Текст книги "Фантастика 1979"

Автор книги: Василий Шукшин

Соавторы: Александр Казанцев,Евгений Гуляковский,Ольга Ларионова,Владимир Савченко,Владимир Щербаков,Михаил Грешнов,Андрей Дмитрук,Сергей Смирнов,Юрий Медведев,Александр Осипов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 30 страниц)

– А что при этом произойдет с силовым полем?

– Линии, разумеется, исказятся в зависимости от свойств грунта. Теперь это уже будет не яйцо, а, скажем, пирожок. Но действие силового поля от этого не станет слабее.

– То есть «Бургут» по-прежнему будет защищен и снизу?

– Конечно.

– Так. Ну а тот кусочек грунта, который попал внутрь силового поля, внутрь скорлупы? Тот грунт, на котором будет стоять «Бургут»?

– Этот кусочек теперь будет составлять одно целое с кораблем, то есть он сам защищен от влияния извне. Но вот его влияние на корабль уже не зависит от силового поля. Ты это хотел услышать от меня?

– Да, это.

– Тогда учти следующую вещь. Перед посадкой этот самый грунт, о котором мы с тобой толкуем, прожигается и обрабатывается специальным облучением. Все бактерии, микробы, вся органика в нем уничтожаются. Так что абсолютно никакой опасности он не представляет.

– Ясно.

– А зачем это тебе?

– Когда мы сегодня испытывали «Бургут» и садились на полигоне, я вдруг подумал об этом кусочке грунта. Ты ведь знаешь, я новичок в космосе.

Время было позднее, но сон не шел. Долго еще в гостиной звучали голоса Шахбоза и Укена.

Рене была единственной планетой затухающей красной звезды Годво. Название планета получила в свое время от имени известного астронома Рене, доказавшего ее существование.

Впрочем, не всегда мир звезды Годво состоял из одной планеты. Когда-то их было гораздо больше.

Но уже много миллиардов лет назад Годво вступила в пору заката. Она тускнела, гасла, истощала энергию. Нарушались привычные связи. Планеты теряли скорость, уменьшался диаметр их орбит, и постепенно одна за другой они сваливались на красное светило.

И вот теперь на расстоянии семидесяти миллионов километров от Годво кружится в космосе единственный уцелевший кусочек материи планетной системы, чтобы через несколько миллиардов лет разделить судьбу своих предшественниц.

Хрусталев переключил все системы корабля на автоматизированное управление и облегченно вздохнул. Наконец-то они у цели! «Алмаз» – искусственный спутник Рене. Первый этап путешествия, можно сказать, закончился благополучно. Почти семьдесят часов напряженной работы – и «Алмаз» практически у цели.

Через сутки они начинают исследование Рене. Через сутки, может быть, у них появится какая-то зацепка. А сейчас – отдых. Полный покой и отдых в восстановительных камерах.

Конечно, им хотелось взглянуть на Рене уже сегодня, прямо сейчас. Но командир был тверд. После семидесяти бессонных часов, пусть даже под пристальным наблюдением биорегуляторов, они нуждались в восстановлении сил.

Все сделанное ими до сих пор всего лишь пролог. Настоящая работа начнется через сутки. И кто знает, каких именно качеств потребует она от членов экипажа.

Владлен Олегович, Шахбоз и Укен в круглом зале «Алмаза» не спускали, глаз с фиолетового экрана – это поверхность планеты Рене переливалась на нем всеми фиолетовыми оттенками.

Автоматический телеразведчик парил в атмосфере Рене.

До сих пор все было хорошо. Связь не прерывалась ни на минуту.

Внизу проплывала бескрайняя фиолетовая пустыня. Кое-где высились темные растрескавшиеся валуны. Вокруг валунов, а также и на них самих лежали плоские овальные камни. Звезда Годво еще обладала достаточной энергией, чтобы нагревать их до семидесяти градусов по Цельсию.

Вдруг на одном из участков обозримой площади песок пришел в движение. По-видимому, мощные встречные потоки воздуха взвинтили песчаный смерч на высоту нескольких сотен метров. Песчинки кружились все быстрее и быстрее.

