Текст книги "Правда людей (СИ)"

Автор книги: Василий Сахаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

Глава 13

Москва. Осень 2013-го.

Полковник юстиции Жданов, крупный широкоплечий мужчина в военной форме, ударил кулаком по столу, привстал и прорычал:

– Хованский, где результат!?

Майор юстиции Хованский, наверное, один из лучших следователей Московского военного округа, снизу вверх посмотрел на своего начальника и промолчал. Этот невысокий и худощавый военный юрист с узким прыщавым лицом мог бы многое рассказать Жданову о ходе дела, которым он занимался. Однако майор знал, что полковнику это будет не интересно. Жданова всегда интересовал только конечный результат, с которым он мог отправиться на доклад к главному военному прокурору, а как идет расследование и с какими трудностями сталкивается следственная бригада, ему было безразлично. Поэтому Хованский опустил взгляд и понурился.

– Ты меня подставляешь, Хованский, – новый удар кулаком по столу. – Я тяну тебя вслед за собой уже не первый год, и до сих пор ты меня не подводил. Но сейчас, когда мне предлагают повышение, нам кровь из носу необходимо раскрытие резонансного преступления. Поэтому даю тебе три дня. Справишься, станешь подполковником и получишь квартиру в Москве, а нет, тогда не обижайся, пинка под зад и пиздуй на вольные хлеба. Свободен.

Хованский молча кивнул, положил на стол документы, которые Жданов должен был просмотреть и подписать, а затем вышел.

– Что, Мишенька, досталось тебе? – оказавшись в приемной начальника, который занимал должность старшего помощника главного военного прокурора, услышал майор от секретарши.

– Да, есть немного, Елизавета Андреевна, – Хованский кинул косой взгляд на пожилую крашеную блондинку, тещу Жданова, которая смотрела на него участливо и как-то жалостливо, словно он убогий.

– А ты работай лучше, – Елизавета Андреевна усмехнулась.

– Постараюсь, – майор вжал голову в плечи и выскользнул из приемной.

Хованский, не торопясь, двигался по коридорам Главной военной прокуратуры, которая находилась в Москве по адресу: переулок Хользунова, дом четырнадцать; и размышлял о том, что жизнь не справедлива. Он умный, усидчивый и старательный работник, профессионал в своем деле, вот только удача всегда с кем-то, но не с ним. У тех, с кем Михаил Хованский в свое время учился на кафедре военного права в Военном университете Министерства Обороны, есть все: дорогие машины, квартиры, дачи, звания, длинноногие любовницы и деньги. А он всего лишь майор, живет в общежитии, еле-еле сводит концы с концами, пытаясь содержать семью, и это его угнетало.

Может быть, виной тому его неказистая внешность. Может быть, природная стеснительность, от которой он до сих пор не мог избавиться. Может быть, ему патологически не везло с руководителями. Может быть, он никак не мог настроиться на новый лад и не понимал, как нужно делать дела. Может быть, он слишком честный и податливый. Все может быть. Но, скорее всего, причина была комплексной. Хованский оставался в прошлом и мыслил категориями советского времени. Поэтому он не брал взяток, не крышевал бизнесменов, не консультировал преступников, не лизал жопу начальникам, не фабриковал дел и не подставлял своих сослуживцев. И если бы не его усидчивость и упертость, то Хованского давным-давно выперли на улицу или посадили, больно глазастый. А так еще и ничего, майора и подобных ему "старых гвардейцев" держали на службе, ведь должен хоть кто-то работать и передавать опыт молодым.

Впрочем, с недавних пор Хованский перестал дорожить своим местом, и это было связано с тем делом, которое он сейчас вел. Пару месяцев назад неизвестные бандиты, переодевшись в форму военнослужащих российской армии, угнали из расположения Таманской мотострелковой дивизии грузовик с оружием и боеприпасами, а военное начальство сообщило об этом наверх только через четыре часа. Это было ЧП, на ликвидацию которого было брошено немало сил и средств. Однако по горячим следам дерзких воров задержать не удалось, хотя получилось сохранить происшествие в тайне от дотошных журналистов, которые в преддверии Олимпиады и наплыва в страну иностранцев могли раздуть похищение оружия в мировую сенсацию.

