Текст книги "Вторая армия (СИ)"

Автор книги: Василий Кленин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

Адъютант О завороженно наблюдал за толпами вооруженных людей. Даже конницу разглядел.

– Погодите… Арита⁈

Это точно он! Полковник-самурай куда-то вел конные роты… которые, по словам Мацууры, перешли на сторону сюго.

– Сиятельный, мне сказали, что из полков Ариты и Щеголей бежало всего несколько десятков…

– Правильно, – кивнул генерал Ли. – Я бы на их месте сказал тебе точно так же. Но это неправда. Из Конного полка вернулось почти шесть сотен. Щеголи – это и впрямь предали. Но даже от них к нам вернулось полторы сотни – практически рота.

Сердце бешено заколотилось в груди Гванука.

– Ну, теперь-то я точно знаю, что сюго обречены, сиятельный! Мы им точно покажем! Они обломают зубы об Хакату, а потом наша Армия уничтожит их всех!

– Нет.

Ли Чжонму остановил коня.

– Послушай, О. Я не хочу держать тебя в неведении. Да, сюго обломают зубы, это верно. Но всего остального не будет.

– Но почему?

– Потому что Армия Старого Владыки не будет принимать в этом участия. Мы уходим.

– Из Хакаты?

– Из Ниппона.

Глава 29

Штаб пирата Миты Хааты, который тот организовал по примеру южан, находился в неизменном месте – на подворье храма Хакодзаки. Здесь толпилось немало вооруженного народа, кто-то постоянно вбегал и выбегал с поручениями. Ли Чжонму с приближенными пропустили сразу же.

– Радуйся, правитель! – крикнул старый генерал издалека. – У меня вести, которые ты так долго ждал. Кажется, предатели появятся здесь не позже, чем завтра.

Полуторарукий пират оторвался от бумаг и с любопытством посмотрел на стоявшего рядом с генералом адъютанта.

– Так мальчишка ухитрился выжить? Это хороший знак, Ли. И что враги идут – отлично! Мы уже готовы.

– А у тебя новости имеются?

– Угадал, генерал. Ики ответил! – правитель города протянул Ли Чжонму сложенную гармошкой бумагу. – С острова пообещали прийти не менее двадцати вольных кораблей. Вокоу готовы драться за добычу. Думаю, часть из них я уговорю остаться в городе.

– А Цусима?

– Цусима молчит, – хмуро ответил Мита, но продолжил с улыбкой. – И это твоя вина, старик! Они до сих пор не могут восстановить свой флот.

Два предводителя сошлись у большого стола.

– У нас всё в силе? – вздернув бровь, спросил пират-правитель.

– Как договаривались, – кивнул Ли Чжонму. – Пушки уже расставлены. Несколько рот стоят у стен.

– Так тому и быть! – Мита Хаата хлопнул ладонью. – Пойду на стены, посмотрю, что у нас еще не готово.

– Господин, – тихо, почти шепотом, Гванук заставил себя задать вопрос. – Неужели мы их бросим? Перед таким врагом!

– Не бросим. Мы им поможем, О. Но всё равно уйдем.

– Но почему?

– Потому что эта страна не стоит таких усилий, мальчик мой. Я устал ждать удара в спину. Если честно, подобные мысли зрели во мне давно. Поход князей против Оучи – это был последний шанс Ниппону. Если бы хоть на этот раз, в выигрышной ситуации, они нашли в себе силы сохранить верность – то можно было попытаться… Но ты сам видел, что вышло.

Гванук сглотнул. Он видел гораздо больше, чем ему хотелось.

– В общем, приняв решение, я прямо поговорил с Митой. И он меня понял. И даже согласился поддержать… в обмен на поддержку его переворота. В тот же день городской совет свергли. Пока я ездил на север, наш пират с Ли Сунмоном разграбили владения Мацууры, усилили укрепление города. Не делай страдальческие глаза – Мита убежден, что отстоит город!

– Один против всех? Против всего Ниппона?

