Текст книги "Вторая армия (СИ)"

Автор книги: Василий Кленин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Садака лишь молча поклонился и направился к своим людям.

– А теперь ты им уже доверяешь, мой генерал? – Звезда, слышавший давешнюю перепалку с Аритой, покачал головой.

– А это неважно, – ответил Ли Чжонму. – Я не хочу посылать ни один из своих полков. Они устанут на долгом марше. Могут просто не успеть занять свои позиции. А союзники принесут пользу в любом случае. Если заманят врага к озеру – значит, им можно доверять. Ну, а если перейдут на сторону Сибукавы и Сёни – то всё равно приведут их сюда. Разве плохо?

– Так они же перейдут на их сторону!

Старый генерал только пожал плечами.

– Было семнадцать тысяч – станет восемнадцать. Велика ли разница?

– Но Садака столько всего о нас знает⁈ – тут уже и Гванук не удержался.

– Придется рискнуть.

Наблюдатели из роты Сука регулярно докладывали генералу о происходящем. Мацуура и Рюдодзю действовали безыскусно и в лоб: вышли к самой реке и начали обстреливать растянувшиеся силы северян. Командиры на местах пытались отстреливаться, движение армады смешалось, пока руководство армией выясняло, что случилось и как на это реагировать. Понеслись гонцы с приказами – и тысячи конных самураев кинулись в воду. Благо, Онга здесь была не шире полусотни шагов. И все-таки кони с седоками передвигались тяжко и медленно, да еще и под стрелами Мацуура. Как ни хотелось последним атаковать врага на выходе из воды, но Садака помнил приказ генерала Ли и дал приказ отходить. Конница Сёни собралась в кулак, а потом довольно быстро догнала уходящих южан… да наткнулась на ряды копий асигару. Откатилась назад, поджидая свою пехоту, а Садака снова дал приказ отходить.

Неведомый (пока) командир коалиционной армии понял, что его силы разделяют и дал приказ (или подсказал формальному командиру), что надо переправляться всеми силами. Это дало отряду Мацуура-Рюдодзи еще немного времени, и в конце концов, Садака все-таки вывел полчища северян к озерцу, выше которого уже стояла изготовившаяся к бою Армия Южного двора.

Глава 5

Всё время, пока Садака носился по долине Онги, Ли Чжонму расставлял свои полки. Собачий полк споро выкатывал свои пушки на площадки внутри реданов, расставляли ящики с ядрами, картечью, пороховыми зарядами. Правда, большая часть пороха оставалась наверху, в лагере – так приказал Ли Чжонму в целях безопасности. Перед реданами широкой тонкой линией выстраивался Дубовый полк. Наконец-то, Дуболомы расчехлили свое оружие… Гванук с высоты вала одного из реданов разглядел его и выпучил глаза.

Это и впрямь было похоже на дубины! Только какие-то странные: сделанные из железа и дерева, странного вида и очень длинные. Дуболомы за месяцы сидения на Ноконошиме вообще радикально изменились. Ежедневные тренировки (старый генерал называл это красивым словом муш-тра) делали их какими-то одинаковыми, похожими друг на друга, ровно, братья. Дуболомы ходили ровными шагами, плечом к плечу, лица всегда спокойные, чуть ли не мертвые. Совсем непохожи они стали на прежних крестьян. Но и на других воинов, вроде Головорезов Звезды, тоже не походили.

Внешне Дубовый полк тоже заметно изменился. Практически все они были одеты в специально пошитую одинаковую одежду с необычными карманами. Штаны воинов вышли на редкость длинными и узкими, верхнюю часть прикрывал кожаный нагрудник с усиленными плечами, а головы защищали одинаковые каски-полусферы с козырьком и небольшими нащечниками. У некоторых они были железные, но у большей части – из меди. Дуболомы были также увешаны перевязями с различными небольшими сумками и иными непонятными предметами, а на поясах у них висело по два кинжала: большой широкий тесак и узкий, похожий на кол.

Шесть рот Дубового полка вытянулись тоненьким строем, закрывая все реданы.

