Текст книги "Каменный клинок"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

Глава 27. Вовка Щепкин

Маныш вспомнил о нас через двое суток после первого звонка. И, судя по его выражению лица, порадовать нас ему было нечем. Затравленно глядя на нас с экрана, он долго разглагольствовал о тех трудностях, с которыми его Служба героически борется, потом рассказывал об их успехах в изучении полученного от нас пакета информации, и пространно объяснял нам, какие меры собирается предпринять для прекращения такого рода «проколов». Однако после разговора у меня лично создалось ощущение, что с этими людишками из Зазеркалья, как их обозвало Пророчество, не все так просто.

– Определенно, это люди! – вещал начальник Службы. – Вернее, биологический материал, взятый для создания этих андроидов, когда-то относился к одной из ветвей Человечества, рассеянной по Вееру Миров. А вот технология их изменения, увы, отдает логикой нечеловеческой…

Внятного объяснения последней фразы добиться не удалось, но послевкусие от нее осталось довольно неприятное. И не у меня одного – уже после того, как Маныш отключился, Беата, мрачно глядя на Эола, неожиданно поинтересовалась:

– Это что же такое получается? Этих монстров создали не люди? Или я неправильно поняла?

Хранитель, обведя взглядом всю нашу небольшую компанию, тяжело вздохнул, отвел глаза в сторону, и пробормотал:

– Получается, что так… Над ними работали специалисты не чета мне… Не верить их выводам я не вижу смысла…

– Что-то мне это не нравится… – хмыкнула моя супруга. – Небось, тварее Тварей?

– Тварее? – не понял Эол.

– Гнуснее, подлее, паршивее… – объяснила она. – Отловить бы парочку, да навтыкать в бубен…

– Хвостик! Твой жаргон начинает меня пугать! – не выдержал Хранитель. – Вовка!

Что ты из нее сделал? Еще год назад она была не такой…

– Какая разница, какими словами я говорю? – зарычала Беата и уткнула в бока кулаки. – Суть-то остается неизменной! Или, по-твоему, у меня испортился характер? Что, я стала развязной, лживой, трусливой, гулящей и так далее?

– Нет, но слушать, как из твоих прелестных уст вырываются такие перлы, лично мне немного непривычно…

– Потому, что ты мало с нами тусуешься… И потом, жизнь у нас такая замечательная. Просто мечта, выражаясь по-твоему, лиц с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Что ни месяц – новая задница.

Я заржал. Арти – тоже. А вот на лице Эола почему-то появилась легкая грустинка:

– Хвостик! Претензий к твоим человеческим качествам у меня нет. Ты – Личность, и я тебя уважаю. И я прекрасно понимаю, чем ты недовольна. Но ведь не я эти пророчества придумал, правда? И проблемы, с ними связанные – тоже. Мне просто кажется, что литературным языком можно выразить все, что угодно, и так же понятно.

– Можно. Но получится сухо, длинно и скучно. Вот, например, выражение «задолбало» гораздо короче, чем его литературный аналог «я испытываю чувство крайнего неудовлетворения в связи с вновь открывшимися обстоятельствами известного нам вопроса». Причем, услышав литературном вариант, можно не совсем правильно понять оттенок состояния моей души. А в «пацанском», как его называет мой муж, все предельно ясно. И не допускает никаких разночтений…

– Ладно, твое дело… – сдался Хранитель. – Говори, как тебе нравится. Это – не самая большая наша проблема.

– Вот именно! Лично меня интересует следующее: Маныш изгалялся минут двадцать, причем говорил хрен знает с кем. А перевести на русский язык лично ты в состоянии? Я не поняла и половины тех терминов, которыми он бредил.

