Текст книги "Мэджик юзеры"

Автор книги: Вениамин Шехтман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 29 страниц)

– Ну, хорошо хоть ты понимаешь. – Лера кипела от ярости, овладевшей ей, когда она услышала о том, как собирались использовать Катушку, но старалась говорить спокойно.

– Я – понимаю. И предлагаю тебе за останки твоей дочери что угодно: хоть нашу службу, хоть любые артефакты, а этого добра у нас сколько хочешь, вон я этому Сисроку целый мешок дал, какие-то там ловушки обходить, особо хитроумные. А сможешь еще что придумать – говори. Сделаем обязательно.

– Нет. Катушку оживлять нельзя. Пока нельзя. Давай ее сюда и вам ничего будет.

– Что поделаешь. Жалко. – желторогий даже прослезился, но не дрогнувшей рукой бесцеремонно полез за пазуху к Сисроку, мрачно уведомив того: – Ты, гниль, еще всерьез ответишь за то, что впутал нас в такое. Долго будешь отвечать.

Найдя серебряную урну, желторогий вложил ее в протянутую Лерой ладонь.

Молча, Лера пошла к выходу из зала, когда вскочил вдруг неоднократно битый сегодня демон и закричав, "Да почему мы должны!", бросился вслед за Лерой. Ухватив ее за руку, он впился в Лерины пальцы зубами. Пальцы разжались и урна упала на пол. Крышка открылась и щепотка пепла просыпалась.

Взвыв, Лера схватила свободной рукой демона за лицо и отодрала его от своих пальцев. Стукнув его кулаком в лоб как в бубен, аж глухой звон пошел, Лера запустила ему ладонь под ребра, второй рукой все еще держа за лицо. Рванула, как раньше никогда ничего не рвала и разделила демона на две неравные и крайне неопрятные части. Золотистый ихор, заменяющий демонам кровь, залил ее лицо и зашипел пузырясь при соприкосновении с цепочками и бусами защитной занавеси. Плоть демона с хлюпаньем упала на пол. Сперва большая часть, а чуть позже меньшая.

Тщательно обтерев руки о платье, Лера осторожно и ласково замела пепел обратно в урну и спрятала ее под одеждой. Не оглянувшись на демонов, Лера вошла в проход, бросив на прощанье: – Дверь открыть!

– Конечно, конечно, уже открылась. – быстро ответил ей в спину желторогий.

***

Спустившись по серпантинному карнизу, Лера углубилась в лес. От самой двери в стене ее преследовал пикси в зеленом капюшоне. Лера с приязнью относилась к этим крылатым человечкам, несмотря на их злобность и некоторую назойливость. На душе у нее было спокойно и она долго-долго делала вид, что не замечает пикси, а когда он подлетел ближе, резко повернулась, крикнула «Бу!» и расхохоталась.

Пикси, с видом "А я знал, что ты знаешь!", обогнал ее скрылся в лесу, блеснув побежалостью на крыльях.

Повязав голову от солнца треугольником ситца, оторванным от подола и свернув занавесь из цепочек и бусин, Лера топала по лесной тропинке, улыбаясь чистому небу, свежей зелени и собственным мыслям. На тропку выскочила белка и Лера замерла на одной ноге, не захотела пугать. Без толку. Серо-рыжей пушистой пулей, белка метнулась обратно в лес, едва на нее легла тень от возникшего в воздухе золотистого существа. Существо же, растопырив маленькие, сугубо декоративные крылья, приземлилось перед Лерой и, еще до того, как коснуться ногами травы, зачастило пронзительно-высоким голосом:

– Лерка! Лерка, вот гадство! Пикси, ублюдки мелкие, поотрываю всем все! Да я бы тебя враз вытащила, если б раньше узнала!

Вглядевшись в острое личико с гигантскими глазами и острозубым ртом, Лера осторожно предположила:

– Рита?

– Ну да, а кто? Удивительный факт: я поганцев пичкаю сахаром и дрючу чтоб все что есть в мире интересного мне немедля докладывалось, а они умудряются на сутки опаздывать с такими новостями! Слушай, Лерк, а ты куда сейчас? К себе или к Яшке? Я так поняла, он тут как-то участвует, да? Я к нему отправила шустрого пикси, сказать что тебя усатый один поймал и мучил. Так ты к нему или к себе?

– К себе, а что? Да не волнуйся так, все в порядке, ниоткуда спасть меня не надо было и ты никуда не опоздала.

