Текст книги "Русские ведьмы в чужом мире"

Автор книги: Вера Чиркова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 36 страниц)

Но он не врет, и через пару минут гольды ловко захлопывают неприятную железяку и моментально выхватывают из моих, грозно щелкнувших, зубов.

– Ну, и что вы там делали?

Ой! А кто это сказал? Стиснув челюсти, неверяще оглядываю окрестные кусты, деревья, набережную и даже поток, бурлящий под нависшими над руслом плитами.

– А ты еще не поняла? – лукаво улыбается старейшина Кройз.

Ну, может и мелькнула в мозгу догадка, но вот поверить ей я пока не могу. Как и снова открыть рот, внезапная боязнь нечаянно сломать так неожиданно обретенную способность говорить человечьим голосом, сковала меня суеверным страхом.

– Не бойся, все сделано на совесть, мы иначе не делаем, – с достоинством произнес тот гольд, которого называли Санром.

– Хочешь немного у нас погостить? – оглянувшись на башни дворца, неожиданно предложил старейшина, – ведьмы сегодня празднуют свадьбу и им не до тебя. А если кто и станет искать, во дворце достаточно гольдов, которые скажут, что ты вот только сейчас была тут.

Хочу ли я? Конечно, хочу. Очень. И именно этого, как ясно поняла только в последнюю секунду, и хотела все время после окончания суда. Уйти, спрятаться куда-нибудь подальше, чтоб не ловить ни понимающих, ни подозрительных взглядов, и не терпеть ни осмотрительных фраз, ни случайных оговорок.

– Да.

Абсолютно машинально отвечаю гольду и с восторгом понимаю, нет, ошибки быть не может. Это именно из моей жуткой пасти звучит теперь такой мелодичный голосок.

– Тогда поспешим, сюда идут, – заторопился староста и шагнул куда-то вниз.

Я непроизвольно скользнула за ним взглядом и обнаружила что неподъемные на вид, замшелые ступени лестницы легко скользнули в сторону и передо мной открылся аккуратный спуск куда-то в подземелье.

– Быстрей, – подстегнул позади голос Делза и я метнулась в лаз с крабьей проворностью.

Даже испугавшись на миг, что снесу с ног старейшину. Но он ловко посторонился, а я сумела вовремя притормозить и столкновения не произошло.

– Иди за мной.

Кройз деловито затопотал вниз, снова вызывая во мне восторженное умиление, оказывается, детские сказки не солгали и они действительно бывают, мудрые бородатые жители гор.

И неважно, что на самом деле их расу зовут гольды, а не гномы, и они намного больше тех человечков, которых иногда рисуют в мультиках.

Мне достаточно того, что они есть.

Шли мы недолго, хотя я, помня о бегстве из подвалов, приготовилась к длительному путешествию. И даже вначале посетовала, что не видно у спутников в руках ни ламп, ни факелов. Однако вскоре поняла, что для них, как впрочем и для меня, это абсолютно ненужная вещь. Меня вело ощущение прохлады, исходящее от стен, воздух по сравнению с ними казался подсвеченным теплом, как вода в аквариуме, только этот свет в моем восприятии был розоватым. И в нем уверенно топали две светящиеся розовым детские фигурки. Одна принадлежала старейшине, вторая мастеру, сотворившему со мной чудо. И пока совершенно не хотелось выяснять, постоянное или временное.

Миновав несколько спусков, поворотов и коридоров, старейшина открыл вполне обычную дверь, и мы оказались в просторной пещере. Посредине стоит длинный каменный стол, вокруг ажурные кованые кресла, накрытые пушистыми шкурами, у стены светится остывающим зевом похожий на камин очаг.

– Тебе садится не предлагаю, – без обиняков заявил старейшина, усаживаясь к столу – крабы даже спать могут стоя. А вот поесть не помешает, Фусу покажется подозрительным, что краб, наевшийся на свадьбе до отвала, вечером просит еды.

– А откуда он узнает, что я там ела? – как приятно разговаривать, не выдавливая из себя шипенье.