Слева, между центральным укреплением и берегом горной речушки, генерал Ли приказал построиться ополчению Хакаты. Позади, на всякий случай, разместил три роты Головорезов. Четвертая их рота расположилась среди канониров, для поддержки и охраны. По другую сторону от реданов выстроились почти намертво сросшиеся полки Бамбука и Стены (их даже уже в армии назвали одним полком Бамбуковой Стены). Впереди – лучники Ыльхвы, за ними – плотный строй копейщиков Ли Сунмона. Здесь, на правом фланге места были открытые, так что позади пехоты Ли Чжонму велел выстроить конный полк Ариты.

– Позади? – нахмурился полковник-самурай. – Это же конница. Мы должны начинать бой.

– Значит, так. Говорю не только Арите, но и всем. Этот бой мы ведем от обороны. Потому что мы стоим наверху, на подготовленной позиции – и это наше главное преимущество перед врагом. Наши стрелы и ядра будут лететь дальше, враг, добираясь до нас, устанет. Запомните все: мы не наступаем и не покидаем это место! – последнюю фразу генерал произнес, разделяя каждое слово. – Ясно? Допустимы только короткая встречная атака или короткое преследование бегущих. И не дай вам боги увлечься таким преследованием. Молитесь, чтобы погибнуть в бою.

– А, если враг окажется сильнее нас в стрельбе – и после перестреляет? – не унимался Гото Арита.

– Если такое случится – я увижу это и передам новый приказ… Но этого не случится.

Враг же приближался. В районе озера войско Сёни-Сибукавы видели уже все, да и северяне разглядели выстроившуюся и готовую к схватке Армию Южного двора. Туча разноцветной, пестрой конницы высыпала вперед, прикрывая отставшую пехоту – воинство Сёни-Сибукавы спешно собиралось в кучу… да так у озера и осталось. Бурлило, кипело, перестраивалось – и успокоилось.

А наверху, покоя поубавилось. Все видели, как долина буквально расцветал сотнями знамен. Видели, как много врагов пришло по их души. И ожидание стало слишком нервным. Полковники слали гонцов одного за другим, сами прибегали со своих позиций: что делать, как быть?

– Стоим на месте и ждем, – неизменно отвечал Ли Чжонму, скрестив руки на груди.

Так два войска и простояли друг напротив друга, пока на долину не спустились сумерки, а после –тьма.

– Молодец… – протянул старый генерал.

– Кто молодец? – растерялся Гванук.

– Не знаю, – опять в никуда сухо сбросил реплику Ли Чжонму, но потом все-таки повернулся к адъютанту. – Я не знаю, кто там отдает приказы: мальчишка Сибукава, либо опытный Сёни. Но кто бы это не делал, он поступил очень мудро. Расположились у озера, заняли деревеньку, отдыхают, а нас почти полдня заставили стоять в строю и нервничать. Им хорошо, они ничего не теряют. А мы – либо сами выгодные позиции покинем, либо от волнения покоя лишимся. Особенно, глядя на то, сколько их тут собралось. А впереди ведь еще ночь. Каждый воин (да и я сам) будем думать: а не пошел ли враг в тихое наступление? Не начал ли нас окружать?

Арита, недовольно нахмурив брови, выдал неопределенно, в воздух, что-то вроде того, что благородные воины всегда дают противнику приготовиться к битве – иначе какая честь в победе? Но не пытался убедить в этом генерала. И правильно сделал – ибо Ли Чжонму, как в воду глядел.

На ночь он распорядился часть воинов отправить в лагерь – за водой, за ужином. Часть оставил прямо на позициях, а большинству же велел укладываться на ночлег сразу позади строя. Реданы с пушками были окружены биваками со всех сторон. А людей Садаки, которые бездельничали всю вторую половину дня – наоборот послал побродить по окрестностям, густо заросшим чахлым лесочком. И отряды Мацуура за ночь обнаружили с десяток небольших отрядов врага.

Как попало вооруженные, эти воины, тем не менее, дрались отчаянно – даже в плен никого взять не удалось. А под утро пара сотен северян умудрилась подобраться к самим реданам на открытой местности. Даже стража их вовремя не заметила, но укрепления спасло то, что южане спали повсюду. Правда, самих южан не спасло. Чужаки рубили направо и налево, пока шум не привлек общее внимание. Но даже окруженные, враги рвались к валам, последних добили уже на самой батарее.

