Текст книги "Травля (ЛП)"
Автор книги: Вера Холлинс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)
Этот конкретный слух был не только унизительным, но и ироничным, учитывая тот факт, что все знали, что я девственница.
В этом году? Кто знал, что Хейден мог сделать…
Моя мать уже лежала без сознания на диване, когда я вернулась домой вчера вечером. Она спала так крепко, что даже не отреагировала, когда я потрясла ее за плечо, чтобы разбудить и пойти в кровать. Я накрыла ее одеялом, убрала беспорядок, который она устроила на кухне, и собрала осколки бутылок во дворе.
Вернувшись в свою комнату, я нашла несколько сообщений от Мелиссы, но мне больше не хотелось писать. Я отправила ей сообщение, в котором говорилось, что я задремала и очень устала, поэтому я напишу ей завтра. Хотя я сомневалась, что сделаю это, все еще не уверенная, что я чувствую к Мелиссе и ее чрезмерно дружелюбному отношению.
Мне и так было трудно вставать сегодня. Годовщина смерти Кайдена напомнила мне о моей ошибке, изменившей жизнь, и подавленное мной чувство вины снова проявилось. Потребность поговорить с ним была слишком сильной, создавая боль, граничащую с физической. Я скучала по его смеху. Я скучала по его рассказам об астрономии и звездах. Как я могла потерять кого-то столь дорогого?
Почему?
В школе ученики месяцами называли меня убийцей после смерти Кайдена. Не было ни дня без их постоянных оскорблений и ненависти, в сочетании с самыми жестокими нападками Хейдена и Натали. В то время моя мать стала сильной алкоголичкой, и с ней стало еще труднее иметь дело. Она время от времени била меня, забывая делать это, когда была трезвой, и вскоре яма между нами превратилась в огромную пропасть.
Это был самый страшный и мрачный период в моей жизни, но я смогла продолжать и сосредоточиться на учебе в надежде стать кем-то лучше, с хорошим будущим впереди. Я пообещала себе, что сбегу от всех, даже от собственной матери. Я также пообещала себе, что буду усердно учиться и поступлю в Йельский художественный колледж. Я хотела показать всем, в первую очередь себе, что однажды я смогу стать кем-то, и моя мать увидит, что я не просто никто, как она меня называла. Я могла бы поступить в престижный колледж, несмотря ни на что, и максимально использовать свой талант к рисованию.
Вскоре я пожинала плоды своей решимости. У меня не было общественной жизни, я была ограничена своей комнатой, но это позволило мне легче стать круглой отличницей, что стало единственным светлым пятном в моей школьной жизни.
Я вошла в школу, готовясь к худшему. Сегодня у меня не было занятий с Хейденом, но я не исключала, что он может сойти с пути, чтобы отомстить самым подлым образом. Сегодня он может быть особенно сложным, поэтому мне придется усерднее работать, чтобы оставаться вне его поля зрения.
Я направилась на исчисление, все больше краснея под пытливыми и осуждающими взглядами нескольких проходящих мимо учеников, что усиливало во мне чувство вины. Я проигнорировала их и вошла в класс, опустив взгляд в пол, сосредоточившись на том, чтобы успокоить дыхание. Я могла только надеяться, что Натали и Кристина не устроят мне неприятности во время исчисления.
– Она здесь, – прошептал кто-то и разразился смешком, отчего я замерла на месте.
Ужас охватил меня, когда я подняла глаза и увидела доску. Там, по всей ее поверхности, было написано одно уничижительное слово бесчисленное количество раз белым мелом…
Убийца.
Оно пылало. Оно было вездесущим. Оно пронзало меня, как тысяча игл по всему моему телу, и я начала задыхаться, не осознавая звуков и движений вокруг меня, пока мир размывался. Это было слишком.
– Каково это, убийца? – Прошептала Натали мне на ухо, стоя прямо позади меня. Дрожь пробежала по моему позвоночнику, каждая мышца моего тела напряглась. Я двинулась, чтобы отстраниться от нее, но она схватила меня за запястья и потянула назад, прижав мои руки к моей спине, удерживая меня на месте.
– Бегство теперь тебя не спасет. – Ее голос был леденящим, вызывая во мне худший вид страха.
