Текст книги "Правда людей (СИ)"

Автор книги: Василий Сахаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

– И народ принял это?

– Большинство приняло, а недовольных уничтожали, губили на войне или продавали в рабство. Сам понимаешь, хазары, как и наши соотечественники, верили в "доброго правителя", который с виду свой, и ждали, что он вот-вот одумается, поднимет войска, прогонит злодеев и начнется новая жизнь. Но тот, конечно же, ничего менять не хотел и не собирался. Он был всего лишь марионеткой в руках царя, так называли пришельцы главу общины, и плевать он хотел на тех, кто внизу. А аристократы степного государства: шады, этельберы, вожди, ханы, тутуки и прочие облеченные властью лица, следовали его примеру. Такая вот история. Самая настоящая, а не придуманная.

– А потом пришел Святослав и разрушил Хазарский каганат?

– Да. Святослав Игоревич посчитался с иудеями за все, и они снова были вынуждены бежать. После чего не раз повторяли свой фокус с подменой правителя в других местах. Так было в Испании, в Англии, в Германии, в Италии и позже в Киевской Руси. Где-то им все сходило с рук, а где-то народ сопротивлялся и гнал сволочей со своей земли. Но это было давно, а если говорить про день сегодняшний, то у нас, в самом деле, вторая Хазария. Правители сплошь чужаки, хотя имена и фамилии русские. Богатства страны в их руках. Средства массовой информации под ними. Армия наемная, людей превращают в рабов, а вблизи трона горцы, которым щедро платят за службу. И нет ничего нового под солнцем.

– Короче, во всем виноваты евреи.

– Нет, – Лапоть усмехнулся. – Виноваты иудеи и жиды.

– А в чем между ними разница? Вот лично для тебя, в чем она?

– Наверное, в том, кто человек по жизни. У тех же гитлеровцев в армии и полиции немало евреев служило, в концлагерях они надсмотрщиками были, в карательных отрядах, финансами занимались и на заводах трудились, главное, чтобы отрекся от своего бога. С такими евреями у них было полное взаимопонимание и нельзя говорить, что они уничтожали всех подряд, ибо это неправда. А вот тех, кто исповедовал человеконенавистническую веру и не успел покинуть страну, которая их приютила, а затем пожелала жить по своим законам и правилам, уничтожали. Вот тебе пример из истории, которую переврали, а теперь давай рассуждать здраво. Какие у нас с тобой могут быть претензии к человеку, который живет в Израиле, на своей земле, и защищает ее от нападок других семитов? Никаких претензий, поскольку мне все равно, что у них происходит, как они живут и чего хотят, у нас своих проблем выше крыши. А вот к Абрамовичам, Менделям и другим гадам, которые сидят на шее нашего обманутого народа, они имеются и когда-нибудь мы их зададим. Верно?

– Да, так и есть. Наши деды на советских стройках здоровье гробили, и за страну кровь проливали. А теперь что? Владельцами народного добра и ресурсов оказались мошенники, которым руку подать стремно. И мы в России, словно бессловесное быдло, которое можно безнаказанно убивать и травить. Нет. Не за это будущее мой прадед Врангеля в Крыму добивал и калекой стал. Не за это дед погибал, когда его под Курском немецкий танк в окопе перепахивал. И не за это мой отец по тринадцать часов в поле пыль глотал, грыжу нажил и помер. Нет. Им, моим предкам, современная Россия, где правят бал натуральные злодеи, не понравилась бы.

