Текст книги "Мэджик юзеры"

Автор книги: Вениамин Шехтман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)

– Чуть-чуть. Я был во сне этого дурака Перона и узнал что он обещал вас куда-то отвести. Но совсем не знаю куда и зачем.

Дима в который раз перечислил приметы местонахождения "клада", которые уже вызубрил наизусть. Хорхе-Педро молчал, по задумчивому виду было ясно, что он вспоминает.

– Некоторые понятные, другие нет. Ты, – обратился он к Перону, что знаешь?

– По-испански говорите оба, – предупредил Дима. – Не вздумайте сговариваться между собой. А то обоих убьем и без вас искать станем.

Перон и Хорхе-Педро, на понятном всем присутствующим языке сравнили узнанные ими обоими приметы. Оказалось, что вместе, они смогут более-менее точно вывести Диму и Вальдеса куда надо.

– Вот вместе и поведете. Только ты, колдун, пойдешь как сейчас сидишь, связанный и еще с кляпом. А то улетишь куда или вреда нам наделаешь. – сказал Вальдес.

Индейцы Орово, напуганные и подавленные, сидели по хижинам, только поблескивали в дверных проемах белки глаз, когда маленькая колонна, возглавляемая Хорхе-Педро, который понуро шел со связанными за спиной руками и тряпкой во рту, а замыкаемая Димой, на прощанье, показавшим деревне кулак, скрылась в лесу.

Лишь несколько храбрецов, решились тайком последовать за друзьями и их пленниками-шаманами. Они надеялись, что страшные чужаки-колдуны, которые так плохо и неуклюже ходят, скоро устанут и станут отдыхать. И тогда их мудрый, но давший промашку шаман, подскажет своим верным людям, как им помочь ему освободиться.

Увы, вскоре им пришлось прекратить преследование. По очень простой причине – их заметили. Ставший крайне недоверчивым Вальдес, после того, как по указанию Хорхе-Педро, ведшего "отряд", форсировали широкий ручей, решил проверить, нет ли погони.

Он, вместе с Димой, привязал пленников к дереву и быстро вернулся к ручью. Тут друзья притаились в густом кустарнике. Едва лишь Дима решил проявить нетерпение в форме брюзжания, как на противоположный берег, вышла из леса редкая цепочка индейцев. Они остановились у воды и о чем-то заговорили.

– Так я и знал. – удовлетворенно шепнул Вальдес. У тебя есть чем их пугнуть?

Дима кивнул и встав во весь рост, закричал на индейцев:

– Вас кто просил за нами идти? Кто разрешал? Брысь домой!

Интонацию, индейцы наверняка поняли, но чтобы закрепить понимание, Дима взмахнул руками и выкрикнул заклинание. Материализовавшийся в воздухе рой мелких, но очень кусачих мушек, накинулся на практически голых индейцев. Жалили они, не по росту болезненно. Поняв намек, Орово чуть ли не вприпрыжку понеслись прочь от ручья.

– Забавное какое заклинание. А они их насмерть не закусают?

– Нет, – уверенно ответил Дима. – Одного и неподвижного, может и заели бы, а так ничего страшного.

– Скажи вот что, – попросил друга Вальдес, когда они возвращались к привязанным пленникам, – почему ты никогда не наводишь иллюзий? Я ведь, помню, в вашем D&D это чуть ли не самое простое заклинание. Сто раз ты его мог использовать! Хотя бы, когда нас тогда, дома еще, ограбить хотели. Или на берегу, когда тебя арестовали эти… Орово. Предъявил бы тогда образ полицейского, а здесь дракона или другое чудище. Все бы и разбежались, нет?

– Заклинание-то простое, – ответил Дима. – Но есть нюанс. Я пробовал иллюзии творить, но у меня художественного таланта не хватает. Тут надо, наверное, художником быть, чтобы во всех деталях кого-то вообразить. Дракона! Я как оказалось, не могу в деталях даже голую тетку представить. Так, чтобы сразу целиком и с чертами лица и с пальцами на ногах. Какие-то кадавры полупрозрачные получаются, кто их забоится?

– Вот так-так! – удивился Вальдес. – А мне думалось, достаточно мысленно сказать, что хочешь как это… иллюзировать?

– Отнюдь. – Дима закончил разговор, отвязывая шаманов от дерева.

