Текст книги "Всадник на рыжем коне (СИ)"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

– С нашей проблем не будет… – пообещала Голикова. – Нас прислали смотреть, запоминать и излагать свои впечатления, а не воевать.

– Верно! – облегченно выдохнул командир взвода, окрестил девчонок Язвой и Рыжей, а потом устроил нашей четверке тренировку из двух частей. В первой провел по трассе, визуализированной какой-то хитрой программой, похожей на игровые, затем объяснил девчонкам логику работы вторых номеров и заставил десять раз пробежаться по тем же самым виртуальным дорожкам, лестницам и коридорам, но постоянно контролируя свой сектор наблюдения. А во второй от души погонял по некому подобию УТТ «Город», использовав в качестве коридоров фюзеляж самолета, КШУ, внедорожник и бездельничавших подчиненных. Добиваясь бездумного выполнения любых приказов, поступающих через гарнитуру шлема.

Унялся только перед посадкой, похвалив новоявленных «спецназовок» за добросовестность и отправив их отдыхать. А когда дамы забрались в салон «Крузака» и захлопнули за собой двери, снова поднял меня в «Тайфун», врубил глушилку и угрюмо вздохнул:

– Раздор, я пытался доказать, что твоим девчонкам за глаза хватит и записей с микрокамер шлемов, но меня заткнули!

– Не тебя одного! – криво усмехнулся я и процитировал один из аргументов Еремеева: – «Поймите, для того чтобы заставить разгневаться трусливых, изнеженных и выхолощенных европейцев, мы должны одним ударом пробить все барьеры их равнодушия, цинизма и апатии, дотянуться до самого сокровенного и до смерти перепугать картиной пропасти, уже разверзшейся под ногами! А единственный реальный способ это сделать – пропустить через себя невыносимую боль, усилить ее своими эмоциями и выплеснуть наружу!»

– Понятно… – поиграв желваками, буркнул он, опять вывел на монитор трехмерную модель медцентра и добавил к ней сразу несколько слоев каких-то обозначений: – По-хорошему, штурмовать этот комплекс силами одного взвода – полный и законченный идиотизм. Но Вяземский по какой-то причине захотел захватить как-то уж очень много значимых объектов, в результате подразделение раздергали, как Тришкин кафтан, и я теперь при всем желании не смогу гарантированно зачистить всю территорию! В общем, смотри и запоминай, какие корпуса мы возьмем под контроль, а на какие вынужденно забьем…

…Первые два Ми-8АМТШ-ВН, в которые набился весь второй взвод, поднялись в воздух без пяти три ночи и мгновенно растворились в снежной круговерти. Проводив их взглядом, Таня нервно сглотнула, и Росянка, решив ее успокоить, рассказала о продвинутом пилотажно-навигационном оборудовании, установленном в этой модели. В частности, о цифровом автопилоте, системе FLIR, поисковом прожекторе с инфракрасным излучателем, двухдиапазонном светотехническом оборудовании, адаптацию машины под применение очков ночного видения и т. д.

Блоггерша, вроде бы, расслабилась, но выглянув в иллюминатор нашей вертушки ровно через десять минут и не увидев ровным счетом ничего, опять задергалась. Мне тоже было не по себе – я отказывался понимать, как наши пилоты ориентируются в пространстве ночью и в снегопад, но не собирался позволять подруге нервничать, поэтому задал ей простенькую задачку:

– Танюш, между аэродромом Бобровка и Коровьим островом чуть больше пятидесяти километров; крейсерская скорость нашей машины двести шестьдесят километров в час; две предыдущие стартовали в два пятьдесят пять. Вопрос на засыпку: в котором часу в тактическом канале станет шумно?

– В тактическом канале – и «шумно»? – удивилась она, практически сразу сообразила, что мы с Анькой пытаемся ее успокоить, и покраснела: – Я в норме. И десантируюсь без проблем. Просто надо привыкнуть.

– Загрузи чем-нибудь голову! – посоветовала Рыжова, которую, по моим ощущениям, плющило не от страха, а от предвкушения.

