Текст книги "Наш цвет зеленый"

Автор книги: Василий Захарченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

– «Хороший глаз» – это хорошее знание человеческой психики.

Миша задумывается. В его жизни было столько примеров хорошего знания психологии. Работая на заставе, он задержал восемнадцать нарушителей, и большинство из них – благодаря хорошему знанию психологии. А всего в послужном списке пограничника тридцать задержаний. Неплохо для одного человека… Ведь среди этих тридцати были не только контрабандисты, но и матерые шпионы. Они могли нанести жесточайший вред нашей стране.

– У меня так,– говорит Варлам Михайлович,– один раз увидел человека – и словно фотографию снял с пего в своей памяти. А увидев человека второй раз, я сразу по его лицу, по глазам, по поведению и по другим, может быть, очень мало заметным признакам чувствую «душу» этого человека. Надо быть очень наблюдательным и прекрасно знать железнодорожную тех-пику. Может быть, не зря машинисты паровозов и кондуктора поездов зовут меня «главным инженером». Я эту технику знаю назубок. Знаю, где в пассажирском вагоне могут сделать тайник. Знаю отопительную систему вагонов, водопровод, канализацию, освещение.

Кублашвили задумывается, подбирая примеры.

– Как-то иду я но вагону и вижу на развилке труб отопления какое-то чуть заметное новшество: отходит в сторону от главной магистрали небольшая трубка. Думаю: к чему это? Куда идет она? Следую за трубкой. А она тупиковая – никуда не идет. Постучал я но трубке: словно сплошная, а не чувствую пустотелости. Говорю проводнику: «Отворачивай трубку».– «Как так – отворачивать? Это отопительная система». Трубку отвернули, а в ней сто сорок семь золотых монет.

Да разве ото единичный случай,– продолжает рассказ Миша.– Гляжу я на потолочные плафоны в одном из купе. Вагон новый, чего бы их снимать? А на одном из винтов, вижу, прорезь отверткой сорвана – значит, плафон снимали. Беру отвертку, отвинчиваю винты, а под плафоном весь потолок забит контрабандным товаром. Вот как иногда перевозят контрабанду.

Видимо, об этом случае контрабандистам стало известно. Пошли они но другому пути. Винты обшивки отвинтят, а затем, чтоб не видно было, что отвертка касалась винтов, промазывают головки винтов кислотой. Дескать, проржавели они и никто этих винтов давно не трогал. Но ведь обычная коррозия от искусственной отличается. Я это сразу и замечаю.

Наблюдательность – вот что руководит Нами чаще всего. Вот еще один пример.

Осматриваю я однажды угольный тендер паровоза. Поезд только что прибыл. Уголь порастрясло. Значит, верхний слой его должен быть абсолютно ровным. А здесь несколько выступов. Что-то не так! Пробую щупом – он натыкается на что-то постороннее. Часа три разгребали уголь – целую шахту прорыли в нем. И, конечно, не безрезультатно. Под толстым слоем угля – ящики с контрабандными товарами.

Кублашвили хороший рассказчик. Он рассказывает с интересом, увлеченно. Чуть пробивающийся грузинский акцент придает его рассказу веселую интонацию.

– Замечаю, один зарубежный машинист что-то уж слишком рьяно разыгрывает из себя роль доброжелателя. Он и про того машиниста и про другого говорит, что они занимаются контрабандой. И где контрабанду спрятать могут, тоже рассказывает.

Подозрительно мне такое доброжелательство. Ну, думаю, хочет он притупить мое внимание. Захожу в высоковольтное отделение дизель-локомотива – рядом с рубильниками и надписью «смертельно» спрятаны пакеты контрабанды.

Гляжу дальше… Отошел винт металлического покрытия пола. Отвинчивали.

«А ну, давай откроем».

Поднимаю металлическую половицу – опять контрабанда. Вот тебе и доброжелатель.

– Ну все-таки, Миша,– перебиваю я пограничника,– как же вы все-таки чувствуете, где спрятана контрабанда?

– А я всегда хожу вместе с тем человеком, который мог спрятать недозволенные товары. Он всегда сам себя выдаст. Это что-то вроде детской игры «жарко – холодно». Приближается к месту, где спрятана контрабанда, а контрабандист сам тебе сигнализирует: «жарко». Отошел от этого места, я уже чувствую по поведению спутника – «холодно».

