Текст книги "Мэджик юзеры"

Автор книги: Вениамин Шехтман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 29 страниц)

Яша нагнулся под стол и там, сделав вид, что достает их откуда-то, создал горсть рубинов. Выпрямившись, ссыпал их в шапку пришельца.

– Надо больше – обращайтесь.

– Я бы, – высыпая рубины на стол, сказал генерал, – предпочел наличные, а лучше банковский перевод. Я вот вам напишу номер счета и в каком банке. Шесть нулей после цифры, а лучше семь. Счет мультивалютный.

– Договорились. – сказал Яша.

Генерал поднялся и, покинув бытовку, немедленно уехал. А Яша вышел и присоединился к прогуливающемуся вокруг развалин Игорю. Следом, вышел Арсен, который давно не спал, но не хотел мешать переговорам.

– Ну, – спросил Игорь, – как прошло?

– Да, особо никак. Я продолжил твою линию, только смягчил по возможности.

– Деньгами кидаешься. – вступил в разговор Арсен. – Ты хоть понимаешь, что то, что он взятку взял, ничего не гарантирует?

– Понимаю, – кивнул Яша, – но то, что он хочет еще и рассчитывает это "еще" получить, некоторую гарантию дает. Не большую, но все же.

– Им даже немножко верить нельзя. Такие люди, такая профессия – обманут, сто раз обманут! Информацию ты просил – они дадут, только все вранье будет. Стравят нас с магами, скажут, что плохими, а сами будут надеяться, что мы с ними друг друга перебьем, а они оставшегося поимеют. – возбужденно проговорил Арсен.

– Ты ничего не подписывал? – озабоченно спросил Игорь.

Яша взмахнул руками, закричал:

– За идиота меня держать!? Такое отношение!? На хер идите, если такие умные!

Игорь рассмеялся, Арсен хихикнул.

– Расслабься. Мы в тебя верим, не сомневаемся, что умный.

– То-то же!

– Ладно, – сказал Арсен, – Это лирика, но надо и немножко о делах думать. Позвоню-ка я строителям, надо дом ставить. Не век же в этом вагоне жить, тут небось микрофонов полно и камер слежения. Не хочу чтобы меня снимали когда я сплю, еще извращенцам продадут, а они на меня смотреть будут и дрочить.

– Сложная у тебя фобия, дяденька! – восхитился Игорь.

***

Вечером с пасмурного беззвездного неба пошел снег, сделалось тоскливо и сонно. Арсен что-то медленно считал на калькуляторе, Яша клевал носом, а Игорь маялся.

– Эх, жалко тут печки нет. В такую погоду, самое оно у печки сидеть и сало трескать.

– Печку, – не отрываясь от подсчетов, медленно проговорил Арсен, – можно кирпичами топить. Если их немножко в солярке подержать. Только не силикатными, а обычными красными. Силикатные не пористые, они солярку не впитывают. А если печка хорошая, то можно так растопить, что дюралевые листы гореть будут.

– Спасибо скажите, что я в старом доме столько раз генератор заводил. – сонно возразил Яша. – Не знай я его так хорошо, не смог бы воспроизвести и сидели бы вы щас на улице у костра. И за радиатор, тоже хотелось бы услышать. Спасибо, дескать, Яша, за радиатор.

– Может, пулю распишем? – Игорь проигнорировал Яшины требования об изъявлении благодарности.

– Можно.

Игра пошла вяло, без должного вдохновения. Игорь быстро набрал в гору, да так много, что уже и не особо рыпался. Арсену, с его везением, наоборот никак не удавалось добиться остроты момента. Он спокойно закладывался на то, что короткий козырь разложится, а третья дама сыграет и всегда оказывался прав.

– Яша, а почему у тебя карт одиннадцать?

– Это не карта. Это наш гость визитку оставил. Ты где видел карты с белой рубашкой?

– Дай-ка! – заинтересовался Игорь. – О, генерал-майор! Это какой генерал, самый верхний?

– Нет. – сказал Яша. – Если не ошибаюсь, это самый нижний генерал.

– А какой главнее?

– Любой. Генерал-лейтенант главнее, генерал полковник совсем главнее.

– А маршал у чекистов бывает?

– Я знаю? Ты играть будешь? Тебе ж щас волеизъявляться!

