Текст книги "Эра людей. Дьявол (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 30 страниц)

Глава 7
Полярная станция

Будучи не очень активным и общительным ребёнком, я нечасто катался с ледяных горок. Ну, разве что в совсем уж несерьёзном детстве, о котором сохранились лишь отрывочные воспоминания. А потом началось: ледянка дурацкая, все смеяться будут, а вдруг я врежусь в кого-нибудь большого и страшного, а если меня толкнут… Ну, и тэ дэ, и тэ пэ. В общем, не катался я нифига, так что опыта, считай, что не было вовсе.

Но даже если бы он и был – вряд ли он хоть как-то помог бы мне в текущей ситуации. Да какой там «текущей»! Летящей, ревущей и свистящей – вот какой ситуации!

Скорость скольжения возрастала прямо пропорционально времени – это называется ускорением. Вот чего у меня в башке внезапно выпрыгнуло – наверняка Юи подсунула из курса физики. Заняться ей там нечем, что ли?

Было холодно. Нет, «холодно» – опять же не то слово. Я был промёрзшим насквозь трупом, и мне казалось, я чувствую, как вены и артерии царапают кусочки льда – так неохотно размораживается кровь. Умом понимал, что это, конечно, чушь полная, человек бы такого просто не пережил. Но где ум, а где я. И когда я был обыкновенным человеком?

Пошевелиться я мог совсем чуть-чуть и с огромным трудом. Чего там! Мне даже дыхание давалось с трудом, а когда давалось – ни разу не радовало, потому что ледяной воздух, проникая в лёгкие, казалось, только приближал их пневмонии. Что ж я маленьким не сдох, мама дорогая?!

Там, где тело не сковывали кандалы холода, его терзали клыки боли, а я даже закричать не мог, дать выход всему этому ужасу. Но хуже всего было то, что я никак, ровным счётом никак не мог повлиять на своё скольжение! Не мог даже скатиться с носилок. И на магию блокировка – час. Но ведь Юи меня подтолкнула к этому дурацкому поступку! Не просто так же, был у неё какой-то план! Я, например, не помню, что там в конце этой дурацкой горки, хотя поднимался высоко и, по идее, всё видел. Но Юи – подсознание, которое помнит вообще всё и анализирует постоянно, хоть и скромничает. Значит, наверное, была уверена в благоприятном исходе. Может, мне следует расслабиться и получать удовольствие? Какой же русский не любит быстрой езды!

Угу, хорошая поговорка! А есть другая: «Сибиряк – не тот, кто мёрзнет, а тот, кто тепло одевается». А я, в штанах, рубахе и хлипком плаще на этом полюсе – считай, что голый. И если задачей моей было – укатится от Клинтианы, как колобку от бабушки с дедушкой, то тёплого угла с уютным пледиком и горячим бульоном на горизонте не предвидится. И что, всё, что ли?! По-моему, даже самый отбитый «выживальщик» с голой задницей на полюсе не выживет, а я – так уж точно. Ну, положим, нож у меня, наверное, есть (не уверен, общупаться не могу, всё заледенело). Смогу резать пингвинов… Но чтобы резать пингвинов, надо хоть немного согреться, чтобы быстро двигаться. И вот на стадии «согреться» план начинает казаться не слишком удачным.

– М-м-ма-а-а, – выдавил я из себя первые звуки. Их немедленно унёс ветер.

Тогда я попытался заплакать – не получилось. Зато воображение пририсовало крохотные льдинки, выскальзывающие из глаз.

Ладно. Соберись, Мортегар. Да, тебе плохо. Будем говорить откровенно: тебе так хреново, как не было никогда в жизни! Но, жалея себя, ты далеко не уедешь (спорное утверждение, учитывая, с какой скоростью я скатываюсь в сраное г…но). Действуй! Покажи миру средний палец! Во-о-от, молодец, Морти, я в тебя верил, и не напрасно. Теперь – поднять корпус. Бли-и-ин, такое чувство, что мышцы пресса и спины сейчас расколются на части. Но ведь не должно же такого быть… Наверное.

Вес на правый локоть. Согнули – передохнули. В глазах темнеет. Что ж, хорошо, что глаза вообще ещё чего-то видят. В гробу я манал больше такие эксперименты проводить, да ещё в такую холодину, нет-нет-нет, Юи, не убедишь!