– Мы говорили с ним об этом… Хаката имеет хорошие ресурсы для обороны. Взять с суши ее нелегко, море тоже находится в руках города. Измором не возьмешь. Но, конечно, долгая изнурительная война их погубит. Нужно думать. Может быть, выторговать соглашение с сёгуном, в котором Хаката займет достойное место. Или же…

Ли Чжонму выдержал паузу, приблизился к адъютанту и незаметно показал глазами на дальнюю беседку, стоявшую посреди зеленых деревьев.

– Видишь изысканного мужчину в прекрасных одеяниях? Ему еще прислуживают.

Гванук всмотрелся и кивнул.

– Это, – генерал Ли перешел на заговорщический шепот. – Цунеацу!

Юноша пожал плечами, имя ничего не говорило ему.

– Ты не знаешь? Цунеацу – сын Го-Камеямы, законный наследник Южного двора. Будущий император.

– Настоящий⁈ – Гванук выпучил глаза от изумления.

Ли Чжонму помолчал.

– Да какая разница… Наследный принц прибыл в Хакату несколько дней назад, чтобы поднять здесь камон своей семьи.

«Несколько дней назад, – задумался Гванук. – Как удачно».

– Да, – старый генерал, как будто, согласился с мыслями своего помощника. – Прибыл на корабле, и теперь-то наши предатели точно выступают против истинного императора. Если раньше они только из-за одних моих слов готовы были принести клятвы, то теперь… В общем, у Миты имеются возможности. Думаю, он ими распорядится с умом.

– Так, может быть, и нам…

– Нет. Не хочу снова в это втягиваться. Губить за этого павлина тысячи чужих и своих людей, чтобы потом уже он вонзил мне кинжал в спину. По этому пути я больше не пойду.

…Враг, действительно, прибыл на следующий день. С горных дорог в долину спустились многие тысячи. Правда, сначала они уперлись в Дадзайфу. Опустевший замок манил их. Хоть, и ясно было, что раз южане ушли, то и всё ценное забрали, но сюго не могли не проверить. Огромное войско без толку стояло под стенами замка, пока не были исследованы все закрома Дадзайфу. Разумеется, даже пригоршни пороха им там найти не удалось.

– Представляю себе разочарование Мацууры и прочих, – старый генерал слушал доклад с улыбкой.

Конные разведчики Чхве Сука Монгола внимательно следили за врагом, постоянно посылая вестников в Хакату. Единственная радостная новость – Дадзайфу задержал врага, и до вечера войска сюго не успеют добраться до города. А вот нерадостные…

– Сколько их? – сухо спросил Ли Чжонму у Монгола, покрытого потом и грязью.

– Много, – сухо бросил тот. – Трудно сосчитать, сиятельный, у каждого по-разному выходит. Предлагаю считать, что их двадцать тысяч.

– Все собрались… – простонал Ли Чжонму.

– Да нет. Никто из моих ребят не видел камонов Оучи или Отомо.

– Значит, там только предатели? Всех, кого смогли, собрали. Ну, что ж… Мита, слышишь, они уже начинают грызться! Мацуура с Симадзу хотят наших ружей и пушек только себе. Видимо, уже завтра они придут за ними. И будут спешить, пока Оучи не появился…

– Это нам на руку, – пират лениво похлопывал своим топором по бедру. – Еще бы знать, куда точно они ударят.

– Завтра они увидят виселицы с тысячей самураев, коих мы предали позорной смерти…

– Которой все они заслуживают! – злобно прорычал Гото Арита.

– Верно, – генерал Ли не обиделся, что его перебили. – Поверь, в приступе гнева они придут ровно по этой дорожке…

– Понятно! – Мита хищно осклабился. – Там их и встретим.

Главнокомандующий оказался совершенно прав. Его пророческому дару можно было только порадоваться, но утро омрачилось печальной новостью: полковник Чу Угиль не пережил ночь. Головорезы осиротели.

Прощай, Звезда…

Силы сторонников Южного двора с рассвета готовились к битве. Даже бессчетные тысячи перепуганных крестьян и горожан вывели к стенам. Перед ними в роскошных одеяниях на изысканном вороном жеребце провезли принца Цунеацу, который старательно вдохновлял всех на бой за правое дело.

