Текст книги "Правда людей (СИ)"

Автор книги: Василий Сахаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

Глава 11

Подмосковье. Осень 2013-го.

Подходила к концу седьмая неделя пребывания нашего отряда в лесах за Белоомутом. Срок не очень большой, но и немаленький. Осень полностью вступила в свои права, пошли дожди, и ночами уже холодно. Сидеть в дебрях дальше смысла не было, а значит, следовало выбираться к людям. Но перед тем как покинуть гостеприимную лесную базу, на которой нас никто не тревожил, предстояло подвести некоторые промежуточные итоги и определиться с тем, что делать дальше.

Итак, что в активе? Есть отряд из двадцати человек, которые спаяны общей целью и доверяют друг другу. Добиться этого было очень сложно, ибо все мы разные и у каждого в голове свои тараканы. Людей дергали, откуда придется, и порой их взгляды отличались от моих. Но я-то что? Для большинства бойцов я всего лишь Егор, советник и помощник самого главного командира, отставного майора-спецназовца Ивана Ивановича Лопарева. Поэтому на меня внимания особо не обращали, а сам я не высовывался. А вот между собой новобранцы спорили, и несколько раз доходило до драк. Сначала христианин Крестоносец (Алексей Дунаев) сцепился с родновером Боромиром (Борис Романов). Затем нацбольшевик Серый (Сергей Ревякин) задрался с нацистом Сидором (Дмитрий Сидоров). А потом скинхеды Ганс и Вольф (Игорь Лунин и Геннадий Белов) наехали на Рустама (Рустам Шарафутдинов), который был наполовину татарином.

В общем, конфликты случались, особенно в начале тренировочного процесса. Но, в конце концов, все уладилось и утряслось. День за днем, в перерывах между тренировками и занятиями, а затем по вечерам возле костров, мы вдалбливали в головы молодых камрадов мысль, что все мы дети одной страны – Россия. Все мы братья и в наших жилах течет не только славянская кровь. Все мы желаем своей родине только добра. И наш истинный враг находится в Кремле, а все остальные животные: воры, грабители, олигархи-мошенники, педофилы, наркоторговцы, гомосеки, боевики-исламисты, псевдолибералы и псевдодемократы с псевдокоммунистами; всего лишь продукт блядской системы, которую мы должны уничтожить. Оторванная от телевизоров, компьютеров, телефонов и радио, молодежь слушала это, сердцем впитывала наши слова и, в конце концов, конфликты прекратились.

Что же касательно тренировок, то мы не делали ничего противозаконного. Будущие боевики нашей организации бегали по лесу, рыли схроны, играли в военные игры, изучали ТТХ оружия, минно-подрывное дело, оказание первой медицинской помощи (занятия проводил доктор Жаров), рукопашный и ножевой бой, основы партизанской борьбы, маскировку, связь и многое другое. В недавно расформированном властями военно-патриотическом клубе Гоман купил учебные автоматы, пистолеты, гранаты, противогазы и ОЗК, плюс плакаты, методическую литературу и некоторый шанцевый инструмент. Поэтому с теорией проблем не было. Зато с практикой туго, поскольку настоящего оружия не было, а без него никак. Правда, Лопарев немного натаскал двух снайперов. Вокруг Гомана сбилась тройка парней, которые принимали участие в крайней акции – это уже основа ближнего круга. Рядом с Эдиком постоянно два подростка крутились, глазастые и юркие – это городская разведка. Да мы с Лопаревым двоих отметили, ребята с задатками лидерства, и каждый мог стать командиром самостоятельной БУГ (боевой ударной группы из пяти человек).

Однако следовало решить, куда направить свои усилия, и в командном блиндаже я собрал тех, кому мог доверять: Лопарева, Гомана и Шмакова. Мы расселись по лежакам, и я оглядел камрадов. Заросшие щетиной лица бывшего майора и десантника, а на их фоне чумазый и улыбчивый Эдик. За прошедшее время мы многое поняли друг о друге и стали по настоящему сплоченной командой. Я верил своим товарищам, а они, несмотря на мою внешнюю молодость, доверяли мне.

– Ну что, друзья, начнем? – спросил я товарищей.

