Текст книги "Пора Познакомиться. Книга 3. Взросление (СИ)"

Автор книги: Вера Гончарук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

И не переубедишь, крепко на своём стоит, а я и не стала, её дело. Главное и другие так же, как она двое-трое рассуждающих есть, а прочие на моей стороне.

Потом встретимся много позже, когда она будет плакаться, что сын по тюрьмам, и дочь сгулялась ни учиться ни работать не хочет. Я только одно отвечу, не жизнь виновата, а твоя слепота. Не поймёт.

Сидит Катюша, а я за перегородкой от неё работаю, кричит на весь зал, Гончарука позовите!

Я не реагирую, она раза три так крикнет, идёт к нам-не слышишь, я тебя зову-Меня? -удивляюсь-ты вроде бы мужчину звала.-Ну, ведь Гончарук у нас ты-Мало ли отвечаю, Гончаруков у нас сама знаешь 25 семей на участке, может ты к кому в зале-Нет, к тебе-злится.

-Ну, если ко мне, то нужно говорить Гончарук позовите, или проще Веру, у меня ведь имя есть, вроде не в казарме мы-Поумничай ещё!-А что поумничай? А если я скажу Шкрета позовите или к Шкрету подойдите? Нет, Катюш, не ерунда, в женском варианте фамилии наши не склоняются.

Фыркнет и уйдёт, наговорились.

Лиза оператор у нас. Нет недаром не люблю ещё с детства, от отчимовой матери это имя. Полностью она его оправдывает, хитрая,как лиса и скользкая. Всё время в глаза всем ластится, а за спиной таких гадостей наговорит, что мама дорогая.

Очень любит мне палки в колёса вставлять, а всё оттого, что на место моё метит, вот и ходит вокруг, может тебе лучше дома сидеть с твоим выводком. Тонкие такие намёки, тоньше и грубее не придумаешь. Но держусь, закалённая уже и ранее наученная распознавать мины расставленные, оттого не ведусь на подзуживания и провокации, чем только более злю.

А со всеми остальными девчонками отношения ровные и добрые, как и раньше. Они ведь, девочки мои здорово мне помогали, пока я дома сидела, забегали, не забывали, за что я им очень благодарна и теперь стараюсь своей малой помощью, отплатить сторицей.

Клиенты тоже разные бывают, такого насмотришься. Есть у нас один, только завидим, двери все на замки и милицию вызываем. Парень молодой, 27 лет всего, психически больной. К нему наша почтальон пенсию всегда с милиционером носит, иначе нельзя.

Он всегда с кухонным ножом над душой стоит и если не может дня пенсии дождаться, растратился, бежит с этим ножом на почту. Однажды весь барьер ножом исколол, а он фанерный и норовил стёкла побить. Такие вот клиенты бывают, скручивать впору.

Всякого натерпишься, насмотришься, переживёшь. На участке нашем много знаменитостей жило. И Лещенко одно время на Кировоградской проживал, и певец Геннадий Белов, может помните «Дроздов» пел, и других много перебывало, всех-то не упомнишь. Разные они одни терпеливые и обходительные, другие капризные и раздражительные, третьи свысока на тебя смотрят и сквозь губу цедят.

И вот главное будто бы не понимают, что по эту сторону барьера тоже человек сидит и тоже со своими амбициями и обидами. А ведь если конфликт случается, то чаще всего оттого, что не сдержал человек, по эту сторону барьера свои эмоции в ответ на пренебрежительное хамство и показал свою, хоть маленькую, но власть,помучил, поиздевался, придираясь к закорючкам.

Кто-то из нас выше этого, понимает мы обслуживающий персонал, значит нужно терпеть, а у кого-то нервы сдают. И никто не понимает, что на самом деле это простая цепная реакция и каков посыл таков ответ, ведь где-то выход эмоциям быть должен, вот клапан и срывается с котла. Но за это операторов потом крепко наказывают естественно рублём.

А вот сдерживающимся нам туго приходится и мы потом, зачастую эту накопленную энергию дома, на своих родных выплёскиваем. По себе знаю, сколько шлепков детям раздала, там где в нормальном состоянии спокойно и даже с юмором отнеслась, сколько кричала от бессилия.