– О пушках они явно наслышаны, – кивнул старый генерал, слушая отчет о потерях.

Налетчики умудрились порубить больше, чем потеряли. В основном, погибли хакатские ополченцы и Дуболомы. По счастью, все канониры уцелели, равно, как и их сложное и дорогое (а перед боем – просто бесценное) хозяйство. Но и северян покрошили в изобилии. Гото Арита смотрел на трупы в одинаковых темных одеждах со смесью ненависти и презрения, но пояснять свое отношение отказался.

С рассветом нападения прекратились, старый генерал отдал приказ завтракать и возвращаться в строй. Внизу, у озерца, тоже началось непонятное движение.

– Дозорные говорят, что северяне вздевают доспехи и выходят из лагеря, – доложил Сук. – Лагерь не сворачивают.

– Ну, правильно, – генерал улыбался довольный, как медведь на пасеке. Гванук как будто смотрел не на полководца перед боем, а на победителя. – Правильно: они планируют нас быстренько разбить и до вечера вернуться к своим кострам и котлам. Наверняка еще и в лагере оставляют уйму народа… Я прям вижу, как вчерашний мудрый князь предлагает ждать дальше, чтобы вынудит нас уйти с удобной позиции. Но некто молодой и горячий кричит, что стыдно бояться такого маленького войска! А еще молодой и горячий боится наказания от сегуна за малодушие и бездействие.

Старый генерал обернулся к полковникам и радостно объявил:

– Готовимся к бою!

Армия Южного двора подготовилась намного быстрее врагов. Те выстраивались так долго, что погода в долине изменилась, набежали тучи и пролили дождь. Гванук с удивлением заметил, что многие южане его сильно напугались, особенно, в центре. Чахун лично бегал к каждому знаку Собаки на пушках и молил своего духа-покровителя о защите от воды. Похоже, молитвы полковника огнестрельщиков были услышаны: тучи не ушли, но «высохли».

– Идеальная погода! – полной грудью вдохнул воздух Ли Чжонму. – Даже ветер дует в спину, с горы.

Гванук находился подле своего командующего на центральном редане. Грандиозность предстоящего сражения вкупе со страшной угрозой, будоражили его кровь. Юный адъютант пытался смотреть во все стороны, стараясь не пропустить ничего… но, конечно, пропустил самое главное. В какой-то момент он заметил, что полчища северян уже вовсю надвигаются на позиции Армии Южного двора.

Огромные, просто бессчетные толпы! Пехота бежала трусцой, конница неспешно шла, стараясь не вырываться вперед. Сотни знамен бодро хлопали на ветру, правда, знаков-камонов на них не разобрать: встречный ветер разворачивал маленькие стяги вдоль линии движения.

«Бегите-бегите! – зло ухмылялся Гванук, пытаясь напитать себя такой же уверенностью, как и у его господина. – Уставайте хорошенько перед тем, как сойдетесь с нашими полками!».

Огромный отряд спешенных самураев двигался прямо по центру. Выкрашенные лаком доспехи сливались в единую кипящую черно-красную массу с редкими вкраплениями иных цветов.

– Уверенно идут… – процедил Ли Чжонму. – Ни строя, ни порядка. О, ты еще не потратил свои серебряные слитки? Я готов поставить вдвое больше против них, что это идут те самые Сибукава с большого острова. Смелые и не знающие, что идут прямо на пушки.

– Сиятельный, ты, наверное, считаешь, что это козни опытного предводителя Мицусады Сёни, обиженного на то, что его лишили верховной власти?

– Уверен. Сёни о нашем оружии знает побольше и будет избегать лезть прямо в лоб. Особенно под картечь. Посмотри: и слева, и справа отряды заметно отстают от этих… черно-багровых.

Северяне приближались медленно и неотвратимо. Их было уже не только видно, но и слышно. Тихо-тихо рокотали барабаны в тылу, что-то дружно ревели бойцы то одного, то другого отряда.