– Пас. – Игорь мельком глянул в свои карты и положил их на стол. – А давайте ему позвоним. Пусть расскажет чего-нибудь интересного.

– Ночь, вообще-то. – напомнил Арсен.

– Да ну, пусть отрабатывает. Я ему позвоню, пусть расскажет нам, какая у них по магам статистика. А то мне страсть как интересно, кто и почему волшебством овладел, какие критерии.

– Я сам позвоню. – отобрал у Игоря карточку Яша. – А то ты наговоришь лишнего.

– Какого еще лишнего!?

– Разнообразного лишнего. С тобой не угадать, какого именно лишнего, ты наболтаешь

Яша набрал номер и дождавшись ответа, спросил:

– Роман Романович? Да. Вот такой у нас вопрос возник, уж извините, что в такую позднотень. Ну, мы же договорились, насчет информации, так? Ага. Мы хотели бы знать, какая у вас статистика по магам. Ну, разные. Пол и возраст. Ммм… лучше, наверное, в процентах от общего. Да, правильно. Еще там всякое, да. Спасибо большое, буду ждать. Спасибо.

– Ну?

– Перезвонит. Давайте пока пулю допишем, чуть-чуть осталось.

Успели и дописать и посчитать и организовать поздний ужин. Яша собирал со стола, когда его телефон тренькнул.

– Игорь, доубери пожалуйста. – и в телефон: – Да, Роман Романович. Сейчас, возьму чем записывать.

Возникшей в пальцах авторучкой, Яша стал заполнять возникший на столе лист бумаги столбиками цифр. Окончив записывать, поблагодарил собеседника и потыкал ручкой в бумагу.

– Вот, вникайте. Нет, не надо у меня вырывать! Сядь, я зачитаю.

Яша вгляделся в цифры.

– Итак. Магов мужеска пола около трех четвертей. Семьдесят один процент. По возрасту, больше всего магов, около двадцати процентов, приходится на интервал от пяти до двенадцати лет. Почти столько же, от двадцати до двадцати пяти. Между – провал. Всего три процента. После шестидесяти, магов почти нет. Меньше одного процента. Это, я так думаю, в пределах статпогрешности. Между двадцатью пятью и пятьюдесятью, количество плавно снижается.

– И об чем это нам говорит?

– Это, Игорь, нам не особо об чем говорит. У меня такое ощущение, что вот эта дырка между десятью и двадцатью годами, это что-то гормональное. Про остальное не знаю.

– Похоже. Помнишь, как Димин дядька про нас говорил? Вы, говорил, акселераты. А акселерация, это когда яйца больше головы.

– Да, хороший был дядька. – вздохнул Яша. – Ладно, дальше слушайте. Плотность магов гораздо выше в городах, чем в сельской местности. И чем больше город, тем там больше волшебников, в проценте от всего жителей, естественно. Если откинуть детей, то у большинства магов образование высшее или они находятся в процессе его получения. Две трети таких. А без среднего специального, вообще почти никого. Остальное – какая-то херомудия: рост, цвет волос, национальность, всякое такое. Никаких явных закономерностей нет.

– Это что, значит, что маг в идеале образованный мужчина двадцати двух лет?

– Немножко не так. – вступил Арсен. – Нет никакого идеала, есть только гауссово распределение по полово-возрастной пирамиде.

– Да я понимаю, – сморщился Игорь. – Интересно, почему такое распределение.

– Этого они не знают. – сказал Яша. – И я тоже, так сходу, ничего не придумаю путного.

– Угу. – Арсен взял бумагу и пробежал ее глазами. – Только вот что… Я, этим данным, немножко не доверяю. Источник, немножко того… наврать они могли запросто, а могли просто с потолка цифры взять. Или выборка у них крохотная, ты ведь у них только процентовку попросил.

Игорь задумчиво посмотрел в потолок.

– Такую вот гипотезу выскажу, но она дуболомная и ничего не объясняет. Но выскажу, раз уж в голову пришла.

– Валяй.

– Магия вылилась на всех людей. Но не все смогли ее восприять. Кто-то сумел напитаться ей, как кирпич соляркой, а остальные оказались силиконовыми.

– Силикатными. – поправил Арсен.

– Ну да. Правильно. Силиконовые, это дойки.

– Силиконового дофига всего. Вплоть до лямок у лифчиков, в которые эти дойки складывают.