Так, выдохнули. Приподняться, ещё, ещё немно…

Мысли на несколько мгновений выключились, когда я увидел картину настолько невероятную, что просто лютую.

Катился я по широкой и ровной ледяной «дороге». Уж богиня знает, как и зачем природа создала такое. Вслед за мной неслось огромное войско. Они на полном серьёзе хотели меня догнать и вернуть! Но получалось у них так себе – были далеко.

Однако больше всех остальных преуспел Половник. Несчастный конь ехал самым первым, но всей своей позой выражал крайнюю степень неприятия объективной реальности. Упирался копытами, будто пытался тормозить, мотал головой и, надо полагать, истошно ржал. Я пока ещё не мог его услышать – ветер дул в сторону Половника, да и уши у меня были не в том состоянии, чтобы различать такие тонкие звуки, как лошадиное ржание.

Вот у Половника, к слову, были хорошие шансы меня нагнать. Он весил больше меня, копыта скользили лучше носилок, и расстояние между ним и мной сокращалось быстрее, чем между Половником и Клинтианой. Возможно, Половник изначально смело взял хороший разгон. Бедный мой отважный конь, как я тебя люблю… Вот только что ты будешь делать, когда догонишь? Рухнешь на меня всей своей тушей и оборвёшь мои мучения, теперь уже на веки вечные? Хороший план, Половник. Сегодня просто эра охренительных планов.

По лицу скользнула тень, и я немедленно вспомнил про второго из своих петов. Самого главного.

– Про-ти-вень, – пролепетал я, поднимая взгляд к небу.

Дракончик научился летать, будучи уменьшенным, но и в нормальном размере навык сохранил. Впрочем, «нормальным» этот размер было назвать трудно. Дракон всё же получился немного больше, чем был изначально. Я, масштабируя, пытался подогнать его под задачу обогрева взрослого человека, лежащего на нём.

Противень описал надо мной дугу и, будто решившись после непродолжительных раздумий на безумный поступок, резко спикировал к носилкам. Он зашёл ко мне сзади, когтистые лапы схватили меня за плечи. Я закричал. Нет, слава богине, длины когтистых пальцев вполне хватило, чтобы обхватить меня, не протыкая плоть. Но когда заледеневшие суставы от рывка резко распрямились, я подумал, что руки сейчас оторвутся.

Не оторвались. Противень снял меня с носилок и поднял. Его рёв полностью перекрыл мой крик. Я физически чувствовал, что дракон выходит за рамки своих скромных физических возможностей. Крылья его не были рассчитаны на полёт с таким дополнительным грузом. И ежу было ясно, что долго полёт не продлится.

Противень метнулся было в сторону – видно, у него тоже был какой-то гениальный план, не учитывающий крохотных нюансов, – но передумал. Вместо этого заломил ещё один вираж, зашёл Половнику сзади и, пролетая над ним, разжал лапы.

«Хорошо, что больше я детей не планировал», – мелькнула мысль за миг до того, как я приземлился на спину коня.

Удар о спину вызвал у меня ещё один полукрик-полустон, который опять же целиком утонул в жалобах другой зверушки – Половник яростно заржал. Да ясен пень, больно! Я слыхал, у коней и от меньшего хребты ломались. Но Половник, хвала богине, сдюжил. Оставалось лишь надеяться, что и у меня там всё сдюжило… Боль, во всяком случае, такая, будто меня поместили в ад для развратников и прелюбодеев.

Я кое-как обхватил негнущимися руками могучую шею Половника (о, богиня, она была тёплой!!!) и, наконец, заплакал. Просто не мог уже сдержаться. Слёзы – настоящие слёзы, а не льдинки, – закапали на короткую лошадиную шерсть…

Но если я мог только лежать на коне и плакать, то Половник мог гораздо больше, и, оправившись от удара, начал немедленно творить чудеса. Он перестал упираться копытами, поднял зад (может, из-за наклона я и не повредил ему спину?) и… начал скакать.

У меня дыхание перехватило. Конь уверенно скакал по гладкой, как зеркало, ледяной дороге! Он набрал скорость, которой ему, видимо, не хватало, чтобы оторваться от погони, и снова «присел», доверившись скольжению.