Голикова хмыкнула, выбрала на «часах» режим диктофона и начала наговаривать мысли, которые можно было использовать в будущей статье:

– Всем известно, что человеческая жадность не знает границ, и каждый из вас с легкостью приведет не один десяток примеров, подтверждающих этот тезис. Однако тот пример, с которым я хочу поделиться с вами сегодня, ужаснет даже самых закоренелых циников, ибо в нем… хотя нет, начну-ка я, пожалуй, издалека. Итак, в данный момент я подлетаю к острову Коровий, расположенному на стрелке рек Волги и Самары. Описывать историю этого памятника природы регионального значения я не буду – не в том настроении – скажу лишь, что еще в конце двадцатых годов нашего столетия ему присвоили статус особо охраняемой природной территории. Однако в тридцать втором году об этом на время забыли и торжественно заложили на западном берегу острова первый корпус многофункционального научно-клинического центра «Ангел-хранитель». К лету тридцать пятого комплекс вышел на проектную мощность, а менее, чем через год заслужил славу самого элитного медучреждения Приволжского Федерального округа.

– В этом месте должна быть картинка, демонстрирующая комплекс зданий летом. Чтобы зрители как следует оценили дизайн зданий, идеальные английские газоны, деревья и асфальт на дорожках, соединяющих отдельные корпуса… – подала голос Лера.

Таня кивнула, наговорила на диктофон эту подсказку и продолжила свою мысль:

– Де-юре владелец этого великолепия заслуживает канонизации[2] еще при жизни – его учреждение оказывает населению Самарской области самый широкий спектр медицинских услуг, начиная с инновационной программы ведения беременности и заканчивая помощью с реабилитацией после сложнейших операций; содержит социальный дом, в которых грамотные специалисты присматривают за детьми и взрослыми с тяжелейшими нарушениями развития, несколько центров помощи бездомным, детский дом и так далее. А де-факто этого идейного последователя Йозефа Менгеле надо строгать ломтиками несколько дней, причем в прямом эфире, а его медцентр переименовать в «Освенцим». Чтобы не вводить в заблуждение всех тех несчастных россиян, которые ведутся на внешнюю красоту этого проклятого места…

Требовательный хлопок по плечу заставил развернуться к Мурене, сидящей за пулеметом «Корд», а продемонстрированная парнем пятерня вынудила подобраться и обратиться к девчонкам:

– Пять минут до выхода на цель!

Росянка мгновенно оказалась на ногах и первой метнулась к системе беспарашютного десантирования. Процессом скоростной высадки мы до потери пульса задолбали девчонок еще на аэродроме, так что не стали тупить и они – опустили на глаза ПНВ, вскочили на ноги, сдвинули автоматы за спину и подошли к нам. Не тормозили и дальше – без задержек шагнули в «пустоту», спустились ко мне, идентифицировали Триггера, на пару со своей винтовкой изображавшего сугроб на краю крыши, отцепились от тросов и, вскинув АМБ-шки, развернулись каждая к своему сектору наблюдения.

Напарница, съехавшая вниз самой последней, жестом показала, что готова начать движение, и я сорвался с места. Добежал до стеклянной пирамиды, в которой пряталась шахта лифта и лестница, изменил режим работы ПНВ и шагнул в область действия фотоэлементов. Шесть пролетов преодолел за считанные секунды. Затормозил только перед раскуроченной бронированной дверью с навороченной системой контроля доступа, еще совсем недавно преграждавшей путь на самый верхний этаж этого корпуса, получил отмашку Шаляпина и, вломившись в коридор, рванул направо. Ну, или в сторону, в которую приглашали чьи-то истошные крики.

Через следующую, кстати, еще более массивную дверь пришлось перепрыгивать – она, слетев с верхней петли, свернула спиралью нижнюю, но оторвать не смогла. А там, внутри, на пару с Флюгером оттаскивать «озверевшего» Витязя от какой-то дебелой тетки в белом халате. Вернее, изображать такое желание до конца первой фразы монолога, начатого после рыка «Рассказывай заново!»