– Эт хорошо! А давай подброшу. Вжик и там, чего ползти, если можно вжик и там. Хочешь вжик?

– И там? Спасибо, Рит, хочу. Только сперва прогуляемся немного. Я давненько не выбиралась так вот, побродить.

Рита засеменила рядом, часто подпрыгивая и делая несколько взмахов крыльями. Глаза ее постоянно шарили вокруг, голова крутилась на тонкой шее и даже острый нос, вроде бы двигался, принюхиваясь. Лера с интересом поглядывала на нее, шагая чуть шире чем обычно, иначе Рита забегала вперед и нетерпеливо щелкала языком, задирая голову, чтобы посмотреть на Леру снизу вверх.

– Как ты изменилась…

– Постарела? – Рита растянула тонкогубый рот и пронзительно захихикала.

– Ммм… если крылья отрастают к старости, то наверное да. Но в остальном – вовсе нет. Как-то ты вся оживилась, что-ли.

– Крылья да, крылья нужны. Пикси глупые, надо фей в кулак взять. Без крыльев никак. Кто без крыльев, тот феям не указ.

– О! – Лера уважительно кивнула. – А к чему они тебе? Про пикси я понимаю. Ты ведь, любишь информацию, любишь быть в курсе. Пикси любопытные тварюшки, везде глазеют, все запоминают. Но что тебе с фей?

– Феи лапочки. Чуют блестяшки и мозгов побольше. Заставлю плодиться, станут мне вместо пикси. И драться научу. Зачем им палки, если их любой сарыч или вивьерн убивает и в гнездо тащит? Колдовать не велю, не умеют все равно. Будут мои, вот так! – Рита облизнулась и сжала кулачок так убедительно, будто и вправду сжимала хрупкую тушку феи.

Лера, почувствовавшая уже утомление от ходьбы и вовсе не испытавшая удовольствия от беседы, остановилась, потянулась и посмотрела на спутницу.

– Пожалуй, пора. Дорогу знаешь?

– А то! – ехидно пискнула Рита. – Мои пикси у твоей горы лечатся. Сперва думали, я буду с ними нянчиться. Кто чего вывихнет или захандрит, шасть ко мне – лечи хозяйка. Но мое лекарство простое – за ноги и об камень. Теперь к тебе шастают, гору лижут, все поближе подобраться норовят. Но в ловушки не лезут. Читать недомерки не умеют, а чуют.

Морщившаяся в продолжение рассказа Лера, благодарная Рите за заботу о ее судьбе, но возмущенная ее образом мыслей, не выдержала и гаркнула: "Поехали уже!".

"Вжик" и они перенеслись на ступени Лериного храма.

Вокруг Леры мгновенно собрался хоровод, ее повлекли, заговорили, заахали. А Рита, шмыгнула мимо окружившей Леру толпы одетых в белое почитателей и служек, чутьем нашла кладовую и, загрузившись сахарными головами, исчезла.

***

Яша выслушал пикси молча, а когда тот закончил, так же молча, одним жестом отпустил. Пикси скорчил и без того злую мордочку в гримасу ярости, но заметив, что возле Яши материализовалась сахарница, довольно осклабился, набил сахаром карманы и выпорхнул в окно.

Сосредоточенно глядя в пол Яша зашагал к выходу. Иггерн поднялся из кресла, потянулся и расслаблено пошел за ним. Когда перед крыльцом возник небольшой сине-красный самолет, маленький меховой человек, стремглав примчавшийся из флигеля занял место пилота, а Яша собрался усесться на пассажирское, Иггерн остановил его, положив руку на легкую лесенку-трап.

– А я что, пешком за вами побегу? Я так быстро, как эта штука не летаю, он ведь реактивный.

Яша, с отстраненным выражением лица посмотрел на Иггерна, задумчиво проговорил:

– Зачем пешком? Вообще не надо. Ты тут подожди, я разберусь.

– Ну да, конечно. – Иггерн саркастически изогнул бровь.

Пожав плечами, Яша велел мохнатому пилоту вылезти и создал самолет побольше.

В воздухе, после вертикального взлета, когда желудок вернулся на место, Иггерн спросил:

– Ты что, знаешь где он?

– Узнаю. – ответил Яша и глядя на маленький экранчик хендхелда, сунул в ухо пуговку гарнитуры. С кем он вел переговоры и о чем, Иггерн не понял, хотя и прислушивался, да и на экранчик через Яшино плечо поглядывал. Рожи были какие-то совсем незнакомые или же виденные когда-то, но мельком. У некоторых Яшиных собеседников вид был вполне человеческий. У других – совсем нет.