И тут сзади налетел Противень. Он бесцеремонно упёрся мне в спину лапами и, взмахивая крыльями, придал нам ещё большее ускорение. Летели мы, навскидку, уже под сотню километров в час, хотя могу и ошибаться. После всех моих трипов восприятие реальности вполне могло поехать.

Щурясь, я выглянул из-за шеи Половника и попытался оценить обстановку.

– *****! – выдохнул я и тут же закашлялся – встречный воздух попал в глотку.

Это было форменное безумие, ад и чистилище, война и немцы, Содом и Гоморра…

Дорога, до сих пор пусть и виляющая, но идущая параллельно здравому смыслу, вот-вот собиралась резко подняться вверх, свиться кольцом и опуститься вновь. В этом ледяном мире причудливо заледеневших форм такое было в порядке вещей. Исключением скорее было то, что так долго дорога была прямой…

Вот зачем мы разгонялись!

– Петы, да вы вообще рехнулись! – простонал я. – Уволю вас нафиг и наберу других, нормальных…

Петы пропустили критику мимо ушей. Я сильнее сжал шею Половника…

И вот он влетел в кольцо. Огромное, гигантское кольцо, мёртвая петля метров пятнадцать в диаметре, и у меня не было ни малейшей уверенности в том, что на невидимой пока стороне не будет какого-нибудь сталагмита, который просто выпустит коню все кишки, а то и разрубит его пополам вместе со мной.

Противень, затолкав нас в смертоносную ловушку, не улетел – продолжал крыльями поддавать жару. Я стиснул зубы, кое-как сжал коленями бока Половника.

Вж-ж-ж-жух-х-х! Взлёт произошёл так стремительно, что сердце рухнуло куда-то в область кишечника. Мир перевернулся, голова закружилась. Я ничего не мог контролировать и даже не пытался, только шипел бессвязные ругательства сквозь плотно стиснутые зубы.

Половник издал победоносное ржание, и тут же мы заскользили вниз. Как, уже всё?! Издалека страшнее выглядело… Ну, всё хорошо, что хорошо кончается…

Однако я рановато расслабился. Потому что кончалось всё отнюдь не хорошо. Дорога, около сотни метров симулировавшая прямоту, резко пошла вверх и закончилась.

Половник, издавая отчаянные звуки летящего коня, воспарил. Я криком буквально подавился. Но всё быстро закончилось.

Под нами мелькнула пропасть, на дне которой хищно сверкали ледяные пики, и в следующее мгновение копыта Половника заскользили по льду. Конь развернулся боком и затормозил. Не совсем сам – Противень помог, создав контр-импульс, если можно так выразиться, и едва не проткнув при этом мне бок.

Потом дракон перелетел обратно, на ту сторону, и, не приземляясь, обрыгал только что использованный «трамплин» самым настоящим огнём. Лёд покорно оплавился. До тех пор, когда дорога ещё шла немного вниз, выйдя из мёртвой петли. Таким образом наши преследователи в лучшем случае успеют затормозить, в худшем – полетят вниз, навстречу смерти.

Асзар… Алмосая…

Я ничего не мог для них сделать. Лишь надеялся на то, что Клинтиана не совсем дура и не станет без разбора гробить всех, кто под руку повернётся, включая саму себя.

Половник поскакал дальше, уже в спокойном темпе. Дракон опустился на лёд и неуклюже побежал следом, постепенно отставая. Сообразил, что в полёте его будет видно издалека, и замаскировался, умный мой, хороший… А может, просто крылья устали. Не так уж давно он в полётной теме.

– Итак, мы оторвались, – резюмировал я. – Блеск! А дальше что?

Ответа, разумеется, не было. Даже иконка с Юи в интерфейсе не мигала. И до возможности использовать магию оставалось ещё сорок пять минут. А состояние-то улучшилось! После таких вспышек адреналина я даже почти согрелся. Ненадолго, конечно. Даже за те самые сорок пять минут скачки на Половнике я тут насмерть заледенею, уже без вариантов. А конь уверено так скачет, будто дорогу знает. И даже почти не скользит…

Путь продлился около десяти минут. Обогнув очередную ледяную скалу, Половник коротко ржанул. Я с трудом поднял голову и тут же резко воспрял, уселся в седле, как полагалось.

