Текст книги "Каменный клинок"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

Глава 46. Угги

– Обзовитесь! Чьи будете, мрызры? Что-то я вас тут раньше не встречал… – услышав голос возникшего рядом с ним аборигена, Угги мгновенно перешел в состояние джуше, слегка сдвинул вверх рукава своего балахона и сдвинулся на край скамьи так, чтобы суметь вскочить при необходимости.

– Что шняки окуксили, оразники уматые? – не дождавшись ответа, повысил голос незваный гость, и попробовал схватить его за плечо. Отодвигаться парень не стал.

Просто напряг трапецию и дельту, и слабенькие пальцы наглого толстяка, несколько раз сжавшись на окаменевших мышцах, довольно быстро перестали пытаться сделать ему больно.

– Рот закрой и сядь… – в голосе Ольгерда не было ни угрозы, ни резкости, но абориген, как подкошенный, рухнул на участливо пододвинутое Коррином сидение, и замер, словно парализованный.

– Позови хозяина. Закажи чего-нибудь на свой вкус на всех нас. И не дергайся… – глядя на лицо жертвы, покрывшееся холодным потом, так же спокойно приказал Ольгерд, и вальяжно откинулся на спинку своего сидения. – Ах, да, рот можно и открыть… Ну, не слышу заказа!!!

Следующие пару минут около столика было невыносимо многолюдно – увидев требовательный жест нашего гостя, рядом со столиком практически мгновенно материализовался сам хозяин заведения, и, приняв заказ, со страшной силой принялся реализовывать все фантазии этой, видимо, уважаемой им персоны. Лениво передвигавшиеся по помещению официанты заметались, как посыльные на поле боя, и вскоре перед нами возникла солидная, даже по меркам Аниора или Земли, батарея напитков и блюд. Последнее принес лично сам хозяин – преданно улыбаясь все так же сильно потеющему «гостю», он водрузил прямо перед ним прямоугольный металлический поднос с какими-то серыми кусками пластыря, и подобострастно улыбнулся:

– Все, как вы любите, м'олн Октуба.

– Молодец. Свободен… – односложно приказал Ольгерд, и слегка ошарашенный тем, что приказание убраться прозвучало не из уст самого Октубы, хозяин заведения растерянно попятился.

– Тебе повторить? – с угрозой в голосе поинтересовался Коррин, и непонятливый работник ложки и стакана мигом растворился в полутьме.

– Можешь угощаться, мрызр… – без тени улыбки кивнув в сторону забитого блюдами стола, обратился к Октубе Ольгерд. – Мы не торопимся. Поговорим после трапезы.

Расслабься – тебя никто не обидит. Если ты, конечно же, не будешь пытаться делать глупости… Кстати, Мэлзин, что из этого стоит попробовать?

– Все… – жадными глазами глядя на стоящие перед ним блюда, проводник сглотнул слюну. – Хотя, если вы не голодные, то можно сразу принять цавку мерля… Я и не думал, что здесь можно найти синий…

Ассоциации со словами «цавка» и «мерль» возникли через несколько секунд. И не у одного Угги – из загруженной Мимиром информации, скачанной из памяти Мэлзина, следовало, что синеватые куски пластыря, лежащие на подносе, ни что иное, как дозы одного из самых дорогих местных наркотиков, доступных разве что для воротил местного теневого бизнеса…

– С этой дрянью мы, пожалуй, повременим, а вот покушать, думаю, стоит… – Коррин дождался, пока слегка расстроенный таким приказом Мэлзин потянется к тарелке с кусками похожего на мясо продукта прямоугольным подобием ложки, и, подхватив лежащий рядом с собой такой же столовый прибор, принялся за еду.