Ничто бесследно не проходит, вот только тот, кто своё плохое настроение на мне на работе сорвал, пошёл себе дальше, довольный собой, а ведь ему его тоже кто-то испортил а домашние наши крайними в этой цепочке оказались. Такой круговорот в природе человеческих отношений, в нашей до дикости задёрганной жизни.

Так вот и с Перетуриным случилось, комментатором известным. Пришёл он посылку получать, ему целый месяц извещения слали, и уже возвращать посылку собирались, а он и пришёл наконец-то, где-то в командировке был. А там ему книги какие-то раритетные прислали. Сунулись выдавать, а посылки-то и нет. Отослали? Нет, отметки об отсылке не стоит и самой посылки нет как нет.

Искали всем начальством, по всем полкам шарили и под стеллажами нашли обрывок от упаковки. Скандал был жуткий. Нашли и того, кто посылку вскрыл и раздербанил. Не сразу но нашли, а Перетурину пришлось возмещать сумму потери, ту, что на посылке ценностью объявленной была. Он-то втрое более требовал, но закон есть закон, во что оценено, то и возвращают. Правда и часть книг спасти и вернуть удалось, не все вор продал.

А вором оказался водитель машины, который посылки привозит. По правилам никого постороннего пускать в помещение склада нельзя, но сами знаете, частенько правила нарушаются. Вот девочки при приёме посылок, должны были окно, где транспортёр закрыть, документы оформить, снова открыть и отдать ему.

А окно открывалось включением транспортёра и закрывалось им же. Оператор поленилась, ушла оформлять документы не закрыв окна, а он по ленте транспортёра быстренько соскочил и пять посылок умыкнул, среди них и эта. Шуму было, когда все пропажи вскрылись. И такие случаи бывали, работы без ошибок не бывает.

С газетами и подпиской та же история, каждую пачку принимая, нужно целостность упаковки проверять, недоглядел, схалтурил, недосчитался. А водители -экспедиторы с киоскёрами в доле. Они из одной-другой пачки сдёрнут дефицитное издание, потом через киоск продадут, а денежки поделят.

Вообще воровство сильно процветало и как правило не на низовом и начальном этапе,а именно на промежуточном, а страдали конечные пункты и расплачивались они же, не всегда похитителя сразу вычислишь. В случае с посылочным тоже благодаря свидетелю, видевшему как это произошло, раскрыли.

Девочки из парикмахерской мусор во внутренний двор выносили, как раз в момент его манипуляций, а так бы и осталось неясным пятном.

Ну и в работе по доставке пенсий и переводов, отчего такой строгий контроль. Люди разные почтальонами работают, иной раз такое вскроется, волосы на голове дыбом, а она пошла на мухлёж либо от нехватки средств, либо от начинающегося пьянства, либо просто из зависти.

Иной раз быстро вскроется, а иной раз годами подворовывают, если не зарываются. Так одна умудрилась переводы алиментов себе получать, а не клиенту доставлять, подписи подделывала искусно, не сразу вскрыли, а после жалобы женщины. Она не сразу на почту обратилась, а сначала с предприятием мужа выясняла и только потом к нам.

Другая, зная что клиентка в длительной командировке, присваивала себе идущие ей переводы, в надежде потом расплатится, третья пенсионеров обсчитывала. И т.д. много таких случаев вскрывали и конечно безжалостно увольняли, нельзя такого человека и дальше искушать доступом к деньгам.

И во всех этих случаях нам приходилось идти к людям пострадавшим с извинениями и поклонами, с тем, чтобы далее отделения эти случаи не ушли, иначе всё отделение премиальных лишали, всех работников скопом. Такие порядки были. В стране всё уже на воровстве и неправде стояло.

Сходили девчонки в магазин, завтрак туриста на обед купили, открыли банку а там сайра отборная. Тут же клич, по всей почте. Все туда же ринулись закупаться. Продавцы видят почта завтрак туриста метёт с полок, тут же с продажи сняли, сами вскрыли и по себе всю левую партию разобрали.