Камрады кивками обозначили, что они готовы к проведению совета, и я продолжил:

– Ходить вокруг да около не стану, сразу к делу. Результатами нашего лесного сидения я доволен. Бойцы стали единым коллективом с общей идеологией, подтянули физподготовку и морально готовы к серьезным делам. Теперь очередь за нами. Люди жаждут реальных дел, без которых любая организация всего лишь сборище энтузиастов-теоретиков, а значит оттягивать осуществление акций нельзя, иначе бойцы перегорят. Правильно?

– Да, – отозвался Лопарев. – Верно говоришь, Егор. Без реальных дел мы нуль без палочки. Продолжай.

– А чего продолжать? Давайте думать, куда мы направим энергию бойцов и чем займемся.

Гоман с Лопаревым переглянулись, обменялись ухмылками, и майор сказал:

– Нам необходимо оружие и предстоящая акция должна быть направлена именно на это.

– Варианты есть? – я вопросительно кивнул.

– Нет. Мы думали, что ты предложение кинешь, не зря ведь на пару дней исчезал?

Лопарев был прав. Я покидал лагерь не просто так. Поэтому кивнул и сказал:

– Пара вариантов есть, но один мне нравится особо – налет на военную автоколонну. Точнее сказать, даже не налет, а автоугон одной машины.

– Интересно-интересно, – Лопарев потер ладони. – Сказал А, говори Б. Давай подробности.

– Будут подробности, – я вынул подробную карту Наро-Фоминского района и раскинул ее перед камрадами, после чего ткнул в точку возле Калинца. – Вот ППД Таманской дивизии. В самом скором времени из дивизии на юг, для проведения масштабных военных учений, отправляется сводный мотострелковый батальон. Разумеется, он будет двигаться по железной дороге, и погрузка будет производиться на ближайшем полустанке. Короче, вы с этим знакомы, объяснять не надо. Колонна выстраивается и перегоняется из военного городка к железке. Там стоянка и начинается крепеж техники на транспортные платформы. Дело это муторное и долгое, на сутки, а то и больше…

– И что ты предлагаешь? – перебивая меня, не выдержал Гоман. – Угнать автомашину с полустанка? Это проблематично. Там охрана будет. Да и зачем нам одна машина? В чем суть?

– Не торопись, Паша, – я нахмурился, дождался, пока он успокоится, и принялся объяснять дальше. – Мы должны угнать не просто автомашину, а ту, которая повезет вооружение, боеприпасы и броню для караульного взвода. В дороге охрана осуществляется одиночками, по одному автоматчику на вагон, а перед учениями караульную службу будет нести отдельное подразделение, которое вооружат по штатам. Поэтому нас не интересуют танки, бронемашины, палатки и чьи-то шмотки. Нам нужен конкретный автомобиль марки "Урал" и все…

– И как мы его угоним? – на этот раз не выдержал Лопарев.

– Вы люди военные и прекрасно знаете, какая неразбериха царит во время передислокации подразделения, тем более сводного. Все бегают, суетятся, начальство орет и требует ускориться, проверяющие в блокнотики что-то черкают, половина техники уже покинула ППД, а половина застряла на дороге или в военном городке. Короче, полнейший хаос, а тут мы. Через дырку в заборе на территорию воинской части проникают два человека в форме, сержант и офицер. Наши парни, Федя и Андрюха, встречают нас. После чего за несколько минут до отправления автоколонны мы вырубаем водителя и его сопровождающего. Затем занимаем их места, выезжаем, и машина сворачивает на один из проселков, где нас будут поджидать камрады. Ящики с оружием и боеприпасами вскрываются, содержимое перегружается в наш транспорт, и мы покидаем место проведения акции. Ну, а потом спокойно и без кипиша растворяемся на просторах Московской области. Таков мой предварительный план, который нам с вами предстоит доработать. Вопросы?

– Когда намечена переброска батальона? – спросил Лопарев.

– Через неделю. Возможно, будет пара дней задержки.

– На какой именно автомашине повезут оружие и груз?

– Пока не ясно. Это станет известно через три-четыре дня. У нас есть человек в автопарке, он покажет водителя и грузовик.

– На какую добычу мы можем рассчитывать?