***

День провели в хождении по лесу, а на закате вышли к реке, полноводной и мутной, каких в этих краях было множество. Перон сообщил, что дальше придется плыть, а для этого нужен плот. На этот раз, большой и крепкий, потому что плыть долго. Хорхе-Педро в работе не участвовал, сидел связанный и принайтованный к выброшенному на берег топляку. Не было у друзей к нему доверия.

Перон, которому тоже не доверяли, но который всячески демонстрировал лояльность, получил мачете и принялся за рубку, попутно объясняя друзьям, что им следует сделать для того, чтобы плот был построен быстрее.

То темноты все равно не успели, отложили на утро. Перон печально качал головой и упрекал Диму в недоверчивости и даже неблагодарности, когда тот на ночь связал его. Но Дима был непреклонен. Уложив Перона и Хорхе-Педро подальше друг от друга, он лег спать, а Вальдес остался сидеть – караулить.

До полуночи субтильный негр, закутавшись в спальный мешок, слушал лес, ночью куда более активный чем днем. Кто-то топал, кто-то шуршал, а некоторые обитатели леса и вовсе вопили и орали. Некоторые звуки казались Вальдесу знакомыми, такими же, как на Кубе, но большинство – совершенно новыми. Он и предположить бы не взялся, кто их производит. Вот этот полурык-полузевок, это кто? Ягуар? Или обезьяна? Ревун, например, или коата. Может тапир? Вальдес был слаб в естествознании и несколько тяготился своим невежеством.

После полуночи Вальдеса стало так неумолимо клонить ко сну, что он почувствовал – вот-вот сомлеет. Разбудив Диму, он провалился в сон. А когда проснулся, пришлось сразу включиться в работу.

– Устал вчера, да? – крикнул ему Дима, уже таскавший какие-то жерди. – Оно и понятно. Ты там поешь, я лапши вон тебе запарил в манерке и давай к нам, на верфь!

Плот, примерно такой-же конструкции что и тот, что послужил им при переправе, только много больший и с шалашом на выстеленной банановыми листьями палубе, спустили на воду только к полудню. В шалаш посадили связанного Хорхе-Педро, туда же залез досыпать Вальдес. Перон встал к рулевому шесту, а Дима сел на носу и спустил ноги в воду. Но вспомнив о кайманах, пираньях и почему-то амазонской инии – зубастом пресноводном дельфине, торопливо втянул их обратно.

Скрестив ноги, Дима любовался пейзажами одуряющей красоты, пока к нему не присоединился проснувшийся Вальдес. Он принес манерку с кофе и сел, поставив ее между собой и Димой.

– Глотни. Спорим, ты никогда не пил такого дрянного кофе? – вывел он из созерцания Диму. Тот, послушно глотнул.

– Вода такая, увы. А что, Джим, неплохо бы теперь порыбачить, а?

– Почему Джим? – непонимающе уставился на него Вальдес.

– Ты что, Гека не читал?

– Кого?

– Геккельберри Финна.

– А что это?

– Великая книга. Но в моем случае, просто очень хорошая. Потому что я в переводе читал, а там, говорят, половина цимеса в речевых особенностях. Говоры, диалекты, привязанные к местности и социальной группе идиомы. Клеменс написал. Который Твен.

– А! Но, в любом случае, идею порыбачить поддерживаю.

– Снастей нету.

– Снастей! Ты, похоже, не на океане вырос.

– Факт. Абсолютно не на океане. Очень от океана далеко вырос, а что?

Вместо ответа, Вальдес встал и подошел к Перону. Они о чем-то поговорили, Перон отнекивался, но потом согласился и Вальдес оттяпал у него ножиком прядь волос. Потом залез в шалаш и проделал тоже самое с Хорхе-Педро, только уже без всяких разговоров. Вернувшись к Диме, он попросил того зажать пальцами несколько длинных волосков, из тех, что он отрезал у колдуна Орово. Свободные концы Вальдес, под одобрительный комментарий Димы "А, макраме, понимаем!" ловко сплел в тугую косичку. Потом сделал следующую, а когда длинные волосы закончились, срастил концы косичек и, подергав для пробы, отложил получившийся шнурок.

– У нас тут колючек нет?

– Нет, – ответил Дима. – Зачем нам на плоту колючки.

– А булавка есть?