– Ну, это все ему подтвердят. Как ты сама понимаешь, больше всех тебя будет искать именно Князь. И именно его нам труднее всего провести, показывая другого краба.

– Какого другого? – насторожилась я, не донеся до рта огромную мясную косточку, из разряда тех, которым так радуются мультяшные собаки.

Тетушкина Жучка предпочитала косточки помельче, и чтобы мяса на них было побольше. А в идеале, кость вообще могла не присутствовать.

– Того краба, который вместо тебя сейчас гуляет с Делзом по парку. Для людей, которые не так часто общаются с этими существами, они все похожи, как рыбки в реке. И только Фус, знакомый почти со всеми нашими помощниками, может сразу отличить подмену.

– А вам палец в рот не клади, – восхитилась я такой предусмотрительностью, – ну, а если кто-то захочет со мной поговорить?

– Шипят все крабы, и Шуш тоже может по знаку Делза прошипеть что-то непонятное. А понятного от тебя сегодня вечером там и не ждут.

– Ну, вот это точно, – неожиданно мне стало смешно.

Стоило лишь представить жалостливые взгляды ведьм, провожающие молчаливого краба, неприкаянно жующего свадебное угощение.

– Но мне кажется, Роул больше не производит на тебя такого впечатления, как раньше?

М-да, похоже, с деликатностью у этого сказочного старичка небольшой напряг. Хотя, именно так, без вздохов и сочувствия, мне намного проще говорить на эту тему.

– Нет, не производит, – и тут же вспомнила про просьбу Делза, – а почему вы не хотели отдавать его этой сумасшедшей?

– Ну, ты ведь и сама не хотела? – смеются хитрые морщинки, – а у нас совершенно другие причины. И я их тебе обязательно объясню. Но сначала скажи, как ты представляешь себе наше сотрудничество с гномами?

Сотрудничество?!

Очередная кость зависла перед моей распахнутой пастью. О каком сотрудничестве может идти речь, когда князь распоряжается ими как слугами, если не как рабами? Я слишком хорошо знала и любила историю, чтобы понимать, как могут называться такие отношения двух рас. Это все равно, что назвать сотрудничеством отношения американцев и негров в шестнадцатом веке.

– И о чем ты так задумалась?

– Кройз, извини, конечно, но ваши отношения с князьями мало похожи на сотрудничество. Они живут в роскоши, в прекрасных дворцах, и ничего не делают, а вы ковыряетесь в темных пещерах за кусок мяса, и все ценное отдаете им… – слова, которыми я могла высказать свое отношение к этому вопросу и не обидеть старичка, иссякли.

– Спасибо, – лукаво улыбаясь, гольд подложил в мой тазик костей, с которых срезал на большое блюдо мясо, – за то, что ты так возмущаешься. Но на самом деле все не так, как видят это гномы и те, с кем они общаются. Рассказывать всю историю нашего народа я тебе не буду, это очень долгий рассказ. Но самое основное успею. Ты пока погрызи кости, а как придут мои ученики, так и начну.

Почему он не хочет ничего говорить, пока я, вернее крабиха, в которой я нахожусь, не доела, понятно без объяснений. Хруст от размалываемых зубами костей стоит такой, что в ушах трещит. Зато где-то в желудке появилось ощущение приятной тяжести. А вот что это за неизвестные ученики, пока совершенно неясно. И чему он может их учить, только истории или еще каким-нибудь наукам? А может, вообще ювелирному делу или боевому исскуству?

Зато все сразу стало на свое место, когда они заявились. Смешные глазастые мальчики и девочки в одинаковых штанах, жилетках и шапочках. Только рубашки, надетые под жилеты, различались цветом и отделкой. Да девочки щеголяли выглядывающими из-под шапок косичками и разговаривали более писклявыми голосками. Роста они были старейшине до плеча, на мой взгляд, такого, как наши в средней детсадовской группе. Но судя по репликам и серьезному любопытству, с которым пришедшие изучали меня, ученикам не меньше четырнадцати.

– Садитесь, поешьте и начнем урок, – теперь мне понятно, что именно о таком учителе я мечтала все восемь лет, пока ходила в школу.