– В этом… б-блоке с-содержатся н-новорожденные, от ко-окоторых отказались ма-… ма-… матери, и-и-инфицированные э-экспериментальными п-препаратами во… во… во время п-плановых осмотров по… п-программе в-в-ведения бе-бе-беременности…

Если бы не алая сфера «Системы», рывком заполнившаяся процентов на пять своего объема и вынудившая на себя отвлечься, и не «простыня» текста системы распознавания лиц, идентифицировавшая эту особу, как одну из двух штатных любовниц владельца «Ангела-хранителя», я бы, наверное, ударил. Со всей дури. Стволом «Амбы» прямо в центр бледного лица с аккуратно выщипанными бровями, подведенными ресницами, кроваво-красными губами и мелко-мелко трясущимся подбородком. А так успел остановить бедра, уже начавшие раскручиваться, опустил автомат и дернул на себя Таньку. Правда, уже после того, как она вбила ногу в живот этой твари в человеческом обличье. И все время, пока мы ходили по блоку, рассматривая несчастных детей, лежащих в герметичных инкубаторах, вчитываясь в кошмарные истории их болезней и вслушиваясь в рассказы, перемежаемые всхлипами и завываниями, страшно завидовал не только Голиковой, но и Рыжовой, которой Аня позволила вложиться в удар коленом по опустившейся голове.

Увы, трогать эту ублюдочную суку было рановато – трудно сказать, почему, но она, до смерти испуганная именно моим молчанием, никак не могла унять словесный понос. И, пытаясь переложить свою вину на плечи любовника, которому помогала создавать этот бизнес чуть ли не с нуля, выбалтывала секрет за секретом. Благо знала их предостаточно.

Какие именно? К примеру, призналась, что самые доверенные врачи «работают» не только с беременными и новорожденными. Они же вакцинируют детей согласно национальному календарю прививок, разработанному Минздравом России в две тысячи четырнадцатом году и закрепленному соответствующим приказом, только вводят пациентам из малоимущих семей далеко не то, что декларируется. А еще испытывают экспериментальные лекарства на жителях социального дома, воспитанниках детдома и на бомжах; мотаясь с выездной бригадой станции переливания крови по войсковым частям гарнизона, вводят некоторым категориям военнослужащих препараты, подавляющие репродуктивную функцию; собирают некую статистическую информацию во время ежегодных профосмотров сотрудников ряда предприятий Самары и Самарской области, студентов средне-специальных и высших учебных заведений и т. д.

К концу экскурсии по блоку Голикову и Рыжову трясло от ненависти, а меня почему-то затянуло в состояние холодного бешенства, в котором все эмоции ощущались где-то очень-очень далеко, а голова работала, как часы. Поэтому на очередное обращение Шаляпина я отреагировал первым. И, не без труда достучавшись до девчонок, дал команду выдвигаться к следующей точке маршрута.

Пока возвращались в холл, пытался вернуть их в рабочее состояние, но не преуспел. Поэтому, ткнув в сенсор вызова лифта, как следует рявкнул и на одну, и на другую. Помогло, но так, на троечку, так что, втолкнув их в грузовую кабинку, высказал все, что думаю о своевременности их срыва. А когда пол под ногами вдруг провалился вниз, осознал всю неправильность ситуации, кинул взгляд на миникарту и зашипел:

– На пол, живо! Лица в пол, линзы в ноль, глаза зажмурить!

– Готово! – отозвалась Росянка, сбив с ног замешкавшуюся Татьяну, ткнув в нужный сенсор на задней поверхности ее шлема, а затем наглухо затемнив линзу и у себя.

Я опустился на колено, помог Лере, рухнувшей на пол, не задумываясь, но не врубившейся во вторую треть команды, прижал «Амбу» к фиксатору в области правой почки, вытащил из разгрузки светошумовую гранату «Факел-СМ», после чего выдернул из набедренной кобуры пистолет и насмешливо фыркнул, услышав в гарнитуре проснувшегося Шаляпина:

– Раздор, ваш лифт вышел из-под нашего контроля и спускается на минус третий!

– Уже догадался… – буркнул я. – Мы на сенсоры не нажимали, а на миникарте рядом с нами только пары Триггера и Витязя, которым не до покатушек!