Получив отрицательный ответ, Вальдес порылся в своих запасах необходимого для волшебства мусора и нашел крепкий рыбий хребет. Долго возился с ним и ножом, а закончив, предъявил Диме аккуратный сдвоенный крючок.

– У тебя тут нету таких этих… обратных усиков, которые сорваться не дают.

Не отвечая, Вальдес пожал плечами. Ну нет и нет, можно и обойтись. Короткие волосы стриженного "под горшок" Перона, Вальдес употребил на то, чтобы сделать вокруг крючка торчащую юбочку. Поворошив листья, которыми был покрыт плот, нашел большого жука. Он оторвал ему жесткие надкрылья, насадил на крючок и, прогнав Перона с кормы, расположился там сам. Намотав конец волосяной лески на пальцы, он сидел, глядя в непрозрачную воду. Дима, которому было любопытно, устроился неподалеку и наблюдал за ним. Вальдес сидел час за часом, почти неподвижно. Иногда подходил Перон поправить курс.

Наконец, Вальдес встал и смачно плюнул в воду. Леску с крючком он смотал и сунул в карман.

– Погода такая, – посочувствовал Дима. – Клева нет.

– Нет, – не поддался на утешения Вальдес. – Это я виноват, снасть сделал неуловистую. Думаю, жук был плохой.

– Точно жук. – поддержал его Дима. – Давай лучше, по-нашему рыбу ловить, магически.

Они легли на носу, причем Дима попросил Вальдеса отдельно следить, чтобы его не схватил за голову кайман, пока он будет высматривать рыбу. Вальдес честно следил, хотя и сомневался что в этом есть необходимость.

А Дима пристально смотрел вперед по курсу. Рассмотреть собственно рыбу, в мутной воде он не рассчитывал. Он смотрел на саму воду. И высмотрел. В нескольких метрах перед плотом вода пошла рябью и будто чуть вспучилась. Дима произнес заклинание и, едва не свалившись, выхватил из воды всплывшую на боку, парализованную рыбину, когда плот к ней достаточно приблизился.

– Ух! Боялся, утонет! – он потряс в воздухе черной усатой рыбой в локоть длиной.

– У ней же пузырь. – возразил Вальдес, трогая гладкую скользкую кожу. – Сом?

– Ага, какой-то здешний сом. Похож на наших, но мордастей. Сваришь?

– Конечно.

Сом оказался нежным и очень вкусным, после того как Вальдес приготовил его с душистым перцем и каким-то кислым корешком. Только слишком маленьким на четверых. Так, побаловались, а не поели.

***

По ночам Дима следил за тем чтобы плот держался в форваторе, а шаманы спали в шалаше связанные. Но на третий вечер, индейцы ложиться не стали, а сидели на носу и вглядывались в темный силуэт берега.

– Стой! – закричал Перон. – К берегу правь!

– Что ты там увидел? – спросил Дима.

– Смотрите, кабальерос: отсюда та гора – в точности голова спящего. Вон, рот открыт, вон ноздри, вон челка.

– Была такая гора, точно. – согласился Дима и стал менять курс так, чтобы причалить. Перон подбежал помогать.

А Вальдес ничего делать не стал, он следил за Хорхе-Педро. Опасался что тот, под шумок скользнет в воду и сбежит. Кто их, индейцев, знает, может они умеют со связанными руками плавать.

***

Идти все время в гору, оказалось трудно даже для индейцев. Все-таки, оба они были людьми сильно немолодыми. Но ничего, не жаловались, даже Хорхе-Педро, которому из-за кляпа во рту, было особенно трудно. Глядя на них и Диме с Вальдесом жаловаться было невместно.

Перевалив через поросшую лесом горку, вблизи не имеющую с лицом спящего никакого сходства, спустились в узкую долину, после свежего ветра горы, душную и страшно жаркую. Шаманы сперва повели друзей в один конец долины, там, явно удивленные, развернулись и повели обратно. В итоге, ночевали примерно там же, где спустились с горы.

– Что за неуместный моцион устраиваем? – спросил у Перона Дима.

– Извини. Напутали. Там каменный кусок должен был быть. Тот, который назван Птичья нога. Я его не видел никогда, но Хорхе-Педро говорит что есть такой. Похож на ногу с тремя пальцами. Только он не помнит в какую сторону идти.