Выходило у него хреново.

«Потому что самозванец? – задался вопросом Гванук. – Или опального принца никогда этому не учили?».

И вдруг неожиданно согласился со своим господином: да какая разница…

Среди многих тысяч воинов Миты Хааты, кстати, почти не было солдат генерала Ли. Оказывается, уже несколько дней вся Армия Старого Владыки грузилась на корабли. И не только она, в трюмы Ударной эскадры и трофейных кораблей загружалось всё самое ценное. На стенах стояли 24 пушки с канонирами, пара рот Дуболомов. А внизу – пять сотен всадников Ариты.

– У меня к тебе дело, О, – Ли Чжонму поманил к себе адъютанта. – Мы с Митой договорились, что я помогу ему пережить первый – самый опасный – штурм пушками и ружьями. Однако потом я всех заберу на корабли. Но, сам понимаешь, ситуация может повернуться по-разному. И придется пушкарям укатывать орудия под ударом прорвавшегося врага… Я для прикрытия поставил конницу. Но нужна еще и пехота. Головорезы нужны. А у них, видишь, что случилось… Возьми две сотни для прикрытия артиллерии, О! Возглавь их.

На этот раз Гванук уже не испугался. Он вообще, кажется, разучился и пугаться, и удивляться. Ну… почти. Так что адъютант молча кивнул и пошел к мрачным Головорезам. Две неполные роты – меньше двухсот гренадеров. Они строй не держали, стояли понуро, толпой. Кто-то бросил «крошке-генералу» робкую улыбку, кто-то упорно смотрел в землю.

– Сегодня у нас поминки! – неожиданно звонко выкрикнул О. – Сегодня наш друг и командир Чу Угиль уходит к своим предкам. Надо достойно проводить его, чтобы предки гордились своей Звездой… Как считаете, тысячи трупов предателей для этого хватит⁈

Головорезы вскинулись.

– Хватит тысячи самураев, я вас спрашиваю?

– Нет! – кровожадно заорали бойцы. – Звезда достоин большего!

– Значит, убьем больше! – Гванук выхватил свой меч. – Устроим полковнику достойные поминки!

– Да! – на этот раз две сотни глоток орали в едином порыве.

Гванук изучил позиции, разбил своих людей на отряды, так, чтобы они прикрывали все батареи, но находились в относительной близости друг от друга. Каждая группа знала место командующего и сигналы для всех команд. На стену взошли все две сотни.

«Сегодня никаких резервов, – решил юноша. – Всадники Ариты наш резерв. А у нас – поминки».

И те не заставили себя ждать. Сиятельный Ли Чжонму часто говорил, что командовать сотней легко – надо только глотку луженую иметь. А вот управлять десятью тысячами – уже искусство. У предателей, говорят, было двадцать тысяч воинов. И особым искусством там никто не обладал. Взбешенные повешенными самураями, передовые отряды княжьего войска сходу ринулись на город в желании резать всех встречных…

И наткнулись на стену.

А потом на них обрушился ливень стрел, свинца, картечи и ядер. Сотни тел покрыли пустырь перед стеной прежде, чем враги догадались бежать. Головорезы почти никак не поучаствовали в этом побоище, так что их первый успех не устраивал.

«Погодите еще» – криво усмехнулся Гванук и оказался совершенно прав.

Враги стали накапливаться за дистанцией пушечного выстрела (научились уже). Они не скрывались, хотели, чтобы сторонники старого генерала видели, как их много. Чтобы утратили силу духа. А потом, видимо, посовещавшись, двинулись на штурм. И впереди пустили свою главную силу – мушкетеров.

У них имелось более трехсот ружей и восемь пушек. Из пушек стрелять было некому, а вот ружейной стрельбой владел целый полк Щеголей. Они (даже без убитого полковника Кикучи) старались выглядеть, как настоящая армия. Держались правильного строя, впереди выставили дощатые щиты, за которыми скрывались мушкетеры, усиленные несколькими сотнями лучников. Позади шли копейщики, готовые прикрыть стрелков.

– Нда, – почесал лоб Ли Чжонму. – Повторять за нами они научились, но понимания огневого боя у них нет.