Чтобы он смотрел добрыми, понимающими глазами, чтоб ободряюще похлопал по плечу опоздавших и укоризненно качнул головой на расшалившихся. И внимательно проследил за тем, чтобы никто не остался обделенным или обиженным. Хотя еды на столе вполне достаточно, на аппетит никто не жалуется. Словно дети хорошенько набегались перед уроком.

– Они идут ко мне на урок из поселка, который расположен в двух часах пути отсюда, – сообщил Кройз, оглянувшись на мою застывшую в раздумье крабью тушу, – и без обеда не могут.

– А разве я против? – возмущенно фыркаю в ответ, было бы странно, если б этот сказочный старичок не угостил детей.

Да что я такого сказала-то? От чего все ложки в вилки разом застыли в том положении, в каком застало их мое заявление? И почему огромные, как у японских анимешек, глазенки стали еще больше и круглее?!

А у некоторых, особенно впечатлительных, еще и открытые рты напоминают букву о.

– Это Санр?! – с восхищенным неверием выдохнул один из мальчишек и Кроуз утвердительно кивнул.

В следующие несколько минут юные гольды так ликовали и восторгались, что даже забыли про еду. Но к моему разочарованию, вовсе не мной, а талантливым мастером Санром, изготовившим устройство, которое позволяет мне говорить человечьим голосом.

– Тебе непонятно, почему они так гордятся Санром, – понимающе хмыкнул старейшина, когда ребятня угомонилась и вновь увлеченно заработала вилками, – все дело в жидкости, которую выделяют крабьи железы для переваривания пищи. Она за пару часов делает дыру в пластинке из любого металла. Пришлось ему поломать голову.

Вот теперь и я от души порадовалась, что Санр такой изобретательный. Шипеть целых пять лет, а на меньший срок я уже и не рассчитываю, Сирень большой специалист в области долговременных планов, не пожелаешь даже врагу.

– Сегодня я расскажу вам краткую историю нашего рода, – начал урок Кройз, когда дети поели, убрали со стола и помыли руки, – а потом вы зададите три вопроса. У вас будет несколько минут отдохнуть и решить, кто их задаст. Ясно?

Дети согласно кивнули, и устроившись поудобнее, приготовились слушать, а я уже нашла себе такое местечко, с которого хорошо было видно лицо старейшины.

– Давным-давно наши предки жили в большой прекрасной долине, защищенной от северных ветров высокими горами. Посреди долины плескались ласковые волны глубокого озера, в которое впадало несколько чистых горных речек. В озере водилась рыба, а в окрестных лесах различные звери. По берегам озера наши предки построили несколько десятков чистых, уютных городов и сёл, а между ними раскинулись возделанные поля и богатые сады. Гольды занимались разнообразными ремеслами, ловили рыбу, рубили лес, выращивали различные злаки и овощи. Весной и летом большинство жителей работало в полях и шахтах, а зимой мужчины занимались ювелирным и камнерезным делом, – задумчиво, словно вглядываясь в видимую только ему картину, рассказывает старейшина, – и все это приносило хороший доход. Торговцы из многих стран приезжали за изделиями гольдских мастеров и привозили взамен разнообразные товары. Гольдиния процветала. Но однажды в середине лета случилась страшная беда. Те, кто видели издалека, рассказывали, что с неба сорвалась раскаленная звезда и упала прямо в озеро. День стал ночью, горячая грязь и кипящая вода погубили большую часть нашего народа. Погибла и долина, не осталось в ней ни садов, ни городов. Но это стало только началом гибели нашего народа, оказалось, что выжившие гольды и скот заражены непонятной болезнью, косившей всех подряд, невзирая на возраст. И тогда оставшиеся в живых бежали с родных мест, забрав с собой лишь инструменты да немногие уцелевшие ценности. К зиме они добрались до неприступных гор и столкнулись с новой проблемой, где пережить холода. Как ни малочисленнен был отряд беженцев, ни один город не вместил бы всех, а расставаться они не желали. И потому решили пережидать зиму в горных пещерах. Опытные горняки вскоре нашли требуемое и проделали удобные проходы наружу и к водным источникам. На деньги от проданных ценностей закупили продукты и подготовились к зимовке. Зима прошла благополучно, горняки нашли цепь подземных озер с теплой водой и от купания в них начали понемногу выздоравливать больные. Даже те, кого считали уже безнадежными. Гольды радовались и строили планы устройства на новом месте. Но весной выяснилось, что к тем, кто выходил на солнечный свет, возвращалась странная болезнь. Заболевали даже те, кто не болел раньше. Поневоле пришлось остаться в пещерах, благо, мастера не сидели зимой сложа руки, и им было на что покупать продукты.