Птичья нога нашлась на следующий день. Ручья Змеиный язык не нашли, но он был приметой второстепенной, направление и так было понятно. Пересекли долину, нашли Зад старой бабы – волнистую лавовую возвышенность, с узким распадком между двух округлых холмиков. Прошли распадком и тут Перон остановился.

– Все, – сказал он. – Где-то здесь, кабальерос, должна быть дырка в земле, но я ее не вижу. Вы мне совсем не верите, но я правду говорю. И Хорхе-Педро согласен: должна быть здесь.

Связанный колдун согласно замычал.

– Раз должна, то где-то есть. Искать станем.

Стали искать, но на первых порах безрезультатно. А когда поняли, почему безрезультатно, то сильно расстроились. Склон, в котором могла быть пещера, давным-давно ополз и хотя саму пещеру, старинным способом с наблюдением над пламенем факела (не дрогнет ли) – нашли, забраться в нее не представлялось возможным. Вместо описанной ровной круглой дыры, было несколько узких щелей, куда и руку не просунешь.

– Игоря бы сюда… Или Яшу, – взгрустнул Дима.

– Ты о них рассказывал, но чем бы они могли нам помочь?

– Чем? Игорь бы не унялся пока полгоры бы молниями не раздолбал. А Яша придумал бы экскаватор или хоть отбойный молоток с компрессором.

Воспев способности друзей, Дима подошел к Хорхе-Педро и освободил его от кляпа.

– Шаман, у тебя нет никаких идей как вход расширить? Твоя магия ничего такого не умеет? Колись, тебе же лучше, чтоб мы скорей внутрь попали. Мы ж свое заберем и уйдем, а тебя домой отпустим.

Хорхе-Педро помотал головой.

– Не умеешь, значит? Очень жалко.

Вальдес тем временем, перебирал в голове всевозможные рецепты из арсенала муахос. То, что среди них нет ничего шахтерского, он был уверен, но ведь, пить можно и не из кружки, а из шляпы. Всякую вещь можно применить не по назначению, но с пользой. И магия не исключение – так он рассуждал.

– Мне нужны змеи. Очень много змей. Про тебя, шаман, твой коллега сказал, что ты умеешь напустить на человека змею. А призвать змей к себе, сможешь?

Хорхе-Педро кивнул.

– Я тебя освобожу, позови змей. Только не фокусничай, а то башки лишишься. Покажи ему, – обратился Вальдес к Диме, – как ты его лишишь головы.

Дима огляделся, но ничего подходящего для демонстрации не углядел. Походил вокруг и по счастливой случайности, нашел самое то. Желтый череп мелкого копытного. Какого, он не мог угадать даже приблизительно – рогов не было. Но, череп есть череп.

Положив череп на землю перед шаманом, Дима выпустил "меджик миссайл". Осколки почерневшей кости брызнули в стороны, а Хорхе-Педро подпрыгнул.

– Вот. – наставительно сказал Дима. – Представь, что череп – твой.

Он встал рядом с шаманом, готовый претворить угрозу в дело. А Вальдес развязал колдуна Орово и велел начинать.

Шаман, потер один из мешочков, висевших у него на шее, закачался из стороны в строну, подняв руки забормотал на своем языке повторяющуюся короткую фразу. Дима не сводил с него глаз, а Вальдес обратился к Перону:

– Если змеи приползут, лови их и убивай. И не стой у моего друга за спиной, а? Отойди. Не думай даже ничего подлого сделать!

Не сразу, но змеи поползли. Ничего мистического, никаких шевелящихся ковров и многоголосого шипения. Змеи приползали с изрядными перерывами, по одной, редко когда по две сразу. Но их было много и ползли они долго, а шаман все раскачивался и бормотал. А Дима, весь затек от напряжения, боясь что тот выкинет какой-нибудь фортель, например улетит, как он это умеет. Заклинание-то на сегодня, у Димы оставалось только одно.

Вальдес же, смотрел на змей. Они были разные, и совсем крохотные и чертовски длинные, ярко-зеленые, бурые и пестрые, такие, что если бы не двигались, то делались бы на фоне земли совершенно незаметными. Перон, как выполняя нечто совершенно привычное, ловил их и казнил. Одних он спокойно брал в руки и прокусывал им затылок, других прижимал палкой и разбивал голову камнем. Перон в змеях разбирался.