Она впилась своими длинными ногтями в мои предплечья, а я прикусила губу, чтобы не закричать от боли, отказываясь дать ей знать, как сильно она делала мне больно. Я дернула руками, чтобы освободиться, но Кристина появилась передо мной и схватила меня за плечи, не давая мне двигаться.
Нет.
– Куда ты собиралась? – Спросила Кристина с насмешливым лицом. Мне нужно было выбраться отсюда.
– Отпусти меня.
– Ты хочешь уйти так скоро? Но мы только начали веселиться, – сказала Кристина, болезненно схватив меня за плечи, и меня охватил страх. Мне придется бежать. Все просто стояли там, позволяя Натали и Кристине издеваться, и это было ужасно. Никто не хотел мне помочь. Никто.
– Отпусти меня! Учитель придет в любую минуту…
– И что потом? – Прошептала Натали мне на ухо. Мое сердце бешено колотилось, мое поверхностное дыхание не давало мне достаточно кислорода. – Думаешь, это что-то изменит? Думаешь, нас накажут? – Она вывернула мне запястье. С моих губ сорвался вопль.
– Пожалуйста, отпусти меня! – Мое сердце… Оно билось слишком быстро.
– Если бы в этом мире была настоящая справедливость, тебя бы уже давно наказали. Как ты можешь спокойно спать по ночам, зная, что из-за тебя кто-то умер?
Я собиралась закричать, но потом они отпустили меня, толкнув на пол, прежде чем отступить. Я была сломлена, уже теряя контроль. Последнее, что я помнила, прежде чем поддалась своей тьме, как я бежала из класса, в неизвестность.
Я сидела на скамье в школьном дворе уставившись на алые царапины на моих предплечьях, которые были ужасным напоминанием о жестокости Натали. Я потеряла счет времени, проведя несколько часов на этой скамейке. Я была слишком онемевшей, чтобы даже двигаться, не говоря уже о том, чтобы думать о прогулах. Мои слёзы давно высохли, оставив после себя лишь пустоту.
Я знала, что сегодня случится что-то плохое. Я знала, что мне не стоило даже вставать с кровати.
Разве я недостаточно наказана? Сколько еще мне придется терпеть, пока справедливость не «восторжествует»? Сколько еще, пока я не смогу простить себя и двигаться дальше?
– Я нашла тебя!
Я взглянула в сторону и увидела, как Джессика идет в мою сторону. Она несла два пакета с обедом и бутылки апельсинового сока с улыбкой на лице.
Уже было время обеда?
– Когда ты написала мне об этом месте, я сначала не была уверена, где именно… – Она остановилась передо мной, нахмурившись, когда увидела мое лицо. – С тобой все в порядке?
Я оглядела студентов, которые сидели на других скамейках под деревьями, их улыбающиеся лица, когда они болтали со своими друзьями, отличались от хмурого выражения, которое дергало мои губы и брови. День был такой хороший, солнечный, но солнечные лучи, заливавшие задний двор теплыми тонами, не привнесли красок в мою внутреннюю тоску.
– Не совсем.
Она нахмурилась и села рядом со мной, протянув мне пакет с обедом и бутылку сока.
– Ты ничего не сказала, но я принесла тебе обед.
– Спасибо. – Я приняла его, но есть не собиралась. Мне просто нужно было набраться сил и пойти домой.
– Итак, что случилось? – Она ахнула и схватила меня за запястья. – Сара! Ты ранена!
– Ничего. – Я вырвала руки из ее хватки, не привыкшая, чтобы кто-то беспокоился обо мне. – Слегка покалывает, но это не так уж и плохо.
– Кто это с тобой сделал?
– Натали. – Я рассказала ей, что произошло до исчисления. – Не волнуйся, это ничего. Могло быть намного хуже, учитывая сегодняшнюю дату.
Она нахмурилась.
– Что ты имеешь в виду?
Я собиралась ответить ей, но меня пронзило внутреннее чувство, что должно произойти что-то плохое. Я огляделась вокруг, ища хоть малейший намек на Хейдена и его друзей. Это место было далеко от столовой, и тут было тихо и спокойно, но по какой-то причине это меня не успокаивало.
Ты параноидальна, Сара.
Я снова посмотрела на студентов на скамейках и заметила, как один парень посмотрел на меня, прежде чем снова уткнулся в свой телефон. Казалось, он кому-то писал.