Основание смерча начало увеличиваться в диаметре. Песчаный столб слегка наклонился в одну, потом в другую сторону, а затем, словно отыскав для себя нужное направление, резко накренился и помчался по пустыне, увлекая за собой все новые и новые массы песка. Теперь это был уже не смерч – фиолетовая продолговатая туча неслась по пустыне, и из нее то и дело вылетали огромные валуны и рассыпались, ударяясь о землю.

– Ну что? – обратился Хрусталев к коллегам. – Пожертвуем ради науки одним телеспутником?

– Конечно, – отозвался Шахбоз, – уж лучше мы сами пожертвуем разведчиком, чем ждать, пока эта фиолетовая обманщица утянет его у нас без спроса.

– Бедный телеспутник! – притворно запричитал Укен. – Недолго парил ты в свободном пространстве! Так будь же последней жертвой на этой благословенной и гостеприимной планете!

Перейдя на ручное управление, Хрусталев быстро погнал телеспутник вслед за вихрем и спикировал его вниз с таким расчетом, чтобы автомат попал в самый центр песчаной тучи.

Изображение на экране заметалось, запрыгало, задергалось. Сам телеспутник трепетал в песчаных струях как рыбка, попавшая в сеть. Его двигатели, достаточно мощные, почти не помогали ему. Его тянуло вместе с тучей к блекло-синим зубчатым скалам, появившимся на горизонте. Хрусталев сориентировал телеспутник по ходу движения тучи, увеличил скорость почти до максимума, и автомат с большим трудом, но все же выскользнул из бешено крутящихся потоков песка и воздуха. Командир поднял его на высоту, недоступную для смерча, и повернулся к космонавтам.

– Понимаете что-нибудь?

– Связь не пропадала ни на секунду, – возбужденно ответил Шахбоз, – выходит, причина молчания «Фотона» вовсе не в песчаных бурях.

– У урагана практически нет опережающей волны, – проговорил Укен. – Летящий песок не в состоянии экранировать даже радиосвязь, не говоря уже о точечном канале… Короче, по первому впечатлению это самый обыкновенный ураган. Разумеется, обыкновенный для этой планеты. Скорость, конечно, дикая…

– И вылетает он совсем не из пещер, – поддержал его Шахбоз.

– Так я и думал… – пробормотал командир.

– Вы что-то сказали? – переспросил Шахбоз.

– Да. Продолжаем обзор, – ответил Хрусталев.

Телеспутник помчался в сторону зубчатых гор. За их стеной должно было тянуться ровное каменистое плато. Именно там замолчали первые автоматические станции, совершившие посадку на Рене. Именно там пропала и экспедиция Старка.

Горная гряда оказалась длинной и узкой. За ней потянулись ущелья, разломы, выходы на поверхность планеты каких-то каменных плит. В отвесных скалах виднелось множество пещер.

За пещерами раскинулось каменистое плато – ровный кусок скального пласта, на котором не удержаться ни одной песчинке, зато здесь было множество плоских овальных камней раскиданных там и тут.

– Стоп! – вдруг вскрикнули космонавты разом.

Телеспутник развернулся и, описывая плавные сужающиеся круги, приблизился к месту, так заинтересовавшему землян. Посреди плато высилось странное сооружение.

– Что это?! – воскликнул Шахбоз.

– Искусственное сооружение… – прошептал Укен.

– Да, искусственное сооружение, – нахмурив брови, ответил Хрусталев. – Перед вами «Фотон». Вернее, то, что от него осталось.

От звездолета остались, по сути, только внутренние перегородки. Долго ходил по кругу телеспутник. Светился фиолетовый экран. Тихо и уныло было в круглом зале «Алмаза».

Первым нарушил молчание Хрусталев. Впрочем, до него никто и не отважился бы заговорить. У Хрусталева на «Фотоне» были друзья…

– Впечатление такое, что корабль размонтирован, – мрачно произнес он.

– Похоже.

– Обратите внимание – внутренние перегородки почти не повреждены.

– Какой смысл космонавтам было размонтировать звездолет?

– Им – никакого!

– Значит…

– Значит, корабль разобрали другие.

– И это нам с вами и предстоит узнать. Посмотрим, что с вездеходом, – проговорил Хрусталев.