Когда у ног Вальдеса образовалась изрядная, местами неприятно дергающаяся куча мертвых змеиных тушек, он дал знак Хорхе-Педро прекратить созывать гадов. Тот, совершенно вымотанный, безропотно подставил руки, чтобы их связали и лег на землю.

– Обдери их. Только, немного их крови собери куда-то. – сказал Вальдес Перону, а сам с помощью мачете, начал снимать кору с дерева, похожего на акацию.

Свежие змеиные шкурки и полосы коры, Вальдес связал в толстый и длинный жгут, который запихнул в щель среди камней – свидетельство бывшего здесь когда-то входа в пещеру.

– Подальше все отойдите. Я сам не знаю, что выйдет, могу черте-что натворить. Отойдите, а то засыпать может. Дальше, дальше!

С полусотни метров, Диме было уже плохо видно, что там делал с корой и змеиной кожей Вальдес, но может оно и к лучшему. Потому что вблизи, то что стало происходить, выглядело наверняка отвратительно. Закончив свои пассы и полив жгут подкрашенной кровью водой, Вальдес отбежал и встав с остальными стал смотреть.

Змеиные шкурки зашевелились, вспотели остатками жира на мездре. Выкручиваясь и неприятно, влажно чмокая, они росли, местами разрываясь и все туже переплетаясь с полосами коры. Те, явно нагрелись, даже дымок пошел. Светящийся блекло-желтым в наползающих сумерках жгут все увеличивался. На нем пузырилась розоватая пена, даже на расстоянии чувствовались жар и чесночно-затхлая вонь. Со склона осыпались камешки, где-то внутри горы застонало. Жгут, превратившийся в пульсирующийся кокон, распирал камень и тот слоился, отваливаясь чешуйками-черепицей.

Оглушительный треск и настоящий оползень заставили людей отбежать еще дальше. Вздрогнувший склон заволокло пылью. В пылевом облаке что-то шуршало, продолжали скатываться пласты камня, набегая друг на друга и грохоча. Пыль не оседала долго.

– Что-то я не помню, чтобы переводил такой рецепт, сказал Дима, глядя на треугольный проем среди нагромождения каменных обломков, в который вполне можно было бы протиснуться.

– Я его еще до тебя знал. Только дозировку поменял. Там надо брать лоскуток змеиной кожи и кусочек коры. Совсем маленькие – как-никак, это предполагалось глотать.

***

Внутрь сразу лезть не рискнули, побоялись что обвал может возобновиться. Заночевали в лесу возле пещеры. Дима в этот раз без всякой опаски рухнул на землю – вряд-ли тут еще оставались ядовитые змеи, поджидающие, когда он на них навалится, чтобы с полным правом укусить.

Заснулось хорошо, но вот спалось плохо. Сны Дима любил, поскольку кошмаров никогда не видел, а напротив, что ни ночь, наслаждался спокойными и жизнеутверждающими видениями. Не очень четкими, не слишком сюжетными. Ему никогда не снились длинные "кинофильмы", такие, какие не стыдно проснувшись и, если повезло запомнив, пересказать другим. Короткие, спокойные сценки, отдельные мягкие образы, а то и просто одно только ощущение уюта, вот что наполняло его ночи. Полет, купание, здоровый секс. Неважно, что варилось в голове днем – ночью Дима отдыхал.

В эту ночь, вышло иначе. Внятности в снах не прибавилось, но напрочь исчез присущий им и, как он полагал обязательный, умиротворяющий эффект. Не было ни теплого ветра, ни бегущих по разноцветным камушкам ручейков. Что-то его щупало, пыталось договориться. Обдавая сырым холодом сулило важные для пришельца, но дикие и чуждые на Димин взгляд блага. Предлагало гешефты, только Дима совершенно не понимал, что должен со своей стороны сделать он и почему должен остаться доволен тем, что предлагалось взамен. Он вовсе не испытывал радости от того, что сможет погружаться в удушающие кровавые водоемы, зачем ему? Показывало картинки, завлекательные, но липкие и создававшие впечатление – переверни их, а там вперемешку золотая нить и рыбьи кишки, тугая плоть и выдавливающийся из омертвелых фурункулов гной.

И запахи. Никогда прежде, Дима во сне запахов не чувствовал. Здесь же, они были основой видений. Никаких ароматов – зловоние. Испарения бьющегося в лихорадке тела, влажное растительное гниение, мускус хищников.