– Вот о чем я тоскую, – завел разговор Иггерн, – так это о средствах связи. Вот раньше было – набрал номер и позвонил. А нынче что? Птички, шары хрустальные, уродцы эти за сахар работающие…

– Ими, между прочим, твоя бывшая жена помыкает. Или патронирует их, не знаю как лучше назвать. – не отвлекаясь от экрана сообщил Яша.

– Не удивлен нисколько. В ее стиле. Так вот: это все на уровне телеграмм и фельдъегерей. А где нормальная коммуникация? Вот, отчего ты не наладишь спутниковую связь телефонную? Ведь можешь, нет?

– Спроса нет. Позже обсудим. Игорь, помолчи немного, я скоро освобожусь. – договорив, Яша демонстративно заткнул свободное ухо пальцем.

– Все. – сказал он спустя недолгое время и бросил хендхелд на пол. – Узнал. Пещеры Туог, южная часть.

Отдав распоряжения пилоту, Яша подпер кулаком щеку и молча смотрел в иллюминатор. Иггерн заснул. А проснулся когда самолет уже заходил на посадку. Летать самому гораздо, просто таки невыразимо приятнее, подумал Иггерн выпрыгивая на каменистое буро-желтое плато. Камешки хрустнули под каблуками, Иггерн огляделся и увидел, что Яша стоит перед висящим в воздухе, уходящим вдаль и вверх каменным не то мостом, не то понтоном.

Присоединившись к другу, Иггерн посмотрел, куда ведет мост-понтон и цыкнул зубом. Каменная лента исчезала в воздухе без всякого продолжения. Портал, в который уходил мост-понтон оставался невидимым, только конец моста слабо освещался синеватым светом, который бледнел по мере удаления от портала.

– Что там, на той стороне?

Яша не ответив пожал плечами.

– Тогда я первым пойду.

– Не пойдешь. – Яша резко мотнул головой. – Он первым пойдет. Поедет.

Танк, возникший на мосту, взревел дизелем, отрыгнул сизое облако и медленно тронулся, уродуя траками мягкий камень моста.

– А кто внутри?

– Никто. Сам едет.

Маги шли в нескольких шагах позади танка и едва успели отпрыгнуть, когда машину подбросил огненный столб и она, кувыркнувшись, упала вниз.

Бесстрастно сотворив новый танк, Яша двинулся вслед за ним, а Иггерн притормозил посмотреть, взорвется упавший танк или нет. К его разочарованию, танк не взорвался.

Ловушка оказалась не единственной и только шестой танк добрался до портала и исчез в нем. Друзья шагнули следом.

В пещере танк застрял и только надсадно скрежетал, но продвинуться по слишком узкому для него коридору не мог.

– Оставь, – махнул рукой Иггерн, когда Яша собрался сотворить еще что-то. – Обойдемся.

Он перелез через танк и посмотрел вперед.

Прямой, с ровным полом, но со свисающими с потолка фосфоресцирующими сталактитами ход, без изгибов и поворотов уходил вдаль, постепенно сужаясь и ныряя вниз.

– Яш, не вылезай пока. Побудь там, за железом.

Сделав пару шагов враскачку, Иггерн разогнался и завертелся в череде кульбитов. Тело его окуталось оранжевым коконом магии, который ширился и вращался вокруг Иггерна все быстрее и быстрее. В ровном апельсиновом свечении прорезались алые нити, засверкали искры цвета киновари.

Иггерн двигался со все возрастающей скоростью и вдруг замер раскинув руки в стороны. Ревущий поток магии, сметая и растирая в пыль сталактиты, устремился по проходу, заполняя его, как река стремнину. В какой бы горе ни была эта пещера, вершина ее наверняка обвалилась, а со склонов сошли невиданные лавины и камнепады. Магия гудела и выла, стены прохода вибрировали, а Иггерн замерев хохотал и не мог сдержаться. Огромным усилием, он остановил буйство магии и сел на корточки, упираясь руками в пол.

– Яша, вылазь!

С большим фонарем в руках, Яша перелез через заглохший танк и встал рядом с Иггерном.

– Чего темно-то так стало? – спросил он, поводя лучом фонаря.

– А нечему больше светить. Пошли. Если и был тут кто или что, то теперь нету.

Ход привел друзей к месту, где недавно была толстая железная дверь, а теперь осталась только окалина на стенах. За дверью раньше было обширное помещение с разнообразной меблировкой и, возможно, предметами роскоши. Ныне – просто помещение с въевшейся в стены копотью.