Вездеход с «Фотона» обнаружили метрах в тридцати от входа в одну из пещер. Особенно поражало сохранившееся остекление кабины вездехода. Остекление изготовлялось из сверхпрочного сплава, а затем намертво вделывалось в металлический корпус вездехода. Отделить остекление от корпуса самим космонавтам было практически невозможно.

Такая необходимость вообще не предусматривалась конструкцией машины. Подобная операция никогда не проделывалась и на заводах. Если было нужно заменить корпус вездехода, то его меняли вместе с остеклением. Только такой способ обеспечивал надежную герметизацию корпуса. И вот теперь экипаж «Алмаза» с удивлением смотрел на остекление, аккуратнейшим образом отделенное от корпуса.

– Владлен Олегович, – заговорил Шахбоз, – обратите внимание, и на «Фотоне» и на вездеходе отсутствуют металлические части.

– Посмотрите, как умело размонтированы и корабль и вездеход. Чувствуются навыки и сноровка.

– Да. Но этот великий умелец к тому же отличается и жестокостью. Разобрав корабль, он вольно или невольно способствовал гибели экипажа.

– Владлен Олегович, а может быть, сам экипаж по каким-то причинам демонтировал корабль?

Хрусталев невесело улыбнулся.

– Исключается. В распоряжении экипажа нет для этого достаточных технических средств.

– Тогда кто это мог сделать?

– Не знаю.

– Разобрать «Фотон» могли только разумные существа. Возможно, они обитают в пещерах?

– Вряд ли. Раз уж они не побоялись выйти на поверхность и разобрать машины, то какой смысл им постоянно сидеть в пещерах? Да и выходы из пещер имели бы, вероятно, другой внешний вид.

– А может быть, длительное пребывание на поверхности таит для них опасность?

– Какую? Метеоритной опасности нет. Атмосфера достаточно плотная. Песчаные бури не так-то уж и опасны. Да и можно предсказывать их. К тому же в районе плато они, по-видимому, бывают не часто. Но главное не в этом. Разумные существа, способные с таким поразительным мастерством разобрать инопланетный корабль, по-видимому, не отсиживались бы в пещерах, а разработали какие-то меры против грозящей опасности. Думается, что этот вариант отпадает.

– А может быть, они специально так? – подал голос Укен.

– Что – специально?

– Сидят в пещерах и ждут. А как только на планету опустится чужой звездолет, они хвать его и с концами…

Космонавты рассмеялись.

– Укен, – спросил Хрусталев, – какова вероятность посадки на маленькую, затерянную на окраине Галактики планету чужих звездолетов? Сколько их наберется, скажем, за миллиард лет? И что же? Им сидеть ради этого ничтожного шанса в пещерах?

Наступило молчание.

– Тогда, вероятно, кроме «Фотона» и нас, на Рене бывали и другие гости? Возможно, они и сейчас наблюдают за нами? Чем-то их привлекла к себе Рене.

Командир кивнул.

– Возможно. Однако, прежде чем подводить окончательную черту, давайте еще раз исследуем внутренности «Фотона». Если экипаж погиб, то должны ведь остаться тела или в крайнем случае скелеты.

Хрусталев вновь перешел на ручное управление аппаратом. Телеспутник подлетел вплотную к «Фотону», затем осторожно нырнул в него и пошел кружить по этажам.

С бьющимися сердцами наблюдали космонавты за экраном.

Вот сейчас появятся на нем неподвижные тела… Напряжение достигло предела. Телеспутник достиг верхнего этажа, выскользнул из «Фотона» и поднялся на плато. В звездолете не было никого.

– Значит…

– Значит, они стали пленниками…

– Чьими?

– Тех, других.

– Возможно, даже живы до сих пор?

Хрусталев нажатием клавиши выключил экран.

– Товарищи, на основании всего увиденного нам необходимо принять решение.

Он встал с кресла, походил некоторое время в задумчивости по залу и заговорил снова:

– Мы здесь находимся с единственной целью – разгадать тайну Рене. Перед нашим отлетом высказывались различные предположения о свойствах Рене. Наиболее вероятной причиной прекращения связи считались песчаные бури. Это и понятно. Никаких других особенностей на Рене не обнаружилось. Мы видели песчаную бурю. Мы будем наблюдать и изучать другие подобные бури. Но уже сейчас можно сделать важный вывод – на связь песчаные бури не влияют. Значит, у планеты есть другая тайна, следов которой мы еще не нащупали. Возможно, дальнейший поиск сопряжен с громадной опасностью. И мы сейчас должны вынести решение, как нам поступить – продолжать поиск или возвращаться.