В другой раз в консервах килька в томате икра красная оказалась. Так на рыбзаводах заделывали, да промашка вышла, перепутали партии не туда заслали. Кто-то нагорел, а кто-то руки нагрел. И так повсюду.

Старушка умерла, родственники не сообщили, не похоронили, а труп спрятали, а к приходу почтальона её родную сестру привозят, пенсию получать. А они похожи и старенькие поди пойми сколько лет, а что подпись чуть другая, так старость, мол рука дрожит. Более года так получали, пока вскрылось.

Запах по всему подъезду полз, собаки выли и шерсть дыбили перед дверью квартиры. А нас наказали, халатность мол.

В магазинах, идёшь получать продукты по талонам и своему удостоверению, а на тебя кричат злобятся, наплодили мол нищеты, нам из-за вас жрать нечего, а вы ртом и жопой хапаете. До слёз доведут, лишний раз идти боишься.

Я один всего раз ответила, дуры вы бестолковые, обвиняете нас, что наплодили, да ваше едим, а того не смыслите, что не мы вас обираем, а государство и что наши дети потом в старости кормить вас же будут. Ваш единственный вас не прокормит, так что те, кого вы клянёте, на вас же и работать будут. Нет, не понимают, злобствуют. В такой вот атмосфере и жили тогда.

Глава 52

Жизнь продолжается. Работа-дом, дом -работа и редкие выезды к родным. Обычная рутина.

Ванечка ходит в садик. Группа на втором этаже. Идут по лестнице на прогулку,он запнулся и упал, разбил носик. Чтобы остановить кровотечение ему в нос загоняют целый бинт-турунту.

О падении, когда его забираю мне говорят, о турунте нет. Вечером перед сном ребёнок вдруг выдаёт фонтанирующее кровотечение. Я ужасно напугана, пытаюсь остановить перекисью водорода, не останавливается. Картина удручающая, вдвоём с соседкой Светой, из квартиры рядом мы израсходовали уже четыре сто граммовых пузырька.

Результат-вся стена в крови, мои руки по локоть в крови, словно здесь поработал мясник. В растерянности звоним в скорую. В тот момент, когда входит врач скорой, ребёнок кашляет, чихает и из носа вылетает огромный окровавленный ком, целый разбухший бинт. После этого кровотечение останавливается. В общей сложности это безобразие длилось 40 минут.

То ли это падение, то ли ещё какая причина, но у Ивана и по сию пору, нет-нет случается обильное носовое кровотечение, правда теперь он умеет с ним справляться, более того, как я когда-то чувствовала приближение обморока по ощущению пустоты под ложечкой, так Ваня чувствует начало кровотечения, по жжению и чувству горячего в носу. Вот так травма двухлетнего возраста отдаётся и сейчас.

Володя второй раз уезжает в санаторий. Правда теперь в городской, совсем недалеко от дома, на Янгеля, в типовом здании детского садика. Сам садик стоит почти в лесу, устроили санаторий для детишек. Нам дали путёвку для закрепления результата, хотя со времени посещения санатория, он ни разу не болел простудами, но я не возражаю и он тоже.

Там ему попутно проводят лечение почек и мочеполовой системы, так что это большой плюс. Здесь мы можем навещать его по выходным, но он уделяет нам так мало времени, когда мы приезжаем. Скажет пару слов, заберёт гостинцы и спешит играть с детьми.

Иринка работает в редакции вещания на Афганистан. Она, отлично воспринимающая языки, если правильно выразиться, то чувствующая их внутреннюю структуру, быстро начинает при записи замечать, когда дикторы сделали ошибку в тексте. Они очень удивляются, ведь самих языков она не знает, но каким то чутьём безошибочно слышит, где оговорка и останавливает запись для исправления.

Вещание пишется на двух языках Дари и Фарси. Диктор вещающая на Дари предлагает Иришке изучать язык и она берётся за это. Вскоре она будет уже и уметь писать на нём. Способность к языкам у неё потрясающая.

