Текст книги "Правда людей (СИ)"

Автор книги: Василий Сахаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)

Глава 8

Подмосковье. Лето 2013-го.

– Эдик, у тебя родня близкая есть? – Я посмотрел на Шмакова, который расположился на месте водителя и вел купленную нами «тойоту».

– Да, – не отвлекаясь от дороги, Эдик кивнул. – А что?

– На кого-то надо недвижимость оформлять, а нам светиться нельзя.

– А-а-а… – протянул парень. – Вот ты про что. Теперь понятно. Только мои все в провинции и сюда перебираться не захотят.

– Даже если им денег предложить?

Шмаков помотал головой:

– Они мирные люди, Егор. Не надо их в наши дела впутывать.

Реакция понятная, и я повернулся к Паше Гоману, который находился позади:

– А у тебя с этим как?

– Никак, – Паша поморщился и добавил: – Лучше не спрашивай.

– Ладно.

Камрады замолчали, и я задумался.

Итак, вот уже неделю мы мотаемся по Московской области, выбираем места, где можно закрепиться, и кое-что для себя уже решили.

Первое, начинать надо с Наро-Фоминского района, который примыкает к Молодежному району Москвы. Почему с него? Причина проста. Именно в Наро-Фоминске расквартирована элитная Кантемировская танковая дивизия, в которой немало срочников и пока еще есть русские. Кроме того, рядом с городом, в поселке Калинец, пункт постоянной дислокации еще одной придворной дивизии, Таманской мотострелковой. И будущие солдаты ВС РФ Федор Евстигнеев и Андрей Волков, скорее всего, попадут служить именно туда. Стрелка с районным военкомом, точнее сказать, с его племянником, уже забита, так что дело на мази. Мы дадим ему денег, а он определит наших камрадов туда, куда нам будет нужно. Мотивация – мамы беспокоятся и хотят, чтобы их ненаглядные детки служили рядышком.

Второе, после того как будет куплена недвижимость на окраине Наро-Фоминска и в Калинце, надо заняться Балашихой. Там рядышком ОДОН, знаменитая дивизия имени Дзержинского, и Центр спецназа ФСБ. Значит, туда тоже придется своих людей пристраивать. Если срочников в ОДОН, то в этот призыв уже не успеваем. Но до следующего призыва кандидатов найдем, а пока ограничимся внедрением гражданских или контрактников подберем. Благо, сейчас это устроить не трудно, особенно если деньги есть.

Третье, помимо двух вышеперечисленных районов, нам интересен поселок городского типа с чудным названием Белоомут. Есть такой в Луховицком районе Подмосковья на границе с Рязанской областью. Это свыше двухсот километров от столицы. Там хорошие леса, не так много кавказцев и азиатов. И если где-то устраивать долговременные схроны и лагеря для подготовки бойцов, то именно там. Я так решил, а Паша Гоман со мной согласился и, кстати сказать, отыскал в Белоомуте своих сослуживцев, которые хвалились, что у них есть организация ветеранов боевых действий "Боевое братство", люди там правильные и если приспичит, то они смогут дать нам поддержку. Что же, посмотрим. Особо на чью-то помощь не рассчитываю, но надеюсь.

Разумеется, сразу все не охватишь. Однако начинать с чего-то надо. Хотелось бы внедрить своих людей и в другие воинские части: зенитно-ракетные, строительные, по связи; но нет людей. Пока. Хотелось бы обзавестись единомышленниками в ОМОНе, СОБРе, отрядах ЦСН, ГРУ и других специфических конторах. Но до этого пока далеко. "Альфа", "Вымпел", "Витязь", "Сегеж", "Зубр", "Рысь", "Ястреб" и еще с десяток самых разных спецотрядов из различных структур, которые находятся в Москве и Подмосковье. К каждому подобному формированию нужен особый подход и люди, которые должны туда попасть, обязаны быть серьезными бойцами, ибо слабых там не уважают, за своих не примут, и слушать не станут.

