Текст книги "Каменный клинок"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

Глава 35. Беата

– Ночью звонил Маныш… – вместо приветствия буркнул Эол, падая в свободное кресло рядом с Глазом. – Мне, пожалуйста, блинов с кленовым сиропом и тоника. Не выспался…

Вовка, потыкав в меню синтезатора, заказал Хранителю завтрак, и, не дожидаясь появления тарелок в приемном окне, задумчиво посмотрел на меня:

– Зуб даю, опять облажались…

– Давай… Где тут клещи? – по привычке съязвила я, но продолжать тему не стала.

Не было настроения.

Щепкин, удивленно посмотрев на мое постное лицо, вздохнул и почесал затылок:

– Мда… Настроение у тебя никакущее…

– Господа, вы слышали, что я сказал? – поняв, что вопроса о том, чего хотел Маныш, не дождется, возмущенно поинтересовался Эол.

– Угу… Даже можем приблизительно представить то, что он тебе рассказал… – буркнул Вовка. – Благо есть от чего отталкиваться! Как там было, в том Пророчестве?

– Собравшись у открытой двери они покорно примут Смерть И грозно скалящийся череп на рукаве уткнется в твердь в ногах врага, который снова, презрев надежды тех, кто жив, лишит поддержки, силы, крова… …А тот, кто в силах – не спешит… – продекламировала я. – Что, опять вашим солдатикам наваляли? Блин, и не жалко людей-то терять, а? Если бы мы не предупреждали…

– Они были готовы… – глядя в пол, прошептал Эол. – Экипированы по максимуму, адаптированы к любым неожиданностям, и… не продержались и минуты…

– Что на этот раз? – вздохнул Вовка.

– Поле, подавляющее работу любых высокотехнологических устройств. В общем, облаченные в штурмовые комплексы бойцы вдруг оказались пленниками собственного обмундирования! Ни выстрелить, ни пошевелиться… Андроиды вырезали их всех, как детей…

– Ого! А как же парализаторы? – удивилась я. – С нами они были гораздо гуманнее…

– После того, как вы с ними разделались, тактика захвата лабораторных комплексов поменялась. Радикально. И теперь они просто уничтожают все и вся…

Дальнейший рассказ расстроенного Хранителя мало что добавил к общей картине: инженеры и аналитики Маныша, готовившие очередную ловушку для пришельцев, снова дали маху. И их мощнейшие системы поддержки, оружейные комплексы и тому подобная дребедень, которые по идее должны были оказывать поддержку погибшим при столкновении с врагом солдатам оказались для андроидов не более чем ценным подарком! Ибо управлялись теми же самыми компьютерами, которые так легко и непринужденно отключились этим самым полем подавления незваных гостей. А без костылей технологии бойцы Службы не представляли из себя ничего особенного.

Нельзя сказать, что аналитики Маныша не пытались думать: каждая из четырех провалившихся попыток отражения очередной атаки андроидов отличалась от предыдущих: делались какие-то выводы, просчитывались новые методики, создавались какие-то там полевые экраны и щиты… Только все эти ухищрения почему-то не срабатывали. И андроиды становились счастливыми обладателями нового лабораторного комплекса со всем тем оборудованием, которое должно было их остановить…

Странно, но вместо того, чтобы поверить в необходимость нашего вмешательства, Маныш упорно искал новые способы решить проблему самостоятельно. Даже прочитав все шесть творений Эола, гарантированно относящихся к описанию этого Вторжения.

Видимо, признать свое бессилие ему не позволяла гордость…

А вот Эол был на нашей стороне: по его мнению, вместо того, чтобы терять людей, надо было дождаться возвращения моего брата и остальных отдыхающих с Земли, определиться с составом тех, кто должен отправиться в мир андроидов и ждать предсказанного результата. Благо, он вроде бы планируется положительным. Впрочем, как обычно, его стихи оставляли немерено возможностей для раздумий: гарантий того, что мы правильно понимали иносказания, естественно, не было, и нам приходилось только догадываться, что именно обещает нам та или иная строка.

Кстати, если бы не фраза «грозно скалящийся череп на рукаве», то Пророчество, описывающее одну из очередных попыток Маныша, могло пройти мимо нашего внимания.