– Жаль, что у нас нет своих боевых кличей, – вздохнул Гванук.

Старый генерал резко повернулся к нему, но очередная гневная отповедь застряла у него во рту. Ли Чжонму задумался.

Южная армия ждала врага в полной тишине, и непонятно было: полны ли бойцы решимости или пребывают в унынии или даже страхе.

– Знаешь, О, ты прав. Мы после этим займемся. Но сегодня наши боевые кличи будет издавать наше оружие.

«Пушки нас спасут, – шептал про себя Гванук. – Я помню, что творит осиный рой осколков и железных шариков в рядах врагов».

Ему хотелось молиться на пушки, как недавно это делал полковник Чахун, потому что не было иной защиты от идущей снизу многотысячной орды. Канониры уже давно зарядили орудия, все расчеты были готовы к удару…

Только вот вражеская орда внезапно стала замедляться.

– Что? Почему они не идут дальше?

– Ну, давай-ка, О, подумай сам. Сколько до первых рядов?

– Шагов двести… Луки?

– Конечно! Я бы тоже встал на предельной дистанции и принялся нас расстреливать, если бы у меня лучников было больше, чем всех воинов в Южной армии.

– И что же нам делать? – вот теперь Гванук искренне запаниковал.

– А теперь нам предстоит познакомить их со всеми возможностями наших пушек. Чахун! По центральной группе – залп!

– Будет исполнено! – радостно завопил полковник Собачников, размахивая руками.

Над центральным реданом взметнулись сигнальные флажки, и через несколько вдохов все укрепления заволокло дымом, а юный адъютант практически оглох от грохота. Он уже знал: ядро летит гораздо дальше картечи. И точнее. Но одно ядро при точном попадании может убить и покалечить до трех-четырех врагов. При удачном рикошете можно вывести из строя до десятка человек. Но это при удачном. Плохой выстрел – это ноль убитых врагов. Немного может сделать одна пушка против многотысячного войска.

Но двадцать пушек?

Самураи Сибукавы уже начали обстрел из луков, когда позиции южан частично скрылись в дыму, а затем почти невидимые ядра начали разрывать на части воинов в самых непробиваемых доспехах. Они думали, что находятся практически вне досягаемости вражеского оружия, но оно косило воинов, как в первых рядах, так и в глубоком тылу! И от него не было защиты. Большая часть черно-багровых самураев смешалась и, как минимум, прекратила стрельбу.

– Заряжай! – надрывался Ли Чжонму на центральном редане.

Несмотря на густой дым, он тщательно следил, куда падали ядра, и сам уточнял наводку ближайших четырех пушек. На остальных реданах канонирам приходилось корректировать наводку самим. Командиры расчетов, один за другим, звонко выкрикивали команду «Готово!».

– Залп!

Вторая партия ядер внесла еще больший разлад в центральный отряд. Разумеется, два десятка пушек не могли остановить пару тысяч воинов. Если бы (как говаривал раньше старый генерал) нашелся находчивый командир, понявший, что стоять под обстрелом губительно. Если бы быстро придумал идти в стремительную атаку. Если бы его все сразу послушались. То всё могло закончиться печально для южан. Но в реальности самураи получили приказ идти на дистанцию выстрела и обстреливать глупого врага. Так приказал высший начальник, и как можно ослушаться его приказа?

А потому по черно-багровым прилетел и третий залп, и четвертый – после чего потери стали столь пугающими, что самураи невольно подались назад.

– Заряжай! – надсаживался Ли Чжонму, демоном войны носившийся по редану. – Выше стволы! Бейте дальше! Пусть они поймут, что от нас нигде нет спасения!

Какой старик⁈ В этом беснующемся генерале совсем не было видно признаков старости, разве кроме седины в волосах.

Пушки били навесом, а отход самураев Сибукавы всё больше превращался в бегство. Остальные отряды, которые тоже вышли на дистанцию обстрела, обнаружили, что центра их строя просто нет – и поневоле также начали отступление. Вся гигантская армия в растерянности ползла обратно к озеру!

– Это что… победа? – недоуменно спросил Гванук.