Помню, ловили мы очень крупного спекулянта золотом. Человек семьдесят было замешано в этой спекуляции. Все началось с того, что в паровозном угле мы нашли трубу, а в пей на несколько десятков тысяч золотых монет. Начали распутывать. Кто замешан? Куда пошли деньги и через кого? Нити привели нас к складскому сторожу на станции.

Поехали к нему на дом. Живет он за городом. У него свой домик. Встретил он нас грубо и недоброжелательно. Демонстративно сел обедать: жена, подавай обед, я с работы пришел!

Он обедает, а мы сидим смотрим. Он не торопится, нарочно тянет. Да сам того не понимает, что именно тем-то и дает нам время его как следует изучить. К концу обеда я понял: часть золота спрятана где-то в хате, а другая часть – где-то во дворе. Золото, конечно, нашли – оно в печи было заделано. Как пи крути, а новая кладка кирпича всегда заметна.

Выходим во двор. Где может быть тайник? Вероятно, в сарае. Там прятать проще, да и закопать в любое время можно, поскольку не на глазах у людей.

Чувствую, зарыто наворованное золото в сарае. Но только в каком месте? Приглашаю хозяина и при нем начинаю стальным щупом землю протыкать. Не натыкается щуп на клад. А я чувствую по поведению хозяина – на правильном мы пути, золото где-то здесь.

Докладываю начальнику: надо рыть в правом углу сарая. Роем час, другой. Метра на два вглубь ушли, а тайника нет. Оставили мы человека следить за домом, а сами ушли. Хозяин побоялся без нас в сарай заходить – догадался, видимо, что за ним смотреть будут. А утром мы пришли, еще на метр в землю углубились и наткнулись на металлическую трубу. В пей свыше двухсот золотых монет. Хозяин глазами искры мечет. Но есть в его взгляде, чувствую, какое-то торжество затаенное. Нет, не все мы у него отобрали. Опять искать надо… Третий тайник в уборной был. Велосипедная камера, туго затянутая проволокой с обоих концов, была полна золотыми монетами.

– Что же это за фигура такая?– спрашиваю я Кублашвили.

– Неграмотный, озлобленный человек. Он был связан с контрабандистами, спекулировавшими золотом… Да разве обо всем расскажешь! Изощренно поведение людей, нарушающих законы. Вот тут на днях в туалете пассажирского вагона под обшивкой обнаружил я пачки денег. Ни много ни мало – сорок две тысячи рублей. Куда везут советские деньги? Видимо, нужны эти деньги не для добрых дел. Как видите, непростая это работа быть пограничником.

Да, не простая, думаю я, вглядываясь в лицо прапорщика по имени Миша. Его называют иногда телепатом.

Только какая это телепатия? Это верная служба своей Родине, чувства и стремления которой бесконечно близки пограничнику.

БЕССМЕРТИЕ ЛЕЙТЕНАНТА КИЖЕВАТОВА

Боевой расчет первого отделения заставы.

Начальник заставы майор Александр Григорьевич Гордиенко выкликает перед строем:

– Герой Советского Союза лейтенант Андрей Кижеватов!

– Погиб смертью храбрых при защите Брестской крепости,– отвечает правофланговый.

В первом отделении крайняя койка – койка лейтенанта Кижеватова. Она аккуратно прибрана, как все койки пограничников. Такое же жесткое одеяло, такая же белая подушка. И только на стене надпись: «Койка Героя Советского Союза лейтенанта Кижеватова».

Прошло более тридцати лет с того памятного дня, как не стало в живых Андрея Митрофановича Кижеватова.

Многое изменилось в мире за эти тридцать лет.

В Брестской крепости, в мемориале, воздвигнутом в память героических ее защитников, я встретил делегацию немцев из Германской Демократической Республики. Они стояли возле Тереспольских ворот, изрубленных артиллерийскими снарядами и осколками бомб.

Эти ворота защищал лейтенант Кижеватов.

Немцы останавливались, подолгу задерживаясь в музее Бреста возле проржавевшего, изуродованного войною будильника. Стрелки его навсегда замерли на четырех часах утра.

В четыре часа утра 22 июня 1941 года гитлеровские войска перешли советскую границу и обрушили свой первый удар на Брестскую крепость. Они решили сровнять ее с землей. Тяжелые батареи «Тор» били но крепости двухтонными снарядами. Тяжелые бомбардировщики засыпали ее фугасными и осколочными бомбами. Вражеские пулеметы потоками свинца заливали крепость. Когда немцы поняли, что всеми этими средствами взять крепость невозможно, они пустили в ход слезоточивый газ и огнеметы.

