Текст книги "О дереве судят по плодам"
Автор книги: Василий Шаталов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
ВОЛШЕБНИК ХЫДЫР
Огненным жаром дышал август. Полевые вагончики так накалялись за день, что к ночи в них было как в парной. Механизаторы, жившие в вагончиках, вынесли из них кровати и спали под открытым небом: на воздухе дышалось легче, да и то, по правде говоря, не всегда.
Наступил вечер. Бульдозеристы Меред Сарыев, Карры Аннадурдыев и бригадир Хыдыр Агабаев вернулись с вахты. Это были пожилые люди и от усталости едва держались на ногах. На кошме, брошенной рядом с вагончиком, они наскоро поужинали и легли отдыхать – их койки стояли рядом.
Была в бригаде и молодежь. Позже всех – не больше месяца назад – в ней появился молодой парень из Каахка – Кичи Мухаммедов. Юный смуглолицый гигант быстро завоевал симпатию всех товарищей и стал среди них самым заметным человеком.
А имя ему словно в насмешку было дано. Кичи в переводе на русский означает маленький, малыш. Ну, какой же Кичи малыш, если рост у него чуть не два метра!
Вскоре, по непонятной причине, его настоящее имя забылось и с чьей-то легкой руки новичка стали называть только по-русски: Малыш. И даже не так, а чуточку мягче: Малиш.
День-деньской только и слышалось:
– Эй, Малиш! Иди сюда!
– Как дела твои, Малиш?
– Эй, Малиш! Пошли на вахту!
– Эй, Малиш, неси обед.
За переделку своего имени Кичи ни на кого не сердился и втайне даже немного гордился им, хотя оно так же, как и прежнее, не очень-то вязалось с его внушительной великаньей внешностью.
…Подложив руки под голову, Хыдыр Агабаев рассеянно глядел в небо. В темных берегах вселенной торжественно мерцала звездная река. Изредка падали метеоры. Их прямой огненный след медленно угасал в густом лиловом мраке.
Прямо над Хыдыром весело светилась Вега. Слегка опустив глаза, он увидел перед собой Полярную звезду и вспомнил, что туркмены издревле называют ее «Демир газык» – «Железный кол». Согласно старой восточной легенде, вокруг Железного кола всегда на виду крутятся Белая и Красная лошади. Это звезды Альфа и Бета.
Разглядывая небо, Агабаев досадливо вздохнул: воздух все еще был горяч и неподвижен. Ему казалось, что там, в вышине, не звезды горят, а угли, только что выброшенные из жаровни. Все тело было в поту, отчаянно кусались комары.
«Когда же наступит прохлада?» – подумал Хыдыр и повернулся на бок.
– Меред, ты спишь? – негромко окликнул он соседа. Тот, заскрипев кроватью, тоже повернулся набок и глухо проворчал:
– Разве уснешь!.. Духота такая… И комары, дьяволы, не дают покоя.
– А ты не видел, Ялдырак[9]9
Ялдырак – Сириус – ярчайшая звезда нашей Галактики. Ночная прохлада в Туркмении наступает с ее восхождением.
[Закрыть] появился? – с надеждой спросил Агабаев. – По-моему, должен бы…
– Да. Пора, – согласился Меред. – Может, сегодня появится. Он ведь на востоке восходит. Утром…
Хыдыр снова лег на спину и стал прислушиваться к рокоту бульдозера. Он то нарастал, то слабел, слышался как бы издалека. «Голоса» своих машин Агабаев знал хорошо и мог различить среди тысячи других.
Самым новым и самым мощным бульдозером с гидравлическим подъемом ножа управлял Хыдырберды Аннамамедов – тезка бригадира. На другом, тоже новом, но старой конструкции работал Аман Чарыев. На самом старом, почти совсем изношенном ветеране стройки – Малиш. Именно им, неопытным новичкам, и доверяли этот старый испытанный бульдозер: не так жалко, если сломают.