Дима во сне плевался, сулил недоброе и добился-таки своего. То, что его мучило, потеряло к нему интерес, а напоследок оттолкнуло, да так, что Дима самым натуральным образом откатился и стукнулся головой о торчащий из земли корень. От чего и проснулся.

Заругавшись, Дима выпутался из спальника, яростно протер кулаками воспаленные глаза. Сомнений в источнике кошмара у него не было. Шаман Орово, сумел-таки пустить в ход свою силу. Не иначе, когда змей звал, подготовился. Дима, уже представляя, как он со всей дури пнет колдуна в коричневое брюхо, натянул кроссовки и шагнул туда, где оставил почивать связанного Хорхе-Педро. Увидел колдуна. И не пнул.

В совсем слабом, красном свете догорающего костра, он разглядел, что шаман не спит. Но и не колдует. Хорхе-Педро выглядел напуганным и несчастным. Куда более несчастным, чем когда мучился от насланной Вальдесом рези. Тараща глаза, шаман трясся, а по впавшим бледным щекам струились слезы. Дима никогда раньше не видел, чтобы кто-нибудь так ревел. Беззвучно, но с такой интенсивностью, будто у него было специальное клоунское устройство – нажми грушу в кармане, из трубочки за ухом брызнут "слезы".

Дима вынул изо рта шамана изгрызенный кляп, успокаивающе погладил шамана по голове.

– Чего ты, Хорхе?

– Нельзя ко мне в сон, нельзя! Я хожу в сны, нельзя чтобы ко мне! Нельзя брать меня, нельзя такое хотеть, нельзя такое просить! – голос шамана сорвался, он закашлялся, жадно глотнул ртом воздуха, заскулил.

– Ну-ну-ну… – заворковал копируя виденные им у мам с младенцами манеру Дима, – Ничего, все-о уже прошло. Все на-а-арма-ально. – он отошел к костру, вернулся с недопитым вечером кофе, напоил шамана. – Давай, успокаивайся. Мне тоже какая-то хрень снилась, так я грешным делом, на тебя подумал. Аж обратно засыпать не хочется. Ладно, скоро рассвет, досидим.

Дима проверил как там Вальдес и Перон. Негр улыбался во сне и постанывал, сон ему снился хороший. Индеец тоже не мучился, спал как обычно, шумно причмокивая, всхрапывая. Не трогая их, Дима сел рядом со связанным шаманом и до утра сидел, слушал как ночные обитатели леса сдают вахту дневным.

Проснувшийся Вальдес, был бодр, весел и торопил закончить квест.

– Да полезем мы в эту дырку, полезем. Не волнуйся.

– Не могу не волноваться! Такой чудесный сон видел: там как раз для меня все приготовлено, понимаешь? Отличные, огромные… не знаю какие еще возможности. Я ж все сомневался, не впустую ли мы столько времени сюда добирались, а теперь точно знаю – вовсе не впустую. Чувствую – мое, понимаешь?

– Твоей бы харей, да медку хлебнуть. – насупился Дима. – Мне-то вот, совсем другое снилось. Ну да, чего там. Пошли!

Но никуда не пошли. Потому что Хорхе-Педро, идти отказался наотрез. Он вырывался, норовил пнуть или боднуть помыкавших им, а освобожденный от кляпа, выразил согласие на немедленную смерть, пытки и разбитую голову, но только в пещеру он не пойдет. И тащить себя не даст – откусит язык и кровью захлебнется, но в пещеру ни ногой!

– Ну и жди здесь, если такой робкий. – пожал плечами Дима и прикрутил шамана к дереву, внимательно проверив – крепко ли.

Посмотрев на коллегу, Перон тоже отказался идти. И, хотя в его словах фальш не то что чувствовалась, но и даже не особо скрывалась и то, что Дима точно знал – спал Перон без всяких треволнений, решили чтобы не задерживаться, уважить лже-колдуна.

– Смотри, – сказал Дима, затягивая узлы на веревке, которой привязал Перона неподалеку от шамана Орово. – Торчать тут, хорошего мало. Сеткой я вас накрою, но если что, комаров от вас отгонять некому будет. Начнут есть – с ума свихнешься ведь. Может, бросишь капризничать и с нами пойдешь?