Естественно, о ЧП в Таманской дивизии стало известно на самом верху. Под горячую руку разгневанного кремлевского начальства попал комдив, его замы, комбат, ротный и несколько офицеров дивизии, которые находились рядом. Кто-то отделался лишением премии, кому-то отодвинули присвоение очередного звания, и отменили перевод на другую должность, а кого-то и уволили. После чего, спустя три дня, наконец-то, решили искать преступников, и была сформирована сводная бригада следователей, которую возглавил Хованский. В подчинение у майора оказались два военных юриста, следователь из ФСБ и прикомандированные работники Наро-Фоминского РОВД. Работать никто не хотел, поручения Хованского выполнялись спустя рукава, и почему так майор понимал. Найти преступников было неимоверно сложно, расследование требовало полной самоотдачи, и не сулило никаких материальных выгод. Ну, а раз так, тогда зачем напрягаться? Зарплата капает, Хованский ни для кого не авторитет и можно заниматься решением своих проблем, которых у следователей сводной бригады хватало.

Однако майор не отчаивался и рук не опускал, ибо привык к подобному отношению "государевых людей" к "казенному делу". Он погрузился в работу и вскоре появился первый результат. Один из злоумышленников имел яркую примету – косой шрам на щеке, а помимо того вел себя на территории воинской части, словно кадровый офицер. И отталкиваясь от этого, Хованский выяснил, кто он такой.

Преступником оказался бывший спецназовец Иван Иванович Лопарев, о судьбе которого никто из близких, сослуживцев и знакомых не знал и не мог сообщить ничего интересного. Но фотографию преступника все же показали по телевидению, и он был объявлен в розыск. Ну, а затем, предполагая, что злоумышленники пришли в Таманскую дивизию по наводке, Хованский стал допрашивать офицеров третьего батальона. Занимался он этим неделю, и на поверхность всплыло многое: хищения имущества и солярки, неуставные взаимоотношения, факты наркотического опьянения военнослужащих и вымогательства. В общем, стандартный набор. Однако вычислить наводчика так и не удалось, а начальство наседало, и майор сменил вектор расследования.

От сотрудников Наро-Фоминского РОВД и офицеров дивизии Хованский узнал о недавнем двойном убийстве на трассе, когда были застрелены два сержанта контрактной службы, как раз из того самого батальона, который лишился своего вооружения. Военный юрист ознакомился с обстоятельствами ночного нападения на такси с контрактниками и, несмотря на возражения следователей сводной бригады, связал два дела в одно. А несколько дней назад, когда с подачи ФСБ, были получены видеоматериалы по программе "Штрих", дело сдвинулось с мертвой точки.

Программа "Штрих" появилась в ФСБ пару лет назад, и в ней не было ничего суперсекретного, но знали про нее немногие. Мощный компьютер обрабатывал поступающие видеоматериалы и по приметам выхватывал людей. Капитан Химков, следователь ФСБ из бригады Хованского, смог пробить заявку на поиск Лопарева, ее выполнили, и отставной спецназовец был обнаружен сразу в трех точках. Учитывая, что материалов в обработку поступало немного, это хороший результат и следователи приступили к просмотру.

Кадры с трассы Москва-Волгоград. Грязный Лопарев стоит подле летнего кафе, а рядом темно-синяя "тойота", несколько человек, лица которых не попали в объектив, и молодой рыжеволосый парень в черной майке с надписью "Я русский!"

Кадры из Наро-Фоминска. Лопарев входит и выходит из магазина.

Кадры из метро. Лопарев смотрит прямо в объектив, задумался и ничего не замечает.

Просмотр был окончен. Больше программа "Штрих" ничего не дала, и капитан Химков, посмотрев на Хованского, сказал:

– Пустышка.

– Нет, – Хованский, который отмечал, что капитан единственный "рабочий" следователь в бригаде, решил поделиться с ним своими соображениями. – Зацепка есть.