Но и его терять нельзя. Он ведь тоже дает кубы. Работая на нем, Малиш подавал хорошие надежды стать механизатором высокого класса, был заботливым, чутким к машине. Этим особенно дорожил бригадир, не прощавший малейшей небрежности в обращении с техникой.
Несмотря на усталость, настроение у бригадира было приподнятое: в июле его коллектив добился самых высоких результатов, оставив позади бригады, которыми руководили знаменитые на всю республику Байрамгельды Курбан и Джума Кичиев. Правда, и до этого бригада Агабаева в отстающих не ходила, но… и лучшей не была.
И вот теперь она – лучшая. Это имело немаловажное значение.
Все бульдозерные бригады располагали свои полевые станы вдоль трассы канала, недалеко друг от друга, почти на одной линии. Таким образом, каждая бригада всегда все видела и знала, что делается в соседней: обедает она или отдыхает, профилактику машин проводит или гостей принимает. Ничего не утаишь. Да и никто ничего не скрывал!
Все на трассе знали, например, что особенно много гостей – журналистов, партийных и советских работников, разных специалистов – бывает в бригаде Байрамгельды Курбана. Направляясь к нему, кавалькада автомашин с гостями обычно проезжает мимо полевых домиков бригады Агабаева, накрывая их каждый раз желтым клубящимся шлейфом пыли. И никто бригадира даже взглядом не удостоит. Все это больно и глубоко ранило его самолюбие, огорчало.
Глядя в сторону удалявшихся машин, Хыдыр взволнованно думал:
«Ну, чем мы хуже других? Такие же люди, такая же техника, такой же грунт. И все же не мы, а они, другие, идут впереди, не нам, а им – почет и уважение. Когда же это кончится? Неужели так и не удастся вырвать заветную победу?»
В июле бригада Агабаева победила.
Тогда-то и заехал к нему начальник участка Хезрет Атамурадов.
Весело улыбаясь, он предупредил Хыдыра, что завтра к нему пожалует гость. Да! Гость.
«Вот так. Победил и сразу тебе – почет». С этой мыслью Агабаев заснул.
Воздух к этому времени посвежел, с гор повеяло легкой прохладой, унялись комары. И снился Хыдыру чудесный рассвет над бескрайней пустыней. В полнеба алела заря. Едва оторвавшись от земли, неистово сверкал приносящий прохладу Ялдырак – подлинное украшение Вселенной.
Восхищенно и долго любовался Хыдыр необычной звездой, ее сказочным сиянием, рассветом. И вдруг… раздался пушечный выстрел, звезда в небе погасла. Бригадир почувствовал, как бешено застучало сердце. И он в ужасе проснулся…
Но никто из пушки не стрелял. Это был грохот… опрокинутого чайника, поставленного бригадиром рядом с кроватью на тот случай, если ночью захочется пить. Услышав грохот, Хыдыр вскочил. Перед ним стоял какой-то человек, но разве спросонок определишь кто? Мог забрести чабан или рабочий из соседней бригады.
– Кто? Что надо? – хрипло закричал бригадир.
– Это – я, Хыдыр-ага.
Все еще не различая лица, Хыдыр по голосу узнал Малыша.
– Почему не в забое?
– Беда, Хыдыр-ага, – сокрушенно произнес Кичи.
– Какая беда?
Пока Малыш собирался рассказать о случившемся, со стороны трассы послышался торопливый топот ног. Тяжело дыша, из забоя бежал Хыдырберды Аннамамедов. Работая рядом с Малышом, он заметил, что со «стариком» что-то неладно, – слишком долго стоит, не двигаясь, на дне траншеи. Спустив свою машину с отвала на дно выемки, Хыдырберды подбежал к учебному бульдозеру. Кабина его была пуста, а вокруг – никого.
Обследовав машину, Аннамамедов узнал в чем дело и пустился бегом к полевому стану.
– Хыдыр-ага, он нас зарезал! – крикнул Аннамамедов, подбегая к бригадиру.
– Как «зарезал»? – испугался Агабаев.