Перон отказался. Вальдес, а за ним и Дима, пролезли в проем и скрылись в темноте. Тогда, вождь и шаман что-то одобряюще сказал Хорхе-Педро и рассмеялся.

***

– Вот фонари бы нам, очень не помешали. – сказал Дима. – Я этим факелом дурацким, чуть себе рожу не опалил.

– Ты прав. Надо было мне гнилушек найти. Сделал бы волшебный огонь. Помнишь такой?

– Помню. Говно, а не огонь. Свет слабый, только воняет и гудит.

Вальдес не ответил. Он спускался первым и первым же увидел зал. Круглая многометровая полость, ровная как бильярдный шар наизнанку, такая блестящая и белая, что света одного факела хватило, чтобы осветить ее всю. Вальдес, осторожно, боясь поскользнуться, ступил на вогнутый пол. Но наросшая за тысячу лет соль, покрыла пол и стены тоненькой шершавой пленкой. Вальдес вышел на середину зала и высоко подняв факел, осмотрелся. Ничего, только на полу и вовсе не в центре, что было бы ожидаемо, а так, в произвольном месте, стоял небольшой каменный не то сундук, не то саркофаг. Ровно обтесанный, без резьбы или рисунков.

– Пустовато! – сказал втиснувшийся в зал через узкий лаз, Дима. – Иди сюда, станем крышку открывать. – он кивнул на сундук.

– Я-то тебе зачем? Ты меня здоровее, откроешь запросто. А мне ее не поднять.

– У-уу, ты чего, "проклятья мумий" боишься? – спросил опасливо мнущегося Вальдеса Дима.

– Немножко. – смущенно признался тот.

Вместе друзья сняли крышку сундука и положили ее на пол. Одновременно заглянули внутрь. Сундук оказался разгорожен на две половинки. В одной, стояли маленькие нефритовые горшочки с притертыми крышками. Розоватые и зеленые, числом побольше десятка. Во второй же половине, лежал обсидиановый нож чертовски хищного вида и маленькая статуэтка из незнакомого друзьям красно-синего полосатого камня. Кого она изображала, понять было непросто, очень уж много щупалец, клыков и перьев его украшало. Но если отбросить эти детали, то вроде получался человек. Только с двумя пупками, носом от середины лба и запущенным косоглазием.

Вальдес в задумчивости стоял глядя на содержимое сундука. Так долго, что Дима не выдержал и пошутил:

– Да простой же ребус, Вальдес, чего размышляешь? Кто будет есть из этих банок, станет таким вот уродом и придется его зарезать.

– Не смешно совсем. Я совершенно не понимаю, что с этим делать. А мощь от всего этого прет такая, что чем тыком и перебором, так уж лучше ничего и никак. Беда может быть такая, что ой-ой.

– А я ничего не чувствую…

– И не должен. Это ведь, не твоя магия, ты ей пользоваться не сможешь.

Дима оглядел со всех сторон сундук, потом поднял и повернул к свету крышку.

– О! Магия, может и не моя, но разобраться с ней я помогу.

– Что там такое? – заинтересовался Вальдес.

– Если инструкции нет в коробке, значит она на обороте крышки. Это и для древних коробок работает, как видишь.

Вальдес вытянул шею и увидел покрывавшие испод крышки идеограммы.

– Так давай, переводи!

– Сейчас, – наслаждаясь важностью момента, Дима не торопясь откашлялся, сдвинул на нос несуществующие очки и произнес заклинание. Вчитался.

– Вобщем так, Вальдес. Тут есть про горшки эти: в них жидкость из мозга и крови знавших секрет. В розовых банках – секреты управления живым и мертвым. Тут дохера разного, на все случаи жизни. В зеленых – как управлять землей. Погода, лес, вулканы и реки. Поймешь – будешь всем этим повелевать. Дождь вызывать, извержение спровоцировать или унять, всякое такое.

– А фигурка и нож зачем?

– Фигурка… Значит так: в фигурке заключена сила какого-то демона или сам демон, тут расплывчато сформулировано. Ножом ты приносишь себя ему в жертву. Насмерть не надо, но надо чтобы хватило крови облить всю статуэтку. После этого ты будешь мучиться, ослепнешь, оглохнешь и отупеешь, но он получает возможность видеть твоими глазами и слушать твоими ушами. Постепенно вы сольетесь в одно и ты станешь его земным воплощением.