Кройз поглядел на притихших опечаленных ребятишек, достал из кармана несколько так знакомых мне золотистых плиточек и выдал детям по паре кубиков. Так вот куда таскал Фуссо выманенный у меня шоколад, понимаю с запоздалым сожаленьем. Жаль, я не знала этого раньше, намагичила бы целую кучу.

А старейшина уже неспешно рассказывает как гольды приноравливались к жизни в пещерах, как нашли и приручили семейство мутировавших в подземных глубинах монстров. Предков моей крабихи. Как поколенье за поколением обустраивали подземные переходы и спуски, вырубали лестницы, строили мостки. И как однажды обнаружили, что страшная болезнь исчезла бесследно, но возвращаться на поверхность уже не захотели, солнечный свет показался ослепительным привыкшему к полумраку племени. Как через многие столетья на склоны гор пришло несколько тысяч рассорившихся с соплеменниками гномов и как после долгих споров и сомнений гольды решились заключить с ними взаимовыгодное соглашение. Продавать свои изделия только гномам, в обмен на защиту от зачастивших охотников за чужим добром.

Уже задали свои вопросы серьезные, глазастые ученики и получив на дорогу по кружке горячего напитка с мясным бутербродом, ушли в нелегкий путь до дома а я все думала о несправедливости жизни. Ну вот за что свалилось такое горе на невысокий работящий народец?! И что это было такое, метеорит или терпящий аварию космический корабль? И была ли похожа болезнь, напавшая на гольдов, на лучевую?

– О чем молчишь? – подбросив в очаг несколько кусочков угля, спросил старичок.

– Скажи, а они догадываются, что народ гольдов… как бы это сказать… ну что вы все вместе? – вырвался у меня самый главный из крутящихся в мозгу вопросов.

– Конечно, нет, – довольно захихикал Кройз, – они даже подумать не могут, что старейшины Эжунт из Бранмлейна, Зираим из Гверсинта и Кройз – это один я. Да и другим старейшинам приходится представать в разных княжесвах под разными именами.

У, какие хитрые. Но в таком случае они должны знать…

– Кройз, а дворцы гномам тоже вы строили?

– Разумеется. Но не всем сразу, с этим мы бы не справились. Пришлось им богатеть до такой степени, чтобы средств хватило на постройку дворца, по очереди. Ведь приходилось нанимать рабочих со стороны. Мы только рисовали планы и давали указания.

Так, так. Вот теперь кое-что мне абсолютно ясно.

– Значит и тайные проходы в перекрытиях между первым и вторым этажом тоже вы сделали?

– Ну а кто же еще? – лучики у глаз гольда собрались в веселые пучки, – хотя гномы не дураки и за строительством старательно наблюдали. Они и до сих пор искренне считают, что тайные проходы могут быть только в стенах! Только двое посвящены в эту тайну, дикая ведьма, и ее сынок. От нее скрыть такое трудно, сквозь стены ходит. А Фус нам как свой.

– Кройз, – вспомнила я, – ты хотел объяснить, почему вы не хотели, чтоб Роул попал в Брамлейн?

– Нас попросил один… очень полезный человек. Пообещавший помощь в важном деле.

– Тот маг? – вырвалось из крабьего горла.

– Ну вот видишь, какая ты сообразительная. А про проходы почему сама не поняла?

– Да поняла я. Еще на лестнице. Только пока никак не привыкну одновременно во все стороны смотреть и обычным зрением и тепловым.

– Ну-ка, ну-ка, объясни мне, как ты это понимаешь, – заинтересовался старичок и развернул ко мне кресло.