Перед нами высился купол полярной станции. Самой, мать её так, настоящей полярной станции! Во всяком случае, было очень похоже. Из неё торчали мачты антенн, рядом вертелись ветряки, от них тянулись провода.

– Мы что, в другой мир перенеслись? – пробормотал я.

Половник замедлился, перешёл на шаг. Противень нас догнал – я услышал шумное дыхание и цоканье когтей по льду.

Полукруглая дверь станции открылась, и нам навстречу вышел человек, с головы до ног закутанный в тёплое. Ватные штаны, валенки, тулуп, шарф, шапка… Как же я ему завидую-то!

Он сделал несколько решительных шагов и остановился. Половник замер в двух шагах от него.

– Здравствуйте, – хрипло сказал я. – Мы пришли с миром.

– Н-да, – отозвался голос, ещё более холодный, чем лёд, окружающий нас. – Я-то думал, что видел уже всё. Идти можешь?

– Не уверен… А отапливаемой конюшни у вас нет?

– Нет, Мортегар, отапливаемой конюшни у меня нет. Но, насколько я понимаю, если оставить зверьё на улице, они рано или поздно привлекут к себе внимание, и у меня будут неприятности. Так что – в виде исключения…

Он не договорил. И так было понятно, что это – приглашение войти всем. Я хлопнул Половника по шее, и тот, смекнув, что от него требуется, направился к двери. Незнакомец пошёл рядом.

– Откуда вы меня знаете? – спросил я.

– О твоих подвигах трудно не знать. Ты мне изрядно усложнил задачи, когда отключил магию Стихий, но об этом позже. А о том, что сюда припрёшься именно ты, мне сказала одна наша общая знакомая.

Переспрашивать смысла не было, и так ясно. Кто ещё может попасть в эту дикую глушь и сказать, что я приеду ещё до того, как я об этом узнал.

– Богиня… – прошептал я.

– Угу. Вы, кстати, похожи. Не столько внешне, сколько типом мышления. Тест на отцовство можно не делать.

И вот тут у меня язык к нёбу примёрз. Потому что… Потому что я в этом мире со многими людьми встречался и много чего слышал. Но словосочетание «тест на отцовство» услышал впервые.

Глава 8
Портрет дьяволицы

– Горячей моржовьей крови?

– Фу!

Меня чуть не вырвало.

– Зря кривляешься. В этих краях питаться приходится всем, что удаётся отбить у природы. И всё равно проклятый авитаминоз даёт о себе знать…

Хозяин полярной станции с убитым видом поскрёб ранку на предплечье.

Мы с ним находились в ванной. Я лежал непосредственно в огромной ванне, наполненной горячей водой, и смотрел вверх, на люстру, освещающую помещение светом электрических ламп. Смотрел, а в голове вяло толкались вопросы, которые я пока не спешил задавать. Если на самом деле я замёрз там, во льдах, и это всё – посмертный приход, то пусть иллюзия длится до тех пор, пока плавно не угаснет. Даже если внезапно очнусь – на ещё один рывок меня уж точно никак не хватит.

Горячая вода была сказочно прекрасной. Мне хотелось в ней раствориться, как тому магу Воды, чаша с которым стояла в подводном царстве Логоамара… Нет, не надо думать в ту сторону. Логоамар, Натсэ, Авелла, опасность, бежать, спасать… А я уже просто не могу.

– Так кто ты? – спросил я. – И что тут делаешь?

Начнём с малого. Торопиться-то некуда. Если я – ключ, то Клинтиана без меня ничего не откроет. Может, конечно, от ярости убить Алмосаю и Асзара, но это, во-первых, вряд ли (должна же понимать, что этого я не прощу), а во-вторых, как уже говорилось выше, в ближайшие несколько часов я бежать на очередные подвиги попросту не способен. Всему бывает предел. Вот и моим силам – тоже. И не только силам, вообще всему.

Здоровье: 69.

Запас сил: 84.

Магические силы: 50.

Такие вот дела. Для начала хотя бы конца отката дождаться, чтобы магия восстанавливаться начала.