– Перегрел подшипники, вал лебедки заклинило, и …все! И трос лопнул! – задыхаясь от возмущения, еле проговорил Аннамамедов.
– Неужели?! – искренне огорчился Хыдыр. – И в такой момент!
Но его перебил негодующий Хыдырберды:
– Я же тебе говорил, дылда, я же тебя учил! – кипел он, потрясая кулаками перед поникшим Малышом. – Когда поднимаешь нож, быстрей отпускай рычаг, не задерживай, не медли, иначе заклинит вал. Не дошло! И вот… плоды! Как еще сам-то остался цел?
Кичи не спорил, не оправдывался. Он стоял, опустив голову, снова и снова переживая то, что произошло там, в забое.
…Поднимаясь по откосу траншеи, Кичи почувствовал, как нож бульдозера помимо воли водителя вздернулся вверх, потом раздался оглушительный треск. И в тот же миг в кабине резко хлопнул подъемный рычаг. Хорошо, что нога была отставлена, а то бы…
Агабаев с минуту стоял возле кровати, видимо, решая, что предпринять. Он был уверен, что об аварии утром будет известно всей трассе – дурная молва летит быстрее стрелы, пущенной из лука. Узнают об этом случае Хезрет, начальство, и о госте помышлять тщетно – к другим направят.
Конечно, лучше всего – отремонтировать бульдозер до рассвета. Но хватит ли времени?
Хыдыр взглянул на часы: было половина третьего, в пять начнет светать, а на ремонт нужно не меньше двух-трех часов. Итак, что же? Попробовать?..
Но дело было не только во времени. Хыдыр не отдохнул. В нем еще крепко держалась дневная усталость. Во всем теле он чувствовал неодолимую тяжесть. От вчерашней пыли, жары, грохота все еще шумело в голове. И все-таки надо попытаться что-то сделать, чтобы скрыть неприятное происшествие и не уронить себя в глазах людей.
Пошатываясь, Хыдыр надел рабочие брюки, зашел в вагончик, зажег фонарь, вынул из-под кровати стальной восьмиметровый трос и вместе с Малышом отправился в забой.
Дизель работал на малых оборотах. По траншее растекался тусклый свет фар. Агабаев развернул бульдозер на 180 градусов и задним ходом вывел его на правый берег канала. Лежавший на земле нож без троса не позволил бы вывести машину обычным ходом. Малыш освещал фонарем лебедку, подавал нужные инструменты. Хыдыр снял с лебедки оборванный трос, заменил подшипники и, когда накрутил на лебедку новый трос, наступило утро. Потушив фары, Агабаев спустил бульдозер в траншею и выгреб оттуда изрядный холм красноватого грунта. В утреннем воздуха широко и бодро раскатывался рокот старого дизеля, он словно радовался тому, что снова в строю, что снова силен и крепок и может смело вступить в единоборство с землей.
Уступив место в кабине Малышу, бригадир вернулся в вагончик и, обессиленный, повалился на кошму: перед выходом на смену он надеялся хоть немного поспать.
Сон не приходил. Вспоминались разные случаи, связанные с обучением новичков. Сколько их было, этих случаев! Что ни ученик, то случай.
Однажды бригада Агабаева рыла коллектор для сброса грунтовки в целинном совхозе «Теджен». Был в то время в его бригаде ученик по имени Мурад. Бедовый парень! Бульдозер крутил, как детскую игрушку. Особенно на откосах. Ставил его в такое положение, когда машина вот-вот должна была перевернуться вверх гусеницами.
– Не хулигань. Плохо кончишь, – не раз предупреждал бригадир Мурада. Но тот даже внимания на это не обращал. Как об стенку горохом!
И вот как-то пришел Агабаев на край коллектора и видит: крутит Мурад машину на откосе. Крутит… И вдруг… она начала валиться. Хыдыра охватил ужас, он закрыл глаза, чтобы не видеть гибели легкомысленного парня.