– Примерно тридцать автоматов и около сорока-пятидесяти тысяч патронов, плюс броня, каски, подсумки и ствол сопровождающего.

– А если ограбить не взвод, а целую роту?

– Думал над этим, – признался я. – Сто с лишним автоматов, плюс штатные гранатометы и пулеметы, лучше, чем тридцать АКМ или АКС. Но ротное вооружение без боеприпасов, только холостые свои, а остальной боезапас будет получен уже на учениях.

– Когда подставные люди должны проникнуть на территорию части?

– Отправление утром. Проникаем ночью.

– А дырки в заборе точно есть?

– Да. Лично проверил и по расположению прогулялся.

– Как быстро дивизионное начальство поднимет большой шум?

– Минимум полчаса у нас в запасе будет, а то и больше. Чтобы скрыть пропажу, машину начнут искать самостоятельно, сначала в части, а затем на дороге. Ну, а поскольку автотрассу при перегоне бронеколонны перекрывать не станут, для нас это хорошо. За тридцать минут уехать можно очень далеко.

– Надеюсь, убивать никого не станем?

– Конечно же, нет. Офицер и водитель нам не враги. Самое главное, вести себя уверенно и все получится.

– Это понятно, наглость второе счастье, – майор ухмыльнулся и вспомнил былое: – Как-то наша бригада играла с местной "Альфой". Условный противник должен был проникнуть на территорию и "заминировать" ее. Так что они сделали? Спокойно, словно так и надо, через дырку в заборе проникли в часть, прошлись по всем казармам и оставили коробочки с надписью "мина". Весь день по бригаде бродили и даже в штаб прошли. Вот так-то. А как их поймаешь? В бригаде почти три тысячи человек и многие по гражданке, особенно под вечер. Однако я отвлекся, вернемся к операции. Сколько людей задействуем?

– Десять вместе с нами. Этого достаточно.

– А с остальными бойцами что?

– В Белоомуте оставим и в Балашиху отправим. Можно в Москву пару человек, кто не болтливый, отпустить. Позже и для них дело найдется, нам ведь расширяться надо, а пока, как американские мафиози, пусть на тюфяках валяются.

– Ну, а кто в часть пойдет?

Я помедлил и усмехнулся:

– Ты и я, вдвоем.

– Согласен, – майор кивнул и задал новый вопрос: – Когда выдвигаемся в Калинец?

– Послезавтра. На месте осмотримся, все точно распланируем, местность осмотрим и транспортную проблему решим. А пока… – рядом с нашим командирским блиндажом раздался шум и я крикнул: – Кто там!?

В блиндаж заглянул раскрасневшийся от бега боец и выдохнул:

– Веретено умирает!

Мы выскочили наружу и помчались вслед за парнем, который привел нас на соседнюю поляну. Здесь находился весь наш отряд, который камуфлированным клубком замер на одном месте. Я растолкал парней и оказался в центре, где на мокрой после дождя листве лежал хрипящий боец. Звали его Веретено, по паспорту Юрий Вереев, и он задыхался. На шее быстро набухала темная гематома, и рядом с ним находился его дружок Ратибор, который увидел меня и виноватым голосом залепетал:

– Я не хотел… Бревно из леса тащил… На костер… А тут Веретено из-за кустов выпрыгивает… Ну, я и отмахнулся… Прямо по шее… А он…

Все ясно. Молодежь дуркует и вот результат.

Я присел рядом с пострадавшим и стал его осматривать. Серьезных повреждений визуально не обнаружил, снял с пояса фляжку и побрызгал на лицо парня водой. Раз и другой. Хлоп-хлоп! Ресницы дернулись, и Веретено открыл глаза. Взгляд не понимающий и пустой. Но вскоре в них появилось нечто осмысленное, и я щелкнул пальцами у него перед носом:

– Как ты? Говорить можешь?

– Да-а-а… – с трудом прохрипел парень.

– Меня узнаешь?

– Да-а-а… Егор…

– Где болит?

– Шш-ея.

Лопарев тронул меня за плечо:

– Надо его к Жарову в Белоомут.

– Да, – согласился я и поднялся: – Ратибор и Крестоносец, живо за носилками.