Впрочем, все это потом, отдаленные планы, а пока надо решать проблему с людским резервом. На улице к первому встречному не подойдешь с вопросом: "А не хотели бы вы, мил человек, повоевать за социальное равенство и русский народ против кремлядей?" При таком раскладе полицаи живо ласты за спину завернут, а прокурор впаяет сколько ему не жалко, от червонца и выше, дабы не смущал народ экстремистскими речами. Значит, людей придется отбирать поштучно, и не торопясь. Времени, конечно, жалко, но иного выхода я не вижу. И хорошо еще, что я не один. Кого-то обещал привести Паша, кого-то Эдик из толпы молодых патриотов выдернет, потом Федя с Андрюхой кого-то порекомендуют, и кого-то я подберу на основе своих воспоминаний из прошлой жизни. Так что дело пошло и если нас не сдадут и не остановят, а с увеличением численности отряда эта угроза будет возрастать в геометрической прогрессии, то через три-четыре месяца под моей рукой окажется не менее пятидесяти бойцов и двадцать-тридцать помощников. Страховаться, при этом, придется всерьез: делить бойцов на тройки и пятерки, устанавливать промежуточные барьеры между исполнителями и командирами, а главное, не сидеть на одном месте; но для меня это дело привычное.

– Егор, – прерывая молчание, позвал меня Шмаков.

– Чего?

– Спросить хочу.

– Спрашивай.

– А что мы станем делать, когда отряд сколотим?

– А сам, что по этому поводу думаешь?

– Ну, надо оружие добыть. Потом проверить бойцов в деле. А дальше не знаю…

– Дальше, друг мой Эдуард, попробуем отбить один из районов Подмосковья.

– Как это? Захватим город?

– Да.

– Но нас же задавят.

– Если по уму, то нет. Не надо брать штурмом местный Белый Дом, УВД, банки и почтамт. Сейчас не семнадцатый год. Поэтому действовать станем иначе. Сформируем отряд, снабдим бойцов оружием, подготовим людей к боям и проведем разведку. Затем выберем район, где бы мы чувствовали себя комфортно, и начнем действовать. Тихо и спокойно, пробьем районную администрацию и полицейское начальство. Кто нам враг, того в расход, и в его кресло посадим своего человека. Кто сочувствующий, с тем миром разойдемся, если за ним грязи нет. Кто друг, тому поможем. По сути, я планирую создание теневой власти, при которой для обывателей все останется по-прежнему: дом, семья, работа, отдых, телевизор, нехитрые развлечения. А реальность изменится. В полиции только наши люди. В администрации тоже. На улицах не будет чужаков. Без яростного крика и надрыва мы освободим клочок русской земли, ударяя по слабым точкам оккупационной системы, выдавим из района инородцев, которые не желают жить по нашим законам, укрепимся и продолжим экспансию. В этом нет ничего нового. Все это было до нас и не надо ничего изобретать. Поэтому, на мой взгляд, это самая лучшая стратегия. Ровно, уверенно, шаг за шагом, мы добьемся своего, и когда за нашей спиной появится реальная сила, тогда начнется наступление на столицу, ибо кто контролирует Москву, тот контролирует страну.

– Да-а-а… – протянул Шмаков.

– Удивлен размахом?

– Есть такое.

– А удивляться не надо. Дочитай книгу, которую я тебе дал, и узнаешь про партизанские районы, которые во время Великой Отечественной войны на оккупированной территории создавались.

– Да я уже дочитал. Но не думал, что вот так все обернется…

– Не думал он. Хм! – я повел шеей. – А надо бы, ведь если предки могли бить врага, то и мы сможем.

Шмаков втянул голову в плечи, а Гоман усмехнулся:

– Планы у тебя, Егор, грандиозные.