– Что ты имеешь в виду, сиятельный? – не понял Гванук.

– А ты не видишь? Надо твоим образованием заняться. Эти сюго думают, что раз у нас Дуболомы – сильнейшая часть армии, то и у них мушкетеры такими же станут.

– Но ведь так и есть. Они, конечно, похуже обучены…

– Да нет же, О! Всякий род войск хорош для своего места. Я ведь как создавал нынешних Дуболомов? Для полевого сражения и против местных армий. Тех, что с копьями и луками. А они ведут своих на нашу стену! Посмотри, они тут, как на ладони. И самое главное – эти щиты не остановят ни пулю, ни ядро.

Гванук поразился, как не заметил этого сам. Сюго-предатели надеялись снести защитников стен ружейной стрельбой, а потом послать на стены многие тысячи пехоты. Но теперь это выглядело таким глупым планом!

Враги медленно подходили к стене. Они дали уже пару залпов по укреплениям и оказались всего в пятидесяти шагах, когда Ли Чжонму дал отмашку. Грянул гром – и упали новые сотни врагов. Псы и Дуболомы спешно перезаряжались, а мысли Гванука хаотично забегали.

«У нас максимум один залп… Пока эти болваны не поймут, что обречены. А потом будет поздно!».

Едва только канониры выпустили по предателям второй залп картечи, Гванук вскочил, воздел хвандо над головой и, срывая голос, заорал:

– В атаку!!!

Стоявший рядом Головорез радостно вскинул над головой белое полотнище, на котором тайными знаками волшебной страны было выведено «Звезда» – «Еtoile». В тот же миг две сотни вопящих гренадеров перевалили через стену и по крутому покатому склону ринулись вниз. Кто-то съезжал на заду, кто-то почти бежал, рискуя сломать себе шею.

– Что? Нет! – запоздало кричал генерал Ли, но было уже поздно.

– Не стрелять! – успел старик передать команду, да добавил серию страшных ругательств на тайном языке.

Гренадеры спустились вниз и помчались на врага, не дожидаясь отстающих. Редкие самураи выпускали в них стрелы, но в целом, в их отряде царил такой сумбур, что они не были готовы организовать достойный отпор. Самые первые Головорезы метнули во врага гранаты, а потом выхватывали клинки и неслись рубить головы.

– Поминкииии! – завывал Гванук, тяжело дыша.

Он, конечно, отстал от многих, но намерен был успеть напоить кровью свой меч, пока его товарищи не перебили всех врагов. «Мушкетерский полк» предателей сильно поредел, но в передовом отряде все еще оставалось раза в три больше живых противников.

«Вот и отлично! – рычал адъютант. – Нам почти столько и надо!».

Едва отряды сошлись, и стрельба стала невозможной, Головорезы стали просто уничтожать врага. Некоторые отчаянные самураи еще пытались дать отпор, но большая часть отряда бросилась назад.

– Нет! – надсаживался Гванук, размахивая окровавленным хвандо. – Не уйдете!

И гренадеры кинулись преследовать. Бегущие умирают еще вернее, чем те, кто сражается. Главное, дыхание не сбить. О выцеливал спину очередного врага и срезал того одним ударом. Он уже отомстил за Чу Угиля и понимал, что мстит за себя. За свою погубленную жизнь. Но на нее никаких поминок не хватит.

«Вот бы так бежать и бежать, убивая предателей. До самой смерти. Плевать, что она будет совсем скоро. Отличная смерть!».

Но есть и другие…

Проклятье! Гванук, словно, прозрел. Он ясно увидел, как впереди, скрытые убегающими горе-мушкетерами, разворачиваются сотни и тысячи новых, свежих врагов. По счастью, конницы не видно, видимо, сюго-предатели решили, что для штурма стен кони не понадобятся.

– Стоять!!! Назад!!! Отходим!!! – принялся орать Гванук сошедшим с ума Головорезам.