– Сам поедешь? – спросил Лопарев.

– Ага, – я кивнул и сказал то, что не успел в блиндаже: – А вы начинайте ребят на группы делить.

– Понятно, – Иван Иваныч мотнул головой.

До населенного пункта добрались быстро. Укрытая тентом машина стояла неподалеку. Так что быстрый марш по лесу, выехали на дорогу, по газам и перед нами окраина Белоомута, тихая улица и наша база, двухэтажный кирпичный домик с просторным подворьем, подвалом, гаражом и небольшим огородом. Благодать. Сельская пастораль.

Предупрежденный по телефону Жаров нас уже ждал. Пара комнат в доме были оборудованы для приема больных, и доктор сделал все быстро и четко. Он осмотрел бойца, который уже оклемался и прижимал к распухающей шее холодный компресс, пощупал его, опросил, уложил на кровать и вышел ко мне.

Я находился на веранде, пил чай и, глядя, как похожий на Чехова доктор спокойно моет руки, подумал, что знаю о нем очень и очень мало. Все времени нет поговорить. Но одно можно сказать сразу. Сдавать нас Жаров не собирается, в Москву без сопровождения не выезжает, и вернуться к привычной жизни желания не изъявляет. Для меня этого достаточно, тем более что в наши дела Ярослав Всеволодович не лезет. Ему довольно того, что он может жить как человек, кушать нормальную еду, спать на чистых простынях и сидя перед телевизором, по стариковски, ругать правительство. А все остальное воспринимается врачом как-то спокойно и равнодушно. Устал он маяться, вот и вся разгадка такого поведения. Был бы попроще, наверное, спился бы. Однако интеллигентское воспитание, в хорошем смысле этого слова, не дает ему уходить от реальности подобным образом.

– Как Веретено? – спросил я врача.

– Вы про пациента? – уточнил он.

– Про него.

– Все нормально. Сильный ушиб, но позвонки и хрящи вроде бы целы. Пока достаточно компрессов, а если начнутся осложнения, тогда придется везти мальчика на рентген. Поэтому лучше оставить его у меня.

– Хорошо, пусть останется, – сказал я и задал Жарову новый вопрос, который интересовал меня как командира: – Ярослав Всеволодович, а вам доводилось заниматься пациентами из зоны боевых действий.

– Вы имеете в виду людей с огнестрельными и осколочными ранениями? – Жаров по-прежнему был вежлив.

– Именно, я говорю о них.

Жаров помедлил, пожевал тонкими губами и ответил:

– Да, раненые в моей практике были. В девяносто шестом году я работал в Ростовском военном госпитале, к нам тогда многих привозили. Надеюсь, понимаете откуда?

– Понимаю. Чечня.

– Вот-вот.

Врач тяжело вздохнул, замолчал и хотел выйти, но я удержал его:

– Ярослав Всеволодович, посидите со мной. Чаю попьем.

– Чай это хорошо. Но мне зеленый.

– Вы хозяин в доме, – я улыбнулся, – значит, вам и решать.

Доктор заварил чай и расположился напротив. Лицо спокойное и умиротворенное, тяжелая фаянсовая кружка в сухих старческих руках, а нос втягивал идущие от нее ароматы. Я молчал. Он тоже. Но, наконец, Жаров не выдержал моего прямого взгляда, поднял глаза и спросил:

– Егор, позволите вопрос?

– Конечно.

Ярослав Всеволодович слегка повел плечами, словно ему зябко, и спросил:

– Кто вы и в чем ваша цель?

– Не понял вашего вопроса. Кто это "вы"? Конкретно я или вся наша кампания?

– Я говорю про всех.

Строгие глаза хирурга смотрели на меня, будто рентгеном просвечивали, и я ответил предельно честно:

– Можете считать нас революционерами, Ярослав Всеволодович, не ошибетесь.

– Вот, значит, как, а я поначалу подумал, что вы бандиты.

– Нет. Мы не братва из лихих девяностых, хотя, должен признать, что наши методы на начальном этапе похожи. Но товарищ Сталин в свое время тоже банки грабил и считался разбойником, а в итоге выбился в лидеры великой державы.