– Силиконые лямки, силиконовых доек не выдержат, если конечно это настоящие силиконовые дойки, как у Памелы Андерсон, во время оно. Там, наверное, стропы парашютные.

– Не важно! Нам интересно, кто оказался красными кирпичами, не силиконовыми. И я так думаю, это те, кого магия не шибко удивила. Для кого она была вещью несуществующей, но обыденной. Кто в сказки верит.

– В сказки кто попало верит. Я вот, помню еще, как в телевизоре Чумака показывали и второго такого же, Кашпировского. Так все говорили "ну, нет, конечно, это ахинея и шарлатанство", а сами смотрели и воду в банках "заряжали".

– Нет, тут другое. Это те, кто не в сказки верит, а в плачущие иконы и баб с пустыми ведрами. В банках и чумаках, романтики нет ни на грош. Магию вобрали те, кто не вполне от мира, но не псих или религиозный фанатик, а фантазер. Кто много времени имел на пустые мечтания, вместо того, чтобы землю пахать или уголь рубить. И для кого мечтания эти не ограничивались об выпить и закусить. И кто еще не закоснел и не отчаялся…

– Все, Игорь, кончай. – перебил друга Яша. – Ты, извини пожалуйста, версия твоя для нас очень лестная, но все равно дурацкая. Домыслы сплошные.

– И вымыслы. – Арсен вытянулся на кровати, накрыл лицо подушкой и невнятно сообщил: – Я спать, завтра надо немножко дел сделать.

Яша посмотрел на него и обратился к Игорю:

– Ты как, опять в сугроб ночевать пойдешь?

– Совсем не пойду. Тут сидеть стану. Кошку мне оставь, если ложиться будешь, я ей свои соображения выскажу.

– Как-же, станет она тебя слушать. Вон она, – Яша указал на свернувшуюся в ногах у Арсена Тинки-Винки. – Ей до твоих соображений дела нет. Но я могу ее заменить, если не побрезгуешь.

– Да я только рад буду! – фыркнул Игорь, – Просто, не ожидал. Ты какой-то резкий весь день, я уж решил, что мы тебе все остоебенили.

– Не, просто за Леру волнуюсь, как они там добираются.

– Волнуешься – позвони. – пожал плечами Игорь.

– Да звонил, и она звонила, говорит все отлично. Ты сам-то, Рите звонил?

– Неа, надумает, сама брякнет. Только, Ритка не надумает. Она сперва впечатления копить будет и только когда ее разопрет всю, тогда она их разом и вывалит. Ладно, это пустое. Я об другом думаю.

– О магии и о себе?

– Именно. Почем знаешь?

– Ну, просто твой спич на экспромт не тянул. Не по глубине мыслей, а по чувству вложенному. Так чего надумал-то?

– Разное. Я больше не о магии как таковой, а о себе в связи с ней. И о том, как вовремя все случилось. Попади я в такие ситуации полгода назад, так десять раз бы уже погиб.

– Полгода назад, ты бы… – перебил друга Яша.

– … в них не попал. – закончил за него Игорь. – Оно так, но… Но.

– Тпру! Едем уже, хватит "нокать".

– Черт, Яша, ты или слушай или иди спать. Вот… Может и не попал бы, а может и попал. Я, понимаешь, никак привыкнуть не могу. Буквально упиваюсь. Это же ж немыслимое дело. Я, примерный семьянин, скромный труженик, со всеми присущими воспитанию и социальному статусу комплексами и вдруг – бац! Всех на болту кручу. Как будто, с ума сошел: ни черта не боюсь, не встраиваюсь в окружающий мир, а строю сам, какой хочу. Ну, или еще не строю, но скоро буду. Ты меня знаешь, я всегда был капельку эгоцентриком…

Яша, услышав это, хохотнул, но сдержался и сделал Игорю знак продолжать.

– Капельку, не более, я себя трезво оцениваю! Но теперь-то, я не просто воображаю, что мир вокруг меня крутится. Я ж теперь уверен, что он будет крутится туда, куда я его пну.

– Неслабо тебя торкнуло, для чувака, который всего-то научился электричеством кидаться.

– Это не электричество. И, можно подумать, такое каждый дурак может. Скажи мне, Яша, а чего ты ерничаешь, у тебя что, нет ощущения всемогущества и уверенности в своем праве вершить судьбы мира?