– И что тогда?

– Не знаю. Наверное окосеешь и второй пупок прорежется. Не написано тут.

Вальдес поблагодарил Диму и попытался открыть одну из розовых банок. Притертая крышка не поддавалась. Вальдес пошарил по карманам, ругнулся, что обронил годе-то ножик, пустил в ход зубы. Никакой обещанной жидкости в горшочке ней не было. Только бурый налет на дне.

– Высохло. – констатировал Вальдес. – Ничего, водичкой разбавим.

– Ты что, решил уже, что будешь эту дрянь пить? Чьи-то мозги сушеные. Может, у него менингит был или энцефалит губчатый. Кони двинуть не боишься?

– Не, не боюсь. Я ведь говорил, что чувствую, какая тут моща магическая. А где магия, там правила санитарии и гигиены отступают.

– А с этим, с демоном сливаться будешь?

– Я что, ума лишился!? – возмущенно спросил Вальдес.

Он выгреб из сундука каменные горшочки, проложив одеждой упаковал их в рюкзак. Помог Диме поставить на место крышку.

Когда Дима, просунул голову в лаз, чтобы выбраться из зала, огонь его факела дернулся и чуть не погас. В лицо сыпануло каменной пылью. Одновременно, раздался грохот. Дима убрался обратно, посмотрел на Вальдеса.

– Подозреваю, засыпало нас.

Негр зло скрипнул зубами и обойдя Диму, полез к выходу. Закричал: – Так и есть! Вроде как, снаружи осыпь поехала. Вход завален, но внутри все в порядке, коридор цел, потолок не осел даже.

Дима не ответил, потому что почувствовал внезапную слабость. Он сел на пол, инстинктивно потер уколовшее сердце. На секунду потерял сознание, а открыв глаза увидел, что рядом стоит не по-негритянски бледный Вальдес. Кубинец растирал в ладонях какие-то древесные листочки. Плюнул в образовавшуюся кашицу, которая тут-же окуталась голубоватым ореолом. Молча засунул половину светящейся каши в рот Диме, вторую проглотил сам. Сердце сразу отпустило.

– Это Перон, сволочь. Спер мой нож, освободился и освободил Хорхе-Педро. Но ты правильно говорил, что они недоумки.

– Я не так говорил, – возразил Дима.

– Недоумки! Им бы завалить вход и уйти тихонько. А они наверное испугались, что я как найду волшебные секреты, так прямо тут и стану супер-колдуном и завал разберу. Хотя, наверное, так бы и пришлось. Воды для банок нет, а мочой порошок разводить нельзя.

– И то, слава богу.

– Ничего не слава. Пришлось бы себе кровь пустить и с демоном объединяться.

– Кровью бы и развел.

– Нельзя.

– Ладно, тебе виднее. Что это ты делаешь? – спросил Дима Вальдеса, который во время разговора достал из рюкзака облитые стеарином куколки и сейчас сковыривал стеарин с их голов.

– Придется Перону и Хорхе-Педро за коварство жестоко расплачиваться. Гораздо-гораздо жестче, чем мне бы хотелось, но вариантов нету. – с этими словами, Вальдес вынул из кармана свою рыболовную снасть и прилепил одной фигурке на голову волос Перона, а другой – Хорхе-Педро.

– Я ведь, чуял, что понадобятся. Первым делом их смастерил. Но так надеялся, что не придется в дело пускать! Очень надеялся.

– Куклы с волосами, это понятно. Ты мне вот что скажи, – заинтересовался Дима. – Ты ведь раньше никого по имени не называл, даже меня и Фиделя Кастро. А сейчас вот, не стесняешься.

– Ничего тебе не понятно. – отрезал Вальдес. – Думаешь, я куклам в жопу буду иголки втыкать, а Перон с Хорхе-Педро взвизгивать? А имена… это так, ерунда. Если колдун муахос называет чье-то имя, то поименованный может заболеть. Но этим двоим болеть уже не придется. – Вальдес положил куколок перед собой и, смешав рыбьи кости с волосатой гусеницей, окропил смесь из маленького пузырька маслом и выложил ее на полу ровной кучкой. Напевая и притопывая, он поставил фигурки на кучку. Опустился на колени и скрыл кукол под собой. Закричал на них, хлопнул над их головами в ладоши. Куколки мелко задрожали и почернели.