Ну, вот кто тянул меня за язык? Ясно же что теперь меня не отпустят, пока не расскажу все до тонкости.

Разговор на самом деле затянулся и не только Кройз задавал мне вопросы, но и я припомнив то одно, то другое, выпытывала у старичка непонятные мне раньше детали.

Пока не решилась задать самый главный вопрос.

– Кройз, а почему ты в тот, первый день решил, что меня нужно вынести из дворца?

– Этому много причин, – его улыбчивое лицо вдруг стало строгим и усталым, – но главная, нельзя было допускать к хозяйствованию Роула. Потому мы и помогали Латринее. Да и сейчас помогаем, хотя она об этом и не подозревает. Но давай, я расскажу тебе про это в следующий раз?

Бабка-Йожка Прынцесса, или просто Вия.

Дни четырнадцатый и пятнадцатый, конфетно-букетные.

Я уныло катала по тарелке кусочки фруктов и честно пыталась заставить себя доесть этот проклятый фруктовый салат.

А ведь раньше я его очень любила. Вот только в такой обстановке никакая еда в горло не лезет. Нет, если говорить о мебели, то тут все в порядке. Идеальном. Светлое, почти нетронутое лаком дерево шкафов и столешницы прекрасно гармонирует с шоколадной обивкой стульев и с бежевым ковром у камина.

Да и сервировка стола, заставленного вкусностями, достойна королей. Ну, или, по крайней мере, президентов. Вот только кроме меня и сидящего напротив Корделиуса в просторной столовой больше никого нет.

Гномов и ведьму маг не пригласил погостить и, пообедав, они ушли. В тот же самый день, когда случилась эта злосчастная история. Шомо несколько минут метался от меня к Гарону и, наконец, выбрал гнома. Он уезжал от меня на широком плече и даже не подозревал, насколько я ему завидую.

А Валери, свою единственную дочь, маг наутро второго дня отправил в свой второй дом, находящийся в небольшом городке километрах в тридцати отсюда. Якобы проследить за приготовлениями к ее свадьбе. Хотя мне показалось, что предлог Корделиус выдумал на ходу. Очень уж изумленным был взгляд девушки, когда маг озвучивал этот приказ. Однако уехать она согласилась беспрекословно, из чего я немедленно сделала свои выводы. Спорят дети обычно только с добрыми и покладистыми родителями.

– Не желаешь после обеда совершить прогулку к озеру? – лучится улыбкой Корделиус, ну прямо, сама предупредительность.

– Хочу пару часов полежать, – не успев придумать вескую причину отказа, брякнула я.

– Со мной? – нахально заулыбался маг, а мне стало так тошно, что возникло почти неудержимое желание бросить в это улыбающееся красивое лицо ближайшую дорогущую вазу.

Но я этого не сделала, по ряду очень веских причин, а опустила, словно в стеснении, ресницы и едва слышно пробормотала:

– Ну и шуточки у тебя!

– Вия, – неожиданно его голос стал укоризненно-серьезным, – ты зря артачишься. Я тебе уже не раз говорил, что никогда не отступаю от своих решений. И слова мои -вовсе не шутка. Я очень ценю, что ты сразу не бросилась на мое богатство, это еще раз доказывает правильность выбора. Ты именно та женщина, которая нужна мне. И поверь, выйдя за меня замуж, ты никогда об этом не пожалеешь. Я дам тебе все, чего только захочешь. За некоторые земные вещицы тут платят драгоценными камнями. А за камни, сама понимаешь, на земле можно купить хоть черта лысого. Но испытывать мое терпение не советую, не в том я возрасте и положении, чтобы играть мной, как зеленым юнцом. Так что иди, отдыхай и выбирай платье, завтра утром наша свадьба. Я уже пригласил гостей и жреца, он нас поженит по местному обычаю.

Корделиус наклонился и нежно поцеловал мою безжизненную руку, а у меня оборвалось в груди сердце.

Как, уже завтра?!

Все, пропала моя бедная бабко-Йожская головушка. Не видать мне больше ни родного дома, ни могучих дробов. Обложил со всех сторон, жених постылый.