– Знаешь, нет. А тебе, Борисыч, надо каких-нибудь таблеток покушать. Заносит тебя не слабо, примерный семьянин. – Яша нахмурился. – Серьезно, Игорь, уйми немного свой мозг. Не доведет до добра, я тебе это решительно заявляю. Пока везло, но не надо дальше искушать. Пожалуйста.

– Что, я правда так не объективен?

– Да не то слово!

– Ладно, – Игорь встал. – Попробую.

– Моржевать идешь?

– Нет. Покурю и вернусь.

Яша накинул тулуп и составил другу компанию.

XV

Умиротворенный, почти загипнотизированный кильватерной струей, Дима, рассеяно смотрел на белую пену и думал о том, чем ему заняться в ближайшем будущем.

Все пока так неплохо получалось: большие деньги превратили тайную тропку в вольную дорогу. Отличный катер, быстро и комфортабельно доставил толпу родни в Мексику. Хватило даже на то, чтобы пограничники не просто смотрели сквозь пальцы, а выделили катер сопровождения. Стив "принял груз" и обещал позвонить немедленно, как только всех обустроит. Можно возвращаться.

Но нужно ли? У Игоря с Яшей, там какие-то сложности, значит ехать надо… Но чем он им там поможет? Самый слабый и бесполезный из магов. В лучшем случае, не более чем попутчик и компаньон, а скорее – обуза. От этой мысли, Диму всего передернуло, покой и довольство, почти мгновенно уступили место меланхолии. Солнце это дурацкое жарит… А там чего, лучше? Солнца нет, точно. Есть снег и холод. Вот, еще он, Дима там скоро будет. Бесполезный и без малейших перспектив. Все и без него справятся, а он максимум на подхвате будет. На подпездках. Подмахивать.

Помотав головой, не желающий тонуть в депрессии Дима, отвернулся и сел на палубу. Пошарил по карманам, нашел презент от Стива: здоровенный косяк. Говорят, правильная марихуана, как раз такая – из Латинской Америки. От нее и расслабуха и видения и сплошное регги. Не то что, от нашей, азиатской анаши – похихикал, сожрал все, до чего дотянулся, наблевал. Вот и проверим.

Дима быстро высадил косяк до половины, потом увидел внимательные глаза рулевого и поделился. Следующим был механик, за ним какой-то моряк в шлепанцах, функция которого на катере осталась для сухопутного человека Димы неясной. Вернулся косяк уже практически одной пяточкой, но Диме и так уже сделалось хорошо.

А не поеду никуда! Стану по пляжам гулять, по джунглям сновать, сахарного тростника нарублю и съем. И кокосов наконец напьюсь, а то со всеми этими переговорами, беготней, подкупом должностных лиц, так Кубу и не посмотрел.

Но надо изменить внешность. Все-таки, страна коммунистическая, могут по старой памяти помочь российским коллегам. Поймают и вышлют в Россию. Чтобы его чекисты умучили. Или сами умучают. Станут прижигать сигарой, требовать чтоб выдал секрет магии. А он забудет испанский и не сможет объяснить, что секрета нет, сам он лох, а магия его не магия, а одно издевательство.

***

С мыслью о необходимости конспирации, Дима сошел на берег и тут же, на пристани, купил бритву и почему-то помаду. Купил билет в кинотеатр, честно отсидел полсеанса, вслух переводя реплики актеров (очень уж жгла мысль, что он может забыть испанский), под покровом темноты осторожно выбрался из зала и оглядываясь прокрался в туалет.

Ну, не Курский вокзал, – повел Дима ставшим вдруг привередливым носом, – терпеть можно. Посмотрел в зеркало, потрогал короткий ежик волос. Решительно намочил под краном станок и кое-как, клочковато, затылка-то не видно, побрил голову. На зеркале розовела чья-то жвачка, на нее Дима приклеил свои водительские права. Сравнил отражение с фото – никакой, практически, разницы, только у человека на правах, не было кровоточащих царапин над лбом.

Как там еще поступают в таких случаях? О, надо изменить форму носа! Дима порылся в мусорном ведре, нашел пластиковую бутылочку. Вырезал две полосочки, свернул их тугими спиральками, вставил в ноздри. Сейчас они разопрут изнутри. Крылья носа поднимутся, ноздри расширятся, он станет практически неузнаваем.