Однако стоило Маше слегка сдвинуться вперед, как он отрицательно покачал головой:

– Если переварю нормально, завтра-послезавтра попробуете и вы…

Первые десять минут «ужина» прошли, как выразился бы Вовка, в теплой и дружественной обстановке – Октуба, Мэлзин и Ольгерд уминали местные лакомства за обе щеки, причем первый при этом умудрялся обливаться потом и шмыгать носом так, что Угги начал опасаться за свое здоровье: подцепить какую-нибудь местную заразу с неработающими в поле подавления автомедами ему отчего-то не хотелось. А потом стало не до мыслей о здоровье: ближе к концу трапезы где-то за спиной Маши хлопнула входная дверь, и в помещение сразу стало очень шумно.

– Как я понимаю, эти люди – твои? – небрежно кивнув в сторону группы из полутора десятков мужичин, быстрым шагом двигающихся между столиками по направлению к ним, поинтересовался не прекращающий жевать Ольгерд.

Гость судорожно кивнул головой.

– Вот и отлично. Скажи, чтобы подождали снаружи. Мы пока заняты. Бодрее! Что за мученическое выражение лица?

В тираде, которую изверг все еще трясущийся от страха Октуба, Угги не понял ни одного слова. Несмотря на то, что думал, что выучил местный язык. Добрые четыре пятые каждой фразы составлял жуткий сленг, практически не переводимый теми словами, которые он уже знал!

А вот соратники Октубы поняли все, но как-то не очень правильно: вместо того, чтобы тут же ретироваться из помещения, пара особо крупных по местным меркам парней перевернули столик, мешающий им передвигаться, и, выхватив откуда-то металлические дубинки, резво бросились к сидящему прямо перед ними Угги.

– Положи их… – пожав плечами, буркнул Ольгерд. – Показательно. И ими двумя можешь не ограничиваться… – добавил он, заметив, что атаку поддержали еще несколько громил.

Перескочив через свое сидение, Угги спокойно шагнул навстречу первой двойке, и, слегка отклонив голову от опускающейся на нее дубинки, без особых изысков прямым ударом ноги сломал агрессору колено. Для того, чтобы заблокировать удар второго и проломить ударом кулака грудину, ушло еще секунды три – двигаться приходилось медленно, и вместо скорости демонстрировать дурную силу. Следующая пара слегка притормозила, но от удара массивной лавкой уйти не смогла, и вместе с ней, оглашая заведение дикими криками боли, покатилась по грязному, до предела заплеванному и загаженному полу в сторону основной массы защитников любимого босса.

Как ни странно, мужчина со сломанным коленом успокаиваться не собирался – видимо, пребывал в состоянии наркотического опьянения. Не обращая внимания на боль, он довольно резво вскочил на здоровую ногу, и, подхватив свое оружие, запрыгал в сторону спокойно стоящего перед ним Угги, на ходу обкладывая его местным аналогом мата.

Дождавшись, пока правая рука атакующего поднимется вверх для замаха, Угги добавил ей скорости, слегка придержав ее хозяина за плечо, и, дождавшись характерного хруста в плечевом суставе, пару раз врезал локтем в лицо, а потом швырнул сломанное тело под ноги соратникам.

– Может, хватит? – жестом попросив друга остановиться, поинтересовался у местных бандитов Ольгерд. – Неужели не понятно, что мы просто хотим поговорить? Выйдите вон и ждите!!! – рявкнул он через мгновение. – Когда я закончу – вас позовут… … – Я не хочу тебя ломать. Ни морально, ни физически… – дождавшись, пока соратники Октубы покинут помещение, совершенно спокойно сказал Коррин. – А мог бы. Думаю, ты уже почувствовал, правда? Мне просто нужна информация и немного помощи. Когда я получу и то, и другое, мы расстанемся и больше никогда не увидимся. Каким будет твой положительный ответ?