Хорошо, что Вовка, видевший штурмовые комплексы соотечественников Хранителя, имел профессиональную привычку разглядывать знаки различия на любых видах военного обмундирования – именно он провел параллель между стихотворением и бойцами Маныша, на чьих шевронах и был изображен череп. А остальные фразы, как обычно, стали понятны после того, как Пророчество свершилось. Строка «собравшись у открытой двери, они покорно примут Смерть», как стало теперь понятно, говорила об этом самом излучении, не давшим им возможности хотя бы пошевелиться…

Остальные Пророчества были не лучше – пара слов, позволяющих отнести их к будущим событиям, и муть, требовавшая расшифровки или безумной фантазии, читалась, как ужастик. И иногда вызывала легкий озноб. Правда, то, что ни в одном из них не было прямо сказано о чьих-то там смертях – с нашей стороны, естественно, – не могло не радовать. Но вот количество обещаемых нам «приключений» здорово напрягало…

– Слышь, Эол! – прервав мои размышления и монолог Хранителя, подал голос де Коннэ. – А как это самое поле не глушит самих андроидов? Насколько я понимаю, они ведь тоже наполовину машины?

– Мы исследовали и их шлемы, и их тела… – мрачно пожал плечами расстроенный ученый. – И пока не можем с уверенностью сказать, что именно дает им возможность игнорировать его воздействие. Функции нескольких имплантатов в черепной коробке и на спинном мозге все еще не определены, так что не знаем… Вообще лично у меня создалось впечатление, что они, кроме всего прочего, еще и симбионты…

Один из имплантатов очень похож на неизвестное нам живое существо…

– Ну, так и Маныш вроде говорил, что их создали не люди… – вспомнила я.

– Мало того, что создали… – сказал Хранитель. – Они внедрили в свои творения что-то чужое… И это мне не нравится…

– В общем, надо дождаться Олега и закончить это безобразие. А то ни отдохнуть, ни друзей навестить… – буркнул Щепкин. – Охамели, падлы… Я им этого не прощу…

Ольгерд позвонил перед самым ужином, когда мы с Вовкой и Арти, закончив тренировку и ополоснувшись, через «Эску» шарились в интернете, изучая новостные ленты и сводки происшествий за последние сутки. Глядя на появившееся на мониторе лицо брата, я не сразу сообразила, что Эол перевел звонок на мою с Вовкой комнату, и удивленно поинтересовалась у мужа:

– Это ты где его откопал? В новостях?

Однако ответа Щепкина так и не дождалась: злой, как собака, Ольгерд, мрачно переведя взгляд с меня на Вовку и обратно, рыкнул так, что у меня заложило уши:

– Эти твари завалили Соловья. Мы будем у портала через двадцать минут. Встретите Лойшу, Машу и Клод… Это не обсуждается! Еще не хватало вас потерять!!! – рявкнул он куда-то в сторону. Видимо, пресекая возмущенные вопли Маши и баронессы. – Вовка, ты со мной?

– Хрен вам, господа… – взвилась я, вдруг вспомнив запавшие в душу строки прочитанного недавно стихотворения. – Второго шанса вернуться на Элион у вас уже не будет!

– Че это? – удивленно уставился на меня Глаз.

– Ждите. Сейчас буду… – сорвавшись с места, воскликнула я и выскочила в коридор, на ходу пытаясь вспомнить, на какой полке оставила блокнот с оказавшимся в тему Пророчеством.

На поиски ушло меньше минуты – память, улучшенная еще Джо и Деборой, не подвела, и, на ходу открывая нужную страницу блокнота, я рванула обратно.

– Душа горит и мести жаждет…

Друзей погибших не вернуть

Но в Дверь зайти не сможет дважды тот, кто однажды выбрал Путь …Смириться с тяжкою потерей, уйти, вкусив утраты яд… …Или остаться – но за Дверью родных и близких встретит Ад… – дочитав стихотворение до конца, я посмотрела на брата и поежилась: в его глаза было страшно смотреть. В них бушевали бешенство, боль, ненависть и еще море запредельных по накалу эмоций.

– Вы не понимаете! – кое-как справившись с собой, прошипел Ольгерд. – После того, что мы устроили в Ишгле, вернуться на Землю снова мы уже не сможем: эта падла Шарль сказал Кириллову, что информация о нас уже ушла в спецслужбы Австрии, Швейцарии и Италии. Думаю, на «суперсолдат» вот-вот объявят охоту. Если уже не объявили. Все, с кем мы контачили в прошлые приезды, будут использованы против нас! Все!!! И если мы сейчас не умоем кровью этих козлов из GIGN, то шансов выжить у наших близких не останется…

– С Системой бороться бесполезно… А если она не одна, а их несколько – то мы попали… По самое не балуйся… – мой благоверный затравленно посмотрел на брата и вздохнул: – С Земли надо валить…

– Что, вот так прямо взять и уйти? – ошалело посмотрел на Щепкина Ольгерд. – Оставив тут Кириллова, тещу и тестя Мериона, мать Соловья? Простив GIGN-овцам смерть Гены? Ты офигел?