– Ну, если коротко и по «пацански», – не преминул подколоть ее Эол, – то, судя по строению организма и мозга, наши гости на семьдесят пять процентов – люди. А на оставшиеся двадцать пять – киберы… в общем, машины. Атмосфера, которой они привыкли дышать, приблизительно соответствует земной – высокая загазованность, много всякого рода примесей, свидетельствующих о наличии на их планете промышленных предприятий. Радиоактивный фон там несколько повышен. Что, впрочем, далеко не смертельно. Температурный режим приблизительно соответствует широтам королевства Нианг – то есть теплее, чем в Аниоре градусов на пять-семь. Сила тяжести на их планете, как я понял, чуть меньше, чем у вас. То есть вы там бы чувствовали себя немного полегче. Далее, он остановился на том, что дает и как устроена их машинная часть. Опять же, очень сильно упрощая, те, кто создавал этих андроидов, как-то умудрились аппаратно ускорить их реакции на двадцать два процента. То есть то состояние, в котором они пребывали в момент нападения на лабораторный комплекс…

– Берлогу. Так короче и привычнее… – перебила его Хвостик.

– На берлогу… – не стал сопротивляться Хранитель, – не временное состояние духа, подобное вашему джуше, а постоянное усиление. Интересно, но изменять силу мышц они почему-то не стали. Решили пойти по другому пути. Комплект лат, которые вы с них сдирали, является экзоскелетом, и соединяется с тем, во что превратился головной мозг этих бедняг, практически напрямую.

– Угу. Проводов там было навалом… – подал голос де Коннэ.

– То есть без праздничной упаковки они – редкие задохлики? – на всякий случай спросил я.

– Ну, я бы не был так категоричен. Из-за повышенной концентрации в атмосфере углекислого газа объем легких у них побольше вашего… – Хранитель заглянул в файл, присланный Манышем, и уточнил: – Почти на двадцать процентов. Отсюда и средний рост у них повыше, чем на Земле и на Аниоре: все вы, кроме разве что Угги, Нейлона и Ольгерда, покажетесь им мелковатыми. Зато по вашим меркам они будут выглядеть субтильными…

– Это не мы – мелкие. А они – длинные… – заключила моя жена. – А то, что такие шустрые – хреново. Хотя один и две десятые от нормы – это не очень дохрена. Так, хреновато…

– Что касается вооружения – тут стоит остановиться особо. У специалистов службы создалось ощущение, что изначально оно создавалось не для человека, и для атмосфер, по своему составу отличных от тех, в которых мы можем существовать…

Содержание кисло…

– Так, подробности – нафиг. Я же не биолог! – зарычала Беата. – Нам важна суть!

Чем могут пуляться, насколько быстро – бегать, как далеко прыгать и скакать. Как их глушануть. Как отрубить эту их систему самоликвидации…

– Прости, заигрался… – не обратив внимания на рык моей жены, Эол потыкал пальцами в сенсоры, и, просмотрев запрошенную информацию, снова повернулся к нам:

– Если врукопашную, то, боюсь, отключить эту самую «СС» маловероятно. Удар в область мозжечка, нанесенный снизу вверх, под углом градусов в сорок пять, должен быть просто чудовищным по силе и точности. Тогда есть шанс, что перебитый позвоночник порвет шину, ведущую к отвечающему за эту функцию блоку. Только вот в результате вы получите тело, не способное изъясняться. То есть, практически, труп.

– Так это же здорово! – хмыкнул я. – Хайто в затылок рулит!

– Я сказал «чудовищно сильно и точно»! – посмотрев на меня, как на идиота, повторил Эол. – Если вы посмотрите на голограмму «гостя» в бронекомбинезоне, то заметите, что область затылка закрывает специальная пластина. Надо умудриться сорвать ее с креплений и вмять в затылок…

– А ударить снизу под подбородок? – задумчиво поглядывая на появившееся в воздухе изображение, спросила моя супруга. – Так, со всей дури…

– Дури должно быть очень много… – грустно констатировал Эол. – Я думаю, вам стоит рассмотреть возможность разрыва шины, проходящей вдоль позвоночника.

Усилие, приложенное вот под таким углом… – он показал направление световой указкой, – со скручиванием в районе поясницы даст вам шанс парализовать его нижние конечности. Правда, при этом тело будет способно стрелять, что, при той живучести, которую они продемонстрировали, может оказаться весьма и весьма неприятным.

– А как отключить ручонки?

– Никак… Если не придумаете, как прибавить себе дури… – вздохнул Хранитель.

– А что тут думать? – возмутился я. – Элементарно, Ватсон! Ты что, в детстве на разборки не бегал?