Я покачала головой. Мне нужно было отвлечься от этих пугающих мыслей, поэтому я решила рассказать Джессике всю правду о Кайдене.
– Знаешь, у меня здесь был лучший друг.
– Правда?
– Да. Он был лучшим. Он был добрым и таким, таким забавным.
– Где он сейчас?
Моя грудь болела от долго подавляемых эмоций.
– Он… Он умер.
– О. – Ее глаза были большими, как озера, когда она смотрела на меня с сочувствием. – Мне так жаль.
– Да. Все еще трудно принять, что его больше нет. Сегодня годовщина его смерти.
– Иисус.
Она прикрыла рот рукой, другой рукой сжимая пакет с обедом на коленях, и я поняла, что не очень вовремя. В конце концов, разговоры об умершем друге и трагедии, стоящей за его смертью, – это не та тема, которую следует обсуждать во время обеда.
– Прости, что я упомянула об этом сейчас.
– Все в порядке. Что случилось?
Я вздохнула, мне было трудно поделиться этой удручающей историей. Будет ли она судить меня, как все остальные?
– Он был близнецом Хейдена Блэка.
Она уставилась на меня.
– Что?
– Да. Дело в том, что мы с Хейденом соседи. Я познакомилась с его близнецом Кайденом в первый день, когда приехала в Энфилд. Он был дружелюбным с самого начала, всегда таким милым и услужливым… Вскоре мы стали лучшими друзьями.
– А как насчет Хейдена? Он был и твоим другом?
– Нет. – Я горько рассмеялась. – Он был моим врагом с самого первого дня. Понятия не имею, почему, но он всегда меня не любил.
– Полагаю, он не был рад твоей дружбе с Кайденом, если он так к тебе относился.
– Да, и это еще мягко сказано. Он сделал все возможное, чтобы навредить мне. В любом случае… Кайден погиб, когда бросился под машину, чтобы спасти Хейдена от удара.
– О боже, – скорбный шепот скользнул по ее губам.
В этот момент я почувствовала тяжелый ком в горле, и слезы начали жечь глаза. Стало еще хуже, когда я рассказала об этом. Мне было больно говорить, что он умер из-за моей глупой ошибки.
– Я была с ними в ту ночь. Авария произошла из-за меня. – Я сглотнула, надеясь, что мой хриплый голос прояснится.
– Что? Как?
– Я переходила дорогу, глядя в свой телефон. Я посмотрела в обе стороны, прежде чем начать переходить дорогу, но так как мое внимание было приковано к телефону, пока я была на дороге, я не смогла вовремя увидеть ту машину…
Нет. Не теряй себя от боли. Больше не надо. Глубоко вдохни.
– Водитель ехал слишком быстро. Он свернул в сторону, чтобы избежать столкновения со мной, но это привело его прямо к Хейдену, который был на тротуаре… Кайден подпрыгнул, чтобы спасти его за мгновение до столкновения. Они оба были ранены, но Кайден принял на себя большую часть удара.
Я глубоко вздохнула, едва в силах смотреть ей в глаза, и вытерла слезу, скатившуюся по щеке, вспоминая момент, когда Кай и Хейден упали с капота машины на непреклонный асфальт.
– Кайден погиб на месте.
Джессика взяла меня за руку.
– Мне так жаль, Сара.
Я искала на ее лице хоть малейший след обвинения, но не нашла ничего, и мне потребовалось время, чтобы это осознать. Она не винила меня в его смерти. Она была искренне сострадательна, что тронуло глубинные части меня, жаждавшие чьего-то понимания и сочувствия.
– Я все время думаю, если бы только я не была такой глупой…
– Это не твоя вина. – Она успокаивающе сжала мои руки. – Ты не могла знать.
– Но он бы не умер, если бы я была немного осторожнее. Это преследует меня. Я подвергла жизнь Хейдена опасности, и в результате Кайден был вынужден спасти его.
– И все же, он был тем, кто решил спасти своего брата. – Она сказала то же самое, что сказала мне миссис Блэк после аварии.
– Но он его близнец. Конечно, он спас бы его.
– Но есть и другие факторы, которые следует учитывать. Например, тот водитель. Ты сказала, что он ехал слишком быстро? Что с ним случилось?