– А чего мелочиться, камрады? – я тоже улыбнулся. – Вы только посмотрите, кто над нами? Кучка трусливых уродов, которые плывут по течению. Это политические импотенты, куда дуля – туда дым. Потянули влево, пошли. Дернули вправо, покатились. Но одно неизменно, их конечная цель – уничтожение нашего народа, который может призвать тварей к ответу. Мы не хотим подыхать, и будем сопротивляться. Вон, в провинции каждый месяц что-то происходит, то бунт, то массовая драка с инородцами, то стихийные выступления. Власть сразу высылает какого-нибудь клоуна и тот всех успокаивает. Мол, я с вами, люди, все сделаем, все решим, все уладим. А что потом? Смутьянов по 282-й статье на зону, а в район новых чужаков напихивают. А если что-то серьезное заварится, то кремляди пришлют спецназ и ОМОН, который всех в землю втопчет. Поэтому захваты городов на начальном этапе ничего не дадут, и значит, придется действовать из темноты. Предупредил чиновника и выдвинул ему ультиматум – сделай так. Если выполнит, пусть живет, ведь мы не звери. Ну, а пойдет против, пусть заказывает место на кладбище. И так в каждом конкретном случае, ведь власть не есть нечто несокрушимое и незыблемое. В первую очередь это люди, самые разные, плохие и хорошие. Вот только они, чиновники, в большинстве своем, отделяют себя от народа и считаются элитой. Да только хрен им. Пуля всех уровняет, и министра, и простого слесаря. Не хотят жить по совести, заставим, и через это сами к власти прорвемся. Возможно, не мы с вами, а те, кто двинется следом. Неважно это. Самое главное, добиться поставленной цели, ради которой не жаль бить, резать, пытать и убивать. Потому что лучше мразей к стенке ставить, чем жить как животные и обрекать на это своих потомков.

– Это точно, – согласился Шмаков.

– Правильно, – добавил Гоман и вздохнул: – Не для себя стараемся.

– Вот-вот, – я согласно мотнул головой. – Могли бы на те деньги, что хапнули, неплохо жить где-нибудь в Австрии или в Австралии. Но мы ведь не общечеловеки, и потому остаемся здесь.

Камрады не возразили, и Паша сменил тему:

– Перекусить бы, а то с утра ничего не ели.

– Ага, – кивнул Эдик. – Я бы тоже чего-нибудь съел. Мясного.

– Хорошо, – я кивнул на придорожную кафешку. – Давай остановимся.

Меню в придорожном заведении, которое называлось "Маруся" и принадлежало славянам – это важно, ибо правило людей: "Покупаю только у своих", никто не отменял; было небогатым. Свежая картошечка, пирожки в дорогу, курочка, пельмешки, шашлычок и котлетки. Мои товарищи расположились за столиком под тентом, а у меня настроения не было. В последнее время стал замечать, что потребностей у моей скромной персоны очень немного. Поем один раз в день и доволен. Выпью пару стаканов воды и хватает. Вещей в гардеробе всего ничего, туфли, ботинки, камуфляж, пара брюк и несколько маек, а больше и не надо. Вроде бы и бабла две сумки под завязку, а тратить деньги не на что. В общем, я счастливый человек, сказал бы какой-нибудь древний философ, ибо мне всего хватает.

Взяв стаканчик черного кофе, я отошел в сторону от столиков, и закурил. Рядом небольшая мутная речушка, в которой загорелые деревенские мальчишки ловят раков. За спиной федеральная автомагистраль и сотни автомашин. Над головой жаркое летнее солнышко, а за кафешкой трое мужиков, которые рубят дрова, видимо, для мангала. Они о чем-то разговаривали и я, сделав несколько шагов, оказался за их спинами.

Мужики были примерно одного возраста, лет под пятьдесят, может, чуть старше или младше, сразу не определишь. Грязные, обтрепанные, небритые, и для себя я моментально дал каждому прозвище. Тельняшка (он был в морском тельнике с длинными рукавами), Сухой (очень уж худой) и Разведка (на предплечье красовалась летучая мышь, знак спецназа ГРУ). Типичные бомжи, каких по всей нашей необъятной родине после развала Советского Союза сотни тысяч. Вот только речь у них была правильная и, вместо того, чтобы развернуться и уйти, я остался на месте.

– Знаете, – сказал Сухой, подтаскивая к колодам два больших полена, – я часто вспоминаю тот день, когда меня вышвырнули с должности главврача. Тогда меня заграницу приглашали, место хорошее сулили, и достойное жалованье обещали, а я отказался. Сам не знаю почему. Кажется, нет препятствий, соглашайся, а я не смог. Жена в спину толкала, давай уедем. Теща тоже зудела, бросай эту никчемную страну, где кругом одно быдло и хамы. Коллеги намекали, что надо эмигрировать, а потом можно им вызов прислать. А я ходил и улыбался, и мне ни до чего не было дела. И вот итог, я оказался здесь и сейчас, с вами. Но знаете что самое поразительное?