И ведь даже придраться мне не к чему, ухаживает маг за мной как миллиардер за капризной голливудской звездой. С первого же дня горничные несколько раз в день приносят в мою спальню шикарные букеты земных цветов, каждый раз, возвращаясь из столовой, или с прогулки, я нахожу на своей подушке бархатные коробочки и футляры.

Разумеется, не пустые.

Вот уже третий день Корделиус чутко ловит каждое мое слово и любой намек воспринимает как указание к действию. Я случайно помянула, что соскучилась по земной музыке – на следующие утро маг привел меня в комнату, где стояли ящики с различной техникой и ящики с батарейками к ней. Мне в тот момент даже жалко его стало, судя по бледному лицу и покрасневшим глазам, Корд работал всю ночь. Он уже пояснил вскользь, что открывает портал с полянки за домом, насыщенная энергетика этого места позволяет это делать раз в несколько дней.

– Корделиус… – нерешительно бормочу я и, подняв глаза, вижу жесткое предупреждение во взгляде мага. – А можно один вопрос…

– Какой? – помедлив, недовольно поинтересовался жених.

– Где мать Валери? Но если тебе так не нравится этот вопрос, можешь не отвечать.

– Я думал, ты хочешь спросить про другое. – взгляд Корделиуса слегка смягчился. – она жива… но со мной не встречается.

– Почему?

– А это уже второй вопрос. Но я так и быть, отвечу… только чтобы развеять твои сомнения. Она сама ушла… и попыталась забрать Валери. Ей было всего пять лет. Я догнал жену… и отобрал ребенка. С тех пор мы не виделись.

Ну и вопросик я задала. Или это его ответы мне не нравятся?! Вроде вполне исчерпывающие, только неопределенности после них стало еще больше. Что такого мог совершить Корделиус, чтобы жена сбежала от него с маленьким ребенком на руках?

Как наяву мне представилась эта картинка… темная непроглядная ночь, стонут от ветра деревья в саду… Молодая женщина тихонько покидает супружеское ложе, бережно подоткнув на свое место одеяло, чтоб ночная прохлада не выдала ее отсутствия… Потом тенью скользит в детскую комнату, осторожно, боясь разбудить, поднимает на руки тепленькое, сладко посапывающее тельце и забросив за спину заранее собранный узелок, воришкой ныряет в неприветливую тьму.

Бррр!

– Она была ведьмой… из местных… – обреченно вздыхает Корделиус, пару минут понаблюдав за моим мрачным лицом. – таких тут не любят… вот и живут они в тех местах, где другие люди селиться побаиваются. Кошаки – одно из этих мест. Там нет ни деревень… ни городов… жалкие, полуразрушенные домишки разбросаны по лесу и склонам гор в отдалении друг от друга. Инила выросла в такой избушке, ее воспитала тетка. А кто родители, и где живут, она не знала. После рождения Валери ей все казалось, что мой дом ненадежное место для ребенка. Никак не могла поверить, что я способен защитить и ее и дочь. Они все тут такие… запуганные… никому не верят.

Показалось мне или и вправду проскользнула в его голосе тщательно скрываемая обида?!

– Да и как верить… – решила я поддержать разговор, – если мы Кинну, ну, ту ведьмочку, что ехала с нами, от дерева еле живую отвязали? Ее односельчане дракону в подарок приготовили. А через пару дней они пошли с Атанием в другую деревню за продуктами, так их поймали и собирались сжечь. Или утопить. Я еле успела спасти.

– Ты сильная ведьма… извини, баб-яга. Я это сразу понял, когда твой файербол мою защиту пробил. И характер у тебя решительный… не то, что у местных ведьм. Потому и знаю, что не испугаешься и никуда не побежишь из дома, когда родится наш сынок. – Согласно закивал маг.

Ой-ёёй! И что же я опять утворила! Хотела оправдать его сбежавшую жену, а вместо этого расхвалила себя!

Получается, что сама захлопнула над собой крышку, да еще и гвоздь в нее забила. Огромный такой, в палец толщиной.

– Да я не про это… – пытаюсь исправить ситуацию.