– Как-то не довелось…

– Оно и видно… Есть такая тема: кастет называется… Таскать его в карманах, конечно, западло, но вот сварганить спецовые перчи с нашитыми на кулак чугуневыми железяками, думаю, будет не западло… Ручонка станет тяжелее, а, значит, при той же скорости разгона, плюха получится что надо… Ну-ка, прикинь на своем калькуляторе…

– А что, в принципе, может и получиться… – через пару десятков секунд выдал Эол. – Если это не помешает вам двигаться…

– Не помешает. Кстати, чем простреливаются их броники? – решив, что с кастетами все путево, спросил я.

– Ну, снайперские комплексы их, конечно, прошибут… Даже, скорее всего, навылет.

Только вот есть несколько нюансов: во-первых, в небольшом помещении такое оружие вам пригодится вряд ли. А во-вторых, поверхность брони сделана таким образом, что при взгляде на нее хочется отвести взгляд. Топология такая. Подсознательно действует на психику. То есть что-то вроде камуфляжа. В-третьих, у нее очень высокая способность к мимикрии – боюсь, что человека в такой броне вы не увидите и с пяти метров – вам просто не захочется на него смотреть…

– Да ладно! Когда они к нам вломились, это им чего-то не очень помогло… – возмутилась Беата. – Увидим, отловим и ввалим!

– Да, как ни странно, на вас эта система не подействовала… – задумчиво уткнувшись в текст, пробормотал Эол. – Интересно, почему?

– Да тормоза они, Хранитель! – хохотнул Арти. – Пока до них дойдет – вокруг будут одни трупы… Я в смысле, ребята слишком быстро шевелятся. Мысли просто не успевают…

– Сам ты тормоз! – моя супруга повернулась к де Коннэ и показала ему кулак.

– И сам я – тоже… – вынужден был согласиться Арти. – Ибо и я не заметил особого нежелания на них пялиться. Хотя нет, вру: будь на их месте девушки без одежды, я бы вглядывался гораздо внимательнее…

– Ловелас… – констатировал я.

– Ну, если отталкиваться от английского, то ас любви – это не так уж и плохо…

– Асс… – хихикнула Беата, и, сорвавшись с места, на всякий случай спряталась за моей спиной.

– Может, хватит собачиться, а? Вопрос-то вроде серьезнее некуда! – поморщился Хранитель. – Вы прямо как дети… Ни минуты в покое…

– А у тебя есть записи Шопена? – вздохнув, спросил его я.

– Есть. А зачем тебе они СЕЙЧАС? – удивленно спросил Эол.

– Поставь похоронный марш – тогда мы сможем изобразить соответствующее настроение. Да блин заколбасим мы их, в натуре! Только запустите нас к ним! И хватить комплексовать – не девушка же? Раз они есть в пророчестве, значит, они обречены… Просто пока об этом не знают. Ваше дело – дать нам максимум информации, чтобы мы не тыкались, как слепые котята. И доставить нас туда. Или их – к нам… А потом собирать ошметки…

– Твоими бы устами, да мороженного… – расхохоталась Беата. Потом выскользнула из-за моей спины, уселась мне на колени и прижалась своей щекой к моей небритой морде: – Вот за это я тебя и люблю…

– За щетину? – на всякий случай поинтересовался я.

– За оптимизм, глупый! А будку надо брить… Если у тебя, конечно, симпатичная молодая жена…

Шутить над словом «симпатичная» я не стал: это было слишком опасно. Вместо этого, здорово обломав ждущую продолжения диалога жену, я повернулся к Эолу и добавил:

– Ты мне вот что скажи! Черные клинки помнишь?

– Да…

– Можно сделать что-нибудь в том же духе? Судя по найденным стихам, хорошие ножики нам там пригодятся. И кстати, прикинь-ка, не сможем ли мы ими проковырять эту вот консервную банку? Да, вот еще. Как ты думаешь, Олежку не пора ставить в известность? А то, что-то мне кажется, каша тут заваривается нешуточная…

Глава 28. Шарль

– Ну, что, вы довольны, господин майор? – мрачно глядя на бледного от злости собеседника, прошипел Шарль. – Если я не ошибаюсь, то мои люди пытались вас остановить!