Координатор начал что-то рассказывать про количество «упакованных» ЧОП-овцев, но на информационном табло начался обратный отсчет, и я сосредоточился на действии. Дождавшись остановки кабинки, позволил дверцам разойтись сантиметров на десять и, остановив ботинком правую, выбросил в щель «подарок», рассчитанный на использование в помещениях ограниченного объема, а также в салонах самолетов, поездов и автомобилей.

Последовательность действий «затемнение линзы – ожидание взрыва – просветление линзы – перехват пистолета правой рукой – смещение вправо» выполнил настолько быстро, что удивился. Самым краешком сознания. И в то же мгновение открыл огонь. Сериями по два выстрела. Сначала по бедру в городской «цифре», появившемуся в поле зрения. Затем по заднице в аналогичном камуфляже, возникшей с противоположной стороны медленно расширяющегося проема между створок. А когда почувствовал, что смогу между ними протиснуться, бросил себя вперед и вниз, по сути, пройдя в ноги воображаемому противнику, но не встав после выноса левой ноги вперед. Зато снова пострелял. От груди. Добив тело, дважды раненное в ногу, но все равно пытающееся довернуть ствол «Капрала» в сторону, в которой, по его представлению, должен был располагаться лифт, и раздробив оба плеча его напарнику, вооруженному помповухой. Потом ушел в перекат, спасаясь от очереди, выпущенной вслепую, справа и из «Узи», на миг распластался на полу и раздробил стрелку локтевой сустав.

Мужику, получившему две пули в задницу и успевшему в падении не только прогнуться до упора, но и схватиться за пострадавшее место обеими руками, засадил еще по пуле в каждое плечо. И, закатившись за бруствер из двух тел, торопливо вышел в общий канал:

– Здесь Раздор! Всем внимание: группа, пытавшаяся ворваться в объект два-один, тащила с собой три РПО!

– Подтверждаю! – зачем-то выдохнул Шаляпин, видимо, только-только разобравшийся в свистопляске, демонстрируемой камерой моего шлема.

– Здесь Пожар! К нам, в один-один, тоже кто-то поднимается. Видимо, у них прошла команда заметать следы.

– Не дайте им отстреляться! – рявкнул Варнак, заглушив еще чей-то голос. Впрочем, этот самый голос повторил свое сообщение: – Здесь Мурена. Наблюдаю два «УАЗ-а Патриот» с работающими «люстрами». Подъезжают к центральному въезду на территорию клиники…

Ко всем этим разговорам я прислушивался краем уха и продолжал работать. Уже под прикрытием Росянки, присевшей на колено на выходе из лифта и взявшей под контроль все три коридора. Первым делом лишил подвижности группу быстрого реагирования. Все теми же пластиковыми стяжками, благо этого добра в разгрузке было предостаточно. Когда все четверо подранков оказались подготовлены к транспортировке, поднял Таню с Лерой. И с их помощью перетащил в лифт все оружие, включая РПО, и пленников. Закончив, повез все это добро к Флюгеру, Витязю и их ручной зверушке. Вернее, повезли. Мы. Всей компанией. Дабы не разделяться, но доставить раненых любовнице владельца «Ангела-Хранителя» и дать ей шанс последний раз в жизни проявить профессиональные навыки. А на половине дороги к нужному этажу вдруг услышали гневный голос командира отделения:

– Здесь Варнак! Парнишки из «Волги» только что пытались подорвать серверную административного корпуса и биорепозиторий[3]. Валите любое тело в «цифре», которое не лежит мордой в пол…

[1] ОЦ-21С – малогабаритный самозарядный пистолет «Малыш». Эта модификация использует патроны 9×17мм. «Капрал» – пистолет служебный под патрон травматического действия 10×23Т; «Бекас» РП-16М – помповое ружье 16 калибра. «Молот» – карабин охотничий, гладкоствольный самозарядный «Вепрь-12», калибр 12×76.

[2] Канонизация – причисление Церковью подвижника веры и благочестия к лику святых.