– Какая?

– "Тойота" темно-синего цвета. Точно такая же использовалась бандитами при убийстве сержантов-контрактников.

– Зацепка не очень, – капитан пожал плечами.

– Копнем и посмотрим.

Химков и Хованский копнули и, попали в яблочко. Владельцем "тойоты" оказался отчисленный из института студент-филолог Эдуард Шмаков, который стоял рядом с Лопаревым в первом видеосюжете. Улика косвенная, но оба следака почувствовали, что они на верном пути. Оставалось только найти Шмакова, а затем через него выйти на Лопарева и его сообщников.

Следствие продвигалось, и в один из дней Химков пригласил Хованского проехать вместе с ним к его начальству. Зачем и почему – он не объяснил, а майор юстиции решил его ни о чем не спрашивать, когда понадобится, тогда и расскажут.

Следователей принял один из заместителей директора ФСБ Аркадий Сергеевич Химков, кстати сказать, родной дядя капитана, импозантный и уверенный в себе вальяжный мужчина, который сходу взял быка за рога. Он предложил Хованскому перевестись в ФСБ, где нужны такие профессионалы как он, пообещал майору юстиции квартиру и повышение в звании, а затем десять минут подряд распинался про угрозу терроризма.

Хованский над предложением Аркадия Сергеевича не раздумывал. Это был его шанс, и он согласился. Однако майор не понял, при чем здесь дело, которое он вел, и терроризм, но капитан ему все разъяснил.

– Понимаете, Михаил Александрович, наша контора, как и любая другая правоохранительная структура, должна выдавать наверх результат. Хищение оружия для ФСБ мелочь, воруют везде и много, а вот терроризм оценивается по особой шкале. Поэтому наше дело, при любом исходе, должно быть связано с международным террором, боевиками-исламистами или ваххабитами, а лучше всего с националистами.

– Но это же подлог, – Хованский, который уже представлял себе, как обрадует жену скорым переездом на новую квартиру, попытался возразить.

Капитан покосился на него и покачал головой:

– Нет, Михаил Александрович, это не подлог, а политическая целесообразность. Страна устала от катаклизмов – экономических, социальных и политических. Поэтому сразу после Олимпиады в России произойдет ряд резких перемен, которые затронут всех, и мы с вами окажемся на гребне волны, которая может подкинуть нас на самый верх.

– И что же это за перемены? – поинтересовался майор.

Химков поморщился и помялся, но все же ответил:

– В 2014-м году президент намерен навести в стране порядок. Этнопреступники, экстремисты, наиболее наглые воры и реальные оппозиционеры – все они отправятся за решетку.

Майор хмыкнул:

– Свежо предание, да верится с трудом. За последние двадцать лет за преступность брались много раз, и ничего не выходило. Система прогнила, капитан, а президент не…

– Не надо лишних слов, Михаил Александрович, – оборвал его Химков, – вам сейчас лишняя болтовня ни к чему. Я говорю то, о чем знаю, и только. Так что давайте сменим тему, я сказал, а вы услышали.

– Хорошо, – согласился Хованский…

С момента посещения замдиректора Федеральной Службы Безопасности прошло несколько дней. Хованский, который уже считал, что он одной ногой в ФСБ, покинул здание Главной военной прокураторы и остановился на тротуаре. После разноса от Жданова он собирался спуститься в метро и отправиться домой, где его ожидала семья: жена и двое детей. Однако рядом остановился черный "опель", и маршрут майора изменился.

– Михаил Александрович, – в открытом окне "опеля" показалось лицо улыбающегося капитана Химкова, – садитесь. Довезу вас домой, а заодно и поговорим, есть информация.

"Работа – прежде всего", – напомнил себе Хованский, забрался в автомобиль и обратился к Химкову:

– Что за информация?

– Шмаков нашелся, – встраиваясь в поток машин, сказал капитан.

– А поподробней можно?