Дима вытерпел почти минуту. Потом, со слезящимися от боли глазами, торопливо выковырял ранящие слизистую пластмасски, стряхнул с пальцев кровавые сопли, загрустил. Больше, никаких идей не было. Он бы сбрил бороду или усы, так ведь их и так нет. Вздохнув, Дима сбрил левую бровь. Примерился к правой, но надолго засмотрелся в зеркало, а после решил, что и так сойдет.

Терпеть дольше голод и жажду оказалось невозможно, Дима выбежал из кинотеатра, пробежал пару кварталов и резко остановился, околдованный гигантским светящимся крабом. Опасливо приблизившись, он дотронулся пальцем до красно-зеленой мигающей ноги. Да он же из лампочек! Понатыкали маленьких лампочек по контуру, зажгли и вышел светящийся краб! Пораженный тем, какую хитрую штуку выдумали хозяева заведения, Дима не колеблясь вошел, уверенный что те, кто сумел придумать краба из лампочек, на кухне способны на самые поразительные и, главное вкусные, чудеса. "Мокека из крабов" – замигало зеленым и красным в голове название. Мокеку умеют делать, хитрецы. Из крабов. Наверняка.

Какие дивные соусы! С ними можно съесть что угодно, даже салфетку. И вторую салфетку, тоже можно. Вы умеете готовить мокеку? Сейчас я вас научу.

***

С полным животом чего-то (хорошо бы, мокеки) Дима бежал по пляжу держа в одной руке бутылку, а в другой тоже бутылку. На обеих был нарисован кокос. Но в правой было газированное и сладкое, а в левой крепкое, градусов тридцать и еще слаще.

Движущиеся звезды прекрасны, но утомительны. Так подумал Дима и уснул, укрывшись чем-то ароматным, по-настоящему морским.

***

Веки разжимались с трудом, но терпеть палящее солнце, обжигающее лицо, стягивающее пересохшую кожу, не было никаких сил. Дима нашел компромисс и перевернулся на живот. В темноту глаза открывались легче. Песочек. Превозмогая ломоту, Дима поднялся на четвереньки и медленно извиваясь туловищем выбрался из кома драных сетей и водорослей. Стало понятно, отчего голове было так удобно и мягко: на дохлой-то рыбине… Уже не скользкой, так как солнце высушило ее кожу, превратило в подобие припорошенного песком пергамента.

Сам подивившись остроте своей мысли, Дима не дыша носом, доковылял до моря и как был: в одежде, кедах с зажатой в сведенных пальцах бутылкой, плюхнулся в море. Сколько мог, оставался под водой. Встал на колени, качнулся от набежавшей зыби, промыл забитые песком уши и волосы. Там же, в воде, впервые толком открыл глаза. Все еще не решаясь выпрямиться, вышел на берег и сел подальше от своего ночного лежбища. Потянул носом – вроде воняет не от него. Выволок из мокрых карманов деньги и документы. Прижав камушками, разложил сушиться. И только тогда обнаружил, что возле места его ночевки, неподвижно сидит кто-то маленький и черный. В панаме.

– Чего ж ты, дурачина, мне карманы не обчистил, пока я дрых. Или побрезговал? – пробормотал под нос Дима.

– Сам дурак! – звонко откликнулся обладатель не только панамы, но и изощренного слуха. – Я от тебя, может, крабов все утро отгоняю, а то бы заползли в ухо или в глаз и выжрали изнутри.

– Прости, парень, – устыдился Дима. – Спасибо если так. Большое тебе огромное спасибо. Но на будущее, учти: крабы живого есть не станут, они так только падаль кушают. Я знаю, мне сам Дроздов по телевизору рассказывал.

– О! – воскликнул, подойдя ближе и встав прямо над Димой, негр в панаме, – Так ты ведь, падаль-падалью и валялся. И вонял дохлятиной.

– Ну, я ведь извинился уже, не зуди. – Разглядывая снизу своего собеседника, измученно сказал Дима. – Все, не ругайся!

Негр, с высоты своего маленького роста, внимательно посмотрел на Диму.

– Травку с ликером мешал, а теперь маешься? Турист.

– Не так уж и маюсь! – возразил Дима. – Я, может, больше синьки с хешем намешал, чем ты унести бы смог! – помолчал, прикрыв глаза и добавил: – Маюсь, маюсь, угадал. И что?