– Отомстить мы сможем и потом… А забрать всех сейчас просто нереально: тут творится такое, что, боюсь, шансов потерять их в процессе перехода гораздо больше, чем на Земле. И потом я бы не стал игнорировать вот это Пророчество! – Вовка кивнул в сторону зажатого в моей руке блокнота и зачем-то потрепал меня по голове.

В глаза брата снова полыхнуло бешенство. Пришлось принимать удар на себя:

– Ольгерд! Не торопись! Тут и правда все очень серьезно… Боюсь, без тебя мы не справимся… Давай так: ты изучишь все, что у нас есть, и потом, если тебе покажется, что важнее вернуться на Землю, то мы так и сделаем, ладно? Ведь несколько часов ничего не изменят, правда?

– Ладно… – злобно глядя на «предавшего» его Щепкина, выдавил брат и, подумав, добавил: – Пусть Эол заводит шарманку. Десять минут до подъезда. Отключаюсь…

– Постой! – завопила я, и, поняв, что Ольгерд передумал прерывать связь, облегченно выдохнула: – Включи телефон на громкую связь – надо, чтобы наши инструкции слышали все… Иначе могут быть серьезные проблемы… Готовы слушать?

– Угу… – после секундной заминки ответил он.

– В общем, делаете так…

Глава 36. Филиппова Анна Константиновна.

Парнишка-стюард оказался очарователен до безобразия – уже через час после его появления в каюте Анна Константиновна вдруг обнаружила, что лежит на ковре, а его руки нежно разминают ее шею, и этот процесс постепенно сводит ее с ума!

Возмущаться таким нахальством оказалось выше ее сил: прислушиваясь к его прикосновениям, Филиппова вдруг поняла, что у нее постепенно сносит крышу – парень годился ей в сыновья, но безумное, совершенно запредельное желание, заставляющее ее прогибаться в пояснице и хрипло вздыхать, отзываясь на каждое его движение, становилось все острее и острее. Казалось, что все окружающее подернулось каким-то вязким туманом – женщина не понимала смысла слов, которые парнишка шептал ей на ломаном русском, не хотела думать о том, что кажется, не закрыла дверь на замок, что курортные романы никогда не были в ее вкусе. И вместо того, чтобы встать с пола и выставить хама за дверь, она все смелее и смелее представляла себе то, что должно было случиться после этих, еще пока скромных, ласк.

О, как искусны были его руки! Казалось, что ее кожа плавится под их прикосновениями, а в те мгновения, когда его пальцы пробегали от шеи к пояснице, замирая где-то в районе крестца, и… возвращались обратно к плечам, Анна Константиновна с трудом сдерживала стон разочарования.

– Ну, сколько можно меня мучить? – мелькнула и пропала набившая оскомину мысль, и женщина, закусив губу, неожиданно для себя самой перевернулась на спину и запрокинула голову, подставляя шею под поцелуй…

Парень среагировал абсолютно правильно: склонившись над ней, он аккуратно прикоснулся губами к ямочке между ключиц, и, слегка царапая кожу двухдневной щетиной, страстно вздохнул. Прикосновение его ладони к ее правому бедру оказалось таким острым, что Филиппова испугалась. Сама себя. Вернее, своих желаний: ей вдруг безумно захотелось вцепиться в его коротко стриженную шевелюру и впиться в его губы поцелуем.

– Мамочки… – простонала женщина, помогая освобождать себя от сарафана. – Ну, быстрее, олух ты мой ненаглядный… Да рви же!!! – добавила она, сообразив, что процесс раздевания замедлился из-за неудобной застежки на поясе.

Однако, как назло, парнишка торопиться не собирался. Вместо того, чтобы сорвать непокорное платье и наброситься на нее так, как делали герои ее любимых сериалов, он покрывал поцелуями каждый сантиметр появляющейся из-под тонкой ткани кожи, и напрочь игнорировал ее движения навстречу.