– Можешь называть меня Сеприт. – Парень (а он был примерно моего возраста) начал рассеянно кусать ногти на правой руке. – Когда-то звали иначе, но на здешнем убогом языке нормальное имя произносится так, что язык судорогой сводит[2]2
  Сеприта мы помним по «Мини-курсу магических лекций», который публиковался в четвёртом томе «Эры Огня». Но чтобы понять, кто он, откуда, как попал в мир «Эры», какие отношения связывают его с изображённой на портрете блондинкой, необходимо обратиться к циклу книг «Сансара»: https://author.today/work/series/8711. Этот же цикл проливает свет на такие материи, как Сансара, Альянс и многое другое. Сам Сеприт появляется в третьем томе «Сансары».


[Закрыть].

Мы говорили на языке магов.

– Это да, я своё имя тоже не могу произнести… А ты, собственно, откуда?

Имя показалось мне смутно знакомым, но вяло ползающие в голове мысли не могли нащупать ответа.

– Из другого мира, – буднично сказал Сеприт. – Мира, который я считал убогой клоакой, и вполне заслуженно. Я только и мечтал, что вырваться оттуда, реинкарнировать в достойном воплощении! Выбрался…

В интерфейсе назойливо мигала иконка Юи. Я не хотел её нажимать. Провалиться во внутреннюю тьму – это означало расстаться с горячей водой, а я был слишком слаб и малодушен, чтобы решиться на такой опрометчивый поступок.

– Отстань, я позже подойду, – пробормотал я.

– Это ты мне? – вскинулся Сеприт.

– Не, – махнул я рукой. – Это я с одной девочкой… Она… Ну, в общем, она – да.

– Ясно. – Сеприт вдаваться в нюансы не стал. – Ещё минут пятнадцать погреешься, и вылезай. Вообще, ты на удивление хорошо сохранился, учитывая то, что прибыл сюда на одной из тех льдин.

– А ты их видел? – насторожился я.

– Ещё бы, – фыркнул Сеприт. – У меня тут есть свои сигнальные контуры, если можно так выразиться. Поначалу подумал, что у меня с головой что-то не так на почве авитаминоза, однако ошибся. Не могу пока сказать, к добру или к худу.

– А ты не русский? – спросил я с надеждой.

Сеприт фыркнул.

– А как ты язык выучил? – Я потихоньку начал докапываться до подробностей. – Тебе тоже подселили в качестве интерфейса сознание убитого мага?

Тут Сеприт одарил меня изумлённым взглядом. Похоже, я в очередной раз сильно поколебал его стройную вселенную.

– Что? – переспросил он. – Какое ещё сознание убитого мага? Ты сам-то из какого мира? Кодировка? Ну, или хотя бы буквенный индекс?

– Эм…

– Ясно. – Сеприт встал. – Из какого-нибудь закрытого, раз про кодировки не знаешь. У тех, кто родился, жил или хоть несколько минут провёл в одном из миров Сансары, активируется участок мозга, который многие называют «переводчиком». Не вдаваясь в подробности, которых ты всё равно не поймёшь, он обеспечивает сверхбыструю адаптацию к любым языковым условиям. Ну и бо́льшая часть самых распространённых языков разблокировывается изначально. Этот огрызок имбецильности, конечно, в Сансару даже близко не входит, но язык, в целом, простой. Третий или четвёртый уровень сложности. Пойду поджарю пингвинью яичницу с тюленьим беконом.

– По-моему, бекон – это…

– Умничать будешь? – перебил Сеприт.

Взгляд его сделался тяжёлым. Я поднял руки, демонстрируя, что не собираюсь ни умничать, ни тупить, ни вообще пикать хоть словечко против. Если человек застрял в таком месте, как это, то у него, надо полагать, есть веские основания называть тюленье мясо – беконом.

А у меня были веские основания поскорее остаться одному, чтобы, глядя в потолок, беззвучно, одними губами произнести: «Твою ж мать…»

Иконка с Юи мигать перестала, потому что когда Сеприт сказал: «Сансара», я вспомнил всё и сразу. Даже больше, чем всё. Вот где я слышал его имя, и совсем недавно!