Чтобы командовать сотней, достаточно иметь луженую глотку… Глотка у мелкого адъютанта была не особо луженая, но, по счастью, несколько Головорезов услышали его приказ и подхватили. Гренадеры остановились в последний момент – свежий враг был совсем близко и яростно атаковал с развевающимися за спинами разноцветными камонами. Те, у кого оставались с собой гранаты, метнули их в ряды предателей, и под этой дымовой завесой Головорезы кинулись к стенам. Увы, свежий враг бежал быстрее уставшего, дистанция неуклонно сокращалась. Накатывающая лавина уже начала захватывать самых медленных.

«Обидно, – расстроился Гванук. – Неужели и нас порубят, как трусов?».

Он уже начал было разворачиваться, чтобы встретить смерть грудью, как вдруг над его головой загрохотал гром. Они были уже вблизи стен – и Псы с Дуболомами поддержали своих товарищей. Старый генерал опять всех спасает.

Предатели откатились к постройкам за пустырем, попрятались в них и принялись стрелять из луков.

«Проклятье! Луки тут всё пространство простреливают. Сейчас начнем карабкаться по стенам – нас и перебьют…».

– Все на землю! – снова заорал он, чувствуя, что голос его почти умер. Объяснять не было никаких сил, и он добавил лишь. – Делай, как я.

Упав на пропахшую потом грязь, он пополз к трупам мушкетеров-предателей, выволок из-под тел дощатый щит и выставил его перед собой. Головорезы поняли план и быстро нашли себе подходящий инвентарь. Группы по пять-десять человек составляли целые сегменты деревянных стенок и под этим прикрытием начали карабкаться на стены. Многие подбирали даже брошенные ружья предателей.

Ли Чжонму лично отхлестал Гванука по щекам.

– Идиот! Истеричка! – таким разъяренным генерала Ли редко когда видели. – Зачем? Мне не нужны потери! Особенно, сейчас!

Головорезы потеряли почти четверть, хотя, уничтожили врагов раз в десять-двенадцать больше. Умом адъютант понимал правоту генерала, но виноватым себя все равно не чувствовал. По крайней мере, не перед стариком.

Головорезов с позором согнали со стены и велели уйти в глубокий резерв. Однако, это был не конец боя. Предатели с остервенением лезли на стены трижды. Они пробовали прорваться на других участках, так что полк Звезды продолжал свои «поминки». Уже ближе к вечеру натиск все-таки ослаб, княжеское войско, глухо рыча, отходило на восток.

– Настало и наше время, – объявил Ли Чжонму.

Со стен начали осторожно скатывать пушки. Дуболомы и Головорезы помогали Псам, так что до темноты все орудия погрузили на суда Ударной эскадры. Стрелки Дубового полка цепочкой подходили к телегам и складывали на них свои ружья. А потом спокойно шли к кораблям.

Мита Хаата стоял рядом с генералом и старательно подсчитывал оружие.

– Пороха на одну войну тебе хватит, – потер подбородок Ли Чжонму. – Ну, а там и сам наделаешь. Мастеров я многих забрал, но не всех. Мельницы, опять же, стоят. И мастерские. Всё, что нужно – у тебя есть, Мита.

Тот молча кивнул.

Гванук был так впечатлен, что не удержался от вопроса, когда пират-правитель отошел.

– Почему Дуболомы оставили ружья, сиятельный?

Генерал Ли бросил на помощника мрачный взгляд – он всё еще злился на него.

– Такова была наша договоренность с Митой. Он позволяет мне забрать всё, что нужно мне, а я оставляю ему еще 600 ружей.

– 600⁈

– Не переживай! За последние полгода я перевооружил весь Дубовый полк. Теперь у них кремневые ружья. А эти, фитильные… Толстяка Ивату, конечно, удар разбил, он планировал на них озолотиться. Но мне нужнее люди и ресурсы Хакаты. Да и городу поможем. Теперь у Миты почти полторы тысячи стволов – он любой штурм отобьет.

Полуторарукий пират снова отошел от телег с ружьями.

– Генерал, но ты же сделаешь, что обещал?

– Конечно, Мита. Как и договаривались: сначала мы пойдем на юг. У них земля под ногами будет гореть!