Глава 47. Кириллов

Выйти из лифта оказалось проблематично: лестничная площадка оказалась до предела забита группами зареванных девчонок и бледных, но старающихся удержаться от слез пацанов, нервно сглатывающих подкатывающиеся к горлу комки и прячущих друг от друга глаза. Взрослых тоже хватало – подтянутые молодые парни, судя по всему, бывшие сослуживцы Соловья, пара групп учителей, женщины в возрасте, годящиеся в подруги его матери. Соседи по подъезду и по дому…

Кое-как протиснувшись между двумя взрослыми женщинами, видимо, коллегами Соломина, Кириллов с трудом добрался до распахнутых настежь дверей квартиры и, собравшись с духом, шагнул внутрь. Несколько шагов по коридору, и он оказался в комнате, в центре которой стоял закрытый гроб с телом Соловья, доставленный вчера вечером назад нанятыми им людьми. Отыскав взглядом Лидию Федоровну, маму Гены, Михаил Вениаминович неожиданно для себя поежился: белая, как полотно, женщина сидела, прижав к себе белобрысую головенку девчушки лет пятнадцати, и, дрожащими руками поглаживая рыдающего ребенка по голове, почти безучастно смотрела куда-то под ноги медленно идущих вокруг гроба учеников своего сына. В ее глазах не было ни слезинки – казалось, что она не понимает, что происходит вокруг. Но через мгновение он заметил несколько пузырьков из-под лекарств, стоящих на подоконнике, и тяжело вздохнул: на то, чтобы казаться такой спокойной, Лидии Федоровне надо было иметь железную волю и стальные нервы.

– Это мне снится, правда, тетя Лида? – не замечая никого вокруг, тихонечко прошептала девочка, с надеждой глядя на Соломину, и, старательно отводя взгляд от гроба, добавила: – Там не он, я точно знаю! С Геннадием Михалычем не могло ничего случиться! Не могло, не могло, не могло!!!

– Олеся, выпей… – такая же зареванная девочка, сидящая с другой стороны от Лидии Федоровны, протянула подруге рюмку с валерианой, и практически насильно заставила ее проглотить содержимое.

– Лена… Я больше не могу… Это все просто кошмар, правда?

– Да, Олеся… Давай я тебя отведу домой… Ты поспишь, и тебе станет легче… – еле сдерживаясь, чтобы не заплакать, пробормотала ее подруга, и попыталась оторвать руки девочки от ладоней Соломиной-старшей.

– Никуда я не пойду… – задрожав всем телом, затараторила Олеся. – Я буду ждать, пока он не вернется…

– Вы – Михаил Вениаминович Кириллов? – внезапно спросила Лидия Федоровна, подняв взгляд и требовательно посмотрев в глаза Кириллову, как раз оказавшемуся перед ней.

– Да.

– Мне надо с вами поговорить. Вы уделите мне несколько минут?

– Да, конечно… – сдвигаясь в сторону, чтобы женщине было куда встать, ответил он.

– Пойдем к Гене в комнату. Олеся, я сейчас приду… Отпусти меня, пожалуйста… – попросила она, и с трудом расцепила пальцы не желающей оставаться одной девочки. – Я быстро… Лена, присмотри за ней, ладно?

– Конечно, тетя Лида! – не отводя взгляда от подруги, ответила та, и снова потянулась к пузырькам с лекарствами… … – Что там произошло? – закрыв за собой дверь, Соломина не стала ходить вокруг да около.

– Я почти ничего не знаю… – практически не кривя душой, ответил ей Кириллов. – До меня дошла информация о захвате заложников только тогда, когда все уже было кончено… Насколько я знаю, ваш сын пытался всех спасти. И это ему почти удалось…

– Да, он не мог поступить иначе… Какое страшное слово «почти»… – медленно выговаривая каждое слово, задумчиво произнесла Лидия Федоровна. – Знаете, когда он уволился, я думала, что смогу спать спокойно. Но зря надеялась – он так и не научился не замечать творящуюся рядом несправедливость… На свою голову…

– Он был настоящим мужчиной… – слова, вырвавшиеся у него, показались Кириллову насквозь избитыми, даже где-то фальшивыми, но, как ни странно, Соломина его поняла:

– Да. Именно так. Мужчиной. Был… Был… И его уже не вернешь… И как мне теперь жить?