– Решение было принято, и должно было быть выполнено! – зарычал командир GIGN. – Вы же прекрасно знаете, что приказы не обсуждаются!

– Ну, да, так оно и есть… Но в результате ваших необдуманных действий погибло два моих офицера!

– Два? – казалось, что майора Галуа вот-вот хватит удар. – Мы потеряли восьмерых!

Восьмерых! А в течении тридцати лет ДО появления ваших чертовых «суперсолдат» – погибло тридцать… Как прикажете это понимать?

– Сочувствую… но я вас предупреждал… Как вы считаете, наши аналитики – идиоты? Или, по-вашему, они не смогли додуматься до идеи захватить заложника и решить проблему кавалерийским наскоком? Мы практически добились того, что этот самый Коренев проникся к нам уважением! И при необходимости мог бы еще раз пойти нам навстречу…

– Слышал я ваш последний разговор… – поморщился Галуа. – Приручили его, как же…

Да он недвусмысленно дал понять, что ВИДЕЛ, что покушение срежиссировано! Так что не обманывайте себя, майор…

– Да, но если бы не ваши «рекомендации», я бы никогда не стал вести разговор в таком духе! Вы же видели распечатки сценария? – чувствуя, что начинает выходить из себя, сжал кулаки Шарль. – Если бы не навязанный мне стиль «беседы», то его сомнения остались бы сомнениями, и не более того… Мы НЕ собирались его шантажировать!

– Мы – тоже… – рявкнул Галуа. – Просто пригласить его жену в гости и все…

Толку от того, что вы мне сейчас это говорите? Я УЖЕ потерял восьмерых, и так это не оставлю…

– Вы решили продолжить? – побледнел Шарль. – Зачем? Он же ясно выразился, что в состоянии убрать президента. Да и не одного его…

– И вы поверили? – удивленно посмотрел на собеседника майор Галуа. – Вы поверили на слово какому-то недоделанному русскому солдату? Смотрите! – он вытащил из чехла мобильный телефон, и потряс им, приподняв его на уровень глаз Шарля. – Вот тут, мой наивный коллега, атомная бомба. Верите?

– Он не блефовал… Я в этом уверен…

– Ну, да, конечно… – поморщился Галуа. – Только вот у меня складывается ощущение, что вы просто теряете хватку, майор. Вся эта операция, с начала до конца – просто тупая трата денег. И времени… У вас было море информации, и вы распорядились ею крайне бездарно. Думаю, что вам просто пора в отставку… Что морщитесь? Вы ДУМАТЬ не пытались? Ладно, допустим, у него есть возможность ставить метки и отслеживать передвижения главы государства. И что с того? Да процентов на девяносто эта информация не скрывается и так! А те, кто заинтересован в том, чтобы его убрать, думаю, знают и все девяносто восемь. И что? Убили? Нет! Потому, что существует ваше подразделение. Неужели вы искренне считаете, что этот ваш Коренев и его сослуживцы способны, разозлившись, сделать то, что не удается сотням террористов? Если да, то расформировывайте подразделение и валите в отставку! Вас найдется кем заменить…

– Вероятность очень велика… – подал голос бледный от бешенства Шарль. – Они – профессионалы с запредельными по нашим меркам возможностями…

– То, что они очень шустры, конечно, достижение, но… для того, чтобы убрать самое охраняемое лицо в государстве, этого мало. К нему еще надо подобраться. А слив информации всяким там Аль-Каидам меня беспокоит не очень. И потом, в моем подразделении больше двадцати черных поясов по разным видам боевых искусств. Не говоря уже о коричневых…

– Против Франсуа Этоли ни один ваш пояс не простоял бы и двух секунд. А Коренев его положил, как котенка. Вы же видели запись? Покажите ее своим ребятам, пусть оценят свои шансы!

– Черный пояс – степень мастера! – разозлился Галуа.

– Да? А я не знал. Кстати, можно вопрос? Сколько черных поясов было в группе, отправленной вами в Ишгль? Или там вы решили на них сэкономить?

Взгляд начальника GIGN потемнел:

– Трое.