– Что? – спросил его Тельняшка.

Сухой слегка вскинул голову и улыбнулся:

– Я до сих пор ни о чем не жалею и рад, что повстречал на своем жизненном пути таких людей как вы. Так-то, господа.

Хрясь! Хрясь! – колуны раскололи чурки, и Тельняшка повел полосатыми плечами:

– Я бы сейчас тоже мог заграницей жить. В Бразилии. Помню, зашел наш танкер в городок, Сан-Себастио называется, и там я с одной дамочкой познакомился. Валенсия ее звали. Грудь шикарная, ноги длинные, волосы черные, в постели королева, а глаза, словно два омута. Настоящая ведьма, как есть, не вру, и я с ней пять суток зажигал. Как зажигал! Эх! Вспомню, до сих пор сердце чаще колотиться начинает.

– А дальше?

– Потом она предложила мне остаться. Насовсем. И я согласился.

– А почему же вы тогда здесь, с нами, а не с этой королевой? – усмехнулся Сухой.

Тельняшка пожал плечами:

– Так получилось.

– А подробней нельзя?

– Можно, – колун расколол очередной чурбак. – Я к Мастеру пришел – это капитан по нашему, по морскому, и говорю, что хочу сойти на берег, а потому прощай, Алексеевич. А он отмахивается, не дури, Дед – это старший механик, мне без тебя никак. Мол, переход длинный и механики не сдюжат. Но в итоге я его переупрямил, и он сделал вид, что согласился. После чего, подлец, вызвал Дракона – это боцман, и пару рогатых, матросов палубной команды, то есть, и они меня скрутили. Потом заперли, и пароход отчалил. Ну, а в океане я уже оклемался. Наваждение схлынуло, и понял я, что нечего мне в Бразилии делать, ведь дома жена с детьми.

Моряк расколол еще одну чурку и продолжил:

– Но не пошла у меня жизнь. В бизнес подался и прогорел. Кредитов нахватался, ой мама моя родная, роди меня обратно. А потом коллекторы на меня налетели, и жена заболела, а дети в сторону отошли. Все одно к одному, и когда схоронил я свою Машеньку, то запил, пошел бродить по стране и добрел сюда. Вот моя история.

На некоторое время бомжи замолчали. Но потом Сухой притянул новую порцию чурбаков и обратился к Разведке:

– Иван Иваныч, а ты свою историю не расскажешь?

Разведка фыркнул:

– А надо?

– Не хочешь говорить, молчи. Мало ли, вдруг, тайна.

Иван Иваныч усмехнулся:

– Тайны никакой нет. Просто история дурацкая. Приехал к нам в бригаду заместитель министра обороны с проверкой. Свойский вроде бы человек, вместе в Рязани когда-то учились. Ну, он всех застроил, проверил и толкнул речь. Все как положено, а потом фуршет с девочками. Комбриг расстарался, поляну в собственной сауне накрыл, и девчонки одна к одной, ядреные кобылки. Командование собралось, генералы с полковниками, и меня пригласили, хотя я всего лишь майор, пусть даже боевой и с пятью командировками в горячие точки. Выпили. Раз, другой и третий. Меня развезло, а тут замминистра подсел. Вспомнили молодость, знакомых обсудили, и он вопросы задавать стал. Как живем? Сколько получаем? Какие жилищные условия? Что на уме у офицеров? А я без всякой задней мысли отвечал, как своему. Так, мол, и так. Спецназ уже не тот. Комбриг ворюга. Комбаты почти все сволочи. Личный состав с бору по сосенке. И вообще, надо бы собраться и марш на Кремль организовать, скинуть уебаторов, которые там окопались, и провозгласить военную диктатуру…

– И что потом?

– Да ничего. С утра меня уволили, за пьянку, и вышвырнули за ворота. Денег нет, квартиры нет. Устроиться никуда не мог, сразу пробивали, что мне волчий билет выписан, а потом документы утерял и с тех пор бродяжничаю. Сначала все время думал, как бы документы восстановить и зажить, как люди живут. Но потом понял, что документы это всего лишь бумажки. Человеком бы остаться и самому не забыть, кто ты есть, а остальное чепуха. Вот сегодня с вами познакомился и за еду дровишки пластую. Это нормально, а что будет завтра, загадывать не хочу.