Работой своей она очень довольна, хотя частенько забегает и в театр, не оставляют её старые привязанности. Помимо работы, на радио где она работает через день, Иринка подрабатывает. То сидит с чьим– нибудь ребёнком, благо навык на братьях есть, то у кого-то убирается. Таким образом она зарабатывает себе на жизнь и вещи. Я не возражаю, и даже горжусь тем, что дочь понимает, как достаются деньги и не пытается ловчить, а пытается заслужить своим трудом.

Иногда, кто-то из хозяек дарит ей, что-либо из своего гардероба, и это не вызывает у неё чувства унижения, а наоборот радует, вещи качественные и работает она в основном у тех, кто временно приехал сюда работать из-за рубежа. А то что вещи поношенные, практически незаметно, смотрятся они хорошо.

Иногда дарят отрезы материи небольшие, но на платье или костюмчик вполне хватает. Иришка

тоже неплохо шьёт и у неё получаются модные и интересные вещи. Вкус у неё тоже великолепный.

Главное, что те, у кого она работала в свою очередь рекомендуют её своим знакомым, а значит работой она обеспечена и репутацию заслужила хорошую.

Такой путь заработка, ей подсказала наша Зоя.

Раньше она работала на парфюмерной фабрике «Заря», а когда появились внуки, она с фабрики ушла, нужно было помогать дочери, но и сидеть без дела, то есть без заработка она не могла и взялась за такую работу, а потом в разговоре с Иринкой, узнав что ей тоже нужен приработок, посоветовала ей и даже рекомендовала её первой семье, а потом Иринку уже сами клиенты передавали.

Идти работать в наши семьи она не хотела, отношение снобское и скотское.

И свои занятия актёрским мастерством, точнее подготовкой к нему она не бросала, правда теперь занималась только раз в неделю. И преподавателя добровольного ее вспомнила– Николай Денисов.Так что жизнь насыщенная, но интересная и она ею вполне довольна, особенно, когда возьмётся рассказывать, то глаза горят и энергия брызжет.

У меня традиция выработалась, начиная с 82 года, ежегодно к Пасхе печь куличей 12 разного размера, от большой кастрюли до самой маленькой, всю посуду запользую. Печь хорошие куличи научила меня вместе с пирогами свекровь. Вот сама-то она уже не могла физически этим заниматься, значит пекла я и Саша отвозил им и для них и для Мишечкиной семьи, а ещё обязательно Татьяне, двоюродной сестре, так ещё бабушка приучила.

Ещё дяде Саше и тёте Нюре, эти все сами приезжали забирать. Маме с Надеждой в Серпухов, на работу и детям оставить нужно. И так каждый год. Перестала я этим заниматься уже после смерти Иришки, не до них стало.

Вот и теперь, когда Саша повёз своим кулич, они вдруг обратились к нему с просьбой, чтобы он попросил меня сделать у них ремонт. Всё-таки въехали в 81-ом, а сейчас 87ой, пооборвалось всё, позатёрлось. Ну как тут откажешь? Согласилась. Окна они сами покрасили, управились и кухню тоже, а моё дело потолки и стены оклеить, материал они купили.

А что там, одна комната 18 метров и полутораметровый коридорчик. Для меня плёвое дело, после моей то квартиры. За выходные и управились. Вова в санатории, Женя дома остался, большой уже четырнадцатый год, Ваню с собой взяли. Они с ним на Москва-реку гулять ходили вместе с собакой . Так что им в радость только и нам без помех. Мы и управились. В первый день с потолками, а на следующий приехали и стены оклеили. Довольны остались.

Вот что интересно, как ругать, костерить, что мои, что его родители, так Верку и как помощи просить тоже её. Но это я к чему рассказала-то. А к тому, что именно тогда оно и случилось, крест на меня водрузили.

Окончили мы клеить и Саша с Ванечкой пошёл в соседний подъезд к Мишечке в гости, а меня мои задержали, не пустили, дело, мол есть.

А делом-то оказались слёзы их и мольбы, сначала матери одной, а потом и Нина к ней присоединилась. Насели они на меня крепко, дай твёрдое слово, что ни при каких обстоятельствах Сашу не бросишь, пропадёт он без тебя.