Шахбоз вскочил с кресла, порываясь что-то сказать, но командир сделал предостерегающий жест:

– Я еще не закончил.

Он снова сделал несколько шагов по залу и продолжал:

– Подведем баланс – наши плюсы и минусы. Начнем с минусов. Наше полное незнание предмета поиска – раз, гибель «Фотона» и вездехода – два, странное состояние их останков – три, отсутствие экипажа – четыре. Наши плюсы – готовность к встрече с неожиданным – раз, усовершенствованное защитное поле – два, «Бургут» – три. Кроме того, как всем известно, если даже по каким-либо причинам «Бургут» не сумеет взлететь, то специальный электромагнитный блок все равно доставит его на «Алмаз». Это четыре. Шансы вроде бы равны. А сейчас я хочу услышать ваше мнение. По традиции первым слушаем младшего. Давай, Укен.

Укен встал. Его обычно добродушное лицо было суровым.

– Сколько было хлопот перед отлетом сюда… И выходит, все напрасно? Ну, вернемся мы на Землю… А что скажем людям? Что причина вовсе не в песчаных бурях? Так об этом можно сообщить и по каналу связи. Корабль у нас хороший, мы… как будто тоже ничего… Не знаю… Мне, например, возвращаться стыдно…

Укен сел.

– Ты, Шахбоз.

Поднялся Муратов. Длинные, изогнутые, как у девушки, брови сошлись у переносицы. Вид точно у хищной птицы, рвущейся в бой. Горячие слова так и просятся на язык.

Но Муратов заговорил спокойно и рассудительно:

– Да, есть риск. И риск велик. Но ведь и Гагарин рисковал, когда впервые сделал виток вокруг Земли. Почему же мы должны быть лишены права на риск? Теперь о том балансе, который вы подвели. Разрешите внести в него поправки. Во-первых, по уточненным данным, экипаж «Фотона» проявил беспечность при посадке на Рене. Они готовились к встрече только с песчаными бурями. Во-вторых, как известно, защитное поле «Фотона» было включено лишь после посадки корабля. А нужно было это сделать до того, в-третьих, экипаж «Фотона», совершив посадку на планету, лишил себя возможности отступить в опасный момент. Нами учтено и это, «Алмаз» остается на орбите. Итак, баланс в нашу пользу!

– Хорошо, Шахбоз. Садись.

Хрусталев подошел к своему креслу, опустился в него: – Спасибо, друзья. Я не ошибся в вас.

Некоторое время он молчал, полузакрыв глаза. Потом заговорил глухо:

– Итак, нам следует проявить максимум осторожности и терпения. Порядок работы следующий. Сначала посадим «Бургут» на каменистое плато у пещеры. Без экипажа. Как известно, первые авторазведчики пробыли на поверхности Рене до момента прекращения сигнала около трех часов, «Фотон» – восемь. Увеличим это время наполовину и будем считать его контрольным. Это составит двенадцать часов. Если за двенадцать часов с «Бургутом» ничего не произойдет, будем считать, что испытания прошли успешно, после чего следующий рейс «Бургут» совершит вместе с экипажем. Порядок работы остается прежним. «Бургут» садится на поверхность и двенадцать часов находится в неподвижности. Если за это время не случится ничего непредвиденного, блок получит разрешение на перемещение и первым делом попытается продвинуться к пещере, возле которой находятся останки вездехода. Теперь о составе экипажа…

Космонавты подтянулись. Кого же предпочел командир?

– Обстоятельства таковы, что двое из нас должны находиться на борту «Бургута». Ибо, по всей вероятности, многое будет зависеть не от показания приборов, а от человеческих органов чувств, от внимания, от визуального обзора, от умения сопоставлять и рассуждать. Работать придется в постоянном напряжении, а одному человеку это не под силу. Третий член экипажа остается на борту «Алмаза». Его задача – постоянный контроль за «Бургутом» и связь с ним, готовность в любой момент прийти на помощь, умение найти правильное решение. Ясно, что остающийся на борту «Алмаза» должен быть самым опытным из нас. К моему глубочайшему сожалению, таким космонавтом являюсь я.

