнул. – Бу! Ботаничка боится, что опоздает на занятия!

Мейсен рассмеялся и подмигнул мне.

– Мы не хотим, чтобы ты опоздала на занятия, Сарс. – Он отступил в сторону, наконец позволив мне уйти, и я с радостью приняла свой побег.

Я двинулась, но не заметила вытянутую ногу Мейсена и рухнула на пол. Мейсен и группа студентов рассмеялись, уходя, что еще больше усугубило мое унижение. Мое тело болело везде, но я притворялась, что со мной все в порядке. Куда бы я ни посмотрела, я видела любопытные глаза, и от них у меня покалывала кожа. Они говорили тихим шепотом, ожидая, когда я наконец потеряю контроль, но я отказалась удовлетворять их извращенные умы. Я подняла свой учебник по исчислению и тетрадь с пола и бросилась в класс, не проронив ни единой слезы.

Я надеялась, что произойдет какое-то божественное вмешательство, которое позволит мне заниматься без Хейдена или кого-либо из его друзей. Согласно инь и ян, все дело в балансе. Я пережила три дерьмовых года здесь, так что мой период ян был давно наступил, верно?

К сожалению, как только я вошла в класс, моя надежда угасла, потому что я обнаружила Кристину Томпсон и ее лучшую подругу Натали Шелли в конце класса. Они заметили меня и начали говорить тихим шепотом. Их злые глаза сверлили меня, позволяя моей тревожности разрастаться, и я чувствовала, что впереди меня ждет какая-то конфронтация, но я не знала, что делать, чтобы избежать ее.

Сказать, что мы с Кристиной больше не были друзьями, было бы преуменьшением. Вскоре после смерти Кая мне стало ясно, что мы с ней никогда не были друзьями по-настоящему. Ей было удобно тусоваться со мной, потому что я была лучшей подругой Кая, а он и Хейден были самыми популярными парнями в школе. Это не означало, что я была частью списка популярных учеников. Хейден позаботился о том, чтобы меня исключили из этого.

Он и остальная школа продолжали преследовать меня, а Кайден даже не знал об этом, потому что я не хотела признаваться ему, какая я на самом деле неудачница, или ухудшать отношения между ним и Хейденом еще больше. Я притворялась, что все в порядке, скрывая оскорбления, которым его брат и другие подвергали меня каждый день.

Кристина была одной из первых людей, которые отвернулись от меня после смерти Кайдена. Она и Натали были наиболее ответственны за распространение слухов о том, что я убийца, и вскоре вся школа начала обвинять меня в этом, с энтузиазмом выплескивая свое разочарование или тая злобу на легкую добычу. Те месяцы были для меня настоящим кошмаром. Они люто меня ненавидели, издевались надо мной на каждом углу, и были даже периоды, когда мне делали настолько больно, что я не могла ходить в школу. Я отсутствовала неделями в то время, и мне едва удалось закончить год с высокими оценками.

Натали была девушкой Кая, и до сих пор я не могла понять, что он в ней нашел. Она была даже злее Кристины, и это было мягко сказано, потому что я была уверена, что у нее нет пределов в причинении вреда другим, показывая, насколько она действительно психически неуравновешенна. После смерти Кайдена она пошла на спад, превратившись в тень прежней избалованной, легкомысленной девушки, которая смотрела только на Кая. Я на собственном опыте убедилась, как далеко она может зайти, чтобы причинить вред другим, очень хорошо помня ее слова со дня похорон Кайдена.

В тот день она ясно дала мне понять, как и Хейден, что заставит меня заплатить за смерть Кайдена, непреклонно намереваясь сделать мою школьную жизнь еще хуже, чем она уже была. Я боялась ее и никогда не знала, когда ожидать ее следующего приступа. Кристина всегда старалась присоединиться к издевательствам. Это была одна из причин, по которой Натали и Кристина так хорошо ладили. У них были общие интересы, включавшие сплетни, мальчиков и пытки слабых людей вроде меня.

У Кристины были короткие черные волосы и оливково-зеленые глаза с такой светлой кожей, что она походила на фарфоровую куклу. Натали была хорошенькой, но Кристина была завораживающе красива, поэтому неудивительно, что она привлекла внимание Хейдена давным-давно. С самого начала мне было ясно, что мы с Кристиной – полные противоположности, но я не ставила под сомнение нашу дружбу, потому что она была первым человеком, который открыто подошел ко мне и захотел стать моим другом. Я не хотела рисковать потерять ее, какой бы отвратительной она ни была, обманывая себя наивной мыслью, что она настоящий друг.

В конце концов, когда все рухнуло, я поняла, что лучше быть одной, чем с неправильными людьми. Я хотела держаться от нее на расстоянии, но это было невозможно, так как мы учились в одном классе. Я опоздала на исчисление из-за Мейсена, а это означало, что все уже заняли свои места, и только три места были свободны. Я выбрала то, что в первом ряду – подальше от Натали и Кристины.

– Нет. – Девушка, сидевшая справа от меня, встала и положила руку на свободную парту. – Я так не думаю. Моя подруга придет в любую минуту, так что тебе нельзя здесь сидеть. – Несколько человек вокруг нас разразились смехом, за которым последовали насмешливые шепотки по всему классу.

Я старалась не думать о своем смущении и о том, что все глаза были устремлены на меня, пока я осматривала класс в поисках другого свободного места. Я продолжила путь к столу в третьем ряду, который был рядом с окном, но та же ситуация произошла, когда другой старшеклассник не дал мне сесть на это место. Еще один взрыв смеха пронесся по классу, усиливая мое смущение.

Они действительно собираются запретить мне сидеть в классе? В чем здесь подвох? Мне придется стоять во время урока? Мисс Робертс ни за что этого не допустит.