Это мне-то, про которую они всем мозг выносили,что я и неумеха и нескладёха, ни за детьми присмотреть, ни щей ни сварить, ни семью накормить. А тут вдруг такие перемены.

Так они убедительно просили, я конечно понимала почему, Саша ведь в любой момент вновь в штопор сорваться может, они и боятся, что брошу я его.

А сами ведь не вечные, переживают. Я и дала это слово, а они знают, если я слово дам, то век от него не отступлюсь, такая уж натура. Вот это и стало моим пожизненным крестом, тех уж нет, кому слово давала, а держу по сей день.

Женя 8 класс закончил и ни слова нам не говоря, в точности как отец когда-то, отнёс документы в ПТУ, на Коломенской. Решил учиться на автослесаря, чтобы потом и на водителя выучиться. Как с детства хотел водителем быть, так мечте не изменил.

Лето я с мальчиками опять месяц у мамы провела, а Саша работал, отпуск у него на сентябрь пришёлся.

Тем же летом, не знаю по какой причине, решил Женя окреститься. Так-то они у нас некрещёные росли. Сам решил, сам в церковь сходил,как раз в Даниловский восстанавливающийся монастырь и вместе с Вовкой, в ближайший выходной съездили, в сопровождении Иринки и окрестились.

Дальше никаких особенных событий в жизни не происходило, бежали дни, делалась работа, росли детишки.

На Иришкино двадцатилетие она пришла домой поздно, отмечала день рождения на работе, а оттуда её на машине забрали в театр, там продолжили, а после только домой привезли. В дверь она еле протиснулась, столько цветов было, не только пять ваз, что дома были, но и два ведра пришлось занимать под них.

Я ей на двадцатилетие подарила гарнитур, серебряные серьги, кулон и браслет. Всё ручной работы, сделанное как из тончайших кружев, закрученное в ракушки.

Незаметно пролетел 87 год, а уже заглянул в окно роковой переломный 88-ой страшный и незабываемый.

Я на работе и дома основательно выматывалась, здоровье сильно пошатнулось и вот мне впервые за всю мою жизнь, совершенно неожиданно, по просьбе Ирины Викторовны выделили путёвку в санаторий. Правда горящую, если бы не это, не видать бы мне и её . В конце марта мне ехать в санаторий в Пензу.

Но до отъезда произошло одно необъяснимое здравым смыслом событие.

Детки спали, они укладывались в 9 часов и засыпали быстро, Женя также. Я сидела на кухне, делала какие-то дела, когда пришла с работы Иришка. Саша уже тоже спал, он всегда рано ложился, рано вставал, в отличие от меня.

Иришка прошла на кухню, мы с ней стали пить чай, от ужина она отказалась, и разговаривать. О том о сём проговорили часов до двух ночи, когда услышали детские шаги в коридоре.

Странные такие шаги, вроде ребёнок шлёпает мокрыми ножками, но одновременно стук, словно от коготков раздаётся.

Я решила, да и Иринка тоже, что это наверное Ваня встал и чем– то на ходу по стене постукивает. А свет в коридоре горит. Мы вышли-никого нет, а влажные следочки к ней в комнату тянутся и дверь характерно скрипела, как-будто её открывали. Но сейчас она закрыта. Мы в комнату дверь открыли, свет зажгли, никого,а следочки непросохшие до её дивана доходят и обрываются.

Что это? Не может же у обеих галлюцинация одинаковая быть?

Я в комнату к Жене, тишина, спит. К себе и Вова, и Ваня, и Саша спят крепко. Вернулись на кухню, смотрим друг на друга понять ничего не можем.

Следочки высохли, снова тишина и покой,часов до трёх ещё просидели, пошли спать. А на душе неспокойно.

Утром Саша в 6 на работу ушёл, мне в 7 вставать и всех поднимать,а в полседьмого Иришка перепуганная меня будит: «Мам, посмотри!»

Не сказала, а прямо-таки выкрикнула, даже Женя, не то что мальчишки проснулся и прибежал, узнать что случилось.