– И где они сейчас? Их положили… как вы их там охарактеризовали? «беззащитные подружки суперсолдат»? Каким образом, простите? Или ваши бойцы забыли пояса в казарме?

– Вы кощунствуете, майор! – сжав кулаки, зарычал Галуа.

– Не хотел вас обидеть, но, как мне кажется, вы опять торопитесь, и недооцениваете противника… Кстати, мои люди в Ишгле сделали все, чтобы ваши бойцы не погибли… И если бы не ослиное упрямство вашего командира группы…

– У него был приказ!

– Значит, если бы не ослиный по тупости приказ, живы бы остались и они, и те, кто пытался их остановить… Хватит спешки! Не надо лезть ни к ним, ни к Олегу Кореневу.

– А на яхту можно?

– Тем более туда…

– Вы считаете, что пожилые люди, которых вы собрали на этой посудине, тоже «суперсолдаты»?

Наверное, первое поколение? И легко способны разобраться с целой дивизией?

– Они находятся под контролем моих людей! – возмутился Шарль.

– Только до тех пор, пока туда не доберутся мои… – пожал плечами его собеседник. – А потом им придется погрузиться в лодки и отправиться к месту постоянной дислокации. Вам будет не трудно довести до них этот приказ?

– Опять?

– Ну, как вам сказать, чтобы вы поняли? Более, чем «опять». Вы отстранены от руководства этой операцией, и можете ехать куда-нибудь в провинцию. Выращивать цветы, например. Или что вас там больше привлекает?

– Интересно, вы, наверное, не станете бездействовать и в Ишгле? – стараясь держать себя в рамках, процедил Шарль.

– Естественно, догадливый вы наш! Эти ваши русские очень пожалеют, что подняли руки на моих людей…

– Хорошо бы, чтобы ваши возмущенные солдатики вспомнили, что вина за это лежит на стороне агрессора, и… В общем, удачи я вам не пожелаю. Зато вот соболезнования выскажу заранее…

– Заранее? Как это? Они уже погибли… – не понял фразы майор Галуа.

– Этим «УЖЕ» я высказал. Я про тех, кто погибнет при следующей попытке… Кстати, фамилия Кормухин вам ни о чем не говорит?

– Русский генерал? Который делает бизнес на торговле алмазами? – скривился Галуа.

– Именно! Только не «делает», а «делал». Он имел глупость попробовать наложить лапу на Коренева и его жену. Приблизительно в вашем стиле. И где он сейчас?

– Вы не отразили этой информации в отчетах… – начал было майор, но подумал, и задал другой вопрос: – Где он сейчас?

– Его службы практически не существует. По имеющейся у меня информации, прошлой осенью она потеряла больше двадцати бойцов, а сам генерал пропал без вести.

Вместе с дочерью, которая в то время училась в Оксфорде. Кстати, дочку очень неплохо охраняли…

– Я надеюсь, не так, как вы охраняете президента? – поморщился Галуа. – Что мне какой-то русский генерал? Под моим командованием – одно из самых боеспособных подразделений Европы, и мне как-то смешно слышать ваши «предсказания»…

– Что ж, я… сказал. Ваше дело – думать. На этом я, пожалуй, откланяюсь… – Шарль встал, отдал честь и, повернувшись спиной к коллеге, вышел из его кабинета…

– Постойте! Еще один небольшой нюанс… – вскочив со стула, рявкнул Галуа. – Передайте моим людям всю имеющуюся у вас информацию. Только ВСЮ. Договорились?

– Я подумаю… – не замедляя шага, буркнул Шарль уже из коридора. – У вас такие талантливые люди. Что вам стоит нарыть ее самостоятельно?

– Это приказ ВАШЕГО начальства! – повысил голос начальник GIGN.