– А семья твоя где?

– Не обзавелся и, наверное, это правильно, а то страдали бы сейчас родные из-за моего длинного языка.

Снова пауза в разговоре, а затем из дверей кафешки показался мордастый молодой парень в белом фартуке, который крикнул бомжам:

– Харэ пиздуна гонять! Здесь вам не курорт!

Бомжи промолчали и взялись за работу. Парень скрылся, а я, подумав, что судьба балует меня встречами с настоящими людьми, свистнул. Мужики обернулись, и я представился:

– Меня Егором зовут. Фамилия Нестеров.

– И что тебе от нас нужно, Егор Нестеров? – спросил Иван Иваныч. – Может, работенка есть? Так мы до вечера заняты. Сам видишь, дров полно. За сегодня надо все переколоть.

Я допил кофе и улыбнулся:

– Так получилось, что я ваш разговор услышал…

– И что? – Иван Иваныч выступил вперед и я увидел, что на левой щеке у него старый шрам, рваная блеклая нитка, словно молния.

– У меня для вас есть работа. Не работенка, про которую вы говорите, а настоящее дело.

– Говори, а мы послушаем.

– Поговорим завтра, а пока примите это, как задаток, – я протянул бывшему майору четыре пятитысячных купюры. – Оденьтесь прилично. Побрейтесь, помойтесь, покушайте. А завтра с утра будьте вон на той остановке, я подъеду, и тогда поговорим.

Я кивнул на остановку напротив кафе, но Разведка сделал шаг назад и покачал головой:

– Не надо нам твоих денег. Знаем уже про эту замануху. На! Возьми денежку, а потом печень или сердце отдай. Вали отсюда, Егор Нестеров. Не получится разговора.

Одновременно с этими словами за моей спиной нарисовались Гоман и Шмаков, после чего бомжи схватились за колуны, будто к драке приготовились. В общем, договориться не получалось и, было, я решил отступить, раз возникает недопонимание. Однако в дело вступил Гоман, который отодвинул меня в сторону, всмотрелся в майора и спросил его:

– Слышь, мужик, а ты, случаем, в Бамуте летом девяносто пятого по зеленке не бегал?

Пауза и бывший офицер кивнул:

– Было такое. А что?

– Ничего. Просто мне там тоже побывать довелось, и я тебя запомнил.

– Шрам? – Иван Иваныч усмехнулся.

– Он самый, – Паша кивнул. – Приметный очень.

– Ха! – майор кивнул Гоману на кучу поленьев, которые перетаскивал Сухой: – Отойдем?

Паша посмотрел на меня, и я одобрительно моргнул. Два вояки покинули нас, переговорили и вернулись. Вновь я протянул деньги, и на этот раз Разведка их взял, а затем уточнил:

– Значит, завтра с утра?

– Да, – подтвердил я.

На этом наше общение закончилось. Бомжи остались, а мы сели в машину. Тронулись, и Эдик спросил:

– Это кто такие?

Мы с Гоманом, который уже сообразил, что к чему, обменялись понимающими взглядами, и я ответил:

– Это наши будущие товарищи, Эдуард.

– Бродяги?

– Да.

– Но они же сейчас пробухают деньги, которые ты им дал, и все.

– Если так, значит, я ошибся в людях. А если нет, то утром все трое будут ждать нас в условленном месте.

– Ладно, – Эдик хмыкнул, – допустим, они правильные. Куда ты их пристроишь?

– Был бы человек, а дело ему найдем. Ну, а что касательно этих троих, то с ними все ясно. Сделаем мужикам документы и вперед, в работу. Первый станет инструктором по боевой подготовке, второй отрядным врачом, а третий будет держать перевалочную базу в городе. Как думаешь, Паша, я прав?

Гоман кивнул:

– Время покажет, а пока все в цвет.

Я достал телефон и посмотрел на часы. Следовало спешить, племянник военкома ждать не станет, ибо важная птица, и я поторопил Шмакова:

– Прибавь скорость, Эдик. Опаздываем.