– Хотелось бы… – генерал, вдруг снова ставший изможденным стариком, со стоном опустился на лафет горячей пушки. – Но сильно сомневаюсь. Это, в лучшем случае, передышка. Чинъён! Поливай стволы и пошли людей за новыми зарядами.

Реданы вовсю готовились к второй атаке… и она началась гораздо раньше, чем хотелось бы южанам.

«Видимо, нашелся все-таки нужный командир» – со вздохом подумал Гванук.

Нашелся и пристыдил струсивших самураев! Заставил их развернуться, чтобы искупить свой позор. Этот командир следил за битвой: ведь стоя на склоне, ничего не утаить. Неведомый командир видел дымные всполохи, понимал, откуда бьют пушки. И еще он наверняка видел, что прикрывает их совсем узкая цепочка южан. Справа и слева стоят довольно крупные отряды, а вот по центру…

Какую глупость совершил чосонский бандит-генерал! – так наверняка думал ниппонский командир. И, если честно, Гванук был с ним немного согласен. Ведь, ладно бы, доверить защиту пушек Головорезам… Но там стояли Дуболомы! Вчерашние хакатские горожане и позавчерашние чосонские крестьяне! Которых бедняга Хван мучил странными приемами, а потом облачил в не менее странное снаряжение.

А черно-багровые самураи, усиленные новыми отрядами, уже вовсю мчались на Дубовый полк. Прямо со всей скорости! Пушки успели выстрелить по ним пару раз, и довольно метко, но теперь северян это не остановило. Они, не задерживаясь, миновали рубеж для стрельбы. Кто-то на ходу выпустил стрелу-другую, но это было несерьезно. Лакированная лава доспешных воинов неслась вперед (может, совсем чуть-чуть сбавив скорость – все-таки в горку приходилось бежать) – и вот уже Хван Сан и его ротавачаны начали что-то кричать обеспокоенно, пытаясь противопоставить Дубовый полк самурайской элите.

Конечно, страшно! Гванук сам видел, как несколько Дуболомов покинули строй и в ужасе принялись карабкаться на валы реданов – где хоть какая-то защита. Но большая часть замуштрованных подопечных Хвана с пугающей одинаковостью выполняли то, что им приказывали: какие-то непонятные движения со своими странными дубинами. Первая шеренга вообще зачем-то стала на колено.

Враги находятся уже в какой-то сотне шагов от них!

И тут как грохнуло!

Глава 6

Гванук замер в растерянности.

– Что⁈ Как…

Грохнули не пушки. Вернее, пушки тоже грохотали, но полковник Чахун по команде генерала приказал перенести огонь на дальние отряды северян на левом и правом флангах. Орудия сейчас палили реже и вразнобой. А тут невероятный, слитный и протяженный во времени грохот. Который исходил от Дуболомов. Да и клубы дыма, окутавшие строй пехоты, красноречиво говорили сами за себя. Грохот издал Дубовый полк. Но это были и не гранаты… Что еще за секрет вытащил из своей волшебной страны старый генерал?

Гванук смотрел, как первые две шеренги Дуболомов бодро вздели вверх свое оружие и переместились за спины третьей и четвертой. Те же повторили действия первых: часть встала на колено, все они навели свои дубины железной частью на врага и…

Вот теперь адъютант всё внимательно рассмотрел! Крохотные вспышки вырывались из дырок на конце дубин, а потом всё вокруг заволакивало дымом.

Конечно, он уже видел похожее раньше.

– Крохотные пушки! – не сдержавшись, завопил Гванук.

Да! Никак иначе! Совсем небольшие, даже простой человек с трудом, но удержит их на весу. Наверняка и мощь их несравнима, но… но больших полевых пушек (которые, правда, генерал называл малыми) было лишь двадцать, а вот крохотных…

– Более восьмисот… – уже тихо выдохнул адъютант.

И то, что сотворили восемьсот крохотных пушечек на поле боя, трудно было описать. Первый залп больше напугал врага, чем нанес ущерб. Кто-то падал, но многие лишь присели на пару вдохов, а затем ринулись в атаку. Только тут же случился второй залп, и вот он просто снес первые ряды самураев. Заряды (видимо, что-то вроде картечин) уверенно пробивали доспехи самураев. Не убивали – Гванук повсюду видел копошение тел – но надежно выводили врагов из боя.