– Искар был по совместительству главой ордена Убийц. Как мальчишка смог попасть тайно в его библиотеку?

– Во-первых, господин Асзар, мне не нравится ваш скептический тон! Да будет вам известно, что мальчишки и девчонки у меня на глазах ликвидировали целых два ордена Убийц, практически подчистую! А во-вторых, Сеприт – так звали ученика – разумеется, не попадал туда. Он подружился с учительницей, которая давала частные уроки госпоже Денсаоли, падчерице господина Искара.

Вот оно что. Сеприт – тот самый парень, что усиленно искал Источник. Надо полагать, бывший маг Воздуха. И, если уж прямо взять и сложить два и два, то вопрос о том, что он тут делает, отпадает. Ясно – к Источнику присматривается. Который ему зачем-то нужен. И надо же, подарок судьбы – сэр Мортегар. Ключ. Вот только знает ли Сеприт, что ключ – это я? Вдруг в той книжке, что Алмосая стырила у Искара, так и было написано: Мортегар – ключ?

И, что ещё более важно, я вспомнил, как Маленькая Талли рассказывала мне об этом же парне. Когда вскользь упомянула, что я тут не единственный попаданец. А что она ещё говорила? Что «из-за него у меня могут быть проблемы. Его Альянс разыскивает. И когда я попытаюсь присоединить мир к Сансаре, могут подумать, что я тут укрывательством преступников занимаюсь». Конец цитаты, спасибо за подачу, фея Подсознания.

Итак, я угодил в гости к преступнику не просто галактического, а межмирового уровня. Что он там, в этом межмировом пространстве натворил – этого я не знаю. Может, он и вовсе не злодей, а жертва обстоятельств, но предполагать лучше самое худшее. А значит – язык на замок, Мортегар. Ни слова лишнего. Отогреешься, поешь, обдумаешь ситуацию – и сваливай отсюда под любым благовидным предлогом.

Хотя… Куда мне сваливать? Блин, в этой истории хоть когда-нибудь будет всё просто? Чем дальше на полюс – тем жирнее тюлени! Уже не верится, что я из всего этого сумею выпутать ниточку, потянув за которую, удастся распутать клубок без потерь и самому не сдохнув.

В ванне я провалялся дольше пятнадцати минут и выдернул пробку, когда вода начала остывать. Зато как раз закончился откат после Мнимой Смерти: магические силы выросли на единичку. Я этим немедленно воспользовался:

Применено Слабое Магическое Лечение.

Здоровье: 72.

Магические силы: 45.

Может, и глупо. Может, стоило бы поберечь магию на всякий непредвиденный случай, например, если Сеприт захочет меня убить. Но и здоровье, и силы у меня в настолько унылом состоянии, что я того гляди рухну и вырублюсь на сутки, особенно теперь, после горячей ванны, которая меня полностью разморила, мышцы будто в кисель превратились. А я бы хотел обойтись без отрубонов в присутствии человека, с которым далеко не всё ясно. Ну и про контекст забывать не стоит. Клинтиана, Асзар, Алмосая, Натсэ, Авелла… Целый мир буквально крутится вокруг меня. Расслабляться не надо. Война.

Одежды своей я не нашёл. Зато по гудению нашёл в дальнем углу помещения массивную белую тумбу, которая знакомо вибрировала. Я долго смотрел на неё, пытаясь убедить себя, что это – не стиральная машина. Получилось неубедительно…

Халат в ванной был один. Я посчитал, что это даёт мне моральное право им воспользоваться. Вряд ли Сеприт захочет смотреть на голого меня. Хотя… Я же не знаю, за что его Альянс разыскивает. Вот, кстати, и ещё один повод не засыпать.

Вся станция состояла из двух помещений. Ванная – где я только что был – и всё остальное. «Всё остальное» удачно объединяло в себе кухню, прихожую, спальню, столовую, гостиную и лабораторию. И даже библиотеку – на стеллаже у дальней покатой стены гордо стояла одна книжка. Надо понимать – та самая, что досталась Алмосае по буккроссингу.

Сбоку от стеллажа стояла конструкция, напоминающая мольберт художника. Сходство было тем более сильным, что на этом мольберте находилась картина, изображающая красивую девушку, золотоволосую блондинку с голубыми глазами и хитрой улыбкой.