– Подозрительного рыжеволосого парня засекла наша наружка, которая наблюдала за вором в законе Соломоном Хахалашвили, по кличке Соломон Аджарский. Его пробили по базе, и оказалось, что это Шмаков. Парня упустили, но он ничего не заподозрил и сейчас опять крутился возле Хахалашвили, который в настоящий момент находится в элитном подмосковном поселке Новая Мцхета. Не слышали о таком?

– Нет.

– Вот и я не слышал, пока меня не коснулось. Это закрытый поселок, по сути, небольшая крепость, в которой отдыхают воры-законники. Народ там суровый и резкий, полно стволов, наркоты и людей, которые находятся в розыске. Давно это змеиное гнездо надо было выжечь, но не дают – нет команды, и воров не трогают.

– Ладно, с ворами понятно. А Шмаков тут при чем?

– Есть мнение, что он и его подельники хотят продать похищенное оружие Хахалашвили, – капитан посмотрел на Хованского, который ждал разъяснений, и дополнил: – Соломон Аджарский готовится к войне с другим вором, Алексеем Добряковым, по клике Леша Козырь, и закупает стволы. Это ни для кого не секрет. Поэтому наша наружка пасет вора и вчера был перехвачен его разговор с авторитетным преступником Гуссейном Ширванским, который предупредил Соломона, что в ближайшее время от него приедут бойцы, и он получит крупную партию оружия: автоматы, пулеметы и "мухи". Короче, все по нашему списку. Значит, Шмаков, Лопарев и другие неизвестные нам фигуранты дела готовятся к продаже стволов.

– Выводы скоропалительные, – Хованский поджал губы. – Ведь нет прямых доказательств, что Хахалашвили и похитители знакомы.

– А, по-моему, Михаил Александрович, все в цвет, – капитан вел себя беззаботно. – По этой причине уже сегодня наша сводная бригада будет распущена, и дело о краже оружия из Таманской дивизии передадут ФСБ. Вас, кстати, оставят на этом направлении и временно переподчинят Аркадию Сергеевичу. Ну, а дальше как пойдет.

Майор покивал головой, про перевод из военной прокуратуры в ФСБ ничего не сказал и вновь вернулся к делу:

– Допустим, что Шмаков и Лопарев связались с ворами. Как сюда пришить терроризм?

– Очень просто. Воры с Кавказа всегда тесно сотрудничают со своими земляками на родине, и там только начни разбираться. Грузинский след, азербайджанский, армянский, турецкий, арабский, чеченский. Обосновать террор и недобрые намерения легко. Главное, не упустить наших фигурантов и взять их с поличным, а потом экспресс-допрос и мы в дамках. Такую сеть вскроем, какую никто еще не вскрывал.

– Будут силы, справимся, – уверенно заявил Хованский.

– Насчет этого не переживайте. Силы есть, Аркадий Сергеевич взял дело под личный контроль, а брать преступников будет не ОМОН с СОБРом, а "Вымпел" или "Альфа". Все по взрослому. С террористами зарубиться придется, а не с простыми уголовниками.

– Коли так, тогда я спокоен.

"Опель" замер возле общежития, в котором проживал майор, и Химков спросил военного юриста:

– Мне за вами завтра заехать?

– Если не сложно, – покидая машину, сказал Хованский.

– Не беспокойтесь. Для СВОИХ, – это слово капитан выделил особо, – не сложно.

Глава 14

Москва. Осень 2013-го.

Над ночной Москвой, закрывая звезды, повисли тяжелые свинцовые облака. Конец ноября и в этом нет ничего удивительного. Холодно, сыро, вниз летят крупные дождевые капли и в такую погоду на улице делать нечего.

Вместе с отставным полковником Трубниковым я сидел в тихом и уютном месте, недавно открытом баре "Литератор" в нескольких кварталах от Арбата. Несмотря на выгодное расположение, бар широкой публике пока не известен. Поэтому цены в заведении вполне демократичные и в просторном полутемном помещении, стены которого украшены портретами классиков русской и европейской литературы, сплошь студенты.