– Он в тюрьме. Приговорен к шести годам.
– Всего шесть лет? Это… – Она замерла, и я проследила за ее взглядом. Блейк, Мейсен и Джош приближались к нам.
О нет. Нет, нет, нет. В моей голове заработала сигнализация, а затем возникло желание утащить Джессику за собой и убежать.
Они окружили нас угрожающим образом, что привлекло внимание студентов вокруг нас.
– Ты думаешь, что сможешь спрятаться от нас, Сарс? – Спросил меня Блейк с хмурым видом, прежде чем презрительно усмехнуться Джессике. – Играешь в друзей с уродливой толстухой? Вот это да. Вы обе отвратительные уродки.
Он схватил бутылку сока Джессики, открыл ее и вылил сок на нее. О Боже. Я попыталась встать, но Мейсен тут же толкнул меня обратно, и мой пакет с обедом выскользнул из моей руки на пол.
– Сядь, сука, – прошипел мне Мейсен.
Джош подал знак Блейку, который сделал снимок Джессики на свой iPhone и хихикнул, звук его смеха резал мне уши.
– Это немедленно отправляется в сеть.
– Она выглядит такой мокрой, – заметил Мейсен, его слова были полны сексуальных намеков, и несколько студентов, наблюдавших за нами с небольшого расстояния, рассмеялись. Это было жестоко.
Джессика дрожала, на ее глазах навернулись слезы.
– Оставьте нас в покое, – слабо сказала я. Как мы можем выбраться из этого? Что я могу сделать, чтобы заставить их остановиться?
– Нет, пока не получишь то, что заслуживаешь, – ответил Джош, его зловещие глаза пронзили меня ненавистью, которая была за гранью понимания. Он схватил мой рюкзак.
Я вскочила на ноги и попыталась отобрать его у него, но Мейсен снова толкнул меня на место.
– Сядь, – усмехнулся он мне в ухо, заставив мои внутренности содрогнуться.
– Отдай его.
Мой умоляющий голос не убедил Джоша выслушать меня. На самом деле, он подтолкнул его сделать наоборот. Он открыл мой рюкзак и перевернул его вверх дном, позволив всему его содержимому упасть на землю.
Он потянулся за моим блокнотом для рисования, как будто знал, что из всех моих блокнотов этот был самым дорогим для меня, поскольку в нем были некоторые из моих самых важных заметок и идей для новых рисунков. Я с ужасом наблюдала, как он начал рвать страницы, измельчая их на куски.
– Нет! – Я закричала на него и дернулась вверх, но Мейсен не дал мне пошевелиться, приклеив меня к скамейке.
Блейк снимал Джоша, который бросал в воздух обрывки моего теперь уже испорченного блокнота, словно конфетти, и у меня полились слезы. Все мои идеи исчезли. Они были потеряны навсегда.
– Это тоже попадает в сеть.
Я чувствовала, что меня вот-вот вырвет. Я надеялась встретиться взглядом с Джессикой, но она постоянно смотрела в землю, стыдясь и ужасаясь. Я просто хотела, чтобы это закончилось.
Тихий шепот прошел между некоторыми учениками, их бледные лица рисовали мою мрачную реальность. Незнакомая блондинка что-то прошептала другим ученикам и показала в сторону школы.
– Пожалуйста, хватит, – умоляла я. – Ты сделал достаточно.
– Этого никогда не будет достаточно, – сказал Блейк. – Ты знаешь дату. Тебе придется заплатить за то, что ты сделала.
Мейсен и Джош подняли Джессику и меня и закинули на плечи, словно мы были двумя мешками с картошкой, еще больше унижая нас.
– Отпусти меня, – закричала я Джошу, морщась от боли в животе, когда я ударилась о его твердое плечо. Куда они нас несут?!
В ответ он сжал пальцами мои икры, впиваясь в них слишком сильно. Это оставит синяки.
– Продолжай говорить, и я сломаю тебе челюсть, – процедил он сквозь зубы так тихо, что только я могла его слышать.
Я повернулась в сторону, чтобы посмотреть, куда они нас несут, и вскрикнула от увиденного, мое дыхание стало прерывистым. Мы направлялись к ближайшим мусорным контейнерам.