А у неё от шеи к груди полосы-царапины идут, странные такие, как от кошки, но кошки то у нас нет. Словно когти,три штуки широко расставленные потом в одну кучку собираются. Вся грудь от шеи располосована, а главное нельзя сказать, это ты чесалась и ногтями себя изодрала во сне, нет у неё ногтей длинных, не носит она их, в работе мешают.

И как прикажете с этим быть, что думать? Ну дети-то мало что понимают, но мы с Женей видим это безобразие, а объяснить не можем.

И она уснуть больше не может, трясётся и плачет, еле успокоили и у самой душа болит. Детей Женя в садик отвёл, сам в училище поехал и я на работу засобиралась. Она тоже, не останусь дома, поеду куда-нибудь. Выходной у неё, но собралась и умчалась.

На работе сижу задумалась, Ирина в комнату отдыха позвала, что стряслось, на тебе лица нет. Рассказала, она говорит, неладное что-то у вас будет. Ну и как в дом отдыха ехать? Впору от путёвки отказываться. Нет, говорит не дело отказываться, но посоветоваться с кем-то из стариков не мешает.

Я домой пришла, пошла к Зоиной свекрови. Мария Васильевна, человек верующий, очень набожный,относилась ко мне всегда очень по доброму и много хороших советов мне по жизни давала, вот я к ней и пошла. Рассказала всё, а она говорит, кто-то Иринку выживает из дому, поберечь её нужно, лучше ей какое-то время не дома пожить, а вам понаблюдать, что и как будет.

Вечером Иринке сказала, она говорит, ерунда. Успокоилась уже, вижу, что успокоилась.

Через недели две, вроде всё хорошо, никаких эксцессов, я и поехала в дом отдыха, а Саша как раз на это время отпуск взял, чтобы дома управляться и Иринка от подработки освободилась, чтобы ему помогать.

Глава 53. Пребывание в санатории.

Санаторий куда я приехала находится в Пензе, в посёлке Ахуны. Сам по себе неплохой. Профиль сердечно-сосудистые заболевания и заболевания нервной системы. Мне как раз по назначению. Я уже несколько раз обращалась к невропатологу с жалобами, на головокружения, головные боли, тремор, но в ответ на это получала диагноз астено-невротический синдром, замечания, что при моём цветущем виде стыдно таскаться по врачам и никаких иных рекомендаций, хотя помощь мне явно нужна.

Размещают в корпусе, похожем на теремок. Бывшем помещичьем деревянном двухэтажном доме,стоящем в сосновом бору. Помимо этого домика ещё похожий, но немного попроще мужской корпус. Лечебный кирпичный четырёхэтажный, жилой кирпичный девятиэтажный для обоих полов, но я рада, что мы не в нём. Безликие дома надоели и в Москве.

Одноэтажный барачного типа корпус инфарктников, столовая, несколько построек процедурных и кинотеатр. Всё это меж вековых сосен. Казалось бы рай, но именно казалось. На самом деле не совсем благоприятное место, как позже окажется.

Сейчас середина марта и всё еще скрыто снегом, а уеду я в первой декаде апреля, по-прежнему по снегу, но уже рыхлому.

Палата на втором этаже, их тут две, обе на четверых. Внизу пять палат на 6-10 человек, так что нам повезло. Туалеты не совсем удобные, кабинки, но с банальной дыркой в полу. Рядом душевые и раковины для умывания.

Сами помещения оштукатурены и покрашены синей страшной краской. Хорошо что в палатах светлые стены,это радует. Обстановка чистая, опрятная. Кровати хорошие, новые застеленные красивыми покрывалами.

Два гардероба для одежды, один на двоих и столик журнальный с четырьмя креслами, а также прикроватные тумбочки для личных вещей.

Вот и всё. Да ещё большой вишнёвого цвета палас.

Топится помещение слишком жарко, четыре радиатора . Нас пока двое, я и Валентина из Зеленограда.

По истечение некоторого времени, когда обустроились и разложили вещи, Валентина обратилась ко мне:– Тебе не кажется, что здесь как-то странно пахнет.-Да, пожалуй не пахнет, а довольно таки сильно воняет помойкой, надо бы проветрить.