При последних словах Хрусталева Шахбоз и Укен весело переглянулись, и Укен моргнул левым глазом три раза подряд.

…Раздался щелчок тумблера. «Алмаз» заметно вздрогнул.

Распахнулись створки его грузового отсека, и оттуда выплыл, слегка вращаясь, «Бургут». Он был соединен с «Алмазом» системой гибких шлангов.

Небо вокруг было такое же, как и везде на окраинах Галактики. Немигающие желтые звезды светили из своих созвездий. Несколько звезд казались чуть ярче. Одной из них было Солнце.

Раскаленный диск Годво только что оказался на Рене.

На каменистом плато наступила непроглядная фиолетовая ночь. Светящийся ореол всех оттенков фиолетового цвета окружил планету.

«Бургут» по-прежнему плавал рядом с «Алмазом». Вокруг него колдовали Шахбоз и Укен. Посадочный блок необходимо было осмотреть, наполнить его баки жидким горючим, проверить систему шасси. Все это можно было проделать автоматически, не выходя из «Алмаза». Но Укен и Шахбоз, уже несколько утомленные длительным пребыванием в комфортабельных салонах корабля, упросили Хрусталева разрешить им проделать все эти операции вручную. Сейчас, облаченные в легкие скафандры, они заталкивали шасси в гнезда под днищем.

Наконец осмотр закончился. «Бургут» был в полном порядке. Космонавты вернулись на «Алмаз».

Хрусталев включил приборы инфракрасного видения и дал команду «Бургуту» на автоматическую посадку.

Медленно вращаясь, «Бургут» пошел вниз. Из его дюз вырывалось голубое пламя. На экране снова появились каменистое плато, останки «Фотона» и вездехода, пещера.

Метрах в двадцати от намеченной пещеры была удобная ровная площадка. Космонавты решили посадить блок на нее.

Заработали боковые дюзы «Бургута». Теперь он двигался над плато на воздушной подушке. Медленно блок подобрался к площадке и осторожно спустился на грунт. Изображение на экране слегка дрогнуло.

Космонавты переглянулись. Не подведет ли «Бургут»?

Ослепительно вспыхнули его голубые прожекторы, вкруговую освещая все подступы к блоку. Яркий сноп света ворвался в мрак пещеры. Можно было различить шероховатость стен, выступы и разломы. Сразу за входным отверстием пещерный лаз круто поворачивал в сторону. Куда он ведет, можно было только гадать.

Космонавты посмотрели на часы.

– По часам звездолета, – подытожил командир, – сейчас двадцать часов пятнадцать минут. Значит, «Бургуту» оставаться на Рене до восьми пятнадцати. А мы тем временем подкрепим силы. Но одновременно придется и нести вахту.

Трудно передать, с каким напряжением космонавты смотрели на экран, когда часовая стрелка приблизилась к четырем. Уже около восьми часов «Бургут» находился на поверхности Рене. Ровно столько, сколько пробыл на ней «Фотон».

Часы показывали половину пятого, затем пять, шесть, семь. Связь с «Бургутом» не прекращалась. Все было в норме.

Ровно в восемь пятнадцать командир дал «Бургуту» команду на взлет. Испытания прошли успешно, но выглядел Хрусталев встревоженным.

– Неужели мы что-то просмотрели? – прошептал он.

– В чем дело, Владлен Олегович? – не удержался Укен. – Полный порядок, по-моему!

– В том-то и беда, что полный порядок, – отозвался Шахбоз.

– Да, – согласился с ним командир, – мы не приблизились к разгадке ни на шаг. По-прежнему неизвестно, с какой стороны ждать опасность и насколько устойчив к ней «Бургут».

– Владлен Олегович, а может быть, уже нет никакой опасности? Раньше что-то было, а сейчас нет. Ну, допустим, побывала здесь другая цивилизация, увезла с собой экипаж «Фотона» и оборудование звездолета, а теперь планета стоит голой и необитаемой, как и миллионы лет до того.