– И вы берете с него пример?

– Нет. Мы сами по себе.

– А в чем конечная цель вашего движения?

– Построение общества, в котором во главу угла будет ставиться социальная справедливость. Это самое главное, а остальное должно приложиться. Ведь если нет справедливости, то все остальное пустой звук, и наш с вами народ вымирает не потому, что он состоит из алкашей и моральных уродов. Нет. Причина в ином. В государстве нет правды, а раз так, то нет резонов жить и рвать пупок ради той сволоты, которая окопалась на самом верху. Человек должен иметь что-то в душе, чистое и светлое. Он должен быть уверен, что его интересы-свободы защищаются, а дети не станут рабами. Только тогда он может шагнуть вперед, к звездам и великим свершениям.

– Цели у вас достойные, – Жаров покивал и добавил: – Был у меня когда-то пациент, полковник ФСБ, и он говорил как вы, слово в слово. Сейчас он, наверное, на пенсии уже. Свой век доживает и правителей страны проклинает.

– А адреса этого полковника вы не помните? – сразу насторожился я, услышав про отставника, чьи мысли совпадали с моими.

– Нет, – врач покачал головой. – Давно это было, лет шесть назад, я еще не бомжевал.

– А фамилия, имя, отчество офицера?

– А вам зачем, Егор?

– Мне специалисты нужны, Ярослав Всеволодович, – признался я. – Военные и работники спецслужб.

– Так он уже старый, – Жаров скривился. – Вам, наверное, не подойдет.

– Главное, чтобы соображал хорошо и на склероз не жаловался, – я ухмыльнулся. – Мне его мозги и знания нужны, а не кулаки.

– Если так, – доктор помедлил, – тогда можно попытаться с ним поговорить. Фамилия у полковника Трубников, зовут Антон Ильич. Поищите, может, найдете.

– Обязательно поищем.

Дальше разговор перескочил на другую тему. Жаров понемногу закупал медикаменты, мелким оптом, но помимо того ему требовалось медицинское оборудование для проведения операций и помощники. Это проблема, не очень большая, однако, ее тоже следовало решать. Впрочем, не сейчас.

Дом Жарова мы покинули через полчаса. Ратибор, который удостоверился, что с другом все в порядке, улыбался, а Крестоносец смотрел на осенний лес. Ну, а я крутил баранку и думал о том, кого послать на поиски полковника Трубникова. Хотя кого посылать? Эдика Шмакова с его парнями, а больше некого. Шансы на то, что Трубников еще жив, на ногах и соображает, имелись, и стоило попытаться на него выйти. Мало ли, вдруг получится привлечь отставника к нашим делам. А нет, так нет. Пока мы ничем не рискуем. Но опять же это только после похищения грузовика с оружием. Сейчас это приоритет, а остальное подождет.

***

– Сержант!

Я стряхнул в урну пепел и посмотрел на полного мордастого майора, который остановился перед курилкой. Что ему надо? Сижу, никого не трогаю, курю, жду Лопарева и никому не мешаю.

– Чего? – отозвался я на окрик незнакомого майора.

Офицер побагровел и закричал:

– Ты чего, обезьяна, совсем берега потерял!? Устав не учил!? При появлении офицера следует встать по стойке "смирно" и отдать ему воинское приветствие!

– За спиной майора появился Иван Иваныч, который изображал из себя полковника, и я решил позлить чересчур "уставного" офицера.

– Товарищ майор, команда "смирно", насколько я помню Устав, в курилках не подается и не применяется, – у меня на лице появилась улыбка.

– Кто твой командир!? Из какого батальона!?

Мне показалось, что раскрасневшийся майор сейчас лопнет от злости. Но рядом с ним остановился Лопарев, который спросил:

– В чем дело? Что за крики?

– Да вот, товарищ полковник, – майор решил меня застучать, – боец наглый. Наверное, по гражданке соскучился. Так можно ему это устроить. Разрыв контракта и пинок под зад, пускай идет на стройку или дворником. Распустились…

– Как мне поступать с моим водителем я сам разберусь.