Этого не могло произойти.
– Скажи «сыр»!» – Блейк сделал снимок меня.
А я просто хотела умереть.
Блейк начал скандировать, за ним последовали еще несколько студентов, окутывая меня тоской и тьмой.
– Мусор. Мусор. Мусор.
– Выкинь этот мусор туда, где ему место! – Крикнул один парень.
– Слышишь, сучка? Мусорный бак – это то, где тебе место, – сказал Джош, и его ненормальный тон вызвал во мне сильнейший страх. – А что, если мы сначала порубим тебя на куски, а потом выбросим?
Сначала Мейсен бросил Джессику в мусорный бак, вызвав еще больше смеха у некоторых наблюдателей, но на этот раз я не расслышала. Единственное, что я слышала, был постоянный звон в ушах, и он становился все громче и громче. Я была вне себя от ужаса.
Прежде чем я успела подготовиться, Джош бросил меня в другой мусорный бак, и я приземлилась среди разного мусора, стукнувшись головой о крышку. Мое зрение стало размытым, когда я поднялась на ноги, пытаясь найти опору среди мешков с хламом, от которых исходил ужасный смрад. Я едва успела заметить, как Блейк сфотографировал меня, смеясь с парой других учеников, которые направили свои телефоны на Джессику и меня. Я закрыла глаза, чувствуя себя оцепеневшей.
Как все они могли быть такими жестокими? Где их человечность?
Все болело – дыхание, мысли, вид их восторга от нашей боли… Я хотела бы, чтобы мое тело было слабым, чтобы я могла просто упасть в обморок и избежать этого унижения.
– Немедленно прекратите это! – Директор Андерс бросился в нашу сторону с двумя учителями и блондинкой, которая была рядом с ним, и все разбежались в стороны, убирая свои телефоны. – Это возмутительно! Вам хоть немного стыдно? Джонс, Браун и Эйкерс! Я хочу видеть вас в моем кабинете прямо сейчас!
Мистер Сун и мистер Смит, мой учитель биологии, подошли, чтобы помочь нам. Мистер Сун поднял меня из мусорного контейнера и помог мне выбраться.
– Как ты себя чувствуешь, Сара? Ты можешь ходить?
Нет, я чувствую слабость и могу упасть в обморок в любую секунду.
– Со мной все в порядке.
– Хочешь посетить медсестру?
– Нет, я в порядке. Спасибо.
– Мне жаль, что это случилось с вами, – сказал директор Андерс, но, несмотря ни на что, он не казался слишком обеспокоенным. Казалось, он хотел решить эту ситуацию как можно быстрее и скрытнее. – Я позабочусь о том, чтобы виновные были должным образом наказаны.
Я хотела фыркнуть, полностью сомневаясь в этом, но ничто из того, что я сделала или сказала, не изменило бы тот факт, что некоторые люди здесь были привилегированными, а некоторые нет.
– Хотите освобождение до конца дня? – Спросил Андерс у нас, и я была рада, что он не заставляет нас идти в свой кабинет.
Джессика выглядела совершенно потерянной и не могла сказать ни слова. Было ясно, что она была в шоке и не могла понять, что только что произошло. Я сама этого не понимала, но мне удалось найти в себе что-то, что помогло мне сохранить рассудок. Я обняла ее за плечи, удивленная тем, какой хрупкой она себя чувствовала. Ее дрожь выдала ее внутреннюю борьбу, поэтому я сжала ее руку, чтобы дать ей понять, что она не одна.
– Если вы не против, я бы хотела отвести Джессику к психологу. Она не в порядке.
– Понимаю. Хорошо, тогда вы двое освобождаетесь до конца дня. – Он повернулся к Блейку. – Мальчики, в мой кабинет.
Мейсен и Блейк последовали за Андерсом и учителями в школу. Я не могла перестать дрожать, желая только одного – быть подальше отсюда. Я могла только надеяться, что они хотя бы получат наказание.
Джош подошел ко мне, источая безумные флюиды, которые парализовали меня, и впился мне в лицо. Он схватил запястье, которое Натали вывернула этим утром, нарушив мое кровообращение. Я заскулила от невыносимой боли, собираясь умолять его отпустить меня.
– Это еще не конец, – прорычал он. – Даже не надейся.