– Вот и я про то же самое. Не этого хотели те, кто был до нас, и евреи разные бывают. Кто живет и зарабатывает на хлеб насущный своим трудом, а не обманом, для меня такой же достойный представитель общества, каким был вождь Булан. А ростовщик, махинатор, обманщик и спекулянт, такая же сука, какой был первый степной царь Обадия Хазарин. И всякий, кто помогает таким людям растаскивать мою страну, жидяра и начхать на его национальность. Когда у меня в детстве родовую травму обнаружили, с рукой проблемы были, врач мне ее спас, сломал и по новой собрал, а звали его Шмулевич Исаак Христофорович. Это хороший человек, который жил по чести, делал добро людям, лечил детей и умер спокойно, в однокомнатной квартире на окраине города. А его родной племянник, Шмулевич Яков Иосифович, при поддержке губернатора, кстати, русского, все заводы обанкротил, людей на улицу выгнал, а оборудование демонтировал и в Китай продал. После чего весь наш город моментально превратился в скопище лачуг, в которых ютятся нищеброды, алкоголики, наркоманы, проститутки и бандиты. И меня не утешает, что этот ублюдок подхватил в Таиланде СПИД и теперь подыхает в зарубежной клинике. Потому что кто-то продолжает кайфовать на горе людей и пользуется украденными деньгами, а преступник находится не в тюрьме, где ему самое место, а на воле. Так-то, дружище.

– Понятно.

Совмещенный с политинформацией краткий экскурс в историю был окончен. Бойцы замолчали, и включилась рация:

– Вышка вызывает Ударника!

– На связи! – ответил я.

– Клиенты подъехали. Оба. С ними два человека, по описанию пристяжь Семена, шесть охранников и пять женщин. Охранники получили какие-то инструкции и освобождают парковку, видимо, ждут важных гостей.

– Принял. Будь готов отойти.

Треск помех и голос наблюдателя:

– У меня просьба…

– Какая нах просьба, боец!? – я вскипел.

– Там… С объектами, девушка… Звезда нового телешоу… Карелия Чадова…

– И что с того? – в голове всплыл образ юной белокурой красавицы, кажется, Мисс Воркута минувшего года, которая весьма удачно пристроилась в столице.

Короткая пауза и наблюдатель отозвался:

– Красивая девка… Вы ее не подстрелите там…

– Постараемся, – я убрал рацию и покачал головой: – Блядь! Какой-то детский сад!

Боевики, которые слышали мой диалог с наблюдателем, засмеялись, но я их одернул:

– Отставить смех! Всем проверить оружие! Приготовиться к бою! Маски на лицо! Осмотреться, не оставлять следов! Про перчатки не забывайте!

Суета. Лязг затворов и тихий шепот боевиков. Семь человек, я восьмой, сгруппировались возле пролома и замерли. План ресторана каждый изучил досконально. Люди готовы, а наши "клиенты" находятся рядом, в ВИП-зале для своих. Можно начинать операцию и, прижав приклад АКМа к плечу, я произнес:

– Работаем!

К гипсокартоновой перегородке, из-за которой доносился шум ресторана, подошел Крестоносец, в руках которого была тяжелая кувалда, и ударил ею по стенке.

– Бух! – глухой удар и стенка лопнула.

Замах и еще один удар:

– Бух! – трещина по всей стенке.

И завершающий:

– Бух! – стенка обвалилась, и появился проем. Крестоносец, которому предстояло нас прикрывать, отбросил кувалду и отступил в сторону, а мы проникли в ресторан, если быть более точным, в комнату отдыха.

– Чисто! – доклад от Серого.

Ребята сгруппировались, и я приоткрыл дверь. Все спокойно. Элита, блядь, жрет омаров, дегустирует дорогие вина и общается. Охранники, шесть здоровенных жлобов, сидят у входа. Люди Семена невдалеке. Тихо играет музыка, слышен женский смех и на подиуме вокруг шеста извивается молоденькая гибкая негритянка. Экзотику любите, суки! Ну, сейчас будет вам экзотика.

Я открыл дверь и направился к столу Пуховых. Парни хлынули в зал и раздались первые выстрелы:

– Тах-тах-тах! – прокашлял автомат Гнея, и музыка смолкла.

– Тах-тах-тах! Тах-тах-тах! – подключились стволы Боромира и Серого, и охранники, которые попытались схватиться за оружие, повалились на пол.

– Дах-дах-дах! – рокот АКМа в руках Лаптя и подельники Семена Пухова по криминалу отправились к праотцам.