– А я про это. Подумай сама, как много у нас общего! Мы земляки, мне не нужно будет объяснять тебе элементарных вещей, у нас одинаковые вкусы, и в магии мы оба профессионалы. Да, я сильнее, но у тебя более хитроумные приемчики. Кроме того, ты мне очень нравишься как женщина… и я уже сказал, что никогда не меняю своих решений. А я решил, что завтра мы поженимся, значит так и будет. – внезапно рассердившийся маг отчитал меня нравоучительным тоном, как профессор нерадивую студентку.

Я не стала с ним спорить или ругаться, молча встала и ушла в свою комнату, спиной чувствуя сверлящий недовольный взгляд.

В комнате, заставленной букетами, стоял душный аромат, по стенам было развешено несколько свадебных платьев, от очень строгого с воротничком-стоечкой до почти эротического.

А на подушке опять лежал алый бархатный футляр. Раздраженно рыкнув, я небрежно отбросила его на столик и обессиленно рухнула на кровать.

Отчаяние, охватившее меня, имело очень веские основания.

Два дня назад, когда Корделиус, лукаво ухмыляясь, предложил мне погостить несколько дней в компенсацию за причиненный ему ущерб, я поневоле согласилась. Не сомневаясь, что сбегу, как только представится подходящий момент. И едва огромный дом погрузился в сон, побросала свои вещи в сумку и, как была в ночной рубашке, выпрыгнула в открытое окно. Лизнув предварительно палец. Про мою кошачью ипостась маг не знал, и я была уверена, что таскаю в рукаве козырного туза.

Но дойти сумела только до ограды. Едва я, не чувствуя в ней и капли магии, коснулась камня лапой, как на всех столбах зажглись яркие фонари и где-то в доме истошно взвыла сирена. Оказывается, маг, не мудрствуя лукаво, установил на ограду земную сигнализацию. Как я в тот момент догадалась наложить на себя морок, до сих пор не пойму. Наверное, с перепугу. А потом молнией влетела в свою спальню, нырнула в постель и лизнула палец.

И вовремя, еще через несколько секунд дверь распахнулась от мощного магического толчка и в комнату ворвался разъяренный Корделиус.

– А-Ааа! – Вполне натурально взвизгнула я, подтягивая ближе к подбородку одеяло.

– Извини… – медленно остывая, пробормотал маг, – сработала сигнализация, я боялся, что в дом проникли воры.

– С каких это пор маги боятся воров?! – едко хмыкнула я.

– Лично я с тех самых, как заполучил в свой дом настоящее сокровище. – не менее едко парировал Корделиус и, постояв секунд пять у окна, ушел так же стремительно, как ворвался.

А я внезапно почувствовала мощную энергию магического щита, запечатавшего окно.

На другое утро выяснилось, что маг успел за ночь полностью перестроить свою защиту, добавив к земной сигнализации магический купол такой силы, что о его снятии мне нечего было и думать.

Катерина, ученица ведьмы.

День шестнадцатый, почти спокойный

– Если хочешь мне что-то сказать, выходи из стены, – звонко объявляю, не оборачиваясь от окна, и прошу сидящего рядом, на подоконнике, гольда, – Делз, сходи, принеси мне поесть.

Гольд невозмутимо спрыгивает на пол и выходит из комнаты, хотя отлично знает, что в шкафу, где у обычных девушек положено висеть нарядным платьям, у меня стоят две корзинки с провизией. И точно так же он уверен, что содержимое разговора станет ему известно, едва гостья покинет мою комнату.

– Ты еще сердишься на меня? – приняв облик Сирени, дикая ведьма проходит к креслу.

– А ты как думаешь?