– Нормально, – ответил он, сильнее вдавливая педаль газа. – Успеем.

– Хорошо бы, а то если сегодня за наших камрадов не договоримся, придется им ехать тундру охранять и оленей гонять, а не в Подмосковье революционную борьбу налаживать.

– Ха-ха! – все рассмеялись, и Паша сказал: – Представляю себе лица Феди и Андрюхи, когда им такое сообщат. Обиды будет.

– Во-во, – я смахнул выступившие на глазах слезинки. – А чтобы обид не было, решить их вопрос надо сегодня, пока они на сборный пункт не отправились.

Глава 9

Москва. Осень 2013-го.

Из состояния сна меня вырвал звонок в дверь. Я проснулся и посмотрел на часы. Ровно девять часов утра. Выходит, поспал всего ничего. В шесть только до постели добрался, а раньше никак. Пока с парнями, которых Шмаков привел, знакомился, пока сумку для переезда в Наро-Фоминск собирал. Вот ночь и пролетела.

Опять звонок. Кто это там такой настырный? Я оделся, достал из-под подушки пистолет, загнал патрон в патронник, и спрятал ствол за брючный ремень со спины. Затем подошел к двери и посмотрел в глазок.

На площадке стоял местный участковый, капитан Семерня, пожилой и добродушный дядька, который мечтал о пенсии и получал от хозяев съемных квартир ежемесячную мзду, дабы он не беспокоил гастарбайтеров и прочих незарегистрированных жильцов. Мне его Гоман показывал, так что личность знакомая. Вот только непонятно, зачем он рвется ко мне в гости. Может плановый обход? Возможно. А если на лестнице штурмовая группа, которая постарается меня скрутить? Тоже реально.

"Открывать или нет? – спросил я сам себя, прислушался к интуиции и принял решение: – Открываю. Если бы меня захотели взять, то участкового подставлять не стали бы, а сразу дверь вышибли".

Дверь распахнулась и слуга закона, смерив меня оценивающим взглядом, представился:

– Я участковый, капитан Семерня Виктор Богданович.

– Очень приятно, – с моей стороны кивок и доброжелательная улыбка, – гость хозяйки этой квартиры Нестеров Егор.

– Родственник или знакомый? – капитан понимающе ухмыльнулся.

– Знакомый.

– Откуда?

– Екатеринбург.

– Я пройду? – участковый вопросительно кивнул.

– Да, конечно.

Мы прошли в зал. Глаза капитана обшарили помещение, остановились на хорошем ноутбуке, на собранной дорожной сумке и отметили, что вокруг чистота и порядок, никаких шприцов, бутылок, бульбуляторов и окурков. После чего мы присели, я на кушетку, а он в кресло, и Семерня кивнул на сумку:

– Уезжаешь?

– Точнее будет сказать, что съезжаю, товарищ капитан.

Участковый улыбнулся и выдохнул:

– Вот это правильно, а то ведь я тебя выселять пришел, Нестеров.

– Интересно, за что?

– Формально за отсутствие регистрации и пьяный дебош.

– А на самом деле?

Капитан мог бы ничего не говорить, но он ответил:

– Не нравится мне, что к тебе постоянно тревожные люди ходят. Это к неприятностям. Соседи все видят и обо всем сообщают, а мне неприятности не нужны.

– Товарищ капитан, ко мне только друзья заходят, спортсмены.

– Знаем мы этих спортсменов. На майках кресты, имперские флажки, коловраты, руны и надписи, которые подчеркивают национальную принадлежность. Гастарбайтеров в районе зашугали, они в сумерках на улицу выйти боятся. Начальники уже спрашивают, что это за группировка у меня под боком формируется. Гомосеков невдалеке от этого дома какие-то бритоголовые побили. Думаете, самые умные? Нет. Я националистов сразу из толпы выхватываю. Так что уезжай отсюда, и будем считать, что тебя в этом районе никогда не было.

– Хорошо, – спорить с участковым, который был в своем праве и обращался ко мне по-человечески, было бессмысленно, и я кивнул: – Через несколько часов меня здесь уже не будет.

– Смотри. Проверю.