А Дуболомы уже спешно заряжали свои убойные штуки. Гванук, презрев опасность, буквально, перевесился через вал редана, пытаясь рассмотреть, что они делают. Он ведь толком и не видел новое оружие своего господина. «Стреляющие дубины» всё время держали на Ноконошиме, во время похода бойцы Хвана носили их в чехлах. Сейчас юный адъютант рассмотрел и стволы, и странные зажимы, к которым крепились тлеющие шнуры. Дуболомы спешно чистили стволы какими-то тонкими штырями, затем доставали из поясных сумок бумажные кульки, надкусывали верхушки, засыпали содержимое внутрь ствола, туда же пихали бумажки – и снова шуровали штырем. Потом что-то делали с сосудом с тонким носиком, раздували тлеющий шнур и вставали наизготовку.

Быстро! Намного быстрее, чем перезаряжается пушка. Ротавачаны и командиры Дубового полка вновь кричали команды, первая шеренга опять опускалась на колено – и снова: всполохи, дым… и крики ярости и боли среди самураев. На этот раз Гванук заметил, что стреляют Дуболомы не как попало. Каждый отряд в несколько десятков воинов разряжал оружие по команде командира. Сначала самый правый, затем – ближайший слева… и так далее. Получалось на диво красиво, а сам залп поэтому становился таким долгим и протяжным.

Вперед снова вышли третья и четвертая шеренга, тогда как две первые вовсю перезаряжались в тылу. Дуболомы действовали на редкость слажено, словно, были не людьми, а диковинными механизмами из дворца Минского императора. Отдельные детали, конечно, давали сбой, но, в целом, полк творил что-то невероятное!

Шесть залпов досталось наступающим, трижды каждый Дуболом успел выстрелить по врагам. Если бы самураи снова задумались, хоть на миг, то увидели бы, что потеряли уже больше двух третей своего состава. Но пристыженные прошлым отступлением, они просто бежали вперед, обнажив мечи. Вперед! Добраться до подлого врага и показать ему настоящее воинское искусство!..

'А ведь покажут! – снова перепугался Гванук. – Дуболомы – простые крестьяне, не знающие боевого опыта. Доспехи легкие, а кроме стреляющих дубин – только два кинжала на поясе.

Но Дубовый полк не переставлял удивлять. Завидев, что до самураев осталось два-три десятка шагов, Хван Сан зычно приказал:

– Отставить стрельбу! Штыки примкнуть!

Дуболомы выхватили правые кинжалы – узкие и толстые – у которых вместо рукоятки было железное кольцо… и насадили их на стволы своих орудий. Стреляющая дубина вмиг превратилась в короткое копье. Густая «щетка» из таких копий тут же «уставилась» на налетевших северян.

Короткие выпады, резкие удары, стремительное движение назад, под прикрытие своих товарищей – незамысловатый набор приемов (даже по меркам малоопытного адъютанта), но действенный! Многие самураи напарывались на шты-ки и оседали мешками на землю перед строем Дубового полка. Особенно, когда в каждого тыкалось сразу два-три граненых острия.

Но, конечно, не все. Далеко не все. Отдельные мастера меча ухитрялись сбивать прямые выпады, прорывались вплотную к стрелкам и начинали сеять смерть. Правда, недолго – «копьедубины» второго, третьего и четвертого рядов стремились как можно быстрее остановить таких шустрых врагов.

Тонкая линия Дубового полка заметно подалась назад. В паре мест она даже порвалась, но ненадолго. А вот центральная группировка северян практически исчезла. Черно-багровые и приданные им в помощь самураи не отступили, а на помощь им никто не пришел: на флангах тоже завязалась отчаянная рубка.

– Вот и не стало войска Сибукавы, – пожал плечами Ли Чжонму. – Добейте раненых, чтобы не мучились! Если попадутся командиры – тащите в тыл!