– А не кажется вам, что это слишком странное совпадение: одновременное прибытие на Рене «Фотона» и гостей.

– Но они могли попросту иметь тут свой сторожевой пост. А затем, приняв сигнал, прилетели сюда, – продолжал развивать свою мысль Укен.

– Всего за восемь часов? А в случаях с автоматическими станциями даже за три?

– И потом, какая-то слишком странная цивилизация получается у нас. Похищать с необитаемой планеты экипаж другого мира и демонтировать чужой звездолет, – добавил Шахбоз.

– Считаю необходимым исследовать пещеру, – твердо проговорил Хрусталев.

– А может быть, все-таки что-то произошло. Мы не заметили, защита «Бургута» выдержала.

– Во всяком случае, «Бургут» доказал, что способен подолгу оставаться на поверхности.

– Надо садиться, – все так же твердо повторил командир.

Он положил руки на плечи своим спутникам.

– Надевайте скафандры. Готовьтесь к посадке.

– Есть.

Медленно кружась, «Бургут» во второй раз опустился на: каменистое плато. Чтобы не рисковать понапрасну, космонавты посадили его на прежнее место у пещеры. Сразу же вышел на связь Хрусталев.

– С благополучным приземлением! Как самочувствие?

– Отличное!

– Осмотрелись? Что удалось установить?

– Особых новостей нет. «Бургут» находится в устойчивом положении. Под нами гладкая площадка без камней. Вообще-тo таких мест здесь немного. По плато в беспорядке разбросаны огромные валуны, а вокруг них множество овальных камней поменьше. Сама поверхность плато производит странное впечатление – она вся покрыта небольшими лунками.

– Лунками?

– Да, диаметром полсантиметра.

– Эти лунки образуют какой-нибудь рисунок?

– Нет, расположены бессистемно.

– И под «Бургутом» лунки тоже есть?

– Да, и превеликое множество.

– Ну хорошо, а что пещера?

– Пещера представляет собой горизонтальный тоннель с очень неровными краями. По-видимому, образовалась в результате выветривания пласта легкой породы. Высота – три метра, ширина семь. Мы ее просматриваем метра на четыре. На этих четырех метрах ничего интересного нет. Да, кстати, лунок перед входом в пещеру нет.

– Владлен Олегович! – послышался взволнованный голос Укена. – Я увидел! Увидел!

– Что ты увидел, Укен? – спросил Хрусталев, представив себе, как моргает сейчас Авезов левым глазом. – У самой скалы лежит какая-то голубая штука?

– Это, кажется, панель с «Фотона», – пояснил Шахбоз.

– Панель с «Фотона»? Как же она попала туда? Ведь сам «Фотон» далековато от скалы, верно?

– Да, четыре километра пятьсот шестьдесят метров.

– Может быть, на ней что-нибудь написано? Или нанесен какой-нибудь знак?

– Панель слегка присыпана грунтом. Отсюда не разобрать.

– Ребята, панель необходимо взять.

– Ясно, Владлен Олегович, – отозвался Шахбоз, – я мигом.

– Нет, Шахбоз, – ответил командир, – уже не получится.

– Что такое?

– Не хотел вам говорить, думал, пройдет мимо… В восточной пустыне недавно образовался гигантский смерч. Он мчится в вашу сторону, пройдет над вами через несколько минут. Приготовьтесь. Введите в действие присоски. Возможно, нас уже испытывают…

– Ничего страшного. Выдержим.

На экране замельтешил фиолетовый песок. Корпус «Бургута» слегка раскачивался. Раскачивался вместе с защитным полем. Ветер выл. Телелокаторы не могли пробить бешеные струи песка. Фиолетовая туча клубилась над плато. Однако связь не прекращалась. Космонавты заявили, что «Бургут» ведет себя выше всяких похвал.

Два часа продолжалась сумасшедшая пляска ветра и песка. Наконец буря улеглась. На плато снова полились жаркие лучи Годво.

– Кажется, выдержали, Владлен Олегович, – с гордостью докладывал командиру Шахбоз. – Все системы корабля функционируют нормально.

– Хорошо. Что с панелью?

– Панель исчезла.

– Это и неудивительно после такого вихря.

– Разрешите поискать?

– Ну, искать ее придется на площади в несколько тысяч квадратных метров.