Яша высветил контур люка в полу. Ручка, за которую можно было потянуть не уцелела. Сотворив лом, Яша передал его Иггерну. Тот, не возражая принял тяжелое железо, вогнал его в узкую щель и надавил. Каменная крышка лопнула и тремя кусками взлетела к потолку. Иггерн спрыгнул в люк, Яша последовал за ним.

В каменном мешке на бронзовом табурете сидел испуганный человек с обвисшими усами, руки которого были скованы тонкой светящейся цепочкой. Рядом с человеком, прямо на полу сидел рогатый демон с лоснящейся в свете факелов шкурой. Другой демон, безрогий, но с когтями на локтях, коленях и пятках, лежал плашмя и не шевелился. На его спине стоял Иггерн.

– Человечки, вам чего? – осторожно поинтересовался рогатый.

– Брысь отсюда. – с угрозой сказал Иггерн.

Сидящий демон переглянулся с вывернувшим голову лежащим и встал во весь рост.

– Хорошо, Радуга. Только сойди с Бротра.

Сделав шаг в сторону, Иггерн позволил демону встать. Тот, немедленно полез в люк, так и не сказав припечатавшему его к полу магу ни слова. Рогатый, однако, еще имел что сказать.

– Ты, Радуга, только учти, что этот кекс – наш. Разочаровал он нас, мы им скоро займемся, когда остальные соберутся.

– Твои у тебя только рога. – насмешливо ответил Иггерн. – И даже это лишь потому, что у меня нет камина, чтобы их над ним повесить. Живо отсюда!

Когда демоны убрались, Иггерн присел на корточки и заглянул в глаза сидящему на табуретке. Он хотел было что-то сказать, но Яша его опередил.

– Ты обидел мою подругу. – как-то безжизненно, не оставляя ни малейшего сомнения в том, что последует дальше, сказал Яша.

Человек вскочил с табуретки, прижался к стене, затараторил: – Но Валерия простила меня! Она меня отпустила, она сказала…, человек закрыл глаза и сглотнул, – Это демоны, они меня науськали, я бы нет… я нет…

– Яш, давай я его упокою уже? Противно же!

– Я сам.

В Яшиной руке возник сапожный нож. Скошенное, бритвенной остроты лезвие и обмотанный черной изолентой хвостовик вместо рукоятки. Человек заслонил лицо руками, а Яша сделал шаг и смаху вонзив ему нож в низ живота, взрезал человека до грудины, легко, как картонный ящик. Нажав ладонью, вдавил нож так, что снаружи остался только полукруглый хвостик. Оставив нож в ране, Яша отвернулся от агонизирующего, захлебывающегося кровью, кончиками пальцев трогающего вываливающийся располосованный желудок человека. Отойдя подальше, Яша сотворил таз с водой и намылил руки. Все время, пока умирающий стонал и булькал, маги молчали. Когда же он умолк, Иггерн пробормотал: "Поступок засчитывается как крайне инфантильный, но единственно верный". Вслух же, с преувеличенным интересом спросил:

– Так что там, насчет спутниковой связи?

Яша не ответил, все еще оттирая мочалкой давно уже чистые руки.

Эпилог

В самой середине большого и круглого, как каравай болота, с похожего на каравай же, поросшего бурым мхом и дягелем островка, порскнули в подернутую ряской спокойную воду лягушки. Потому что сильно напугались. А как им сохранить спокойствие, если прямо с неба рухнул на их островок здоровенный дядька. Окруженный пляшущими змейками молний, бешено мелькающими струйками магии всех цветов, обутый в зеленые сапоги. Впечатался каблуками в мох, бесцеремонно скинул за хвост с лежащего точно посередине острова валуна, толстого водяного ужа, единственного из островитян, решившего дать отпор вторженцу и зашипевшего.

Аккурат под ужом, на макушке валуна, пришелец, отодрав нашлепку лишайника, нашел небольшую извилистую трещину. Нагнулся над ней и сказал:

– Яша, открывай, это я.

А потом, воздух дрогнул, островок тоже немножко дрогнул и говорившего всосало в валун.

***

Иггерн сел в шезлонг и посмотрел на небо. Синенькое. С облачками. Симпатично сделано. Посмотрел вниз. Ничего не увидел, потому что деревянный плот, на котором стоял шезлонг, висел очень высоко в небе и облака были не только над, но и под ним. Иггерн пожал плечами и взял стоящую на подлокотнике банку колы. Едва он ее открыл, как откуда-то на плоту появился второй шезлонг, а в нем Яша. На руках Яша держал кошку. Увидев Игоря, Тинки-Винки потянулась и вспрыгнула к нему на колени.