Но это проблематично, так как окно и разделённая пополам балконная дверь, такую конструкцию я вижу впервые, забиты гвоздями соткой.

Находим горничную и просим её посодействовать открыть хотя бы какую-то часть окна.

Несколько погодя приходит мужичок с гвоздодёром и отрывает нам гвозди с нижней части балконной двери, как мы попросили. Хочется попользоваться балкончиком, хотя снег на нём лежит вровень с перилами, неужели такие снегопады были?

Открыв дверь для проветривания мы идём в столовую на обед, где за нами закрепляют стол. Питание великолепное, всё вкусное и очень приличное, дома такого давно не ели.

Много свежих овощей и фруктов. Я жалею, что дом далеко, а так детям отнесла бы. Ну квочка, чего говорить.

Рядом с нашими столами, столы инфарктников, тех которые уже ходят и гуляют.

Здесь мы узнаём что наш домок-теремок называют кошкиным домом. В ответ на удивление, объясняют, что основной контингент живущих в нём отдыхающих женщин-это местная "элита" нуждающаяся, как выражаются мужчины в кустотерапии.

С нами делятся охотно, так как считают, что мы того же поля ягоды, и тут же стремятся делать предложения и завести знакомство. Мы с Валей ровесницы, обе серьёзные дамы и крайне шокированы этими предложениями. Отказываемся, говорим, что москвички и от нас отвязываются, пока временно.

Возвратившись в номер мы закрываем окно, но через какое-то время обнаруживаем, что запах никуда не исчез. Решили заняться поиском его источника и нашли....

Уборка помещения производилась поверхностно, только на видных местах, а под кроватями обнаружились такие залежи объедков рыбы, сыра, яблок, зелёных цветущих колбас, обрывков бумаги, конфетных обёрток, и простите за подробности бабских кровяных затычек. Понятно откуда шло амбре помойки.

Помимо этого, Валюша, отлично зная женскую натуру, решила проверить кровати и под матрасами мы обнаружили интимные женские и мужские предметы нижнего туалета. В общем название себя оправдывало, здесь жили и гуляли до изнеможения.

Второй поход к горничной, но не с просьбой убрать, а с просьбой дать нам инвентарь для уборки и мешки для мусора. Она даёт почтовые бумажные мешки, швабры тряпки и веник, предлагает ещё и пылесос, а потом идёт вместе с нами. Представшая перед ней картина повергла её в шок.

Она объясняет, что сегодня вышла первый день из отпуска и значит её замена убиралась спустя рукава,а значит и ей нужно теперь грести всё. Но мы отказываемся от ее помощи, доказывая, что в четыре руки управимся, а она идёт проверять другие номера и в итоге работы и нам и ей хватило с головой.

Не успели мы начать работу, как подъехала третья отдыхающая, Марьям из Казани, тоже наша ровесница. Она прямо с ходу включилась в работу и втроём, набрав пять мешков мусора и основательно перемыв и почистив всё мы управились до ужина.

За ужином Марьям получила место в другом конце столовой, так как приехала позже. Место крепится на весь период пребывания.

После ужина мы немного прогулялись и пришли в свой номер, где обнаружили двух вальяжно развалившихся господ и бутылку с коробкой конфет на столе.

Мы все трое вежливо попросили незваных гостей освободить помещение дабы не доводить до скандала. Слава Богу, визитёры поняли и ушли, а мы решили теперь запирать помещение и на ночь в том числе. Вечер закончили чаёвничая за разговорами о семьях и о детях. У девочек по двое, у меня четверо, есть о ком поговорить.

На другой день мы получили каждая свои предписания и рекомендации у врача и началась наша санаторная жизнь, с назначенными процедурами, кислородными коктейлями, душем Шарко, лечебной физкультурой и прочими разными прелестями лечения.

На второй и третий день я разбирала балкон. Затею пользоваться им я не отторгала. Вся эта куча оказалась не снегом, а бутылками промёрзшими и спёкшимися в монолит. Внизу поставили контейнер и я сбрасывала эту прелесть туда. Потом на освобождённом балконе я с удовольствием отдыхала и курила, не уходя на улицу.