ГЛАВА 16
– Я скучаю по тебе Кай. Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как я видела тебя в последний раз. Бывают дни, когда я просыпаюсь после ужасного кошмара… Ты был в нем и снова истекал кровью… Было так много крови, и я продолжала кричать. Ты говорил такие ужасные вещи, вещи, которые каким-то образом казались правдой. Ты говорил, что во всем виновата я. Я должна была умереть тогда, а не ты или Хейден. У тебя было такое светлое будущее. Ты был драгоценностью. У тебя были идеальные мечты, и ты хотел помочь миру. Кто я? Никто. Я просто трусиха, которая отчаянно цепляется за свои собственные мечты, чтобы спастись от своих демонов.
Я опустилась на колени, держась за надгробный камень Кая. Я так много раз читала эпитафию на камне, но даже сейчас она поразила меня до глубины души.
«Разбиваюсь на части, истекаю кровью так глубоко, желая, чтобы я был тем, кто погрузился в вечный сон.
Тебя никогда не забудут, чистая душа, ты оставил сокрушительную пустоту, ты оставил огромную дыру.
Покойся с миром, мой дорогой брат, и спи спокойно, знай, что я всегда буду любить тебя со всей своей силой».
Хейден написал это вскоре после похорон перманентным маркером.
– Даже в этом году я не могу сказать тебе ничего нового… Я бы хотела наконец прийти сюда и сказать: «Эй, Кай, я стала сильнее, я победила своих демонов и я боролась со своими мучителями». Думаю, ты бы так гордился мной из-за этого, верно? Ты, по какой-то причине, всегда верил в меня. Ты всегда думал, что я сильная и найду способ спасти себя, не только от других, но и от себя самой. Я хочу быть сильной. Не только для себя. У меня есть новый друг, и я думаю, что она тебе понравится. Все довольно ново с тех пор, как мы только познакомились, но у меня такое чувство, что она действительно хороший человек.
Мои слезы продолжали течь, и давление нарастало в груди. Было так трудно дышать, пока я продолжала рыдать, свернувшись в клубок. Я прижала голову к коленям, пытаясь найти хоть какое-то утешение.
Небо становилось темнее, когда солнце садилось, окрашивая его в разные оттенки фиолетового, а ветер тихо шептал вдалеке.
– Сегодня был ужасный день. Это касается не только меня, но и Джессики. Ей тоже приходится страдать, и она кажется такой хрупкой… Я не знаю, что случилось с ней в ее предыдущей школе, но я не хочу, чтобы она стала такой, как я. Темной и потерянной. В ней все еще есть этот свет внутри, эта невинность, эта вера в то, что мир – светлое место… Я? Для меня мир – отвратительное место, наполненное дегенеративными крысами, которые живут только для того, чтобы заставить тебя истекать кровью и смотреть, как ты медленно увядаешь. Люди коррумпированы. Они хотят стать свидетелями твоего падения, потому что это единственный способ вынести свой собственный ад. Как может жить доброта, когда вокруг столько ненависти? Как можно простить человека и давать ему второй шанс, когда все, что он делает, это снова и снова тебя ломает? Как можно желать кому-то счастья, когда ему наплевать на твое?
Я смотрела на ссадины на своих предплечьях, не в силах понять яд, который заставил Натали сделать это. Ее любовь к Кайдену превратилась во что-то совершенно ужасное, ее несчастье просачивалось в меня с каждым наказанием, которому она меня подвергала.
– Я боюсь Натали. Она неуравновешенна, и это пугает меня, потому что кажется таким реальным. И я не знаю, что делать, чтобы этого избежать. Она хочет, чтобы я заплатила за твою смерть, но я уже плачу за это. Я плачу за это с того момента, как ты умер, и боль никогда не проходит. Я засыпаю с ней. Я просыпаюсь с ней. Я улыбаюсь с ней. Она не проходит.
Удушающие рыдания продолжали нарастать, и я больше не могла дышать, поскольку тревога затягивала меня в свой душный кокон. Я чувствовала покалывание в затылке, и вскоре оно распространилось по всей голове.
– В довершение всего, есть Хейден. Хейден ненавидит меня, и больше ничего нет. Ты ошибался, Кай. Ты так ошибался.