– Все, чем сможем…

– Я знаю… – перебила его Лидия Федоровна. – Вы, те его друзья, которые сегодня не смогли приехать, потому, что не знают, и те, которые уже здесь, его ученики и ученицы, толпящиеся там, за дверью – вы будете приходить, помогать, спрашивать, как я, что я… но сути-то это все не изменит! Моего сына больше нет, и уже никогда не будет. А, значит, не будет и меня. Не дергайтесь – я не собираюсь накладывать на себя руки… Просто я жила им. Всю свою жизнь. Жила, зная, что с его характером и службой в любой момент могу остаться одна. И думала, что с этой мыслью свыклась. Но оказалось, что привыкнуть к такому невозможно. Мужики! Что же вам спокойно не живется-то, а? Вы что, не понимаете, что все это ваше мельтешение с войнами, бандитизмом, терроризмом и тому подобной ерундой не стоит и слезинки в глазах ваших близких?

– Видимо, не понимаем… – мрачно глядя на завешенное зеркало, прошептал Кириллов. – Или вынуждены делать то, чего не хочется, но надо…

– Надо… Как я ненавижу это слово, если бы вы знали… – Соломина тяжело вздохнула, потом, неожиданно для Кириллова, подошла к нему вплотную, привстала на цыпочки, и, глядя ему в глаза, громким шепотом спросила:

– Что с теми, кто его убил?

– Пока живы… – не отводя в сторону взгляда, ответил Кириллов. – Но только пока.

– Обещайте мне, что не простите им его смерть! – потребовала она. – Я хочу узнать, когда их не станет!

– Обещаю… – немного подумав, выдохнул Михаил Вениаминович.

– Вот и отлично… – глаза женщины полыхнули жаждой мести. – А другая помощь мне не нужна. Денег у меня предостаточно. Вернее, у меня кране мало потребностей…

Всего одна… Знать, что их – скоро не будет.

Глава 48. Вовка Щепкин

Олег уложился в обещанные восемь часов – минут за сорок до крайнего срока моя неугомонная супруга пихнула меня в плечо, и, повернув голову в сторону первого яруса, вполголоса пробормотала:

– Возвращаются. Вдвоем. Ольгерд и Маша. Угги с ними почему-то нет. Что за фигня?

– Ты уверена? – на всякий случай спросил я, натягивая на себя куртку и зашнуровывая ботинки: в голове сразу пронеслись всякие гнусные картинки, связанные в возможными вариантами отсутствия друга, и я, выскочив в коридор, вслед за женой понесся навстречу ребятам.

– Все нормально… Я оставил его на квартире Мэлзина! – увидев наши встревоженные морды, без тени улыбки в глазах пробурчал Коренев. – Не было смысла тащиться обратно всем. Кстати, радуйтесь – мы, вроде бы, нашли выход на местных. Через три часа сорок минут начинается первый раунд переговоров.

Собирайтесь – там будет нужна ваша помощь… Хвостик! Возьмешь шмотки моей жены…

– А Маша что, не идет? – с непередаваемым выражением лица осмотрев бесформенный балахон, в котором «щеголяла» Логинова, поинтересовалась Беата.

– Нет. Она и Мимир останутся охранять маяк. Вам десять минут на сборы. Не тормозите – нам еще добираться через половину яруса.

– А что с ним станется без охраны? – на всякий случай спросил я. – И не взять ли его с собой?

– Вопросы, на которые можешь ответить сам, называются дурацкими… – отбрил меня Коренев, и, нежно прикоснувшись к плечу пребывающей не в настроении Маши, взглядом показал мне на наручные часы… …Кроме нас с Беатой, Олег «построил» Эрика, Оливию и Нейлона. К моему удивлению, остающаяся на хозяйстве Машка даже не пыталась спорить с мужем – видимо, они успели выяснить все вопросы еще по дороге. Правда, особого выражения счастья в ее глазах за время наших сборов так и не появилось. А спокойствие и умиротворенность, которые она пыталась изобразить, давались ей не без труда.

Впрочем, думаю, что она, как и все мы, давно поняла, что каждое решение Коренева всегда обусловлено какими-то серьезными причинами. И не стала упираться зря.