– Помогу я тебе, потешный ты: бровь одна, в помоях спишь. Помогу!

Дима повернулся на бок и, оперевшись на руку, стал смотреть, что будет делать негр.

Тот зачерпнул пустой ракушкой морской воды, пошарив вокруг нашел гнилой листок и маленькое перышко. Перетер их в ладонях, положил в воду. Пошептал, топнул ногой и заслонил ракушку с водой и дрянью плечом. Не приняв в расчет того, что плечо у него тощее и заслонить им что-либо, даже такое маленькое, совсем непросто. К тому же, Дима смотрел на него снизу. И от его взгляда не укрылось, как над раковиной взлетело облачко красного дыма и на какой-то миг из нее высунулись и снова исчезли крохотные зеленые щупальца. Цокнув языком, негр добавил еще немного воды и протянул ракушку Диме.

Тот, посмотрел на буро-зеленое месиво и не испытал никакого желания принимать такое внутрь.

– Это что, пить?

– Ты что! – вытаращил глаза негр, – Нельзя это пить, помрешь! Намажь голову, шею и живот. Полежи минутку и иди в воду, смой начисто.

Выполнив инструкции Дима почувствовал себя гораздо лучше. Нигде не болело, не тошнило и не крутило. Только очень хотелось пить.

– Спасибо тебе огромное! Попить нету случайно?

– Нету. – сняв панаму, негр обмахивался ей и улыбался. Пойдем, покажу где родничок есть.

– А пошли в город! – предложил Дима. – Я угощаю. Всем чем захочешь!

– В город… до города двадцать километров почти. Умеешь ты по обкурке прогуляться.

– Ну, значит, к родничку. – развел руками Дима.

Они шли по пляжу рядом и Дима дивился, какой же его спутник все-таки мелкий. Сам вовсе не саженного роста, Дима мог бы пропустить его подмышкой. А весом, превосходил наверное втрое. Меж тем, лицом и по обхождению, негр был ему ровесником, ну может чуть помладше.

Широкая полоса песка наконец закончилась, они побрели по травке и вступили под сень высоченных пальм и отчаянно зеленых фикусов. Перелезли через толстое лежачее бревно, обошли груду поросших нежной зеленью камней и оказались у крохотного, перешагнуть можно, озерца. В озерцо стекал тоненький ручеек, сочившийся между тех самых камней. Дима лег и, вымочив голову в озерце, приник губами к ручью. Его спутник набрал воды в панаму и вывернул ее себе на голову, оскалясь в широченной улыбке под этим мини-водопадом.

– Очень вкусно, спасибо! – сказал утирая рот ладонью Дима. – Спасибо, за воду и особенно за твой декокт или как ты это называешь. Спасибо, брат-маг.

– Меня Вальдес зовут. – улыбка закаменела на лице негра. – И какая уж тут магия, просто наш местный рецепт, меня бабушка научила. Особые травки, плюс соли магния в воде…

– Не мандражируй. – махнул рукой Дима. – Смотри.

Он огляделся и заметил сидящую на травинке крупную осу, самого свирепого облика. Подошел, протянул палец.

– Не трогай, опухнешь весь! – вскрикнул Вальдес.

Дима проговорил заклинание и очарованная оса, со всей возможной для нее симпатией отнеслась к пальцу и в целом ко всему Диме. Проползла к уху, будто ластясь, прижалась, поднялась по лицу к волосам. Дима осторожно снял ее и посадил на куст. Оса слетела и снова прильнула к нему. Он снова отправил ее на куст и на этот раз, оса его послушалась и осталась сидеть на глянцевитом листе.

– Димой зовусь. – протянул он Вальдесу руку. А друзья кличут Маккулахом, это в честь бензопилы. Маг, по образцу Dungeons and Dragons. Из России прибыл.

Вальдес наморщил лоб.

– Это, которое AD&D? Круто. Там много всяких симпатичных спеллов, я помню. У нас были любители на факультете.

– Нет, AD&D это позже. А сперва было просто D&D. Там все проще и всего меньше. Для меня ведь, действуют те самые правила, по которым мы когда-то играли. Сильно упрощенные. Мне, чтобы заклинание сказать, не надо ничего, только его название произнести, в той корявой транскрипции, в какой я их тогда знал. Но, честно говоря, – разоткровенничался Дима, – жопа полная. Одно заклинание в день, пока на следующий уровень не перейду. А когда еще я на него экспы наберу? Безнадега.