– Дах! Дах! Дах! – одиночные выстрелы и голоса бойцов:

– Контроль!

– Чисто!

– Чисто!

– Вход блокирован!

Отлично. Я остановился перед широким столом братьев. Младший, Семен Тимурович, крупный мужик в дорогом костюме, который ему не подходил, в далеком прошлом профессиональный боксер с опытом криминальных разборок девяностых годов, попытался выхватить из наплечной кобуры пистолет. Однако реакция у него была замедленная, не то, что в молодости, и он опоздал. Раньше надо было за оружие хвататься, а теперь уже поздно.

– Хлоп! – короткий тычок вперед и ствол автомата ударил криминального авторитета в переносицу, классический удар штыкового боя "Коротким бей!" После чего он закричал от боли и схватился за окровавленное лицо. Пистолет, что-то позолоченное и явно импортное, из арсенала гарлемской чернокожей братвы, остался в кобуре, но я решил не рисковать. Приклад опустился на затылок Семена Тимуровича, и он начал заваливаться, однако не упал. Его подхватили под руки, выдернули из-за стола и потащили на выход, а я посмотрел на старшего Пухова.

Судя по запаху, который повис в воздухе, депутат Государственной Думы Российской Федерации обгадился. Лицо этого полного, можно даже сказать, жирного человека, налилось красной краской, и я подумал, что сейчас его хватит инфаркт. Но нет, вызванный нашим появлением стресс его не убил и он проблеял:

– Кто вы!?

Можно было не отвечать, и я промолчал. Приклад автомата ударил депутата в лоб и, подобно брательнику, он потерял сознание. Моментально к нему подскочили парни, которые потянули этого борова к нашему эвакуатору, а я кинул взгляд на светских львиц, которые скрашивали досуг Пуховых. Типичные бляди, которые за бабки продают свое тело. Силикон, ботекс, чужие волосы, загар из солярия, много косметики, длинные ногти, дорогие сумочки и платья от итальянских педерастов. Сдери с них эту чешую, смой штукатурку и обычные потасканные шлюхи. И только в Чадовой, которая смотрела на меня огромными голубыми глазами, еще было нечто человеческое.

– Закрой глаза и заткни уши! – приказал я девушке.

Она выполнила приказ, и я развернулся к выходу в общий зал, где гомонили обычные посетители. Парни уже отходили. Операция длилась не более четырех минут, и оставалось только оставить наши метки, чтобы те, кто займется расследованием могли со всей ответственностью заявить, что это работа преступной террористической группы "Дружина" и Леша Козырь здесь ни при делах.

Я задрал автомат к потолку и потянул спусковой крючок. Из ствола вырвалось пламя, и пули калибра 7.62 мм располосовали плафоны, мозаику и штукатурку. Пыль и стекло потоком хлынули вниз, патроны закончились, и я отбросил АКМ. Затем достал "беретту" и несколько раз выстрелил в барную стойку, под которой прятался халдей. Пули разбили несколько бутылок и, перекрывая крики светских львиц, я отдал новую команду:

– Уходим!

Спустя пять минут скованные наручниками пленники, пара боевиков и я находились в машине скорой помощи. Спустя десять минут к "Барину" подкатили гости старшего Пухова: заместитель генерального прокурора Яков Менеш, заместитель директора ФСБ Аркадий Химков и пара депутатов из первой десятки; жаль мы их не дождались. Спустя час видеоотчет о проведенной операции оказался в интернете и о новой дерзкой акции отряда "Дружина" узнал весь мир. Спустя два часа начался допрос братьев Пуховых, которые находились под воздействием медицинских препаратов. А спустя четыре часа я сидел на крыльце небольшого сельского домика, обдумывал то, что услышал во время допроса, курил одну сигарету за другой и старался успокоиться. Поговорил с мерзавцами, выслушал их откровения и словно в дерьмо окунулся.