Дуболомы развернули свое оружие вниз и принялись колоть лежащих на земле северян. Жестоко, но лучше уж так, чем оставлять их мучиться. Еще, похоже, старый генерал решил максимально запугать пришлых с главного острова Ниппон. Хотя, запугивать самураев… Гванук уже воочию убедился в том, как сильно те не дорожат своей жизнью.

А главнокомандующий Южной армии к этому времени уже перенес внимание на фланги. Справа Стеновой полк надежно сдерживал натиск огромного количества асигару. И, хотя, лучники Бамбукового полка потихоньку проигрывали стрелковую дуэль, эта часть Южной армии держалась стойко. А вот слева ополчение Хакаты отступало. Пока неспешно, но в любой миг медленный отход мог превратиться в повальное бегство.

– Почему Звезда бездействует⁈ – рявкнул генерал Ли.

– Кажется, они перед боем договорились, что полковник Мита Хаата даст сигнал, когда станет нужна помощь, – промямлил адъютант.

– И что? Вот это не означает, что нужна⁈

– Не знаю…

– Зато я знаю! Это называется гордыня! И она всех нас погубить может. А Угиль о чем думает? Вдруг этого Миту уже стукнули тяжелым по голове – и он просто не может отправить сигнал о помощи? О, мчись на левый фланг, ищи Угиля – и спасайте чертовых хакатцев.

Адъютант О помчался сразу. Для такого случая позади командирского редана специально держали несколько лошадок: смирных, но крепких. Взобравшись на неудобное высокое ниппонское седло, Гванук принялся нахлестывать животину и гнать ее в сторону знамен полка Головорезов.

– Угиииль! – заорал он, завидев хмурую громадину в желто-зеленом трофейном доспехе и с белесой звездой шрама на багровой щеке. – Угииль! Генерал Ли велит помочь хакатцам!

Полковник Головорезов поднял голову. Рассмотрел вестника и грустно покачал головой.

– Да я бы и сам уже, но как? – и Звезда махнул рукой на близкое побоище.

Головорезы стояли сумбурной толпой, не признавая строя (разве что по ротам делились), а впереди гремело, гудело, кричало людское море – многие сотни городских ополченцев набились плотно от каменного обрыва у реки до вала крайнего редана. С другой – невидимой отсюда стороны – еще большая толпа давила на городское ополчение. Пушки, как могли, проредили эти отряды, но сейчас они затихли: слишком близко сцепились хакатцы с северянами. По словам Головорезов, однорукий пират бился в самых первых рядах – ну как он мог позвать помощь?

– Можно попробовать обойти, – рассуждал вслух Угиль. Увидел удивленный взгляд Гванука и пояснил. – Спустимся к реке, обогнем линию битвы и залезем по камням сзади. Мои смогут! Ударим, откуда не ждут!

Эта мысль ему сильно понравилась, тигромедведь даже кликнул своих ротавачан, чтобы по-быстрому обмозговать очередной авантюрный план, но Гванук уцепился за рукав гиганта:

– Нет, Звезда! Опасно! А если вас заметят? Да вас скорее всего заметят! Встанут поверху – ниппонцев-то там, как собак нерезаных – и малой силой перебьют. Перестреляют.

– А что делать-то? – Угиль зло вырвал рукав, чувствуя неприятную правоту мальчишки. – У тебя есть идея лучше?

«Надо обогнуть линию битвы» – мысль Чу Угиля засела в голове адъютанта.

– Есть! Гранаты!

Гранат за время отдыха в Хакате наделали почти две тысячи – и Головорезы в последние недели постоянно тренировались их метать. Перед боем каждый получил по две-три штуки.

– Ты спятил, парень! – усмехнулся кто-то из ротавачан. – В такой толчее мы поубиваем своих не меньше, чем чужих. Хочешь, чтобы Хаката тоже нам войну объявила?

– Вы перекиньте гранаты! – не слушая командира, увлеченно пояснил Гванук. – Ну, сколько глубина строя у ополченцев? 10–12 шагов? И у северян немного побольше. Надо метнуть гранату поверху – на 25–30 шагов. И она точно упадет либо в их толпу, либо им за спины. Но и за спинами она…

– Верно, О! – понял мысль адъютанта полковник Угиль. – Конечно, часть осколков уйдет в никуда, но это всё равно лучше…

Он не договорил, и уже начал раздавать команды окружающим. Надо сказать, что у генерала Звезда научился важной мудрости: надо довести задачу до каждого бойца. Только так можно добиться успеха. Конечно, необязательно это делать лично, но тогда нужно иметь под рукой толковых ротавачан, полусотников и десятников. Которые всё точно поймут и доходчиво передадут.