В голосе Ивана Ивановича проявились презрительные нотки и майор, вжав голову в плечи, снизу вверх посмотрел на Лопарева, и попытался задать вопрос:

– А вы, товарищ полков…

– Я проверяющий из Москвы, – оборвал майора Иван Иваныч и достал из кармана блокнотик с золотой ручкой. – А вы кто?

Майор оказался трусом. Типичный "шакал" при погонах, таких в российской армии с каждым годом все больше и больше. Однако он подтянулся и представился:

– Помощник командира сводного батальона по воспитательной работе майор Чулков.

– Так и запишем, – Лопарев черканул в блокнотике несколько слов. – В то время, когда батальон отправляется на погрузку, майор Чулков бегает по военному городку и шпыняет солдат контрактной службы, словно ему заняться больше нечем. Непорядок.

– Товарищ полковник, да я тут по делам…

– Ступайте, майор Чулков. Я буду на учениях, там и поговорим. Подробно и обстоятельно. Заодно проверим, что творится в вашей епархии. Нале-во! Шаго-м! Марш!

Чулков помчался по своим делам, а Лопарев присел рядом и выдохнул:

– Бардак кругом, а еще гвардейцы.

– Не ворчи, Иван Иваныч, – я выкинул окурок. – У вас в бригаде, наверняка, точно так же все было.

– Ты прав, Егор, все точно так же, – Лопарев кивнул, огляделся и добавил: – Все в порядке. Наша машина выезжает из автопарка через десять минут и становится на погрузку возле общежития третьего батальона. Оружие для караульного взвода из их оружейных комнат. Я с офицерами постоял и все выяснил.

– Федя с Андрюхой тоже самое сказали.

– Да, молодцы парни. Все разнюхали.

– Как там, в автопарке, тебя не заподозрили?

– Нет. Местные офицеры подумали, что я проверяющий, а москвичи решили, что я из дивизии. Тут контроллеров, по-моему, больше чем солдат. Отовсюду набежали. Одних генералов семь штук насчитал и при каждом свита, а еще генштабовские холуи. Не продохнуть.

– Ладно, – я встал, – пойдем к общежитию?

– Да, – согласился Лопарев, – пора.

Он встал, и я его остановил:

– Подожди.

– Что?

Я всмотрелся в лицо мнимого полковника и покачал головой:

– Ничего. Показалось, что грим с твоего шрама слезает. Но нет. Нормально, хотя на солнце он немного отсвечивает.

– Ну, это нормально. Все?

– Нет. Повязка где?

– Забыл совсем, – Лопарев достал из кармана белую повязку с надписью "Наблюдатель". – Вот она.

На левую руку Ивана Ивановича я прикрепил повязку, и мы двинулись в сторону общежития. Кругом бегали солдаты. Рычали моторы грузовиков и бронетранспортеров. Слышна ругань офицеров. Как и предполагалось изначально, в расположении 1-го гвардейского мотострелкового полка царил хаос и это несмотря на подготовку. Бардак, но нам это на руку.

По плану высокого московского начальства из Арбатского военного округа, министра обороны Шойгу и лично президенте Путина, начинаются широкомасштабные учения "Сполох-2013". Условный противник, синие, высаживает десант на черноморском побережье, и войска Северо-Кавказского военного округа совместно с флотом, красные, не могут его сдержать. Противник закрепился на российской территории, усиливает группировку вторжения и в зону конфликта начинается переброска резервов из Московского военного округа. По "неожиданной" тревоге, командование Таманской дивизии узнало о ней за десять дней, из наиболее боеспособных рот 1-го гвардейского полка формируется сводный батальон, который и направляется на юг. Что характерно, Генштаб изначально закладывает в план учений фактор частичной не боеготовности полка, и это нечто новенькое, такого раньше, по-моему, не было. Впрочем, на бумаге все это красиво, а в реальности не очень. Куча проверяющих, контроллеров и наблюдателей, высокое начальство, которому здесь нечего делать, хронометраж действий, нервотрепка, группы журналистов и показуха. В принципе, учения нужны, спору нет. Но реальные, а так сплошная бутафория выходит.