[3] Биорепозиторий – это хранилище биологических материалов, которое собирает, обрабатывает, хранит и распространяет биопробы для будущих исследований.

Глава 23

3 февраля 2042 г.

…Наша третья встреча «на высшем уровне» началась с уважительного приветствия секретаря Юрия Федоровича и приглашения пройти в кабинет. Не знаю, как девчонок, а меня это слегка напрягло, ведь мы на всякий случай приехали в НЦУОГ на двадцать минут раньше назначенного срока. Однако, как вскоре выяснилось, дергался я напрасно – Министр Обороны и вся остальная шайка-лейка встретили нас довольными улыбками, пригласили присаживаться к столу руководителя, похожему на взлетную полосу, и организовали чай.

Пока мы наслаждались ароматным напитком и эклерами с заварным кремом, расспрашивали обо всякой ерунде – выясняли, где и как мы провели выходные, интересовались ощущениями от управления «Призрачными Рыцарями» и, конечное же, спрашивали, как я оцениваю свои шансы в предстоящем бою с Викингом. Мы рубили правду-матку – заявили, что, наконец, дорвались до возможности покататься на снегоходах, так что все воскресенье носились по лесам и полям Подмосковья, пожаловались, что из-за отсутствия свободного времени ни разу не выбирались на автодром, и посоветовали ставить на мою победу.

Последнее утверждение заставило их заулыбаться, похвалить меня за правильный настрой, а потом посерьезнеть.

Роль «тамады», как обычно, взял на себя Виктор Викторович:

– Новости смотрели?

Мы утвердительно кивнули.

– Значит, уже знаете, что за последние двое суток Интерпол поставил на уши всю Европу и арестовал более восьмисот человек, обвиняемых в биологическом терроризме!

Мы кивнули снова.

– Вы перевыполнили свои обещания… – без тени улыбки заявил он и повернулся к Дорохову: – Теперь наша очередь.

Министр обороны пожал плечами, выдвинул ящик своего стола, положил на стол бумажный пакет с гербом России в левом углу и толкнул в мою сторону:

– Твой контракт с Вооруженными Силами закрыт. Тут все документы плюс погоны старшины и шеврон «Яровита». На память о службе.

Удержать лицо оказалось невероятно сложно: страх быть посланным далеко и надолго с единственным требованием, которое я озвучил этой компании во время переговоров в кабинете Вяземского, куда-то испарился, и губы пыталась растянуть совершенно дурацкая улыбка! Слава богу, Еремеев продолжил говорить, и мне стало не до смеха:

– Это еще не все. Мы просмотрели записи с камер ваших шлемов сами, прочитали доклады аналитиков и пришли к выводу, что каждый из вас совершил небольшой подвиг…

– Виктор Викторович… – начал, было, я, сообразив, к чему он клонит, но нарвался на крайне жесткий взгляд человека, не привыкшего, чтобы его перебивали, и заткнулся. А пресс-секретарь президента продолжил говорить:

– Возьмем, к примеру, вас, Валерия Евгеньевна! С момента высадки на крышу перинатального центра клиники «Ангел-хранитель» и до последних минут начавшегося боестолкновения вы выполняли поставленную задачу, как часы. А потом помогали бойцам «Яровита» экстренно потрошить бойцов «Иностранного Легиона», скрывавшихся под личинами сотрудников ЧОП-а «Волга». Знаете, я разговариваю на трех иностранных языках и до недавнего времени этим гордился. Но скорость и легкость, с которой вы переключались с французского на испанский, итальянский, немецкий или английский при первой же попытке допрашиваемых назваться уроженцами этих стран, меня поразила до глубины души. Равно, как и невозмутимость, с которой вы выполняли добровольно взятые на себя обязанности… в ситуации, в которой запросто сломались бы девять из десяти неподготовленных мужчин!

Да уж, с этим было трудно не согласиться – за три с половиной часа непрерывных допросов от крови, криков и запаха нечистот устали даже «главные потрошители» взвода. А Рыжова не только переводила даже почти неразборчивые хрипы, но и, при необходимости, подыгрывала парням, изображая напрочь отмороженную маньячку!