Образ этой субботы пришел мне на ум вместе с воспоминанием о дне похорон Кайдена… Так много боли…
– Представляешь, каково это – снова и снова получать боль, а мучителям просто все равно? Ничего. Они заставляют тебя истекать кровью, и нет никакого раскаяния, никакой боли, ничего. Им все равно на тебя. Ты можешь умереть, и ничего не будет. Ничего.
Я держала голову на коленях, держа глаза закрытыми, но произнесение этих слов вслух не облегчило мою боль, как я думала, а сделало ее сильнее.
– Я так ошибалась насчет Хейдена. Я давала ему еще один шанс, потом еще один. Я всегда каким-то образом оправдывала его жестокость. Я думала, что он страдает и одинок, как и я. Я действительно хотела помочь ему. Даже после всего того, что он сделал со мной, я хотела быть сильной ради него и стереть нашу тьму. Я хотела забыть обо всем и быть рядом с ним, не прося ничего взамен. Ты бы сказал, что я бескорыстна, но теперь я знаю, что это было глупо. Нельзя строить замки из воздуха. Вещи так легко уничтожаются, но на то, чтобы построить их снова, могут потребоваться столетия. Знаешь, что ты больше не сможешь построить? Утраченное доверие.
Я все еще лежала, положив голову на колени, пытаясь успокоить дыхание. Тупая боль в груди отказывалась уходить, но слезы наконец-то прекратились. Я подняла голову и снова прочитала слова.
«Ты оставил сокрушительную пустоту, ты оставил огромную дыру».
– Я скучаю по тебе, Кай. Спасибо, что придал моей жизни смысл. Ты сделал меня счастливой. Надеюсь, я тоже сделала тебя счастливым. Спасибо за все.
Я наконец встала, но мои шаткие ноги нарушили мое равновесие. Почувствовав кого-то позади себя, я развернулась.
Бледный Хейден стоял в нескольких футах от меня, пристально глядя на меня. Его глаза были красными, как будто он плакал. Я закричала и споткнулась, едва успев удержаться, прежде чем упасть.
Он слышал все мое признание?
– Я же говорил тебе не приходить сюда.
– Он был моим лучшим другом. Мне нужно быть здесь, потому что он самый близкий мне человек.
– Ты виновата в его смерти. Ты виновата в этом. – Он постучал по своему шраму.
Я вздрогнула. Хотя я все время винила себя, я всегда чувствовала себя ужасно, когда слышала это от него.
– Это не значит, что я его не люблю. Я хочу…
– Неважно, чего ты хочешь, черт возьми, – прервал он меня и сократил расстояние между нами.
Было ясно, что он пьян, и я продрогла до мозга костей, потому что он мог стать еще более непредсказуемым, когда был в таком состоянии. Мне хотелось бежать прямо сейчас, но мои ноги были приклеены к земле, не давая мне возможности сбежать.
– Ты ничего не заслуживаешь. Ничего.
– Хейден, ты причинил мне достаточно боли. Прекрати это. Не делай этого перед могилой Кая. Он бы этого не хотел.
– Кай, Кай, Кай, Кай… Это всегда было то, чего хотел Кайден! – Взорвался он, кипя от гнева, и я ничего не могла сделать или сказать, кроме как смотреть на него. – Все всегда заботились о нем! Он был золотым ребенком! Все болели за него и надеялись, что он достигнет своих мечтаний! Никто никогда не обращал внимания на черную овцу!
Он подошел еще ближе. Я не могла дышать.
– Я даже не знаю, в чем мои мечты! Никто никогда не помогал мне их найти! Даже ты! Ты тут же побежала к Кайдену и прилипла к нему. Ты всегда была рядом с ним. Черт, ты даже заставила его влюбиться в тебя!
Слеза скатилась по моей щеке и упала. Я не могла пошевелиться.
– Я ненавидел видеть вас двоих вместе. Каждый раз мне хотелось разорвать глотки Кайдену и тебе.
– Не говори так, Хейден. Ты не это имеешь в виду.
Он схватил меня за плечи, прижимая к своему телу. Я попыталась отстраниться от него, но он не позволил мне.
– Ты, черт возьми, меня не знаешь, Сара! Ты никогда не знала! Так что перестань говорить мне, что я не это имел в виду. Я имею в виду каждое слово! Я ненавижу тебя. Я ненавижу Кайдена!