Первыми приняли на себя удар пограничники. Небольшие заставы, расположенные вдоль берегов Буга, сдерживали бешеный напор врага. Разрушенные артиллерийским огнем, буквально сровненные с землей, заставы не спускали красного флага до тех пор, пока под развалинами билось хоть одно сердце.

У меня в памяти скульптурная галерея героев-пограничников, выставленная перед зданием погранотряда во Львове.

Скульптор Щеглов воссоздал облик командиров, насмерть стоявших на защите границы в дни войны. Вот они, Герои Советского Союза:

Алексей Лопатин – начальник заставы. Одиннадцать дней держал он оборону.

Семен Пустельников – погиб в конце войны в борьбе с гитлеровцами и бандитами. Попав в окружение, отстреливался до последнего патрона, подорвал и себя и врагов гранатой.

Федор Мории – начальник 17-й заставы. Долго сопротивлялась попавшая в окружение застава. Кончились патроны. Морин и оставшиеся в живых бойцы пошли в атаку с пением «Интернационала». Все погибли.

Иван Пархоменко – старшина, взявший на себя командование обороной 5-й заставы после гибели начальника заставы и политрука. Кончились боеприпасы. Тяжело раненный, потерял сознание. К нему подошла автомашина с гитлеровскими офицерами. Старшина последней гранатой уничтожил врагов и умер от раны.

Василий Петров – один на Буге пулеметным огнем до последнего патрона прикрывал отступление заставы. Геройски погиб.

Еще и еще… Имена… Мужественные лица. Бессмертные биографии…

Лейтенант Кижеватов стоял насмерть со своими пограничниками. Застава располагалась возле Брестской крепости. И когда начальник заставы понял, что физически она уже не существует, что от здания и окопов ничего не осталось, он с небольшой горсткой бойцов перешел на защиту самого уязвимого места крепости – Тереспольских ворот.

Лишь очень немногие оставшиеся в живых передают нам героическую, полную драматизма историю обороны этой части крепости.

Несколько дней в полном окружении и без пищи и воды, почти без боеприпасов, советские воины продолжали держать оборону, и ни у кого из них не было даже мысли о том, чтобы сдаться в плен.

Лейтенант обратился к бойцам:

– Я пришел к вам за советом, товарищи. Коммунисты, вам первое слово.

Настала напряженная минута молчания.

– Сегодня здесь все коммунисты, товарищ лейтенант. Не затем мы присягу давали, чтобы в трудный час о собственной шкуре думать. Нам некуда уходить. От себя не уйдешь. Стоять будем насмерть.

Один за другим вставали пограничники. Каждый сурово и торжественно, как клятву, повторял единственное решение: стоять насмерть!

Многие видели, как повлажнели глаза лейтенанта.

– Спасибо, друзья мои, товарищи мои! Спасибо вам за дружбу!

– Служим Советскому Союзу!

Бойцы решили сражаться до последнего патрона, до последнего удара сердца. Решили все, без исключения.

Немцы послали в подвал 14-летнюю девочку Валю Зенкину. Они передали защитникам ультиматум: прекратить огонь и сдаться в плен.

Бойцы ответили на ультиматум сильнейшим огнем.

Видя полную безвыходность положения, лейтенант Кижеватов приказал женщинам с детьми выйти из бункеров. Он попрощался с матерью, женой и тремя детьми.

– За меня не беспокойтесь,– сказал он.– В плен не попаду.

– Постарайтесь выйти из окружения, примкнуть к нашим частям,– просила его жена.

– Это я сделаю, если в крепости не останется пи одного воина.

За руинами в проломе изувеченных ворот появился немецкий бронеавтомобиль с четырьмя мощными репродукторами. Немецкий голос с трудом выговаривает русские слова.

– Доблестные защитники крепости! К вам обращается немецкое командование. Оно предлагает в последний раз сдаться и обещает сохранить жизнь. На обдумывание дается ровно один час времени.

Израненная и окровавленная лежит родная крепость. В ее развалинах навсегда похоронены бойцы, их жены и сестры, их дети. Враги предлагают сдать эту крепость. Жизнь или смерть. Лишь один час на размышление…

Из репродукторов разносится громкое тиканье часов. Каждые пять минут хриплый голос повторяет одно и то же:

– …Осталось двадцать пять минут – жизнь или смерть!.. Осталось двадцать минут-жизнь пли смерть!.. Осталось пять минут – жизнь или смерть!..