– А мне плевать. Я еду в провинцию. Выращивать цветочки…

Глава 29. Ольгерд

В половине десятого вечера я был в Милане. Злой, как собака, и приблизительно такой же голодный. Отпустив водителя БМВ, так кстати попавшегося мне под руку на бензоколонке в Перпиньяне, я чуть не забыл снять с него воздействие «командного» голоса. Пришлось вернуться от входа в облюбованное кафе, и, остановившись около припаркованной у тротуара машины, «расслабить» пациента. Следующие пару минут я с интересом наблюдал за его реакцией: парень никак не мог понять, каким образом утро на колонке вдруг сменилось поздним вечером неизвестно где. И откуда вокруг него появились надписи на итальянском. Если бы не мерзопакостное настроение, я бы, наверное, даже повеселился: водитель, сообразив, что каким-то образом оказался в другой стране, зачем-то принялся разглядывать в зеркале заднего вида собственный язык, оттягивать веки, трогать свой лоб и перезагружать систему навигации. Минут через пять, поняв, что трогаться с места бедняга не собирается, я вспомнил про назначенную на одиннадцать встречу и заторопился: желудок требовал внимания, причем нешуточного…

Увы, после ужина настроение стало еще хуже: к дурацкому «послевкусию», оставшемуся после инсценировки покушения на президента добавилось неприятное ощущение того, что впереди меня ждут какие-то серьезные неприятности. И отвертеться от них, увы, не удастся. Поэтому, к моменту, когда я почувствовал приближение Шарля, я пребывал, как выразился бы Вовка, в «приподнятом» настроении, вспоминал Кириллова, практически заставившего меня согласиться на эту самую встречу очень нехорошими словами, и был готов на все. Причем под понятием «все» подразумевал исключительно негатив… По отношению ко всем и каждому…

– Еще раз здравствуйте! – усевшись напротив меня, майор отослал куда подальше материализовавшегося около нас официанта и испытующе уставился на меня. Потом грустно улыбнулся, почесал подбородок и буркнул: – Как говорят ваши соплеменники, «повинную голову меч не сечет»?

– Сечет, и еще как… – представив себе этот процесс, я криво усмехнулся и… заметил в глазах собеседника страх.

– О чем вы сейчас подумали? – слегка побледнев, спросил Шарль. – Взгляд у вас стал какой-то мертвый…

– Да представил, как отрубаю вам голову… – сообщил я. – И как мертвым становитесь вы…

– Не надо… – офицер слегка поежился, потом, видимо, справился со своими чувствами и поспешил сменить тему разговора: – А вы здорово ушли от слежки! Если бы не помощь господина Кириллова, признаюсь, я бы вас не нашел…

– Это и есть та причина, из-за которой вы попросили о еще одной встрече? – абсолютно не расположенный отвечать на комплименты, я нахмурился и постучал пальцами по столику.

– Нет конечно… Просто мне интересно, как вы умудрились… Впрочем, оставим эту тему… – сообразив, что я не намерен рассказывать ему о исполненных телодвижениях, он оглянулся по сторонам, и, слегка понизив голос, перешел к делу:

– В общем, я не рекомендую вам ехать в Ишгль. Вы опоздали…

– Вы решили продолжить шантаж? – чувствуя, что начинаю звереть, рявкнул я.

– Тише, люди оборачиваются! – замахав руками, затараторил майор. – Нет, конечно!

Какой шантаж! Я хочу вам помочь…

– Не смешите, Шарль! Вы думаете, что я поверю в эту чушь?

– Я не прошу вас верить… – смутился он. – Знаете, я офицер старой школы. За свою жизнь повидал многое. Кровь, смерть, войну во всех ее худших проявлениях. И за это время понял одну очень важную вещь: своим предчувствиям надо доверять.

Так вот, с момента, как я познакомился с вами, я уверен в том, что конфликт между нами ни к чему хорошему не приведет. Я имею в виду для меня и моих людей.

Мое шестое чувство просто кричит об этом.

– Так что же вы к нему не прислушались чуточку пораньше? – хмыкнул я.

– Вы забываете, что я – представитель Системы. И вынужден делать то, что отвечает ЕЕ интересам. Нет, я не хочу сказать, что являюсь жертвой обстоятельств – операция, целью которой было получение возможности контроля вас и ваших коллег по проекту – целиком и полностью моя задумка. Я уверен в том, что, работай вы на нас, государству было бы лучше. Я – патриот, как ни претенциозно это звучит…

– Не совсем понял, как соотносятся слова «вынужден» и «моя задумка»… – нахмурился я.