– Какой же ты садист… – не выдержала Филиппова, и, вцепившись в его рубашку, рванула его на себя. И практически сразу перестала соображать: стюард, словно сбросивший с себя овечью шкуру, превратился в безумное, жадное до ласк существо, абсолютно не признающее каких-либо норм морали. Впрочем, и ей на них оказалось наплевать – идя навстречу его желаниям, Анна Константиновна творила такое, о чем не могла бы подумать даже в далекой юности. И… умирала от вожделения и счастья…

Целую вечность… Пока не поняла, что едва слышное гудение, доносящееся откуда-то из угла – это виброзвонок его телефона.

– Ты куда? – растерянно прошептала она, глядя, как стюард судорожно натягивает на себя белоснежные шорты и майку. – Не уходи, а?

Однако заметно удивленный полученным сообщением парень растерянно пожал плечами и пробормотал:

– Капитан звать меня, мэм… Срочно-срочно…

– Какие могут быть дела по ночам? – взвыла Филиппова, но было уже поздно: еле слышно скрипнула дверь, и ее любовник растворился в полумраке коридора…

– Какое свинство! – возмущенно пробормотала Анна Константиновна, и с трудом заставила себя сесть – истерзанное ласками тело напрочь отказывалось подчиняться.

– Вот приму ванну, и сразу же пойду потребую у этого хама перестать грузить ребенка делами… – вспоминая его прикосновения, громким шепотом произнесла она, потянулась к стоящему на тумбочке бокалу с вином, сделала большой глоток, и, набросив на плечи халат, поплелась в душ… …На лестнице, ведущей на верхнюю палубу, было темно. Кроме того, какой-то идиот разлил что-то липкое, и, почувствовав, что она здорово заляпала ноги, Филиппова без особого энтузиазма вполголоса обругала неведомого растяпу. А когда перед ней возникло перекошенное от злости лицо какого-то незнакомого мужчины, Анна Константиновна испуганно икнула и ткнула его пальцем в грудь. Вернее, попробовала ткнуть. И тут же оказалась на палубе, сбитая с ног потерявшим всякий стыд придурком.

– Что это вы себе позволяете? – попробовала было возмутиться она, и вдруг заметила перед собой остекленевшие глаза еще одного мужчины: в полуметре от ее лица валялся самый настоящий труп! А мокрое пятно, в котором она оказалась, оказалось самой настоящей кровью, вытекающей из его перерезанного горла!

– Ой! – нервно дернувшись, женщина рефлекторно зажмурилась, а потом, сжав кулаки, заорала изо всех сил: – Спасите!!! Помогите!!!

– Заткнись, дура… – холодный и спокойный голос Карины Геворкян, раздавшийся откуда-то снизу, оборвал начинающуюся истерику, но успокоения не принес.

Поняв, что Карина что-то понимает в происходящем, Филиппова сжала в кулак трясущиеся пальцы и, с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться в истерику, пробормотала: – Что тут происходит?

– И чего тебе в каюте-то не лежалось? – вместо ответа на ее вопрос пробормотала злая, как собака, госпожа Геворкян. – Оторвалась на славу, так спи… Вынесла тебя нелегкая погулять…

– Что тут происходит?! – поняв, что Карине не до нее, завизжала Филиппова.

– Захват заложников, овца! Ну, что, спокойнее стало?

– Как – заложников? – не поняла Анна Константиновна.

– Так. Оружие к черепу, и все… – выдохнула женщина и двинулась куда-то в темноту.

– А… почему тебе не приставили? – ошалело поинтересовалась Филиппова, глядя на оружие в руках стоящего над ней мужчины.

– Я не захотела… – криво ухмыльнулась ее «подруга». – Все, заткнись. Не до тебя…

Длинная тирада на французском, явно состоящая из матерных выражений, донесшаяся откуда-то снизу, заставила Анну Константиновну похолодеть от страха. В голосе мужчины было столько бешенства, что хотелось забиться под одеяло, зажмуриться и не открывать глаза до завершения этого кошмара.

– Бл… Урод! – зашипела неподалеку Карина. И… тоже перешла на французский!

– Прекратите это безобразие! – завопила Анна Константиновна, пытаясь встать на ноги, и в этот момент в ее голове словно взорвалась бомба… … – Хватит строить из себя жертву! – голос Карины Геворкян ворвался в сознание Анны Константиновны сразу после приступа дикой боли в затылке.

– Что со мной случилось? – игнорируя вопль стервы, строившей из себя подругу, пробормотала Филиппова, и попробовала сесть. Однако это ей не удалось – подступившая к горлу тошнота и головокружение заставили женщину отказаться от не очень удачной идеи.