Вальдес, сочувственно покивал.

– Понимаю. У меня, конечно, не жопа, но где-то возле. Скажем так – ляжка. Я практикую… нет, это не вуду, но отчасти похоже. Это наше, кубинское. Тут и от креолов кое-что и от ангольских племен и, с материка, от майя малость заимствованно, муахас называется. Мне бабушка про это сказки рассказывала, всякие истории. Рецепты некоторые, то-се… У нее брат этим делом в деревне шарлатанствовал, пока людям не надоело, что он еду и деньги берет, а лечит мало кого. И совсем никого не убивает. Ну, кроме тех, кого лечит. Стукнули на него, Эль Грандиозо людей прислал, дядьку в тюрьму, да и пристрелили там. Что пристрелили, оно и понятно, характер у него был такой – сам бы его грохнул, да маленький был очень.

Ну вот. Мне все эти байки про магию, про зелья, про наговоры очень нравились. Я все игрался в колдуна, даже сейчас, взрослым. А оно возьми и получись. И, понимаешь, какая беда: те рецепты, что я на память знал, все работает. Но это все больше так, дрянь да мелочь. А серьезные муахас рецепты, они записаны. В старых списках, даже не книгах, а так. Я их понаходил кучу, их же особо не берег никто, как колдунов-бакоров повывели. Да и сами они тоже не дорожили. Потому что, наизобретали всякого, все перепробовали, но ведь толком ничего не работало. А у меня – работает. Но я прочитать почти ничего не могу. Там ведь, по-испански мало. В основном тарабарщина из обрывков каких-то. Слово португальское, слово на суахили, слово на банту, десять слов таких, что я и угадать откуда они, и то не могу. Это еще хорошо, когда написано латиницей, а много вообще каких-то закорючек и рисунков. Мучаюсь, страшно. Весь словарями оброс, пособиями по криптографии, по шифровальному делу. Даже стал бояться, как бы меня за такие занятия не привлекли. Свалил сюда, в лес. Живу в шалашике, над книжками надрываюсь, а когда толк выйдет и выйдет ли…

– Вальдес, с такой-то бедой я тебе помогу запросто! – Дима весело подмигнул негру.

– Это как?

– Так у меня же спелл есть такой. Чтобы на любом языке читать. Раз в день и не подолгу, но все лучше чем ждать, когда сто языков выучишь.

– Слушай, чудесное известие! Замечательное! Пойдем, будешь мне переводить, а я тебя кормить. Лучше меня, никто креольскую кухню не знает. Пока ты переводишь, я в город на мопеде за продуктами. Ты ведь покушать любишь, вон какой… плотный. И тебе польза, потихоньку-полегоньку, а опыта наберешься, начнешь волшебные вещи делать. Я про ваше D&D понимаю – там ведь, опыт можно не только с чудищами воюя набирать, но и так, меджик продакшеном. Пошли, а?

– О том ли мечтал, чтобы при пигмее толмачом за харчи работать? – буркнул шепотом Дима, но встал и пошел вслед за Вальдесом, бодро направлявшимся вглубь леса.

***

Обещанный шалашик, на поверку оказался вполне сносной хижиной. Квадратной, с обтянутыми изнутри парусиной стенами и крытой банановыми листьями крышей. Электричества не было, зато были целые мешки бумаги и высоченные стопки книг, отныне ненужных. На широком сборном столе стояли несколько керосиновых ламп. Под столом – ящики со всякой дрянью из области флоры и фауны, склянками, кисетами и коробочками. Готовил Вальдес снаружи, на костре. Оставив Диму обживаться, Вальдес ловко завел ржавый велосипед с моторчиком и пустив глушителем едкого дыму, собрался куда-то ехать.

– Ты чего, уже за едой? – крикнул Дима.

– Нет! Надо для тебя гамак купить и сетку побольше. Тут ночью москитов много. Навалятся, как ваши медведи!