Объяснять свое видение будущей встречи на высшем уровне Олег начал сразу же после выхода из нашего временного пристанища, и буквально со второго предложения моя жена встала на дыбы:

– Как это? На саму встречу вы ломанетесь только втроем? А я что, рыжая?

Шутка насчет масти жену не успокоила. Как и попытки ее брата что-то объяснить:

– Без меня Вовка никуда не идет, ясно?

– Идет. Мне нужен человек, который способен вести переговоры с представителями местного уголовного мира на равных. И при этом не теряться, слыша непонятный жаргон. Гнуть нашу линию, не ударяя лицом в грязь…

– Специалист по гнилым базарам, в общем… – прокомментировал я, пытаясь заставить жену улыбнуться. Увы, у меня снова не получилось:

– Пускай гнет, что хочет. Но я буду стоять у него за спиной!

– Женщины тут не имеют права голоса – это раз… – не снижая темпа передвижения, совершенно не раздражаясь, продолжил объяснения Олег. – Поэтому их присутствие на встрече просто невозможно. Да, я понимаю, что ты готова переодеться в мужскую одежду, подстричься, сделать операцию по смене пола и тому подобное, лишь бы быть рядом с Глазом, но есть одна причина, проигнорировать которую тебе не удастся.

– Против смены пола я буду очень возражать… – взвыл я, но меня не стали слушать:

– Это какая такая причина?

– Случись что, кто, кроме тебя, сможет почувствовать нас издалека?

– Никто… И что из этого следует? – нахмурилась Беата.

– А то, что группа подстраховки, сидящая неподалеку от места встречи, без твоих способностей нафиг не нужна.

– Не надо класть яйца в одну корзину… – вырвалось у меня.

– Вроде того… – криво усмехнулся Коренев. – В общем, Угги, Вовка и я попробуем договориться. Если у нас что-то не складывается – вы помогаете нам выбраться.

Думаю, логика понятна…

– Почему ты не взял с собой Машу? – поинтересовалась Оливия.

– Из всей нашей компании она подготовлена слабее всего. А одного человека надо было оставить с Мимиром. На всякий случай…

– Слышь, Ольгерд! Если у вас начнутся проблемы, то я не намерена изображать из себя тяжеловоза! – никак не желая смириться с тем, что остается в группе поддержки, затараторила Беата.

– В смысле?

– Твои инструкции насчет того, что тут нельзя драться в джуше, я забуду сразу, ясно? И не уговаривай!!! – заметив, что Коренев пытается что-то сказать, возмутилась она.

– И не буду… – расхохотался Олег. – Если у нас возникнут проблемы, то можете творить все, что захотите… Я вас ничем не ограничиваю… …Выражение лиц встречающих нас шестерок должно было показывать нереальную крутость всей этой шарашкиной конторы. Правда, выпяченные вперед подбородки, нахмуренные брови и презрительные ухмылки всех четырех «шкафов», замерших у довольно аккуратного подъезда самого обычного местного восьмиэтажного «небоскреба» плохо сочетались с испуганными взглядами, бросаемыми на Угги: видимо, наша надежда и опора чем-то успел им насолить. Отметив для себя, что о «попойке» в кабаке Ольгерд рассказал явно не все, я, не дожидаясь, пока громилы посторонятся, первым вломился в дверной проем и ломанулся вверх по выщербленной, но идеально чистой лестнице. Слегка ошарашенный моей бесцеремонностью парниша в черном балахоне и ботинках, смахивающих на тех, которые на Земле носили всякие там эмо или готы, с трудом вырвался вперед, и, добежав до третьего этажа, распахнул довольно хлипкую, держащуюся на соплях дверь. И первым вошел в помещение.

Тормозить на входе я не стал: во-первых, не хотелось терять лицо. Во-вторых, находясь в состоянии джуше, я, скорее всего, успел бы среагировать на практически любой неприятный сюрприз, и, в-третьих, Ольгерд, движущийся следом, наверняка предупредил бы меня о засаде – его встроенный радар, как правило, не ошибался.