– Я понимаю причины, по которым вы и ваша не менее героическая подруга не горите желанием светиться на официальных награждениях, поэтому вручаю вам орден «За заслуги перед отечеством» четвертой степени с мечами более чем неофициально… – продолжил он. Но вместо того, чтобы просто отдать коробочку с наградой и удостоверение, встал, обошел стол и пожал девушке руку. А потом добавил очень интересную фразу: – Знаете, мне бы очень не хотелось, чтобы вы относились к этому ордену, как к висюльке, вручаемой всякого рода артистам, журналистам и другим общественным деятелям. Поверьте, и для нас четверых, и для «Яровитов», вместе с которыми ваша компания зачищала клинику «Ангел-хранитель», вы навсегда останетесь своими. То есть, соратниками, на которых можно положиться в любой ситуации. Поэтому хочу сказать вам спасибо. И переключиться на вашу подругу.

Таня встала и повернулась к Виктору Викторовичу. И дождалась своей доли славословий. Впрочем, более чем справедливых:

– Татьяна Леонидовна, я преклонялся перед вашим талантом и до операции в Самаре, поэтому не сомневался, что вы сможете зацепить за душу кого угодно. Но статья про современных последователей доктора Менгеле не просто цепляла – она рвала в клочья души даже самых циничных политиков, заставляла читателей по-настоящему сопереживать судьбе каждой жертвы экспериментаторов и гнала на баррикады требовать справедливости. Поэтому мы с президентом захотели понять, как вы этого добились. И предельно внимательно изучили запись, сделанную камерой вашего шлема. Так вот, нас, взрослых мужчин, повидавших всякое, ломало и корежило. Особенно во время просмотра фрагмента, который запечатлел ваши беседы с пациентами спецблока инфекционного отделения: мы не имели морального права отправлять вас, молодую девушку, в столь кошмарное место и позволять пропускать через свою душу эту грязь! И мы, как пафосно бы это ни прозвучало, чувствуем себя виноватыми. Поэтому я прошу прощения. И за него, и за себя…

К моему удивлению, последний пассаж пробудил «Систему». Правда, несколько нестандартно. Так что одновременное свечение обеих сфер я, основательно расстроившись, «перевел», как стремление воспользоваться несомненным талантом в личных (или политических, что в его случае мало чем отличалось от первого варианта) целях. А потом Еремеев, вспомнил и про меня. Правда, перед тем как начать вещать, он вернулся на свое место и сел. Зато потом «шарахнул из главного калибра»:

– В первом боестолкновении вы положили четверых противников, трое из которых оказались ветеранами, отслужившими в «Иностранном Легионе» по десять и более лет. По уверениям аналитиков Службы Специальных Операций, во время стычки с ними вы работали на запредельных скоростях и при этом не совершили ни единой тактической ошибки. Если, конечно, не считать за ошибку полное игнорирование напарницы.

– Она у меня снайпер, заточенный на работу с большой дистанции… – буркнул я. – И в сложившейся ситуации с достаточно большой долей вероятности нарвалась бы на шальную пулю.

– Мои аналитики уверены, что Росянка попала бы под очередь «Узи» с вероятностью процентов в девяносто девять! – усмехнулся маршал. – Так что мы считаем твое решение оставить ее в лифте единственно верным. Точно так же, как считаем верным и решение переложить на ее хрупкие плечи большую часть тяжести второго боестолкновения.

– Да уж, отстрелялась она, как Богиня Смерти! – подал голос директор ФСБ. – Я пересматривал ту запись раз десять, и до сих пор отказываюсь понимать, как эта девушка умудрилась завалить типа с РПО ночью, в снегопад и с такой дистанции! А про серию в стиле «Один выстрел – один труп», продемонстрированную сразу после этого, вообще не говорю…

Самое сложное было не это. Аня стреляла навскидку, с разворота и после негромкого восклицания Лерки «Гранатомет на половине восьмого!!!» А пока я короткими очередями отжимал бойцов двух объединившихся ГБР от естественных укрытий, укладывал в снег Голикову с Рыжовой и объяснял, в какую сторону отползать, валила противников, как в тире, но со скоростью хорошего пулеметчика!