Возможно, капитан хотел сказать еще что-то. Но только махнул рукой, мол, катись Нестеров, не до тебя пока, и ушел.

Я закрыл дверь и остался один. Попил водички из холодильника, разрядил пистолет и подумал, что теперь уже не засну. После чего подсел к ноутбуку и полез в интернет.

Меня, конечно же, интересовали новости. При чем не абы какие, а специфические. Где происходят столкновения русских с приезжими азиатами и кавказцами? Где народ бунтует и выступает против беспредела властей и коррупции? Что предпринимает правительство? Какие новые законы приняты? В общем, я искал очаги сопротивления и находил их повсюду. Убит русский парень – виновники чеченцы, которые сбежали на историческую родину, под крыло к Рамзану Кадырову. Изнасилован ребенок – виновник таджик, которого очевидцы растерзали, и теперь они же виноваты. На Хопре до сих пор не утихает "никелевое дело", друг Путина олигарх Махмудов не высовывается, и везде на первом плане геологи из его компании, а протестующих хватают полицаи, и шьют им экстремизм. На Ставрополье постоянные столкновения местных жителей с горцами, которых прикрывает власть. В стране постоянно что-то происходило, но до серьезных боестолкновений нигде не доходило. Народ собирался, митинговал, шумел, выплескивал злобу и расходился, а кремлевские мрази продолжали гнать на запад и восток ресурсы страны, да готовились к помпезной Олимпиаде в Сочи.

Захлопнув ноутбук, я поморщился. Черт! Хотелось бы прямо сейчас заявить о себе и встряхнуть все это очумелое сонное болото под названием Российская Федерация. Но приходится выжидать, набивать кулаки, готовиться и собирать людей, на которых не всегда можно положиться. Только чуть расслабился и на тебе, неприятные сюрпризы, один за другим.

Паша Гоман дорвался до бутылки и на двое суток ушел в нирвану. Еле вытащил его в реальность. Эдик Шмаков пошел на сходку молодых патриотов и встрял в драку с дагестанцами, после которой его повязали полицейские. Пришлось выкупать парня. Иван Иваныч Лопарев, бывший майор спецназа ГРУ, только оклемался и получил документы, на несколько дней исчез и никого о своем отъезде не предупредил. Позже выяснилось, что он ездил в родную бригаду, хотел разобраться с комбригом. Однако тот уже пошел на повышение в Москву и наш инструктор вернулся. Морячок, стармех-танкерист Николай Николаевич Ольшанский, после того как осел в Наро-Фоминске, огляделся и увидел, что соседи у него сплошь цыгане. Вроде бы ничего серьезного, но больно они беспокойные и гости к ним захаживают, по виду наркоманы, а это нехорошо, помеха для наших дел. Доктор, Ярослав Всеволодович Жаров, уволенный за разгильдяйство подчиненных главврач, в прошлом отличный хирург, поехал покупать лекарства, связался со старыми знакомыми, а те его кинули и вместо нормальных медикаментов собрали просроченные. Непорядок. Значит, придется разбираться. А минувшей ночью мне позвонили наши бравые солдатики Федя и Андрюха, у них проблемы с сержантами-контрактниками, как с горцами, так и с русскими. Они пока держатся, но сами, судя по всему, ситуацию не разрулят. Для начала их сильно избили, а теперь еще и на бабки выставляют. Это неправильно, а раз так, то кто-то получит люлей.

Все одно к одному. Неприятности потоком, но я не унывал, и все происходящее, включая, влияние человеческого фактора, воспринимал нормально. Мы люди, а значит, можем ошибаться, и неприятностей нет лишь у того, кто забился в пещеру и отстранился от всего мира. Это понятно, точно так же как и то, что со временем ошибок станет меньше. Ну, а пока без них никак, и если взглянуть на все происходящее вокруг меня со стороны, то успехи видны сразу.

Во-первых, мы разобрались с жильем в интересующих нас населенных пунктах. Куплено четыре домика, по одному в Наро-Фоминске, Калинце, Балашихе и Белоомуте. Каждый дом оформлен на нашего человека, два на Ольшанского и еще два на доктора Жарова.