Как я и рассчитывал, бить по голове твердыми предметами нас не стали – провожатый, периодически оглядываясь, ломанулся по узким переходам куда-то вглубь здания. И буквально через минуту довел нас до конференц-зала… …Судя по мордам находящихся в здоровенной комнате мужиков, увидев обстановку помещения, мы должны были как минимум, упасть в обморок. Правда, я не определился, от чего – то ли от счастья, то ли от ужаса. Только вот хрен они угадали: назначения большинства бытовых приборов, расставленных то там, то сям, мы просто не знали, а копаться в памяти Мэлзина лично мне было лениво. Вместо этого, проигнорировав удивленный взгляд ближайшего ко мне жиртреста, я бесцеремонно рухнул в оказавшееся довольно удобным кресло, стоящее напротив центра стола, и постарался не афишировать то, что принятое положение позволяло при желании уйти назад с перекатом или ударом ноги вбить столешницу в животы хозяевам. Угги и Ольгерд расселись по сторонам, чуть позади меня, привычно образовав боевую тройку.

– Хелло, братва! – дождавшись, пока ребята устроятся поудобнее, начал я. – Как я понимаю, двадцать шестой съезд КПСС можно считать открытым?

– Амонь, мрызры! Мой азант Октуба хвирил о вашей мазной ичиге, и я готов монакать ваше мычло… – пропустив мимо ушей мое галантное приветствие, скрипучим, как накрывшиеся медным тазом тормозные колодки голосом начал сидящий напротив меня абориген. – Ну, что за швайцы вас сюда пришкарынили?

Приподняв правую бровь, я удивленно посмотрел на стоящий между нами стол, и удивленно буркнул:

– Але, гараж, а че, в натуре, накрыть пацанам поляну западло? Или не дотумкали сдуру?

Вряд ли мои собеседники врубились в суть сказанного, но мой взгляд оказался достаточно красноречив, и через мгновение перед нами возникли металлические емкости с чем-то алкогольным.

– Шо и требовалось доказать… – ухмыльнулся я. – И это радовает нас. Ладно, господа жулики, алкоголики, аферисты и кидалы. Не будем чесать… наши выдающиеся достоинства, и перейдем к делу… …Итогом моего десятиминутного выступления стало полное охренение всего личного состава местной ОПГ, присутствующего в помещении. Вместо того, чтобы разразиться бурными и продолжительными аплодисментами, или аплодисментами, переходящими в овации, эти урюки ошалело пытались сообразить, что именно я от них потребовал, и почему в такой ультимативной форме. Мощности встроенных в их бестолковки процессоров явно не хватало – у парочки стоящих возле двери телохранителей явно искрили контакты, а тело, восседающее по правую руку от босса, со страшной силой чесало затылок.

– Ну, и каким будет ваш положительный ответ? – мило улыбаясь, спросил я.

Вопрос оказался в тему: лидер ОПГ зашевелился, вышел из комы, и… перешел на нормальный язык:

– Извини, брат, но я ничего не понял. Видимо, ты и твои люди пришли к нам из Темного сектора? Можешь повторить на обычном лониму?

Лониму, как мне услужливо подсказала память, это название местного языка, на котором я и пытался с ними говорить. Не без русского матерного и разного рода сленгов.

– Ну, чего только не сделаешь для вящего взаимопонимания… – слегка припустив в голос раздражения, буркнул я. – Ладно, попробуем сначала. Как мы понимаем, в этом секторе рулите вы?

– Рулим? – не понял выражения Босс.

– Решаете все вопросы и держите население за… одно место… – «перевел» я.

– А, да, так и есть… – не стал спорить абориген.

– Так вот, нам с пацанами надо срочно выбраться из Дейнора – кинув взгляд на руку, на которой я заблаговременно записал название этого гнусного мегаполиса, сказал я, – и оказаться, скажем, километров за десять от его границы… Нас девять человек. С грузом килограммов (здесь я ввернул местную меру веса, звучащую для русского уха очень уж матерно), в триста – четыреста.