– С этой особой мы еще разберемся. А в данный момент речь идет о заслугах Дениса Владимировича… – напомнил Виктор Викторович и снова посмотрел на меня. – По признаниям бойцов остановленной вами группы быстрого реагирования, у них был приказ отстреляться из РПО по блоку с инфицированными детьми. Таким образом, нейтрализовав этих уродов, вы спасли жизни двадцати семи новорожденным плюс боевой двойке своих сослуживцев плюс врачу, который был посвящен в большинство темных схем, используемых в этой клинике. Кроме того, именно ваше предупреждение позволило обратить внимание на начало использования охранниками клиники мастер-кодов для лифтов. В общем, честно заслужили Георгиевский Крест второй степени. Кстати, мне даже жаль, что вы уже демобилизовались – глядишь, через год-полтора стали бы полным кавалером.

«Это вряд ли…» – угрюмо подумал я. – «В полутяжах я слился на последней ступеньке перед поясом чемпиона. А тут обязательно вылезла бы какая-нибудь неведомая хрень, кото-…»

– Впрочем, я почему-то уверен, что в случае необходимости ты не откажешь в помощи ни нам, ни своим сослуживцам… – продолжил Виктор Викторович, заставив меня не только сбиться с мысли, но и не на шутку напрячься. Ведь о таком мы не договаривались! – А для того, чтобы у тебя была возможность поддерживать форму, набранную за время службы, мы решили вручить пару подарков.

Тут в разговор вступил Владимир Егорович:

– Наградной «Глок» от Федеральной Службы Безопасности. За задержание группы особо опасных преступников. Само собой, с разрешением на право ношения. Кроме того, «вездеход» на один «Форд» и один «Додж». И…

–…три удостоверения сотрудников аналитического отдела пресс-службы Администрации Президента! – закончил Виктор Викторович. – Само собой, не фейковые, а настоящие…

…Из кабинета Министра Обороны мы вывалились все в мыле и, чудом не забыв попрощаться с секретарем, поплелись в сторону лифтового холла. Увы, счастье было недолгим – не успели мы пройти и десятка шагов, как сзади послышался шелест открывающейся двери, и через считанные мгновения нас догнал Вяземский!

Я собирался задать ему пару вопросов, но не в коридоре. Так что принял предложение проводить его до машины. А в ней был «обрадован» не очень приятным, но достаточно логичным тезисом:

– Как ты, наверное, понимаешь, бывших сотрудников спецслужб не бывает…

Да, я это понимал. Но только разумом. Тем не менее, утвердительно кивнул. А генерал продолжил «радовать» и дальше. Параллельно отвечая на вопросы, которые я собирался ему задать:

– Аппаратуру из твоей второй квартиры демонтируют в ближайшие дни. Процентов на девяносто. А десять оставят на всякий случай. Чтобы у меня была возможность при необходимости помочь деловому партнеру. Далее, «Лендкрузер» тоже останется у тебя – мне бы не хотелось, чтобы ты демаскировывал спецобъекты Службы, прикатывая на них на машинах, аэрографии на которых известны всей России. Правда, из этой тачки изымут всю твою половину арсенала, за исключением «Глока»: наградной пистолет – вещь хорошая, но в реальной жизни предпочтительнее пользоваться менее заметными стволами. Часы со встроенными «Амиками» и армейские планшеты тоже сдавать не надо – наше сотрудничество в блогосфере продолжается, так что эти девайсы вам еще пригодятся. Ну, и последнее: госпожа Бакунина Анна Аркадьевна остается при тебе. Как минимум до завершения действия известного контракта. Вопросы?

Вопросов хватало. Но ответы на них я знал и без его объяснений, поэтому отрицательно помотал головой и заслужил ободряющий хлопок по плечу:

– Не грузись – ты свободен, как ветер, у тебя отличные перспективы в ММА, очень серьезные связи в верхах и Большом Бизнесе, есть стартовый капитал и люди, которые не предадут. Кстати, о людях: после возвращения из Штатов слетай на базу вместе с девчонками и отметь с «Яровитами» свой дембель. Только предупреди заранее, чтобы я забронировал для вас самолет.