Я никак не мог понять логику мразей, которые ради денег и власти губили людей, совершали подлые поступки, обрекали на вымирание тысячи своих соотечественников, а потом с улыбочкой рассказывали телезрителям сказку про реформы, улучшение уровня жизни и свои успехи в политике. Как так!? Отчего!? Почему!? С чего примерные комсомольцы и коммунисты, которые стали либералами и демократами, решили, будто они умнее всех и надо жить одним днем!? Где логика их поступков и деяний!? И что мне делать дальше?

Вопросов было много, и далеко не на все имелись ответы. Однако вскоре я пришел в норму и поднял парней. Сведения, полученные от Пуховых (некоторая их часть, которая касалась тайников, денег, оружия и связей с автономными группами ликвидаторов), следовало реализовать, причем без промедления, и мы перешли ко второй фазе операции.

Глава 29

Москва. Весна 2014-го.

С чего начинается расследование каждого преступления, особенно громкого и резонансного, за которым пристально следят сотни облеченных властью людей? Во-первых, с формирования следственной бригады и назначения руководителя, который берет на себя подготовку рабочего процесса. Сбор и получение исходной информации. Четкое формулирование задач, которые должны быть решены. Установление последовательности, в какой эти задачи будут решаться. Выбор приемов, которые обеспечат решение поставленных задач. Определение технических средств, необходимых в работе следственной бригады. Решение вопроса об использовании информации, которая получается негласным путем. Уточнение сил и средств, которые могут быть включены в состав следственной бригады. Установление участников следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий. Определение времени и места производства намеченных действий. А так же составление плана производства следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий.

Вот как много должны сделать блюстители закона, прежде чем начнется реальная работа, во время которой каждое действие следователя, оперативника или иного лица в составе бригады должно подкрепляться документом. Допрос свидетелей – бумажка. Осмотр места происшествия, трупов, предметов и помещений – бумажка. Назначение судебно-медицинской экспертизы – бумажка. Если необходима выемка документов – бумажка. Назначение дополнительных экспертиз (взрывотехнических, пожарных, инженерных или материаловедческих) – бумажка. Задержание подозреваемого – бумажка. Установление личности задержанного (если таковой имеется) – бумажка. Личный обыск подозреваемого – бумажка. Обыск по месту жительства предполагаемого преступника, осмотр места задержания и новые экспертизы, процессуальное закрепление информации, которая получена в ходе оперативно-розыскных мероприятий, наложение ареста на имущество, работа с уликами и так далее.

В общем, чем бы следователь ни занимался, необходим документ с печатями и ничего тут не поделаешь, ибо таков закон, и сотрудники, которые были задействованы в работе Особой Следственной Группы при Генеральной прокуратуре РФ, исключением не являлись. Подобно своим коллегам из других структур минимум четверть своего рабочего дня они тратили на бумажки. Половина уходила на саму работу: выезды на место происшествий, допросы свидетелей и пострадавших, проведение следственных экспериментов и прочие необходимые дела. А оставшаяся четверть дня, от двух до четырех часов, кому как повезет, уходила на совещания. И ладно бы это были рабочие совещания. Как правило, там все проходило быстро, руководитель принимал информацию и давал каждому задание. С этим все понятно. Но помимо них имели место ежедневные совещания вне плана, которые проводили контролирующие и надзирающие лица, коих было очень много. И каждый считал своим долгом дать работникам ОСГ ценные указания и замечания, а потом поделиться собственным опытом, проверить правильность заполнения и оформления документации, и в конце выразить свое неудовольствие медленными темпами расследования.

Однако, это отступление от основной темы, к которой необходимо вернуться.

После налета террористической бригады под названием "Дружина" на ресторан "Барин" и появления в интернете кадров с места происшествия, это дело, разумеется, было передано ОСГ. А затем в здание, где временно располагалась особая группа, началось паломничество высокопоставленных чиновников, депутатов, генералов, правозащитников и доверенных лиц президента, и все они по очереди, с чувством, с толком, с расстановкой выносили следователям остатки мозгов. Так прошли три дня, а на четвертый, ровно в полдень, в ОСГ заявился очередной разгневанный посетитель, заместитель генерального прокурора Яков Владиленович Менеш, и сразу же собрал весь не успевший пообедать личный состав группы в тесном и душном актовом зале. Ну и, как водится, вместо того, чтобы дать сотрудникам возможность спокойно работать, начал их распекать.