…Последними на корабли грузились всадники Ариты. Самураи и ронины прощались со своими конями, некоторые – до слез. Увы, корабли Ударной эскадры могли вместить менее сотни лошадей – и это всё были лошади разведроты Монгола.

Эту ночь вся Армия Старого Владыки провела на кораблях. У ранним утром, едва только небо засерело, и стало видно морские дороги – три десятка кораблей распустили паруса, намочили весла и неспешно вышли из Хакатского залива. Даже уродца с узким корпусом выволокли на большую воду.

Ли Чжонму ушел.

Эпилог

– Крошка-генерал! Крошка-генерал! – вопили Головорезы.

Два десятка рук вздымали над головами неведомо где раздобытый дощатый щит, на котором сидел адъютант О. Бывший адъютант. Юный Гванук не радовался, не улыбался оказанной чести, но глаза его подозрительно сверкали. То, что происходящее творилось на фоне полыхающего замка, придавало происходящему особую инфернальность.

Наполеон вздохнул. Еще одна ненужная победа. Впрочем, как ненужная? Он пообещал помочь лысому пирату, увлекшемуся диктаторскими идеями. Прежде, чем покинуть Ниппон, он решил посетить южные провинции Тиндэя – Сацума и Осуми. Две провинции клана Симадзу.

Посетить и устроить погром. Это лишит сюго-предателей уверенности в будущем. Симадзу просто обязан будет бросить осаду Хакаты и защитить свои владения. Да и остальные князья начнут гадать: чьи земли станут следующей жертвой?

Всё это, вкупе с поддержкой пиратов-вокоу, с розыгрышем карты принца Цунеацу – могло привести к тому, что Хаката отобьется. По крайней мере, Наполеону было приятно так думать.

Но имелась у него и личная причина нанести визит на юг Тиндэя. Гванук объяснил ему, что сердцем заговора предателей был именно глава дома Симадзу. Продался сёгуну сам и остальных соблазнил. Генерал решил, что надо отплатить князю максимально! О, Тиндэй хорошо запомнит «старика Ли Чжонму» и то, как он поступает с предателями.

Ударная эскадра уже через два дня после ухода из Хакаты вошла в залив Кинко, вокруг которого и располагаются обе провинции. Армия Старого Владыки стремительно перемещалась с берега на берег, атаковала сразу в нескольких местах. Владения Симадзу были отнюдь не беззащитные, в замках хватало самураев и вообще вооруженных людей, но они ничего не могли противопоставить ярости тех, кто чувствовал себя преданными. Налетчики, экономя порох, захватывали замки, усадьбы, крупные поселения – и жгли всё без разбора. Грабили мало – все корабли были уже забиты до отказа, поэтому покушались лишь на что-то невероятно ценное, ну и, пожалуй, свежие продукты.

Головорезы в этих десантах снова находились на острие атаки. Конечно, такого безумия, как при обороне Хакаты, больше не случалось. Гванук стал действовать разумнее, он не искал смерти, хотя, авантюрность выходок сохранялось. Да иного этот полк и не мог принять. Все мстили людям Симадзу, но осиротевшие гренадеры мстили вдвойне. И хотели, чтобы их Звезда с Той Стороны смотрел на них и гордился. Вот и сегодня Головорезы забрались на стену замка в таком месте, откуда никто врагов не ждал. А для этого им понадобились всего лишь веревки и крючья. Даже пушки не пришлось использовать.

Вот после этого штурма все четыре роты гренадеров (в которых осталось всего три сотни человек) собрались в круг и провозгласили мальчишку своим полковником. Наполеон и сам не знал, кем заменить Угиля – слишком уж уникальным был он и уникальным был его отряд. Поднять кого-то из ротавачан? Возможно, но никто из них еще не был готов к такой роли…

«Да, ладно! Звезда и сам оказался к ней не очень готов» – грустно усмехнулся генерал.

И вот, Головорезы избавили его от проблемы выбора. Поставили над собой Гванука сами. Совсем еще мальчишку. Сколько ему лет-то? Возможно, семнадцать, хотя, внешне тот на них не выглядит. Маленький старательный тихоня. Впрочем, нет. На дощатом щите восседал совсем другой О Гванук. Настолько другой, что в голову Наполеона приходили разные нелогичные мысли: уж не переселился ли лихой рубака Чу Угиль в тело мальчишки? Недаром и Головорезы это чувствуют.