Что же касательно нас с Лопаревым, то пришлось немного подкорректировать первоначальный план. В военном городке слишком много глаз и ушей и подменить водителя с сопровождающим проблематично, да и "уралом" управлять не так уж просто, а у нас обоих навыки не очень. Поэтому было решено ехать на грузовике со штатным водителем. Будем засекать время, а в остальном план остается без изменений. И тут все упирается в то, насколько хорошо мы сыграем свои роли. Поверят нам, значит, будет место в грузовике, а если нет, тогда придется линять и искать другие варианты приобрести оружие: нападение на полицейских и охранников, покупка стволов у бандитов или у тех же самых военных.

К общежитию мы подошли вовремя. "Наша" машина, крытый тентом "урал", как раз подъехала к общежитию батальона. Все нормально и одновременно с этим нет, потому что на крыльце собралась кучка офицеров, среди них был комбат, а рядом находились два наблюдателя, оба капитаны.

– Не дрейфь, Егор, – не оборачиваясь и не сбавляя шага, бросил Лопарев, – смелость города берет. Прорвемся.

– Давай, Иваныч, не подведи, – отозвался я.

Мы подошли к крыльцу, и офицеры посмотрели на нас. От направленных на тебя взглядов десятка человек чувствуешь себя некомфортно. Но рядом был Лопарев, который приблизился к офицерам, небрежно взмахнул рукой, типа отдал воинское приветствие, и сказал:

– Личный наблюдатель министра обороны, полковник Васнецов. Почему затягивается погрузка? Кто за нее отвечает?

Офицеры-гвардейцы ему что-то ответили, а затем вперед вытолкнули ротного, невысокого щуплого мужичка с лицом пропойцы, который представился как капитан Шумский. Кстати, именно в его роте служили наши молодые камрады и два контрактника, которых мы прикончили.

Как водится, "полковник Васнецов" высказал капитану свое неудовольствие и приказал пошевеливаться. Шумский забегал, комбат исчез, и началась погрузка. Солдаты, среди которых промелькнули лица Феди и Андрюхи, стали грузить в автомобиль железные ящики с боеприпасами, оружием, бронежилетами, касками и амуницией. Все делалось на удивление быстро и слаженно, и вскоре "Урал" был загружен. Наполовину.

– Это все? – Лопарев посмотрел на трех капитанов: ротного и наблюдателей; которые чувствовали себя неловко.

– Так точно, – кивнул один из наблюдателей.

– Бардак! – воскликнул "полковник". – Вы представляете себе, что было бы, если бы мы находились не на учениях, а на реальной войне? Нас бы уже размазали. Где следующая машина!? Ее нет, а эта полупустая. Капитан Шумский, что еще грузится от вашей роты?

– От нас ничего, – ротный помотал головой и машинально сделал шаг назад.

– А от батальона?

Снова наблюдатель:

– Вооружение для взвода огневой поддержки. Четыре АГСа с боезапасом, три "утеса", два миномета и полтора десятка РПО.

Лопарев бросил на меня косой взгляд, и я еле заметно кивнул. Мол, работай, Иваныч, пока прет, не останавливайся, а я рядом.

– Значит, так, все грузить в эту машину, – Иван Иваныч кивнул на "урал".

– Но по плану… – встрял наблюдатель.

– Где комбат!? – воскликнул Лопарев. – Пойдемте к нему! Я доложу министру обороны о том, что здесь творится! Безобразие!

"Полковник Васнецов" с настоящими наблюдателями скрылся в общежитии, где на первом этаже находился штаб батальона, а ко мне подошел Шумский, который кивнул вслед Лопареву и сказал:

– Суровый полкан. Давно ты с ним?

– Два года уже.

– И что, он всегда такой?

– Это еще добрый.

– А правда, что он от самого? – капитан кивнул на хмурое осеннее небо.

– Да. Он с ним еще в МЧС был. Старые знакомые. Так что если позвонит, куда надо, то здесь всем плохо будет.

– Ну да, конечно…

Капитан воровато оглянулся по сторонам и убежал в штаб, может быть, делиться информацией с начштаба или комбатом. Не знаю. Однако приказ Лопарева был выполнен. Спустя пять минут погрузка продолжилась и, кстати сказать, были погружены не только автоматические гранатометы, станковые пулеметы, минометы и ручные пехотные огнеметы "шмель", но и несколько ящиков с патронами. После чего, наконец-то, подъехал опоздавший грузовик и на крыльце общежития появился Лопарев, которого сопровождал комбат и капитаны-наблюдатели.