Над крепостью появляются немецкие бомбардировщики. Осталась одна минута – жизнь или смерть! В грохоте взрывов, в реве авиабомб, в свисте смертоносного свинца замирает тиканье проклятых часов.

Казалось бы, на этом должна была бы закончиться истории лейтенанта Андрея Кижеватова и его товарищей, погибших при защите Тереспольских ворот. Ведь из трехсот пограничников, принявших бой в эти страшные дни, лишь одиннадцать человек осталось в живых.

Только через девятнадцать лет, 24 декабря 1900 года, Зиновий Тарасюк, крестьянин из деревни Семшаны, пожелавший пересадить дикую яблоню, стоявшую возле крепости, вдруг наткнулся на странный сверток, зарытый у корней дерева. Когда он полностью открыл его и развернул тугой солдатский брезент, перед его глазами, как чудо, не тронутое тлением, засияло кумачом полковое знамя. Бойцы зарыли его перед смертью. Так знамя стало бессмертным. Оно сегодня в музее.

По-разному сложилась судьба тех немногих людей, которым удалось уйти живыми. Защитники крепости оставили о себе намять не только в частях Советской Армии, но и во многих партизанских подразделениях Родины и почти всех европейских стран.

Сос Муриджавьян – боец советского партизанского полка во Франции. Алан Сурхайханов сражался в итальянском отряде имени Гарибальди. Михаил Ивушкин – в Чехословакии. Иван Петренко – в Польше. Григорий Еремеев – в Югославии.

Не было с ними лейтенанта Андрея Кижеватова. Он нал смертью героя при обороне крепости. Но он жив и будет жить вечно.

Я на заставе имени Героя Советского Союза Андрея Кжеватова.

Застава почти рядом с крепостью. Но это уже не крепость, это бессмертный памятник-мемориал. Над озаренными багровым светом прожекторов развалинами склонилось титаническое лицо защитника крепости. Оно очень похоже на лицо лейтенанта Кижеватова. Но, быть может, мне это просто кажется?..

Бюст Кижеватова стоит перед зданием заставы. Бронзовый лейтенант смотрит бронзовыми глазами на жизнь, во имя которой он пожертвовал своей собственной жизнью.

Бойцы, уходящие в наряд, замирают на минуту перед бюстом героя. Минутой молчания отдают они дань героическому воину, именем которого нарекли заставу.

В Бресте есть улица Кижеватова. Деревушка в Пензенской области, где некогда родился Андрей Митрофанович, называется ныне Кижеватовка. Более тысячи пионерских отрядов в Советской стране носят имя Кижеватова.

– За три года на нашей заставе побывало около семидесяти тысяч человек,– рассказывает лейтенант Олег Алексеевич Уваров,– Я самый пожилой на заставе – служу два года. Дольше всех…

23-летннй лейтенант улыбается. Сегодня он исполняет обязанности начальника заставы в отсутствие майора Гордиенко.

– Расскажите о себе,– прошу я лейтенанта Уварова.

– Я из военной семьи. У отца пуля до сих пор сидит под сердцем. Хирурги боятся вынимать. Был он командиром танкового взвода во время войны. Сейчас командир полка. Это он, мой отец, посоветовал мне пойти в пограничную школу. Наша застава вот уже который год работает на «отлично». И вы знаете,– весело продолжает Уваров,– у нас уже сложились свои традиции. Пополнение ежегодно прибывает по путевкам Пензенского обкома комсомола. Ребята за честь считают служить на нашей заставе – ведь они из области, в которой родился и вырос Кижеватов.

Иногда молодые пограничники приезжают непосредственно из деревни Кижеватовки. А недавно к нам на заставу прибыл служить племянник героя. Тоже Кижеватов.

Не думайте, что у нас все тихо. Память Кижеватова не только в традиции и названии заставы. Мы стараемся и по службе хоть в чем-нибудь походить на него.

Недавно получаем сигнал о нарушении границы.

Боец Евгений Турин нагнал нарушителя и уложил его на землю. Задержанный оказался злостным преступником.

Рядовой Анищенко задержал неизвестную, которая пыталась нарушить границу. Рядовой Воробьев поймал нарушителя в поезде.

Кижеватовские традиции не только в этом. Мы помним последнее партийное собрание, которое он созвал в подвале разрушенной крепости.

Поговорите с нашими молодыми коммунистами – вы почувствуете в них кижеватовское начало,– заканчивает Уваров.