– Привет, дружище! И ты, Яша, здравствуй. Спасибо за колу, кроме тебя, никто ее толком делать не умеет. Приходится тосковать, потому как видимся редко.

– Это потому, что я ее по старому рецепту делаю. Еще с настоящей кокой. А тоскуешь зря, сам же вроде отказался, когда я тебе предлагал автомат сделать или фонтан неиссякаемый.

– Э! – Игорь отнял руку которой гладил кошку и пренебрежительно взмахнул. – Я ж на месте редко сижу как с собой автомат таскать буду, а тем более – фонтан? Я б предпочел почаще с тобой видеться.

– Извини. – Яша развел руками. – Дел много очень.

– Долго копаешься. Который раз уж сюда прихожу, а ты меня все дальше предбанника не пускаешь. Такое трудное дело собственный мир построить?

Яша поморщился.

– Глупых вопросов не задавай! Конечно, трудное. И потом, у меня не один мир сейчас в разработке.

– А сколько?

– Два. Этот вот, мой личный. Это попроще, как-бы домик с садиком.

Иггерн уважительно вздохнул.

– Попроще! Целую планету отгрохал, одних облаков вон, рублей на двести. Рассказывай тогда про сложный.

Яша стрельнул глазами вбок, туда, где как это здесь было принято, из ниоткуда материализовалась Лера.

– Мужчины, вы вниз собираетесь? Давайте. Я Игорю хочу младшенького показать, юбилейного.

– Сотого? – вытаращил глаза Иггерн.

Лера с широкой улыбкой кивнула и исчезла.

– От вы чадолюбивые, а! Это сотый, если с Катушкой считать? Я ее, кстати, видел не так давно, она это… Ладно, что за мир-то, расскажи уже и пойдем, пока твоя Гея не разгневалась.

– Да ну, – Яша смутился и кошка, почувствовав это, немедленно перепрыгнула к хозяину, чтобы успокоить его теплом и вселить уверенность мурлыканьем. – Как бы… – Яша потер лоб, собираясь. – Землю делаю.

Иггерн ничего не сказал, только подвигал бровями, мол "продолжай".

– Землю, какой она была перед тем как пришла магия. Во всех подробностях. Понимаешь, именно такой, какой она была, а не какой я ее помню и какой она мне представляется. До каждой снежинки, суриката, или человека включительно. Вот это, действительно сложно.

– Даже не берусь представить, насколько. – проговорил Иггерн, слушавший друга с искренним изумлением. – Каждого человека хочешь заново создать?

– Нет. – помотал головой Яша. – С людьми не так. Надо найти останки всех, кто тогда жил, оживить их и видоизменить физически и интеллектуально, откатив до момента, когда на Землю пришла магия.

– Яша, зачем так сложно? Отчего ты просто не сделаешь копии? Ведь, если я не ошибаюсь, это на порядок проще. И уж наверняка быстрее – как ты найдешь все эти кости? А от большинства-то и костей ведь давно не осталось.

– Все что осталось – будет найдено. Сделаю специальные штуки, чтобы искали и нашли. Также, как делаю штуки, которые воссоздадут, какими были ландшафты и как те штуки, которые будут оживлять мертвых.

– Верю-верю. Сделать-то ты сделаешь. Ты ответь, зачем?

– Зачем людей оживлять или зачем все вообще?

– Сперва первое, потом второе.

– Людей оживлять потому, что мне так представляется правильным. Чтобы именно эти люди дожили свою жизнь так, как могли бы дожить. Не копии вместо настоящих, а именно они сами.

– А отчего человечкам такой профит? Почему ущемляешь права селедок и слоников?

– Ммм… Вот ты ерничаешь, а ведь дело говоришь. Слоников-то, пожалуй ущемлю, перебьются. А вот собак и кошек, действительно надо оживить.

– О! – Иггерн весело хлопнул в ладоши. – Подбавил я тебе работки! Но ты ведь и не собирался за один уик-енд управиться?

– У меня теперь времени много. Торопиться незачем. Сколько понадобится, столько и будет. Я похвастаюсь, ладно? Пока ты там фейерверки запускаешь, я ведь и время научился делать. Интересно, должен тебе признаться, страсть как. Хоть нам и раньше на близящуюся старость жаловаться не приходилось, теперь совсем хорошо. Когда вселенная коллапсировать начнет – приходи, новую сделаю.