Машина грохнулась на дно коллектора, расплющив кабину. Но водитель все-таки успел из нее выпрыгнуть. Долго сидел он, бледный, на краю коллектора. Все никак бедняга в себя не мог прийти.
С другим было иначе. Тот, наоборот, был ужасный трус. Собственной тени боялся, от каждого шороха вздрагивал.
Как-то назначили его в ночную смену. Немного поработав, он прибежал в домик бригадира и закричал:
– Хыдыр-ага! На меня напал тигр!..
– Что-что? Тигр напал? – рассмеялся Хыдыр. Откуда он взялся? Лет сорок назад один водился где-то в тугаях Амударьи, да и того, говорят, давно убили.
– Провалиться мне сквозь землю! Своими глазами видел! – чуть не плача, настаивал новичок.
Пришлось бригадиру подняться и идти в забой. Никакого тигра, разумеется, не было, и быть не могло. Да ведь у страха глаза велики! Не тигра встретил новичок, а… лису. Ослепленная резким и неожиданным светом бульдозера, она несколько раз тявкнула на него и скрылась.
Был у него учеником и Хыдырберды Аннамамедов… Но как он не похож на тех, двоих! Небо и земля!
Помнит, встретились они на плотине Хаузханского моря. Хыдырберды работал тогда реечником, а Хыдыр Агабаев – на отсыпке дамбочек для намывки грунта. Как-то они очутились рядом. Аннамамедов стоял с рейкой и невольно залюбовался мощной, расчетливо-спокойной работой бульдозериста. Агабаев заметил это, остановился. Сквозь лобовое стекло он несколько секунд смотрел на молодого топографа – высокого, скуластого, с красивым разлетом бровей над узкими глазами.
– Эй, парень! – крикнул Хыдыр, высунув голову из кабины, – бросай рейку, приходи к нам!
Аннамамедов рейку не бросил, но месяца два после смены приходил в бригаду, чтобы освоить новую профессию. А когда освоил, расстался с рейкой. Жадный до работы, горячий, справедливый, он стал надежной опорой бригадира. Он помог укрепить дисциплину в бригаде, повысить выработку, учить новичков. В забой новички ходили только с ним. Особенно зорко он опекал их ночью: не даст заснуть за рычагами, в нужную минуту придет на выручку, подскажет, поможет, растормошит.
Потом они вместе, два Хыдыра, прокладывали Машинный канал, отходивший к югу от Каракум-реки в районе станции Захмет. Взятую из нее воду нужно было с помощью мощных насосных станций поднять в южную часть Мургабского оазиса.
Наступил март. Чуткая к теплу в лощинах зазеленела трава и желтыми искрами рассыпались по ней цветы гусиного лука. Весна будоражила мечту о доме. Зачищая последние огрехи, Хыдыр водил свой бульдозер по руслу канала и думал: «Скорее бы в Теджен, к детям, к семье».
В это время он и увидел идущего к нему начальника участка Хезрета Атамурадова.
Агабаев сошел с бульдозера, шагнул навстречу.
– Как дела? – оглядывая прямое русло, поинтересовался Хезрет.
– Сегодня-завтра закончим, и можно пускать воду, – ответил Хыдыр.
– Быстро управились, молодцы! – похвалил Атамурадов. – Теперь и… в путь можно…
– Куда? – спросил Агабаев.
– Как куда? Канал копать – от Ашхабада до Геок-Тепе.
Хезрет повернулся, хотел было уйти, но раздумал: погрустневший вид бригадира ему не понравился.
– Чего заскучал? Приедем на новое место, немного поработаешь, получишь отгул и поедешь в Теджен, – сказал Хезрет, пожал бригадиру руку и ушел.
Дня через два механизаторы приехали в Геоктепинский район. Бригадиру, привыкшему к степному простору, горная долина не понравилась. Его взгляд все время упирался в горы, покрытые то синим, то голубым туманом… К северу от них, до самого горизонта лежали поросшие бурьяном пески. А на востоке тянулся в небо белый дым промышленного Безмеина.