В рядах Головорезов один за другим запаливались маленькие факелы, воины вынимали из сумок кругляши гранат с торчащими бодрыми хвостиками запалов.

– А можно… мне? – не удержавшись, Гванук обратился к ближайшим бойцам.

– А сможешь ли? – хитро прищурился старый воин лет сорока… хотя, его рука уже лезла в сумку за второй гранатой.

Железный, покрытый неровностями шар оказался на редкость тяжел. Гванук даже испугался на пару вдохов, но тряхнул головой и решил: обязательно брошу. Головорезы уже спешили к спинам своих хакатских союзников.

– Не пугайтесь! Не дергайтесь! – заранее успокаивали их те, кто уже немного говорил по-ниппонски.

На каждую пятерку воинов один держал маленький факел для того, чтобы поджигать фитили.

– Будь очень сосредоточен, – старый вояка, похоже, взял на себя роль покровителя над юным адъютантом. – Любая мелкая неудача может тебя погубить. И не одного тебя. Убедись, что стоишь твердо, что не оступишься и не поскользнёшься. Уложи гранату в ладонь удобно, чтобы та вдруг не выпала, чтобы рука твоя не дернулась…

Он советовал и советовал, а маленькому слабому О становилось всё страшнее и страшнее. Головорезы вокруг уже вовсю поджигали свои снаряды, повинуясь командам ротавачан. Сделав глубокий вдох и резки выдох, Гванук тоже протянул «хвостик» своей гранаты к язычку пламени. Тот принялся дымить, а адъютант сразу опустил руку вниз, чтобы размахнуться.

– Погоди-погоди! – остановил его старый вояка. – Рано кинешь – долго взрыва ждать придется. Шустрый вражина и обратно успеет бросить. Следи за мной – и кидай, как я.

Головорез смотрел на свой фитиль, а потом подмигнул Гвануку.

– Иии, я-ххо! – раскатисто протянул он, и почти одновременно оба шара взметнулись вверх и в сторону. Один – повыше, другой – пониже.

Ветеран проводил взглядом оба.

– Кажется, попадет, – улыбнулся он, а потом пригнулся: повсюду загрохотали взрывы.

Было немного страшно. Только сейчас Гванук ясно осознал: сорвись хоть у кого-то одного с руки граната – последствия для всех вокруг были бы просто ужасные. Метать гранаты опасно…

Но эффект от них вышел потрясающим. Гванук и прочие Головорезы не видели, но ниппонцы-северяне пришли в полнейший ужас от взрывов, возникших у них за спиной (позже выяснилось, что перепугались и многие хакатцы, незнакомые с этим оружием генерала Ли). Осколки поселки изрядное количество асигару и самураев: серьезно или вообще до смерти – сотни три, а вот мелкие раны получили еще с полтысячи человек. Эти люди, находившиеся в тылу, просто не знали, куда им деваться. В первых рядах войск Сёни тоже разразилась паника, приправленная запахом гари и крови, криками боли и ужаса. Что происходит сзади? Новый враг? Или смертельная стихия? В Ниппоне все жители с детства привыкают к тому, что окружающий мир норовит их убить: землетрясениями, селями, реже – извержениями вулканов.

Ополчение однорукого полковника-пирата почуяло этот страх и с удвоенным усилием начало бить наступающих. Линия боестолкновения принялась плавно смещаться вниз, в долину.

И в этот момент, вдохновленному Звезде пришло в голову, что атаку с ручья теперь точно можно нанести. Он быстро забрал с собой две роты из трех, приказал им спускаться вниз, пока врагу не до наблюдений и тихонько идти в обход. Третью роту растянул вдоль тыла хакатцев и дал приказ: по сигналу забросить в тыл северянам еще по одной гранате.