– Вот я и пытаюсь объяснить. В общем, рисуя для себя схему, я добросовестно изучил всю доступную информацию, а ее, поверьте мне, удалось нарыть достаточно много. И у меня сложилось впечатление, что с вами лучше договориться. По крайней мере, все попытки ваших оппонентов что-то решить с позиции силы почему-то завершались ничем. Если, конечно, слово «ничем» правильно отражает полученный ими «результат». Поэтому пришлось изобретать ту самую ситуацию с Франсуа.

Согласитесь, что идея была ничего…

– Спорить не буду. С вашей точки зрения, наверное, она кажется таковой. А я считаю, что вы зря загубили талантливого парня…

– Ну, мы не рассчитывали, что вы сможете не только увидеть его движение, но и правильно его интерпретировать. Все-таки по нашим меркам он был очень быстр…

Ладно, не будем спорить о мелочах. С вашего позволения, продолжу. Итак, заполучив вас в свои руки, я рассчитывал на то, что, оказав нам разовую услугу и получив нашу благодарность, вы, по крайней мере, останетесь довольны сотрудничеством… А, значит, в дальнейшем у нас будет шанс вас приручить…

– О какой благодарности идет речь? – я удивленно посмотрел на француза. – О сообщении, что мои друзья под вашим колпаком?

– Нет, не об этом… – скривившись, как от зубной боли, Шарль затравленно посмотрел мне в глаза и тяжело вздохнул: – Я не планировал вам об этом сообщать.

И захватывать их тоже не собирался. О том, что они нарисовались в Франкфуртском аэропорту, мне сообщили буквально за несколько дней до «покушения». Естественно, я дал приказ проследить за ними, чтобы получить дополнительную информацию.

– Допустим. А что вы скажете насчет тех людей, которые находятся на яхте? – чувствуя, что он не лжет, удивленно спросил я.

– Это была подстраховка. На случай, если в операции что-то пройдет не так. Не более того… Увы, где-то за двадцать минут до посещения клиники президентом, в момент, когда я уже ничего не мог изменить, со мной связался командир подразделения GIGN майор Галуа. И сообщил, что начинает работать параллельно. В момент, когда вы нейтрализовывали Этоли, пришло сообщение о начале захвата, а через две минуты до меня довели технологию будущей беседы с вами… Так что тот разговор был не совсем со мной. А с руководством GIGN.

– Что за подразделение? – покопавшись в памяти, я с удивлением понял, что информации по этой структуре спецподразделений Франции у меня почему-то нет.

– Группа вмешательства французской жандармерии, осуществляющая задачи специального вмешательства, была создана в начале 1970 годов, когда терроризм уже стал принимать очертания международной угрозы. За тридцать с лишним лет подразделение стало силой, с которой вынуждены считаться не только террористы.

Да и есть с чего: каждый солдат, служащий в GIGN – универсал. Боец, которому нет равных. Служить в GIGN мечтает любой профи. Но не у каждого это получается. Да, чисто теоретически любой жандарм в возрасте до 32 лет, пожелавший служить в подразделении вмешательства, может претендовать на место. Но к этому времени он должен отпахать как минимум пять лет в других частях корпуса национальной жандармерии. Желательно в эскадроне парашютистов или подразделении по подавлению мятежей в тюрьмах. Кандидат допускается к отборочному раунду, который проходит на базе в Мондесире. Сразу после прибытия с ним беседуют психологи. Затем ему предлагаются для решения различные психологические тесты. В принципе, такая практика существует почти во всех антитеррористических подразделениях. Затем следует «отборочная» неделя. В первый день кандидат должен 25 раз подтянуться на перекладине, 100 раз отжаться от пола на кулаках и с весом на спине, 300 раз выполнить упражнение сгибания и разгибания корпуса на пресс. Как правило, этот этап все проходят без особых проблем.

– Пока ничего особенного… – перебил я майора.

– Дослушайте. Следующие дни приносят более тяжелые испытания. Кандидаты в снаряжении весом 15–20 кг должны пробежать 8 км за 38 минут, подняться по семиметровому канату за 7 секунд, пройти по бревну с завязанными глазами, проплыть 50 метров вольным стилем за 35 секунд и еще 50 метров – под водой.