«А что? – осадил он свой собственный скепсис. – Я же вселился по неведомой воле в тело этого корейского старика. Почему бы еще не случиться чему-то подобному?».

Хотя, конечно, всё это мистическая ерунда. Новый Гванук родился благодаря недавнему плену и жене молодого Кикучи. Проклятая баба взяла неопытного мальчишку в оборот, скрутила, поломала и выбросила, получив то, что хотела.

«А я это проморгал».

Наполеон, действительно, винил себя в том, что не предостерег вовремя своего адъютанта. Конечно, тогда ему и в голову не могло прийти что-то подобное. Генерал не задумывался, что главнокомандующему нужно заниматься и такими вот вопросами. Шутки о влюбленности Гванука в принцессу по армии гуляли, но кто бы воспринял их серьезно? Да еще ТАК серьезно…

Душа парня переломана. Там, в Хакате, он практически искал смерти. Хотя, одновременно, продолжал служить. Ему, Наполеону. Их общему делу.

Кажется, со времени возвращения О уже сделал выбор. И вроде бы, это выбор в пользу жизни. Но что им теперь движет? Чувство долга – это хорошо. Но для целого человека, у которого впереди вся жизнь, одного чувства долга мало. Нужно что-то еще.

«Может быть, боевое братство?».

Возможно. По крайней мере, все эти дни О жил заботами о Головорезах. Их обеспечением и, как ни странно, их славой. Пытался заменить Чу Угиля. Не ради должности, это точно.

А ради чего?

Вообще, Наполеона сильно покоробили сегодняшние «выборы полковника». Не из-за личности, а сами по себе. В его армии такого быть не должно. И повтора подобной практики он впредь не допустит. Но сегодня остановить Головорезов не решился. Во-первых, остатки гренадеров вполне могли пойти и на конфликт. Даже против всей остальной Армии Старого Владыки. Но во-вторых (и в-главных) из-за самого паренька. Гвануку сейчас очень нужно быть при деле. И видеть, что целая толпа суровых воинов в нем нуждается.

«Хотя бы, пока. Что будет дальше – еще посмотрим. Впереди у нас – море неясности. А от Угилева полка остались жалкие крохи. Может быть, расформирую его. Или придам поротно к другим полкам» – Наполеон понимал, что на сегодня это не самые насущные вопросы.

А есть и насущные.

Грабеж владений дома Симадзу слегка отсрочил их. Вся армия – от полковников до рядовых – наслаждалась справедливой местью. Но с нею надо заканчивать. Уже неделю горят местные замки, размер пожарищ и не думает затухать, так что сам сюго Симадзу не может это игнорировать. А стало быть, скоро его войска вернутся домой.

Конечно, сильно подмывало остаться и дать подлецу бой! Наказать уже полностью. Наполеон был уверен, что в удобном месте и на своих условиях он легко разобьет вдвое большее войско. Но зачем? На Ниппоне уже поставил жирный крест, стало быть, зачем на него тратить ресурсы? Верным союзникам он помог, а дальше пусть эти безумные люди разбираются сами.

Настала пора уходить.

На сбор всех десантов ушло еще два дня. Ударная эскадра собралась в укромном месте залива (выходить в большое море без конкретной цели моряки не хотели), после чего главнокомандующий созвал всех командиров. В тесной каюте недофрегата расселись полковники Ли Сунмон, Хван Сан, пушкарь Сон Чахун, Ким Ыльхва, Гото Арита, Чхве Сук Монгол, а также Белый Куй, Мэй Полукровка и казначей Даичи Ивата. Место Чу Угиля пустовало. Гванук по привычке разместился чуть сбоку и позади от генерала.

– Ну, уж нет! – улыбнулся Наполеон. – Коли принял на себя полк – так иди и садись, где положено.