– Судя по ссадине на шее, вас чем-то здорово долбанули… – участливо пробормотал детский голос. – Скорее всего, прикладом…

– Молчи! – прерывистым голосом прошептал кто-то еще…

Осторожно повернув голову в сторону говорящих, Анна Константиновна с трудом узнала своих товарищей по несчастью – супружеская чета Киселевых выглядела настолько деморализованной, что Филипповой вдруг стало жутко. Переведя взгляд на их дочь, женщина вздрогнула от горящей во взоре девчушки ненависти – ребенок, в отличие от своих родителей, абсолютно не боялся происходящего. Мало того, судя по лицу девочки, она еле сдерживала свои эмоции!

– Ну, что, пришла в себя? – прервала ее размышления Геворкян. И, не дожидаясь ответа, продолжила: – Вот и отлично. Итак, всем внимание! Больше повторять не буду. Как вы, наверное, догадались, вас взяли в заложники. Ваша судьба решается не здесь, поэтому идеальным способом поведения для вас будет послушание. Не стройте иллюзий – убежать с борта яхты вам не удастся. Подать какой-нибудь сигнал проходящим мимо судам – тоже. Не советую терзать мобильные телефоны – зря посадите батарейки. Связи нет и не предвидится. Кроме того, советую не злить экипаж – ребята, как вы успели заметить, несколько не в духе, и церемониться не будут – одним заложником больше, одним меньше – невелика потеря… Кормить вас будут… когда вспомнят… Поить – тоже. Скажите большое спасибо вашим друзьям, господам Соломину и Кошкину…

– Как?! – Галина, сидящая на палубе неподалеку, завопила так, что у Филипповой заболела голова. – Вы же их убили!

– Рот закрой! Или отправишься следом! – рявкнула Карина. – Если бы не эти доморощенные герои, то никто из вас не заработал бы и ссадины на коленке… А благодаря им ребята злы, как черти. И с трудом сдерживают желание отомстить…

– Скольких из вас завалил дядя Гена? – не обращая внимания на шипение перепуганной матери, ехидно поинтересовалась девчонка. – Вряд ли одного – такие трусы, как вы, ему на один зуб!

– Заткнись, я сказала!!! – выведенная из себя Геворкян кивнула стоящему рядом с ней мужчине, и он, сделав пару шагов по направлению к не желающей уняться девчонке, от души вбил ей в живот армейский ботинок. И… с хрипом упал на палубу – наглая девица, увернувшись от удара, прямо из положения сидя вогнала ему в пах кулак!

От удара прикладом еще одного террориста ей увернуться не удалось – завалившись на спину, она мгновенно потеряла сознание, залив колени перепуганной матери кровью из рассеченной брови.

– Не бей ребенка, изверг! – рявкнул пожилой мужчина, чьего имени Анна Константиновна не помнила, и, с трудом встав на ноги, бесстрашно попер на удивленного таким поступком автоматчика. – Кто ж тебя такого воспитал-то?

– Сидеть! – на ломаном русском скомандовал террорист, приподнимая ствол автомата.

– А то что? – сдвинув брови, поинтересовался старик. – Выстрелишь? Ну, так давай!

Жми на курок, паскуда!

– Я сейчас стрелять!!! – отступая на пару шагов, предупредил автоматчик.

– Да я плевать хотел на твои угрозы! – не замедляя шага, скривился дед, и, подойдя на расстояние удара, попробовал ударить молодого и здорового мужчину сухим старческим кулаком. Коротко пророкотал автомат, и старик рухнул на палубу, зажимая руками перебитые ноги.

– Следующего героя он пристрелит! – после короткой паузы пробормотала Карина. – Ну, что, такие перевелись?

– Ах ты, сучка подметная! – остановить вскочившую на ноги супругу раненого старика, автоматчик не успел. И двигающаяся неожиданно легко для своего веса старуха с визгом вцепилась в лицо не успевшей отскочить от нее Карине: – Ты думаешь, что я испугаюсь ваших паршивых автоматов? Накося, выкуси, подстилка французская!

– Анри!!! – истошно завопила госпожа Геворкян, пытаясь оторвать от своих глазниц скрюченные пальцы озверевшей старухи.

– Merge! – заметив, что из-под пальцев бабки хлынула кровь, автоматчик вскинул свое оружие и, практически уткнув его ствол в бок озверевшей старухе, надавил на спусковой крючок…

Смотреть на то, как содрогается тело несчастной женщины, было настолько страшно, что Анна Константиновна зажмурилась и… завыла… А через мгновение новая вспышка в голове выбила ее из реальности…