– Ну, да, все правильно, – согласно вздыхает она, – я бы тоже сердилась на твоем месте. Но пойми меня…

– Почему? – обрываю её на полуслове, – почему я должна тебя понимать? Разве ты захотела меня понять? Ну, с чего ты решила, что имеешь право распоряжаться моей жизнью? Или еще чьей-то? Почему все должны жалеть только тебя и делать только то, чего хочется тебе? Ты сыграла на моих чувствах и на бедах своих подруг, ты не считаешься ни с чьими желаниями и надеждами. И никогда никого не жалеешь. Не знаю, как в вашем мире, а у нас тебя бы назвали законченной эгоисткой. Из-за тебя скитается по блиндажам Малина, несчастен Ургазир, страдает Эри, а я превратилась в монстра. И теперь ты собираешься давить мне на жалость? Так сообщаю заранее, со мной этот номер больше не пройдет. Хватит. Я уже и так влипла из-за твоих интриг по уши в настоящее… ну, в общем, никаких пониманий. Хочешь сделать предложение – говори, а понимать тебя я не обязана и не хочу.

– Ты стала очень жестокой… – бормочет она, но с кресла вставать не торопится.

– Ага, в чужом глазу соринку видно, а в своем бревна не заметно, – выпаливаю в нее любимой тетушкиной поговоркой, – а вот все остальные считают, что жестокий тут кто-то другой. Но я не собираюсь переходить на личности. Тебя не переделать, да и не нужно это мне. Как только я получу свое тело, ноги моей не будет в этом дворце.

И уже выкрикивая эти слова, понимаю, что совершила огромную ошибку. Слишком поздно включила свое тепловое ощущение. Но исправлять что-либо уже поздно. Эх, не зря тетушка твердит, что слово не воробей, вылетит, не вернешь. Хотя я плохо понимаю, как можно вернуть того же воробья.

– А я хотела с тобой договориться, – печально говорит ведьма, но этому скорбному тону я не верю заранее.

Наверняка она заметила его раньше меня, потому и сказала про жестокость.

Сирень уже давно улизнула сквозь стену, а я все жду, хватит у него смелости выбраться из потайного перехода самому, или все-таки придется позвать.

– Кэт…

Ну, вылез, наконец. Сейчас попробует надавить на мою сознательность.

Как тем поздним вечером, в день свадьбы Рябинки, когда Делз, встретив у потайного выхода, проводил меня по лестнице для прислуги до спальни. Но у дверей красноречиво замер, скорчив такую выразительную гримасу, что я, еще даже не войдя, по тепловому силуэту догадалась, кого там увижу.

И не ошиблась. Эри ждал, взобравшись с ногами на кресло, и обняв свои худые коленки, несчастно смотрел, как я аккуратно закрываю за собой дверь и неспешно топаю к лежанке.

– Почему ты весь вечер от меня прячешься? – спросил мальчишка напрямик таким несчастным голосом, что мне стало нестерпимо стыдно за обман.

Но выдать гольдов я не могла, да и не хотела, хотя уже понимала, что они тоже ведут свою игру, и значительно более тонкую, чем Роул. Но их заботы и мотивы поступков показались мне как-то ближе и человечнее. Да и не требовали от меня пока ничего подземные жители, и прежде, чем хоть что-то спросить, раскрыли свои карты. Вот и пришлось выкручиваться как умею.

– С чего ты это взял? – вот же дура, совсем забыла, что он еще не знает про мой изменившийся голос.

Вон как глаза вытаращил, даже немножко стал на гольденка похож. И что сказать, не сразу нашел, зато, когда отмер, смотрел уже так обвиняюще, что я сразу забеспокоилась.

– Все понятно, с гольдами сдружилась. А я-то думаю, почему все тебя видели, и слуги и ведьмы, один я – нет. Ну, конечно, какая тебе от меня польза. Одни неприятности…

Ох, вот все это мы уже слышали и проходили. Едва у парня хоть намного задето самолюбие, он начинает нести что-то подобное, или ещё хуже. Потому и не дала я ему договорить, чтоб потом самому же не было стыдно за свою вспышку.

– Не разговаривать с ведьмами мне очень легко, – сообщаю, изо всех сил стараясь, чтоб голос звучал кротко и покаянно, – я на них сердита. А не разговаривать с тобой нет никакой причины, вот и пришлось играть в прятки. Но я надеялась, ты поймешь, порадуешься за меня, ведь сам испытал, как тяжело все время шипеть, словно змеюка. Оказывается, я ошибалась… извини.