Офицеры МВД, военные и представители спецслужб, сборная солянка из различных государственных структур, понурившись, слушали высокопоставленного начальника, пытались оправдаться, получали новую порцию оплеух и снова замолкали. Все они устали и многие не покидали работу уже несколько суток. Однако сотрудники были вынуждены терпеть, ибо держались за свою профессию. Кто не держался – счастливчики, давно уже сбежали на вольные хлеба или, если имели такую возможность, отмазались от работы в ОСГ. Такой вот негативный отбор и если смотреть по факту, то группа, которая должна была стать лучшей, оказалась сформирована из тех, кем начальство не дорожило. Обычное дело – хорошие работники нужны на местах, а негодные и неопытные отправлялись подальше. И среди таких людей оказался майор юстиции Михаил Александрович Хованский, которому руководитель ОСГ генерал-майор Тачин уготовил роль мальчика для битья.

Неприятно, унизительно, паршиво и мерзко. Да вот только деваться Хованскому было некуда, и тут все ясно. Волосатой лапы наверху у него не имелось. Связей и богатства он так и не нажил. ФСБ после неудачной операции вблизи Новой Мцхеты он уже был не нужен. А врагов, людей, которых майор посадил за решетку, у него хватало. Поэтому Михаил Александрович был терпелив, на оскорбления не отвечал, старался держаться как можно незаметнее и выполнял все мелкие поручения, которые на него скидывали. А еще он считал дни до пенсии и думал о том, что ему вместе с семьей придется уехать в провинцию, купить домик по средствам и посадить огород, а иначе не выжить.

Впрочем, были в его жизни и положительные стороны. Он перестал думать о карьере, и это его изменило. К чему напрягаться на работе, если конец уже предрешен, еще год и он гражданский человек? Зачем бояться начальства, если оно наплевало на тебя и поставило на твоей судьбе крест? Эти вопросы не раз возникали в голове Михаила Александровича, и он отвечал на них просто и незатейливо. Вы наплевали на меня, а я плюю на вас. Моя семья бедствует, а начальники в шоколаде, и я не стану лезть к вам с замечаниями, когда вижу, что вы не правы и идете по неверному следу. Обещанную еще пять лет назад квартиру зажали, гады. Поэтому для меня главное, день до вечера, и зарплату получить, а после хоть потоп. Козлы вы все! Просто козлы! И в тот момент, когда заместитель генерального прокурора в очередной раз, наверное, в десятый, потребовал от генерала Тачина и его подчиненных найти террористов, майор юстиции вспомнил детский стишок из далекого прошлого.

 
"Ищут пожарные, ищет милиция,
Ищут фотографы в нашей столице,
Ищут давно, но не могут найти,
Парня какого-то, лет двадцати".
 

Это вызвало на лице Хованского улыбку, которую к счастью никто не заметил, и он сосредоточился на том, что говорил Менеш, сухопарый пожилой брюнет в дорогом темно-сером костюме с повадками аристократа:

– Безобразие! Какие-то недоноски бросили вызов государству! Раз за разом они отвешивают оплеухи нашим правоохранительным органам, а вы бездействуете! За что вам платят жалованье, господа офицеры!? Как вы смогли дослужиться до того, что оказались в Особой Группе!? Я этого не понимаю! И если в самое ближайшее мы не увидим результатов, то ваша группа будет распущена, а вы отправитесь дослуживать в самые отдаленные уголки нашей необъятной страны! Знаете куда!? Нет! Вы этого не знаете, а я вам скажу! Поедете в Чечню, там Рамзан Ахмадович вам быстро мозги на место вправит и заставит работать, а кто не захочет ехать в горы, пусть пишет рапорт на увольнение! Так что думайте, делайте выводы и занимайтесь делом, а не ерундой! Найдите этих мразей, которые посмели похитить депутата Государственной Думы! Найдите и приведите ко мне!