Сергею Николаевичу Кустарникову всего лишь двадцать лет. Полтора года служит он на заставе. Сегодня он получил партийный билет. Толковый парень из селения Алатырь Чувашской республики. Сын учителя.

– Шесть лет я был в комсомоле,– рассказывает Сергей.– Меня рекомендовали в партию начальник нашей заставы майор Гордиенко и начальник соседней заставы майор Разумов. Я не знал, даже не предполагал, что попаду на именную заставу. Когда мне сказали, что я буду служить в этих прославленных местах, я не мог заснуть всю ночь.

Развалины крепости потрясли меня. На всю жизнь я запомнил страшные последствия войны. Здесь я впервые узнал историю лейтенанта Кижеватова. Я буду стараться походить на него. Особенно теперь, когда у меня партийный билет.

Неисповедимы судьбы людей.

Бессмертие дается погибшим героям.

Молодые продолжают их жизнь, воплощая в себе лучшие черты героических предков.

Вечный огонь Брестского мемориала напоминает нам о тысячах и тысячах героев, чьи имена постепенно открываются истории.

РУКОПОЖАТИЕ ГРАНИЦ

– В честь кого названа ваша застава – застава имени Асена Илиева? – спросил я одного из начальников застав.

– Вас смущает нерусское имя? Не удивляйтесь, нашей заставе дал имя болгарин. Асен Илиев – герой болгарских пограничников. Он пал смертью храбрых в неравной схватке с диверсантами на одной из границ Болгарии.

И, как бы желая подчеркнуть всю глубину содружества между болгарским и советским народами, начальник заставы продолжал:

– В Болгарии есть застава имени лейтенанта Алексея Лопатина. Вы, конечно, слышали о нем. Это один из офицеров, героически командовавший заставой на западной границе в первые дни войны. Пограничники умирали, по не сдавались.

– Совсем недавно,– продолжает офицер,– мы принимали в нашей части болгарскую делегацию. А наши пограничники выезжали к болгарам, на их границу.

«Как с годами меняется все в мире!» – думал я. Последняя встреча в Бресте. Один из крупнейших пограничных постов нашей страны. Когда-то у то была самая горячая точка границы – крупнейшие ворота страны. А сегодня, когда дружественная социалистическая Польша строит у себя новую жизнь, между пограничниками двух государств возникают совсем новые взаимоотношения. Дружба, товарищеская взаимопомощь, выручка и обмен опытом. А ворота остаются воротами.

Я наблюдал, с каким интересом советуются на границе офицеры пограничных войск Польши и Советского Союза. Здесь нет и не может быть противоречий. Общий круг интересов, общие задачи обеих стран резко изменили весь характер пограничной службы на границе между социалистическими государствами.

Но и у дружеских стран много своих проблем. Ведь они являются форпостом социалистического лагеря на Западе.

Несколько лет назад я побывал в гостях у пограничников Германской Демократической Республики. Стоя на страже интересов молодого социалистического государства, немецкие пограничники сталкиваются с огромным рядом трудностей. И не только по внешней границе страны.

В центре ГДР – Западный Берлин. Здесь свой режим жизни, своя система управления. В Западном Берлине проживает свыше двух миллионов человек. По неофициальным данным, здесь сосредоточено много подрывных и шпионских центров, собирающих информацию против социалистических стран. Отсюда протягивают свои щупальца шпионские организации капиталистических государств. Десятки националистических организаций существуют здесь. Поддерживаемые неонацистами, они также ведут свою подрывную работу.

И все это здесь, в непосредственной близости от столицы Германской Демократической Республики. Эта близость определяется всего лишь десятками метров расстояния в густо населенном городе.

В этих условиях пограничники ГДР уверенно несут свою службу.

Не прихоть, а желание обезопасить столицу республики от провокаций, от капиталистического влияния заставили несколько лет назад возвести стену между Западным Берлином и столицей ГДР. Эго помогло пресечь крупную спекуляцию, которая велась дельцами Западного Берлина. Это ликвидировало возможность свободного действия подрывных и шпионских организаций на территории ГДР.

Сегодня пограничники ГДР бдительно стоят на охране границы в самом центре республики.

О том, с какими трудностями приходится сталкиваться, рассказывает майор Гюнтер Гансауге в караульном помещении возле Бранденбургских ворот:

– Под стеной был обнаружен тоннель протяженностью в несколько сот метров. Сооружение создано для того, чтобы прослушивать секретные телефонные разговоры, проходящие по кабелю. Однажды провокатор появился из подземного люка. Застрелил пограничника Эгона Шульца и вновь скрылся, чтобы уйти под землей обратно – за ту сторону стены. Западные газеты с восторгом описывают «подвиг героя».