На третий день к нам заселилась учительница из Москвы предпенсионного возраста, поначалу охавшая и ахавшая от якобы бессилия и просившая постоянной помощи, а потом просто обнаглевшая злобная фурия, изводящая нас поучениями, нравоучениями, придирками и запретами.

Кончилось тем, что после душной бессонной ночи, когда она не дала нам ни проветривать ни открыть окно, у Марьям на физзанятиях случился сердечный приступ. Валентина свалилась с гипертонией, а я выйдя из столовой потеряла сознание и очнулась в кабинете врача. У меня никогда ранее не знавшей, что такое скачки давления, оказалась гипотония, давление упало 60×40, и стало естественно плохо.

Врач понявшая что без причины не может стать плохо сразу троим из одной палаты, выяснила, что произошло и пошла к главврачу. В тот же день нашу соседку отселили в девятиэтажку, в отдельный номер, как особу нуждающуюся в изоляции от людей, а мы до конца так и пробыли втроём без подселения.

Для того, чтобы к нам более не вязались искатели приключений, мы подружились с мужчинами инфарктниками, с которыми вместе гуляли, ходили в кинотеатр, отдыхали в беседке. Вроде при нас мужчины и к нам не вяжутся, как к одиночкам.

Мне поначалу назначили лечебный сон,под ключевые фразы и музыку, спать под гипнозом час, а потом по сигналу вставать как ни в чём не бывало. Но очень скоро, буквально после третьего сеанса, врач сказал, чтобы я больше не ходила, не мучила себя и не отвлекала других. Дело в том, что я оказалась не подверженной гипнозу, а значит ни уснуть ни расслабиться по команде не могла.

Теперь я поняла, отчего не была никогда подвержена стадному чувству. В мои 14 лет, у нас в городе, вернее за городом взорвался газовый трубопровод, распределительная станция. Это случилось в пол-пятого утра, когда все повскакивали от грохота и трясения земли, кто в чём спал и бежали по улице почему-то к вокзалу, со всех концов города.

Над городом плыл багровый дым, в небе стояло грибообразное багровое облако и снизу полыхали огни зарева и все подумали, что это ядерный взрыв. Общая паника гнала людей не рассуждающих. А я просто стояла во дворе и смотрела, понимая, что нет смысла никуда бежать, если уже что-то случилось.

Потом все разъезжались по домам, стесняясь смотреть друг на друга и зажимаясь. Шок прошёл и пришло чувство осознания полунаготы и стыда.

Теперь я поняла, почему я и некоторые другие вели себя иначе. Мы индивидуалисты.

Помимо санатория, мы иногда ходили гулять в посёлок Ахуны, где очень смеялись на его строения, постоянно обыгрывая название посёлка," сосны и ели вконец ахунели." Правда мы говорили окна и двери, так как ни на одном доме не было одинаково ровных оконных проёмов и одинаково сделанных дверей. Окна плясали, как мехи гармошки, при растягивании, выше ниже и обязательно с наклоном в разные стороны. Словно здесь трудились пьяные зодчие. Двери почти все разновысокие.

Ездили на экскурсию в Усадьбу Лермонтова, побывали на прогулке по Пензе. Что особенно понравилось в Пензе того времени, то что люди сами, безо всякого субботника выходили и убирали территорию перед своими домами и на улицах. Несмотря на распутицу было очень чисто и уютно.

Всё время пребывания в санатории, два раза в неделю я писала своим письма-отчёты, сообщая о своём житье, а сама между тем мучилась тем, что непонятно с чего у меня шевелилась неясная тревога.

С какой-то стати стало казаться, что вот сейчас, сию минуту, здесь появится мой первый муж.

Я, которая за все эти годы ни разу о нём не вспоминала, слишком ясно, не во сне, а наяву видела его входящим в ворота санатория во всех подробностях детали осанки и туалета и почему-то чемодан.

С чего мне это грезилось, причем в разное время суток и всегда неожиданно. Правда видела я образ того, молодого.

Закончилось наваждение только на обратном пути домой.