– Он был твоим братом! Он спас тебе жизнь! – Закричала я во все легкие, мой голос пронзил тихий вечер.
– Ему было все равно, чего я хочу! – Его крик стал еще громче, заставив меня яростно вздрогнуть.
– Чего ты хочешь?!
Мы уставились друг на друга, застыв во времени и месте, пока мир затихал.
Тук, тук, тук…
Наши сердца забились быстрее, работая в унисон.
– Я не знаю…
Тук, тук, тук, тук, тук…
Его яростное выражение лица дрогнуло. Я наслаждалась каждой чертой его лица, запоминая чувства, которые я видела – печаль, сожаление и желание.
– Я никогда не знал… А когда я вижу тебя… Все горячее и холодное. Светлое и темное… Ты еще больше сбиваешь меня с толку.
Я оказалась связана с ним невидимой цепью. Наши дыхания смешались и стали одним целым, когда он опустил голову, и наши губы почти соприкоснулись.
– Ты понятия не имеешь, что я чувствую, – прошептал он.
Не ходи туда, Сара… Не вмешивайся…
– Что ты чувствуешь?
Его глаза не отрывались от моих, ни на секунду.
– Я чувствую себя так, будто меня сбросили с американских горок. В один момент это безумно весело. Я чувствую себя так высоко. В следующий момент я падаю в пропасть, и мне становится страшно. Я потерян. Я не могу дышать. Я хочу найти безопасное место… И тут ты.
Его дыхание на моих губах щекотало меня. Я чувствовала покалывания по всему телу. Он был так близко…
– Я?
– Ты раздавливаешь меня, поэтому я хочу раздавить тебя. Ты такая слабая, и ты пугаешь меня. Ты не знаешь, что такое любовь, и я ненавижу тебя.
И вот так его губы оказались на моих. В бесконечном моменте он прижимал меня к себе, смакуя меня. Я начала сопротивляться, пытаясь оттолкнуть его, но он не сдвинулся ни на дюйм. Я открыла рот, чтобы возразить, но мой голос прозвучал приглушенно. Раздвинуть губы было ошибкой, так как он тут же просунул внутрь свой язык. Наши языки встретились, и горячее давление обосновалось в моей груди, распространяясь по каждому моему нерву. Вкус Хейдена смешался со вкусом сигарет и пива, но это сочетание не было неприятным.
Оцепенение заполнило мой разум, и тепло окутало все мое тело. Его поцелуй стал глубже и стал несдержанным, забирая все больше меня. Несмотря ни на что, я чувствовала лихорадку и волнение. Теперь в моем животе было так много бабочек, и я позволила себе утонуть в них.
Я перестала сопротивляться, больше не думая. Его рука схватила прядь моих волос и дернула, наклонив мою голову назад, обнажив шею. Он прервал поцелуй, обхватив другой рукой мою талию, удерживая меня вплотную к своему телу, и продолжил оставлять голодные, влажные поцелуи вдоль моего подбородка к чувствительной впадине моей шеи. Эти неизвестные, возбуждающие ощущения были слишком…
Невольно я тихо застонала. Я вздрогнула и открыла глаза в ужасе, чувствуя себя так, будто кто-то вылил на меня ведро холодной воды. Это была серьезная ошибка.
– Нет! – Я оттолкнула его, и на этот раз он отпустил меня.
Я в ужасе уставилась на него, не в силах говорить, замечая замешательство на его лице, прежде чем появилась карающая ухмылка. Теперь его глаза насмехались надо мной, и я чувствовала отвращение к себе. Я ответила на его поцелуй…
Если бы я только могла умереть сейчас.
– Поздравляю. Ты на самом деле выставила себя еще большим дурой. – Он начал смеяться, но это звучало так пусто.
Я вытерла слезы с лица, отказываясь плакать перед ним, но они продолжали катиться по моим щекам. Глупо, глупо, глупо. Как я могла быть такой идиоткой?
– Зачем? – Мой голос прозвучал прерывистым шепотом.
– Я хотел запятнать еще одно воспоминание о Кайдене. Теперь его могила будет напоминать тебе о твоем первом поцелуе и обо мне, который украл его у тебя.