– Но все-таки? Вдруг где-нибудь зацепилась? Один-то шанс из тысячи у нас есть.

– Что ж, придется отпустить тебя. Но /только под защитой силового поля.

– Разумеется.

Хрусталев в кабине «Алмаза» уже встал, чтобы приготовить себе лимонный сок с минеральной водой, но в этот момент его остановил растерянный голос Шахбоза:

– Владлен Олегович, кто-то сложил вокруг «Бургута» камни…

– Не понял. – Он и в самом деле ничего не понял.

– Ну, эти маленькие овальные камешки… Они сейчас лежат вокруг корабля, как раз на границе силового поля.

– Раньше их не было?

– Кажется, нет… – Кажется или не было?

– Мы поначалу не обратили внимания… А сейчас это очень хорошо заметно.

– А как лежат камни? Стеной? Или в один слой?

– В один слой, как будто кто-то хотел вымостить площадку вокруг корабля.

– И все это произошло во время бури?

– Прямых доказательств этого у нас нет. Может быть, именно буря принесла с собою камни, а наше силовое поле сложило их вокруг корабля?

– Я снова увидел ее! – ворвался в радиорубку ликующий голос Укена. – Вон она лежит!

– Кто?

– Та голубая штука с «Фотона». Ее задуло в пещеру.

– Ты не ошибся, Укен?

– Он прав! – подтвердил и Шахбоз. – Панель задуло в пещеру. Правда, мы видим только один уголок, но сомнений быть не может – это она.

– Надо ее достать.

– Я достану, Владлен Олегович.

– Подведите «Бургут» как можно ближе к пещере. Необходимо, чтобы панель оказалась в зоне силовой защиты. Только после этого разрешаю выход из корабля.

– Ясно.

– Шахбоз, поручаю достать панель тебе. И не мешкай. Возьмешь панель и тут же возвращайся в корабль. А ты, Укен, все время будь на связи.

– Ясно.

«Бургут» опять вздрогнул. Это вышли из-под днища его шасси. Неторопливо корабль приблизился к пещере. Открыв люк, Шахбоз спрыгнул на грунт и вошел в пещеру.

И в тот момент, когда он скрылся в широком отверстии, на экране промелькнуло такое, чему Хрусталев отказался верить.

Собственно, в горе было несколько пещер. Космонавты заинтересовались именно этой лишь потому, что возле нее погиб вездеход с «Фотона». Это была самая крупная пещера.

Другие оказались меньшими. Возле одной из них лежал громадный валун, видимо заброшенный сюда бурей. Этот валун скрывал от «Бургута» вход в соседнюю пещеру. Но Хрусталев при помощи телеспутника видел все.

С изумлением смотрел он, как из этой пещеры выбралось на плато неведомое существо. У существа была квадратная голова и огромный горб на спине.

Передвигалось оно на двух конечностях. Кожа его была ядовито-желтого цвета.

Существо постояло у входа, затем, переваливаясь при ходьбе, обогнуло камень и приблизилось к «Бургуту».

Потрясенный Хрусталев закричал:

– Укен! Укен! Немедленно возвращай Шахбоза назад!

Укен молчал.

– Укен! – надрывался Хрусталев. – Укен!

Ответа не было.

Шахбоз не появлялся из пещеры.

Желтое горбатое существо, все так же переваливаясь, подошло к «Бургуту». «Что же с защитным полем?» – пронеслось в голове Хрусталева.

Как завороженный, смотрел он на экран, чувствуя свою полную беспомощность.

Вдруг в «Бургуте» открылся люк. Его открыл сам Укен.

Существо ввалилось в корабль. Прошло несколько томительных минут.

Шахбоз все не появлялся.

Люк «Бургута» снова открылся, появился загадочный обитатель планеты Рене, а за ним… Укен.

Существо по-прежнему переваливалось при ходьбе, Укен же прыгал из стороны в сторону, точно заяц.

Так они приблизились к пещере и вскоре скрылись в ней.

Кто мог предположить подобное?! Да что там предположить! Кто поверит в это?

Если он передаст подобное сообщение на Землю, там решат, что Хрусталев спятил. Известный космонавт и командир корабля Хрусталев от страха сошел с ума! На Земле хорошо известно, что планета Рене необитаема. Жизнь на ней невозможна!