Оставленный в одиночестве, Дима пролистал пару ветхих рукописей, но колдовать сегодня он уже не мог, так что их содержание осталось для него совершенной загадкой. Вышел из хижины, нашел воткнутое в пенек мачете. Помахал им, всадил обратно и заскучал. Позвонил Игорю. Тот, посоветовал сидеть в лесу и дальше, не приближаясь к родине на пушечный выстрел. "Заварушка тут заваривается, вроде пока спокойно, но не надо тебе с твоей чахлой магией сюда соваться.". Дима снова пошел в дом, попробовал на прочность гамак Вальдеса, разочарованно фыркнул и сел читать книжку про военные шифры времен второй мировой. История о том, что американцы вели секретные переговоры на языке чероки, которого никто кроме самих чероки не знал и других не учил, показалась ему невероятно романтичной, хотя и малоубедительной. "Говорящие с ветром"… хм, слишком поэтично, чтобы быть правдой.

Когда Вальдес вернулся, его мопед стонал и дребезжал под грузом, состоящим не только из обещанных спальных принадлежностей, но и из корзины с фруктами и ящика с бутылками.

– Ром, как-бы ром, всякая наша выпивка домашняя. Один я пить не очень горазд, ты мне компанию составишь. – улыбаясь заявил Вальдес и тут же отворил первую бутылку.

Компанию Дима составил и вскоре убедился, что его новый товарищ прекрасно поет, даже под аккомпанемент притопываний и пристукиваний по перевернутой кастрюльке.

А с утра (ну, когда проснулись) Дима сказал нужное заклинание и перевел, аккуратно записывая в блочную тетрадь, трактат о том, как смешав пепел старой газеты с рыбьей чешуей и кровью (неважно чьей), а затем подставив смесь полуденному солнцу и повторяя вслух специальное длинное слово, получить состав, способный лечить "когда больно смотреть вверх". То ли, артрит, то ли светобоязнь – Дима не понял. Но Вальдес нашел ингридиенты, свел их вместе, проделал предписанное и мазок серой пасты вспузырился и засвистел, что несомненно являлось признаком наличия в нем магии.

Про свои кулинарные способности, Вальдес не врал. Готовил он отменно и Дима мог бы опасно раздобреть, если бы не близость моря и не его любовь к плаванию. А так, он только загорел так, что приблизился цветом к товарищу, да оброс бородой, напротив почти белой – выгорала на солнце. А когда первая тетрадь, куда Дима мелким почерком записывал переведенное подошла к концу, он обнаружил, что когда действие заклинания заканчивается, он может сказать еще одно, не дожидаясь следующего дня.

"Левелап" отметили поездкой в город. Измученный часовой тряской на выносливом, но жутко неудобном для езды вдвоем мопеде, Дима вручил Вальдесу толстую пачку песет.

– Купи машинку какую-нибудь. На твой вкус, лишь бы на четырех колесах и с круглым штурвалом.

Вальдес щелкнул языком и отрицающе качнул головой.

– Прости, щедрый гринго, не выйдет. По тропинке которой мы ехали в лесу, ни один автомобиль не протиснется. А тратить неделю на то, чтобы прорубать широкую просеку я не буду.

– Может, хоть мотоцикл поприличней, с амортизаторами и мягким седлом? – взмолился прижавший руки к животу, в котором все перекрутилось, ныло и булькало, Дима.

– Это можно. Но сперва пойдем праздновать твое возвышение. Мороженное, девки, коктейли. А за новым байком отдельно потом съезжу. А то разобьем по-пьяни обязательно.

– Наверняка. – согласился Дима.

Веселились от души, благо у Вальдеса оказалось много добрых знакомых, одни из которых, те, которые юные девы, любили поплясать и по-быстрому перепихнуться с незнакомцем, а другие, противоположного пола, были горазды выпить, рассказать веселую байку и спеть хором.

Пытавшийся одновременно петь песню с совершенно незнакомыми словами и пить лимонный дайкири Дима, едва не пропустил момент, когда какой-то здоровенный подросток мулат, увлек Вальдеса в темноту "на поговорить". Испугавшись, что его хлипкому другу могут надавать тумаков, а он даже не знает за что, Дима отставил стакан и последовал за ними.

Оказалось, что мулат хотел именно поговорить. Они с Вальдесом сидели на заднем крыльце и подросток о чем-то толковал, а Вальдес с улыбкой отнекивался. При появлении Димы, парень замолчал, но Вальдес успокаивающе кивнул и сделал Диме знак присоединиться к беседе.