"Ага! – с ехидством подумал майор, глядя на Менеша. – Сначала развалили систему, и она погрязла в коррупции, а теперь результатов требуете. Ладно, гопников каких-нибудь поймать, это мы запросто. Олигарха неугодного, который не думает бежать, посадить, тоже по силам. А умного противника на фу-фу не возьмешь. "Дружинники" очень четко представляют себе, что делают, у них есть разведка, и они ничего не боятся. А мы зажаты системой, слушаем тебя, придурок, вместо того, чтобы работать, и думаем, как бы скорее до столовки добраться. Вот и как тут террористов искать?"

Снова прилетел стишок:

 
"Среднего роста, плечистый и крепкий,
Ходит он в белой футболке и кепке.
Знак «ГТО» на груди у него.
Больше не знают о нем ничего".
 

Майор едва не рассмеялся:

"Вот-вот. Больше мы про "дружинников" ничего не знаем. В большинстве славяне, здоровые, нахальные, наглые, молодые, неглупые и непомерно крутые. Есть оружие и деньги. Не боятся ни власти, ни бога, ни черта, ни воров в законе, и прекрасно осведомлены о том, как работает государственная система. А начальники результата требуют. Видать, САМ чувствует, как под ним трон вздрагивает, и каждый день им пистона вставляет, чтобы не расслаблялись. Вот они и бегают к нам каждый день".

– Генерал Тачин, – тем временем продолжал наседать зам генерального прокурора, – что вы можете доложить по сути последнего налета террористов?

Иван Ефремович Тачин, неплохой в принципе человек, который долгое время проработал в МУРе и по молодости отметился в нескольких громких делах. Но генеральское звание, и современные веяния наложили на него свой отпечаток. Как это бывает, под воздействием среды он трансформировался в самого обычного столичного чиновника при погонах, который не желал работать, водил дружбу с преступниками и не стеснялся брать на лапу пухлые конверты с портретами американских президентов. И при этом генерал искренне считал, что он всегда прав, а в подчинении у него одни лентяи и тунеядцы.

– Предварительные итоги пока подводить рано, – забубнил генерал, – но кое-какие результаты все-таки имеются. Обнаружена машина скорой помощи, которую преступники бросили в роще на пятнадцатом километре Рижского шоссе. Проведены баллистические экспертизы по оставленному злоумышленниками оружию. Получено подтверждение, что в ресторане "Барин", действительно, была акция "дружинников", а не какой-то новой группировки…

– Отставить! – воскликнул Менеш. – Вы ничего не делаете! Ни-че-го! Именно так я доложу на самый верх! Неужели так трудно выйти на след бандитов!?

Услышав эти слова, Хованский вспомнил очередной кусочек стихотворения Самуила Яковлевича Маршака, и опустил лицо:

 
"Многие парни плечисты и крепки.
Многие носят футболки и кепки.
Много в столице таких же значков.
Каждый к труду-обороне готов.
Кто же, откуда, и что он за птица,
Парень, которого ищет столица?
Что натворил он и в чем виноват?
Вот что в народе о нем говорят".
 

На этот раз он не сдержался, и все-таки хихикнул. В этот момент Менеш как раз взял паузу, и смешок майора услышали все.

"Кажется, мне конец, – подумал Хованский. – Сейчас отчитают, словно мальчишку, а потом под зад коленом. Но, может быть, так и надо".

Однако заместитель генерального ничего Хованскому не сказал и Тачин промолчал. Менеш только устало махнул рукой, мол, пропадите вы все пропадом, обронил несколько дежурных фраз и покинул трибуну. После чего генерал всех распустил, и личный состав ОСГ направился в столовую.