…Да, как будто все это было только вчера. А ведь полгода уже прошло, за это время бригада проложила более полутора километров готового русла. Все шло хорошо. И вот тебе – на! Малыш все испортил…
Агабаев тяжело вздохнул, «Наказать бы его за этот проступок, как следует, да вряд ли поможет… Может, распрощаться, и делу – конец?»
Но этого вопроса Хыдыр не решил. Надо было собираться на вахту. Он поднялся мрачнее тучи, с разламывающейся от боли головой. Весь его завтрак состоял из пиалы зеленого чая. А когда уходил, всем в бригаде наказал: «Если кто приедет, позвать немедленно!».
Но никто в тот день не приехал. Это еще больше огорчило бригадира. К концу смены он чувствовал себя настолько разбитым и больным, что еле дошел до полевого стана.
Не говоря ни слова, Хыдыр лег на кошму, устало опустив веки. Теперь он никого уже не ждал. Да и глупо было бы ожидать, если в бригаде не любят и не берегут технику.
Утром, ввиду плохого самочувствия, Агабаев на работу не вышел. Он решил отлежаться и перешел в вагончик. Лежа в полном одиночестве, он незаметно для себя задремал. Вдруг ему послышался рокот приближающегося автомобиля. Хыдыр приподнял голову, прислушался: не чудится ли ему? Но через несколько секунд машина резко остановилась перед самыми окнами вагончика и вслед за этим раздался знакомый голос Хезрета Атамурадова:
– Эй, бригадир! Где ты?
Хыдыр вскочил с кошмы, надел белую сорочку, пижамные брюки и бросился к двери, но у самого входа чуть не столкнулся с гостем и начальником участка. Поздоровавшись, Хыдыр уступил им дорогу и пропустил в помещение.
Впереди шел журналист из Польши. Это был высокий, светлый блондин с голубыми глазами. На нем была соломенная шляпа, светлая сетчатая сорочка с короткими рукавами и хорошо отглаженные брюки из тонкой ткани бежевого цвета. Гостю было жарко. Еще по дороге на канал он снял галстук, пиджак, шире расстегнул воротник.
Задержавшись перед входом в помещение, журналист окинул взглядом стены вагончика и был приятно удивлен: на них красочно пестрели портреты журнальных красавиц. Работу по извлечению их из журналов обычно производили братья Аман и Меред Чарыевы, давно мечтающие о женитьбе и тихом семейном счастье. Юные девушки и женщины, снятые в разных позах и ракурсах, весело улыбались гостю со стены кочевого жилища.
– О, какое прекрасное общество! – перешагнув через порог, воскликнул журналист. – Как много хороших девушек!..
Гостю предложили место возле стены, слева от входа. Хезрет Атамурадов сел у окна, напротив журналаста. А Хыдыр Агабаев – у крайней от входа стены. Остальные члены бригады в вагончик войти постеснялись. Они столпились в дверном проеме, и, выглядывая друг из-за друга, с нетерпением ожидали, что скажет гость из далекой страны.
Подражая хозяину, журналист попытался было сесть по-восточному, на кошму, скрестив перед собой ноги. Но это ему не удалось – где-то в коленях затрещали брюки. Из затруднительного положения его выручил Хыдыр Агабаев, придвинувший низкую скамейку.
Сняв шляпу и темные очки, журналист представился. Потом вынул из пиджака объемистый блокнот, провел рукой по светлому бобрику волос и сухо посмотрел на бригадира. Было заметно, что гость разочарован его видом, хотя по пути в бригаду Хезрет рассказывал о Хыдыре как о настоящем герое исполинской стройки в Каракумах. Увы! Как ни старался гость, но ничего героического в облике Хыдыра не нашел: грустный взгляд угловатого лица, впалые щеки, темные короткие волосы. В сравнении с ним Хезрет был больше похож на героя. Молодой, жизнерадостный, он весь так и сиял, словно сам излучал свет. Блестели его жесткие, черные волнистые волосы, блестели глаза, белым снегом сверкали ровные зубы.