В Космическом центре с предельной серьезностью отнеслись бы к любому его сообщению о необыкновенных свойствах песчаных бурь, о грандиозных сотрясениях почвы, об извержениях вулканов, о потоках раскаленной лавы, о магнитных полях и радиоактивной пыли, но – такое!..

Да, сомнений быть не может. В Космическом центре его сообщение о гибели экипажа и появлении живого существа на Рене, причем существа разумного, ибо оно сумело каким-то образом отключить защитное поле и повлиять на поступки Укена, примут за бред.

Первым его чувством было отчаяние, а первым желанием – стремление мчаться на помощь.

Но какую помощь мог оказать он своим товарищам?

Опуститься на каменистое плато рядом с пещерой и тем самым увеличить число жертв? Ибо несомненно, что желтокожие ренейцы завладеют тогда и «Алмазом», и его командиром.

Облучить пещеры? Но горные складки хорошо защищают подземные галереи от любого излучения.

Обстрелять горы? Но это значит заживо похоронить космонавтов, которые, может быть, еще будут долго жить. Будут жить… Где?

Шахбоз… Укен… Ребята… Где вы?

Шахбоз, такой суровый на вид и такой мягкий и уступчивый, когда речь идет о товарищах.

А Укен? Этот круглолицый добродушный метеоролог, которого он вытащил из лаборатории и которого погубил здесь!

Стоило ли это делать?!

«Нет, конечно, стоило, – возразил себе Хрусталев. – Укен был нужен на Рене. Во-первых, это он сделал самое точное заключение о песчаных бурях, в опасность которых мало верил. Хрусталев, но которым придавалось решающее значение на Земле. А во-вторых, только человек, непривычный к космическим путешествиям, обладающий свежестью восприятия, мог заметить нечто имеющее отношение к загадке Рене… Укен был таким человеком».

Был – это слово хлестнуло командира по нервам.

Оно вдруг заполнило собой весь корабль.

Точно лев, загнанный в клетку, метался Хрусталев по просторному салону «Алмаза».

То он упрекал себя в беспечности и недальновидности, то поражался, вспоминая горбатое существо, то с жадностью всматривался в экран, надеясь, что вот-вот из пещеры выйдут Шахбоз и Укен.

Он расслабился на какое-то время, пришел в отчаяние, как и всякий смертный… Но он был командиром, и командирский долг повелевал действовать. Экспедиция еще не закончилась. Еще предстояла борьба. Напряжение спало. Надо было все взвесить спокойно, трезво, расчетливо.

Что делать в ближайшем будущем, Хрусталев знал. Он будет вертеться вместе с планетой, будет вести неусыпное наблюдение за пещерой. С помощью восстановительной камеры можно сохранить длительную работоспособность без сна.

Надо раздобыть веские доказательства существования на Рене горбунов с квадратными головами. Надо, чтобы и на Земле поверили в них. Надо доказать, что тайна Рене запрятана глубже, чем предполагалось.

Немедленно следует составить донесение для Космического центра.

Так думал он в ту минуту, когда больше всего на свете ему хотелось посадить «Алмаз» на плато и броситься в пещеру на поиск своих товарищей.

Хрусталев не страшился грозящей опасности. Его останавливал долг перед Землей. Знания давались людям нелегко.

За них всегда приходилось расплачиваться жертвами. Вероятно, так будет и впредь.

Из пещеры вышли двое: Шахбоз и обитатель Рене. Они подошли к «Бургуту» и вдруг полезли под его днище.

Через минуту Шахбоз забрался в «Бургут» и вытащил из него инструменты. С ними опять полез под посадочный блок.

Наконец после довольно долгого пребывания внизу Шахбоз и абориген выбрались наружу. Через открытый люк они зашли внутрь корабля, люк захлопнулся. «Бургут» дрогнул и, медленно вращаясь, начал подниматься над поверхностью.

И вновь как зачарованный смотрел Хрусталев на происходящее. Когда надежда на успех экспедиции была уже потеряна, вдруг появились и Шахбоз, и таинственный житель Рене. Более того, «Бургут» несет их к «Алмазу». И Укен наверняка жив-здоров.