Вот задержана большая группа контрабандистов, подрывавшая нормальную торговлю ГДР.

– Нам постоянно приходится нести три линии охраны границы,– рассказывает майор,– охрану со зданий, охрану на земле и охрану под землей. И не беспокойтесь, столица нашей республики может жить и развиваться спокойно.

Невольно задумываешься, как сложна в этих условиях служба пограничных войск братской республики. Но и здесь опыт советских пограничников, широкий обмен им помогают ответственной работе воинов ГДР, зорко стоящих на охране государства.

Совсем иначе складывается обстановка на тех участках границы, где совместно работают пограничники двух социалистических стран.

Так новые условия жизни стран по-новому влияют на задачи пограничников. Это отлично понимают люди, ответственные за пограничную службу.

Мне пришлось провести несколько часов в самолете вместе с командующим венгерскими пограничными войсками генералом Сабо. Молодой генерал – ему всего лишь сорок семь лет – прошел трудную школу жизни. В период хортистского режима в Венгрии он был в партизанах и воевал против фашистов. Шахтер по профессии, после окончания войны он вновь вернулся в угольную промышленность, чтобы восстанавливать шахты уже свободной Венгрии.

– Но партия,– рассказывает генерал,– вновь призвала меня в армию. Она заставила меня заниматься делами пограничными, и я понял, насколько это важно в наших условиях. Венгрия граничит с капиталистическими государствами. Венгрия является своеобразным форпостом социализма на Западе. Понимая это, я ушел служить в пограничные войска. Видите, стал генералом…

Сабо улыбается. Рано поседевшая голова делает его старше своих лет. Но это только внешне. Генерал полон энергии, и она, как говорится, плещет через край.

– Сейчас я знакомлюсь с пограничной службой в Советском Союзе,– продолжает он.– И это не случайно. Я не раз был на учениях и видел, как советские пограничники используют современную технику. Это говорит не только о высокой культуре советских воинов, не только об их образовании, но и о том, что Советская страна доверяет пограничникам самую высокую, самую современную технику. Ведь задача, которая стоит сегодня черед советскими пограничниками, определяется в новых условиях новыми требованиями. Не только охранять границу, но и защищать ее – вот задача. Да, именно защищать,– увлеченно говорит генерал.-В этом нас убедила практика пограничной службы последних лет. Вот почему кажется мне современной такая защита границы, когда охрана ее состоит из нескольких эшелонов.

И еще один очень важный вопрос. Нельзя охранять границу без широкого знания того, к чему стремятся страна и народ. Пограничник должен быть хорошо политически подготовлен. Дело не только в умении вести бой. Нужно знать решения партии по народнохозяйственным вопросам, задачи, стоящие перед народом. Пограничная служба всегда остается частью жизни всего народа.

Вам, советским людям, имеющим необычайно большую протяженность границ, очень трудно нести пограничную службу. В этом я сам убедился, посещая многие заставы на разных границах. Очень трудны природные условия: пустыня и Арктика, горы и долины, морские границы и границы по рекам. Но вы искренне любите Родину, и все эти трудности вы преодолеваете во имя этой любви.

Я встречался в Советском Союзе с пограничниками на земле, на море и в воздухе. Я знаю их успехи, их трудности. И я знаю, что люди в зеленых фуражках хорошо понимают свои задачи и видят цели, к которым они стремятся. Я желаю им здоровья, бодрости, успехов на службе, в решении очень трудной, по очень важной задачи, стоящей перед ними. Я бы очень хотел,– закончил свой разговор венгерский генерал,– чтобы советские пограничники всегда верили и знали, что венгерские друзья им окажут любую поддержку. Ведь мы служим единой цели.

Эти мысли венгерского генерала Сабо показались мне знаменательными. Они заставили меня еще раз задуматься о том огромном и неотвратимом сдвиге, который произошел в мире. Может быть, сегодня, как никогда, содружество социалистических стран показывает всему миру светлую возможность разных стран и людей разных национальностей жить в мире и дружбе.

Каждый день, каждый час пограничники выполняют боевую задачу. Именно это дает нам, мирным людям, возможность спокойно работать и жить.

Люди в зеленых фуражках всегда на посту!