Переведя взгляд с Хезрета на бригадира, гость сказал:
– Добже. Значит, вас зовут… пан Хыдыр А-га-ба-ев?
– Нет. Меня зовут просто Хыдыр, – поправил он журналиста. Слово «пан» рядом со своим именем ему казалось неуместным..
– И еще объясните, пожалуйста, что означает ваше имя?
Хыдыр пожал плечами – вот уж над чем никогда не задумывался, так это над значением собственного имени! Других забот полно. Хыдыр искоса взглянул на Хезрета: выручай, мол, брат, без тебя не справлюсь. Именно так и понял этот взгляд начальник участка.
– Разрешите, я отвечу, – сказал он журналисту.
– О, да! Конечно, конечно, пан Хезрет! Прошу, – обрадовался журналист и раскрыл свой блокнот.
– На ваш вопрос, уважаемый гость, – начал Хезрет, вежливо улыбаясь, – коротко ответить нельзя. Поэтому позвольте мне начать издалека. Такое имя, как Хыдыр, – продолжал Атамурадов, – у нас дают одному из близнецов. Так поступили и родители нашего бригадира, когда у них родилось двое сыновей. Одному они дали имя Хыдыр, а другому – Ильяс. Это древний обычай. Он идет от старой народной сказки или легенды о близнецах Хыдыре и Ильясе. Сказочный Хыдыр – это добрый, могущественный волшебник. Допустим, если хоть раз он взглянет на поле, сад, бахчу – урожай здесь будет особенно богатым. Глянув на такой урожай или на сросшиеся плоды, туркмен обязательно скажет: «Сюда бросил свой взгляд Хыдыр-ата». И хотя считается, что Хыдыр – невидимка, он может принять облик любого человека – старика, юноши, туркмена, русского. И все же опознать его можно по одной примете: на большом пальце правой руки у него нет костей. Даже в наши дни, когда старики обмениваются рукопожатием, они легонько, на всякий случай, ощупывают друг у друга большой палец: не Хыдыр ли ты?
– Не шибко, пан Хезрет, не шибко! – попросил журналист.
– Если же вдруг обнаружится, – продолжал Хезрет, – что палец без кости, значит – это Хыдыр. Тогда хватай его и требуй, чего хочешь. Любое твое желание, просьбу он выполнит. Ведь он – волшебник!
Хезрет сделал паузу, посмотрел на своих слушателей и, лукаво улыбнувшись, произнес:
– Был, говорят, такой случай. Однажды какой-то туркмен, здороваясь с русским, проверил по привычке и его большой палец. И вдруг обнаружил, что он без кости! Туркмен задохнулся от радости…
– Хыдыр! – закричал он не своим голосом. – Стой! Ты волшебник Хыдыр!..
Туркмен вцепился в русского мертвой хваткой и стал требовать у него автомашину, ковры, дом и даже… молодую жену. Русский, не зная в чем дело, сильно испугался и подумал, что тот сошел с ума.
– Какой я тебе Хыдыр! – бледный от страха, кричал русский. – Рехнулся, что ли? Я – Иван!
Потом выяснилось, что Иван был на войне и там, в одной из атак, ему пулей выбило кость из большого пальца. Так… этого Ивана потом Хыдыром прозвали!..
Своим рассказом Хезрет развеселил бульдозеристов. От души смеялся и журналист.
Но рассказ не был окончен.
Когда все успокоились, Хезрет сказал:
– Давая сыну имя Хыдыр, родители нашего бригадира в душе надеялись, что когда он вырастет, то будет таким же могучим, как тот, сказочный волшебник, и будет приносить людям счастье, радость, богатство. Мечта родителей нашего Хыдыра сбылась, по-моему, вполне. Вот уже десять лет как он прокладывает в пустыне великий канал. И там, где он прошел, следом за ним идет невиданная доселе река – широкая, светлая, многоводная. Ни один волшебник в мире такого подвига не совершал. И землю, по которой прошел и на которую бросил свой взгляд Хыдыр Агабаев и славные его товарищи, теперь не узнаешь. Безбрежно на ней зеленеют поля, сады, виноградники, раскинулись новые села и города. Такое недоступно и тысяче могучих волшебников.