"Фух-х! Пронесло!" – майор мысленно стер со лба пот и скорым шагом поспешил вслед за коллегами…

Вторая половина дня пролетела для Хованского незаметно. Обед. Затем очередной пустой допрос Петра Алексеевича Скворцова, дворника, у которого преступники отобрали ключи от черного хода в здание. Потом заполнение документации, составление отчета для Тачина и вечер…

Домой, в общежитие, Хованский добирался на маршрутке. Настроение у майора, несмотря на усталость, было неплохое, он улыбался, и почему-то ему казалось, что вскоре все в его жизни наладится. А когда он вошел в уютную комнату, в которой проживал вместе с семьей, майора ожидал сюрприз. Помимо близких здесь его ожидал гость, молодой светловолосый парень лет двадцати, может, немного старше. Он сидел за столом, пил зеленый чай с медом, а домочадцы Михаила Александровича, тринадцатилетняя дочь Вера, пятнадцатилетний Максим и жена Людмила, находились с ним рядом.

– А вот и хозяин! – воскликнула Людмила Николаевна и направилась навстречу супругу.

– Кто это? – покосившись на молодого человека за столом, шепотом спросил жену Хованский.

– Это Егор Нестеров, активист партии "Социальная Справедливость". Партия молодая, помогает людям, и заинтересована в обеспечении летнего отдыха для наших детей.

– До лета еще далеко, – скидывая дубленку, проворчал Михаил Александрович.

– Вот. А они об этом уже сейчас думают.

– А как он в наше общежитие попал?

– Не знаю. Наверное, связи есть.

– Да, скорее всего, – согласился майор. – Сейчас при наличии связей и денег можно даже в кабинет президента пройти, охрана только козырнет. А у нас вахта дырявая и дежурят охламоны, пропуск один раз через десять спрашивают.

Хованский прошел к столу и гость, поднявшись, представился:

– Егор Нестеров, активист партии "Социальная Справедливость".

– Михаил Александрович, – ответил майор и поинтересовался: – У вас документы имеются?

– Да-да, конечно.

Гость протянул следователю удостоверение черного цвета, на котором красными буквами было выдавлено название партии. Хованский удостоверился, что его не обманывают, взглянул на затейливый герб партии, молот и серп на красном щите. После чего он присел и сразу же перешел к разговору.

– Итак, что вас привело в наше скромное жилище, Егор? – обратился майор к Нестерову.

Активист, или кто он там, смерил майора уверенным оценивающим взглядом, улыбнулся и ответил:

– Мы молодая партия. Нам необходим электорат и мы должны сделать себе имя. Вот и суетимся. Сейчас у нас несколько проектов, и один из них касается молодежи. В Луховицком районе Московской области нами выкуплены пришедшие в упадок пионерские лагеря и там начинается ремонт. К лету большую часть жилых помещений восстановят, и к ним подведут воду и электричество. Ну, а затем начнется заезд школьников и студентов, которых я и мои соратники набираем в Москве.

– Что же, это похвально. А мы здесь причем?

– Михаил Александрович, – Нестеров слегка повел плечами, – это же очевидно. Меня послали в школу, где учатся ваши дети. Я познакомился с ними и решил, что они могут и должны провести каникулы в одном из наших лагерей.

– И сколько мы будем должны за это заплатить?

– Нисколько. Все совершенно бесплатно, за счет наших фондов. Но есть пара условий.

– Что за условия?

– Срок пребывания юношей и девушек в лагере не менее месяца, если им понравится, и родители разрешат, то и дольше. Это первое условие. А второе, работа. Лагерь находится в лесу, рядом река и воздух чистый. С этим нареканий нет, но молодежь должна работать, хотя бы по паре часов в день.

– То есть, насколько я понимаю, это нечто вроде трудового лагеря?

– Да, так и есть, – согласился Нестеров, – трудовой лагерь, как в дни вашей молодости.

– А что им предстоит делать?

– В основном помощь на стройке и работа на приусадебном участке.

– Это мне знакомо, – Хованский посмотрел на детей, которые прошлое лето провели в душной и пыльной Москве, и обратился к сыну: – Ты как, согласен?

– Согласен, – Максим, худой и бледный подросток, кивнул.

– А ты? – взгляд майора переместился на дочь, которой, как и сыну, не хватало солнца и свежего воздуха.