– Не зазнавайся! Чай тоже, не лыком деланы. Что мне твоя новая? Я и старую разогрею за милую душу, когда она остывать задумает.

– Преувеличиваешь, при всем моем уважении. Слабо тебе.

– Так она не завтра вроде гикнется. Научусь к тому времени. А скорее – значительно раньше. Ты не уводи разговор, а про Землю свою доскажи. И колы еще сделай, если не трудно.

– Не трудно. Вот тебе сразу ящик, с собой заберешь, наших угостишь, если встретишь. Про Землю… Мне кажется, что то, что магия тогда пришла, это большая пребольшая случайность. С катастрофическими, надеюсь, ты не будешь спорить, последствиями. Мы, именно мы. Вот ты и я лично. Мы приложили руку к тому, что та Земля погибла. Свернула с накатанного пути и налетела на небесную ось. Аж мозги брызнули. Я сделаю так, что Земля проживет свой век, как могла бы без нашего вмешательства. И каждый человек в отдельности и человечество скопом и всякая тварь или, напротив, сосна, проживет жизнь так, как будто магии нет и не будет. Понятия не имею, выйдет человечество в космос и заселит Млечный путь, отодвинув свирепых клингонов и перебив трогательных эвоков или же сничтожит себя атомной войной, или вымрет от пандемий. Я не собираюсь вмешиваться. Просто, предоставлю условия.

– Ох, Яша. Вмешиваться он не будет… не сдюжешь ведь, начнешь корректировать.

– Не собираюсь. Так я сейчас думаю. Может, передумаю, но ты мне тогда напомни, ладно?

– Договорились. Ты только уточни вот что: ты про космос, эвоков и всякое такое, всерьез? Это ведь и вправду надо целую вселенную заново строить.

– А как иначе? Я ведь, человечество возродить хочу, а не лужайку садовыми гномами уставить.

– Твои начинания вгоняют меня в оторопь. Это я не из вежливости, правда жутко. Эк ты размахался! Такую вещь скажи: вот ты создашь все как было, до последнего шпунтика, до распоследнего фотона с тахионом. И запустишь свою землю, скажем за день до того, как ты сделал велосипед из ниоткуда – я все помню, заметил? Закрутится она стало быть, а тут раз! И магия придет. Ты ведь все в точности воспроизвел, а значит и все условия для прихода магии тоже.

Яша поморщился.

– Думал я об этом. Придет… ну, посмотрю как фишки ложатся. Если все снова здорова – откручу назад. Если гладко пойдет и мирно – ну так и пускай себе, живут с магией.

– Яш, ну с чего оно все пойдет мирно? Люди ж все те же. Вводные те же. Это ведь не третий класс, когда одна и та же задачка, с одними и теми же условиями, сколько не решай – каждый раз с новым ответом.

– Жизнь, сложнее арифметики, это раз. А два, то что если все будет также – откручу время назад и магию не пущу. А три – люди не все те же.

– В смысле?

– Нас-то там не будет. Меня, тебя. Остальных, кто выразит желание. Все решат, что мы куда-то уехали. В Африку. Будут получать письма, фотографии и разговаривать с нами по телефону. О чувствах наших знакомых я позабочусь, не волнуйся. Но нас там не будет.

– Это почему-же? Только потому, что мы еще живые, а стало быть, оживлять нечего?

Яша воздел очи горе.

– Игорь, ты ж тыщу лет прожил, а ума я вижу не нажил!

– Возражать не буду, спрошу: чем я себя во всей своей тупости, мудрый друг, выдал?

Голос Яши сделался бархатно-вкрадчивым, а тон малость менторским.

– Ну, скажи мне, один из величайших магов современности, победитель демонов, разрушитель дворцов и спаситель дев. Скажи мне, как практически бессмертное, невероятно сильное, накопившее за долгий-предолгий век тьму роскошных впечатлений существо: хотел бы ты прожить свой век без магии. Как всякий. Как обычный.

– Нет, Яша, не хотел бы.

– Так скажи, хорошо ли желать такого своему двойнику, который заменил бы тебя?

– Ты возвысился надо мной! – грустно сказал Иггерн и повесил голову. Кошка, не распознав в его голосе притворства, мгновенно оказалась у него на руках и утешительно потерлась мохнатой мордочкой о его щеку.

Москва, сентябрь-октябрь 2002, февраль – март 2010