– Предупрежу. И буду очень благодарен! – нисколько не покривив душой, заявил я, так как уходить в тину, обрывая все связи с сослуживцами не собирался, а попасть на базу без санкции Вяземского не мог.

– Сочтемся! – ухмыльнулся генерал, вынудив очередной раз внутренне подобраться, и порадовал по-настоящему: – В этот раз прилететь в Вегас я не смогу. Но куплю трансляцию и буду болеть издалека. А ты постарайся не забыть подтвердить инсайд через напарницу. Договорились?

– Не забуду… – пообещал я, пожал протянутую руку и под пожелание счастливого полета выбрался из его «Мерса». К Тане с Лерой, которые терпеливо ждали, пока я освобожусь, в компании водителя генерала.

До нашего «Доджа», припаркованного этажом ниже, добрались без каких-либо проблем, забрались в салон и вымученно улыбнулись Аньке, озверевшей от затянувшегося ожидания:

– Мы – все. Вези домой. Там поговорим.

И ведь не обманули: оказавшись дома, поснимали слишком умные часы, убрали их в сейф, а сами завалились на диван в гостиной, дождались, пока телохранительница проверит квартиру на наличие всякого рода «сюрпризов», и убили ее на месте сообщением о том, что мой контракт с «Яровитом» уже закрыт, а я уже демобилизован.

Она обрадовалась. Судя по появлению «Системы», искренне. Но в то же время ощутимо напряглась. Пришлось успокаивать:

– Ань, как сказал Вяземский, ты остаешься при мне. Как минимум до завершения контракта.

Росянка по-девичьи взвизгнула и бросилась нас целовать. А после того, как более-менее успокоилась, потребовала подробностей. Пересказывать всю беседу с Большим Начальством нам было лениво, поэтому Лера без лишних слов сходила в прихожую, притащила оттуда целлофановый пакет, который позаимствовала у Министра Обороны, и вытряхнула на диван.

Росянка изучала «добычу» несколько минут. Потом разложила в ряд три коробочки, провела по ним пальчиком и грустно улыбнулась:

– Получи вы только ордена, которые честно заслужили, я бы рассыпалась в поздравлениях. Но в комплекте с наградами вам, к сожалению, вручили очень красивые подарочные кандалы, автоматически связывающие по рукам и ногам. А это мне не по душе…

– Мне тоже… – буркнул я. – Но слона надо есть по кусочкам. А самый первый кусочек – контракт с «Яровитом», который мог встать поперек горла – мы уже переварили. Теперь надо продолжать в том же духе. И не вешать нос.

– Как скажешь… – вздохнула напарница и мрачно добавила: – На мой взгляд, кусочки вроде операции в Самаре лучше обходить стороной. А то ты вечно оказываешься в гуще событий, а потом разгребаешь последствия…

«…и не один!» – мысленно продолжил я и невольно вспомнил, как мы отходили от безумной ночи, проведенной в клинике:

Действие стимуляторов, позволивших восемнадцать с лишним часов проторчать в КШУ, изучая записи, сделанные камерами всех участников межведомственной операции, и собирая самые жуткие фрагменты в омерзительно эмоциональный фильм, начало проходить ближе к концу перелета. Поэтому за руль «Крузака» села Росянка. А мы, попадав на пассажирские сидения, кое-как дожили до момента изменения картинки за окнами машины, убедились, что сели в Жуковском, а не где-нибудь еще, и отрубились. Увы, совсем ненадолго – перед выездом на Новорязанское шоссе Лерку «догнали» воспоминания из перинатального центра, и нас с Танькой выбило из сна ее криком. Следующим торкнуло меня. Причем еще во время бодрствования – я вдруг вспомнил, что уродцы из «Волги» чуть было не взорвали биорепозиторий, и представил, к чему могла привести удавшаяся попытка. Увы, представил слишком образно. Поэтому перед глазами замелькали мертвые города, заваленные гниющими трупами, полчища разожравшихся крыс, стаи воронья и целые облака мух.