В общем, для того чтобы скоротать вечерок в хорошей компании, самое то, что нужно. И все бы ничего, да вот только курить нельзя. Сидящему рядом Трубникову все равно, он свое отсмолил, а мне как-то не по себе. Обстановка такая, что хочется расслабиться, попить свежего чешского пива, покушать креветок и затянуться дымком. Однако нельзя и мне приходится терпеть.

– Никотиновый голод? – Трубников заметил, что моя рука скользнула к карману пиджака, и усмехнулся.

– Есть немного, – я улыбнулся и добавил: – Только не надо рассказывать мне о вреде курения. Сам все прекрасно понимаю.

– Дело твое, – Антон Ильич, сухопарый подтянутый мужчина с ежиком коротких седых волос на голове, пожал плечами и кивнул на вход. – Кажется, наш клиент. Посмотри, а то у меня со зрением не очень.

Мой взгляд сместился к двери, и я увидел крепкого молодого блондина в шерстяном полувоенном свитере с погончиками. Да, это был тот, кого мы ждали, блоггер Евгений Заварзин, один из потенциальных кандидатов в лидеры партии "ЗаСС". Молодой, нахрапистый, спортивный, служил в ВДВ, язык подвешен хорошо, статьи пишет правильные, с прошлым все в порядке, с пидарами и нашистами не общается, имеет почитателей и поклонниц среди студенческой молодежи. Сегодня в этом баре у блоггера встреча с сетевыми единомышленниками, которые резко критикуют правительство, и половина посетителей его знакомые.

Трубников, с которым мы на удивление быстро нашли точки соприкосновения, мой план по созданию партии одобрил, а его сын Дмитрий помог нам с подбором людей, которых можно привлечь к этому проекту. И сегодня мы решили встретиться с Заварзиным, но лишь после того, как он пообщается со своими друзьями и останется один. Благо, на что его зацепить, мы понимаем. У блоггера много кредитов, которые повисли на нем с подачи старшего брата-наркомана, и пока виновник проходит принудительное лечение в закрытой клинике, младший выплачивает его долги.

Евгений Заварзин прошел мимо и, проводив его взглядом, Антон Ильич сказал:

– Первое впечатление неплохое.

– Да, – согласился я, сделал пару глотков пива, достал телефон и набрал номер Гнея, командира боевой пятерки, которая находилась в Москве.

– На связи, – услышал я слегка хрипловатый голос будущего историка.

– Вы где?

– Подъезжаем к "Литератору". Скоро будем.

– Добро.

Я убрал телефон и Трубников спросил:

– Своим ребятам звонил?

– Им. Через пять минут подтянутся.

– Хорошо. Хоть посмотрю, кто такие, а то кроме Шмакова с его уличной шпаной и Гомана никого не видел.

Кто-то другой на моем месте мог бы насторожиться. Я знаком с Трубниковым всего ничего, неделя прошла, а он уже проявляет желание узнать о нашей скороспелой организации все, что только возможно. Подозрительно это, тем более что он работник спецслужб, хоть и бывший. Однако я ему верю. Как человек человеку. Как мужчина мужчине. Как русский другому русскому. Отставной полковник не видел от нынешней власти ничего хорошего и доктор Жаров прав – он такой же, как и я, упертый боец, который желает добра своему народу. Ну, а поскольку я изначально планировал поставить Антона Ильича начальником нашей разведки и контрразведки, то выбор не велик, либо довериться ему, либо убить. Вот и выходит, что интерес Трубникова, который готов к нам присоединиться, закономерен.

Правда, полковнику не нравятся наши методы – он говорит, что слишком жестко, резко и быстро мы действуем. По его мнению, организация должна развиваться постепенно и отбор каждого человека это кропотливая работа. Да и название будущей партии его не устраивало. "ЗаСС" – слишком вызывающе звучит и может вызывать неправильные ассоциации. Ведь не все, увидев аббревиатуру "ЗаСС" начнут думать о Социальной Справедливости. Кто-то из служивших в армии, наверняка, вспомнит Засекреченные Системы Связи, кто-то царского генерала Засса, карателя Кавказа, а кто-то печально знаменитые Schutzstaffel, охранные отряды Гитлера.