Однако судя по звуку, с которым в блондинку втыкались дротики, за ней стояла толстенная деревянная колода.

– С лёгким паром, – сказал Сеприт, размахнулся, и очередной дротик вонзился блондинке в глаз.

– Спасибо, – сказал я. – А кто это?

– Это? – Сеприт загнал дротик в вырез майки. – Хаос и тьма. Сам дьявол.

О как. Интересная девушка, мы бы с ней, наверное, подружились. Я вот тоже – хаос и дьявол. Ну и тьма – куда-то ведь я проваливаюсь, чтобы побеседовать с Юи.

– Завтрак на столе, – буркнул Сеприт и отправился к портрету вынимать дротики.

Я посмотрел на тарелку – мясо и яйца, всё честно. Правда, наверное, не «яйца», а «яйцо». Потом покосился на притихших в углу петов.

– Дракона я накормил, – сказал Сеприт. – Чем кормить коня – не представляю. И чем собираются кормить коней те, с которыми ты приплыл – тоже. Надеюсь, они надолго не задержатся.

Половник умирающим не выглядел. Я предположил, что он в критической ситуации, как и кентавры, например, может питать силы токами матери-вселенной. Почему нет? К холоду же он неуязвим, как и все остальные люди и кентавры.

Успокоив совесть таким образом, я уселся за стол и взял вилку. Мясо и яйцо оказались такими калорийными, что после нескольких проглоченных кусков я буквально почувствовал, как на талии откладываются лишние килограммы. Однако… Хотя если жить здесь, то отъедаться до появления жировой прослойки – вопрос выживания.

– Проклятье! – выругался Сеприт.

Я посмотрел на него. Он, выдернув один из дротиков, порвал портрет. Быстрыми нервными движениями снял его с «мольберта». За ним и вправду оказалась массивная колода. Рядом с книжным стеллажом стояли несколько холстов, скрученных в рулоны. Взяв один из них, Сеприт развернул его и закрепил на колоде. Тот же самый портрет, та же самая блондинка… Ну, чужая душа – потёмки. Чувствую, тут у Сеприта какой-то серьёзный шрам на сердце, не буду лезть.

Однако кое-что меня в свежем портрете насторожило. Какая-то деталька, которая вроде бы и на виду, а вроде бы и в глаза не бросается. Опять замигала иконка Юи, но я её вновь проигнорировал. Вместо этого встал и подошёл к портрету.

– Чистое зло, – доверительно сообщил Сеприт. – Не смотри ей в глаза, мальчик. Она даже через портрет сожрёт твою душу. Не ты первый, не ты последний. Из-за неё десятки людей распрощались с жизнью или свободой.

Вот как. Может, и сам Сеприт стал разыскиваемым преступником из-за неё? Ну, по крайней мере, в его версии событий.

– Кто написал этот портрет? – спросил я, и голос у меня дрогнул.

– Что? А… Один художник. Кажется, из племени чорров – так их называют. Повстречал его в Тентере.

– Когда? – хрипло спросил я. – До или после того, как… как…

– После того, как все маги свалили на Летающем Материке, а здесь, внизу, этот шизофреник устроил свои невнятные эксперименты, цель которых даже сам себе объяснить не мог.

– А… А потом?..

– Что «потом»? Потом я забрал заказ, расплатился и отчалил сюда. На середине пути печати исчезли, магия пропала напрочь, и о том, как я доплыл-таки до места, мог бы написать книгу. Кстати, спасибо, без тебя это было бы чертовски скучное плавание.

Но я пропустил сарказм мимо ушей. Вимент… Руку художника, который написал портрет моей сестры, портрет Талли и величественное полотно «Гарем господина Мортегара» не узнать я не мог. Сеприт встречался с ним до того, как я увидел его в последний раз. Жив ли он?.. Мысленно я молился богине, чтобы он был жив. В этом мире осталось не так много хороших людей.

– Ты поел? – резко спросил Сеприт, которому, кажется, не понравилось, что я так долго и с таким отсутствующим видом смотрю на портрет дьяволицы и хаоситки. – Тогда нам нужно обсудить ряд животрепещущих вопросов, ты не находишь?