Самый юный полковник (даже Хван Сан был старше его лет на пять-семь) побагровел от смущения и бочком протиснулся к месту Звезды. Сел и уставился себе в ноги. Трогательная мизансцена слегка разрядила обстановку, но разговор предстоял тяжелый.

– Я знаю, что вы думаете, – генерал решил сходу взять быка за рога. – Вы думаете, что мы проиграли и бежали с поля битвы. Более того, кто-то из вас думает, что мы могли победить…

– А разве нет? – обе ладони Гото Ариты сжались в кулаки.

– Ну да… – Наполеон согласился, но так, что самурай-полковник смутился. – В принципе, мы могли победить под Хакатой. Потеряв множество людей и ресурсов. Если нам дадут время оправиться, то мы победим еще раз. И еще. Может быть, мы бы побеждали всегда – до тех самых пор, пока весь Ниппон окончательно не истощится и не вымрет от этой бесконечной войны. Поймите! Как раз оставшись в этой стране, Армия Старого Владыки и проиграла бы. Не на поле боя. А в принципе. Потому что корень всех бед Ниппона – это ее верхушка. Даймё и сюго, не желающие созидать. Кланы клещами впились в свои уделы, вытягивают из них все соки – и непрерывно интригуют друг против друга. Победить, перехитрить, оттяпать кусочек – вот всё, чем они живут. Никто не хочет изменить, улучшить жизнь. Все хотят лишь стать сильнее прочих, чтобы занять лучшее место в этой худшей жизни. А страна, и без того нищая, становится только беднее.

Наполеон вздохнул.

– Я прошу прощения, если обижаю ниппонцев за этим столом. Но эта страна выглядит обреченной. Система власти разрушительна, но она проникла в самые глубины общества. Все чтут божественного императора, однако никто ему не подчиняется. Я два года смотрел на это, и у меня нет рецепта, как изменить сложившуюся систему. Мне кажется, здесь должна пройти не одна сотня лет, пока вольница даймё сойдет на нет. Но не будет ли тогда уже слишком поздно для этой страны?

Генерал встал и навис над столом.

– Вот что я имею вам сообщить по поводу ваших мыслей: уехав оттуда, мы спаслись. А значит – выиграли. Сейчас у меня под рукой самая опытная и лучше всех вооруженная армия в мире. Ни у кого нет такого оружия, и никто в таком совершенстве не умеет им пользоваться. У меня есть надежный и крепкий флот, который организован лучше любых других. У меня на борту почти тысяча мастеров, которые способны в короткий срок развернуть любое необходимое нашей армии производство. Литье пушек, изготовление ружей, ковка доспехов, копий и мечей, изготовление седел, производство пороха, постройка кораблей и даже укреплений. У нас есть всё. После недавних грабежей, у нас есть неплохой запас серебра на первое время.

Вспомните, как мы начинали, высадившись на Цусиму после шторма. Да даже вспомните времена Цусимы! Поверьте, те 19 тысяч из Трех Армий даже близко не стояли с пятью тысячами, что у нас есть сегодня. Если бы случилось чудо, и Армия Старого Владыки могла бы встать на поле против Трех Армий, то мы сегодняшние разгромили бы нас же вчерашних почти без потерь.

За столом послышались довольные смешки.

– Победа была бы там, где стоял ты, сиятельный! – воскликнул толстяк Ивата.

– Даичи, неужели ты еще не запомнил, что лесть мне не требуется? Во главе Трех Армий я проиграл бы даже тебе.

Легкая перепалка слегка оживила штаб. Да и в целом, Наполеон видел, что его слова потихоньку проникают в головы людей. Поднимают их дух.

– Мы с большой пользой провели эти годы. На Цусиме, а после на Тиндэе создали непобедимое войско. Конечно, кого-то потеряли… Но и приобрели немало новых верных и надежных людей. И с этим ресурсом мы теперь отправимся прочь от неблагодарного Ниппона! Я больше не допущу своей ошибки и начну строить совершенно новый мир, в котором не будет жадных и ненадежных князей! Всё будет так, как я считаю правильным!

Командиры Армии Старого Владыки согласно закивали. И только Гванук немного хмурился. И первым подал голос:

– Так куда же мы направляемся?

Конец второй книги