Но это мелочи. В самом главном мы сходимся и этого достаточно, по крайней мере, пока.

Тем временем в баре заиграла тихая и ненавязчивая музыка. Посетители вели себя спокойно, кушали и выпивали, а Заварзин и его единомышленники, интеллигентного вида мальчики и девочки, сдвинув несколько столиков, приступили к обсуждению глобальных вопросов, основным из которых был один: "Как обустроить Русь-матушку, чтобы самим не работать и все были довольны?" До появления боевой пятерки время еще было, и Трубников затронул тему, которую за крайние три дня поднимал неоднократно.

– Егор, и все же я считаю, что нападать на поселок воров не стоит.

– Нет, – я покачал головой, – все решено. План разработан и будет осуществлен. Молодых бойцов надо проверить в деле. Необходимо, чтобы они поучаствовали в реальном боестолкновении, а Новая Мцхета очень уж удобно расположена. Подошел, отстрелялся, откатился в зеленку, прыгнул в машину и ушел, а воры потом пускай между собой разбираются, кто напал и кто крайний.

– Но можно ведь другую цель выбрать, попроще.

– Какую? – я вопросительно вздернул подбородок. – Полицейских убивать? Военных? Мигрантов? Кавказцев? Нет, пока это не то. Полицейские и военные нам не враги, хотя и служат оккупантам. Мигрантов кромсать много ума не надо. А кавказцы все в городах. Да и не в них суть, про это я уже говорил, Антон Ильич. Для чужаков Россия ловушка. Если все останется, как есть – они превратятся в общечеловеков. А если страна полыхнет, то никто с ними чикаться не станет. В лучшем случае, половина до родных гор и аулов добежит, не больше, а остальные останутся в нашей земле, как плата за тех, кого резали в Грозном, Ассиновской и Нестеровской, как кровавая доля за всех русских людей, которых выгоняли с Кавказа и Средней Азии. Придет срок, со всеми посчитаемся, а пока занимаемся мелочевкой, формируем боевой костяк отряда, набиваем кулаки и начинаем создание карманной политической партии. Поэтому налет на Новую Мцхету я рассматриваю исключительно как тренировку. Пулеметчик должен почувствовать мощь "утеса". Снайпер должен поймать в прицел противника и срезать его. Автоматчик должен расстрелять пару магазинов в реальном бою, а не на лесном стрельбище. Люди должны почувствовать себя одним целым. Вот для чего все эти маневры, сборы, соединения, подходы и стрельба.

– Ты упрямый человек, Егор, – Трубников осуждающе покачал головой, – нахальный и без тормозов. Порой, смотрю на тебя, и удивляюсь, откуда ты этого нахватался, у тебя же нет никакого жизненного опыта. А ты ведешь себя, словно полевой командир с годами войны за спиной, а не как двадцатилетний провинциал, и меня это смущает.

Что я мог сказать разбирающемуся в людях полковнику? Ничего. Мое прошлое останется только моим и ему не надо знать предысторию формирования отряда. Поэтому я захотел сменить тему и, словно на заказ, появились бойцы ударной группы.

– О, а вот и наши, – в баре появились камрады, и я помахал им рукой.

Трубников поморщился, опять он не смог вызвать меня на откровенный разговор, и когда бойцы, крепкие парни в коротких черных куртках, с короткими прическами и крепкими кулаками, расположились за нашим столиком, я представил им полковника:

– Знакомьтесь, это Антон Ильич, наш человек.

Бойцы посмотрели на Трубникова настороженно, но без вражды, и назвались:

– Гней.

– Лапоть.

– Крестоносец.

– Боромир.

– Кашира.

Полковник кивнул:

– Будем знакомы.

На миг за столиком повисла тишина. Появилась официантка, которой заранее был заказан кофе, и когда каждый сделал по глотку горячего напитка, я перешел к делу:

– Значит, так, ребята. Завтра выезжаете за город, сбор в Раменском районе, северный въезд в поселок Островцы, там вас встретит Гоман. Затем выдвигаетесь на соединение с другими ударными группами и только затем подробный инструктаж. Готовьтесь к серьезному бою, снаряжение для леса, по телефону лишнего не болтать, в точке сбора мобилы сдадите. Все ясно?