– Что за груз? – в глазах собеседника мелькнул неприятная искорка. Впрочем, мне было по-барабану: два лучших огнетушителя Элиона сидели рядом, и давать пламени возгораться мы не собирались…

– Личные вещи… – я на мгновение задумался: в местном языке отчего-то не было понятие «мыльно-… принадлежности. Досадное упущение, кстати.

– Мерль? Цавка? Онгс? – криво усмехнулся абориген.

Я отрицательно покачал головой:

– Не наша тема, братан. Тут мы вам не конкуренты…

– Я хочу знать, что именно… – подумав буквально пару секунд, заявило это хамло.

– И потом, что я получу взамен?

– Здоровье… – подал голос Олег.

– Ты мне угрожаешь? – чуть не онемев от такой наглости, мужчина слегка приподнялся над столом и сжал субтильные, по сравнению с ручищами Угги или Коренева, кулачки.

– С чего ты взял? – не обращая внимания на угрожающие взгляды, хмыкнул Олег. – После того, как мы окажемся за городом, ты получишь прибор, который нормализует все процессы, происходящие в твоем организме, и лечит от большинства известных заболеваний. Здоровое долголетие тебе будет обеспечено. Кроме того, врачуя людей, способных заплатить ОЧЕНЬ МНОГО, ты получишь возможность иметь неплохой кусок… – он призадумался, и, подобрав нужное слово, закончил: – горзма и мулинки.

Правда, в пределах яруса прибор не работает, но стоит выйти в заброшенные сектора, как он включается автоматически…

– Слово? – в глазах нашего собеседника промелькнуло такое количество разных негативных эмоций, что я аж слегка растерялся: на мой взгляд, мы предлагали очень неплохой вариант!

– Слово… – сообразив, что это выражение аналогично нашему «правда», тут же ответил Олег.

– Что ж, теоретически неплохой обмен… – буркнул абориген. – Но не очень равноценный: вас… девять? И груз… В общем, кроме этого… прибора я хочу получить еще и женщину. Октуба сказал, что она тянет на четыре сотни доз мерля, и даже больше… Думаю, договоримся?

– Женщина не продается… – мрачно уставившись в глаза собеседнику, Олег рявкнул так, что у меня по спине побежали мурашки. – Без вариантов…

– Тогда я заберу ее сам… – ничуть не испугавшись приступа его бешенства, усмехнулся местный босс. – Вместе с вашим грузом и жизнями… Или все-таки попробуем договориться? Пока я добрый…

– Попробуй… – Коренев, выйдя из себя, не среагировал на мой жест, обозначающий просьбу заткнуться, и встал во весь рост. – Ну, и как ты у меня будешь ее забирать? …Стрелы, похожие на арбалетные болты, вылетевшие из неприметных отверстий в стенах, я срисовал практически одновременно с Олегом. Но, сдвигаясь в сторону, еще пытался решить, стоит ли уходить в полноценное джуше, а вот Угги и Коренев не колебались ни мгновения: первая стрелка еще только подлетала к моему правому плечу, а их ножи уже нашли себе первые цели!

Следующую минуту мы резали все, что шевелилось. Вернее, резал я и Угги, а Олег, проломив оказавшуюся неожиданно тонкой стену с отверстиями, кошмарил притаившихся за ней стрелков. Честно говоря, я как-то не очень понял, что его так взбесило – вместо того, чтобы переть на рожон, надо было начать ездить аборигенам по ушам, – но старался не попадаться ему под горячую руку…

– С-суки! – добив последнего в панике уползающего бойца и замедлившись, пробормотал он, и, оглядев залитую кровью комнату, злобно посмотрел на меня:

– Только попробуй подколоть… Не собираешься? Молодец… Все, пошли отсюда…

Я благоразумно отвел взгляд, кивнул, сделал шаг к дверям, и, получив страшный удар в поясницу от оказавшегося за спиной Коренева, полетел в центр комнаты. А потом на меня упал потолок…