Также им предстоит плавание на 50 метров со связанными руками и ногами, кстати, тоже на время.

Кроме этого, курс включает бег по крышам, подъем на здание по водосточной трубе, побег из плена и выживание, в ходе которого проверяется реакция на стресс.

Очередное упражнение – схватка с охранным псом из кинологического подразделения корпуса жандармерии, специально натасканным для атаки на человека. Здесь изучают реакцию бойца на нападение: не растеряется ли он, насколько будет сам агрессивен.

Это испытание заканчивается еще одной проверкой стойкости и агрессивности, в ходе которой каждый кандидат должен показать себя на ринге. Такие бои проводятся не часто, но помогают отобрать тех кандидатов, кто имеют более высокую мотивацию для зачисления в группу. Третий, самый сложный этап отбора, – огневой. На нем отсеиваются, как правило, около 40 процентов претендентов. Для выполнения упражнения стрелку дается десять патронов. Во время огневого этапа от кандидата требуется набрать 80 очков из 100 при стрельбе из пистолета по мишени на дальность 25 метров. Из винтовки надо попасть в цель с расстояния 200 метров и набрать не менее 75 очков. При этом стрелок постоянно находится в движении.

Наилучший результат является определяющим для кандидата в группу. После завершения отбора старшие офицеры GIGN или командир проводят собеседование с кандидатами, оценивают их психологические способности. Все испытания проходят не более 10 процентов от первоначального состава кандидатов. Прошедшие испытания становятся курсантами учебного центра. Им еще предстоит доказать, что они смогут служить в группе. Курсанты оставляют на три месяца свои части, чтобы пройти интенсивный курс физической подготовки, который включает в себя преодоление препятствий, приемы самозащиты и нападения, горную подготовку и плавание. Они изучают пехотную тактику, рукопашный бой, высадку с вертолетов, горный альпинизм, подводное плавание. Под руководством опытных инструкторов совершенствуют свои навыки в стрельбе из пистолета, пистолета-пулемета и автоматической винтовки.

Они расстреливают тысячи патронов, выполняя упражнения как индивидуально, так и в группах, отрабатывая проникновение в здание и его осмотр. Скорость выполнения упражнений постоянно возрастает, это позволяет инструкторам изучать своих подопечных в условиях стресса. В течение трех месяцев инструкторам предстоит выяснить, кто из курсантов попадет на основной курс обучения, а кто попытает счастье в другой раз.

Через три месяца кандидату вручается личное оружие и снайперская винтовка FR-F1.

В ходе следующего курса кандидаты во время комплексных занятий и учений развивают и закрепляют приобретенные навыки. Он длится от 6 до 9 месяцев и, по сути дела, превращает кандидата в бойца. В течение этого времени они изучают тактику боя в городе, тактику боя в закрытых помещениях, способы проникновения на различные объекты, освобождение заложников. Все это происходит на фоне больших физических нагрузок. Ни на день не прекращается огневая подготовка, которая проводится в динамике и сложных условиях. Учитывая, что главная цель спецназовца – спасти заложника, перед курсантами ставят соответствующие задания.

Например, поразить 4 пулями с расстояния 25 метров две движущиеся цели за 2 секунды. Упражнение осложняется тем, что у цели видна только часть головы, тело «террориста» прикрыто «заложником». На начальном этапе курсанты работают с движущейся целью без временных нормативов. Затем это упражнение усложняется, пока перед стрелками не ставится окончательная задача. Интересно упражнение, выполняемое из пистолета-пулемета МП-5К. На начальном этапе 4 цели, расположенные в 5-10 метрах друг от друга, надо поразить за 8 секунд. На завершающем этапе от кандидата требуется за 5 секунд поразить уже 6 мишеней, расположенных друг от друга на расстоянии 20–30 метров. Упражнение из снайперской винтовки предполагает поражение движущейся мишени на дальности 200 метров за две секунды с момента подачи команды «Огонь!» Столь интенсивные тренировки позволяют не иметь в составе группы штатных снайперов. Снайпером может быть любой. Наиболее подготовленные кандидаты еще во время отбора могут включаться в состав группы обеспечения при выполнении группой реальных операций.