– Да, – за своих боевиков ответил Гней.

– Тогда дальше. Кто хорошо машину водит и права имеет?

Парни переглянулись, и отозвался Кашира:

– Я.

– Отлично. Поступаешь в распоряжение Антона Ильича, покатаешься с ним. Дай ему свой телефон.

– Ясно.

– Как у вас с деньгами, Гней? – кивок командиру группы.

– Норма. Мы все время в спортзалах, на учебе или на работе, по ночным клубам гулять некогда, так что деньги есть.

– Хорошо. Если понадобится, обращайся.

– Само собой, – командир пятерки улыбнулся.

Трубников снова слегка качнул головой. Осуждает, а зря. Полковник не понимал, почему я так легко расстаюсь с деньгами. Хм! А я не мог растолковать ему то, что для меня очевидно. Деньги мусор, всего лишь средство для достижения цели, а каждый боец в отряде мой брат, который прикроет меня бою. Вот, что на самом деле важно и если кто-то из парней придет и скажет, что нуждается в деньгах, которые пойдут на благое дело, я зажиматься не стану и поделюсь. Но пока такого не случалось. У меня никто и ничего не просил, и бойцы отряда получали небольшое жалованье, которого всем хватало. Ведь в лесной чащобе деньги тратить не на что, а в Москве с Гнеем самые лучшие ребята нашего отряда, которые заточены на войну, и чепухой страдать не станут. При этом я прекрасно понимаю, что придет час и среди нас появятся предатели, трусы и шкурники, ибо таков человек, в каждом есть слабости. Однако до этого момента еще далековато и потому пусть все останется, как есть.

– Дальше… – было, я хотел задать Гнею новый вопрос, который касался новобранцев в наш отряд, но на входе раздался шум драки. Крики, сопение, возня и еле слышные удары, а затем вниз по лестнице, прямо в зал, вкатился охранник, средних лет мужик в черной униформе. Лицо охранника было разбито в кровь, однако он находился в сознании, быстро вскочил на ноги, а затем бросился за стойку.

– Что за фигня? – сказал Лапоть, и бойцы напряглись.

Охранник скрылся в подсобке, и в бар вошли семь или восемь человек. Все молодые и крепкие, одеты дорого, у некоторых видны навороченные телефоны, морды наглые и от них исходила угроза. По виду, типичные мажоры, но настроены агрессивно – это сразу заметно, и чувствуют себя хозяевами положения. Какого моржового их сюда занесло? Не ясно, но нас пока не трогали, и мы молчали.

Во главе мажоров находился один, слегка полноватый брюнет не старше двадцати лет, лицо которого показалось мне знакомым, но я никак не мог вспомнить, где его видел. Ленивым взглядом он оглядел помещение, сделал знак бармену выключить музыку, и когда в заведении воцарилась тишина, уверенным шагом направился к окружавшим Заварзина студентам. Пристяжные последовали за вожаком, и когда он остановился рядом с блоггером, по бару разнесся его громкий голос:

– Ты что, шалава!? Совсем охуела!? Тебя приличные люди погулять зовут, а ты нам фак показываешь и убегаешь!? Так дела не делаются! Вставай, пошли!

Вожак обращался к девушке, красивой блондинке в неброском джинсовом костюмчике, которая сжалась на стуле в комок, и ни один человек из ее окружения не одернул нахала, а даже наоборот, некоторые попытались отодвинуться в сторону от жертвы. Все понятно, сплошняком интернет-бойцы и реформаторы-теоретики. В сети под черными никами они все храбрецы, а как до дела доходит, отворачиваются и делают вид, что все происходящее их не касается. Мыши. Они всегда надеются на то, что проблема рассосется сама по себе или придет со стороны мощный дядя, который заступится за них. И за этих людей мы с парнями собираемся воевать? Тьфу, бляди! Не люди, а мусор.

Впрочем, еще был Заварзин и он показал себя во всей красе.