– Браво, пан Хыдыр! Браво! – восторженно отозвался журналист, и, подойдя к Хыдыру, горячо пожал ему руки и крепко обнял за плечи. Видимо, после рассказа Хезрета мнение гостя о бригадире изменилось совершенно. Теперь он как бы предстал перед ним в другом свете и уже не казался ни вялым, ни бледным, ни невзрачным. Теперь он видел другого человека, во взгляде которого светились скромное достоинство, воля, скрытая энергия, мужество и доброта – словом, все добродетели. Интерес гостя к бригадиру вырос настолько, что он буквально забросал его вопросами.
– Пан Хыдыр, – приветливо говорил журналист, желая, видимо, расположить его к откровенной беседе, – пан Хыдыр, пожалуйста, еще немного о себе. Ну, что-нибудь такое… что-нибудь… Интересное. Например, о семье, о детях. Дети у вас есть?
– Четверо, – ответил Хыдыр.
– Скучаете?..
– Как же… – смутился Хыдыр. – Детей очень люблю. Но редко бываю дома. Больше – в степи.
– Ну, добже, добже, пан Хыдыр, – не унимался журналист, – а теперь немного о трудностях.
– О трудностях?.. Раньше их было много, – Агабаев помолчал, как бы раздумывая и не решаясь говорить о том, как было раньше, сколько мучений он перенес, когда прокладывали канал между Мары и Хауз-Ханом. Жара. Барханы. Бездорожье. На целый участок одна водовозка, да и та не в силах была пробиться через пески, к бригадному стану. За несколько километров ходили к ней с ведрами, затем – обратно. Так же доставляли солярку и автол. Теперь этого нет. И Хыдыр Агабаев снова повторил:
– Раньше было труднее. Воду привозили за сто километров. Теперь – она рядом. Сколько хочешь!..
Потом Хыдыр рассказал, как однажды, оставив бульдозер в траншее, зашел он в юрту перекусить. Дело было вечером. Хыдыр поужинал и снова вернулся в забой. Но перед тем, как войти в кабину, осветил фонариком сидение и в ту же секунду окаменел от ужаса: свернувшись в клубок, на сидении лежала гюрза.
– Если бы не посветил, – сказал, улыбаясь, Хыдыр, – пришлось бы вам, наверное, встречаться с другим бригадиром.
Журналист тоже улыбался: встреча с бригадиром доставила ему большое удовольствие. Он вышел из вагончика и немного походил по сухому руслу канала, на берегу которого стояли в ряд голубые, слегка запыленные, бульдозеры. В отвальных ножах полыхало горячее солнце – без риска ослепнуть на них нельзя было взглянуть.
Журналист подошел к одной из машин, дотронулся до нее и тут же отдернул руку.
– О! Какой горячий! Огонь! – дуя на руку, сказал журналист.
Потом долго смотрел на синие горы, на желтую степь, на сухое русло канала. В силу привычки он старался запомнить все: людей, пейзаж, машины, и вместе с образом волшебника Хыдыра, творившего сказку наших дней, хотел забрать и увезти с собой.
Прощаясь, журналист с чувством произнес:
– Бардзо дзенькую! Спасибо! Приезжайте в Варшаву!
Проводив гостя и начальника участка, бульдозеристы направились к бригадному стану. Немного поотстав от других, рядом с бригадиром шел Малыш.
– Хыдыр-ага, – обратился к нему Кичи.
Агабаев остановился, взглянул на него снизу вверх.
– Что?
– Я ведь не нарочно… – потея от смущения, почти шепотом произнес Малыш.
– О чем ты? А!.. Ладно. Ничего, – отвернувшись от Малыша, мягко сказал Агабаев. Он долго не мог сердиться. И давно уже простил ученика. Тем более, что все обошлось очень хорошо!