– Я очень хочу поехать, – девочка смущенно улыбнулась.

Хованский помедлил и дал свое согласие:

– В таком случае мы с матерью не против.

Решение главы семейства было озвучено. После чего майор и гость еще некоторое время пообщались, и пришла пора расходиться. Нестеров понял это без намеков, ведь Михаил Александрович с работы, уставший и голодный, даже руки не помыл, а тут он, посторонний человек, которому здесь не место.

***

Я покинул общежитие военной прокуратуры, вышел на тротуар, и рядом остановился "форд" Серого. За рулем был владелец, а на заднем сиденье отдыхал Кашира, и когда я залез в машину, Серый спросил:

– Как все прошло?

– Нормально, – я мотнул головой. – Хованский наш клиент. Надо будет присмотреться к нему повнимательней и можно вербовать. А у тебя как?

– Проверили с парнями полтора десятка адресов, по которым проживают сотрудники ОСГ. В основном пустышки – хорошо живут люди и проблем не имеют, таких хорошо на бабки ловить, но они ненадежные. А несколько вариантов ничего так, перспективные, крутых машин рядом нет, сотрудники живут середнячками, а значит, именно с ними и надо работать.

– Отлично. Но вербовкой пусть Трубников и Дорофеев занимаются. А мы свой интерес проверили, посмотрели, как и чем живут честные сыскари, и хватит.

Серый кивнул:

– Куда теперь?

– В Луховицы.

– Понял.

"Форд" помчался прочь из столицы, а я прикрыл глаза и подумал, что пока у нас все весьма и весьма неплохо. За минувшие после крайней акции дни мы вскрыли несколько тайников, которые принадлежали братьям Пуховым. И в результате этого отрядная копилка пополнилась тремя миллионами евро. А в арсенал добавилось полсотни стволов, в основном оружие спецназа: ВСС "винторез", АС "вал", пистолеты различных модификаций с приборами бесшумной и беспламенной стрельбы, несколько автоматов "клин" и два десятка мин МОН-50 и МОН-100. Сработали чисто. Благо, братцы хранили свои заначки на черный день за городом.

Ну, а сегодня, прежде чем перебраться в "наши" районы, мы наблюдали за сотрудниками Особой Следственной Группы. Кое-какой результат есть, но это не наше дело, так как для наблюдения за потенциальными агентами в структуре сопротивления уже есть специальные люди. Однако я оттягивал возвращение в Луховицы, ибо должен был хорошенько подумать и кое-что переосмыслить. А поскольку сидеть на попе ровно не хотелось, я решил познакомиться с майором Хованским, про которого мне рассказывал Дорофеев, и стал действовать.

С утра пораньше я получил удостоверение члена партии "Социальная Справедливость" за номером сорок четыре и пообщался с Костей Трубниковым. После чего отправился в школу, где учились дети въедливого майора, а дальше все как по маслу. Разговор с директором, небольшая сумма на "развитие школы", доступ в классы, встреча с потомством Хованского, приглашение в гости и беседа с военным следователем. Скажу честно, этим моментом я доволен, так как нехитрая игра в шпиона отвлекла меня от забот, позволила абстрагироваться от проблем и взглянуть на них с иной точки зрения.

Итак, что же меня сейчас гнетет? История сменила курс – свершившийся факт, и покойный Анатолий Тимурович Пухов это подтвердил. Мои действия или воля великого творца, который держит мир в своей ладони, изменили исторический процесс и властьимущие мошенники, наши непримиримые враги, реагируют на это. Ну, а если говорить конкретно, то депутат Госдумы поведал мне о планах правительства развязать новую войну. Да-да, все верно, новую войну и первые шаги в этом направлении уже сделаны. Место проведения боевых действий – Кавказ и Ставрополье. Участники: с одной стороны российская армия, русские националисты и казачество, а с другой чеченцы, дагестанцы, другие народы Кавказа и заезжие исламисты. Время проведения боевых действий – с начала 2015-го до конца 2016-го года, но есть вариант, что сроки перенесут.