– Молодой человек, – рука десантника легла на стеклянную бутылку из-под лимонада, – не выражайтесь при дамах. Это раз. И в приличном обществе, сначала надо представиться, а только потом предъявлять кому-то претензии. Это два.

Заводила посмотрел на Заварзина и презрительно хмыкнул:

– Если скажу, кто я, то ты обосрешься.

– Так скажи, – блоггер нервничал, но старался сохранить лицо.

– Я Пухов.

Пуховых в стране много, не самая редкая фамилия, но в Москве, когда упоминалась эта фамилия, под ней подразумевалась только одна семья. Депутат Анатолий Тимурович Пухов был звездой этой осени. Непримиримый борец с коррупцией, председатель нескольких думских комитетов, друг Путина, крупный бизнесмен и, как поговаривали, будущий премьер-министр. А помимо того, имелось еще несколько Пуховых, его братья, сыновья и дочери, которые уже успели прославиться. Один из брательников считался лидером крупной преступной группировки. Дочка не так давно на трассе человека сбила, и ей за это ничего не было, ибо семья потерпевшей и полиция получили деньги. Ну, а перед нами, судя по всему, находилось любимое чадо депутата, старший сын Ленечка Пухов, предводитель банды мажоров и герой светской хроники, который всего месяц назад избил задержавшего его с наркотой капитана полиции. Причем сделал он это прямо под камерами и ролик до сих пор висит в сети и набирает тысячи просмотров каждый день. Короче, такого человека трогать было нельзя и рука Заварзина, медленно разжавшись, отпустила бутылку. Он парень, конечно, храбрый и боевитый, но у него мама больная и долги, а нахамившую Ленечке девушку блоггер, наверное, не знал.

– Вот то-то же, – Пухов хмыкнул в сторону Заварзина и ухватил блондинку за длинные волосы. – На выход, шлюха! Сейчас отрабатывать будешь! Сначала мне приятное сделаешь, а потом всей братве! Ха-ха! Извинения по кругу!

Спускать подобное было нельзя, ибо спустишь раз и другой, а затем сам в шавку трусливую превратишься. Поэтому я посмотрел на бойцов, которые ждали моей команды:

– Будем биться. Жестко. У кого травматы, применяем. Валить мразей без пощады, – сказал я и кивнул полковнику в сторону подсобки: – Антон Ильич, займитесь охраной. Не надо чтобы наши лица полицейские видели, и запасной выход посмотрите, думаю, придется здесь все сжечь, дабы пальчиков и следов не оставить.

Парни отодвинулись от стола, чтобы вскочить без помех, а полковник, кивнув, направился за стойку.

– Отпус-ти-те! – закричала схваченная девушка. – Помо-ги-те! Кто-нибудь!

Хлесткая пощечина по губам, гогот ублюдков и девушка замолчала. Пришла пора вмешаться, и я свистнул в сторону Пухова:

– Слышь, еблан! Девушку отпусти!

Взгляд Ленечки остановился на мне, и он засмеялся:

– Еще один герой, бля! Нахуй! Рот закрыл и не шурши!

Каким-то чудом девушка выскользнула из рук Пухова, и я сделал то, что давно хотел. В моих руках оказалась тяжелая пивная кружка из стекла, и я метнул ее в Ленечку. Короткий полет. Брызги пива. Глухой звук удара и кружка соприкоснулась с черепом Пухова, который пошатнулся, а затем с грохотом рухнул на студентов.

На миг все замерло. Никто из присутствующих ничего подобного не ожидал. Но спустя несколько секунд кто-то из мажоров выкрикнул клич: "Мочи!" и шесть здоровых быков, которые были уверенны, что они непомерно крутые и им все позволено, бросились на нас. Животные. Тупые и агрессивные. Наверное, они думали, что с ними будут драться на кулачках, а потом их отмажут влиятельные родственники, которые упекут нас в тюрьму. Да вот только хуй они угадали. С бешеными животными во все времена поступали одинаково – их убивали, чтобы бешенство не перекинулось на людей.