– Все погрузили? – сурово спросил Иван Иваныч.

– Да, – отозвался невысокий, но крепкий прапорщик, которому предстояло сопровождать груз на полустанок.

– Отлично, – блокнотик лже-полковника открылся, Лопарев сделал пару отметок и сказал: – Поеду с вами, посмотрю, насколько быстро доберетесь до точки.

– Тащ полковник, – прапорщик смущенно улыбнулся, – а места нет.

– Ничего. Я в кабине с водителем, а ты с моим водителем в кузове. Поехали.

Иван Иванович действовал очень напористо и нагло. Игра на грани фола, но отступать было некуда, и у нас все получилось. Никто, ни один человек, не спросил у нас документы. Никто не возразил "полковнику". Никто не спросил, почему водитель "наблюдателя" не поедет следом за грузовиком на легковушке. Никто не почесался и не насторожился. Командование батальона, будто загипнотизированное, со всем соглашалось, и вскоре, не дожидаясь формирования основной автоколонны, вслед за бронетранспортерами, мы пересекли КПП части и выехали на дорогу.

Я сидел на ящике с патронами для "утесов", а напротив меня разместился хмурый прапорщик. О чем он думал, мне неизвестно, наверное, клял последними словами начальство. Но это и неважно. Для меня он всего лишь помеха, которую надо устранить и, желательно, сделать это без крови. А примерно через десять минут "урал" остановился. Все посторонние мысли исчезли, и я стал действовать.

– Что такое? – не понимая причину остановки, прапорщик привстал.

– Ничего, – ответил я и ударил его.

Кулаком в грудь, чуть пониже гортани, чтобы по бронхам спазм пошел. Не получилось. С одного удара прапорщика не вырубил, он отклонился. С ноги коленом в пах. На этот раз достал. Сопровождающий, хрипя, осел. Он не ожидал нападения и за это поплатился. После чего я обхватил шею прапорщика и придушил его.

Сопровождающий задергался и замер. Пульс был, но сознание он потерял. Это нормально и, забрав оружие прапорщика, я связал его ремнем. Только с этим закончил, как откинулся полог, и я увидел Лопарева, на щеке которого вновь красовался шрам.

– Помоги, – крикнул Иван Иванович и, оставив прапорщика в покое, я спрыгнул на дорогу.

Мы на трассе, грузовик на обочине. Мимо нас потоком идут машины, и я плотнее надвинул на лицо форменную кепку. Но в целом все спокойно и до нас никому нет никакого дела. Стоит "урал", видимо, сломался, а рядом два военных человека, плюс со стороны обочины еще один лежит.

– Водителя в кузов? – спросил я полковника.

– Конечно, – он мотнул головой и добавил. – Солдатик глазастый попался. Косился-косился и спросил: "А чего это у вас, тащ полковник, на щеке?" Пришлось раньше срока его вырубить. Жаль парня, думаю, челюсть ему сломал. Зато живой.

– Хорошо, что грим не в части потек, – хватаясь за ноги водителя, сказал я.

Лопарев ничего не добавил. Вдвоем мы закинули тело связанного поясным ремешком водителя в кузов, к прапорщику, и тут мимо пошла следующая часть военной автоколонны. Находящаяся впереди штабная машина остановилась и в окне показалась знакомая нам ряха майора Чулкова. Было, он хотел что-то сказать, видимо, уточнить причину остановки, но увидел грозного "полковника Васнецова", который погрозил ему кулаком, и промолчал.

Колонна прошла мимо, и мы продолжили движение. С грехом пополам я стронул "урал" с места и повел его к повороту, где нас ожидали товарищи на двух "газелях" и "шестерке. Проехали пару километров и пост ВАИ. Опытные военные автоинспекторы заметили, что грузовик движется с трудом, рывками, и хотели нас остановить. Однако Лопарев засветил полковничьи погоны, и с нами решили не связываться. Снова мы избежали проблем, а затем показался заветный поворот на тихий проселок, и грузовик свернул.