Во-вторых, за минувший месяц удалось собрать полтора десятка человек, на которых можно положиться. В основном молодежь от четырнадцати до двадцати лет. Это три боевых пятерки и две из них уже проходят первичную подготовку в лесах под руководством Лопарева и Гомана, а последняя пятерка готовится к выезду на природу. Почти всех людей привел Шмаков, и он же за них ручался. Однако окончательное слово оставалось за мной, и все кандидаты прошли собеседование, во время которого смогли убедить меня в том, что они готовы воевать за свой народ. И хотя я не психолог, опыт за плечами немалый, так что людей одобрил.

В-третьих, были сделаны запасы продовольствия, закуплены радиостанции, палатки, обмундирование и экипировка на триста человек. Брали с запасом, так что не пропадем.

Ну и, в-четвертых, я выкроил время и посетил тех людей, которых знал по прошлой жизни в Москве и Подмосковье. Для меня это значило очень много. Поэтому про мои метания между самыми разными людьми упомянуть следует особо.

Костя Дорофеев, дружок из "Черной сотни". В данный момент это патлатый семнадцатилетний босяк из Химок. В кармане телефон, в ушах наушники. Весь мир в розовом цвете и ему до фени какая-то там грядущая война.

Алексей Долин, когда-то был моим замом в отряде, погиб под Ростовом. Сейчас он продавец пиратских дисков на Горбушке. Курит план, балдеет от трансовой музыки и стремится трахнуть любую молодую самку, которая находится в зоне видимости. Такого на баррикады не поднимешь.

Батыр Жакенов, башкир и отличный снайпер, который был рядом со мной три года и попал в плен под Самарой. Он только-только вместе с родителями переехал в Зеленоград, куда его отца перетянул бывший шеф, и этой осенью пошел в седьмой класс. Что хорошо, сразу записался в стрелковую секцию и на этом все. Приличный и замкнутый в себе школьник, чей папа хорошо получает, против власти ничего не имеет.

Короче, куда бы я ни бросался, везде встречал совершенно незнакомых людей, положиться на которых не мог. Но в одном случае я был уверен на сто процентов.

Я хотел найти Генерала, Илью Карпова, и нашел его. Ебтыть! Лучше бы не искал, ибо разочаровался, потому что курсант третьего курса военного училища Илья Карпов настолько сильно верил в непогрешимость великого Путина, либеральные ценности и демократию, что я только диву давался. Так получилось, что отыскал я его быстро. Затем проследил за ним и посидел рядом, когда он с друзьями из "Молодежного фронта" пил кофе в летнем кафе и рассусоливал про светлое будущее.

Такие вот пирожки с котятами. Полный анус. До прозрения Генерала, который пока даже не офицер, еще очень далеко, а после того как я начал менять историю, вообще неизвестно, произойдет ли оно. Ведь кое-что уже изменилось и как это повлияет на будущее, сказать сложно. Миша Токарев не попал под колеса автомобиля и перед смертью завалил четырех грабителей. Георгия Папунадзе с телохранителем нет в живых, а помимо них на тот свет отправился "просветленный Вениамин". Итого, не считая Токарева, минус семь человек за два месяца. На общем фоне, среди семи миллиардов человек, капля в море, но в данном случае даже эта капелька может изменить течение исторического процесса. Кто знает, возможно, что даже в худшую сторону. Однако я, конечно же, как и большинство людей, надеюсь на лучшее…

За размышлениями время пролетело незаметно. В полдень за мной заехал Гоман, который уже успел заскочить к себе в квартиру и собрать некоторые вещи, и я спустился вниз.

Паша выглядел бодро, румянец во всю щеку, а на лице улыбка. Влияние природы сказалось на нем благотворно, и я этому был рад. Хрена ли бы бухать? Большое дело хотим провернуть, так что пьянству бой.

– Как дела? – спросил я Пашу, пожимая ему руку.

– Нормально.

– Что в лесу?

– Отрыли пару учебных блиндажей и подготовили несколько схронов, начинаем тренировки. Лесники и местные жители пока не беспокоят. Видимо, думают, что мы реконструкторы или поисковики. Глушь, никто и ничем особо не интересуется. Да и вообще, народ отучили совать свой нос в чужие дела.